Прошло не больше минуты, и передо мной предстало хрупкое создание. Невероятно симпатичное, оно скромно потупилось, осматривая себя. Тряхнуло густой копной русых волос, выставило вперед обе пятерни, точно пытаясь вспомнить, что руки принадлежат ей.
— Твою мать, Вика! На кой ты превращала себя в чудовище?! — Я поморгала, удостоверяясь, что передо мной не галлюцинация.
Глосс восхищенно присвистнул, правда, со стороны прозвучало омерзительно: будто наждачной бумагой по стеклу. Я поморщилась.
— Всё настолько плохо? — Виктория покраснела.
— Ага, всё настолько плохо, что наш друг не прочь замутить с тобой посмертно.
Она была обворожительно мила и так невинна, что не верилось, будто совсем недавно принцесса виртуозно харкала на светском ужине.
— Думаю, меня уже не вспомнят... такой. — Принцесса слабо улыбнулась. — Я боюсь оставлять тебя одну, поэтому идем вместе. Попроси глосса отвести нас наружу.
Этот путь оказался ещё длиннее и извилистее, но он привел нас к... городской канализации. Смердело так, что захотелось попрощаться со вчерашним обедом. Если зеленая принцесса и смотрелась бы тут гармонично (как жаба на болоте, хе-хе), то новоявленной красавице обстановка не шла. Это Викторию не смутило. Она прошла по узкому краю бетона, отделяющему нас от канав, полных испражнений. Спрыгнула на землю, насвистывая себе под нос. Чувствовалась её нервозность, и плечи были болезненно сведены.
Я двигалась за ней следом и отшатнулась, когда принцесса резко обернулась ко мне. Взгляд её выражал неприкрытую панику.
— Полин, я вспомнила того человека. — Голос был слаб и подрагивал. — Он — главный надзиратель в городской тюрьме. Кажется, речь шла не про Дима...
В глазах потемнело так резко, будто кто-то набросил на лицо непроницаемое покрывало. Мне понадобилось время, чтобы на дрожащих ногах дойти до земли, отдышаться и сказать:
— Стоило догадаться. Черт, я должна его спасти.
— Спасти? Смею напомнить, что это тюрьма, а не лечебница; тебя никто туда не пустит. — Принцесса вплела пальцы в волосы и начала раскачиваться из стороны в сторону.
— У нас есть личный глосс, пусть он поищет обходные пути, — неуверенно предложила я. — Не всё потеряно.
Но было очевидно, что призрак нам не поможет. Мы отдалялись от замка, и его контур расплывался, становясь почти невидимым. Видимо, стражник держался за счет воспоминаний о замке и не мог существовать в других местах.
— А камера? Ты откроешь её силой мысли? Полин, мы ничего не может сделать. Вообще ничего.
Нет-нет-нет. Так не может быть. Не сейчас.
— Уходи, я обещаю, что вернусь к тебе и освобожу, — приказала глоссу, и тот, повинуясь, поплыл обратно в канализацию. — Прости и... спасибо за помощь.
Провожая взглядом искру, я старалась не думать ни о чем, но дурные мысли настойчиво лезли в голову. Нам не справиться. Мы бессильны. Демьян погибнет, а затем доберутся и до меня.
— Может быть, нам поможет Дим? — с надеждой спросила Виктория. — Ведь он как-то организовал вашу встречу в тюрьме.
— Да не поможет нам никто, — проскулила я.
— Разумеется, помогу, — ответил Дим двумя всклоченным девицам, которые ворвались к нему домой и ввели молодого дипломата сначала в глубочайшее удивление (по всей видимости, причиной послужила внешность Виктории), а затем в натуральный транс (он даже перестал моргать).
— Как?! — В один голос.
— Для начала сядьте где-нибудь, постарайтесь ничего не разгромить и дайте мне несколько часов времени.
Дим наскоро собрался и умотал на улицу, а мы с принцессой проводили его взглядами, которые выражали скорее растерянность, нежели надежду на чудо. Только тогда я рискнула спросить:
— Вдруг он — предатель и сейчас несется сдавать нас с потрохами?
Виктория сцепила руки в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
— Он не такой. Я знаю. Он никогда не причинит мне зла.
Логично, но на меня это правило не распространялось. В конце концов, я не прекрасная Виктория, а чужеземка, которая ворвалась в Иссу и пытается выдать принцессу замуж за кого угодно, кроме Дима.
— Если что, помни меня молодой и прекрасной. Черт. Надо чем-нибудь заняться, иначе я сойду с ума от незнания.
— Сейчас что-нибудь придумаю, — успокоила меня Виктория, вскакивая с дивана; она вернулась в гостиную с двумя рюмками и непочатой бутылкой водки. — Смотри, что нашла у нашего паиньки-дипломата.
— Вик, ты точно пьешь водку?
— Вот сейчас и узнаем, — дернула плечиком принцесса и с видом бывалого алкоголика откупорила бутыль.
Виктория пила умильно: морщила носик, надсадно кашляла и издавала нечто среднее между «Ой!» и «Мамочки». Сначала мы ещё пытались изобразить приличных девушек, но под маринованные огурчики, обнаруженные в холостяком холодильнике Дима, дело пошло весело и быстро.
— Не может быть, во дворце есть тайный лаз! — говорила принцесса, округлив глаза.
— А чему ты удивляешься? Это ж нормальная практика. Какой приличный дворец и без дыры в шкафу?
— В смысле, чем удивляюсь?! Тому, что меня о нем не оповестили! Прикинь, там были бы какие-нибудь смертельные ловушки?
Я поежилась. Детский восторг Виктории от перспективы болезненно скончаться был мне непонятен. Зато у принцессы, жизнь которой наверняка не пестрела адреналином, в глазах плясали чертенята. Наконец-то не серые будни, полные покушений и дворцовых интриг, а настоящие приключения.
— Слушай, вот ты переживаешь за Демьяна, да? — Она склонила подбородок на кулак. — А сильно переживаешь или так, не особо?
Я неоднозначно покрутила ладонью, но этого безобидного жеста принцессе хватило, чтобы присвистнуть и разлить водку по рюмкам. Выпили молча.
— А у вас что-то было, да? По замку такие слухи ходят…
— Какие же? — нервно хихикнула я.
— Ну, в последнем фигурировал скачущий конь и вы... ну... сверху.
Принцесса очаровательно зарделась, я же куда менее умильно закашлялась, представив акробатический номер, в котором я сначала падаю с коня, а потом тащусь волоком позади того, ибо нога застряла в стремени.
— Это ж неудобно.
— Да? — всерьез заинтересовалась Виктория. — Ну, говорят, вы сподобились. Или вот в розовых кустах…
Ага, земля и шипы, колющие пятую точку, — развлечение для знатных извращенцев. Как-то обидно, право слово. Мы настолько похожи на отбитых любителей приключений, что приличных слухов про нас так и не появилось? Ну, типа при ароматных свечах, в тишине поместья, под чувственные признания и взгляд «глаза в глаза» как в женских романах.
Нет, блин, лошади и кусты.
— Слушай, а в придворцовом парке было? — продолжила донимать принцесса.
— Дважды в день, натощак и после ужина, — важно кивнула я. — Так, всё, хватит, я сейчас живот от смеха надорву.
Виктория обиженно насупилась. Пришлось изобразить интерес к её личной жизни, только бы отвлечь от моей.
— Ну а ты всерьез влюблена в Марка?
Она развела руками.
— Он особенный. Знаешь, смотрю на него, и сердце замирает. Умом понимаю, что мы разные, но от этого мне хочется любить его только сильнее. Запретный плод сладок.
К сожалению, плод не только запретный, но и подгнивший в сердцевине. Впрочем, говорить этого я не стала, лишь многозначительно кивнула.
— Вот ещё что интересно. Если тебя так просто расколдовать, почему брат всячески пытался сбыть тебя в виде гоблина, а не силой влил в горло зелье?
— У снадобья временный эффект, час или два, и проклятие вернётся, — принцесса с аппетитом хрустнула огурчиком, будто уже заждалась, когда превратится обратно в двухметровую лягушку. — Я же говорила, что у меня сохранились остатки противоядия. Когда-то давно брат нашел его в моих вещах, и многие зельевары пытались подобрать формулу. Увы. Уж не представляю, где Марк раздобыл зелье, но его невозможно победить.
Выпили ещё и ещё. Волнение окончательно отошло на второй план, ибо какой смысл тревожиться?
Если Дим поможет — всё будет хорошо: врагов накажут, Демьяна спасут, а нам с Викторией максимум дадут по ушам. Ну а если он уже сдал меня заговорщикам, я десятилетиями буду преследовать его в виде завывающего глосса и периодически материть на своем, на полумертвом.
Короче говоря, спустя полчаса не привычную к алкоголю принцессу вырубило. Причем в момент: вот Виктория хихикает над моей глупой шуткой, а вот уже повалилась носом в диванную подушку. Ноги не держали меня, но я по стеночке двинулась, дабы опустошить холодильник Дима.
А когда вернулась с тарелкой колбасы и солений, то увидела дипломата, склонившегося над спящей принцессой. Он, дрожа всем телом, прислушался к её дыханию.
— Виктория, что с тобой? — бормотал с отчаянием. — Очнись, пожалуйста.
— Ты чего делаешь? — Я склонила голову набок, раздумывая, чокнулся ли дипломат или дело только идёт к этому.
— Что случилось?! — вопросил он.
— Бутылка водки на двоих, — без стеснения ответила я.
Дим ударил себя ладонью по лбу. Принцесса в ответ красноречиво причмокнула во сне.
— Я решил, побочный эффект зелья!
— То есть тебя запах спирта не смутил, как и бутылка?
— Я даже подумать ни о чем не успел, — густо покраснел он. — Захожу, а тут она…
Да, любовь творит с людьми ужасные вещи. Кстати, насчёт ужасных вещей.
— Что с господином долины Роз?
— Мертв, — мрачно произнес Дим.
С горя я почти рухнула в обморок, но на мои плечи легли тяжёлые руки, и разум окутал аромат не духов, но мужского тела. Горечь, мускус.
— А что должно случиться с господином долины Роз? — Голос обволакивал меня, забирался под кожу, бил по нервным окончаниям.
Мне одновременно хотелось повернуться, чтобы встретиться взглядами с его обладателем, и не хотелось поворачиваться никогда, только бы продлить момент единения. Мужчина прижал меня к себе — спина к груди, дыхание к дыханию — и не выпускал.
— Вот так оставишь государство на неделю без правителя, а у вас разруха и пьянство, — вдруг донесся незнакомый мужской бас.
— О, братишка приехал, — радостно икнула принцесса и рухнула лицом обратно в подушку.
Король был, как говорится, могуч, вонюч и волосат. Высоченный — под два метра ростом — широкоплечий, с густой бородой-лопатой и огромными лапищами, которыми мог бы при желании переломить тонкую осину (или какую-нибудь тощую Полину Иванову, если та вздумает рыпаться). Надо сказать, в работах дворцовых портретистов не была передана вся его мощь. Этот человек выглядел непобедимым и готовым наподдать любому, кто отважится поспорить с его властью.
Август сел у ног принцессы и, осуждающе глянув на сестру, обратился ко мне:
— Видимо, с Викторией разговаривать бессмысленно, потому начинайте.
От тона его голоса — жесткого, не терпящего пререканий — мне захотелось не только начать, но и поскорее закончить.
— А с чего начинать?
Я обернулась к Демьяну, ища в нем поддержки, но мужчина отпустил мои плечи и отошёл к стене, встав у двери как суровый охранник. Ни войти, ни выйти.
— Расскажи всё, что тебе известно, — буркнул Дим, разглядывая пустую бутылку на свет. — Эх, это же дар с южных земель, изготовлено на магическом спирте. Я её для особого случая берег, а вы…
— Мы — твой особый случай, — улыбнулась, но тотчас стала серьезной. — Ладно, давайте о грустном. Если что, мы с Викой вообще ни в чем не виноваты. Всё началось с одного надоедливого глосса, точнее — с убитого охранника.
Наверное, не будь рядом Дима с Демьяном, король бы не поверил ни единому моему слову — слишком уж скептически была поднята его бровь. Тяжелый взгляд жёг во мне дыры, а молчание казалось гробовым. Он дослушал до момента с моим падением в озеро и недоверчиво глянул на юного дипломата, словно ожидая опровержения.
— Всё так, — подтвердил Дим. — Повозку поднимают со дна, извозчик смог спастись, только судьба Полины оставалась под знаком вопроса. Мы хотели оповестить вас сегодня, как окончатся поиски.
Демьян, который отрешенно смотрел поверх моей головы, в этот момент раздосадовано покачал головой.
— М-да. Не для того я отправлял тебя в поместье.
— Кстати, а для чего? — подхватил король с мальчишечьим интересом.
Господин долины Роз скрестил руки на груди, оперся спиной о стену. Сейчас он казался куда более уставшим, чем вчера, словно ожидание в камере его изрядно потрепало. Под глазами залегли серые тени, одежда измялась.
— Я пытался снять с себя нелепые подозрения. Хотел, чтобы Полина удостоверилась, что за ней охотится кто-то другой, — просто ответил Демьян. — Как понимаешь, из тюрьмы было бы сложно оперировать фактами. Пришлось рассказать о собранном мною досье.
— Как вообще мой тайный советник умудрился оказаться за решеткой?
Король почесал в густой бороде, и вопрос его был задан скорее с иронией, но Демьян ответил без всякой улыбки.
— Август, я думаю, всё очевидно: тебя хотят свергнуть. Перед этим желательно устранить всех приближенных к тебе лиц. Начали с меня, понимая, что в ином случае я почувствую неладное. Другое дело, что начали как-то бестолково, если даже Полина до всего докопалась.
Эй, вообще-то прозвучало обидно! Это пренебрежительное «даже», будто бы от меня пользы чуть больше, чем от слепоглухонемой кошки. Между прочим, именно мне доверился глосс, именно я догадалась пойти по его следу и вышла на врага. А ещё я планировала спасти этого надменного гаденыша-господина от неминуемой смерти. Спасла, блин, а он теперь своими «даже» кидается направо-налево.
Я надула губы, но Демьян никак не отреагировал, а Август лишь сильнее стал дергать себя за бороду.
— Нам известно, как минимум, о двоих заговорщиках, — добавил Дим, выбросив-таки бутыль. — Но думаю, их гораздо больше. Полина, продолжай. Что случилось после того, как повозка сорвалась в воду?
На самом деле, я и сама понимала, как со стороны нелепо выглядели мои приключения: чудом подвернувшиеся рыбаки, разговорчивый глосс, тайный ход посреди оранжереи. Но у меня имелась свидетельница (правда, бессовестно дрыхнущая), а потому я не оправдывалась, а рассказывала дальше. Как-то потихоньку довела нить до финального штришка, а именно попойки на фоне волнения за господина долины Роз.
Демьян улыбнулся уголками губ, и от этой улыбки в душе потеплело, а нелепые обиды куда-то подевались. Как можно злиться на того, кто смотрит так заинтересованно, с легким прищуром. Впрочем, нам ещё предстоит разобраться с предсказанием цыганки и личным делом на меня любимую — но это после.
— Я поражен вашим умением влипать в неприятности, Полина, — сказал обескураженный король Август. — Но более всего поражен тем, как легко вы из них выпутываетесь. Демьян, на нашу гостью наложена удачливая аура?
— Разумеется. При ней всегда браслет, — хмыкнул тот, и я машинально опустила взгляд на запястье, где болталось украшение.
— В смысле? — уточнила, заранее предчувствуя какую-то подставу. — Я купила его у уличного торговца.
— Поль, — моё имя, произнесенное этим бархатистым голосом, было невероятно красивым, — ты видела, сколько всего мне удалось про тебя узнать. Я выучил твои предпочтения в ювелирных изделиях, а потому запросто подложил на рынке среди прочего товара браслет, который тебе бы захотелось носить, не снимая. Тебя не смутила палатка сиреневого цвета, которая так сильно выделялась на фоне остальных? Не смутил ассортимент, в котором тебе приглянулось всего одно украшение, а остальные
— Твою мать, Вика! На кой ты превращала себя в чудовище?! — Я поморгала, удостоверяясь, что передо мной не галлюцинация.
Глосс восхищенно присвистнул, правда, со стороны прозвучало омерзительно: будто наждачной бумагой по стеклу. Я поморщилась.
— Всё настолько плохо? — Виктория покраснела.
— Ага, всё настолько плохо, что наш друг не прочь замутить с тобой посмертно.
Она была обворожительно мила и так невинна, что не верилось, будто совсем недавно принцесса виртуозно харкала на светском ужине.
— Думаю, меня уже не вспомнят... такой. — Принцесса слабо улыбнулась. — Я боюсь оставлять тебя одну, поэтому идем вместе. Попроси глосса отвести нас наружу.
Этот путь оказался ещё длиннее и извилистее, но он привел нас к... городской канализации. Смердело так, что захотелось попрощаться со вчерашним обедом. Если зеленая принцесса и смотрелась бы тут гармонично (как жаба на болоте, хе-хе), то новоявленной красавице обстановка не шла. Это Викторию не смутило. Она прошла по узкому краю бетона, отделяющему нас от канав, полных испражнений. Спрыгнула на землю, насвистывая себе под нос. Чувствовалась её нервозность, и плечи были болезненно сведены.
Я двигалась за ней следом и отшатнулась, когда принцесса резко обернулась ко мне. Взгляд её выражал неприкрытую панику.
— Полин, я вспомнила того человека. — Голос был слаб и подрагивал. — Он — главный надзиратель в городской тюрьме. Кажется, речь шла не про Дима...
В глазах потемнело так резко, будто кто-то набросил на лицо непроницаемое покрывало. Мне понадобилось время, чтобы на дрожащих ногах дойти до земли, отдышаться и сказать:
— Стоило догадаться. Черт, я должна его спасти.
— Спасти? Смею напомнить, что это тюрьма, а не лечебница; тебя никто туда не пустит. — Принцесса вплела пальцы в волосы и начала раскачиваться из стороны в сторону.
— У нас есть личный глосс, пусть он поищет обходные пути, — неуверенно предложила я. — Не всё потеряно.
Но было очевидно, что призрак нам не поможет. Мы отдалялись от замка, и его контур расплывался, становясь почти невидимым. Видимо, стражник держался за счет воспоминаний о замке и не мог существовать в других местах.
— А камера? Ты откроешь её силой мысли? Полин, мы ничего не может сделать. Вообще ничего.
Нет-нет-нет. Так не может быть. Не сейчас.
— Уходи, я обещаю, что вернусь к тебе и освобожу, — приказала глоссу, и тот, повинуясь, поплыл обратно в канализацию. — Прости и... спасибо за помощь.
Провожая взглядом искру, я старалась не думать ни о чем, но дурные мысли настойчиво лезли в голову. Нам не справиться. Мы бессильны. Демьян погибнет, а затем доберутся и до меня.
— Может быть, нам поможет Дим? — с надеждой спросила Виктория. — Ведь он как-то организовал вашу встречу в тюрьме.
— Да не поможет нам никто, — проскулила я.
***
— Разумеется, помогу, — ответил Дим двумя всклоченным девицам, которые ворвались к нему домой и ввели молодого дипломата сначала в глубочайшее удивление (по всей видимости, причиной послужила внешность Виктории), а затем в натуральный транс (он даже перестал моргать).
— Как?! — В один голос.
— Для начала сядьте где-нибудь, постарайтесь ничего не разгромить и дайте мне несколько часов времени.
Дим наскоро собрался и умотал на улицу, а мы с принцессой проводили его взглядами, которые выражали скорее растерянность, нежели надежду на чудо. Только тогда я рискнула спросить:
— Вдруг он — предатель и сейчас несется сдавать нас с потрохами?
Виктория сцепила руки в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
— Он не такой. Я знаю. Он никогда не причинит мне зла.
Логично, но на меня это правило не распространялось. В конце концов, я не прекрасная Виктория, а чужеземка, которая ворвалась в Иссу и пытается выдать принцессу замуж за кого угодно, кроме Дима.
— Если что, помни меня молодой и прекрасной. Черт. Надо чем-нибудь заняться, иначе я сойду с ума от незнания.
— Сейчас что-нибудь придумаю, — успокоила меня Виктория, вскакивая с дивана; она вернулась в гостиную с двумя рюмками и непочатой бутылкой водки. — Смотри, что нашла у нашего паиньки-дипломата.
— Вик, ты точно пьешь водку?
— Вот сейчас и узнаем, — дернула плечиком принцесса и с видом бывалого алкоголика откупорила бутыль.
Глава 7. Доверься мне
Виктория пила умильно: морщила носик, надсадно кашляла и издавала нечто среднее между «Ой!» и «Мамочки». Сначала мы ещё пытались изобразить приличных девушек, но под маринованные огурчики, обнаруженные в холостяком холодильнике Дима, дело пошло весело и быстро.
— Не может быть, во дворце есть тайный лаз! — говорила принцесса, округлив глаза.
— А чему ты удивляешься? Это ж нормальная практика. Какой приличный дворец и без дыры в шкафу?
— В смысле, чем удивляюсь?! Тому, что меня о нем не оповестили! Прикинь, там были бы какие-нибудь смертельные ловушки?
Я поежилась. Детский восторг Виктории от перспективы болезненно скончаться был мне непонятен. Зато у принцессы, жизнь которой наверняка не пестрела адреналином, в глазах плясали чертенята. Наконец-то не серые будни, полные покушений и дворцовых интриг, а настоящие приключения.
— Слушай, вот ты переживаешь за Демьяна, да? — Она склонила подбородок на кулак. — А сильно переживаешь или так, не особо?
Я неоднозначно покрутила ладонью, но этого безобидного жеста принцессе хватило, чтобы присвистнуть и разлить водку по рюмкам. Выпили молча.
— А у вас что-то было, да? По замку такие слухи ходят…
— Какие же? — нервно хихикнула я.
— Ну, в последнем фигурировал скачущий конь и вы... ну... сверху.
Принцесса очаровательно зарделась, я же куда менее умильно закашлялась, представив акробатический номер, в котором я сначала падаю с коня, а потом тащусь волоком позади того, ибо нога застряла в стремени.
— Это ж неудобно.
— Да? — всерьез заинтересовалась Виктория. — Ну, говорят, вы сподобились. Или вот в розовых кустах…
Ага, земля и шипы, колющие пятую точку, — развлечение для знатных извращенцев. Как-то обидно, право слово. Мы настолько похожи на отбитых любителей приключений, что приличных слухов про нас так и не появилось? Ну, типа при ароматных свечах, в тишине поместья, под чувственные признания и взгляд «глаза в глаза» как в женских романах.
Нет, блин, лошади и кусты.
— Слушай, а в придворцовом парке было? — продолжила донимать принцесса.
— Дважды в день, натощак и после ужина, — важно кивнула я. — Так, всё, хватит, я сейчас живот от смеха надорву.
Виктория обиженно насупилась. Пришлось изобразить интерес к её личной жизни, только бы отвлечь от моей.
— Ну а ты всерьез влюблена в Марка?
Она развела руками.
— Он особенный. Знаешь, смотрю на него, и сердце замирает. Умом понимаю, что мы разные, но от этого мне хочется любить его только сильнее. Запретный плод сладок.
К сожалению, плод не только запретный, но и подгнивший в сердцевине. Впрочем, говорить этого я не стала, лишь многозначительно кивнула.
— Вот ещё что интересно. Если тебя так просто расколдовать, почему брат всячески пытался сбыть тебя в виде гоблина, а не силой влил в горло зелье?
— У снадобья временный эффект, час или два, и проклятие вернётся, — принцесса с аппетитом хрустнула огурчиком, будто уже заждалась, когда превратится обратно в двухметровую лягушку. — Я же говорила, что у меня сохранились остатки противоядия. Когда-то давно брат нашел его в моих вещах, и многие зельевары пытались подобрать формулу. Увы. Уж не представляю, где Марк раздобыл зелье, но его невозможно победить.
Выпили ещё и ещё. Волнение окончательно отошло на второй план, ибо какой смысл тревожиться?
Если Дим поможет — всё будет хорошо: врагов накажут, Демьяна спасут, а нам с Викторией максимум дадут по ушам. Ну а если он уже сдал меня заговорщикам, я десятилетиями буду преследовать его в виде завывающего глосса и периодически материть на своем, на полумертвом.
Короче говоря, спустя полчаса не привычную к алкоголю принцессу вырубило. Причем в момент: вот Виктория хихикает над моей глупой шуткой, а вот уже повалилась носом в диванную подушку. Ноги не держали меня, но я по стеночке двинулась, дабы опустошить холодильник Дима.
А когда вернулась с тарелкой колбасы и солений, то увидела дипломата, склонившегося над спящей принцессой. Он, дрожа всем телом, прислушался к её дыханию.
— Виктория, что с тобой? — бормотал с отчаянием. — Очнись, пожалуйста.
— Ты чего делаешь? — Я склонила голову набок, раздумывая, чокнулся ли дипломат или дело только идёт к этому.
— Что случилось?! — вопросил он.
— Бутылка водки на двоих, — без стеснения ответила я.
Дим ударил себя ладонью по лбу. Принцесса в ответ красноречиво причмокнула во сне.
— Я решил, побочный эффект зелья!
— То есть тебя запах спирта не смутил, как и бутылка?
— Я даже подумать ни о чем не успел, — густо покраснел он. — Захожу, а тут она…
Да, любовь творит с людьми ужасные вещи. Кстати, насчёт ужасных вещей.
— Что с господином долины Роз?
— Мертв, — мрачно произнес Дим.
С горя я почти рухнула в обморок, но на мои плечи легли тяжёлые руки, и разум окутал аромат не духов, но мужского тела. Горечь, мускус.
— А что должно случиться с господином долины Роз? — Голос обволакивал меня, забирался под кожу, бил по нервным окончаниям.
Мне одновременно хотелось повернуться, чтобы встретиться взглядами с его обладателем, и не хотелось поворачиваться никогда, только бы продлить момент единения. Мужчина прижал меня к себе — спина к груди, дыхание к дыханию — и не выпускал.
— Вот так оставишь государство на неделю без правителя, а у вас разруха и пьянство, — вдруг донесся незнакомый мужской бас.
— О, братишка приехал, — радостно икнула принцесса и рухнула лицом обратно в подушку.
Король был, как говорится, могуч, вонюч и волосат. Высоченный — под два метра ростом — широкоплечий, с густой бородой-лопатой и огромными лапищами, которыми мог бы при желании переломить тонкую осину (или какую-нибудь тощую Полину Иванову, если та вздумает рыпаться). Надо сказать, в работах дворцовых портретистов не была передана вся его мощь. Этот человек выглядел непобедимым и готовым наподдать любому, кто отважится поспорить с его властью.
Август сел у ног принцессы и, осуждающе глянув на сестру, обратился ко мне:
— Видимо, с Викторией разговаривать бессмысленно, потому начинайте.
От тона его голоса — жесткого, не терпящего пререканий — мне захотелось не только начать, но и поскорее закончить.
— А с чего начинать?
Я обернулась к Демьяну, ища в нем поддержки, но мужчина отпустил мои плечи и отошёл к стене, встав у двери как суровый охранник. Ни войти, ни выйти.
— Расскажи всё, что тебе известно, — буркнул Дим, разглядывая пустую бутылку на свет. — Эх, это же дар с южных земель, изготовлено на магическом спирте. Я её для особого случая берег, а вы…
— Мы — твой особый случай, — улыбнулась, но тотчас стала серьезной. — Ладно, давайте о грустном. Если что, мы с Викой вообще ни в чем не виноваты. Всё началось с одного надоедливого глосса, точнее — с убитого охранника.
Наверное, не будь рядом Дима с Демьяном, король бы не поверил ни единому моему слову — слишком уж скептически была поднята его бровь. Тяжелый взгляд жёг во мне дыры, а молчание казалось гробовым. Он дослушал до момента с моим падением в озеро и недоверчиво глянул на юного дипломата, словно ожидая опровержения.
— Всё так, — подтвердил Дим. — Повозку поднимают со дна, извозчик смог спастись, только судьба Полины оставалась под знаком вопроса. Мы хотели оповестить вас сегодня, как окончатся поиски.
Демьян, который отрешенно смотрел поверх моей головы, в этот момент раздосадовано покачал головой.
— М-да. Не для того я отправлял тебя в поместье.
— Кстати, а для чего? — подхватил король с мальчишечьим интересом.
Господин долины Роз скрестил руки на груди, оперся спиной о стену. Сейчас он казался куда более уставшим, чем вчера, словно ожидание в камере его изрядно потрепало. Под глазами залегли серые тени, одежда измялась.
— Я пытался снять с себя нелепые подозрения. Хотел, чтобы Полина удостоверилась, что за ней охотится кто-то другой, — просто ответил Демьян. — Как понимаешь, из тюрьмы было бы сложно оперировать фактами. Пришлось рассказать о собранном мною досье.
— Как вообще мой тайный советник умудрился оказаться за решеткой?
Король почесал в густой бороде, и вопрос его был задан скорее с иронией, но Демьян ответил без всякой улыбки.
— Август, я думаю, всё очевидно: тебя хотят свергнуть. Перед этим желательно устранить всех приближенных к тебе лиц. Начали с меня, понимая, что в ином случае я почувствую неладное. Другое дело, что начали как-то бестолково, если даже Полина до всего докопалась.
Эй, вообще-то прозвучало обидно! Это пренебрежительное «даже», будто бы от меня пользы чуть больше, чем от слепоглухонемой кошки. Между прочим, именно мне доверился глосс, именно я догадалась пойти по его следу и вышла на врага. А ещё я планировала спасти этого надменного гаденыша-господина от неминуемой смерти. Спасла, блин, а он теперь своими «даже» кидается направо-налево.
Я надула губы, но Демьян никак не отреагировал, а Август лишь сильнее стал дергать себя за бороду.
— Нам известно, как минимум, о двоих заговорщиках, — добавил Дим, выбросив-таки бутыль. — Но думаю, их гораздо больше. Полина, продолжай. Что случилось после того, как повозка сорвалась в воду?
На самом деле, я и сама понимала, как со стороны нелепо выглядели мои приключения: чудом подвернувшиеся рыбаки, разговорчивый глосс, тайный ход посреди оранжереи. Но у меня имелась свидетельница (правда, бессовестно дрыхнущая), а потому я не оправдывалась, а рассказывала дальше. Как-то потихоньку довела нить до финального штришка, а именно попойки на фоне волнения за господина долины Роз.
Демьян улыбнулся уголками губ, и от этой улыбки в душе потеплело, а нелепые обиды куда-то подевались. Как можно злиться на того, кто смотрит так заинтересованно, с легким прищуром. Впрочем, нам ещё предстоит разобраться с предсказанием цыганки и личным делом на меня любимую — но это после.
— Я поражен вашим умением влипать в неприятности, Полина, — сказал обескураженный король Август. — Но более всего поражен тем, как легко вы из них выпутываетесь. Демьян, на нашу гостью наложена удачливая аура?
— Разумеется. При ней всегда браслет, — хмыкнул тот, и я машинально опустила взгляд на запястье, где болталось украшение.
— В смысле? — уточнила, заранее предчувствуя какую-то подставу. — Я купила его у уличного торговца.
— Поль, — моё имя, произнесенное этим бархатистым голосом, было невероятно красивым, — ты видела, сколько всего мне удалось про тебя узнать. Я выучил твои предпочтения в ювелирных изделиях, а потому запросто подложил на рынке среди прочего товара браслет, который тебе бы захотелось носить, не снимая. Тебя не смутила палатка сиреневого цвета, которая так сильно выделялась на фоне остальных? Не смутил ассортимент, в котором тебе приглянулось всего одно украшение, а остальные
