— Однако от змеиного клада я бы не отказалась, — усмехнулась Каридвен.
— Не стоит начинать войну первыми! — Даррен предостерегающе поднял палец. — Они пережили охоту на ведьм, а многим ли из нас это удалось?
— Предпочитаешь платить дань белобрысой рептилии?! — вскинулся Дилан.
— Отдавать осужденных змею — не худший вид казни. Возможно, это приведет к снижению преступности среди бродяг.
— Предпочитаю казнить сама, — Каридвен вдруг побледнела. — Великий Кром, а ведь Лорн так и не объяснил, зачем они ему! Вдруг он их вылечит? Надо было языки этой падали вырвать!
Дилан кокетливо поправил заплетенные в косы волосы и подался ближе к трону.
— Моя королева, но ведь сила Той Самой Флейты наверняка справится даже с самым могущественным манурмом.
— А кто рискнет на ней сыграть? Ты?
— О нет! — Дилан отшатнулся. — Настолько древняя магия по силам разве что Даррену.
Первый советник одарил его мрачным взглядом.
— Нет, это слишком опасно. Даже если получится уничтожить одного, второй может отомстить.
— Не успеет, если навестить его в ту же ночь, — возразил Дилан. — До Глостершира рукой подать.
— Это если на машине. А я не люблю эти пропахшие бензином чудовища! Внутри них только и думаешь, как бы удержать гламур.
— Только в один конец, Дар, — ласково сказала королева. — Обратно вернешься своим ходом.
Она достала из складок мантии простую деревянную флейту и протянула ему.
— Ты ведь знаешь подходящую мелодию?
Даррен дотронулся до инструмента кончиками пальцев и тут же отдернул руку.
— Нет. Ты не понимаешь, Каридвен! Эта флейта слишком много забирает у музыканта. Я не готов столько отдать.
— Какое возмещение ты хочешь?
Даррен заколебался, что-то мысленно прикидывая.
— Один клад мне.
— Половину!
— Хорошо, но я сам выберу, что взять.
— Договорились, — Каридвен ярко улыбнулась. — Это будет достойный подвиг для завершения Безымянного дня.
«А если вы оба сгорите вместе с проклятой флейтой, это будет идеально», — добавила она про себя. Даррен верно служил её брату, и всем было известно, что он остался при дворе только ради того, чтобы узнать истинную причину смерти Айвора.
Даррен взял флейту, встал и молча поклонился. Наблюдая, как он пробирается между пирующими к выходу из залы, Дилан едва слышно прошептал:
— Что, если он погибнет, а Лорн выживет?
— Ничего страшного, — Каридвен провела кончиками пальцев по его щеке. — Ты ведь не проговоришься, правда? А я скажу Лорну, что Даррен узнал о его роли в убийстве короля и попытался отомстить — на свой страх и риск.
— Восхищен твоим умом, моя королева! — он пылко поцеловал ей руку. — Кстати, когда Даррен вернется, он будет полностью измотан, верно?
— О да... — Каридвен усмехнулась и подняла свой кубок. — А мы приготовим ему угощение.
***
Вонь была настолько резкой, что чесалось в носу. Но если чихнуть, утихшая боль наверняка снова проснётся. А еще дико раздражал гудящий звук, как от застрявшего в щели шмеля. Кунла слышал такое в человеческих домах. Значит, он больше не в подземелье Неблагого двора. Рядом кто-то насвистывал "Зелёные рукава". Старую мелодию, известную только фэйри, а не ту, что украли и испортили люди.
Кунла самую малость приподнял ресницы. Высокий потолок, обшитый светлыми досками, светильники такие яркие, что режут глаза. Слева — большое окно, одна створка приоткрыта. Снаружи темно, значит ночь ещё не закончилась. А лежит он на чём-то твердом, вроде стола. Кунла скосил глаза вправо. Спиной к нему стоял и размешивал в жестяном ведре что-то вонючее высокий человек в черной рубашке с закатанными рукавами. Густые белоснежные волосы падали на расстегнутый ворот неровными прядями. На колдуна не похож — на бледной коже предплечий ни одной татуировки. Да и перевелись колдуны давным-давно. Но откуда он знает правильную мелодию?
Кунла не любил людей, особенно таких — холеных и упитанных. Живёт, небось, сытно и спокойно. Кунла последний раз ел три дня назад, а что такое покой знал только понаслышке. От вони глаза начали слезиться, заболела голова. При этом, как ни странно, тело ощущалось легким и прыгучим. Даже чистым.
Человек перестал свистеть. Кунла тут же закрыл глаза.
— Так, это готово, — произнес приятный голос. Таким рассеянным тоном обычно ведут разговор с самим собой. — В следующий раз надо купить смолу подороже, а то рехнуться можно от запаха. Ну-с, малыш, готов сыграть роль прекрасного принца?
Ответа от него явно не ждали, и Кунла счел за лучшее промолчать.
— Или сначала ветки? — задумчиво пробормотал голос. — Да, пожалуй.
Послышался сухой шелест. Кунла приоткрыл правый глаз. Непонятный человек укладывал две дубовые ветки в прозрачный ящик, по размерам вполне способный вместить средних размеров фэйри.
«Это что, гроб? Как в сказке?! Ну уж нет!» — Кунла сгруппировался и одним прыжком оказался у окна. Дернул раму и прыгнул, даже не посмотрев, что внизу.
— Стой!
Окрик догнал его уже в полете. «Башня!» — сердце оборвалось, но в ту же секунду он влетел прямо в объятья раскидистого дуба. Кунла намертво вцепился в покрытые листьями ветки и повис. "Листья зимой?!" — обдумать это чудо не было времени. Кунла оглянулся на дом. Надо же, какой большой, с двумя башнями. А вот и хозяин — тоже решил из окна вылезти, правда на первом этаже. Как это он так быстро спустился?
Кунла стремительно, по-беличьи, соскочил на землю и кинулся в глубину парка, больше похожего на лес.
— Стой, тебе говорят! — раздалось сзади. — Всё равно поймаю!
Только сейчас Кунла заметил, что на шее у него что-то болтается. Флейта? Неужели Та Самая?! Радость обожгла волной и тут же схлынула. Флейта оказалось новенькой, человеческой работы. Он хотел было сдернуть её, но не стал. Пригодится, даже такая.
Впереди замелькали испуганно разбегающиеся олени.
— Задержите его!
Он что, оленям приказывает? Кунла не удержался от смешка. И тут его левая нога попала в петлю вынырнувшего из-под земли корня. Кунла покатился по земле, взвыв от резкой боли.
— Попался, стервец! — голос преследователя слышался совсем близко.
Кунла вскочил, стиснув зубы, подпрыгнул, ухватился за нависшую ветку огромного ясеня и закинул себя наверх. Не останавливаясь, полез дальше. Нога болела, но по сравнению с тем, что ему пришлось пережить в лапах королевы, это была сущая ерунда.
— Слезай! — потребовали снизу слегка задыхающимся голосом. — А то хуже будет!
— За дурака меня держишь? — Кунла поудобнее устроился на последнем прочном суку. Лезть выше было уже рискованно. — Ты кто такой? Колдун? Ну, так сними меня, если сможешь.
— И сниму! — пообещал незнакомец. — Отдышусь только.
Волосы у него растрепались и ещё больше напоминали гриву. "Как он не мерзнет в одной рубашке? — с тоской подумал Кунла, ёжась на пронзительном ветру. — И в темноте видит, зараза!"
Он присмотрелся к своему преследователю повнимательнее. Крупные, вполне человеческие черты лица, темные брови вразлёт. И большие, цвета желтой яшмы глаза с вертикальными зрачками. Кунла вцепился в дерево так, что кора начала крошиться под пальцами. Белая грива, зеленеющий зимой дуб — всё сходится!
— Ты… манурм?! Этот, как его, Лорн?
— Польщен, что мое имя широко известно среди фэйри, — Лорн принялся не спеша расстегивать рубашку. — В последний раз предлагаю — слезай сам. Обещаю, больно не будет, ты просто уснешь.
— Яи так уже выспался. — Кунла оценил расстояние до соседнего дерева. Пожалуй, можно перепрыгнуть, даже с больной ногой.
— Тогда я тебя укушу, — голос змея изменился, стал опасно-вкрадчивым. — Яд манурма, к твоему сведению, парализует. А ещё это очень болезненно.
— Ты меня сначала достань, пивной бочонок!
Манурм со свистом втянул в себя воздух, резко выдохнул и начал меняться. Кунла внимательно следил за метаморфозом. И когда массивное тело гигантского змея полностью втянулось на дерево, прыгнул.
***
Рогатое существо оказалось женского пола и совсем юное, насколько Дон мог судить. Хотя возраст фэйри не определишь, пока не посмотришь в глаза. Манурм пропустил сквозь пальцы медные кудри, недавно слипшиеся от крови, а теперь собственноручно им вымытые и расчесанные. Что понадобилось Неблагому двору от этой девочки? Её пытали всерьез, не ради развлечения.
Дон потрогал острые отростки рожек. На них должны позвякивать крошечные бубенчики, а в пушистой кисточке на конце хвоста блестеть цветные бусины. И браслеты — золотыми завитками охватывать тонкие руки...
Чутко вздрагивают острые кончики ушей, настороженно смотрят раскосые глаза. Мгновение узнавания — и звенит серебром радостный смех…
Нет, его лесная нимфа Лара была совсем другой. Вся как росчерк птичьего крыла — быстрая, изящная, с текучими темными локонами, перламутровой кожей, зеленоватой, как мох, и такой же мягкой шерсткой на стройных ногах дикой козочки. А у этого существа круглое лицо с пухлыми губами, нос картошкой и золотистая кожа с россыпью веснушек — там, где её можно разглядеть между синяками и коростой. Так почему же он вспомнил те времена, когда в Исландии ещё шумели леса? Люди их вырубили, уничтожили вместе с дриадами и нимфами. И он не сумел уберечь Лару.
Дон смочил клочок ваты в приготовленном целительном эликсире и протёр лицо маленькой фэйри. На ней хорошо бы смотрелся венок из лесных цветов. Но где их взять зимой? Можно, конечно, купить оранжерейные, но это будет уже не то. Или подождать до первоцветов? Хочется, чтобы первый экспонат коллекции стал шедевром, а что эффектного в истощенном теле? Подкормить, вылечить как следует, нарядить майской королевой… И вообще, пусть Лорн первым рискует, а он учтет его ошибки и сделает лучше.
Дон поднял невесомое тело, перенес из лаборатории в кабинет, уложил на кожаный диван и укрыл пледом. Сходил на кухню, вскипятил чайник, залил полную тарелку овсяных хлопьев с ягодами. Что едят британские нимфы, он не знал, но от овсянки ещё никому плохо не было. Подумав, добавил в кашу масло и мед. Вернулся в кабинет и поставил поднос на столик рядом с диваном.
Ноздри круглого носа дрогнули, длинные ресницы поднялись. Дон ждал синевы лесного озера, но глаза у неё оказались болотного цвета с карими крапинками. А взгляд взрослый. Манурм вздохнул с облегчением — невелика радость возиться с ребенком.
— Не бойся, — он улыбнулся. — Ты можешь сесть?
Она моргнула, прислушиваясь к себе. Облизнула губы.
— Cмогу, наверное, — голос звучал хрипловато.
Дон аккуратно приподнял её за плечи, подсунул под спину две подушки. Придвинул стол поближе и сел в соседнее кресло.
— Питайся.
Она недоверчиво посмотрела на него, потом на кашу. Сглотнула и потянулась за ложкой. Тарелка опустела за минуту. Дон прикинул, сколько у него осталось коробок с овсяными хлопьями. Надо будет пополнить запас.
— Пить хочешь?
Она облизала ложку.
— Ага.
Дон усмехнулся и пошел за второй порцией каши и соком. Он сомневался, можно ли оставить фэйри без присмотра, но решил, что в таком состоянии она безопасна. По возвращении обнаружил её на том же месте. На этот раз каша поглощалась медленнее.
— Не ешь лишнего, а то плохо будет, — предупредил Дон, наблюдая, как округляется под пледом тощий живот.
— Нет, мне хорошо, — она причмокнула и взяла кружку. — Это что?
— Грейпфрут, — Дон придвинул ей коробку с соком.
Она изучила картинку.
— На апельсин похож. Я ела однажды апельсины. Их тогда на свалку выбросили, целый ящик, и мы… — она осеклась. В раскосых глазах снова вспыхнуло подозрение. — А ты кто? Ты из Благого двора?
— Я сам по себе и не подчиняюсь дворам.
Она сосредоточенно осмотрела его — от добротных, хотя и не новых домашних туфель до тщательно уложенных белых волос. В глаза всматривалась особенно долго.
— Ты дракон?!
Дон удивился надежде, с которой она задала вопрос. Лично он бы встрече с драконом не обрадовался.
— Нет, хотя почти угадала. Вторая попытка?
— Значит змей, — она нахмурилась. — Я слышала про тебя. Твое имя Лорн, да?
— Дон, — поправил он. — Лорн живет в соседнем графстве.
— А мы где? — она почему-то сильно испугалась.
— В моей усадьбе в Глостершире. — Дон невольно заинтересовался. Что такого важного у неё осталось в Сомерсете? — Кстати, не пора ли представиться? Мое имя ты знаешь, а как называть тебя?
— Айри, — она пожевала губу. — Тебе сокровища нужны, да?
Дон склонил голову набок.
— Допустим. А у тебя их много?
Айри прищурилась.
— У меня есть нечто более ценное — информация. Очень важная для тебя и Лорна. Если ты меня отпустишь, я расскажу.
Дон хмыкнул. А девочка не так проста, как показалось.
— Сначала расскажи, а уж потом я решу, хватит ли этого для выкупа, — он скрестил руки на груди.
— Так не пойдет! — она замотала головой. — Но я клянусь дубом, тёрном и ясенем, солнцем, луной и звездами, что это очень важные сведения, от них зависит жизнь вас обоих.
Дон задумчиво надул губы. Такие клятвы фэйри не нарушают. Айри вполне могла услышать что-то действительно важное. В присутствии осужденных на смерть палачи за языками не следят.
— Ладно, — он поднял правую руку. — Клянусь тем же, что отпущу тебя на свободу, если твоя тайна окажется действительно полезной.
Айри залпом допила сок и торжественно выпрямилась.
— Я знаю, где сейчас Та Самая Флейта.
Дону потребовалось пара секунд, чтобы осознать её слова. Потом он вскочил.
— Где?!
— У королевы Каридвен, — Айри передёрнула плечами. — С прошлой ночи.
Дон замер. Древняя флейта, способная подчинить кого угодно, считалась давно сгинувшей. Если она нашлась, это очень скверно. Едва ли у королевы-полукровки получится справиться с могущественным артефактом, но при её дворе есть чистокровные сиды, способные обуздать древнюю магию. Каридвен явно осталась недовольна требованием Лорна, а это означает, что он в большой опасности.
Дон кинулся к телефону, набрал номер, который знал наизусть. Раздались долгие гудки. Седьмой, восьмой, десятый… "Да где же ты?!"
— Поехали! — Он бросил трубку, схватил Айри в охапку вместе с пледом и бегом бросился к двери.
— Куда? В Гластонбери? А почему так срочно?
— Потому что Каридвен наверняка сообразила, что ты можешь проговориться о флейте. Значит нанесет удар этой же ночью!
Дон истово надеялся, что не опоздает.
***
Нога болела всё сильней. С пятого дерева Кунла сорвался, чудом удержавшись на нижних ветках. Клыки змея лязгнули в паре дюймов от него.
— Ну вс-сё… — манурм шипел и свистел, как перекипевший чайник. — Допрыгалс-ся, с-сукин с-сын! С-сейчас я тебя…
Кунла прижался к дереву и зажмурился. На ещё один прыжок сил уже не было.
— А последнее желание? — пискнул он.
— Обойдешьс-ся! — змей примерился. — Впрочем, давай. Что ты хочешь?
Кунла взялся за флейту.
— Позволь мне сыграть напоследок.
— Не надейс-ся, что с-сумеешь меня зачаровать! — Манурм свернулся кольцами под деревом, не сводя с жертвы глаз.
"А ведь всего пару дней назад я мог бы попытаться, — Кунла вздохнул. — Эх..."
Он поднес флейту к губам. Зазвучала мелодия — темная, тягучая, как смола. Манурм содрогнулся всем телом. Кунла испуганно опустил флейту, но музыка продолжалась.
