И всё поняла.
– Женя! Ты отправил мою статью?
Статья осталась дома на компьютере. Компьютер остался дома у мужа.
Бывшего мужа.
– Регина, я отправил свою статью! – надменно ответил он. – И понятия не имел, что ты захватила черновик с моего компьютера!
– Но ты прекрасно знаешь, что её я писала!
– Её писал коллектив преподавателей нашей кафедры, и они все перечислены в шапке. Твою фамилию в свои статьи я больше не стану добавлять, теперь, когда нас с тобой ничего не связывает.
– Что же, значит, мы выяснили. Это одна и та же статья, и вы оба послали её. Независимо от личных отношений вам стоило договориться, добавить друг друга в соавторы и послать одну статью, – попыталась сгладить ситуацию женщина за столом. Но Женя наморщил нос:
– Все, кто принимал участие в написании статьи, уже добавлены в соавторы. Добавлять жену только потому, что она моя жена, я больше не собираюсь.
– Я писала эти статьи, – взглянула ей в глаза, но сама уже не знала, на что рассчитывала.
– Очень смешно, – фыркнул бывший муж.
– У вас есть доказательства?
Ну какие могут быть доказательства? Тайного кода в текст не прятала. Работали мы за одним компьютером, и не делили материалы на мои и его.
– Какие у неё могут быть доказательства? К сожалению, у Регины не хватает усидчивости для работы над материалом. Вот в лекционном зале она на своём месте. Поэтому её и тянули, но диссертацию она так и не защитила. Кажется, тебя уже уволили, да?
Он прекрасно знает, что да.
И решение очевидно. Даже если бы я сейчас убедила редакторшу в своей правоте, это бы ничего не изменило. Женя – уважаемый человек, кандидат наук, доцент, работает на кафедре, как и остальные, кто вписан в соавторы. А я?
А я стою, краснею, теряю слова, и это ещё больше убеждает её в моей вине.
Да я даже здесь уже больше не работаю.
Слова прозвучали гулко, врезаясь в сознание.
– Давайте так. Вы попробуйте написать свою статью на основе старых материалов, в которых была ваша фамилия. Просто переработайте их. И принесёте, время ещё есть. Но больше не берите чужие материалы без спросу.
14
Да я могла написать ещё две или три статьи за оставшееся время. Гораздо ниже качеством, скорее обзорные, но без проблем. Я умею. Только…
Только не хотелось туда возвращаться. Ощущение ужасной несправедливости буквально глодало изнутри. И растерянность тоже. Что делать дальше? Эксперименты я проводила на кафедре, и данных для статей было много.
А теперь…
А теперь я работаю в НИИ, в современной лаборатории, где такое оборудование, которое нашей кафедре ещё лет пять не купят! И почему я должна продолжать старую тему? Я могу написать диссертацию по любой другой, из тех, которыми занимаются в «НИИ «Углерод»! И даже что-нибудь разработать и запатентовать… Если будет какой-нибудь карьерный рост выше лаборанта.
Я выберу более актуальную и интересную тему, и мои разработки будут на самом деле применять на предприятиях, а не буду искать, кто бы сделал акт о внедрении для галочки.
И потом… на какую-нибудь статью я непременно поставлю фамилию Князева, найду повод, хотя бы на редактуру подсуну. И отправлю в один из центральных журналов, которые выписывает университет, чтобы Женя непременно увидел!
На кончиках пальцев кипело отчаянное желание начать что-то срочно делать, но я одёргивала себя, заставляя не торопиться и подойти тщательнее к выбору темы. Остаток вечера провела в обнимку с телефоном – просматривала, что сейчас актуально, что мне интересно.
Наконец, просто решила поговорить завтра с коллегами и попросить совета.
В понедельник мы дружно выбирали мне тему. Предложения разнились от довольно стандартных до совсем фантастических. В конце концов, на мысль натолкнула Олеся Александровна. Она учла то, чем занималась лаборатория, и обещала разрешить мне проводить иногда эксперименты. Я на радостях предложила вписать её в статью соавтором, и она внезапно засмущалась:
– Да не стоит… Но буду признательна, мне не помешает. У самой с этими бумажками ни на что времени нет… И ты когда тему будешь формулировать, учти, что Князев у нас в диссертационный совет входит, постарайся попасть к нему.
– А разве пропустят, если я фактически у него работать буду? – вряд ли мне нужно предвзятое мнение диссертационного совета. Но Олеся Александровна только махнула рукой:
– Пропустят, не волнуйся.
15.
После рабочего дня я не стала задерживаться. Стоит полностью определиться с темой, а так же с тем, где я буду брать научного руководителя, если старый откажется. Много чего предстоит решить. Бросаться с места в карьер – плохая идея.
Тем не менее, уходила я последней. Отщёлкала нужные рубильники, закрыла лабораторию, прошла по коридору и уже спускалась по лестнице, когда меня окликнул знакомый голос.
Который, как обычно, расцветил пространство яркими красками.
– Регина? Вы домой?
– Здравствуйте! – или стоит уже сказать «До свиданья»? – Да, домой.
– Вы развелись.
Я замерла. Я же только в кадрах сказала! И то, скорее уточнила, нужна ли им такая информация. Растрепать успели уже всем, или эта ценная информация специально для директора?
– Пока только заявление подали, – как можно равнодушнее. Не расплакаться.
Князев слегка улыбнулся и сказал:
– Сочувствую. Но в таком случае хочу повторить своё предложение.
– Какое? – растерялась я. Понятия не имею, о чём речь!
– Насчёт ужина.
– Ужина?
Я растерянно посмотрела на него, соображая.
– А… зачем?
Вот тут уже растерялся он.
– В смысле? Вы же замужем были, должны знать об отношениях мужчин и женщин.
Как на это реагировать? Я ведь хотела, чтобы меня ценили за профессионализм и знания, хотела произвести впечатление на того самого Князева…
Но не такое впечатление! Тогда, в лаборатории, он был недоволен, что мне доверили новый спектрометр, и при этом уже второй раз приглашает на ужин? И взял меня на работу практически без собеседования.
Неужели дело вовсе не в том, что я подхожу на должность лаборанта?
Нет. Так не может быть. Он же видный учёный, изобретатель, инженер. Не может он так поступать. Даже думать так нельзя про уважаемого человека!
– Алексей Романович, – начала осторожно. – Я развожусь, главным образом, потому, что отношения оказались несовместимы с делом моей жизни. Мне на самом деле приятно, что вы обратили на меня внимание, и при других обстоятельствах непременно приняла бы ваше предложение. Но я не собираюсь больше заводить личные отношения, работа сейчас на первом месте.
Страшно. Его глаза, освещённые лучами из окна, потеряли свой бирюзовый оттенок и приобрели злой блеск легированной стали.
Вдруг он сейчас просто уволит меня? Я ведь на испытательном сроке.
Но а что делать? Встречаться с начальником ради должности… это глупо, пошло и я точно так делать не собираюсь.
– Это самая глупая причина для отказа, про которую я только слышал.
– Вы же всего не знаете, – как можно мягче.
– Расскажите мне. За ужином.
Мы уже подошли вплотную к проходной и замедлили шаг, чтобы не разговаривать при охране.
– Я вам скажу сейчас. Я работаю восемь часов, сплю столько же. Добираюсь до работы полтора-два часа. Три часа на еду. Всё остальное время в сутках мне нужно на научную работу. Это только время. Ещё мне нужно сосредоточиться, а эмоции нешуточно отвлекают. Ну и – я уже побывала на вторых ролях. Больше не хочу.
– Я пока что претендую на то время, которое на еду.
Улыбка сошла с его лица. Князев уже говорил серьёзно, и его взгляд сверкал сталью.
Сердится. И мне страшно. Главным образом за свою новую работу.
Но уступить сейчас – означает не думать о будущем.
– Алексей Романович, нет. Пожалуйста, не настаивайте.
Он сжал губы. Фыркнул тихонько.
– Давай я тебя подвезу.
– Спасибо, я доберусь сама. Надо в магазин зайти, – неправда, конечно, но мужчин можно очень эффективно отпугнуть магазинами.
Князев уже повернулся спиной, и я решилась:
– Вы меня уволите теперь?
Он резко развернулся, глядя на меня уже совсем недобро:
– Ты меня за кого принимаешь?
Я стояла и краснела, глядя в его спину, и всё думала – в самом деле, за кого я его принимаю? В чём вообще подозреваю? В том, что протащил на ответственную работу девушку, которая заинтересовала просто на переспать? А вряд ли он имеет в виду что-то серьёзное – вспомнилось предупреждение Олеси Александровны.
Или в том, что из мелочной мести уволит сотрудницу, которая его устраивает на своём месте?
Разве может такой человек сделать что-то подобное?
Я постояла чуть-чуть и не спеша пошла к проходной. Тянула время, чтобы он точно успел уйти.
Как бы хотелось, чтобы он настоял, а я согласилась! Князев оказался очень приятным и обаятельным. И привлекательным мужчиной, что уж тут. Даже лёгкий, мимолётный роман с ним – просто мечта, да даже один ужин! Так не хотелось, чтобы он уходил, хотелось ещё поговорить, обсудить новый спектрометр, который ему так нравится – или дело всё-таки не в спектрометре?
Ой, ладно, мы что, тем бы общих не нашли?
Один этот ужин мог бы вывести меня из пучины тоски, которая, несомненно, захлестнёт, когда я останусь одна.
Но я могу гордиться собой, что сохранила стойкость.
Тихонько, грызущим червячком подкралась ещё одна мысль. Я же только что рассталась с любимым мужем, моя семья распалась, жизнь перевернулась. Как я могу вообще смотреть на мужчин, не говоря уж о фантазиях на тему «как хорошо было бы...» и сожалениях о том, что не могу принять предложение собственного начальника, с непристойным несомненно подтекстом?
Я вспомнила Женю, но почему-то никаких тёплых чувств к нему вызвать не получилось. И стало стыдно. Как же хорошо, что никто не видит, ибо я, несомненно, опять краснею.
16
Когда я осталась одна в своём временном пристанище, вообще всё перестало видеться в радужном свете. Размолвка с директором может оказаться совсем не страшной, если останется для меня без последствий – в конце концов, уж Князев-то легко найдёт себе девушку. Да одна его улыбка – и толпой побегут на кастинг.
А вот с научной работой всё уже сложнее. Как я собираюсь защищать диссертацию?
Положим, я смогу её написать. Я – смогу. Мужу же написала, там большая часть работы – моя. Но самое главное будет дальше.
Положим, даже с диссертационным советом не будет проблем. Ну и что с того, что в него входит мой директор? Непосредственный же начальник не он, а Олеся Александровна. С Князевым мы имеем возможность вообще не пересекаться. В конце концов, защищаются же аспиранты в диссертационных советах собственных вузов?
Но даже если с советом будет всё в порядке, и если не придётся пересдавать кандидатские минимумы, в аспирантуре я уже отучилась и бесплатного научного руководителя у меня уже не будет. Он обойдётся мне в круглую сумму. Статьи я, конечно, напишу бесплатные – вот ещё, платить, у меня они достаточно высокого качества. А вот патенты бесплатными не бывают. И на конференции скататься придётся. А ещё рецензенты, оппоненты, акты внедрения, печать авторефератов и экземпляров работы… много всего. Если даже откладывать с зарплаты, накоплю лет через сто.
Пока я работала в вузе, в котором и собиралась защищаться, очень многое могло обойтись бесплатно. Но теперь – я не имею к ним отношения, почему они должны мне что-то делать?
За окном темнело, как и на душе. Потихоньку подкрались сомнения. А вдруг я вообще не способна защитить диссертацию? И даже написать? Вдруг статьи и эксперименты – мой потолок? В конце концов не зря же я до сих пор не осилила ни одной главы в своей работе. Может, вклад Жени был не так уж мал? Он договаривался, организовывал и направлял, способна ли я на самостоятельный проект?
Ни приготовление еды, ни сам ужин, ни интересные видео из Интернета не могли разогнать эти мысли, и я так и провалялась без сна долго.
17
На следующий день я поговорила с коллегами, когда было свободное время, уточнила, чем именно занимается НИИ, какие проекты разрабатывает обычно, с кем сотрудничает. Я просто выберу тему, которая интересна и востребована, и буду потихоньку писать. А уж дальше видно будет, на что я способна, на что – нет.
С разрешения Олеси Александровны я опять осталась после работы, поработать за компьютером. Какой-нибудь, пусть самый дешёвый ноутбук – это вторая нужная вещь после нормального жилья, и я куплю его, как только появится возможность.
Но пока работать где-то нужно, а компьютер в препараторской, хоть и уступал лабораторным, но вполне себе шевелился и для меня, в принципе, подходил.
Я успела набросать список возможных тем, когда услышала, как открывается дверь в лабораторию.
И вздрогнула.
Кто это может быть? Все ушли. Охрана? Но для обхода ещё рано, и Олеся Александровна должна была предупредить, что я задерживаюсь.
Страх начал тихонько уходить, когда дошло, что я не единственная могу задержаться, мало ли кто зачем зашёл?
Совершенно нечего бояться.
Просто я на нервах.
Твёрдый, вежливый стук – и дверь сразу открывается.
– Регина? Вы ещё здесь?
Наверняка не стоило с ним встречаться здесь и сейчас, но я невольно начала расплываться в улыбке, чувствуя, как уходит напряжение.
Князев точно владеет каким-то волшебством. Иначе как он так на всех действует?
– Да, осталась поработать немного.
Он так-то знает, сам и разрешил в первый раз. Надеюсь, не передумал – я же ничего плохого не делаю.
Отвернулась обратно в монитор, чтобы не пялиться восторженным взглядом.
И услышала, как за спиной хлопнула дверь.
И всё? Ушёл? Заходил просто проверить, кто это тут остался?
Тяжёлая, горячая ладонь легла мне на плечо и я крупно вздрогнула от неожиданности.
– Ты на самом деле всегда работаешь, серьёзная девочка?
От его голоса рассыпались мурашки по коже, но слова заставили занервничать.
– Алексей Романович, извините, я занята! – первое, что пришло в голову. Я повернулась к нему…
Сердце подпрыгнуло и забилось. Князев стоял очень близко, куда ближе рабочих отношений, и слегка наклонился надо мной.
– Регина, честное слово, это самая идиотская отговорка…
Кончиками пальцев он провёл по моей щеке, и прикосновение как будто обожгло. Я не успела среагировать – честно говоря, не придумала, как – и он ухватил меня за плечи и потянул вверх, поднимая на ноги.
Я упёрлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть – как будто двигать каменную глыбу. Моё возмущение потонуло в поцелуе.
Страхи и мысли буквально улетучились, когда от первого же касания его губ вспыхнул такой жар внутри, что в голове зашумело. Каких-то слабых отголосков воли – где-то на задворках сознания – хватило, чтобы не набрасываться на него в ответ, но я запрокинула голову, раскрывая губы навстречу.
Князев, как будто почувствовав, перехватил меня за талию, прижимая к себе, и я почувствовала, что именно этого хотелось сильнее всего. Его вторая ладонь скользнула по спине, всё-таки вырвав из меня слабый стон.
Этот позорный звук немного отрезвил – но только мысли. По-прежнему слабели колени, по-прежнему жаркая истома разливалась по телу.
Его язык, проникший в меня, вызвал второй стон, и я почувствовала, как пылают щёки. Снова попробовала оттолкнуть его, и снова стальной захват не ослаб ни на миллиньютон.
Но Князев прервал поцелуй и смотрел на меня с лёгкой улыбкой.
– Вот так, моя маленькая недотрога, ты не такая уж строгая, да?
– Женя! Ты отправил мою статью?
Статья осталась дома на компьютере. Компьютер остался дома у мужа.
Бывшего мужа.
– Регина, я отправил свою статью! – надменно ответил он. – И понятия не имел, что ты захватила черновик с моего компьютера!
– Но ты прекрасно знаешь, что её я писала!
– Её писал коллектив преподавателей нашей кафедры, и они все перечислены в шапке. Твою фамилию в свои статьи я больше не стану добавлять, теперь, когда нас с тобой ничего не связывает.
– Что же, значит, мы выяснили. Это одна и та же статья, и вы оба послали её. Независимо от личных отношений вам стоило договориться, добавить друг друга в соавторы и послать одну статью, – попыталась сгладить ситуацию женщина за столом. Но Женя наморщил нос:
– Все, кто принимал участие в написании статьи, уже добавлены в соавторы. Добавлять жену только потому, что она моя жена, я больше не собираюсь.
– Я писала эти статьи, – взглянула ей в глаза, но сама уже не знала, на что рассчитывала.
– Очень смешно, – фыркнул бывший муж.
– У вас есть доказательства?
Ну какие могут быть доказательства? Тайного кода в текст не прятала. Работали мы за одним компьютером, и не делили материалы на мои и его.
– Какие у неё могут быть доказательства? К сожалению, у Регины не хватает усидчивости для работы над материалом. Вот в лекционном зале она на своём месте. Поэтому её и тянули, но диссертацию она так и не защитила. Кажется, тебя уже уволили, да?
Он прекрасно знает, что да.
И решение очевидно. Даже если бы я сейчас убедила редакторшу в своей правоте, это бы ничего не изменило. Женя – уважаемый человек, кандидат наук, доцент, работает на кафедре, как и остальные, кто вписан в соавторы. А я?
А я стою, краснею, теряю слова, и это ещё больше убеждает её в моей вине.
Да я даже здесь уже больше не работаю.
Слова прозвучали гулко, врезаясь в сознание.
– Давайте так. Вы попробуйте написать свою статью на основе старых материалов, в которых была ваша фамилия. Просто переработайте их. И принесёте, время ещё есть. Но больше не берите чужие материалы без спросу.
14
Да я могла написать ещё две или три статьи за оставшееся время. Гораздо ниже качеством, скорее обзорные, но без проблем. Я умею. Только…
Только не хотелось туда возвращаться. Ощущение ужасной несправедливости буквально глодало изнутри. И растерянность тоже. Что делать дальше? Эксперименты я проводила на кафедре, и данных для статей было много.
А теперь…
А теперь я работаю в НИИ, в современной лаборатории, где такое оборудование, которое нашей кафедре ещё лет пять не купят! И почему я должна продолжать старую тему? Я могу написать диссертацию по любой другой, из тех, которыми занимаются в «НИИ «Углерод»! И даже что-нибудь разработать и запатентовать… Если будет какой-нибудь карьерный рост выше лаборанта.
Я выберу более актуальную и интересную тему, и мои разработки будут на самом деле применять на предприятиях, а не буду искать, кто бы сделал акт о внедрении для галочки.
И потом… на какую-нибудь статью я непременно поставлю фамилию Князева, найду повод, хотя бы на редактуру подсуну. И отправлю в один из центральных журналов, которые выписывает университет, чтобы Женя непременно увидел!
На кончиках пальцев кипело отчаянное желание начать что-то срочно делать, но я одёргивала себя, заставляя не торопиться и подойти тщательнее к выбору темы. Остаток вечера провела в обнимку с телефоном – просматривала, что сейчас актуально, что мне интересно.
Наконец, просто решила поговорить завтра с коллегами и попросить совета.
В понедельник мы дружно выбирали мне тему. Предложения разнились от довольно стандартных до совсем фантастических. В конце концов, на мысль натолкнула Олеся Александровна. Она учла то, чем занималась лаборатория, и обещала разрешить мне проводить иногда эксперименты. Я на радостях предложила вписать её в статью соавтором, и она внезапно засмущалась:
– Да не стоит… Но буду признательна, мне не помешает. У самой с этими бумажками ни на что времени нет… И ты когда тему будешь формулировать, учти, что Князев у нас в диссертационный совет входит, постарайся попасть к нему.
– А разве пропустят, если я фактически у него работать буду? – вряд ли мне нужно предвзятое мнение диссертационного совета. Но Олеся Александровна только махнула рукой:
– Пропустят, не волнуйся.
15.
После рабочего дня я не стала задерживаться. Стоит полностью определиться с темой, а так же с тем, где я буду брать научного руководителя, если старый откажется. Много чего предстоит решить. Бросаться с места в карьер – плохая идея.
Тем не менее, уходила я последней. Отщёлкала нужные рубильники, закрыла лабораторию, прошла по коридору и уже спускалась по лестнице, когда меня окликнул знакомый голос.
Который, как обычно, расцветил пространство яркими красками.
– Регина? Вы домой?
– Здравствуйте! – или стоит уже сказать «До свиданья»? – Да, домой.
– Вы развелись.
Я замерла. Я же только в кадрах сказала! И то, скорее уточнила, нужна ли им такая информация. Растрепать успели уже всем, или эта ценная информация специально для директора?
– Пока только заявление подали, – как можно равнодушнее. Не расплакаться.
Князев слегка улыбнулся и сказал:
– Сочувствую. Но в таком случае хочу повторить своё предложение.
– Какое? – растерялась я. Понятия не имею, о чём речь!
– Насчёт ужина.
– Ужина?
Я растерянно посмотрела на него, соображая.
– А… зачем?
Вот тут уже растерялся он.
– В смысле? Вы же замужем были, должны знать об отношениях мужчин и женщин.
Как на это реагировать? Я ведь хотела, чтобы меня ценили за профессионализм и знания, хотела произвести впечатление на того самого Князева…
Но не такое впечатление! Тогда, в лаборатории, он был недоволен, что мне доверили новый спектрометр, и при этом уже второй раз приглашает на ужин? И взял меня на работу практически без собеседования.
Неужели дело вовсе не в том, что я подхожу на должность лаборанта?
Нет. Так не может быть. Он же видный учёный, изобретатель, инженер. Не может он так поступать. Даже думать так нельзя про уважаемого человека!
– Алексей Романович, – начала осторожно. – Я развожусь, главным образом, потому, что отношения оказались несовместимы с делом моей жизни. Мне на самом деле приятно, что вы обратили на меня внимание, и при других обстоятельствах непременно приняла бы ваше предложение. Но я не собираюсь больше заводить личные отношения, работа сейчас на первом месте.
Страшно. Его глаза, освещённые лучами из окна, потеряли свой бирюзовый оттенок и приобрели злой блеск легированной стали.
Вдруг он сейчас просто уволит меня? Я ведь на испытательном сроке.
Но а что делать? Встречаться с начальником ради должности… это глупо, пошло и я точно так делать не собираюсь.
– Это самая глупая причина для отказа, про которую я только слышал.
– Вы же всего не знаете, – как можно мягче.
– Расскажите мне. За ужином.
Мы уже подошли вплотную к проходной и замедлили шаг, чтобы не разговаривать при охране.
– Я вам скажу сейчас. Я работаю восемь часов, сплю столько же. Добираюсь до работы полтора-два часа. Три часа на еду. Всё остальное время в сутках мне нужно на научную работу. Это только время. Ещё мне нужно сосредоточиться, а эмоции нешуточно отвлекают. Ну и – я уже побывала на вторых ролях. Больше не хочу.
– Я пока что претендую на то время, которое на еду.
Улыбка сошла с его лица. Князев уже говорил серьёзно, и его взгляд сверкал сталью.
Сердится. И мне страшно. Главным образом за свою новую работу.
Но уступить сейчас – означает не думать о будущем.
– Алексей Романович, нет. Пожалуйста, не настаивайте.
Он сжал губы. Фыркнул тихонько.
– Давай я тебя подвезу.
– Спасибо, я доберусь сама. Надо в магазин зайти, – неправда, конечно, но мужчин можно очень эффективно отпугнуть магазинами.
Князев уже повернулся спиной, и я решилась:
– Вы меня уволите теперь?
Он резко развернулся, глядя на меня уже совсем недобро:
– Ты меня за кого принимаешь?
Я стояла и краснела, глядя в его спину, и всё думала – в самом деле, за кого я его принимаю? В чём вообще подозреваю? В том, что протащил на ответственную работу девушку, которая заинтересовала просто на переспать? А вряд ли он имеет в виду что-то серьёзное – вспомнилось предупреждение Олеси Александровны.
Или в том, что из мелочной мести уволит сотрудницу, которая его устраивает на своём месте?
Разве может такой человек сделать что-то подобное?
Я постояла чуть-чуть и не спеша пошла к проходной. Тянула время, чтобы он точно успел уйти.
Как бы хотелось, чтобы он настоял, а я согласилась! Князев оказался очень приятным и обаятельным. И привлекательным мужчиной, что уж тут. Даже лёгкий, мимолётный роман с ним – просто мечта, да даже один ужин! Так не хотелось, чтобы он уходил, хотелось ещё поговорить, обсудить новый спектрометр, который ему так нравится – или дело всё-таки не в спектрометре?
Ой, ладно, мы что, тем бы общих не нашли?
Один этот ужин мог бы вывести меня из пучины тоски, которая, несомненно, захлестнёт, когда я останусь одна.
Но я могу гордиться собой, что сохранила стойкость.
Тихонько, грызущим червячком подкралась ещё одна мысль. Я же только что рассталась с любимым мужем, моя семья распалась, жизнь перевернулась. Как я могу вообще смотреть на мужчин, не говоря уж о фантазиях на тему «как хорошо было бы...» и сожалениях о том, что не могу принять предложение собственного начальника, с непристойным несомненно подтекстом?
Я вспомнила Женю, но почему-то никаких тёплых чувств к нему вызвать не получилось. И стало стыдно. Как же хорошо, что никто не видит, ибо я, несомненно, опять краснею.
16
Когда я осталась одна в своём временном пристанище, вообще всё перестало видеться в радужном свете. Размолвка с директором может оказаться совсем не страшной, если останется для меня без последствий – в конце концов, уж Князев-то легко найдёт себе девушку. Да одна его улыбка – и толпой побегут на кастинг.
А вот с научной работой всё уже сложнее. Как я собираюсь защищать диссертацию?
Положим, я смогу её написать. Я – смогу. Мужу же написала, там большая часть работы – моя. Но самое главное будет дальше.
Положим, даже с диссертационным советом не будет проблем. Ну и что с того, что в него входит мой директор? Непосредственный же начальник не он, а Олеся Александровна. С Князевым мы имеем возможность вообще не пересекаться. В конце концов, защищаются же аспиранты в диссертационных советах собственных вузов?
Но даже если с советом будет всё в порядке, и если не придётся пересдавать кандидатские минимумы, в аспирантуре я уже отучилась и бесплатного научного руководителя у меня уже не будет. Он обойдётся мне в круглую сумму. Статьи я, конечно, напишу бесплатные – вот ещё, платить, у меня они достаточно высокого качества. А вот патенты бесплатными не бывают. И на конференции скататься придётся. А ещё рецензенты, оппоненты, акты внедрения, печать авторефератов и экземпляров работы… много всего. Если даже откладывать с зарплаты, накоплю лет через сто.
Пока я работала в вузе, в котором и собиралась защищаться, очень многое могло обойтись бесплатно. Но теперь – я не имею к ним отношения, почему они должны мне что-то делать?
За окном темнело, как и на душе. Потихоньку подкрались сомнения. А вдруг я вообще не способна защитить диссертацию? И даже написать? Вдруг статьи и эксперименты – мой потолок? В конце концов не зря же я до сих пор не осилила ни одной главы в своей работе. Может, вклад Жени был не так уж мал? Он договаривался, организовывал и направлял, способна ли я на самостоятельный проект?
Ни приготовление еды, ни сам ужин, ни интересные видео из Интернета не могли разогнать эти мысли, и я так и провалялась без сна долго.
ГЛАВА 5
17
На следующий день я поговорила с коллегами, когда было свободное время, уточнила, чем именно занимается НИИ, какие проекты разрабатывает обычно, с кем сотрудничает. Я просто выберу тему, которая интересна и востребована, и буду потихоньку писать. А уж дальше видно будет, на что я способна, на что – нет.
С разрешения Олеси Александровны я опять осталась после работы, поработать за компьютером. Какой-нибудь, пусть самый дешёвый ноутбук – это вторая нужная вещь после нормального жилья, и я куплю его, как только появится возможность.
Но пока работать где-то нужно, а компьютер в препараторской, хоть и уступал лабораторным, но вполне себе шевелился и для меня, в принципе, подходил.
Я успела набросать список возможных тем, когда услышала, как открывается дверь в лабораторию.
И вздрогнула.
Кто это может быть? Все ушли. Охрана? Но для обхода ещё рано, и Олеся Александровна должна была предупредить, что я задерживаюсь.
Страх начал тихонько уходить, когда дошло, что я не единственная могу задержаться, мало ли кто зачем зашёл?
Совершенно нечего бояться.
Просто я на нервах.
Твёрдый, вежливый стук – и дверь сразу открывается.
– Регина? Вы ещё здесь?
Наверняка не стоило с ним встречаться здесь и сейчас, но я невольно начала расплываться в улыбке, чувствуя, как уходит напряжение.
Князев точно владеет каким-то волшебством. Иначе как он так на всех действует?
– Да, осталась поработать немного.
Он так-то знает, сам и разрешил в первый раз. Надеюсь, не передумал – я же ничего плохого не делаю.
Отвернулась обратно в монитор, чтобы не пялиться восторженным взглядом.
И услышала, как за спиной хлопнула дверь.
И всё? Ушёл? Заходил просто проверить, кто это тут остался?
Тяжёлая, горячая ладонь легла мне на плечо и я крупно вздрогнула от неожиданности.
– Ты на самом деле всегда работаешь, серьёзная девочка?
От его голоса рассыпались мурашки по коже, но слова заставили занервничать.
– Алексей Романович, извините, я занята! – первое, что пришло в голову. Я повернулась к нему…
Сердце подпрыгнуло и забилось. Князев стоял очень близко, куда ближе рабочих отношений, и слегка наклонился надо мной.
– Регина, честное слово, это самая идиотская отговорка…
Кончиками пальцев он провёл по моей щеке, и прикосновение как будто обожгло. Я не успела среагировать – честно говоря, не придумала, как – и он ухватил меня за плечи и потянул вверх, поднимая на ноги.
Я упёрлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть – как будто двигать каменную глыбу. Моё возмущение потонуло в поцелуе.
Страхи и мысли буквально улетучились, когда от первого же касания его губ вспыхнул такой жар внутри, что в голове зашумело. Каких-то слабых отголосков воли – где-то на задворках сознания – хватило, чтобы не набрасываться на него в ответ, но я запрокинула голову, раскрывая губы навстречу.
Князев, как будто почувствовав, перехватил меня за талию, прижимая к себе, и я почувствовала, что именно этого хотелось сильнее всего. Его вторая ладонь скользнула по спине, всё-таки вырвав из меня слабый стон.
Этот позорный звук немного отрезвил – но только мысли. По-прежнему слабели колени, по-прежнему жаркая истома разливалась по телу.
Его язык, проникший в меня, вызвал второй стон, и я почувствовала, как пылают щёки. Снова попробовала оттолкнуть его, и снова стальной захват не ослаб ни на миллиньютон.
Но Князев прервал поцелуй и смотрел на меня с лёгкой улыбкой.
– Вот так, моя маленькая недотрога, ты не такая уж строгая, да?
