Пока мсье Вулкан рассказывал, Ариман наблюдал за российскими инквизиторами, которые то и дело обменивались многозначительными взглядами. И стоило рассказу закончиться, как Николай медленно покивал, сцепляя пальцы в замок.
– Похоже на рабочую версию… а теперь о нашем. Мы сумели поймать Начертателя…
– Да иди ты! – не поверил Шон.
– Нашлась проруха на старуху, – тонко улыбнулся глава российской инквизиции. – Но об этом как-нибудь потом… в общем, по его показаниям, и из показаний небезызвестной вам Елизаветы Сергеевны мы взяли и одну из двух распространительниц Лихорадки – некто София Дипуотер этим занималась, гражданка Франции (хотя возможно и двойное гражданство), – а вот ее напарнице пока удалось скрыться. Елизавета Сергеевна эту Софию, кстати, опознала.
– Ага, при нас было, – кивнул Шон.
– И благодаря этим двоим и вашим показаниям мы подтвердили общую картину. Если без имен: заговорщики решили совместить наработки “Дюжины Кровавого Премьера” с твоими, Шон, контрмерами…
– Какая честь…
– …и целью их является планомерная дискредитация или ослабление министерств и Советников ветингвета с наращиванием собственного влияния и, в дальнейшем – захватом власти более законным путем.
– Мне дюже интересно посмотреть, как бы у них это вышло.
– Нам бы тоже было, если бы речь шла не о нашей стране, – кивнул Низинских.
– Атаки на школы являются частью кампании по дискредитации нас, Правоохранителей, и Ведомства образования и науки, – продолжал Николай. – Верна или нет догадка об участии экс-члена “Кровавой Дюжины”, но ее идейные наследники явно учли ее опыт, когда сердцем сопротивления была “Девственная роза”, и поставили себе целью нейтрализовать “Лесную глубину” заранее.
– Да уж, “Роза” была главной занозой в нашей заднице, тут не поспоришь, – хмыкнула Воронцова. – Шону, при всем уважении, было до них далеко… но при чем тут атаки Минеральными Пауками, я никак не соображу, и при чем тут “Роза” сейчас? По-моему, они добились усиления охраны “Глубины” и закрытия (пусть и временного) “Розы”, а не наоборот?
– Верно подмечено, но я еще не закончил… помимо ударов по репутациям отдельных наших министерств, этот план ведет к достижению нескольких целей: во-первых, наводит беспокойство на мировое магическое сообщество – предполагалось, по-видимому, что все страны, в которых есть школы, в первую очередь бросят людей на укрепление их…
– В частности мы, – кивнул Шон.
– Да-да… во-вторых – вкупе с террором технократов, это распыляет наши силы, одновременно делая наши действия предсказуемыми: мы просто не можем не защищать детей в “Глубине”. А в-третьих – это концентрирует в школе заметные силы, благодаря чему следующий удар убивает сразу множество зайцев одним махом.
– Атака на школу, – догадалась Александра.
– “Очернитель нив”? – немного отстал от нее с предположением Шон.
– Бинго, – устало кивнул Николай, – минус репутация кучи министерств, минус школа, минус куча правоохранителей и минимум треть инквизиторов. Особенно при том, что в “Глубине” как раз сейчас международная конференция в самом разгаре. Так что, если верить Начертателю, вопрос даже не “когда?”, а “как скоро?”.
На сей раз гнетущая тишина в кабинете висела куда дольше.
– И вы согласовали эту конференцию?! – поразилась Амиала. – После нападений?!
– Это слегка не в нашей компетенции, – мрачновато ответил за начальника Борхан.
– Слишком много интересов, – поддержал его Шувалов. – Хотя мы, естественно, настоятельно не рекомендовали и тянули согласования сколько могли.
И снова пауза.
– Но главное, я так понимаю, чего они не учли, запуская свои удары, это то, что вы о них догадаетесь прежде, чем станет поздно, и то, что вы позовете нас? – прервал молчание Шон.
– И снова в точку, – кивнул глава российской инквизиции. – Благодаря вам мы не распылили свои силы окончательно, получили кучу бесценной информации, и, если вы согласитесь помочь, имеем силы для подкрепления “Глубине”, не оголяя окончательно тылы.
Он развел руками, будто подводя черту под своими выкладками.
– Мы-то поможем, – процедила Воронцова. – Но если у них на вооружении “Очернители нив”...
– Вряд ли больше одного, – качнул головой Низинских.
– Нам и одного за глаза хватит. Тем более, что у вас “Повесток в ничто” явно нет.
– Да, “чего нема…”, – покивал Николай. – “Очернитель” – пока единственное, в чем они нас явно переиграли… Но вообще я так и не понял, беретесь ли вы.
– Нам отдохнуть и перекусить вообще без шансов? – осведомился в ответ Шон.
– Ну, часа полтора-два у вас точно есть, дальше ничего не гарантирую.
– Вот вы ж… ладно, баргул с вами. Работаем.
– Без обеда вы не остались, а вот подремать я вам, увы, не дам.
…Накормить русские маги своих иностранных союзников и правда накормили на совесть (пусть для этого и пришлось доставить им еду в отдельный кабинет – “конспирация-с”), дополнив обед еще одной порцией дивного чая, благодаря которому Ариман и Найси чувствовали себя куда бодрее и энергичнее, нежели следовало бы. Но едва они закончили трапезу, как Шон немедленно взял обоих в оборот, отведя в одну из тренировочных комнат (у российских правоохранителей оказались и такие).
И вот теперь он неторопливо прохаживался перед ними, сложив руки за спиной и явно что-то замыслив (Ариман за годы хорошо изучил своего дядю и ошибался в его намерениях нечасто).
– Нам предстоит выдвинуться на следующее задание и, чувствую, там может получиться уже открытое противостояние, – продолжил Шон импровизированную вводную. – А я понятия не имею, получится ли у меня оставить вас двоих в арьергарде. По-хорошему, конечно, следовало бы, но я прекрасно знаю, что так бывает не всегда. Так что, я хочу представлять, каковы ваши шансы, и, по возможности, повысить их. Итак, как у вас с защитой?
– Гептощит, щит-проблеск и парирующее заклинание! – тут же отрапортовал Ариман. – Здесь ты меня всем основам научил, хотя вы с Сашей в спаррингах ломаете мой гептощит почти не напрягаясь.
– Опыт... Но вообще твои возможности я представляю. Найси?
– Э-э-э… – девушка явно растерялась. – А, я тоже владею чарами гептощита! И парирующие чары иногда практиковала. Но вот обычные щитовые чары мне даются не очень…
– “Иногда” и “не очень”...
– Она не ходила в дуэльный клуб, дядя, – предупредил Ариман.
– Не ходила, да, – Найси смущенно опустила взгляд.
“Эх, и я-то даже не подумал позвать ее! – сокрушенно подумал Ариман, тоже ощущая неловкость. – Хотя, с другой стороны – мы не так уж долго и дружим, а стать правоохранительницей я ей предложил и вовсе только на днях”.
– Я так и подумал, – покивал Шон. – Хорошо, зайдем с другой стороны: какие самые сильные чары из атакующих вам подвластны? Найси?
– “Метеорная искра”, – теперь Беренайси была готова, – и “Импульсный удар”. Еще знаю “Огненную плеть”, хотя почти не применяла, и “Импульс разрушения” (но вот его не уверена, сотворю ли). Ну и “Полярн-ам-хлад” выучила, да…
– У меня с “Импульсом разрушения” поувереннее, и “Психо-разрезу” ты меня научил, – поддержал ее Ариман.
– Понятно, – Шон негромко вздохнул. – Про парализацию не спрашиваю – в групповых стычках оно ненадежно… То есть, если с защитой у вас, в принципе, приемлемо (вы удивитесь, сколько даже взрослых магов “плавают” по теме того же гептощита), то вот главного умения у вас нет, как и достаточно надежного инструмента для него.
– Ты говорил, что не будешь учить меня убивать до совершеннолетия, – пожал плечами Ариман. – А самому мне не то, чтобы сильно хотелось этому учиться…
– Да я б в другой ситуации и не стал, племяш…
Харты мрачновато поглядели друг на друга и дружно вздохнули.
“Ну вот этот день и настал, – мрачно думал про себя Ариман. – Я, конечно, давно знаю, что инквизиторов с чистыми руками не бывает, н-но что-то как-то я себя не особо-то чувствую готовым к такому обучению…”
– Смертоносные чары? – едва слышно выдохнула Беренайси, бледнея. – Мне… можно не говорить, что это уже слишком, да?..
– Ну почему же? – их наставник сложил руки за спиной и вновь двинулся по комнате. – Хороший инквизитор (да и вообще правоохранитель, в сущности) отличается как раз тем, что он не “головорез”. Открою маленький секрет: даже Саша, не смотря на весь ее крайне сомнительный опыт, убивать не любит. Но проблема в том, что бывают ситуации (и нас впереди ожидает как раз такая), когда либо ты, либо тебя. И даже если вы будете в арьергарде – у вас за спиной будут дети (хотя, конечно, мы постараемся всех эвакуировать), и, может статься, что их жизни будут зависеть от того, насколько успешно вы ликвидируете своего врага. Даже скорее всего будут, учитывая, что враг уже нацелился на школу (не на ветингвет даже в первую очередь, заметьте).
Он остановился, многозначительно глядя на своих учеников. Ариман нервно сглотнул, но кивнул, Найси же, заметно поникнув, глядела в пол.
– Так что, пока время еще позволяет, перейдем к делу, – снова заговорил Шон. – Начну с того, что в этой бочке дегтя не без ложки меда, и все гарантированно убивающие чары не так-то просты в освоении, требуют немалого опыта, и почти ни одни из них не имеют ультимативной силы (то есть такой, чтобы шансов после их применения не было никаких)... во всяком случае те, что можно отнести к дуэльным – Культисты в свое время приложили немало сил, чтобы это исправить, так что не расслабляйтесь. Я же вас научу довольно незамысловатому заклинанию, которое носит название “Трехгранное жало”.
– “Трехгранное жало”? – тихо переспросила Найси.
– Да. Когда-то расшифровка этого названия составляла целую небольшую философию, но сейчас большинство склоняется к тому, что его создатель банально вдохновлялся трехгранными клинками технократов. Сильные стороны этих чар в том, что они достаточно прямолинейны и предсказуемы для использующего; достаточно мощны – перегружают гептощит как два-три более слабых заклинания; при попадании в тело оставляют рану, серьезную достаточно, чтобы с ней стоило считаться. Слабые вытекают из сильных: прямолинейность заклинания упрощает его отражение парирующими чарами (хотя применять их тоже нужно уметь); не всякое его попадание убивает гарантированно – в уязвимые места тоже нужно еще попасть; ну и наконец то, что оно все же посложнее “школьного набора” в среднем.
– Что-то не очень это вяжется с твоими же словами об эффективной ликвидации, – пробурчал Ариман (не пропускающий, впрочем, ни слова).
– Отложишь их нападение на пару месяцев, племяш? Мы с Сашей и Казимиром из тебя куда более серьезного убийцу сделаем… – Шон только поморщился. – Ну и еще одно побочное действие этих чар, которое не является однозначным плюсом или минусом: успешное их применение оставляет и на теле противника, и на артефакте достаточно характерный след, который довольно сложно устранить, и по которому найти атакующего становится много проще. Впрочем, вы эти чары если и будете применять, то с ведома Инквизиции, так что вам с этим проще. Вопросы пока есть?
Ариман переглянулся со своей подругой и пожал плечами. Пока ему была непонятна скорее практическая сторона “лекции”, но он понимал, что дядя до нее едва добрался.
– Хорошо, тогда к практике. Применять их на вас или требовать применить их к себе я, разумеется, не буду. Что же до сложностей применения… Сотворяющий символ сам по себе прост, – выхватив палочку и устремив ее в сторону расположившегося возле дальней стены тренировочного манекена, Шон нарочито медленно вычертил ее кончиком равносторонний треугольник, затем провел линию вниз, точно намереваясь продолжить узор до ромба, но тут же совершил палочкой колющее движение. – Незамысловата, в сущности, и словесная формула: “Триидж иль-олюм” (обратите внимание на долгую “и” в первом слове). Самое сложное в двух оставшихся составляющих колдовства: представление сущности сотворяемых чар и цель сотворения. Сущность такова…
Вновь взмахнув палочкой, Шон вычертил нужный знак (уже заметно быстрее), одновременно произнося формулу. И едва он сделал заключительный выпад, как в манекен ударил узкий и прямой луч неожиданного серого цвета. Раздался короткий сухой грохот, манекен покачнулся, но устоял. Когда же луч исчез, Ариман, приглядевшись, обнаружил на той части манекена, где у человека располагался бы живот, неширокую и достаточно аккуратную треугольную дыру.
– Незамысловато, прямолинейно и не очень гуманно, – резюмировал наставник, делая приглашающий жест рукой, мол “подите, посмотрите”. – Но главное – это понимание того, что, применяя эти чары, вы калечите своего противника, а, вполне возможно, и убиваете. И вы должны иметь осознанное намерение это сделать, что и является самым сложным и неприятным, особенно для новичков вроде вас. И не важно, какие намерения вам движут: удар милосердия ли вы наносите, защищаете ли невинного, или совершаете осознанное преступление – этим чарам без разницы, они “тупые”.
– Но это же жестоко! – безнадежно пискнула Найси.
– Именно. И это, собственно, вторая причина, почему эти чары запрещены – сохранить душевное равновесие и адекватный рассудок после подобного непросто. Не у всех выходит. Лично мне лучше всего помогает понимание “ради чего”, – Шон помолчал, размышляя, а затем убрал палочку в ножны. – Собственно, все. Перерыв десять минут, чтобы вам осознать услышанное и подготовиться, затем попробуете сами.
“Мда, неприятная штука. Серьезная. Ну, я знал, на что иду, в принципе. Дядя Шон смог – я тоже смогу. Я тоже знаю, ради чего. А вот Найси…”
Обернувшись, Ариман обнаружил, что его подруга так и сидит, подперев щеку ладонью и потерянно глядя куда-то в сторону манекена. Помедлив, он придвинулся ближе к ней, осторожно приобнимая девушку за плечи.
– Найси, ты как?
Вопрос был далеко не лучший, конечно, но ничего дипломатичнее он придумать не сумел.
– Я… потерянно, – Беренайси лишь покосилась в его сторону, однако все же прижалась плечом чуть теснее. – Не могу отделаться от мысли, что последние несколько дней скатываюсь по наклонной. Я… вроде бы понимаю, что вы делаете, понимаю, зачем это надо, и чего вы хотите от меня… но меня полжизни учили, что так нельзя. Я хочу вам помочь, очень хочу – вы… я сама не поняла, как вы успели стать так важны для меня. По крайне мере ты и Ами… но переступать раз за разом через себя… И вместе с тем – мне больно было слышать, как переживала Елизавета Сергеевна, как плохо было тем технократам… у меня все сжимается при мысли о том, что могут пострадать дети в российской школе, хоть и не видела их никогда… но зато видела Жизель и Марко – это было ужасно… ужасно…
Девушку передернуло, и она смолкла. Ариман неловко прикусил губу, не зная, что ему сказать. Он сам-то давно для себя понял если не все, то многое, но вот как быть, когда такие вопросы одолевают любимого человека, не знал. Впрочем, почти тут же в поле его зрения вновь возникли ноги их наставника, а в следующий миг Шон опустился перед ними на корточки.
– Найси, у тебя большое, человечное сердце, и это замечательно, – негромко заговорил он. – И работа именно правоохранителя далеко не всегда требует от него отказаться. Я знаю, что в школе ты староста своего факультета…
– Не лучшая…
– Не важно – это значит, что ты имеешь те задатки, которые требуются для помощи тем, кто поддерживает закон и порядок.
– Похоже на рабочую версию… а теперь о нашем. Мы сумели поймать Начертателя…
– Да иди ты! – не поверил Шон.
– Нашлась проруха на старуху, – тонко улыбнулся глава российской инквизиции. – Но об этом как-нибудь потом… в общем, по его показаниям, и из показаний небезызвестной вам Елизаветы Сергеевны мы взяли и одну из двух распространительниц Лихорадки – некто София Дипуотер этим занималась, гражданка Франции (хотя возможно и двойное гражданство), – а вот ее напарнице пока удалось скрыться. Елизавета Сергеевна эту Софию, кстати, опознала.
– Ага, при нас было, – кивнул Шон.
– И благодаря этим двоим и вашим показаниям мы подтвердили общую картину. Если без имен: заговорщики решили совместить наработки “Дюжины Кровавого Премьера” с твоими, Шон, контрмерами…
– Какая честь…
– …и целью их является планомерная дискредитация или ослабление министерств и Советников ветингвета с наращиванием собственного влияния и, в дальнейшем – захватом власти более законным путем.
– Мне дюже интересно посмотреть, как бы у них это вышло.
– Нам бы тоже было, если бы речь шла не о нашей стране, – кивнул Низинских.
– Атаки на школы являются частью кампании по дискредитации нас, Правоохранителей, и Ведомства образования и науки, – продолжал Николай. – Верна или нет догадка об участии экс-члена “Кровавой Дюжины”, но ее идейные наследники явно учли ее опыт, когда сердцем сопротивления была “Девственная роза”, и поставили себе целью нейтрализовать “Лесную глубину” заранее.
– Да уж, “Роза” была главной занозой в нашей заднице, тут не поспоришь, – хмыкнула Воронцова. – Шону, при всем уважении, было до них далеко… но при чем тут атаки Минеральными Пауками, я никак не соображу, и при чем тут “Роза” сейчас? По-моему, они добились усиления охраны “Глубины” и закрытия (пусть и временного) “Розы”, а не наоборот?
– Верно подмечено, но я еще не закончил… помимо ударов по репутациям отдельных наших министерств, этот план ведет к достижению нескольких целей: во-первых, наводит беспокойство на мировое магическое сообщество – предполагалось, по-видимому, что все страны, в которых есть школы, в первую очередь бросят людей на укрепление их…
– В частности мы, – кивнул Шон.
– Да-да… во-вторых – вкупе с террором технократов, это распыляет наши силы, одновременно делая наши действия предсказуемыми: мы просто не можем не защищать детей в “Глубине”. А в-третьих – это концентрирует в школе заметные силы, благодаря чему следующий удар убивает сразу множество зайцев одним махом.
– Атака на школу, – догадалась Александра.
– “Очернитель нив”? – немного отстал от нее с предположением Шон.
– Бинго, – устало кивнул Николай, – минус репутация кучи министерств, минус школа, минус куча правоохранителей и минимум треть инквизиторов. Особенно при том, что в “Глубине” как раз сейчас международная конференция в самом разгаре. Так что, если верить Начертателю, вопрос даже не “когда?”, а “как скоро?”.
На сей раз гнетущая тишина в кабинете висела куда дольше.
– И вы согласовали эту конференцию?! – поразилась Амиала. – После нападений?!
– Это слегка не в нашей компетенции, – мрачновато ответил за начальника Борхан.
– Слишком много интересов, – поддержал его Шувалов. – Хотя мы, естественно, настоятельно не рекомендовали и тянули согласования сколько могли.
И снова пауза.
– Но главное, я так понимаю, чего они не учли, запуская свои удары, это то, что вы о них догадаетесь прежде, чем станет поздно, и то, что вы позовете нас? – прервал молчание Шон.
– И снова в точку, – кивнул глава российской инквизиции. – Благодаря вам мы не распылили свои силы окончательно, получили кучу бесценной информации, и, если вы согласитесь помочь, имеем силы для подкрепления “Глубине”, не оголяя окончательно тылы.
Он развел руками, будто подводя черту под своими выкладками.
– Мы-то поможем, – процедила Воронцова. – Но если у них на вооружении “Очернители нив”...
– Вряд ли больше одного, – качнул головой Низинских.
– Нам и одного за глаза хватит. Тем более, что у вас “Повесток в ничто” явно нет.
– Да, “чего нема…”, – покивал Николай. – “Очернитель” – пока единственное, в чем они нас явно переиграли… Но вообще я так и не понял, беретесь ли вы.
– Нам отдохнуть и перекусить вообще без шансов? – осведомился в ответ Шон.
– Ну, часа полтора-два у вас точно есть, дальше ничего не гарантирую.
– Вот вы ж… ладно, баргул с вами. Работаем.
***
– Без обеда вы не остались, а вот подремать я вам, увы, не дам.
…Накормить русские маги своих иностранных союзников и правда накормили на совесть (пусть для этого и пришлось доставить им еду в отдельный кабинет – “конспирация-с”), дополнив обед еще одной порцией дивного чая, благодаря которому Ариман и Найси чувствовали себя куда бодрее и энергичнее, нежели следовало бы. Но едва они закончили трапезу, как Шон немедленно взял обоих в оборот, отведя в одну из тренировочных комнат (у российских правоохранителей оказались и такие).
И вот теперь он неторопливо прохаживался перед ними, сложив руки за спиной и явно что-то замыслив (Ариман за годы хорошо изучил своего дядю и ошибался в его намерениях нечасто).
– Нам предстоит выдвинуться на следующее задание и, чувствую, там может получиться уже открытое противостояние, – продолжил Шон импровизированную вводную. – А я понятия не имею, получится ли у меня оставить вас двоих в арьергарде. По-хорошему, конечно, следовало бы, но я прекрасно знаю, что так бывает не всегда. Так что, я хочу представлять, каковы ваши шансы, и, по возможности, повысить их. Итак, как у вас с защитой?
– Гептощит, щит-проблеск и парирующее заклинание! – тут же отрапортовал Ариман. – Здесь ты меня всем основам научил, хотя вы с Сашей в спаррингах ломаете мой гептощит почти не напрягаясь.
– Опыт... Но вообще твои возможности я представляю. Найси?
– Э-э-э… – девушка явно растерялась. – А, я тоже владею чарами гептощита! И парирующие чары иногда практиковала. Но вот обычные щитовые чары мне даются не очень…
– “Иногда” и “не очень”...
– Она не ходила в дуэльный клуб, дядя, – предупредил Ариман.
– Не ходила, да, – Найси смущенно опустила взгляд.
“Эх, и я-то даже не подумал позвать ее! – сокрушенно подумал Ариман, тоже ощущая неловкость. – Хотя, с другой стороны – мы не так уж долго и дружим, а стать правоохранительницей я ей предложил и вовсе только на днях”.
– Я так и подумал, – покивал Шон. – Хорошо, зайдем с другой стороны: какие самые сильные чары из атакующих вам подвластны? Найси?
– “Метеорная искра”, – теперь Беренайси была готова, – и “Импульсный удар”. Еще знаю “Огненную плеть”, хотя почти не применяла, и “Импульс разрушения” (но вот его не уверена, сотворю ли). Ну и “Полярн-ам-хлад” выучила, да…
– У меня с “Импульсом разрушения” поувереннее, и “Психо-разрезу” ты меня научил, – поддержал ее Ариман.
– Понятно, – Шон негромко вздохнул. – Про парализацию не спрашиваю – в групповых стычках оно ненадежно… То есть, если с защитой у вас, в принципе, приемлемо (вы удивитесь, сколько даже взрослых магов “плавают” по теме того же гептощита), то вот главного умения у вас нет, как и достаточно надежного инструмента для него.
– Ты говорил, что не будешь учить меня убивать до совершеннолетия, – пожал плечами Ариман. – А самому мне не то, чтобы сильно хотелось этому учиться…
– Да я б в другой ситуации и не стал, племяш…
Харты мрачновато поглядели друг на друга и дружно вздохнули.
“Ну вот этот день и настал, – мрачно думал про себя Ариман. – Я, конечно, давно знаю, что инквизиторов с чистыми руками не бывает, н-но что-то как-то я себя не особо-то чувствую готовым к такому обучению…”
– Смертоносные чары? – едва слышно выдохнула Беренайси, бледнея. – Мне… можно не говорить, что это уже слишком, да?..
– Ну почему же? – их наставник сложил руки за спиной и вновь двинулся по комнате. – Хороший инквизитор (да и вообще правоохранитель, в сущности) отличается как раз тем, что он не “головорез”. Открою маленький секрет: даже Саша, не смотря на весь ее крайне сомнительный опыт, убивать не любит. Но проблема в том, что бывают ситуации (и нас впереди ожидает как раз такая), когда либо ты, либо тебя. И даже если вы будете в арьергарде – у вас за спиной будут дети (хотя, конечно, мы постараемся всех эвакуировать), и, может статься, что их жизни будут зависеть от того, насколько успешно вы ликвидируете своего врага. Даже скорее всего будут, учитывая, что враг уже нацелился на школу (не на ветингвет даже в первую очередь, заметьте).
Он остановился, многозначительно глядя на своих учеников. Ариман нервно сглотнул, но кивнул, Найси же, заметно поникнув, глядела в пол.
– Так что, пока время еще позволяет, перейдем к делу, – снова заговорил Шон. – Начну с того, что в этой бочке дегтя не без ложки меда, и все гарантированно убивающие чары не так-то просты в освоении, требуют немалого опыта, и почти ни одни из них не имеют ультимативной силы (то есть такой, чтобы шансов после их применения не было никаких)... во всяком случае те, что можно отнести к дуэльным – Культисты в свое время приложили немало сил, чтобы это исправить, так что не расслабляйтесь. Я же вас научу довольно незамысловатому заклинанию, которое носит название “Трехгранное жало”.
– “Трехгранное жало”? – тихо переспросила Найси.
– Да. Когда-то расшифровка этого названия составляла целую небольшую философию, но сейчас большинство склоняется к тому, что его создатель банально вдохновлялся трехгранными клинками технократов. Сильные стороны этих чар в том, что они достаточно прямолинейны и предсказуемы для использующего; достаточно мощны – перегружают гептощит как два-три более слабых заклинания; при попадании в тело оставляют рану, серьезную достаточно, чтобы с ней стоило считаться. Слабые вытекают из сильных: прямолинейность заклинания упрощает его отражение парирующими чарами (хотя применять их тоже нужно уметь); не всякое его попадание убивает гарантированно – в уязвимые места тоже нужно еще попасть; ну и наконец то, что оно все же посложнее “школьного набора” в среднем.
– Что-то не очень это вяжется с твоими же словами об эффективной ликвидации, – пробурчал Ариман (не пропускающий, впрочем, ни слова).
– Отложишь их нападение на пару месяцев, племяш? Мы с Сашей и Казимиром из тебя куда более серьезного убийцу сделаем… – Шон только поморщился. – Ну и еще одно побочное действие этих чар, которое не является однозначным плюсом или минусом: успешное их применение оставляет и на теле противника, и на артефакте достаточно характерный след, который довольно сложно устранить, и по которому найти атакующего становится много проще. Впрочем, вы эти чары если и будете применять, то с ведома Инквизиции, так что вам с этим проще. Вопросы пока есть?
Ариман переглянулся со своей подругой и пожал плечами. Пока ему была непонятна скорее практическая сторона “лекции”, но он понимал, что дядя до нее едва добрался.
– Хорошо, тогда к практике. Применять их на вас или требовать применить их к себе я, разумеется, не буду. Что же до сложностей применения… Сотворяющий символ сам по себе прост, – выхватив палочку и устремив ее в сторону расположившегося возле дальней стены тренировочного манекена, Шон нарочито медленно вычертил ее кончиком равносторонний треугольник, затем провел линию вниз, точно намереваясь продолжить узор до ромба, но тут же совершил палочкой колющее движение. – Незамысловата, в сущности, и словесная формула: “Триидж иль-олюм” (обратите внимание на долгую “и” в первом слове). Самое сложное в двух оставшихся составляющих колдовства: представление сущности сотворяемых чар и цель сотворения. Сущность такова…
Вновь взмахнув палочкой, Шон вычертил нужный знак (уже заметно быстрее), одновременно произнося формулу. И едва он сделал заключительный выпад, как в манекен ударил узкий и прямой луч неожиданного серого цвета. Раздался короткий сухой грохот, манекен покачнулся, но устоял. Когда же луч исчез, Ариман, приглядевшись, обнаружил на той части манекена, где у человека располагался бы живот, неширокую и достаточно аккуратную треугольную дыру.
– Незамысловато, прямолинейно и не очень гуманно, – резюмировал наставник, делая приглашающий жест рукой, мол “подите, посмотрите”. – Но главное – это понимание того, что, применяя эти чары, вы калечите своего противника, а, вполне возможно, и убиваете. И вы должны иметь осознанное намерение это сделать, что и является самым сложным и неприятным, особенно для новичков вроде вас. И не важно, какие намерения вам движут: удар милосердия ли вы наносите, защищаете ли невинного, или совершаете осознанное преступление – этим чарам без разницы, они “тупые”.
– Но это же жестоко! – безнадежно пискнула Найси.
– Именно. И это, собственно, вторая причина, почему эти чары запрещены – сохранить душевное равновесие и адекватный рассудок после подобного непросто. Не у всех выходит. Лично мне лучше всего помогает понимание “ради чего”, – Шон помолчал, размышляя, а затем убрал палочку в ножны. – Собственно, все. Перерыв десять минут, чтобы вам осознать услышанное и подготовиться, затем попробуете сами.
“Мда, неприятная штука. Серьезная. Ну, я знал, на что иду, в принципе. Дядя Шон смог – я тоже смогу. Я тоже знаю, ради чего. А вот Найси…”
Обернувшись, Ариман обнаружил, что его подруга так и сидит, подперев щеку ладонью и потерянно глядя куда-то в сторону манекена. Помедлив, он придвинулся ближе к ней, осторожно приобнимая девушку за плечи.
– Найси, ты как?
Вопрос был далеко не лучший, конечно, но ничего дипломатичнее он придумать не сумел.
– Я… потерянно, – Беренайси лишь покосилась в его сторону, однако все же прижалась плечом чуть теснее. – Не могу отделаться от мысли, что последние несколько дней скатываюсь по наклонной. Я… вроде бы понимаю, что вы делаете, понимаю, зачем это надо, и чего вы хотите от меня… но меня полжизни учили, что так нельзя. Я хочу вам помочь, очень хочу – вы… я сама не поняла, как вы успели стать так важны для меня. По крайне мере ты и Ами… но переступать раз за разом через себя… И вместе с тем – мне больно было слышать, как переживала Елизавета Сергеевна, как плохо было тем технократам… у меня все сжимается при мысли о том, что могут пострадать дети в российской школе, хоть и не видела их никогда… но зато видела Жизель и Марко – это было ужасно… ужасно…
Девушку передернуло, и она смолкла. Ариман неловко прикусил губу, не зная, что ему сказать. Он сам-то давно для себя понял если не все, то многое, но вот как быть, когда такие вопросы одолевают любимого человека, не знал. Впрочем, почти тут же в поле его зрения вновь возникли ноги их наставника, а в следующий миг Шон опустился перед ними на корточки.
– Найси, у тебя большое, человечное сердце, и это замечательно, – негромко заговорил он. – И работа именно правоохранителя далеко не всегда требует от него отказаться. Я знаю, что в школе ты староста своего факультета…
– Не лучшая…
– Не важно – это значит, что ты имеешь те задатки, которые требуются для помощи тем, кто поддерживает закон и порядок.
