Через несколько минут раздался стук в двери. Кай и так знал, кого увидит, поэтому отпер дверь и замер в проходе.
- Можно войти? – спросила бледная Тата.
Молодой человек отступил, давая дорогу. Она замерла в центре комнаты и развернулась к собеседнику.
- Что ты хотела? – спросил Роуфорд. – Давай быстрее, у меня много дел.
- Поблагодарить, - Тата опустила глаза. – Но все эти сладости, одежда, игрушки – зачем это?
- Кит попросил. Ты – безответственная мать. У ребенка нет элементарных предметов обихода, нужных вещей. Чем ты думаешь?
- Будешь меня отчитывать? – глаза Таты гневно вспыхнули. – Конечно, ваше величество. У вас ведь нет собственных детей. И вам не приходится думать, на какие средства прожить завтрашний день. А я только и делаю, что выживаю. Из часа в час, из минуты в минуту…
- Тогда не надо было рожать, - нахмурился Кай. – Сначала заводите детей, а потом начинаете обвинять их в собственной неспособности отвечать хотя бы за свою жизнь. Чем ты думала, когда рожала Кита? Где думала брать деньги? А ты подумала, что будет, если твой сын узнает, чем ты зарабатывала на жизнь? Или вы, женщины, вообще не способны шевелить мозгами?
- Зато у меня в груди сердце, а не кусок льда!
- А вот с головой точно не дружишь. Поэтому и страдаешь.
- Не учи меня, как воспитывать сына, - Тата почувствовала, как комок слез снова подкатил к горлу. – Тебе сегодня захотелось побыть добреньким, а он тебе верит. И привыкает. И будет считать тебя близким человеком. И ему будет больно, потому что Кит маленький, а ты никого не любишь, даже себя.
Кай молчал. Тата права. По-своему права. Но разве он желал мальчишке зла?
- Прости, - девушка подошла к Роуфорду и прижалась к его плечу. – Прости, Кай. Я не хотела тебя обидеть. Спасибо тебе. Ты нам помог, и Кит доволен. Только больше так не делай. Не забирай его, не сказав ни слова. Я думала, у меня сердце остановится.
- Не буду, - пообещал Кай.
Тата вдыхала терпкий запах его одеколона. Все недавние переживания казались сном, как только она попадала под власть странного притяжения, влекущего к Роуфорду всех и каждого. Она забыла обо всем. Хотелось только прикасаться к его телу, волосам, губам. Просто быть рядом.
- Мне надо работать, - напомнил Кай.
- Хорошо, - Тата словно проснулась. – Я пойду, приготовлю что-нибудь. Не сердись на меня. Я правда тебе благодарна.
Девушка выскользнула из комнаты, а Кай засел за бумаги. Мысли впервые за долгое время выстроились в ряд. Сегодня он отвлекся, забылся на какое-то время. Улыбка Кита радовала его. Странно. Кай забыл, что такое радость. И свет. Наверное, Тата права, и его сердце мертво. Но всё-таки, есть ли у него шанс?
Зато Кай точно понял, чего не собирается делать. Он никому больше не даст на себя давить, обвинять себя. Пусть знают, что Кай Роуфорд умеет держать голову высоко в любой ситуации. Какой бы тяжелой она не была.
***
- Мама, поиграй со мной, - маленький мальчик тянет мать за руку, а она упирается.
- Кай, ты что, не видишь? Мама занята, - недовольно отвечает женщина и забирает руку.
- Мам, ну минуточку.
- Морти! Мортимер! Забери Кая, он мне мешает.
Мужчина появляется в комнате.
- Идемте, господин Кай, - улыбается он. – Я покажу вам птичье гнездо в саду.
- Гнездо? – мальчик, собиравшийся заплакать, успокаивается и доверчиво следует за Мортимером. – Морти, а почему мама не играет со мной? Она меня не любит?
- Любит. Конечно, любит. Но она и ваш папа работают, чтобы у вас была хорошая жизнь.
Кай кивает, словно понимает. Пусть Морти думает, что он уже достаточно взрослый.
«И всё-таки лучше бы они со мной играли», - думает мальчик.
Прода от 12.05.2020, 09:53
Глава 17
Всё рано или поздно заканчивается. День сменяет ночь. Рождение чередуется со смертью. Людям не дано предугадать, что будет. Но им дан выбор: а оставаться ли людьми? Каждый новый шаг, каждый новый день – это выбор. Каждое сказанное слово, каждый поступок – тоже. Увы, немногие понимают, что рано или поздно придется платить по счетам. А когда понимают, ничего не могут изменить. Потому что их выбор уже сделан.
***
Никт проснулся рано. Его утро начиналось с чашки крепкого чая и газеты со сводкой последних новостей Сина. Его всегда интересовало, до каких еще немыслимых подлостей опустились жители города за прошедшие три дня. Газета так и называлась: «Трехдневка».
На этот раз её даже не пришлось разворачивать, чтобы узнать главное – задержанный Гиббс Робинсон признался в убийстве супругов Роуфорд.
Теперь его ждет суд. Но свершится ли правосудие? Никт знал, что нет. Полиции надо кого-то осудить. Так почему не Робинсона? А мальчик Кай никогда не признает своей вины. Он слишком умен для того, чтобы в порыве эмоций угробить свою жизнь.
Никт взглянул в окно на дом Роуфордов. Кто-то должен платить. Кто-то должен страдать. Раньше было жаль невинных людей. Но уже давно не жаль. Никту тоже приходилось отдуваться за чужие прегрешения. Рано или поздно по этой дороге проходит каждый. Вот только для Робинсона она закончится смертью. Короли Сина не терпят тех, кто посягает на их счастье.
***
Ариэль проснулся поздно. Наверное, потому, что вернулся от капитана в двенадцатом часу ночи. Хотелось пить. Он прошел в гостиную и наткнулся на Кая. Тот сидел в кресле и листал утреннюю газету.
- Добро утро, - сказал Ариэль.
- Угу, - пробормотал Роуфорд.
- Что-то интересное? – спросил Ари, глядя, как тщательно Кай читает какую-то статью.
- Угу.
Ари пожал плечами. Иногда разговаривать с Роуфордом бесполезно. Парень налил себе кофе и сел напротив Кая. Тот, наконец, отложил газету. На его губах застыла полуулыбка, вот только ничего доброго в ней не было. Кай напоминал зверя, загнанного в угол, который наблюдает, как охотника поражает молнией.
- Что происходит? – спросил Ариэль.
- Ничего необычного. На следующей неделе я пойду в суд, - ответил хозяин дома.
- Они всё-таки не отцепились от тебя? – нахмурился Ариэль.
- Отцепились. Буду наблюдать, как судят убийцу родителей.
- Что ты имеешь в виду? – Ари не нравился тон Кая. Что тот уже задумал?
- А, ты еще не слышал, - Роуфорд отпил глоток кофе и поставил чашку на стол. – Полиция арестовала нашего бывшего водителя, Робинсона. Его обвиняют в том, что он намеренно повредил автомобиль родителей. Он признал свою вину. Суд состоится на следующей неделе.
- Но он же не виноват, - сказал Ари, удивляясь, как Кай может оставаться таким спокойным.
- И что? Предпочтешь, чтобы на скамье подсудимых сидел виновный?
Ариэль не ответил. Кай ведь тоже невиновен. Это была случайность. Но разве можно объяснить суду, что они и судят не того, и судить-то им некого.
- Молчишь? – улыбка Кая стала еще более колкой. – Молчи… Хотя, наверное, ты просто боишься признать правду.
- Боюсь? Нет. Я просто не знаю, что сказать, - Ари пытался оправдаться, правда, и сам не знал, зачем. – Кай, как ты думаешь, какой ему вынесут приговор?
- А приговор в таких случаях один, Ариэль, - Кай снова пригубил кофе. – Смерть.
- Что?
Ари побледнел. Умереть? Почему Робинсон должен умирать? Он ведь ничего не сделал.
- И ты допустишь это? – спросил Ариэль. – Разве нет способа смягчить приговор? Или чтобы его отпустили? Кай, он ведь никого не убивал.
- Да, и что с того? Правосудие слепо. Не нам направлять его шаги.
- Это низко, - прошептал Ари. – Вот так сидеть и ждать, когда кто-то заплатит за твою ошибку.
- Спасибо, друг, - усмехнулся Кай. – Значит, ты предпочитаешь, чтобы умер я?
- Нет, но… Они же ничего тебе не сделают. Ты в Сине король. Разве не так тебя называют? Власть в твоих руках. Ты можешь подкупить судей. Да и без этого они не решатся судить тебя жестоко.
- Но решились же они прийти в мой дом, - чашка звякнула о стол. – Решились чуть ли не обвинять меня в лицо! А раньше они даже порога моего не переступили бы. Я не собираюсь умирать, Ари. Не теперь. Если бы только они пришли раньше, когда я думал о смерти. А сейчас я хочу жить. Хочу жить, чтобы никто не посмел втаптывать в грязь имя моей семьи. Но разве ты можешь это понять? У тебя и семьи-то не было.
Ари развернулся и вышел прочь из комнаты. Злость и отчаяние бушевали в груди. Разве так можно? Как Кай может быть таким бессердечным? Почему? Почему причиняет другим боль? Ари не знал, что делать. Заставить Кая признать вину? Это невозможно. Заставить помочь Робинсону? Тот же эффект.
Ариэль поймал себя на мысли, которая заставила его руки похолодеть. Кажется, он начинает ненавидеть Кая. Может, дело в том, что Ари никак не мог его понять. Но поступки Роуфорда казались жестокими и бессмысленными.
Весь день Ари провел в своей комнате. Лишь к вечеру Мортимер уговорил парня спуститься к ужину. К счастью, Кай ужинал с друзьями. На этот раз он не звал Ариэля с собой. Даже не сказал, что уходит. Впрочем, Ари так было только легче. Он надеялся, что не за горами тот день, когда он навеки покинет Син. Джи Си обещал, что скоро его желание станет реальность. Скорее бы!
- Что с тобой? – встревожилась Тата. – Ты почти ничего не ешь.
- Не голоден, - ответил Ари, ковыряя вилкой омлет.
Зря он решил поужинать. Кусок в горло не лез. А внутри разливалась тьма. Беспросветная, горькая тьма отчаяния. Кай допускает несправедливость. Неужели она свершится?
Этот вопрос не давал Ари уснуть. Усталый и измученный, утром он едва нашел в себе силы собраться, чтобы пойти к капитану. Ари как раз шел мимо гостиной, когда услышал доносившиеся оттуда голоса…
***
Кай тоже не спал всю ночь, но не потому, что его мучила совесть. Наоборот, она словно исчезла. Он жалел Гиббса, но тот признался. Никто его за язык не тянул. Робинсон знал, чем дело кончится. С появлением обвиняемого стало легче на душе. Кай позволил себе развлечься. И рассвет встретил в объятиях какой-то едва знакомой девушки.
Около восьми часов утра Роуфорд приехал домой, чтобы забрать документы и приступить к работе. Но выйти из дома Кай не успел. Мортимер доложил, что его желает видеть миссис Робинсон. Отказать супруге Гиббса во встрече Кай не мог.
- Проводи её в гостиную, - приказал молодой человек. Он отложил папку с документами и сел на диван.
Через пару минут Морти ввел в комнату маленькую, худенькую женщину. Её глаза покраснели и опухли. Видимо, она много плакала. Кай плохо её помнил. Они и виделись-то всего пару раз, когда Гиббс еще работал у родителей. Вроде бы её зовут Ильда.
- Мистер Роуфорд, простите, что тревожу вас, - Ильда избегала его взгляда, - но мне надо с вами поговорить.
- Присаживайтесь, - сдержанно сказал Кай. – Чай? Кофе?
- Нет, спасибо, - женщина покачала головой. Её возраст, наверняка, приближался к сорока. По крайней мере, выглядела она на сорок. Мяла в руках грязноватый носовой платок. Сопела. Её можно было бы пожалеть, если бы Кай помнил, что такое жалость.
- Тогда я вас слушаю. Только у меня мало времени, - сказал он. – Работа.
- Да, я понимаю. Я быстро, - ответила Ильда и вдруг горько разрыдалась.
Кай не пытался её успокаивать. Он пару раз взглянул на часы. Ильде пришлось взять себя в руки.
- Простите, - сказала она. – Мистер Роуфорд, я пришла сказать вам… Гиббс ни в чем не виноват. Он не убивал ваших родителей. Он безгранично уважал их. И очень расстроился, когда вы его уволили. Мистер Роуфорд, прошу, помогите ему. Это можете сделать лишь вы. Ему никто не верит. Но Гиббс не убивал.
- Тем не менее, он признал свою вину, - напомнил Кай.
- Потому что его заставили. Его избивали, давили на него. Угрожали мне и детям. Мистер Роуфорд, у нас трое детей! Пожалейте хотя бы их.
- И чем я могу вам помочь? – равнодушно спросил Кай.
- Поговорите с гвардейцами. Скажите, что не верите в его вину. Заставьте продолжить расследование. Вы ведь тоже хотите знать правду о гибели родителей.
- Допустим.
- Так пусть моего мужа отпустят!
- Это не в моей власти, Ильда, - сказал Кай. – Я не имею отношения к гвардии и суду. И потом, у вас есть доказательства невиновности Гиббса?
- Невиновности? Мистер Роуфорд, он же столько лет прослужил вашей семье. Неужели вы верите этой клевете?
- Нет, но это не меняет дела. Я попрошу смягчить приговор. Это всё, что я могу сделать.
- У вас что, нет сердца? – прошептала Ильда.
- Я потерял его год назад. Простите. Вам лучше уйти, - ответил Кай.
- Я провожу вас, - Морти взял её под локоть и повел к выходу. Женщина рыдала. Кай отвернулся. Он не мог на это смотреть. Но иначе… Как может быть иначе? Выхода нет. Он в тупике, и выбраться невозможно. Или погибнет он, или кто-то другой. Например, Гиббс. Пусть будет так, как суждено.
Двери снова распахнулись, но на пороге стояла не Ильда, а разъяренный Ариэль.
- Ну что, доволен? – спросил он. – По-прежнему не собираешься вмешиваться? Тебе плевать на горе этой женщины и её детей?
Ярость Ари мигом успокоила Кая. Привычная атмосфера всеобщей ненависти. Пусть будет так. Рано или поздно пришлось бы…
- А тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? – откинулся Кай на спинку дивана. – Уши свернутся в трубочку. Твои уже начали.
- Не отклоняйся от темы! Что ты собираешься делать?
- С чем? С твоими ушами?
- С судьбой Робинсона. Ты слышал слова его жены? Она в отчаянии. У них дети. Неужели ты готов угробить судьбы стольких человек?
- Почему нет? Своя рубашка ближе к телу, - ответил Роуфорд. – Когда-нибудь ты поймешь.
- Твою подлость – никогда, - Ари сжал кулаки. – Как ты можешь оставаться таким бездушным? Ты ведь помог мне. Помог Тате. Так почему ты не хочешь обелить имя невиновного?
- Мы уже говорили об этом. Я не собираюсь подставляться.
- Но ведь твои родители погибли из-за тебя, а не из-за него, - выпалил Ари, и лишь потом осознал, что сказал.
Кай молчал. Его лицо оставалось ледяной маской. Ари ждал бури, но бури не последовало.
- У тебя есть час, чтобы собраться и переехать к твоему земляку, - размеренно произнес Роуфорд. – У всех вас. Это мой дом. И я не позволю, чтобы кто-то указывал мне, как жить. Кем бы он не был.
- А не боишься? Не боишься остаться один? Мортимер – он не вечен. Если он уйдет от тебя или умрет, с кем ты останешься? С собственными призраками?
Ари казалось, что кто-то чужой завладел его телом и говорит за него. Он хотел остановиться – и не мог. Он не желал причинять Каю боль. А вот тот, внутри него, желал. Жаждал чужой боли. Не физической, душевной.
- Тебе какое дело? – похоже, Кая задели эти слова. – Я сам разберусь со своей жизнью. А ты возвращайся в Браму. Женись. Расти детей. Будь таким же правильным и наивным. Закрывай глаза на зло мира. Плевать на всех. Да, Ари? Лишь бы тебе было хорошо.
- Разве ты живешь не так?
Кай отвернулся. Не хватало, чтобы мальчишка подумал, что его слова достигли цели. Он старался сдержать себя, но ничего не получалось. Долго сдерживаемое отчаяние рвалось наружу.
- Пойми, Кай, - похоже, чертов мальчишка никогда не заткнется, - друзьям ты не нужен. Люди, которые тебя любят… Ты отталкиваешь их. Рушишь всё, к чему прикасаешься. Почему? Из-за груза вины? Из-за собственной глупости? Или из-за постоянной лжи – себе и окружающим.
