И тут же одернул себя.
Новая-то будет такой же.
Разве что менталистом не будет, потому что отпечаток – это всего лишь память. А вот наличие Дара – это уже особенность той куколи, которую выберет Оракул.
- И что? – спросил он Сильена, глянув в его блеклые, чуть навыкате, глазки, - она была немолода. Можно подумать, в первый раз…
- Идемте, - мрачно проскрипел советник и потянул Армана дальше.
На ходу тихо пояснял:
- Видите ли, льесс Линто, разумеется, все это не в первый раз, и мы-то с вами уверены, что Вечная королева – залог благоденствия этих несчастных расколотых и расслоившихся земель… Уверены, что Оракул, как и встарь, подхватит отпечаток королевы и будет его хранить до тех пор, пока не будет вычищена выбранная им куколка. Оракул, вот наше слабое звено. Мы привыкли думать, что система из Оракула, королевы и куколок – непогрешима и устойчива, и что ничего дурного не случится. Но вот беда-то…
Арман резко выдернул руку, прошипел:
- Что за бред вы несете? Ну да, куколки, Оракул выбирает королеву… вернее, тело, которое он же вычистит и начинит королевским отпечатком. Не в первый раз, так?
- Оракула сломали, - свистящим шепотом сообщил Сильен, - а королеву – убили.
- Твою мать, - выдохнул Арман. Иных выражений на ум не пришло.
Он на миг закрыл глаза. Ему просто необходимо было вот так, молча, разобраться в себе. С одной стороны, он и помыслить не мог о том, что когда-нибудь старая гадина сдохнет окончательно. С другой стороны – и тут он вспомнил. Вспомнил, как королева смотрела на него темными запавшими глазами, улыбалась, демонстрируя отсутствие передних зубов. Поэтому она не говорила – шипела, словно змея.
«Помни, мальчик. Я – единственное, что связывает тебя с сестрой. Не станет меня – через десять дней не станет и ее. Так что в твоих интересах меня любить, так сильно, как мог бы любить свою матушку. Нет, пожалуй, даже больше… Сыновья уходят от матерей, ты же останешься со мной навсегда».
- Твою ж… - растерянно повторил Арман.
Королеву убили. Оракула сломали. Цепь перерождений прервалась. И его несчастная Витта… Значило ли это, что ей осталось жизни десять дней?
- Проклятая сука, - в сердцах выдохнул он.
- Что, простите?
И опомнился. Он все-таки был во дворце, рядом – второй советник, вокруг – гвардейцы. Никто не знает, что королева держала Оборотня на коротком поводке, никто не знал, что все те ужасные вещи, что ему приписывали, он делал только чтобы вновь увидеть сестру живой сквозь мутноватую линзу магвизора. Даже умереть он не мог, потому что тогда Витту тоже бы убили. А теперь… что делать?
- Ничего, - буркнул сердито, - идемте. Где там Меркл?
- Сперва в спальню ее величества, - быстро проговорил Сильен и снова вцепился в предплечье как клещами.
У Армана возникло чувство сродни тому, что может ощущать человек, шагающий с обрыва. Есть, конечно, мизерный шанс как-то уцелеть, если удачно нырнешь в воду. А можно и просто разбиться.
В спальне повис тяжелый запах крови. Шторы были раздернуты, свет заливал место преступления. Еще только шагнув через порог, Арман заметил торчащие из-за угла кровати тощие белые ступни, все в синих прожилках. Вечная королева лежала на полу, как самая обычная смертная. Судя по всему, она как раз готовилась ко сну, ее переодели в длинную кружевную сорочку, которая саваном обернула сухое старушечье тело. Потом… Хранительница Ночной Сорочки Королевы вышла прочь… или не вышла. Наверное, кто-то зашел… И вот результат: королева на полу, навсегда сжала пальцами торчащий из-под ребер нож. Восковое лицо застыло в вечном покое, чепец сбился, седые волосы рассыпались по мрамору. И кровь, много крови. Арман склонился над телом: били умело, под грудину – и вверх. Лезвие пропороло аорту. Замечательно.
- Страшно не это, - прозудел рядом Сильен, - страшно то, что Оракул поврежден. Льесс Меркл уже приступил к работе, но там… знаете, изрядная поломка. Магические потоки искривлены, надо срочно изготовить новые детали… И отпечаток, отпечаток королевы! Он ушел в меморум!
- Прекрасно, - Арман покачал головой, - так найдите и отправьте некроманта…
И запнулся.
Никому нельзя говорить. Никто не должен знать, что нарушен столь привычный ход вещей. Потому что тут же появятся претенденты на престол… У королевы не было детей, ну так желающих урвать корону будет предостаточно и из аристократии. А что это значит? Распри. Война. Нарушение и без того хрупкого равновесия мира. И нет шансов у Витты.
- Нам ведь… нельзя, чтобы война, да? – уточнил он на всякий случай.
- Предыдущая война с участием магов стоила нам расслоенного мира. И, как известно, масштабное применение магии только стряхивает ярусы в Тень, - тихо ответил Сильен, - Меркл говорит, что вы…
Арман кивнул. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда ведет льесс второй советник. Все знают, что Арман – оборотень. И точно так же все приближенные к королеве знают, что Арман будет молчать, ведь благоденствие самого Армана тоже зависит от жизни королевы. Новый король первым делом отправит оборотня на плаху, потому что Арман Линто – слишком силен и слишком опасен. Держать такого в узде могла только Ее Вечное Величество. Но это ведь… то, что знают все. На самом деле это далеко от правды.
- Я понял, - он еще раз посмотрел в ненавистное, застывшее навеки лицо.
Наверное, королева не боялась умирать. Она знала о том, что очень скоро откроет глаза уже в новом теле. Но надо же… Не задалось.
Когда Арман был маленьким, то ему, как единственному наследнику герцогства Саторийского, дозволялось бывать во дворце под присмотром мэтра Дальвоса, которого Ее Величество назначило в опекуны сироте. Позже, правда, Арман слышал, что само герцогство Саторийское появилось недавно, и вроде бы Вечная королева подарила его своей невесть откуда взявшейся подруге, которая родила – и тут же умерла, оставив чудных двойняшек, девочку и мальчика. Собственно, не было ничего странного в этой истории, кроме одного: это как нужно было не любить свою подругу, чтобы так поступить с ее детьми? Не любить, наверное, очень сильно, но при этом подарить герцогство. Арману показывали портрет его матери: голубоглазая блондинка с нежной светлой кожей, розовыми губами сердечком и вздернутым носиком. Он совершенно не был похож на мать, черноволосый, с темно-серыми глазами. Мать звали Лаварис, и никто толком так и не смог объяснить, откуда она взялась. Королева знала. Но ничего рассказывать не желала. Единственное, пожалуй, что она делала с самого детства – показывала Арману его сестру через магвизор. Сперва это была чернявая девчушка в платье с пышными рюшами, затем – красивая девушка, еще позже – цветущая женщина. Витта всегда выглядела так хорошо, что никто бы и не заподозрил, что она – заложница. Арман же с детства знал, что здоровье и жизнь его сестры полностью в его руках. Уж об этом ему втолковывали постоянно, день за днем.
Так вот. Когда Арман был маленьким, он часто убегал от мэтра Дальвоса и прятался в каком-нибудь уголке дворца. А почтенный мэтр, убеленный сединами, мог часами бродить, разыскивая сорванца. И однажды так случилось, что будущий герцог Саторийский забрался в особенно тихое крыло дворца, на второй этаж. Он остановился перед арочным проемом в стене, с любопытством заглядывая внутрь: а внутри было странное, никогда ранее не виданное. Оно было похоже на огромное, больше человека, яйцо из ярко блестящей меди. Яйцо было не гладким: со всех сторон его оплетали тонкие медные трубочки, где-то переплетаясь, где-то закручиваясь завитками. Трубочки тянулись как будто широким поясом, оставляя гладкими макушку и основание этого странного яйца, и выглядело все это настолько необычно и интересно, что Арман, не раздумывая особо, решил подойти поближе. Казалось, в комнате было пусто, дверь в соседнее помещение была прикрыта. И Арман с непосредственностью восьмилетнего мальчика двинулся вперед, намереваясь как следует осмотреть и ощупать странное яйцо. Которое, в свою очередь, словно почуяло присутствие человека: плетение медных трубочек изменилось, они вмиг сделались мягкими, начали расходиться в стороны, освобождая гладкую блестящую поверхность, и в мыслях Армана отчетливо прозвучало: прикоснись…
Он лишь успел протянуть руку, почти дотронулся, но ровно в этот миг что-то резко дернуло его назад, да так, что он опрокинулся на пол. Над ним склонился немолодой мужчина с пышными рыжими бакенбардами, в сюртуке мышастого цвета.
- Откуда вы здесь взялись, молодой человек? Разве вы не знаете, что к Оракулу нельзя прикасаться голыми руками?
Совершенно растерявшись, Арман только и мог, что промямлить:
- А что будет?
- Оракул выпьет тебя, как росянка комара, - весомо сообщил рыжий.
Тогда Арман еще не знал, что случается с комаром, попавшим меж створок росянки, но основную мысль понял верно. Блестящее медное яйцо убивало.
Потом… он стал намеренно приходить к мастеру Мерклу, главному механику королевы, смотрителю Оракула, и именно Меркл рассказал ему, как было дело.
Когда-то одному правителю пришла в голову дивная мысль, что управлять своими землями гораздо лучше будет тот, кто уже делал это на протяжении долгих лет. Но вот беда: люди не вечны. Да и с возрастом тело дряхлеет, ум слабеет. Правитель был не дурак, призвал лучших некромантов, и они разработали интересную систему: был король, и было обязательно несколько живых и здоровых тел, готовых принять его память, их назвали куколками. Стоило правителю умереть, как некроманты ловили его отпечаток, вычищали куколку и пересаживали в нее отпечаток монарха. Но поскольку куколок было несколько, был еще и некромант-оракул, указывающий на тело, которое, по его мнению, лучше всего будет носить память короля. Вот так правление и продолжалось ровно столько, сколько осуществлялась процедура. Многие так делали. Потом… была магическая война. Цепи перерождений прерывались. Порой было сложно найти некромантов должной квалификации… В общем, все кончилось тем, что Вечная королева – которая к тому моменту еще и не была вечной – собрала у себя лучших некромантов и механиков, и они сообща породили Оракула, который совместил в себе не только процедуру выбора куколки, но и, собственно, процедуру пересадки. Отныне, когда умирал правитель, Оракул втягивал в себя его отпечаток, забирал нужную куколку и, выпивая ее память, засовывал в нее монарший отпечаток.
Удобно и надежно.
Еще ни разу не было сбоя.
Королева, при которой соорудили Оракула, в самом деле обрела бессмертие.
Но вот, где-то что-то не срослось в этой дивной схеме – и теперь над всеми ярусами королевства нависла опасность новой войны. Особенно, если соседи узнают о том, что место на троне пока свободно. А над несчастной Виттой простерлась тень смерти. Последнее, пожалуй, беспокоило Армана куда больше, чем угроза войны.
…Он застал Меркла, когда тот, кряхтя, ползал на коленях вокруг начищенного до блеска Оракула. Годы уж не те, чтобы так изгибаться. Из рыжего Меркл сделался совершенно белым, что снег. Но сморщенные руки не утратили точности, вот и сейчас он уверенно паял разорванные трубочки, нагревая щуп паяльника на горелке, сооруженной пиромантом.
- А-а, вот и ты, мой мальчик, - Меркл поднял голову, поправил перекосившиеся очки с толстыми линзами, из-за которых его выцветшие от старости глаза казались совсем маленькими.
Сильен хмыкнул за спиной, но, стоило на него оглянуться, тут же сделал вид, что внимательно осматривает пострадавший артефакт.
- Ты не запер комнату с Оракулом? – спросил Арман у Меркла.
Тот завозился на полу, затем, быстро сунув руку в рукавицу, оперся о медный бок Оракула и медленно поднялся на ноги. Белые и легкие, словно пух, волосы торчали венцом во все стороны. И Меркл так и не отложил паяльник, так и держал его с раскаленным щупом, на котором пузырился прозрачный припой.
- Как же, запер, - Меркл покачал головой, - сам не знаю, как это случилось. Ты ж должен понимать, что поле замкнуто на меня и Ее Величество, то есть… Никто больше не мог войти. Разве что во дворце завелся маг-зеркальник, который ухитрился меня скопировать. Или, наконец, кто-то купил зеркалящий артефакт, и все равно меня скопировал. Ну и вот. Видишь, как все вышло.
И ткнул паяльником в Оракула. Арман вздохнул: кто-то от души поковырялся в тонко настроенном артефакте кочергой. Раздавил, а кое-где разорвал трубочки, которые были проводниками магических полей.
- Ты это можешь исправить? – спросил Арман у старика.
Меркл энергично закивал.
- Да, конечно. Пару дней работы, и все будет как новенькое.
- Мы тело королевы приведем в порядок… пока что, - встрял Сильен, - не нужно, чтобы знали… Вы не представляете, что тут начнется. Надо, чтоб все думали – все в порядке, по-прежнему, отпечаток – внутри Оракула.
- А что у нас с формальной стороной вопроса? – впрочем, Арман и сам знал ответ. Хотелось услышать его от кого-то еще, чтобы быть уверенным в собственных предположениях.
- Формально, - Сильен вздохнул, глянул выразительно, - формально Оракул выбирает королеву. Это прописано в законе о наследовании. Или дети могут наследовать… которых, как мы знаем, у нее никогда не было.
- А что, если кто-то успеет найти отпечаток? Некромантов, которые плавают в меморуме, никто не отменял.
- Еще раз повторюсь, - в голосе Сильена сквозило раздражение, - либо кто-то из детей королевы, либо избранная Оракулом. Иных не предусмотрено. Все остальное будет бунтом, восстанием, незаконным захватом власти. И вот это последнее, как вы понимаете, нам совершенно не нужно.
- Понятно, - Арман задумчиво почесал щеку, - я просто пытаюсь рассматривать все возможные варианты развития событий. А теоретически… Оракул может извлечь отпечаток королевы из другого человека?
- Может, - незамедлительно ответил Меркл, - Оракул настроен на принятие отпечатка Ее Величества. При этом, к сожалению, промежуточный носитель вряд ли выживет… Оракул не церемонится тем, что, в соответствии с его настройками, уже должно быть мертво. В общем, льессы, нам осталось решить, нужна ли нам старая королева, - очень тихо добавил Меркл.
- Нам не нужны дрязги, междоусобицы и войны, - уверенно ответил Арман.
А сам подумал, что, если бы не его сестра… То он бы, пожалуй, сделал вид, что ему нет никакого дела до происходящих событий. Уехал бы отдыхать на соседний ярус. Или, быть может, и вовсе исчез. Пусть себе делают, что хотят. Вряд ли бы дело дошло до масштабных магических схваток.
- Ну, раз так… - Меркл развел руками, - тогда надо действовать. Я починю Оракула. Ты, Арман, можешь найти отпечаток, ты же знаешь, как ходить в меморум. А вы, Сильен, можете сделать так, чтобы куколки не разбежались… И чтобы никто ничего лишнего не узнал. Пусть все будет так, как будто она сама умерла и как будто Оракул полностью готов к работе.
Сильен энергично потер ладони.
- Так и сделаем. Меркл, работайте, на вас вся надежда. А я побегу, а то в самом деле расползется слух… И тогда не миновать больших неприятностей.
Он коротко обозначил поклон и устремился к выходу. Арман дернулся было следом, но Меркл неожиданно цепко ухватил за локоть.
- Погоди.
С возрастом Меркл стал ниже, и теперь смотрел на Армана, задирая голову.
- Что?
- Знаешь, ты мог бы стать новым королем, - вдруг сказал механик. И, помолчав, добавил, - особенно, если никто и никогда не поймает отпечаток королевы.
Новая-то будет такой же.
Разве что менталистом не будет, потому что отпечаток – это всего лишь память. А вот наличие Дара – это уже особенность той куколи, которую выберет Оракул.
- И что? – спросил он Сильена, глянув в его блеклые, чуть навыкате, глазки, - она была немолода. Можно подумать, в первый раз…
- Идемте, - мрачно проскрипел советник и потянул Армана дальше.
На ходу тихо пояснял:
- Видите ли, льесс Линто, разумеется, все это не в первый раз, и мы-то с вами уверены, что Вечная королева – залог благоденствия этих несчастных расколотых и расслоившихся земель… Уверены, что Оракул, как и встарь, подхватит отпечаток королевы и будет его хранить до тех пор, пока не будет вычищена выбранная им куколка. Оракул, вот наше слабое звено. Мы привыкли думать, что система из Оракула, королевы и куколок – непогрешима и устойчива, и что ничего дурного не случится. Но вот беда-то…
Арман резко выдернул руку, прошипел:
- Что за бред вы несете? Ну да, куколки, Оракул выбирает королеву… вернее, тело, которое он же вычистит и начинит королевским отпечатком. Не в первый раз, так?
- Оракула сломали, - свистящим шепотом сообщил Сильен, - а королеву – убили.
- Твою мать, - выдохнул Арман. Иных выражений на ум не пришло.
Он на миг закрыл глаза. Ему просто необходимо было вот так, молча, разобраться в себе. С одной стороны, он и помыслить не мог о том, что когда-нибудь старая гадина сдохнет окончательно. С другой стороны – и тут он вспомнил. Вспомнил, как королева смотрела на него темными запавшими глазами, улыбалась, демонстрируя отсутствие передних зубов. Поэтому она не говорила – шипела, словно змея.
«Помни, мальчик. Я – единственное, что связывает тебя с сестрой. Не станет меня – через десять дней не станет и ее. Так что в твоих интересах меня любить, так сильно, как мог бы любить свою матушку. Нет, пожалуй, даже больше… Сыновья уходят от матерей, ты же останешься со мной навсегда».
- Твою ж… - растерянно повторил Арман.
Королеву убили. Оракула сломали. Цепь перерождений прервалась. И его несчастная Витта… Значило ли это, что ей осталось жизни десять дней?
- Проклятая сука, - в сердцах выдохнул он.
- Что, простите?
И опомнился. Он все-таки был во дворце, рядом – второй советник, вокруг – гвардейцы. Никто не знает, что королева держала Оборотня на коротком поводке, никто не знал, что все те ужасные вещи, что ему приписывали, он делал только чтобы вновь увидеть сестру живой сквозь мутноватую линзу магвизора. Даже умереть он не мог, потому что тогда Витту тоже бы убили. А теперь… что делать?
- Ничего, - буркнул сердито, - идемте. Где там Меркл?
- Сперва в спальню ее величества, - быстро проговорил Сильен и снова вцепился в предплечье как клещами.
У Армана возникло чувство сродни тому, что может ощущать человек, шагающий с обрыва. Есть, конечно, мизерный шанс как-то уцелеть, если удачно нырнешь в воду. А можно и просто разбиться.
В спальне повис тяжелый запах крови. Шторы были раздернуты, свет заливал место преступления. Еще только шагнув через порог, Арман заметил торчащие из-за угла кровати тощие белые ступни, все в синих прожилках. Вечная королева лежала на полу, как самая обычная смертная. Судя по всему, она как раз готовилась ко сну, ее переодели в длинную кружевную сорочку, которая саваном обернула сухое старушечье тело. Потом… Хранительница Ночной Сорочки Королевы вышла прочь… или не вышла. Наверное, кто-то зашел… И вот результат: королева на полу, навсегда сжала пальцами торчащий из-под ребер нож. Восковое лицо застыло в вечном покое, чепец сбился, седые волосы рассыпались по мрамору. И кровь, много крови. Арман склонился над телом: били умело, под грудину – и вверх. Лезвие пропороло аорту. Замечательно.
- Страшно не это, - прозудел рядом Сильен, - страшно то, что Оракул поврежден. Льесс Меркл уже приступил к работе, но там… знаете, изрядная поломка. Магические потоки искривлены, надо срочно изготовить новые детали… И отпечаток, отпечаток королевы! Он ушел в меморум!
- Прекрасно, - Арман покачал головой, - так найдите и отправьте некроманта…
И запнулся.
Никому нельзя говорить. Никто не должен знать, что нарушен столь привычный ход вещей. Потому что тут же появятся претенденты на престол… У королевы не было детей, ну так желающих урвать корону будет предостаточно и из аристократии. А что это значит? Распри. Война. Нарушение и без того хрупкого равновесия мира. И нет шансов у Витты.
- Нам ведь… нельзя, чтобы война, да? – уточнил он на всякий случай.
- Предыдущая война с участием магов стоила нам расслоенного мира. И, как известно, масштабное применение магии только стряхивает ярусы в Тень, - тихо ответил Сильен, - Меркл говорит, что вы…
Арман кивнул. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда ведет льесс второй советник. Все знают, что Арман – оборотень. И точно так же все приближенные к королеве знают, что Арман будет молчать, ведь благоденствие самого Армана тоже зависит от жизни королевы. Новый король первым делом отправит оборотня на плаху, потому что Арман Линто – слишком силен и слишком опасен. Держать такого в узде могла только Ее Вечное Величество. Но это ведь… то, что знают все. На самом деле это далеко от правды.
- Я понял, - он еще раз посмотрел в ненавистное, застывшее навеки лицо.
Наверное, королева не боялась умирать. Она знала о том, что очень скоро откроет глаза уже в новом теле. Но надо же… Не задалось.
***
Когда Арман был маленьким, то ему, как единственному наследнику герцогства Саторийского, дозволялось бывать во дворце под присмотром мэтра Дальвоса, которого Ее Величество назначило в опекуны сироте. Позже, правда, Арман слышал, что само герцогство Саторийское появилось недавно, и вроде бы Вечная королева подарила его своей невесть откуда взявшейся подруге, которая родила – и тут же умерла, оставив чудных двойняшек, девочку и мальчика. Собственно, не было ничего странного в этой истории, кроме одного: это как нужно было не любить свою подругу, чтобы так поступить с ее детьми? Не любить, наверное, очень сильно, но при этом подарить герцогство. Арману показывали портрет его матери: голубоглазая блондинка с нежной светлой кожей, розовыми губами сердечком и вздернутым носиком. Он совершенно не был похож на мать, черноволосый, с темно-серыми глазами. Мать звали Лаварис, и никто толком так и не смог объяснить, откуда она взялась. Королева знала. Но ничего рассказывать не желала. Единственное, пожалуй, что она делала с самого детства – показывала Арману его сестру через магвизор. Сперва это была чернявая девчушка в платье с пышными рюшами, затем – красивая девушка, еще позже – цветущая женщина. Витта всегда выглядела так хорошо, что никто бы и не заподозрил, что она – заложница. Арман же с детства знал, что здоровье и жизнь его сестры полностью в его руках. Уж об этом ему втолковывали постоянно, день за днем.
Так вот. Когда Арман был маленьким, он часто убегал от мэтра Дальвоса и прятался в каком-нибудь уголке дворца. А почтенный мэтр, убеленный сединами, мог часами бродить, разыскивая сорванца. И однажды так случилось, что будущий герцог Саторийский забрался в особенно тихое крыло дворца, на второй этаж. Он остановился перед арочным проемом в стене, с любопытством заглядывая внутрь: а внутри было странное, никогда ранее не виданное. Оно было похоже на огромное, больше человека, яйцо из ярко блестящей меди. Яйцо было не гладким: со всех сторон его оплетали тонкие медные трубочки, где-то переплетаясь, где-то закручиваясь завитками. Трубочки тянулись как будто широким поясом, оставляя гладкими макушку и основание этого странного яйца, и выглядело все это настолько необычно и интересно, что Арман, не раздумывая особо, решил подойти поближе. Казалось, в комнате было пусто, дверь в соседнее помещение была прикрыта. И Арман с непосредственностью восьмилетнего мальчика двинулся вперед, намереваясь как следует осмотреть и ощупать странное яйцо. Которое, в свою очередь, словно почуяло присутствие человека: плетение медных трубочек изменилось, они вмиг сделались мягкими, начали расходиться в стороны, освобождая гладкую блестящую поверхность, и в мыслях Армана отчетливо прозвучало: прикоснись…
Он лишь успел протянуть руку, почти дотронулся, но ровно в этот миг что-то резко дернуло его назад, да так, что он опрокинулся на пол. Над ним склонился немолодой мужчина с пышными рыжими бакенбардами, в сюртуке мышастого цвета.
- Откуда вы здесь взялись, молодой человек? Разве вы не знаете, что к Оракулу нельзя прикасаться голыми руками?
Совершенно растерявшись, Арман только и мог, что промямлить:
- А что будет?
- Оракул выпьет тебя, как росянка комара, - весомо сообщил рыжий.
Тогда Арман еще не знал, что случается с комаром, попавшим меж створок росянки, но основную мысль понял верно. Блестящее медное яйцо убивало.
Потом… он стал намеренно приходить к мастеру Мерклу, главному механику королевы, смотрителю Оракула, и именно Меркл рассказал ему, как было дело.
Когда-то одному правителю пришла в голову дивная мысль, что управлять своими землями гораздо лучше будет тот, кто уже делал это на протяжении долгих лет. Но вот беда: люди не вечны. Да и с возрастом тело дряхлеет, ум слабеет. Правитель был не дурак, призвал лучших некромантов, и они разработали интересную систему: был король, и было обязательно несколько живых и здоровых тел, готовых принять его память, их назвали куколками. Стоило правителю умереть, как некроманты ловили его отпечаток, вычищали куколку и пересаживали в нее отпечаток монарха. Но поскольку куколок было несколько, был еще и некромант-оракул, указывающий на тело, которое, по его мнению, лучше всего будет носить память короля. Вот так правление и продолжалось ровно столько, сколько осуществлялась процедура. Многие так делали. Потом… была магическая война. Цепи перерождений прерывались. Порой было сложно найти некромантов должной квалификации… В общем, все кончилось тем, что Вечная королева – которая к тому моменту еще и не была вечной – собрала у себя лучших некромантов и механиков, и они сообща породили Оракула, который совместил в себе не только процедуру выбора куколки, но и, собственно, процедуру пересадки. Отныне, когда умирал правитель, Оракул втягивал в себя его отпечаток, забирал нужную куколку и, выпивая ее память, засовывал в нее монарший отпечаток.
Удобно и надежно.
Еще ни разу не было сбоя.
Королева, при которой соорудили Оракула, в самом деле обрела бессмертие.
Но вот, где-то что-то не срослось в этой дивной схеме – и теперь над всеми ярусами королевства нависла опасность новой войны. Особенно, если соседи узнают о том, что место на троне пока свободно. А над несчастной Виттой простерлась тень смерти. Последнее, пожалуй, беспокоило Армана куда больше, чем угроза войны.
…Он застал Меркла, когда тот, кряхтя, ползал на коленях вокруг начищенного до блеска Оракула. Годы уж не те, чтобы так изгибаться. Из рыжего Меркл сделался совершенно белым, что снег. Но сморщенные руки не утратили точности, вот и сейчас он уверенно паял разорванные трубочки, нагревая щуп паяльника на горелке, сооруженной пиромантом.
- А-а, вот и ты, мой мальчик, - Меркл поднял голову, поправил перекосившиеся очки с толстыми линзами, из-за которых его выцветшие от старости глаза казались совсем маленькими.
Сильен хмыкнул за спиной, но, стоило на него оглянуться, тут же сделал вид, что внимательно осматривает пострадавший артефакт.
- Ты не запер комнату с Оракулом? – спросил Арман у Меркла.
Тот завозился на полу, затем, быстро сунув руку в рукавицу, оперся о медный бок Оракула и медленно поднялся на ноги. Белые и легкие, словно пух, волосы торчали венцом во все стороны. И Меркл так и не отложил паяльник, так и держал его с раскаленным щупом, на котором пузырился прозрачный припой.
- Как же, запер, - Меркл покачал головой, - сам не знаю, как это случилось. Ты ж должен понимать, что поле замкнуто на меня и Ее Величество, то есть… Никто больше не мог войти. Разве что во дворце завелся маг-зеркальник, который ухитрился меня скопировать. Или, наконец, кто-то купил зеркалящий артефакт, и все равно меня скопировал. Ну и вот. Видишь, как все вышло.
И ткнул паяльником в Оракула. Арман вздохнул: кто-то от души поковырялся в тонко настроенном артефакте кочергой. Раздавил, а кое-где разорвал трубочки, которые были проводниками магических полей.
- Ты это можешь исправить? – спросил Арман у старика.
Меркл энергично закивал.
- Да, конечно. Пару дней работы, и все будет как новенькое.
- Мы тело королевы приведем в порядок… пока что, - встрял Сильен, - не нужно, чтобы знали… Вы не представляете, что тут начнется. Надо, чтоб все думали – все в порядке, по-прежнему, отпечаток – внутри Оракула.
- А что у нас с формальной стороной вопроса? – впрочем, Арман и сам знал ответ. Хотелось услышать его от кого-то еще, чтобы быть уверенным в собственных предположениях.
- Формально, - Сильен вздохнул, глянул выразительно, - формально Оракул выбирает королеву. Это прописано в законе о наследовании. Или дети могут наследовать… которых, как мы знаем, у нее никогда не было.
- А что, если кто-то успеет найти отпечаток? Некромантов, которые плавают в меморуме, никто не отменял.
- Еще раз повторюсь, - в голосе Сильена сквозило раздражение, - либо кто-то из детей королевы, либо избранная Оракулом. Иных не предусмотрено. Все остальное будет бунтом, восстанием, незаконным захватом власти. И вот это последнее, как вы понимаете, нам совершенно не нужно.
- Понятно, - Арман задумчиво почесал щеку, - я просто пытаюсь рассматривать все возможные варианты развития событий. А теоретически… Оракул может извлечь отпечаток королевы из другого человека?
- Может, - незамедлительно ответил Меркл, - Оракул настроен на принятие отпечатка Ее Величества. При этом, к сожалению, промежуточный носитель вряд ли выживет… Оракул не церемонится тем, что, в соответствии с его настройками, уже должно быть мертво. В общем, льессы, нам осталось решить, нужна ли нам старая королева, - очень тихо добавил Меркл.
- Нам не нужны дрязги, междоусобицы и войны, - уверенно ответил Арман.
А сам подумал, что, если бы не его сестра… То он бы, пожалуй, сделал вид, что ему нет никакого дела до происходящих событий. Уехал бы отдыхать на соседний ярус. Или, быть может, и вовсе исчез. Пусть себе делают, что хотят. Вряд ли бы дело дошло до масштабных магических схваток.
- Ну, раз так… - Меркл развел руками, - тогда надо действовать. Я починю Оракула. Ты, Арман, можешь найти отпечаток, ты же знаешь, как ходить в меморум. А вы, Сильен, можете сделать так, чтобы куколки не разбежались… И чтобы никто ничего лишнего не узнал. Пусть все будет так, как будто она сама умерла и как будто Оракул полностью готов к работе.
Сильен энергично потер ладони.
- Так и сделаем. Меркл, работайте, на вас вся надежда. А я побегу, а то в самом деле расползется слух… И тогда не миновать больших неприятностей.
Он коротко обозначил поклон и устремился к выходу. Арман дернулся было следом, но Меркл неожиданно цепко ухватил за локоть.
- Погоди.
С возрастом Меркл стал ниже, и теперь смотрел на Армана, задирая голову.
- Что?
- Знаешь, ты мог бы стать новым королем, - вдруг сказал механик. И, помолчав, добавил, - особенно, если никто и никогда не поймает отпечаток королевы.
