Предлагаю, чтобы узнать новую невесту, а также чтобы она догнала других участниц отбора, провести испытание Оракула.
— Не слишком жестоко для юной девушки? Насколько мы знаем ей и двадцати нет, — удивился в желтой мантии.
Все идет так, как нужно, и мои советники это хорошо понимают.
— Это скорее не жестоко, а грубо. Испытание Оракула поднимает страхи, секреты и все личные вопросы, — объяснил советник в черной мантии. — Но, пожалуй, так мы действительно быстрее всего поймем, кто она, а девушка догонит других. Мы хотя бы узнаем ее полное имя и личные намерения.
— Главное, чтобы она не несла угрозы, — согласился зеленый. — Но королю это не очень понравится.
— Придется голосовать, — призвал красный.
В итоге, семеро согласились на испытание, один был против, красный и синий воздержались. Эти двое тут же стали подозреваться некоторыми членами совета в том, что кто-то из них и есть король. Я вновь слегка улыбнулся, именно это пока и нужно.
Хоть я и не обрадовался испытанию леди, которая понравилась мне больше всего, но осознавал, что побыстрее все узнать о ней необходимо. Возможно, даже имя ее не настоящее, хотя оно очень подходит юной красавице. Может, она взяла имя подруги или знакомой, которая и является Иливинской… Не мог же Самуил скрыть от меня такую красоту? Другие ведь, наоборот, приводили на смотрины всех своих дочерей. И пусть в список отбора входило всего пятьдесят приглашенных кандидаток, на смотрины явились все сто пятьдесят.
Но как объяснить остальным, что девушка сразу заинтересовала. Конечно, вопросов о ней много, но ответы уже вот-вот будут у меня. Главное, теперь понять ее душу.
Возможно, заманить девушку в замок было и жестоким решением, но как только увидел ее глаза… сразу сердце защемило, нежное чувство заполнило душу, окутало пеленой. Из самой глубины выросла неугасающая печаль. Нашел. Нашел то, что давно потерял.
Стоило пообщаться с Розой, и тут же понял, что игра, хоть и непростая, но… Может, старая пророчица не соврала? Уж точно я осознал, что полностью очарован леди, после того столь тесного, но прекрасного танца. И особенно сильно люблю за ней наблюдать, следить — изучать новую невесту. Пусть она провела в зачарованном замке не так много времени, но за этот период я уже многое о ней понял. И самое главное, что именно ее я вижу на месте своей королевы. Поэтому не удержался, так и назвал.
А она? На моем лице появилась улыбка, но под мантией ее никто не увидел. Роза примерная и правильная, на первый взгляд. Но в ней сочетается благородство и строптивость. Неужели она и вправду дочь моего учителя герцога Иливинского?
— Мы все осознаем, что испытание Оракула требует немало сил, к тому же ведет себя очень непредсказуемо — играет с подсознанием того, кто его проходит. Поэтому сложно будет понять все. Чтобы хватило сил, советую три дня перед этим находиться в покое. А на четвертую ночь проведем, — сказал я, и совет поддержал решение.
Роза.
— Нет, не так, — сказал Гровт. — И не так, чуть правее.
— Гровт, ты специально изводишь меня?
— Миледи, вы же сами захотели, чтобы все было в покоях, как раньше.
— Но я чувствую, что твои поправки излишни, — пожала плечами и бросила на стол ленту.
Вчера я открыла женские покои. Как и все комнаты, они были ужасно пыльными и грязными.
— Что вы, госпожа! — с беспокойством отозвался дух.
— Почти вечер, я сильно устала, физический труд требует много сил, — села и выдохнула. Чихнула от пыли.
Солнце уже вот-вот зайдет за горизонт, по небу медленно плывут грозные тучи, то пленяют светило, то открывают его.
От скуки решила, что не против поработать сама. Уже успела и на арфе поиграть, и в книгах покопаться. Но если приедут гости, нужно как можно скорее наводить порядок.
— Тут немало работенки, а вы захотели разобраться самостоятельно. Но не переживайте, я прикажу, и вам приготовят успокаивающий отвар, от него вы очень быстро уснете.
— Помимо того, что скоро приедут гости — уже известно, что граф будет не один — ты еще рассказал мне грустную историю о леди, которая когда-то тут проживала. История оказалась весьма трогательной. Что еще за отвар?
— Поверьте, он поможет вам отлично отдохнуть. А сейчас пора в ванную и готовиться ко сну. Оставьте тут все, как есть, времени для уборки еще много.
Пришлось согласиться. Хотя я и не спешила специально, но у меня весь день был такой, словно меня торопили. Гровт все время причитал. Но может, так казалось из-за большого объема работы?
Я встала и стряхнула пыль с юбки.
— Так и быть, пожалуй, послушаю тебя — пойду к себе и как следует отдохну. Завтра пораньше встану и на свежую голову смогу продолжить с уборкой.
Иста помогла мне сложить инвентарь.
— Хлоя уже готовит вам ванную, — сообщила она.
— Прекрасно, — улыбнулась в ответ.
Вода пахла неизвестными травами, которые хорошо меня расслабили, и я ощутила сильную сонливость. Еле дошла до кровати, где мне тут же всунули чашку с отваром. Помню, что он был горьковатым, а потом погрузилась в глубокую пучину снов.
Пробуждение было странным, точнее, сон был странный.
Следующее, что помню, это как я открываю глаза в просторном полутемном зале с каменными колонами и полом. Но интересно то, что вокруг меня девять каменных фигур, укутанных в блеклые плащи, отличающиеся цветом.
Такое неприятное чувство, когда за тобой будто бы наблюдают. Я обхватила себя за плечи от холода и только тогда заметила, что странно выгляжу: босая, в белом длинном платье со шлейфом. Платье не пышное, ткань в один слой окутывает ноги, правую оголяет высокий разрез — тут же поспешила прикрыть ее. Еще более стыдный верх — обмотана только грудь, и совсем не закрыты плечи и руки. Выглядит так, словно меня действительно обмотали куском ткани, учитывая, что нет нижних юбок, корсета и других очень важных элементов женского туалета.
Все выглядит вроде и естественным, и нет. Сложно описать, но захотелось поскорее уйти из этого зала, поэтому я огляделась. Посмотрела вверх, но потолка не было видно — сплошная бездонная темнота.
— Роза! — услышала, как кто-то меня зовет, обернулась. Этот голос. Я увидела высокую приоткрытую дверь, которой раньше тут не было, осторожно подошла к ней. Оттуда проблескивала светлая комната, очень знакомая комната.
— Роза! — вновь позвали меня, и я увидела спину отца, а сквозь узкую щель двери промелькнула фигурка.
— Да, отец! — услышала я свой голос и тут же закрыла уши. Это то утро!
— Роза, дорогая, мне вновь нужно уехать! — говорит отец с грустью.
— Но ты только недавно вернулся, — прежняя я с удивлением.
— Знаю. Ты ведь прекрасно понимаешь. Требуется еще кое-какая работа, и меня вызывают в срочном порядке.
— Понимаю, но, отец, позволь мне отправиться с тобой? Я уже давно не выезжала за пределы Тоунта, и неплохо было бы развеяться. К тому же, ты обещал познакомить меня с профессором Вилтенсоном, — предложила я тогда с толикой надежды.
— Милая, не в этот раз, — посмеялся отец. — Тебе лучше стоит подумать насчет этого… — он протянул письмо, не простое, а королевское.
— Папа, я уже говорила вам с матушкой, — сажусь в кресло, — я не буду участвовать в отборе.
— Но, милая, это очень важный отбор, и немногие могут в нем участвовать, — возразил отец.
— Пусть тогда Анна едет, она старше, и давно ждала этого.
Он рассмеялся:
— Ты же сама знаешь, для нее не было приглашения. А вот так просто отправлять ее… мне совесть не позволяет — она лишний раз будет унижена.
— Пусть берет мое и будет Розой, она ведь так хотела на этот отбор.
Как же сложно смотреть на себя со стороны. На отца, который так близко и…
— Пап, — беру руку отца, который слегка посерьезнел, — ты ведь сам говорил, если это моя судьба, она меня догонит.
Какой я была наивной.
— Верно, — касается отец моих кудрей. — Ты же помнишь, что нужно беречь себя? В тебе источник…
Я резко захлопываю дверь, чтобы не видеть продолжения. Почему я увидела то утро? Да, я не владею магией, но я переносчик, точнее, у моего ребенка точно будет дар. Сильный дар. Это секрет, о котором я никому не говорила, и не должна говорить.
Я вернулась к фигурам. Интересно, что это за место? Что за статуи? И почему они образуют цветовой круг? Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый, серый, черный, белый.
Никаких надписей нет рядом с ними, и пояснений не у кого спросить.
Мимо промелькнул невысокий силуэт, обернулась и увидела маленькую девочку, бегущую к отцу. Черные небольшие кудряшки трясутся с каждым шагом, юбки нежно-белого платья шуршат. Я замерла, сердце сжалось от тоски и боли… Что за странный сон, почему заставляет вспоминать эти сладкие и такие болезненные моменты?
— Осторожней, — подхватывает меня отец, такой молодой, спокойный и счастливый. И я совсем малышка. — Что у тебя?
Приближаюсь к ним и медленно обхожу две такие реальные фигуры. Осторожно касаюсь небольшой щетины отца, но ладонь проходит мимо, словно через плотную бумагу. Иллюзия, точнее лишь воспоминание — часть моего сознания. Во сне это нормально. Отец часто снится мне.
— Маленький цветок, — поправляет кудри отец. Он только недавно приехал, это видно по дорожному сюртуку.
— И что? — серьезно спросила у отца. — Как обучение будущего короля? Ты его видел?
Отец смеется, внимая моей детской серьезности.
— Видел, — кивает он, — но, малышка, он один из пяти мальчишек, которых я обучаю. Точно сказать, кто он, не могу, да и не спешу узнавать.
— Но почему? — удивляюсь. — Ты же его учитель… лучший специлист истории, архилогии…
Маленькая я еще плохо выговаривает сложные слова, но зато очень серьезно подходит к вопросу работы отца.
Папа порой очень долго отсутствовал, но он никогда не отмахивался, рассказывал мне, куда едет на самом деле, для чего, что будет изучать сам, или чему учить других.
Из всех домочадцев интересней всего было мне и Артуру. Артуру больше как мальчику, а я действительно хотела пойти по стопам отца. Кто бы еще дал…
Меня очень увлекало прошлое и устои нашего королевства, пусть небольшого, но с очень интересной историей. Ведь тут, в самом центре материка, сошлись два народа: севера и юга. Поэтому и обычаи у нас такие смешанные, а не как у всех — характеризуют сразу две противоположные культуры.
— Вырасту, — обратилась к отцу, — стану как ты и тозе буду королевских детей учить!
Я рассмеялась, сейчас уже учителем быть не хочу, но в детстве, как уже говорила, мечтала делать все то же, что и папа. Отец тоже рассмеялся, по-доброму, и ласково погладил по голове.
А потом вихрь, все меняется. Я вижу, как сижу, развалившись в кресле, смеюсь, смотрю на Анну, которая с пунцовым уже лицом пытается вышить на полотне какой-то новый заграничный узор. Все нити у нее перепутались, и она то и дело их дергает, чтобы выпутать.
Анна пыхтит и злится. Я уже подошла к роялю и помогаю Марте разобрать новую сонату. Точнее, для Марты она новая.
— О, Всевышний! Роза, мне лучше помоги! — нервно тянет Анна нитки.
— Пожалуй, нет, дорогая сестрица, — хохочу. Анна в прямом смысле уже язык вытаскивает; еще и Мурка — кошка прыгнула ей на руки, и там все развалилось: пяльцы разошлись, иглы попадали… — Не понимаю, Анна, зачем ты сказала Саманте, что уже давно обучена новой вышивке, и выполняешь ее практически с закрытыми глазами?
— Все ты понимаешь! — обиженно фыркнула сестра. — Видела бы ты ее воротник! Такая красота, и так хвасталась!
— Ну и что? — пожала я плечами.
Марта уткнулась в ноты, и казалось бы, совсем нас не слышала, но вдруг она протяжно вставила:
— Видела бы ты, как у Анны вытянулось лицо, когда она увидела на Саманте тот воротник, — я захихикала. Анна же сдула прядь волос со лба.
— Может, ты и права, — устало дернула плечом старшая сестра, и тут же бросила нити, — ладно.
Тут резко открылась дверь и вошла мама.
— Девочки, — подняла она радостно руку с конвертом. Вслед за ней вошел, не спеша, отец. Оба родителя пребывали в волнении, но отец был более спокоен, его настроение скорее было игривым.
— Не может быть! — тут же подскочила Анна. Я узнала в руке мамы королевский конверт. — Мама, наконец-то! Открывайте же.
Матушка торжественно раскрыла конверт, я же улыбнулась мягко — Анна так давно хотела на этот отбор, так готовилась. Поэтому я была рада, что сестра дождалась письма из королевского дворца. Марта с приходом родителей тоже встала и озадаченно смотрела на письмо.
— Могла бы ты подсказать, от кого ожидалось письмо? — шепнула она мне на ухо. Я улыбнулась младшей сестре, поправила ее прическу.
— Приглашение на отбор, — пояснила.
— Так… так, — читает глазами поспешно мама. — Вот: «Приглашаем леди Розалиу Иливинскую на первый этап отбора…»
Тишина. Мама тоже остановилась, поняв, что прозвучало имя дочери не старшей. Улыбка с лица меня той прежней слетает, я бледнею. Анна в шоке смотрит на родителей, перехватывает письмо. Отец хмурится, но после как-то, наоборот, словно расслабляется и внимательно смотрит на вторую дочь. И только Марта радостно спешит меня поздравить. Она, конечно, знает, что Анна готовилась к отбору, но в ее глазах ничего страшного не произошло.
На моем же лице, той меня, которая смотрит на эту картину со стороны, появляется грустная усмешка.
— Не понимаю! — злится Анна, и уже с отчаяньем: — Отец!
— Тише, Анна, — берет он письмо. — Не удивительно. Они составляют список особым методом, поэтому в письме могла оказаться даже Марта.
— Но, папа, — выдыхаю, — мне едва исполнилось восемнадцать.
— И что? — удивился он. Из всех нас отец был самым спокойным. — Ты уже совершеннолетняя, и не менее подходишь для отбора в королевы, чем Анна, а возможно, и более, раз королевский двор приглашает именно тебя.
— Но, папа! — возражает вновь Анна.
— Дорогая, — успокаивает ее мама, — возможно, они отбирают леди до двадцати лет.
— Постараюсь разузнать, — кивает отец, все еще глядя на письмо. — Дочка, не расстраивайся, ты в любом случае можешь поехать на смотрины... но я бы не рекомендовал этого делать, —отец нежно касается плеч старшей сестры, но та лишь нервно скидывает его руку и спешит удалиться.
Не люблю этот день, тогда наши отношения с Анной охладели.
Воспоминание вновь расплылось, и вот уже иная картина — я пришла к отцу в кабинет. Это было незадолго до его отъезда.
— Отец, прошу, не заставляйте меня, — обращаюсь с мольбой, — я хочу выучиться, и...
— Роза, — понимающе смотрит мне в глаза, — не могу точно сказать, почему выбрали тебя. Но знаешь, в моих глазах тебе больше подошло бы быть королевой…
Я нервно смеюсь.
— Папа. Это… абсурдно. И я до конца настоятельно буду вас с матушкой просить не отправлять меня на смотрины. Ведь это против воли моего сердца.
— Так! — уже строго говорит родитель, встает и подходит ко мне ближе. — Роза, ты ставишь меня в крайне неловкое положение. Меня хорошо знают во дворце. Что будет, когда они поймут, что моя дочь даже не соизволила приехать?! Дорогая, давай договоримся, ты поедешь на первый этап, и я не заставляю тебя участвовать в полном отборе. Прекрасно знаю, что ты хочешь учиться. Поэтому после смотрин, если тебе не понравится, сможешь вернуться домой, и в следующем же году будешь поступать в университет.
Я выдохнула…
— Хорошо, — киваю грустно, опустив голову, — прости…
— Посмотри на меня, — просит отец, и я, нехотя, смотрю в его темные глаза. — Разве я когда-нибудь не учитывал твои желания и мечты?
— Не слишком жестоко для юной девушки? Насколько мы знаем ей и двадцати нет, — удивился в желтой мантии.
Все идет так, как нужно, и мои советники это хорошо понимают.
— Это скорее не жестоко, а грубо. Испытание Оракула поднимает страхи, секреты и все личные вопросы, — объяснил советник в черной мантии. — Но, пожалуй, так мы действительно быстрее всего поймем, кто она, а девушка догонит других. Мы хотя бы узнаем ее полное имя и личные намерения.
— Главное, чтобы она не несла угрозы, — согласился зеленый. — Но королю это не очень понравится.
— Придется голосовать, — призвал красный.
В итоге, семеро согласились на испытание, один был против, красный и синий воздержались. Эти двое тут же стали подозреваться некоторыми членами совета в том, что кто-то из них и есть король. Я вновь слегка улыбнулся, именно это пока и нужно.
Хоть я и не обрадовался испытанию леди, которая понравилась мне больше всего, но осознавал, что побыстрее все узнать о ней необходимо. Возможно, даже имя ее не настоящее, хотя оно очень подходит юной красавице. Может, она взяла имя подруги или знакомой, которая и является Иливинской… Не мог же Самуил скрыть от меня такую красоту? Другие ведь, наоборот, приводили на смотрины всех своих дочерей. И пусть в список отбора входило всего пятьдесят приглашенных кандидаток, на смотрины явились все сто пятьдесят.
Но как объяснить остальным, что девушка сразу заинтересовала. Конечно, вопросов о ней много, но ответы уже вот-вот будут у меня. Главное, теперь понять ее душу.
Возможно, заманить девушку в замок было и жестоким решением, но как только увидел ее глаза… сразу сердце защемило, нежное чувство заполнило душу, окутало пеленой. Из самой глубины выросла неугасающая печаль. Нашел. Нашел то, что давно потерял.
Стоило пообщаться с Розой, и тут же понял, что игра, хоть и непростая, но… Может, старая пророчица не соврала? Уж точно я осознал, что полностью очарован леди, после того столь тесного, но прекрасного танца. И особенно сильно люблю за ней наблюдать, следить — изучать новую невесту. Пусть она провела в зачарованном замке не так много времени, но за этот период я уже многое о ней понял. И самое главное, что именно ее я вижу на месте своей королевы. Поэтому не удержался, так и назвал.
А она? На моем лице появилась улыбка, но под мантией ее никто не увидел. Роза примерная и правильная, на первый взгляд. Но в ней сочетается благородство и строптивость. Неужели она и вправду дочь моего учителя герцога Иливинского?
— Мы все осознаем, что испытание Оракула требует немало сил, к тому же ведет себя очень непредсказуемо — играет с подсознанием того, кто его проходит. Поэтому сложно будет понять все. Чтобы хватило сил, советую три дня перед этим находиться в покое. А на четвертую ночь проведем, — сказал я, и совет поддержал решение.
Роза.
— Нет, не так, — сказал Гровт. — И не так, чуть правее.
— Гровт, ты специально изводишь меня?
— Миледи, вы же сами захотели, чтобы все было в покоях, как раньше.
— Но я чувствую, что твои поправки излишни, — пожала плечами и бросила на стол ленту.
Вчера я открыла женские покои. Как и все комнаты, они были ужасно пыльными и грязными.
— Что вы, госпожа! — с беспокойством отозвался дух.
— Почти вечер, я сильно устала, физический труд требует много сил, — села и выдохнула. Чихнула от пыли.
Солнце уже вот-вот зайдет за горизонт, по небу медленно плывут грозные тучи, то пленяют светило, то открывают его.
От скуки решила, что не против поработать сама. Уже успела и на арфе поиграть, и в книгах покопаться. Но если приедут гости, нужно как можно скорее наводить порядок.
— Тут немало работенки, а вы захотели разобраться самостоятельно. Но не переживайте, я прикажу, и вам приготовят успокаивающий отвар, от него вы очень быстро уснете.
— Помимо того, что скоро приедут гости — уже известно, что граф будет не один — ты еще рассказал мне грустную историю о леди, которая когда-то тут проживала. История оказалась весьма трогательной. Что еще за отвар?
— Поверьте, он поможет вам отлично отдохнуть. А сейчас пора в ванную и готовиться ко сну. Оставьте тут все, как есть, времени для уборки еще много.
Пришлось согласиться. Хотя я и не спешила специально, но у меня весь день был такой, словно меня торопили. Гровт все время причитал. Но может, так казалось из-за большого объема работы?
Я встала и стряхнула пыль с юбки.
— Так и быть, пожалуй, послушаю тебя — пойду к себе и как следует отдохну. Завтра пораньше встану и на свежую голову смогу продолжить с уборкой.
Иста помогла мне сложить инвентарь.
— Хлоя уже готовит вам ванную, — сообщила она.
— Прекрасно, — улыбнулась в ответ.
Вода пахла неизвестными травами, которые хорошо меня расслабили, и я ощутила сильную сонливость. Еле дошла до кровати, где мне тут же всунули чашку с отваром. Помню, что он был горьковатым, а потом погрузилась в глубокую пучину снов.
Пробуждение было странным, точнее, сон был странный.
Следующее, что помню, это как я открываю глаза в просторном полутемном зале с каменными колонами и полом. Но интересно то, что вокруг меня девять каменных фигур, укутанных в блеклые плащи, отличающиеся цветом.
Такое неприятное чувство, когда за тобой будто бы наблюдают. Я обхватила себя за плечи от холода и только тогда заметила, что странно выгляжу: босая, в белом длинном платье со шлейфом. Платье не пышное, ткань в один слой окутывает ноги, правую оголяет высокий разрез — тут же поспешила прикрыть ее. Еще более стыдный верх — обмотана только грудь, и совсем не закрыты плечи и руки. Выглядит так, словно меня действительно обмотали куском ткани, учитывая, что нет нижних юбок, корсета и других очень важных элементов женского туалета.
Все выглядит вроде и естественным, и нет. Сложно описать, но захотелось поскорее уйти из этого зала, поэтому я огляделась. Посмотрела вверх, но потолка не было видно — сплошная бездонная темнота.
— Роза! — услышала, как кто-то меня зовет, обернулась. Этот голос. Я увидела высокую приоткрытую дверь, которой раньше тут не было, осторожно подошла к ней. Оттуда проблескивала светлая комната, очень знакомая комната.
— Роза! — вновь позвали меня, и я увидела спину отца, а сквозь узкую щель двери промелькнула фигурка.
— Да, отец! — услышала я свой голос и тут же закрыла уши. Это то утро!
— Роза, дорогая, мне вновь нужно уехать! — говорит отец с грустью.
— Но ты только недавно вернулся, — прежняя я с удивлением.
— Знаю. Ты ведь прекрасно понимаешь. Требуется еще кое-какая работа, и меня вызывают в срочном порядке.
— Понимаю, но, отец, позволь мне отправиться с тобой? Я уже давно не выезжала за пределы Тоунта, и неплохо было бы развеяться. К тому же, ты обещал познакомить меня с профессором Вилтенсоном, — предложила я тогда с толикой надежды.
— Милая, не в этот раз, — посмеялся отец. — Тебе лучше стоит подумать насчет этого… — он протянул письмо, не простое, а королевское.
— Папа, я уже говорила вам с матушкой, — сажусь в кресло, — я не буду участвовать в отборе.
— Но, милая, это очень важный отбор, и немногие могут в нем участвовать, — возразил отец.
— Пусть тогда Анна едет, она старше, и давно ждала этого.
Он рассмеялся:
— Ты же сама знаешь, для нее не было приглашения. А вот так просто отправлять ее… мне совесть не позволяет — она лишний раз будет унижена.
— Пусть берет мое и будет Розой, она ведь так хотела на этот отбор.
Как же сложно смотреть на себя со стороны. На отца, который так близко и…
— Пап, — беру руку отца, который слегка посерьезнел, — ты ведь сам говорил, если это моя судьба, она меня догонит.
Какой я была наивной.
— Верно, — касается отец моих кудрей. — Ты же помнишь, что нужно беречь себя? В тебе источник…
Я резко захлопываю дверь, чтобы не видеть продолжения. Почему я увидела то утро? Да, я не владею магией, но я переносчик, точнее, у моего ребенка точно будет дар. Сильный дар. Это секрет, о котором я никому не говорила, и не должна говорить.
Я вернулась к фигурам. Интересно, что это за место? Что за статуи? И почему они образуют цветовой круг? Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый, серый, черный, белый.
Никаких надписей нет рядом с ними, и пояснений не у кого спросить.
Мимо промелькнул невысокий силуэт, обернулась и увидела маленькую девочку, бегущую к отцу. Черные небольшие кудряшки трясутся с каждым шагом, юбки нежно-белого платья шуршат. Я замерла, сердце сжалось от тоски и боли… Что за странный сон, почему заставляет вспоминать эти сладкие и такие болезненные моменты?
— Осторожней, — подхватывает меня отец, такой молодой, спокойный и счастливый. И я совсем малышка. — Что у тебя?
Приближаюсь к ним и медленно обхожу две такие реальные фигуры. Осторожно касаюсь небольшой щетины отца, но ладонь проходит мимо, словно через плотную бумагу. Иллюзия, точнее лишь воспоминание — часть моего сознания. Во сне это нормально. Отец часто снится мне.
— Маленький цветок, — поправляет кудри отец. Он только недавно приехал, это видно по дорожному сюртуку.
— И что? — серьезно спросила у отца. — Как обучение будущего короля? Ты его видел?
Отец смеется, внимая моей детской серьезности.
— Видел, — кивает он, — но, малышка, он один из пяти мальчишек, которых я обучаю. Точно сказать, кто он, не могу, да и не спешу узнавать.
— Но почему? — удивляюсь. — Ты же его учитель… лучший специлист истории, архилогии…
Маленькая я еще плохо выговаривает сложные слова, но зато очень серьезно подходит к вопросу работы отца.
Папа порой очень долго отсутствовал, но он никогда не отмахивался, рассказывал мне, куда едет на самом деле, для чего, что будет изучать сам, или чему учить других.
Из всех домочадцев интересней всего было мне и Артуру. Артуру больше как мальчику, а я действительно хотела пойти по стопам отца. Кто бы еще дал…
Меня очень увлекало прошлое и устои нашего королевства, пусть небольшого, но с очень интересной историей. Ведь тут, в самом центре материка, сошлись два народа: севера и юга. Поэтому и обычаи у нас такие смешанные, а не как у всех — характеризуют сразу две противоположные культуры.
— Вырасту, — обратилась к отцу, — стану как ты и тозе буду королевских детей учить!
Я рассмеялась, сейчас уже учителем быть не хочу, но в детстве, как уже говорила, мечтала делать все то же, что и папа. Отец тоже рассмеялся, по-доброму, и ласково погладил по голове.
А потом вихрь, все меняется. Я вижу, как сижу, развалившись в кресле, смеюсь, смотрю на Анну, которая с пунцовым уже лицом пытается вышить на полотне какой-то новый заграничный узор. Все нити у нее перепутались, и она то и дело их дергает, чтобы выпутать.
Анна пыхтит и злится. Я уже подошла к роялю и помогаю Марте разобрать новую сонату. Точнее, для Марты она новая.
— О, Всевышний! Роза, мне лучше помоги! — нервно тянет Анна нитки.
— Пожалуй, нет, дорогая сестрица, — хохочу. Анна в прямом смысле уже язык вытаскивает; еще и Мурка — кошка прыгнула ей на руки, и там все развалилось: пяльцы разошлись, иглы попадали… — Не понимаю, Анна, зачем ты сказала Саманте, что уже давно обучена новой вышивке, и выполняешь ее практически с закрытыми глазами?
— Все ты понимаешь! — обиженно фыркнула сестра. — Видела бы ты ее воротник! Такая красота, и так хвасталась!
— Ну и что? — пожала я плечами.
Марта уткнулась в ноты, и казалось бы, совсем нас не слышала, но вдруг она протяжно вставила:
— Видела бы ты, как у Анны вытянулось лицо, когда она увидела на Саманте тот воротник, — я захихикала. Анна же сдула прядь волос со лба.
— Может, ты и права, — устало дернула плечом старшая сестра, и тут же бросила нити, — ладно.
Тут резко открылась дверь и вошла мама.
— Девочки, — подняла она радостно руку с конвертом. Вслед за ней вошел, не спеша, отец. Оба родителя пребывали в волнении, но отец был более спокоен, его настроение скорее было игривым.
— Не может быть! — тут же подскочила Анна. Я узнала в руке мамы королевский конверт. — Мама, наконец-то! Открывайте же.
Матушка торжественно раскрыла конверт, я же улыбнулась мягко — Анна так давно хотела на этот отбор, так готовилась. Поэтому я была рада, что сестра дождалась письма из королевского дворца. Марта с приходом родителей тоже встала и озадаченно смотрела на письмо.
— Могла бы ты подсказать, от кого ожидалось письмо? — шепнула она мне на ухо. Я улыбнулась младшей сестре, поправила ее прическу.
— Приглашение на отбор, — пояснила.
— Так… так, — читает глазами поспешно мама. — Вот: «Приглашаем леди Розалиу Иливинскую на первый этап отбора…»
Тишина. Мама тоже остановилась, поняв, что прозвучало имя дочери не старшей. Улыбка с лица меня той прежней слетает, я бледнею. Анна в шоке смотрит на родителей, перехватывает письмо. Отец хмурится, но после как-то, наоборот, словно расслабляется и внимательно смотрит на вторую дочь. И только Марта радостно спешит меня поздравить. Она, конечно, знает, что Анна готовилась к отбору, но в ее глазах ничего страшного не произошло.
На моем же лице, той меня, которая смотрит на эту картину со стороны, появляется грустная усмешка.
— Не понимаю! — злится Анна, и уже с отчаяньем: — Отец!
— Тише, Анна, — берет он письмо. — Не удивительно. Они составляют список особым методом, поэтому в письме могла оказаться даже Марта.
— Но, папа, — выдыхаю, — мне едва исполнилось восемнадцать.
— И что? — удивился он. Из всех нас отец был самым спокойным. — Ты уже совершеннолетняя, и не менее подходишь для отбора в королевы, чем Анна, а возможно, и более, раз королевский двор приглашает именно тебя.
— Но, папа! — возражает вновь Анна.
— Дорогая, — успокаивает ее мама, — возможно, они отбирают леди до двадцати лет.
— Постараюсь разузнать, — кивает отец, все еще глядя на письмо. — Дочка, не расстраивайся, ты в любом случае можешь поехать на смотрины... но я бы не рекомендовал этого делать, —отец нежно касается плеч старшей сестры, но та лишь нервно скидывает его руку и спешит удалиться.
Не люблю этот день, тогда наши отношения с Анной охладели.
Воспоминание вновь расплылось, и вот уже иная картина — я пришла к отцу в кабинет. Это было незадолго до его отъезда.
— Отец, прошу, не заставляйте меня, — обращаюсь с мольбой, — я хочу выучиться, и...
— Роза, — понимающе смотрит мне в глаза, — не могу точно сказать, почему выбрали тебя. Но знаешь, в моих глазах тебе больше подошло бы быть королевой…
Я нервно смеюсь.
— Папа. Это… абсурдно. И я до конца настоятельно буду вас с матушкой просить не отправлять меня на смотрины. Ведь это против воли моего сердца.
— Так! — уже строго говорит родитель, встает и подходит ко мне ближе. — Роза, ты ставишь меня в крайне неловкое положение. Меня хорошо знают во дворце. Что будет, когда они поймут, что моя дочь даже не соизволила приехать?! Дорогая, давай договоримся, ты поедешь на первый этап, и я не заставляю тебя участвовать в полном отборе. Прекрасно знаю, что ты хочешь учиться. Поэтому после смотрин, если тебе не понравится, сможешь вернуться домой, и в следующем же году будешь поступать в университет.
Я выдохнула…
— Хорошо, — киваю грустно, опустив голову, — прости…
— Посмотри на меня, — просит отец, и я, нехотя, смотрю в его темные глаза. — Разве я когда-нибудь не учитывал твои желания и мечты?
