– Помню-помню, уточнила просто.
– А вот я не совсем понимаю, почему – заметил Риота. – Таню, она рассказывала, гоняли едва ли не с детства – я думал, у Плавневой-старшей это идея фикс, а тут появляется Вест – и он даже не пробовал ни разу.
– Точно не знаю, – отозвался Сильвестр. – Но мама мне еще с детства сказала, что пока я учусь в школе – комплексного обучения игре у меня не получится, а там, мол, вырасту, и если захочу – сам приду.
– Хм-м, видать, она стала дальновиднее с годами, – Риота с глубокомысленным видом покачал головой, отправляя палочками в рот очередной кусок курицы.
Таня же только фыркнула.
– Я думаю, там причины куда прозаичнее, – заметила она. – Главной целью в жизни Светланы было победить в противостоянии Аску (я, кстати, так до сих пор и не понимаю, в чем это должно было заключаться) и, возможно, борьбой с ее “наследием”, но Шика не захотела идти в спорт (не говоря уже о том, что она моя подруга со школы, и хрен бы Светлане, а не наша вражда). А затем у Аски оказалась я, и если поначалу Светлана не знала, то на игре против сборной мира увидела меня, услышала мою дополненную фамилию и все поняла. А второй матч сборной мира, до которого я оттуда не вылетела пробкой, видимо лишь убедил ее, что у нее-то самой никакого наследия не будет. Результат – Вест, как бы цинично это не звучало.
– Мама меня любила! – обиженно возразил Сильвестр.
– А я не про любовь. Да и я все детство так же думала…
– Не начинайте, пожалуйста, снова, – попытался урезонить их Риота. – А в твоей логике, милая, есть прореха: если она изо всех сил хотела оставить что-то после себя в вентэсенозе, она бы воспитывала Веста как тебя.
– Да нет там никакой прорехи, солнц. Ты ж меня слушал? “Борьба с Аской и ее наследием” – а родился Вест. Мальчик. Женские команды с мужскими не играют (ну, за редкими исключениями), сыновей у Аски нет. А рожать еще одного ребенка – это для Светланы значило бы еще минимум игровой год потерять (и не факт, что и следующий ребенок не оказался бы мальчиком).
– А… мда уж. Хотя мне почему-то кажется, что годы ее, все же, умудрили.
– А одно другому не мешает. Вообще, если она правда просто стала мудрее – я рада за Веста, но я, при всем к нему уважении, в этом сомневаюсь.
– А я нет! – вновь уперся Сильвестр.
Но сестра только плечами пожала и обед завершился в молчании. Но едва трапеза была окончена, как вопрос встал вновь:
– Так ты хочешь с нами, Вест?
“Хочу ли я? – озадачился юноша. – С одной стороны – я всегда болел за маму, и болеть мне больше не за кого… а с другой – хоть развеюсь немного. Да и Таню с Риотой узнаю получше. Таня, конечно, порядочная вредина в том, что касается мамы, но в остальном-то она и правда заботится обо мне как может… Ай, ладно!”
– Ну давайте, попробую!
– Отличненько! Тогда к десяти вечера будь готов, братик!
Диск портала медленно угасал за спиной, оставляя после себя лишь неровно вымазанную бледно-зеленой краской стену. Уже навострившийся было глядеть во все глаза Сильвестр разочарованно сдулся, обнаружив, что вокруг них просто какая-то техническая комнатка (едва ли не чулан).
Таня с Риотой, однако, не обратили на это никакого внимания, уверенно устремившись к единственной двери. За которой, правда, тоже ничего, кроме коридора не было: довольно обычного такого коридора, со стенами, обшитыми белыми пластиковыми панелями, с выложенным широкими и невыразительными серыми плитками полом, с горящими через одну лампочками на подвесном потолке, разгоняющими полумрак в основном под собой. Разве что запах сырости и влаги был более, чем ожидаем – и до боли знаком.
– Что-то как-то не очень оно похоже на спортивную базу крутого клуба, – проворчал Сильвестр, топая за ними.
– А что, домашнюю базу пермского клуба сильно улучшили за те двадцать с хвостиком лет, что я не видела? – полуобернулась Таня.
– Да вроде только отремонтировали немного, но выглядит все равно попредставительнее.
Риота тем временем махнул рукой, и, наскоро поцеловав Таню, свернул куда-то в отворот коридора.
– Это потому, что ты туда, скорее всего, с улицы всегда заходил, и один-два полутемных коридора тебе впечатления не портили, а здесь мы сразу с “черного хода” явились, – пояснила Таня. – Тем более, там достаточно крутой областной летний лагерь, еще при Союзе строили. Тут, так-то, за стенами тоже вполне милый лагерь на очень даже симпатичной природе, пусть обстановочка и не такая эпичная.
– Хм, ну допустим…
Впрочем, не прошло и пары минут, как коридор закончился довольно заурядной, вроде бы, пластиковой дверью, за которой… Сильвестр даже рот приоткрыл, оглядывая довольно большой спортивный зал, всю центральную часть которого занимал огромный бассейн, вокруг которого высились хоть и небольшие, но трибуны. Да и стены здесь были куда более выразительными, украшенные тут и там причудливыми мозаичными изображениями каких-то животных, по которым то и дело весело проносились отбрасываемые колышущейся в бассейне водой отблески ярко пылающих светильников.
– Ла-адно, сестренка, убедила, здесь тоже довольно круто, – протянул он как следует осмотревшись.
Таня лишь весело подмигнула ему и вновь повела за собой, аккуратно проходя по краю зала и направляясь к одинокой двери в дальнем его конце. Возможно и зашла бы, однако та открылась будто бы ей навстречу, и оттуда выступила женщина: явно японка, немолодая, но все еще весьма спортивная на вид, с явной проседью в темных волосах, одетая в темно-синий спортивный костюм. И немедленно устремившая на них цепкий взгляд живых карих глаз.
– Киёэ Мацудайра, тренер команды Кансай, – негромко представила ее Таня, а затем, устремилась к женщине, что-то радостно говоря ей на общеазиатском.
“Тренер, ого! – Сильвестр был впечатлен. – Одна из тех, кто учил мою сестру… и которая работает с главной соперницей моей мамы…”
Госпожа Мацудайра тем временем вскинула брови и что-то спросила, указывая на него, а Таня кивнула. Тренер в ответ качнула головой… а затем вдруг обратилась прямо к юноше.
– Здравствуй, Сильвестр, рада знакомству, – произнесла она на общеславянском с заметным акцентом. – Таня рассказывала мне о тебе. Почту за честь твое присутствие на нашей тренировке. И позволь выразить соболезнования по поводу твоей утраты.
Юноша смущенно улыбнулся и кивнул.
– Здравствуйте, госпожа Мацудайра, – ответил он тоже на общеславянском, не рискуя пока переходить на едва-едва изучаемый местный язык. – Для меня тоже честь познакомиться с Вами! Спасибо Вам за добрые слова!
Госпожа Мацудайра тоже улыбнулась и чуть склонила голову, возвращаясь затем к беседе с Таней и к общеазиатскому языку. Однако долго беседа не продлилась – едва ли десяток фраз, и женщина двинулась дальше, а сама Таня, взяв подопечного за руку, потянула его к трибунам.
На трибунах-то Сильвестр и обосновался на ближайшие часы. И пусть это были не соревнования, а сама тренировка, по словам Тани, была довольно рядовой – у него все равно немного дух захватывало. Из его воспоминаний не изгладились еще те дни и вечера, когда он вот так же сидел на трибунах, во все глаза наблюдая за собственной матерью. У юноши даже сердце защемило при мысли, что в ведущих от раздевалок дверях больше никогда не появится знакомая фигура…
– Не плачь, братик, – тут же раздалось рядом, а крепкие сестринские руки ласково обвили плечи. – Я с тобой.
В этом и было главное отличие – сестра. Он знал – Таня не раз сидела так же на тренировках их матери, но никогда – рядом с ним, сперва подбадривая, а после, когда все началось, а ее супруг вышел с остальной мужской командой на поле, и объясняя ему многое из происходящего.
И юноша подчас даже не знал, куда ему смотреть – на происходящее в воде, или на сестру.
Кое-что он, конечно, и сам помнил – из слышанных команд российских тренеров или из немногословных объяснений матери, но Таня была куда обстоятельнее, а рассказывала – живее. И даже когда она наконец оставила его, сама удалившись в раздевалку, Сильвестр остался под большим впечатлением, будто бы проживая чужой опыт.
За тем и нашел его Риота – уже переодевшийся в повседневную одежду, со все еще влажными после душа волосами, но явно намеревающийся не дать братику супруги проникнуться одиночеством. И он тоже, стоило начаться второй тренировке, взялся за объяснения – не такие подробные, как у Тани, больше кратко-деловые, чем оживленно-захватывающие, но тоже интересные.
По началу.
Чем дальше, тем больше Сильвестра захватывало разворачивающееся на поле действо, где средь волн носилась сейчас Таня. И юноша не мог не сравнивать ее с мамой. Сестра была другой – даже ему (не слишком опытному зрителю, никогда не выходившему на поле) это стало видно почти сразу, но все же в чем-то они были неуловимо похожи. И одинаково притягивали его взгляд.
А еще Сильвестр не мог не наблюдать и за Аской. Вот только если прежде в нем говорило бы лишь мрачное неодобрение, то теперь он все больше замечал, сколь сыграны они с Таней, и как даже вставая порой друг против друга в тренировочном маневре, чувствуют одна другую.
– Даже не по себе немного, – едва слышно выдохнул юноша.
– М?
– Таня и Аска. Они… будто с рождения играют вместе!
– Ну-у, пятнадцать лет в одной команде – это не шутка, – хмыкнул Риота.
– Больше, чем мне, – Сильвестр тоже невольно усмехнулся. – Но куда больше мне не по себе видеть их вместе. Я, конечно, и раньше видел их несколько раз на играх вместе, но не присматривался особо, а теперь смотрю… и у меня в голове не укладывается, что моя старшая сестра играет вместе с врагом моей матери.
Он неловко смолк, продолжая завороженно глядеть на поле.
– М-м-м, если ты позволишь мне личное замечание, Вест – я бы посоветовал тебе все же отказаться от этой части наследия твоей матери.
– От части наследия? – юноша непонимающе глянул на него.
– Не враждовать дальше с Окадой. Я не знаю, Вест, чем они с твоей матерью насолили друг другу изначально, но посуди сам: она приняла в семью твою сестру (“дочь своего врага”, по твоему выражению) и воспитала из нее классного спортсмена (пусть и не только сама). Да и тебе, кажется, ничем не успела навредить лично.
– Не успела, – вынужден был согласиться Сильвестр. – Да и относится ко мне лучше, чем я опасался.
– Ну вот видишь.
Они немного помолчали, наблюдая за весьма динамичным моментом: две незнакомые спортсменки атаковали корзину, а Таня и Аска старались сорвать их устремление, вновь действуя как части единого целого.
– И, между прочим, даже повернись дело иначе – оно все равно могло бы прийти к чему-то подобному.
– В смысле?! – Сильвестр вновь непонимающе воззрился на Риоту.
– Шика. Они с Таней близкие подруги еще со школы. А Таня очень предана по-настоящему близким ей людям, и даже если бы она осталась с матерью, а Шика пошла по стопам Аски – Таня ни за что бы не стала выбирать между матерью и лучшей подругой. Ну и, в любом случае, рано или поздно Таня решила бы навестить Шику, и все равно встретилась бы с Аской сама.
– Хм-м… но, если все, что мне рассказала Таня, правда – думаешь, Аска бы и без произошедшего предложила ей дружбу?
– Уверен. Дружбу не дружбу, но враждовать с лучшей подругой любимой дочери она бы точно не стала. Про тебя мы уже говорили. Да и в чем дело с самой Светланой я, честно говоря, не понимаю, но здесь мне не о чем судить.
– Н-ну, может быть, ты и прав… – Сильвестр покивал головой вновь переводя взгляд на поле.
Однако сосредоточиться на игре у не вышло далеко не сразу.
“Все-таки, чего-то я в этой жизни не понимаю, – думал он. – Но все явно куда сложнее, чем мне рассказывали почти всю мою жизнь. Осталось только понять, как…”
До окончания тренировки женской команды оставалось еще минут двадцать, когда Риота вдруг поднялся на ноги.
– Вест, ты еще не передумал поплавать сам?
– Конечно не передумал! – Сильвестр едва удержался от того, чтобы не вскочить, будто маленький.
– Тогда айда в раздевалку!
Раздевалка не произвела на юношу особого впечатления, как и душевые. Но вот наконец он, в плавках и купленной по пути на тренировку купальной шапочке, стоит в сопровождении Риоты возле бассейна, ожидая, пока последние члены женской команды покинут зал.
Кроме Тани, разумеется – та почти сразу, как получила тренерские наставления, направилась к мужу и брату.
– Все в порядке: я еще раз уточнила у госпожи Мацудайры – где-нибудь полчасика до прихода специалиста по воде у нас точно есть, – весело заявила она, останавливаясь рядом. – Так что не зевай, братишка!
А братишку и не нужно было поторапливать – он уже даже одолженные Риотой водные крылья успел надеть (“великоваты тебе, конечно, но немного эластичной ленты – на разок погонять сойдет”), прилаживая теперь дыхательную маску. А затем, разбежавшись, бомбочкой рухнул в воду, взметая тучу брызг. Таня отстала от него ненамного, разве что соскользнула в воду куда аккуратнее.
А затем еще один короткий инструктаж, небольшое обучение владению водными крыльями – и вот Сильвестр уже сам скользит через толщу воды! И не прошло и пяти минут, как он уже понял, что пропал. На какие-то мгновения ему даже показалось, что он прежде и не жил вовсе – так захватили его новые ощущения!
Безудержное стремление сквозь волны, погоня за выпрошенной у тренера рыбкой, рывок с ней к корзине… первая ошибка во времени удержания рыбки, когда она едва не вывернулась из рук, и лишь чудом юноша успел передать сестре пас… а чуть погодя – ловко поймал ответный и, совершив финальный рывок, наконец метнул рыбку в клюв корзины-пеликана… и даже попал, ух ты! Да, корзину никто не оборонял, да, даже клюв ее был зафиксирован и не захлопнулся бы в самый неподходящий момент, но все же, все же!
“Это мое! Мое!!! Вот оно – то, чего мне не хватало всю жизнь, хоть я этого и не осознавал! Спасибо, сестренка!”
– А у тебя очень неплохо получается для новичка! – с улыбкой заметила Таня, когда они втроем уже направлялись в раздевалки. – Сразу видно: мой братик!
– И сын нашей мамы! – упрямо добавил Сильвестр, но сестра только усмехнулась, дурашливо пошевелив пальцами в воздухе в знак прощания и заворачивая в женскую раздевалку.
– Н-да, я бы тоже не сказал, что ты в первый раз попробовал! – поддержал Риота. – Таня, конечно, изрядно подстраивалась под тебя, но все равно то, как вы с ней сыграли в атаке – далеко не каждый новичок так отыграет.
– Спасибо, – юноша наконец смутился. – Я… будто чувствовал, что и как надо делать! Вряд ли это прямо какой-нибудь врожденный талант – думаю, я скорее удачно применил все, на что насмотрелся за эти годы, – но это определенно мое.
Еще один прием душа, переодевание, затем поход в по уже знакомому коридору – и портал вновь уносит их троих, перемещая в полуподвальное помещение дома Тани и Риоты.
– Значит, говоришь, понравилось тебе? – уточнила Таня, когда они добрались до кухни, прикидывая, чем позавтракать.
– Очень! – выпалил Сильвестр, сверкая глазами. – Я теперь точно знаю, чем хочу заниматься в жизни!
– Хи-хи, я так и думала!.. Хм, ага, яйца с молоком есть, значит, можно омлетику забодяжить… Ну, я заранее расспросила госпожу Мацудайра: сама она новичками и юниорами, увы, не занимается, да и секции такой в нашем городе нет.
– А вот я не совсем понимаю, почему – заметил Риота. – Таню, она рассказывала, гоняли едва ли не с детства – я думал, у Плавневой-старшей это идея фикс, а тут появляется Вест – и он даже не пробовал ни разу.
– Точно не знаю, – отозвался Сильвестр. – Но мама мне еще с детства сказала, что пока я учусь в школе – комплексного обучения игре у меня не получится, а там, мол, вырасту, и если захочу – сам приду.
– Хм-м, видать, она стала дальновиднее с годами, – Риота с глубокомысленным видом покачал головой, отправляя палочками в рот очередной кусок курицы.
Таня же только фыркнула.
– Я думаю, там причины куда прозаичнее, – заметила она. – Главной целью в жизни Светланы было победить в противостоянии Аску (я, кстати, так до сих пор и не понимаю, в чем это должно было заключаться) и, возможно, борьбой с ее “наследием”, но Шика не захотела идти в спорт (не говоря уже о том, что она моя подруга со школы, и хрен бы Светлане, а не наша вражда). А затем у Аски оказалась я, и если поначалу Светлана не знала, то на игре против сборной мира увидела меня, услышала мою дополненную фамилию и все поняла. А второй матч сборной мира, до которого я оттуда не вылетела пробкой, видимо лишь убедил ее, что у нее-то самой никакого наследия не будет. Результат – Вест, как бы цинично это не звучало.
– Мама меня любила! – обиженно возразил Сильвестр.
– А я не про любовь. Да и я все детство так же думала…
– Не начинайте, пожалуйста, снова, – попытался урезонить их Риота. – А в твоей логике, милая, есть прореха: если она изо всех сил хотела оставить что-то после себя в вентэсенозе, она бы воспитывала Веста как тебя.
– Да нет там никакой прорехи, солнц. Ты ж меня слушал? “Борьба с Аской и ее наследием” – а родился Вест. Мальчик. Женские команды с мужскими не играют (ну, за редкими исключениями), сыновей у Аски нет. А рожать еще одного ребенка – это для Светланы значило бы еще минимум игровой год потерять (и не факт, что и следующий ребенок не оказался бы мальчиком).
– А… мда уж. Хотя мне почему-то кажется, что годы ее, все же, умудрили.
– А одно другому не мешает. Вообще, если она правда просто стала мудрее – я рада за Веста, но я, при всем к нему уважении, в этом сомневаюсь.
– А я нет! – вновь уперся Сильвестр.
Но сестра только плечами пожала и обед завершился в молчании. Но едва трапеза была окончена, как вопрос встал вновь:
– Так ты хочешь с нами, Вест?
“Хочу ли я? – озадачился юноша. – С одной стороны – я всегда болел за маму, и болеть мне больше не за кого… а с другой – хоть развеюсь немного. Да и Таню с Риотой узнаю получше. Таня, конечно, порядочная вредина в том, что касается мамы, но в остальном-то она и правда заботится обо мне как может… Ай, ладно!”
– Ну давайте, попробую!
– Отличненько! Тогда к десяти вечера будь готов, братик!
***
Диск портала медленно угасал за спиной, оставляя после себя лишь неровно вымазанную бледно-зеленой краской стену. Уже навострившийся было глядеть во все глаза Сильвестр разочарованно сдулся, обнаружив, что вокруг них просто какая-то техническая комнатка (едва ли не чулан).
Таня с Риотой, однако, не обратили на это никакого внимания, уверенно устремившись к единственной двери. За которой, правда, тоже ничего, кроме коридора не было: довольно обычного такого коридора, со стенами, обшитыми белыми пластиковыми панелями, с выложенным широкими и невыразительными серыми плитками полом, с горящими через одну лампочками на подвесном потолке, разгоняющими полумрак в основном под собой. Разве что запах сырости и влаги был более, чем ожидаем – и до боли знаком.
– Что-то как-то не очень оно похоже на спортивную базу крутого клуба, – проворчал Сильвестр, топая за ними.
– А что, домашнюю базу пермского клуба сильно улучшили за те двадцать с хвостиком лет, что я не видела? – полуобернулась Таня.
– Да вроде только отремонтировали немного, но выглядит все равно попредставительнее.
Риота тем временем махнул рукой, и, наскоро поцеловав Таню, свернул куда-то в отворот коридора.
– Это потому, что ты туда, скорее всего, с улицы всегда заходил, и один-два полутемных коридора тебе впечатления не портили, а здесь мы сразу с “черного хода” явились, – пояснила Таня. – Тем более, там достаточно крутой областной летний лагерь, еще при Союзе строили. Тут, так-то, за стенами тоже вполне милый лагерь на очень даже симпатичной природе, пусть обстановочка и не такая эпичная.
– Хм, ну допустим…
Впрочем, не прошло и пары минут, как коридор закончился довольно заурядной, вроде бы, пластиковой дверью, за которой… Сильвестр даже рот приоткрыл, оглядывая довольно большой спортивный зал, всю центральную часть которого занимал огромный бассейн, вокруг которого высились хоть и небольшие, но трибуны. Да и стены здесь были куда более выразительными, украшенные тут и там причудливыми мозаичными изображениями каких-то животных, по которым то и дело весело проносились отбрасываемые колышущейся в бассейне водой отблески ярко пылающих светильников.
– Ла-адно, сестренка, убедила, здесь тоже довольно круто, – протянул он как следует осмотревшись.
Таня лишь весело подмигнула ему и вновь повела за собой, аккуратно проходя по краю зала и направляясь к одинокой двери в дальнем его конце. Возможно и зашла бы, однако та открылась будто бы ей навстречу, и оттуда выступила женщина: явно японка, немолодая, но все еще весьма спортивная на вид, с явной проседью в темных волосах, одетая в темно-синий спортивный костюм. И немедленно устремившая на них цепкий взгляд живых карих глаз.
– Киёэ Мацудайра, тренер команды Кансай, – негромко представила ее Таня, а затем, устремилась к женщине, что-то радостно говоря ей на общеазиатском.
“Тренер, ого! – Сильвестр был впечатлен. – Одна из тех, кто учил мою сестру… и которая работает с главной соперницей моей мамы…”
Госпожа Мацудайра тем временем вскинула брови и что-то спросила, указывая на него, а Таня кивнула. Тренер в ответ качнула головой… а затем вдруг обратилась прямо к юноше.
– Здравствуй, Сильвестр, рада знакомству, – произнесла она на общеславянском с заметным акцентом. – Таня рассказывала мне о тебе. Почту за честь твое присутствие на нашей тренировке. И позволь выразить соболезнования по поводу твоей утраты.
Юноша смущенно улыбнулся и кивнул.
– Здравствуйте, госпожа Мацудайра, – ответил он тоже на общеславянском, не рискуя пока переходить на едва-едва изучаемый местный язык. – Для меня тоже честь познакомиться с Вами! Спасибо Вам за добрые слова!
Госпожа Мацудайра тоже улыбнулась и чуть склонила голову, возвращаясь затем к беседе с Таней и к общеазиатскому языку. Однако долго беседа не продлилась – едва ли десяток фраз, и женщина двинулась дальше, а сама Таня, взяв подопечного за руку, потянула его к трибунам.
На трибунах-то Сильвестр и обосновался на ближайшие часы. И пусть это были не соревнования, а сама тренировка, по словам Тани, была довольно рядовой – у него все равно немного дух захватывало. Из его воспоминаний не изгладились еще те дни и вечера, когда он вот так же сидел на трибунах, во все глаза наблюдая за собственной матерью. У юноши даже сердце защемило при мысли, что в ведущих от раздевалок дверях больше никогда не появится знакомая фигура…
– Не плачь, братик, – тут же раздалось рядом, а крепкие сестринские руки ласково обвили плечи. – Я с тобой.
В этом и было главное отличие – сестра. Он знал – Таня не раз сидела так же на тренировках их матери, но никогда – рядом с ним, сперва подбадривая, а после, когда все началось, а ее супруг вышел с остальной мужской командой на поле, и объясняя ему многое из происходящего.
И юноша подчас даже не знал, куда ему смотреть – на происходящее в воде, или на сестру.
Кое-что он, конечно, и сам помнил – из слышанных команд российских тренеров или из немногословных объяснений матери, но Таня была куда обстоятельнее, а рассказывала – живее. И даже когда она наконец оставила его, сама удалившись в раздевалку, Сильвестр остался под большим впечатлением, будто бы проживая чужой опыт.
За тем и нашел его Риота – уже переодевшийся в повседневную одежду, со все еще влажными после душа волосами, но явно намеревающийся не дать братику супруги проникнуться одиночеством. И он тоже, стоило начаться второй тренировке, взялся за объяснения – не такие подробные, как у Тани, больше кратко-деловые, чем оживленно-захватывающие, но тоже интересные.
По началу.
Чем дальше, тем больше Сильвестра захватывало разворачивающееся на поле действо, где средь волн носилась сейчас Таня. И юноша не мог не сравнивать ее с мамой. Сестра была другой – даже ему (не слишком опытному зрителю, никогда не выходившему на поле) это стало видно почти сразу, но все же в чем-то они были неуловимо похожи. И одинаково притягивали его взгляд.
А еще Сильвестр не мог не наблюдать и за Аской. Вот только если прежде в нем говорило бы лишь мрачное неодобрение, то теперь он все больше замечал, сколь сыграны они с Таней, и как даже вставая порой друг против друга в тренировочном маневре, чувствуют одна другую.
– Даже не по себе немного, – едва слышно выдохнул юноша.
– М?
– Таня и Аска. Они… будто с рождения играют вместе!
– Ну-у, пятнадцать лет в одной команде – это не шутка, – хмыкнул Риота.
– Больше, чем мне, – Сильвестр тоже невольно усмехнулся. – Но куда больше мне не по себе видеть их вместе. Я, конечно, и раньше видел их несколько раз на играх вместе, но не присматривался особо, а теперь смотрю… и у меня в голове не укладывается, что моя старшая сестра играет вместе с врагом моей матери.
Он неловко смолк, продолжая завороженно глядеть на поле.
– М-м-м, если ты позволишь мне личное замечание, Вест – я бы посоветовал тебе все же отказаться от этой части наследия твоей матери.
– От части наследия? – юноша непонимающе глянул на него.
– Не враждовать дальше с Окадой. Я не знаю, Вест, чем они с твоей матерью насолили друг другу изначально, но посуди сам: она приняла в семью твою сестру (“дочь своего врага”, по твоему выражению) и воспитала из нее классного спортсмена (пусть и не только сама). Да и тебе, кажется, ничем не успела навредить лично.
– Не успела, – вынужден был согласиться Сильвестр. – Да и относится ко мне лучше, чем я опасался.
– Ну вот видишь.
Они немного помолчали, наблюдая за весьма динамичным моментом: две незнакомые спортсменки атаковали корзину, а Таня и Аска старались сорвать их устремление, вновь действуя как части единого целого.
– И, между прочим, даже повернись дело иначе – оно все равно могло бы прийти к чему-то подобному.
– В смысле?! – Сильвестр вновь непонимающе воззрился на Риоту.
– Шика. Они с Таней близкие подруги еще со школы. А Таня очень предана по-настоящему близким ей людям, и даже если бы она осталась с матерью, а Шика пошла по стопам Аски – Таня ни за что бы не стала выбирать между матерью и лучшей подругой. Ну и, в любом случае, рано или поздно Таня решила бы навестить Шику, и все равно встретилась бы с Аской сама.
– Хм-м… но, если все, что мне рассказала Таня, правда – думаешь, Аска бы и без произошедшего предложила ей дружбу?
– Уверен. Дружбу не дружбу, но враждовать с лучшей подругой любимой дочери она бы точно не стала. Про тебя мы уже говорили. Да и в чем дело с самой Светланой я, честно говоря, не понимаю, но здесь мне не о чем судить.
– Н-ну, может быть, ты и прав… – Сильвестр покивал головой вновь переводя взгляд на поле.
Однако сосредоточиться на игре у не вышло далеко не сразу.
“Все-таки, чего-то я в этой жизни не понимаю, – думал он. – Но все явно куда сложнее, чем мне рассказывали почти всю мою жизнь. Осталось только понять, как…”
***
До окончания тренировки женской команды оставалось еще минут двадцать, когда Риота вдруг поднялся на ноги.
– Вест, ты еще не передумал поплавать сам?
– Конечно не передумал! – Сильвестр едва удержался от того, чтобы не вскочить, будто маленький.
– Тогда айда в раздевалку!
Раздевалка не произвела на юношу особого впечатления, как и душевые. Но вот наконец он, в плавках и купленной по пути на тренировку купальной шапочке, стоит в сопровождении Риоты возле бассейна, ожидая, пока последние члены женской команды покинут зал.
Кроме Тани, разумеется – та почти сразу, как получила тренерские наставления, направилась к мужу и брату.
– Все в порядке: я еще раз уточнила у госпожи Мацудайры – где-нибудь полчасика до прихода специалиста по воде у нас точно есть, – весело заявила она, останавливаясь рядом. – Так что не зевай, братишка!
А братишку и не нужно было поторапливать – он уже даже одолженные Риотой водные крылья успел надеть (“великоваты тебе, конечно, но немного эластичной ленты – на разок погонять сойдет”), прилаживая теперь дыхательную маску. А затем, разбежавшись, бомбочкой рухнул в воду, взметая тучу брызг. Таня отстала от него ненамного, разве что соскользнула в воду куда аккуратнее.
А затем еще один короткий инструктаж, небольшое обучение владению водными крыльями – и вот Сильвестр уже сам скользит через толщу воды! И не прошло и пяти минут, как он уже понял, что пропал. На какие-то мгновения ему даже показалось, что он прежде и не жил вовсе – так захватили его новые ощущения!
Безудержное стремление сквозь волны, погоня за выпрошенной у тренера рыбкой, рывок с ней к корзине… первая ошибка во времени удержания рыбки, когда она едва не вывернулась из рук, и лишь чудом юноша успел передать сестре пас… а чуть погодя – ловко поймал ответный и, совершив финальный рывок, наконец метнул рыбку в клюв корзины-пеликана… и даже попал, ух ты! Да, корзину никто не оборонял, да, даже клюв ее был зафиксирован и не захлопнулся бы в самый неподходящий момент, но все же, все же!
“Это мое! Мое!!! Вот оно – то, чего мне не хватало всю жизнь, хоть я этого и не осознавал! Спасибо, сестренка!”
– А у тебя очень неплохо получается для новичка! – с улыбкой заметила Таня, когда они втроем уже направлялись в раздевалки. – Сразу видно: мой братик!
– И сын нашей мамы! – упрямо добавил Сильвестр, но сестра только усмехнулась, дурашливо пошевелив пальцами в воздухе в знак прощания и заворачивая в женскую раздевалку.
– Н-да, я бы тоже не сказал, что ты в первый раз попробовал! – поддержал Риота. – Таня, конечно, изрядно подстраивалась под тебя, но все равно то, как вы с ней сыграли в атаке – далеко не каждый новичок так отыграет.
– Спасибо, – юноша наконец смутился. – Я… будто чувствовал, что и как надо делать! Вряд ли это прямо какой-нибудь врожденный талант – думаю, я скорее удачно применил все, на что насмотрелся за эти годы, – но это определенно мое.
Еще один прием душа, переодевание, затем поход в по уже знакомому коридору – и портал вновь уносит их троих, перемещая в полуподвальное помещение дома Тани и Риоты.
– Значит, говоришь, понравилось тебе? – уточнила Таня, когда они добрались до кухни, прикидывая, чем позавтракать.
– Очень! – выпалил Сильвестр, сверкая глазами. – Я теперь точно знаю, чем хочу заниматься в жизни!
– Хи-хи, я так и думала!.. Хм, ага, яйца с молоком есть, значит, можно омлетику забодяжить… Ну, я заранее расспросила госпожу Мацудайра: сама она новичками и юниорами, увы, не занимается, да и секции такой в нашем городе нет.
