Кнут полоснул по спине, обвиваясь вокруг груди, оставляя на ней отметины. Красавица только скривилась, сжала зубы и губы. Она стояла боком ко мне. И в какой-то момент подняла голову и вперилась в меня взглядом, больше не отпуская.
Второй удар… Пятый… Одиннадцатый… Мне показалось, что только некая связь со мной, глаза в глаза — помогает ей удерживаться в сознании, не закричать, не застонать, не завыть. Будто транс напал на нас обоих. Я чувствовала ее боль, моя спина горела так, словно это не она, а я сейчас получала наказание.
На семнадцатом ударе я почувствовала слабость и жуткую ломку, но не отрывала взгляда от девицы. Даже если бы и захотела, то понимала, что по какой-то причине не могу этого сделать. Она будто держала меня в плену. Ее спина напоминала жуткое кровавое месиво, но она продолжала даже в таком состоянии держать голову высоко поднятой. А мне стало не хватать воздуха. В голове помутилось. И тут кто-то рванул меня от окна, повалив на пол. И в ту же секунду раздался вопль, леденящий душу. А меня стали целовать так, словно это последний поцелуй в жизни мужчины. Оттолкнуть его сил не было, даже руки поднять не получалось. Только крики резали уши, отдаваясь в висках отбойными молотками.
— Как самочувствие? — отстранившись, с сочувствием смотря на меня, спросил шейх, а это и был как раз-таки он.
— Уже лучше, — попытавшись встать и выдав непроизвольный стон от резкой боли в голове, ответила я. — Что случилось? Почему ты здесь? И что только что со мной было? Откуда эта слабость? О! Как же мне плохо, — я закрыла глаза, чувствуя, как плыву на волнах, перед глазами все закружилось в огненных всполохах. Я поспешила открыть глаза, так было намного легче.
— Вот скажи мне, неужели ты никогда не сталкивалась с магией? Ведешь себя, как ребенок, да и то дети знают, что нельзя брать на себя чужую боль, — наставительно выдал мужчина.
— Э? Я и сама однажды пользовалась магической штукой, чтобы подпортить суда, — призналась я. — И не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Какую чужую боль? Я ничего на себя не брала.
— Нет, ты определенно наивна, как ребенок, в некоторых вопросах, — сокрушенно покачал головой Р’Адт. — И как только стала одним из лучших воинов? Не понимаю. В бою тебе, может, и нет равных, но вот с магией… — тот прищелкнул языком, издевательски осмотрев мою тушку.
— Вместо издевательства лучше бы объяснил, что к чему, — на этот раз я легко вскочила на ноги, не обращая внимания на головную боль и ломку в теле, которое все еще горело, будто после нанесения тяжких телесных. — Потому что в нашем королевстве ее почти не было, к тому же на нас на всех стояла защита. Почему она сейчас исчезла — ума не приложу, — произнесла я, чем только вызвал новую волну негодования.
— Исчезла? Защита просто так не исчезает, значит, ее кто-то снял. Но кто и зачем, это нам еще предстоит выяснить, — жестко заметил правитель. — А теперь о сути. Хариада разделила свою боль на двоих, причем тебе отдала большую половину, и я поражен твоей выносливостью, обычная девушка уже бы после пятого удара заорала и не вынесла такого, ты продержалась до семнадцатого, и если бы я вовремя не вмешался, то сейчас была бы полутрупом. А так… — он плотоядно усмехнулся. — Очень даже симпатичная девушка, правда бледноватая малость…
— Которую только валить и трахать, — зло закончила я, подходя к окну и смотря, что там творится. От увиденного волосы встали дыбом. После экзекуции бывшую фаворитку разложили на тумбе, расставив ее ноги. Руки оказались закованы в кандалы, так же, как и голова. Мужчины всех возрастов пристраивались как спереди, так и сзади, насилуя девушку. Меня покоробило, но и сказать что-то я не могла. Никогда не отличалась жалостью, великодушием или глупой сентиментальностью. Но, глядя на эту картину, я впервые пожалела девицу. Такого наказания я бы и врагу не пожелала. Жестоко.
— Укладывать и любить, — поправил меня шейх, кладя руки мне на плечи и разворачивая к себе, чтобы не дать мне досмотреть до конца то, что творилось внизу.
— Рано об этом думать, ты еще не победил меня в бою, — освобождаясь из кольца рук и отходя вглубь комнаты, проговорила я, собирая свое оружие. Сейчас мне просто необходима была тренировка, чтобы снять напряжение, выплеснуть раздражение. Увиденное наказание не хотело отпускать, засев прочно в голове. Перед глазами стояла фаворитка с гордо поднятой головой сначала, и сейчас с таким обречением и сломленностью принимающая мужчин, даже не пытающаяся что-то сделать, например, откусить кому-нибудь член. Она предпочла пойти по проторенной дороге. Столько лет сосала один член, а сейчас в нее пихали их много, она и не сопротивлялась, принимая как должное. Меня передернуло от отвращения.
— Тренировка? — заметив мои сборы, уточнил шейх, я только согласно кивнула. — Спарринг? — предложил он, мой еще один согласный кивок.
Следующие три часа мы гоняли друг друга по площадке, не заморачиваясь титулами. Сейчас здесь были не правитель и обычный воин, а два соперника, у которых на кону стояла девственность. Одна не хотела ее отдавать задешево, а второй очень хотел ее получить. Но итог оказался нерадостным для одного и умиротворенным для другого: ничья.
Потекли дни моего заточения. Именно так это и было. Если по замку я могла передвигаться свободно, по его территории тоже, то выход в город мне был заказан напрочь. Сколько раз ни пыталась, всегда слышала от стражи одно и то же:
— Не положено!
От злости я не находила себе места. Более того, пыталась сбежать через окно, спускаясь в сад по плющу, который рос на стене около окна. И через сад пройти к закрытому пространству, чтобы перемахнуть через стену, но не тут-то было, меня все время возвращали обратно. Вместо наказания я видела только полный упрека взгляд шейха. Но и смиряться я не собиралась. Меня волновал только один вопрос — как они знали, где я буду в этот раз устраивать попытку побега. Но сколько ни обследовала одежду на предмет какого-нибудь следящего артефакта, ничего не находила. А время неумолимо приближалось к тому периоду, который в этот раз может обернуться для меня каторгой. И мне срочно надо было найти выход из замка, чтобы сбежать на три дня подальше от цивилизации и от шейха в частности.
Попытки так и не увенчались успехом. А эта неприятная и досадная процедура уже завтра. И тогда я решила сделать по-другому. Ведь наверняка в башне сейчас никого нет, именно туда я и отправлюсь, хоть какая-то защита от полоумных мужиков, которые теряют голову в такой период. А в состоянии ломки я вряд ли смогу дать отпор.
Началась подготовка. Притащив небольшой ящик со льдом, затарилась продуктами на несколько дней, чтобы не выходить из комнаты. Принесла большой чайник, где можно вскипятить кофе, он хорошее успокоительное. Надергала в саду траву, которую смогла узнать, ею пользовался наш лекарь, что варил мне настойку, и только тогда спокойно отправилась в башню, где закрылась на три замка, висящие на двери.
В этот момент я была зла на весь мир, и на мамулю в частности. Вот зачем мне досталось ее наследие? Только очарованных мужиков во время критических дней мне и не хватало. Пока лекарь готовил мне настойку, я ничего в себе не чувствовала, и принимала это как данность, наблюдая за придворными дамами, которые весьма страдали в такой период. А когда узнала нелицеприятную правду о себе, мне стало реально не по себе. Воин и соблазнительница в одном флаконе — убойная ситуация, ничего не скажешь. Вот так наследие. Мне что теперь, до конца жизни так мучиться? На этот счет папуля ничего мне не рассказывал.
Утро, которого я ждала со страхом и трясучкой в теле, началось ужасно. Мой нос уловил собственный запах, от которого затошнило. Голова кружилась, тело горело. Сейчас без своего настоя я поняла, насколько это неприятная процедура, какой же слабой и доступной себя чувствуешь. Крышу сносит напрочь. Хочется ощутить в себе член сильного мужчины, хочется жесткого секса, хочется… хочется… хочется… всего и побольше. Неужели мама так же мучилась каждый раз? Как же я ей сочувствую. Хорошо, что мне повезло, со мной такое впервые, да и то по моей вине, надо было из дому на всякий случай все и прихватить, но я ведь не собиралась так надолго здесь задерживаться. Хотя это не оправдание. Настоящий воин всегда должен быть готов к неожиданностям. Я забыла об этой заповеди, и сейчас расплачиваюсь за нее.
В какой-то момент меня начали посещать видения, началась ломка. Тело горело. Я хорошо ощущала, как желание охватывает все мое естество. Как наливается грудь, твердеют соски, причиняя боль. Лоб покрылся испариной, руки мелко дрожали, ноги стали ватными. Внизу живота тянуло так, что я места себе не находила. Мои руки сами потянулись сначала к груди, а потом ниже. Лежа на топчане, я усиленно гладила и ласкала свою грудь, выкручивая до боли соски, а второй гладила низ живота, внутреннюю сторону бедер, плавно перемещаясь к сосредоточию страсти и желания. Но эффекта не было. Я уже, наверное, кончила раза три, только облегчения все не наступало. Я корчилась, стонала, проклинала и советника, что меня сюда отправил, и шейха, который не выпускал в город, даже матери досталось с ее отвратительным наследием, всех и сразу. Если б это помогло успокоиться, но нет…
А дальше мои галлюцинации совсем обрели реальность, но мне и на это стало плевать. Видимо, магия этой комнаты разошлась не на шутку. Я увидела шейха, он будто прошел сквозь стену, встав около меня, его глаза затягивали меня все глубже, взгляд был настолько пропитан желанием, что я непроизвольно выгнулась, застонала сильнее и яростнее начал сама себя ублажать. У меня уже болело все, но остановиться я не могла, это было выше моих сил. Этого мой глюк вынести не смог. Резко откинув мою руку в сторону, сам провел по моему телу пальцем, обхватил грудь, нежно погладил ее, с трудом выпуская из плена, двинулся вниз, коснувшись треугольника волос внизу живота. А потом, раздвинув мои ноги шире в стороны, начал медленно входить. От такой медлительности я была готова его убить. Потому сама яростно насадилась до конца, вскрикнув от боли, но тут же наплевав на нее, сразу начиная двигаться.
Глюк попытался наклониться и поцеловать, но я замотала отрицательно головой, только выдавив из себя рык:
— Трахай, мать твою, сильнее, не до нежностей…
И он выполнил мой приказ. Быстрые яростные толчки, от которых меня подкидывало на кровати, выгибало, заставляя стонать в голос. Я помнила, что успела кончить несколько раз. И только спустя много-много времени я поняла, что все закончилось, наконец-то сейчас полностью удовлетворена. И отключилась…
А придя в себя, первое, что я сделала, огляделась, вспоминая свой странный сон, но никого рядом не обнаружила. Прошлась вдоль стен, простучала их с особой тщательностью, но нигде не нашла ничего похожего на потайной ход. И хоть сомнения остались, но все же я склонна была считать, что меня так никто и не посетил. Значит, все увиденное в таком состоянии и правда был глюк. Следующие пару дней прошли относительно спокойно. Меня хоть и ломало, но не так сильно, как в первый день.
После окончания вынужденного затворничества, стоило мне предстать пред очи шейха, как меня огорошили фразой:
— Нарга, ты свободна, можешь возвращаться домой…
Мое состояние в этот момент было такое, будто меня огрели по голове кувалдой. Но спорить я не стала. Изобразив на лице радость, отправилась собирать вещи, пытаясь при этом понять, что же произошло, что так кардинально изменило отношение шейха ко мне.
Когда я покидала замок, мне вслед смотрели так, что стало не по себе. У некоторых воинов, с кем я успела, если не подружиться, то наладить отличные отношения, в глазах стояла бездна презрения. Они кривились так, будто от меня чем-то воняло. Кто-то разглядывал меня с жалостью, кто-то с сочувствием. Я не могла никак понять, с чем это связано, но и спрашивать не стала, это бы ударило по моей гордости. Потому, просто склонив голову в знак уважения на прощание, запрыгнула на коня, бросив последний взгляд на шейха, который холодно и цинично смотрел мне вслед. Единственное, что он сказал мне напоследок, было:
— Я-то думал, что ты особенная, а ты такая же, как и все. Обычная девка, которая при мужике раздвигает ноги, даже не глядя перед кем. Игра окончена, победитель не получил достойный приз.
Его фраза резанула по ушам, я вскипела от негодования. Да как он смеет меня оскорблять? Не получил желаемого, значит можно и унизить? Хороша тактика, ничего не скажешь, мелочная и низкая, совсем не достойная правителя. Я сначала хотела спросить, что он имеет в виду, но лед в глазах тут же смел это желание на «нет». Да и унижаться не стала. Я только кивнула и больше ничего спрашивать не стала, отправляясь восвояси. Сейчас мне предстоял путь домой. Интересно, как отнесутся и советник, и мои парни к моему возвращению? Несмотря на ситуацию, когда меня вроде как грязью полили, улыбка все равно тронула мои губы.
Не успела я отъехать от замка, как вдруг почувствовала резкую боль в животе. Застонав, скривилась, приложив руки к больному месту. И тут в голове вспышка… Что-то поменялось, внутри какая-то тяжесть, будто я съела чего-то несвежего, а оно не может перевариться. Еще и тошнить начало. Прикрыв глаза, сосчитала до десяти. Головокружение улеглось немного, так же как и тошнота прошла. Дальнейший путь я проделала за три дня, почти нигде не останавливаясь. Если только на пару-тройку часов, чтобы перекусить и дать коню отдохнуть, а потом продолжала путь даже ночью. Мне хотелось быстрее домой, к тому же меня сильно беспокоило мое состояние. За свои двадцать семь лет я такого еще ни разу не испытывала. Это пугало. Неужели я заразилась во дворце неизвестной болезнью? Или, что еще хуже, меня отравили?
Вот только стоило оказаться дома, как тоска нахлынула с такой силой, что я согнулась. Я не могла понять и определить, что со мной происходит, что за перепады настроения. Потому, бросив свои вещи, только приняв душ, направилась к лекарю за своей, ставшей привычной, настойкой. Как только лекарь меня увидел, он сначала расплылся в улыбке, а потом на его лице отразилась такая тревога, что я и сама испугалась.
— Что-то не так? — решила уточнить я, вид лекаря ввел меня в ступор, заставив замереть от ужаса. Неужто и правда какую заразу подхватила?
— Все не так, — прошипел мужчина. — Где твоя защита? Что с твоим запахом? Даже я, который никогда не различал запах ни твоей матери, ни ее сестер, так как давно уже адаптировался среди вам подобных, сейчас готов просто наброситься на тебя и… разорвать на куски.
— Э? Что сделать? — не поняла я. Ладно бы он сказал трахнуть, но разорвать… За что? Такого я точно не ожидала. И мне стало страшно, на что бы я нарвалась, поскачи сразу в казарму к парням, а не к лекарю. — То есть, такое же желание может быть и у всех мужчин? — шепотом уточнила я.
— Да, только у них не хватило бы сил сдерживаться, и они бы сначала все вместе тебя… кхм… ты поняла, а потом бы просто разорвали на куски, — подтвердил лекарь.
— Но за что? Ничего не понимаю, — рухнула я на стул, как подкошенная, я. — Ничего же не изменилось. Или…
Второй удар… Пятый… Одиннадцатый… Мне показалось, что только некая связь со мной, глаза в глаза — помогает ей удерживаться в сознании, не закричать, не застонать, не завыть. Будто транс напал на нас обоих. Я чувствовала ее боль, моя спина горела так, словно это не она, а я сейчас получала наказание.
На семнадцатом ударе я почувствовала слабость и жуткую ломку, но не отрывала взгляда от девицы. Даже если бы и захотела, то понимала, что по какой-то причине не могу этого сделать. Она будто держала меня в плену. Ее спина напоминала жуткое кровавое месиво, но она продолжала даже в таком состоянии держать голову высоко поднятой. А мне стало не хватать воздуха. В голове помутилось. И тут кто-то рванул меня от окна, повалив на пол. И в ту же секунду раздался вопль, леденящий душу. А меня стали целовать так, словно это последний поцелуй в жизни мужчины. Оттолкнуть его сил не было, даже руки поднять не получалось. Только крики резали уши, отдаваясь в висках отбойными молотками.
— Как самочувствие? — отстранившись, с сочувствием смотря на меня, спросил шейх, а это и был как раз-таки он.
— Уже лучше, — попытавшись встать и выдав непроизвольный стон от резкой боли в голове, ответила я. — Что случилось? Почему ты здесь? И что только что со мной было? Откуда эта слабость? О! Как же мне плохо, — я закрыла глаза, чувствуя, как плыву на волнах, перед глазами все закружилось в огненных всполохах. Я поспешила открыть глаза, так было намного легче.
— Вот скажи мне, неужели ты никогда не сталкивалась с магией? Ведешь себя, как ребенок, да и то дети знают, что нельзя брать на себя чужую боль, — наставительно выдал мужчина.
— Э? Я и сама однажды пользовалась магической штукой, чтобы подпортить суда, — призналась я. — И не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Какую чужую боль? Я ничего на себя не брала.
— Нет, ты определенно наивна, как ребенок, в некоторых вопросах, — сокрушенно покачал головой Р’Адт. — И как только стала одним из лучших воинов? Не понимаю. В бою тебе, может, и нет равных, но вот с магией… — тот прищелкнул языком, издевательски осмотрев мою тушку.
— Вместо издевательства лучше бы объяснил, что к чему, — на этот раз я легко вскочила на ноги, не обращая внимания на головную боль и ломку в теле, которое все еще горело, будто после нанесения тяжких телесных. — Потому что в нашем королевстве ее почти не было, к тому же на нас на всех стояла защита. Почему она сейчас исчезла — ума не приложу, — произнесла я, чем только вызвал новую волну негодования.
— Исчезла? Защита просто так не исчезает, значит, ее кто-то снял. Но кто и зачем, это нам еще предстоит выяснить, — жестко заметил правитель. — А теперь о сути. Хариада разделила свою боль на двоих, причем тебе отдала большую половину, и я поражен твоей выносливостью, обычная девушка уже бы после пятого удара заорала и не вынесла такого, ты продержалась до семнадцатого, и если бы я вовремя не вмешался, то сейчас была бы полутрупом. А так… — он плотоядно усмехнулся. — Очень даже симпатичная девушка, правда бледноватая малость…
— Которую только валить и трахать, — зло закончила я, подходя к окну и смотря, что там творится. От увиденного волосы встали дыбом. После экзекуции бывшую фаворитку разложили на тумбе, расставив ее ноги. Руки оказались закованы в кандалы, так же, как и голова. Мужчины всех возрастов пристраивались как спереди, так и сзади, насилуя девушку. Меня покоробило, но и сказать что-то я не могла. Никогда не отличалась жалостью, великодушием или глупой сентиментальностью. Но, глядя на эту картину, я впервые пожалела девицу. Такого наказания я бы и врагу не пожелала. Жестоко.
— Укладывать и любить, — поправил меня шейх, кладя руки мне на плечи и разворачивая к себе, чтобы не дать мне досмотреть до конца то, что творилось внизу.
— Рано об этом думать, ты еще не победил меня в бою, — освобождаясь из кольца рук и отходя вглубь комнаты, проговорила я, собирая свое оружие. Сейчас мне просто необходима была тренировка, чтобы снять напряжение, выплеснуть раздражение. Увиденное наказание не хотело отпускать, засев прочно в голове. Перед глазами стояла фаворитка с гордо поднятой головой сначала, и сейчас с таким обречением и сломленностью принимающая мужчин, даже не пытающаяся что-то сделать, например, откусить кому-нибудь член. Она предпочла пойти по проторенной дороге. Столько лет сосала один член, а сейчас в нее пихали их много, она и не сопротивлялась, принимая как должное. Меня передернуло от отвращения.
— Тренировка? — заметив мои сборы, уточнил шейх, я только согласно кивнула. — Спарринг? — предложил он, мой еще один согласный кивок.
Следующие три часа мы гоняли друг друга по площадке, не заморачиваясь титулами. Сейчас здесь были не правитель и обычный воин, а два соперника, у которых на кону стояла девственность. Одна не хотела ее отдавать задешево, а второй очень хотел ее получить. Но итог оказался нерадостным для одного и умиротворенным для другого: ничья.
Потекли дни моего заточения. Именно так это и было. Если по замку я могла передвигаться свободно, по его территории тоже, то выход в город мне был заказан напрочь. Сколько раз ни пыталась, всегда слышала от стражи одно и то же:
— Не положено!
От злости я не находила себе места. Более того, пыталась сбежать через окно, спускаясь в сад по плющу, который рос на стене около окна. И через сад пройти к закрытому пространству, чтобы перемахнуть через стену, но не тут-то было, меня все время возвращали обратно. Вместо наказания я видела только полный упрека взгляд шейха. Но и смиряться я не собиралась. Меня волновал только один вопрос — как они знали, где я буду в этот раз устраивать попытку побега. Но сколько ни обследовала одежду на предмет какого-нибудь следящего артефакта, ничего не находила. А время неумолимо приближалось к тому периоду, который в этот раз может обернуться для меня каторгой. И мне срочно надо было найти выход из замка, чтобы сбежать на три дня подальше от цивилизации и от шейха в частности.
Попытки так и не увенчались успехом. А эта неприятная и досадная процедура уже завтра. И тогда я решила сделать по-другому. Ведь наверняка в башне сейчас никого нет, именно туда я и отправлюсь, хоть какая-то защита от полоумных мужиков, которые теряют голову в такой период. А в состоянии ломки я вряд ли смогу дать отпор.
Началась подготовка. Притащив небольшой ящик со льдом, затарилась продуктами на несколько дней, чтобы не выходить из комнаты. Принесла большой чайник, где можно вскипятить кофе, он хорошее успокоительное. Надергала в саду траву, которую смогла узнать, ею пользовался наш лекарь, что варил мне настойку, и только тогда спокойно отправилась в башню, где закрылась на три замка, висящие на двери.
В этот момент я была зла на весь мир, и на мамулю в частности. Вот зачем мне досталось ее наследие? Только очарованных мужиков во время критических дней мне и не хватало. Пока лекарь готовил мне настойку, я ничего в себе не чувствовала, и принимала это как данность, наблюдая за придворными дамами, которые весьма страдали в такой период. А когда узнала нелицеприятную правду о себе, мне стало реально не по себе. Воин и соблазнительница в одном флаконе — убойная ситуация, ничего не скажешь. Вот так наследие. Мне что теперь, до конца жизни так мучиться? На этот счет папуля ничего мне не рассказывал.
Утро, которого я ждала со страхом и трясучкой в теле, началось ужасно. Мой нос уловил собственный запах, от которого затошнило. Голова кружилась, тело горело. Сейчас без своего настоя я поняла, насколько это неприятная процедура, какой же слабой и доступной себя чувствуешь. Крышу сносит напрочь. Хочется ощутить в себе член сильного мужчины, хочется жесткого секса, хочется… хочется… хочется… всего и побольше. Неужели мама так же мучилась каждый раз? Как же я ей сочувствую. Хорошо, что мне повезло, со мной такое впервые, да и то по моей вине, надо было из дому на всякий случай все и прихватить, но я ведь не собиралась так надолго здесь задерживаться. Хотя это не оправдание. Настоящий воин всегда должен быть готов к неожиданностям. Я забыла об этой заповеди, и сейчас расплачиваюсь за нее.
В какой-то момент меня начали посещать видения, началась ломка. Тело горело. Я хорошо ощущала, как желание охватывает все мое естество. Как наливается грудь, твердеют соски, причиняя боль. Лоб покрылся испариной, руки мелко дрожали, ноги стали ватными. Внизу живота тянуло так, что я места себе не находила. Мои руки сами потянулись сначала к груди, а потом ниже. Лежа на топчане, я усиленно гладила и ласкала свою грудь, выкручивая до боли соски, а второй гладила низ живота, внутреннюю сторону бедер, плавно перемещаясь к сосредоточию страсти и желания. Но эффекта не было. Я уже, наверное, кончила раза три, только облегчения все не наступало. Я корчилась, стонала, проклинала и советника, что меня сюда отправил, и шейха, который не выпускал в город, даже матери досталось с ее отвратительным наследием, всех и сразу. Если б это помогло успокоиться, но нет…
А дальше мои галлюцинации совсем обрели реальность, но мне и на это стало плевать. Видимо, магия этой комнаты разошлась не на шутку. Я увидела шейха, он будто прошел сквозь стену, встав около меня, его глаза затягивали меня все глубже, взгляд был настолько пропитан желанием, что я непроизвольно выгнулась, застонала сильнее и яростнее начал сама себя ублажать. У меня уже болело все, но остановиться я не могла, это было выше моих сил. Этого мой глюк вынести не смог. Резко откинув мою руку в сторону, сам провел по моему телу пальцем, обхватил грудь, нежно погладил ее, с трудом выпуская из плена, двинулся вниз, коснувшись треугольника волос внизу живота. А потом, раздвинув мои ноги шире в стороны, начал медленно входить. От такой медлительности я была готова его убить. Потому сама яростно насадилась до конца, вскрикнув от боли, но тут же наплевав на нее, сразу начиная двигаться.
Глюк попытался наклониться и поцеловать, но я замотала отрицательно головой, только выдавив из себя рык:
— Трахай, мать твою, сильнее, не до нежностей…
И он выполнил мой приказ. Быстрые яростные толчки, от которых меня подкидывало на кровати, выгибало, заставляя стонать в голос. Я помнила, что успела кончить несколько раз. И только спустя много-много времени я поняла, что все закончилось, наконец-то сейчас полностью удовлетворена. И отключилась…
А придя в себя, первое, что я сделала, огляделась, вспоминая свой странный сон, но никого рядом не обнаружила. Прошлась вдоль стен, простучала их с особой тщательностью, но нигде не нашла ничего похожего на потайной ход. И хоть сомнения остались, но все же я склонна была считать, что меня так никто и не посетил. Значит, все увиденное в таком состоянии и правда был глюк. Следующие пару дней прошли относительно спокойно. Меня хоть и ломало, но не так сильно, как в первый день.
После окончания вынужденного затворничества, стоило мне предстать пред очи шейха, как меня огорошили фразой:
— Нарга, ты свободна, можешь возвращаться домой…
Мое состояние в этот момент было такое, будто меня огрели по голове кувалдой. Но спорить я не стала. Изобразив на лице радость, отправилась собирать вещи, пытаясь при этом понять, что же произошло, что так кардинально изменило отношение шейха ко мне.
Глава 3
Когда я покидала замок, мне вслед смотрели так, что стало не по себе. У некоторых воинов, с кем я успела, если не подружиться, то наладить отличные отношения, в глазах стояла бездна презрения. Они кривились так, будто от меня чем-то воняло. Кто-то разглядывал меня с жалостью, кто-то с сочувствием. Я не могла никак понять, с чем это связано, но и спрашивать не стала, это бы ударило по моей гордости. Потому, просто склонив голову в знак уважения на прощание, запрыгнула на коня, бросив последний взгляд на шейха, который холодно и цинично смотрел мне вслед. Единственное, что он сказал мне напоследок, было:
— Я-то думал, что ты особенная, а ты такая же, как и все. Обычная девка, которая при мужике раздвигает ноги, даже не глядя перед кем. Игра окончена, победитель не получил достойный приз.
Его фраза резанула по ушам, я вскипела от негодования. Да как он смеет меня оскорблять? Не получил желаемого, значит можно и унизить? Хороша тактика, ничего не скажешь, мелочная и низкая, совсем не достойная правителя. Я сначала хотела спросить, что он имеет в виду, но лед в глазах тут же смел это желание на «нет». Да и унижаться не стала. Я только кивнула и больше ничего спрашивать не стала, отправляясь восвояси. Сейчас мне предстоял путь домой. Интересно, как отнесутся и советник, и мои парни к моему возвращению? Несмотря на ситуацию, когда меня вроде как грязью полили, улыбка все равно тронула мои губы.
Не успела я отъехать от замка, как вдруг почувствовала резкую боль в животе. Застонав, скривилась, приложив руки к больному месту. И тут в голове вспышка… Что-то поменялось, внутри какая-то тяжесть, будто я съела чего-то несвежего, а оно не может перевариться. Еще и тошнить начало. Прикрыв глаза, сосчитала до десяти. Головокружение улеглось немного, так же как и тошнота прошла. Дальнейший путь я проделала за три дня, почти нигде не останавливаясь. Если только на пару-тройку часов, чтобы перекусить и дать коню отдохнуть, а потом продолжала путь даже ночью. Мне хотелось быстрее домой, к тому же меня сильно беспокоило мое состояние. За свои двадцать семь лет я такого еще ни разу не испытывала. Это пугало. Неужели я заразилась во дворце неизвестной болезнью? Или, что еще хуже, меня отравили?
Вот только стоило оказаться дома, как тоска нахлынула с такой силой, что я согнулась. Я не могла понять и определить, что со мной происходит, что за перепады настроения. Потому, бросив свои вещи, только приняв душ, направилась к лекарю за своей, ставшей привычной, настойкой. Как только лекарь меня увидел, он сначала расплылся в улыбке, а потом на его лице отразилась такая тревога, что я и сама испугалась.
— Что-то не так? — решила уточнить я, вид лекаря ввел меня в ступор, заставив замереть от ужаса. Неужто и правда какую заразу подхватила?
— Все не так, — прошипел мужчина. — Где твоя защита? Что с твоим запахом? Даже я, который никогда не различал запах ни твоей матери, ни ее сестер, так как давно уже адаптировался среди вам подобных, сейчас готов просто наброситься на тебя и… разорвать на куски.
— Э? Что сделать? — не поняла я. Ладно бы он сказал трахнуть, но разорвать… За что? Такого я точно не ожидала. И мне стало страшно, на что бы я нарвалась, поскачи сразу в казарму к парням, а не к лекарю. — То есть, такое же желание может быть и у всех мужчин? — шепотом уточнила я.
— Да, только у них не хватило бы сил сдерживаться, и они бы сначала все вместе тебя… кхм… ты поняла, а потом бы просто разорвали на куски, — подтвердил лекарь.
— Но за что? Ничего не понимаю, — рухнула я на стул, как подкошенная, я. — Ничего же не изменилось. Или…
