Глава 1-11.
Суматоха началась с раннего утра. Лиля нервничала уже загодя, и в день свадьбы откровенно психовала. Мы, как подружки невесты, пришли заранее и сейчас отпаивали её валерианой, загружали в белое платье, зашнуровывали ботфорты. Время от времени глаза счастливой невесты начинали подозрительно блестеть, и тогда девушка-визажист рявкала: «тени не размывать!»
Это добавляло суеты – но немного успокаивало Лилю.
Времени на самом деле оставалось – вагон и маленькая тележка, невеста уже была почти готова, подружки повторяли сценарий выкупа, пока две очередные девушки садились делать причёски и макияж – когда мастера закончили с Лилей.
Очередь была, в основном, на причёску, парень, одетый как с обложки журнала для подростков, ловкими движениями укладывал волосы, и вскоре второй мастер переключилась так же на парикмахерские услуги.
Очень скоро они закончили с желающими.
В обществе рокеров, байкеров и металлистов не были приняты сложные конструкции из кудряшек. Прядка так, прядка сяк, локон, лак – и готово.
Услуги мастеров были недёшевы, и я решила, что с меня хватит просто красивых волос. Тем более – потратилась на новые «Гриндерсы».
– Ванька с друганами будут через час, – объявила Лиля, и в её глазах снова начала проступать паника. – Выкуп готов? Инструменты все принесли?
– Все-все, – заверила я. – Гульшат удлинитель тянет.
– Так мы что же, готовы? – растерялась Лиля.
– Почти. Доводим мелочи.
Я уселась на диван. Пара девчонок накрывали на стол, помогать им – только мешать. Можно ненадолго расслабиться.
Лиле ужасно шло платье, сшитое на заказ. Спереди короткий подол открывал длиннющие ноги в белых ботфортах на шнуровке и высоком каблуке. Сзади атласная ткань ниспадала мягким шлейфом. Расшитое пайетками и металлическими заклёпками, платье казалось, мягко говоря, оригинальным. Его отлично дополняла причёска косыми прядками вразброс. От Лили трудно было ждать обычный свадебный наряд-тортик. Ладно, мы ещё Ванька не видели! По крайней мере, когда я созванивалась со свидетелем – басистом его группы, тот сказал, что им нужно больше времени.
Я никогда не тратила много времени на наряды и сборы. Лилька вот – бывало. Может быть, поэтому она и выходит замуж, а я «самый лучший друг, который у меня когда-либо был» для полдюжины человек?
– Девушка, а вам не надо причёску?
Рядом со мной присел парень-парикмахер.
Я покачала головой:
– Спасибо. Меня моя устраивает.
– Я не буду ничего менять. Несколько лёгких штрихов, вы не заметите, а изменитесь.
Какой навязчивый!
– Я в режиме строгой экономии, – вежливо улыбнулась, бросив мимолётный взгляд.
– Всего пару изменений. Бесплатно, в подарок. Мне просто интересно сделать это.
Меня слегка раздражали люди, которые не понимают слова «Нет». А ещё раздражали мужчины с модными причёсками, в зауженных джинсах, со стразами и безупречным маникюром. Правда, в манерах его угадывалась нетрадиционная сексуальная ориентация. Но разве это его извиняет? Такие люди бесили ещё больше.
– Вас, вроде, Зоя зовут?
Я вздохнула тяжко. Он не отставал.
– Понимаете, свадьба – волшебная пора. Сейчас приедет жених, чужой жених, но с ним порядочное количество ещё не женихов – ничьих. И все они обратят внимание на то, что в вас что-то изменилось. Что вы выглядите как-то по новому.
– В вашем мире гламура так бывает? Настоящие мужчины не обращают внимания на женские причёски. Сюда приедут только настоящие мужчины.
– Чего вы боитесь?
– Берёте на слабо? Ладно, только ничего не стричь.
– Садитесь сюда.
Пальцы у него были необыкновенно мягкие, с гладкой шелковистой кожей. Он ни разу не дёрнул волоски – его счастье, вообще-то. Прибила бы.
Что-то чесал, чем-то брызгал – то водой, то лаком, кажется, скрёб голову расчёской, и, наконец, объявил:
– Ну вот, взгляните.
Я некоторое время смотрела в зеркало. Практически ничего не изменилось.
Так ему и сказала.
– Ну вот видите, а вы боялись! Ладно, если никто больше не хочет причёску и макияж, то я пойду.
2.
Ванька с товарищами мы поймали у подъезда. Одетые в цепи и кожу, они сошли с «Патриота», украшенного алыми и чёрными лентами и меньше всего напоминали жениха со свитой.
С удивлением парни воззрились на набор музыкальных инструментов у подъезда.
Две электрогитары и бас-гитара, маленькая ударная установка, микрофоны, усилители и колонки.
Я вышла вперёд, широко улыбнулась и широким жестом указала на эти сокровища:
– Выкупайте!
Некоторое время они смотрели на меня. Ванёк сориентировался быстро и уселся за барабаны. Остальные посмотрели ещё, потом разошлись за инструменты. А Ник, вокалист, спросил:
– Зойка? Ты что-то сделала с волосами? Тебе идёт.
Некоторые из оставшихся, кто хорошо пел, взяли ещё пару микрофонов – на подпевку.
– Что исполняем? – задорно крикнул жених.
– Любимую композицию невесты, – улыбаясь, свидетельница начала выкуп.
Ванёк переглянулся с соло-гитаристом и начал выстукивать ритм.
Все соседи вылезли на балконы – кто-то послушать, а кто-то в шоке. Ник пел сочным гроулом.
Чем хорош гроул, тем что при плохой уличной акустике не слышно, если голос дрогнет.
А он дрогнул, когда в конце каждой строчки припева стало доноситься звонкое «ква-ква».
Парни из группы поддержки зашептались. Многие покатывались со смеху. До меня даже донеслось: «Это Зойка, больше некому». Басист Вова украдкой показал мне средний палец.
Весело!
Песню они-таки исполнили всю. И свидетельница, сквозь смех, объявила:
– Налажали, мальчики, не такую её любит Лиля. Придётся платить.
Гульшат подошла с мешком.
– А теперь – песню которую невеста впервые услышала от вашей группы.
– «Стена тишины», – негромко скомандовал Ванёк и дал ритм.
3.
В ЗАГСе набилось куча народу с обоих сторон, но потом мы поехали в клуб «Fарш». Для родни вечеринка будет завтра, когда Лиля оденет скромное простое платье, а Иван, очевидно, костюм. Хотела бы я посмотреть на него!.. Или на кого-нибудь из нашей компании в костюме. Пожалуй, только Федя появлялся – но у них в банке был дресс-код.
Шумный вечер, море пива, самые лучшие группы города поздравляли молодых.
И мне досталось масса внимания.
«Ты как-то по особенному выглядишь». «Здорово выглядишь!» и «Новая причёска?»
И ведь почти ничего не изменилось! Косой пробор и начёс.
Я даже злилась от того, что приходилось признать правоту этого гламурного.
Ник пригласил меня посидеть рядом, но я сначала отказалась... а потом на том месте уже оказалась малознакомая девица.
Вот дура, может это как раз и было...
Глупости. Мы все друзья, и то, что я с новой причёской, ничего не изменит.
Поначалу я это забыла, но мыслями возвращалась снова и снова: все эти девочки-полуэмо с парнями, а я... какой смысл в том, что я «тру»?
Никогда не думала ни о чём подобном. Если бы не Лилькина свадьба! Я же не хочу замуж. Меня бесит жить с мужчиной – кроме папы. И я слишком молодая. Но... даже самые брутальные девушки хотят внимания мужчин.Тем более, что причёска к концу вечера потеряла пышность.
Наконец, я решила не портить веселье кислым видом и поехала на квартиру, из которой выкупали Лилю. Её тётя щедро согласилась переночевать у Лилькиных родителей, и оставить там бардак будет непорядочно.
4.
Звонок от Лильки застал меня на полпути.
– Зой, прости, что беспокою. Звонил Максим, парикмахер, он что-то забыл на квартире. Ты же поехала туда?
– Ага. Пусть подъезжает через полчаса.
– Ой, Зой, спасибо тебе огромное! А что ты уехала? Что-то не так?
– Нет-нет, просто убраться надо. Приберусь и приеду.
5.
Парикмахер Максим застал меня за мытьём посуды. Волосы я уже сколола в пучок.
– А, Зоя! – поприветствовал меня чуть разочарованно. – Ну как?
– Оценили, – недовольно пробурчала. Тяжело признать, что была неправа.
– Ну вот! Если хочешь совет...
– Нет, не хочу. Одна причёска ничего не изменит, – оборвала я его.
– Давай подберём тебе полный образ. Причёска. Макияж, одежда. Я всё подберу, я и визажист тоже, и по стилю могу подсказать.
– Не давай. Я всё равно не стану королевой. Я не смогу себя так вести.
– Спорим, внешности хватит?
– Спорим! – упрямо сжала губы. – Её никак не достаточно! В моих кругах принято оценивать людей, в том числе девушек, по внутренним качествам.
– Если ты всех поразишь и заведёшь поклонников среди вашей тусовки, то я выиграл.
– И что на кону?
– Полагаю, проигравший оплачивает одежду.
Я помрачнела. Азарт, охвативший меня было, начал уходить.
– Прости. Мне не по карману такие споры.
– Ладно. Если ты проиграешь – подгонишь мне десяток клиентов из своих. Одежда в любом случае за мой счёт. Идёт?
– М-м-м... Идёт.
Почему-то я даже загорелась. Хотелось даже не выиграть, а просто попробовать. А если он хочет оплатить мою одежду... Так подобные люди покупают вещи в бутиках. Туда можно сдать обратно.
– А тебе-то с этого чего? – подобные случаи слишком хороши, чтобы быть правдой.
Он широко улыбнулся:
– Знаешь, как бывает интересно – сделать из гадкого утёнка – прекрасного лебедя? Не обижайся, я образно. У тебя прекрасные данные.
– Не обижаюсь.
Но расстраиваюсь. Очень. Я гадкая? До слёз... Месячные, что ли, скоро?
– Условие – всё в пределах моего имиджа. То есть без гламура и эмо-стиля.
– Обижаешь. По рукам?
6.
Максим позвонил утром. К этому времени я протрезвела, отошла, и собралась с мыслями.
– Если можешь сегодня уделить мне время, давай встретимся в «Шоколаднице», в торговом комплексе «Мир».
– Знаешь, я вчера... перепила. Прости пожалуйста, не знаю, что на меня нашло. На трезвую голову я на такую вещь никогда бы не согласилась.
– Но ты согласилась, – обеспокоенно напомнил он.
– Прости, если ввела тебя в заблуждение... – мне было очень неудобно, но в самом деле, как такое вообще придумать-то можно было?
– Зоя, ты не можешь пойти на попятный! Я уже подобрал примерный стиль. Я внесу тебя в портфолио. Так сказать, до и после, как на рекламах похудения. Без обид, я не имею в виду, что ты толстая, конечно, или вообще некрасивая. И что, что выпила? Всё равно надо выполнять обещанное.
– Это нелепый спор. Зачем он тебе? – я правда не понимала.
– Надо. Пожалуйста, не подводи. У меня уже планы. И вообще... Ты же хочешь зацепить брутального мужественного парня?
Максим вёл себя так, будто это ему надо было больше чем мне... отказать более твёрдо не получилось. А последний аргумент вообще обезоружил.
Да. Хочу.
7.
Когда я добралась в кафе, Максим сидел за столиком, обложенный журналами и пирожными. Он заметил меня, только когда я подошла близко.
– О, привет. Светлана, несите кофе. – Он обвёл рукой пирожные. – Угощайся.
– Спасибо, я не хочу.
– Я не спрашиваю, я тебе велю. Ты обещала слушаться.
– Ничего подобного я не обещала! – и не пообещаю!
– Да? Но тебе придётся. Бери пирожное.
Я стянула кусочек, который выглядел как суфле на бисквитной основе, и взяла чашку.
– Гляди, вот в этом сезоне вошли в моду панк-аксессуары, так что с ними проблем не будет. Сегодня мы ищем брюки и блузку.
– Блузку? Брюки?
Он что думает, мне в офис одеваться?
– Верх я вижу в стиле девочек с пивных фестивалей, но в актуальных чёрно-белых цветах. Вот, гляди. Что-то вроде.
– Да у неё грудь – четвёрка, а у меня – двойка. Мне такие вещи вообще не идут.
– Ты просто не умеешь их носить, – заявил Максим.
– Ведёшь себя, как в той программе по телевизору, где женщин переодевают три пугала, на которых самих страшно взглянуть.
– Я на них похож? – удивился он.
Посмотрела пристально. Те трое – в самом деле пугала. Вещи на них сами по себе не смотрятся, и не подчёркивают никаких достоинств, не делают красивого образа, но смотрятся ужасно нелепо. Максим же был одет куда более гармонично. Рубашка в клетку цвета хаки со стразами, зауженные джинсы, молодёжные высокие кеды, причёска с беспорядочными прядями, две из которых выкрашены в синий цвет. Он выглядел так, как... как выглядят педики в моём понимании. Ведущий того ужасного шоу точно не похож на голубого. Ни один мужчина на него не посмотрит!
– Да нет, пожалуй. Не похож.
Максим закинул в рот оставшееся пирожное и сунул несколько купюр в кожаную папочку счёта.
– Сколько я должна? – цены в этих кафе приличные.
– Нисколько. Пошли.
– Нет, ты должен сказать...
– Помоги собрать журналы и идём. Не трогай счёт, Зоя! Чего как маленькая? Что за проблемы победившего феминизма?
«Но ты же не совсем парень», – я так и не смогла сказать это вслух. Передала ему журналы и встала.
8.
Мотаться по торговому центру с кем-то столь самоуверенным, как Максим, было сущим наказанием. Я вообще не люблю магазины подобного плана. Мы меряли блузки, которые я раньше считала ужасными – на каждой наблюдались либо кружавчики, либо оборочки, либо бантики. То сиреневые ленточки, то рукавчики фонариками... Правда, каждую блузку перед примеркой мы обсуждали. В основном, он анализировал моё «я это не одену», и опровергал или соглашался. Не так плохо, как я думала. Не могу сказать, что я получила удовольствие, но блузку мы подобрали.
В чёрно-белую клетку, на шнуровке спереди, с низким декольте и сильно приталенная – непривычно узкая одежда показалась просто корсетом из китового уса. Я ведь носила просторные футболки и толстовки. Да и честно сказать – подобный вырез совсем прятал форму груди.
Так же мы выбрали и брюки. Обычные штаны – для меня обычные, разумеется. Чёрная ткань с маленькими искусственными молниями в разных местах на штанинах, прямые, не особо броские. По-моему, и не очень привлекательные. Спор я, похоже, выигрываю. Ну всё правильно – Максим парикмахер, а не стилист.
Но всё в порядке. Я не сильно и надеялась.
Раздражало другое.
Регулярно раз в двадцать минут мы встречали миловидную и модную деву. Все они радостно здоровались и подозрительно осматривали меня.
Первой знакомой оказалась продавщица в бутике.
– Ой, кого же принесло! Максик, какими судьбами?!
– Вот, одеваемся! – он кивнул на меня.
Продавщица обволокла меня тяжёлым, пронзительным взглядом и серьёзно кивнула:
– Да уж! Это какая-нибудь сестрёнка из района?
Максим снисходительно улыбнулся:
– Я сегодня, можно сказать, Пигмалион! Зоя, давай посмотрим эти вещи.
Девушка взбесила, но я решила, что потерплю. Что гламурки понимают в жизни? Для них, небось, одеться не по моде – самая большая жизненная трагедия. Меня не интересует мнение таких куриц.
Вторая догнала нас на эскалаторе:
– Максик, привет! Ты всё ещё не нашёл для меня времени?
– Ну что ты! Как я мог! В следующий вторник в четыре в салоне.
– Спасибо! Ты чудо! Я отпрошусь с работы. А... Ты... познакомишь со своей... э...
– Вторник, четыре часа, не забудь, запиши. Счастливо.
Третья встретилась у вешалок в очередной лавочке.
Через два часа я казалась самой себе экспонатом кунсткамеры. Меня рассматривали как нечто неприятно-поразительное. Я, наконец, поняла, что мне не нравится ещё больше, чем ходить по магазинам.
Ходить по магазинам с Максимом!
9.
Купленную одежду он забрал с собой. Видите ли, не хочет, чтобы я кому-нибудь проболталась. Да ладно, всё равно нет желания крутиться перед зеркалом в обновах. Подобное вообще – идиотизм. По-моему.
Закончить наш эксперимент мы договорились к началу семестра – через три недели. Потом у меня начиналась учёба, и свободного времени становилось меньше. У Макса его же изначально был дефицит.
