— Рассказывай немедленно, или я за себя не отвечаю.
Путей отступления у меня не имелось, потому пришлось поведать всё максимально коротко и логично, чтобы в моей честности не возникло сомнений. Принцесса примостилась на край ванной, взгляд её потускнел, а рот приоткрылся от удивления, стоило мне обмолвиться о неудачном утоплении и совместной попойке с мужичками в ущелье.
— Какой кошмар, сколько ты натерпелась. Прикажу найти тех рыбаков и по достоинству наградить за всё, — сказала она.
— Было бы замечательно. Короче говоря, я убедилась, что Демьян на меня не покушался.
— А кто? — глупо спросила Виктория.
— Не знаю. — Я вспомнила предостережение господина долины Роз, но не стала рассказывать про королевский совет. — Вик, я думала уехать на время в Россию, продолжила бы работать с тобой оттуда.
Принцесса нахохлилась.
— Королевская стража почему-то не пытается найти реального убийцу, а поэтому тебе лучше оставаться в своем мире. Понимаю. Но… мы с тобой подружились, и мне не хочется тебя отпускать. От меня все чего-то требуют, юлят, пытаются подлизаться. А ты не только подбодрить умеешь, но и вразумить, если придется.
Щеки её налились стыдливым румянцем. Видимо, признание далось нелегко и смутило саму принцессу. Пришлось подтвердить, что мне дружба с Викторией тоже приносит исключительно позитив (не считая моментов, когда она выносит собой двери). В ту секунду, когда мы окончательно расчувствовались и едва ли не принялись заливать друг друга горячими слезами, за стеной донесся истошный вопль. Следом в дверном проеме проплыло желеобразное существо.
Вашу ж мать!
— Прости, мне надо укокошить-таки этого крикливого мерзавца.
— Глосс вернулся?
Кивнув, я укуталась в необъятный халат принцессы и решительным шагом дошла до желатинового чудовища, чтобы разобраться с ним раз и навсегда. Оно колыхалось, залитое рассветными лучами, кроваво-красное словно клубничное желе.
Всё, пора разобраться, как выпроводить чудовище из дворца.
Я коснулась его кончиками пальцев, но этого хватило, чтобы глосс радостно взвизгнул и принялся заползать в моё тело. Невидимые щупальца обвили руки и ноги, протолкнулись в горло. Нечто чужеродное заполнило меня, стало моим продолжением. Я моргнула, но мир поплыл, краски смылись, и вместо них появилась чернота.
А затем — кадры из жизни, которая никогда не принадлежала мне.
...Мимо проходит та, которую я должен охранять. Вначале я вижу туфли на высоченном каблуке. Перевожу взгляд на щиколотки, скольжу по длинным ногам. А ничего так, даром, что иномирянка. Бедра прикрыты юбкой, но фантазии хватает, чтобы представить, что конкретно находится под ней. Худощавая какая. Светловолосая, низкорослая. Мой любимый типаж. Она смотрит на меня, и в её глазах отражается легкое недоумение. Ей неприятен мой взгляд, она старается поскорее скрыться в своей белоснежной спальне.
Хочется подняться и ворваться к ней, чтобы сорвать с неё все бесполезные тряпки и доказать: я — мужчина, а не сторожевая собака. Не для того я шел в королевское управление, чтобы сейчас куковать в коридоре. Не для того обучался магическому искусству и бою на мечах.
К бесам эту работу! Я всё выскажу хранителю покоя перед тем, как уволиться, а затем вернусь к этой куколке совсем в другом статусе. Она поймет, что на меня надо смотреть исключительно с обожанием...
Глосс вывалился наружу, и я долго пыталась отдышаться, скрутившись пополам. К горлу подкатывала тошнота. Меня не пугало то, что существо поделилось со мной воспоминаниями. Не пугало то, как легко чужие мысли переплелись с моими собственными.
А вот осознание того, что глоссом оказался убитый стражник, испугало нешуточно.
В багрянце комнаты воспоминания наливались особыми красками. Чужие фантазии вросли в меня настолько, что стали осязаемыми. Даже внутренний голос приобрел интонации погибшего парня. За спиной топталась взволнованная Виктория, безостановочно вопрошая:
— Он что-то показал тебе? Да? Что-то показал? Всё нормально, тебе не больно?
Но я не обращала на неё никакого внимания, полностью увлеченная субстанцией, что зависла напротив меня и трагично молчала, словно ожидая вердикта.
— Ты хочешь отмщения? — хрипло вопросила я. — Покажи мне всё, и я найду тех, кто тебя убил.
Глосс издал вопль облегчения, а вот Виктория неодобрительно цокнула языком.
— Ты б не разбрасывалась такими обещаниями.
— Вик, ты не понимаешь. Это мой охранник. Тот, которого зверски убили и запихнули в шкаф. При жизни он, конечно, был неприятным типчиком, — мне вспомнились сальные мыслишки стражника, — но этот человек погиб из-за меня. Я обязана ему помочь.
Кажется, глоссу характеристика не понравилась, потому что новый вопль был скорее возмущенным. Замечательно, теперь я ориентируюсь в том, как конкретно орет холодец. Нет, одернула себя. Не холодец, а человек, который совсем недавно жил, о чем-то мечтал и не планировал умирать.
— Как ты найдешь убийц, если за тобой самой охотятся? — напомнила принцесса, задернув шторы и погрузив комнату в пепельный мрак. — Эти люди подставили Демьяна и едва не угробили тебя, а ты всё мечтаешь с кем-то расквитаться.
Пришлось признать её правоту. Мы грустно помолчали, а потом глосс тоненько вскрикнул и поплыл вперед, просочившись сквозь входную дверь. Затем вернулся обратно, взвизгнув повторно, и опять растворился за дверью.
— Кажется, он куда-то нас зовет, — додумалась я.
Виктория, которая глосса вообще не видела, лишь пожала плечами, но согласилась составить мне компанию. Вдвоем красться по молчаливым коридорам дворца, холодным, лишенным света, было не так жутко. Мы дергались на шорохи и скрипы половиц, но мужественно брели туда, куда вел глосс. Он спустился на первый этаж, сворачивал в закоулки, петлял и, наконец, оказался в вечнозеленой оранжерее. Там, среди экзотических растений, глосс на мгновение растерялся, словно пытался вспомнить, куда деться дальше.
Журчал фонтан, внутри круглой чаши которого плавали золотые рыбки. Сладкий аромат заморских фруктов щекотал ноздри. На одном кусте распускались алые бутоны, чем-то похожие на маковые цветы, но размером с две человеческие головы (или одну голову принцессы).
Глосс оказался у северной стены и вошел внутрь. Любопытно, а нам-то куда деваться? Я потрогала кладку — впустую. Простучала камень — по звуку ничего особенного, но, честное слово, не представляю, чего вообще ожидала услышать. Наверное, ответ по ту сторону: «Занято!»
— Думаешь, здесь что-то есть? — взволнованно спросила Виктория, озираясь.
— Скорее всего. Либо глосс решил так оригинально слинять от нас.
Повинуясь внезапному порыву, я потянула вниз настенный светильник. Чудо, но он поддался! Стена со скрипом разъехалась, обнажая темный тоннель, такой узкий, что вдвоем не разойдешься.
— Кажется, малютка-глосс успел хорошенько погулять по тайным комнатам дворца, — хихикнула принцесса, зажигая факел (мне казалось, что он стоял больше для красоты, но функцию исполнил исправно).
— Как бы нас тут не замуровали, — мрачно добавила я.
Это были настоящие катакомбы. Мы продвигались вперед, куда-то поворачивали, шли бесконечно долго, а глосс направлял нас то влево, то вправо, то путался сам и возвращался назад. По узеньким лестницам, по таинственным ходам. Ни я, ни Виктория не произнесли и слова, потому что боялись быть обнаруженными.
Глосс остановился в нише, коих здесь было много, но дальше не пошел. Я первой приметила щель, сквозь ту хорошо просматривались незнакомые мне покои. По правую руку — письменный стол. По левую — дверь, ведущая в спальню (для неё имелась своя щель). Виктория отпихнула меня и тоже посмотрела на кабинет.
— Так это ж комната хранителя покоя. Всегда мечтала посмотреть за тем, как он переодевается из кольчужных одеяний в домашний халат, — присвистнула она. — Стоять! — возмутилась полушепотом. — Если в каждой комнате есть такие дыры, то и за тобой могли следить? И за мной?!
— Да-да. Смирись, что кто угодно мог посмотреть на твои подштанники.
— Нормальные у меня подштанники, — оскорбилась принцесса, натянув пижамные штаны до пупка. — Ладно, допустим, мы обнаружили эту щель. Но дальше-то что делать?.. Ты предлагаешь нам здесь поселиться в надежде на какие-нибудь сплетни?
Виктории не хватало места в тесном лазе, она вся съежилась, втянула голову в плечи, но всё равно выпирала из ниши и вертелась то так, то этак.
— Нет, я поселюсь здесь одна, потому что...
— Постой, — шепнула принцесса, зажав мне ладонью рот. — Кто-то идет.
Отпихивая друг друга, мы уставились в щелочку на дверь в комнату. Та открылась, впустив внутрь хозяина покоев с незнакомым мне человеком.
— Присаживайтесь. — Хранитель покоя величественно кивнул на стул. — Надеюсь, вы с хорошими новостями?
— Тело иномирянки не найдено, хотя мы обыскали всю округу. Извозчик успел выплыть. Он доставлен в больницу, а вот про Иванову неизвестно ничего. Есть вероятность, что она могла спастись и уйти, но прибой смыл следы с песка. Впрочем, даже если и так — куда бы она делась? В любом случае, вышла бы на дорогу, где была бы обнаружена нами.
Ой, как приятно, за мою жизнь всерьез волнуются, ищут вон, берег обошли, следы осмотрели.
— Ну и замечательно. Организуем этой..., — он дал мне емкое определение, которое можно было бы расшифровать как «заноза в заднице, периодически занимающаяся плотскими утехами со всеми подряд», — пышные похороны.
Мы с Викторией переглянулись и одновременно приникли к стене ушами, чтобы лучше расслышать сказанное.
Хранитель покоя королевского двора вальяжно откинулся в кресле и усмехнулся каким-то своим, без сомнения, пакостным мыслишкам. Его компаньон закурил, и по кабинету поплыл сизый дымок.
— Принцесса уже оповещена о смерти подружки, осталось устроить траурную церемонию с пустым гробом, — заулыбался хранитель. — Простимся с гостьей из России до приезда Августа. Придется признать собственную несостоятельность: ах, на неё неоднократно покушались, но я оказался бессилен защитить гостью. Надеюсь, король простит своего преданного помощника.
Его тон наполнился немыслимой скорбью, и мне стало зябко от несоответствия сочувствующего голоса и замыслов его обладателя.
— Август — это твой брат? — шепнула я одними губами, и Виктория сосредоточенно кивнула.
Глосс тягостно вздохнул по мою правую руку, мол, в каких условиях приходится обитать достопочтенным призракам. Повсюду обманщики и кровавые заговоры.
— Дело за малым. Покончите с нашим доносчиком. Неизвестно, в каких конкретно связях он состоял с девчонкой или королем — а потому не будем оттягивать неизбежное. Думаю, вам будет проще провернуть его кончину, чем кому-либо другому.
Незнакомый мне человек довольно хмыкнул и выпустил в потолок колечко дыма.
— Сейчас же прикажу своим людям разобраться с ним. Думаю использовать тот зарубежный яд, который моментально парализует дыхательную систему.
— Яд — слишком просто, — просмаковал хранитель. — Нет уж, гаденыш должен поплатиться за крысятничество. Не торопись с его убийством, иначе это может вызвать определенные подозрения. Давай-ка выждем немного времени. Допустим, ему сообщили о гибели россиянки — и с горя он вздернулся. Пусть подергается в петле. Чем не трагичная история любви?
У меня внутри похолодело. О ком конкретно речь? Демьян или Дим? Без сомнений, кто-то из них. За всё время я успела сдружиться всего с двумя мужчинами, каждый в теории мог иметь со мной особые отношения. Виктория, кажется, думала примерно о том же, потому что на её лбу залегла глубочайшая морщина.
К сожалению, больше ничего любопытного мы не услышали. Человек обсудил что-то касательно «его людей», которым нужно заплатить за информацию, хранитель пообещал столько денег, сколько потребуется. Затем человек выразил опасения, что короля может смутить одновременная смерть и «надоедливой россиянки», и этого самого «гаденыша», которого они характеризовали крепким словечком. На что хранитель пообещал придумать красочную историю для общественности.
У меня вспотела спина от ожидания какой-нибудь фразы, которая дала бы разгадку: кого конкретно спасать. Виктория закусила губу с такой силой, что струйкой по подбородку стекала кровь. Томящийся за нашими спинами глосс помалкивал. Воздух потяжелел, и ощутимо запахло подступающей катастрофой.
Потом человек ушел, а хранитель покоя засел за бумагами. Мы выскочили в оранжерею, ошарашенные донельзя.
— Какая же морда знакомая, — произнесла принцесса, жмурясь. — Не могу вспомнить.
— Демьян или Дим? Надо защитить их, — бормотала я, плюхнувшись на пол и уперев руки в затылок. — Или кто-то ещё? Черт, о ком они говорили?
— Тебе нельзя оставаться в замке, — внезапно сказала Виктория и схватила меня за рукав. — Наше преимущество только в том, что тебя считают мертвой. Мы придумаем, как их спасти. Надо убираться.
— Куда? Давно рассвело, повсюду слуги.
Во взгляде Виктории появился неподдельный испуг.
— А если попросить глосса помочь? — зашептала она. — Спроси его, возможно, есть другой выход из замка?
Спрашивать не пришлось, субстанция коснулась меня — прошибло разрядом тока — и понеслась обратно в тоннель.
— Он указывает путь, — слабо улыбнулась я. — Кажется, я готова признаться мертвому охраннику в бесконечной любви.
— Всё не так плохо. Послушай, только додумалась, что мне нельзя с тобой: я слишком заметная, — она обвела себя зелеными ручищами. — Обещаю, что предупрежу Дима, а ты пока ищи выход. Встретимся на окраине города в трактире...
Я перебила принцессу на полуслове:
— При условии, что я сумею добраться до окраины в таком виде.
Тапочки и гигантский халат — не лучшая маскировочная одежда.
— Боги, я совсем не подумала об этом! — Виктория мелко затряслась. — Ладно, давай иначе. Спрячься в тоннеле, я скоро буду.
Она вернулась спустя десять минут, держа два платья, сложенных в чехол. Одно для меня: нежно-голубое, по колено, самое обычное и неприметное. К нему прилагалась шляпка с вуалью, чтобы прикрыть лицо, и лодочки на малюсеньком каблуке. Второе, по всей видимости, принцесса планировала напялить на свою ногу. Любую, на выбор, потому что на обе ноги оно не влезет при всем желании. Серое, узенькое, с высоким воротником, длиной по щиколотку, украшенное черными бусинами. Я скептически осмотрела Викторию, и та тоскливо ухмыльнулась.
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Настолько отчаянных, что надо наряжаться в миниатюрное платье?
— Хм, это фраза из моего мира, — дошло до меня. — Кажется, перевод с латыни.
— Сомневаюсь, — покачала головой принцесса. — Её произносил величайший военный стратег Иссы несколько столетий назад.
— А латынь изобрели чуть давнее, чем несколько веков назад, так что ваш стратег — наглый ворюга, — азартно ответила я.
— В любом случае...
Не говоря больше ни слова, она выхватила из кармана пузырек с жидкостью болотного цвета, которую выхлебала залпом. Первую секунду ничего не происходило, а потом Викторию скрутило в долгой судороге. Она выгнулась, раскрыла рот в немом крике. С кожи сползала желтизна, лицо стремительно уменьшалось. Исчезла отечность. Мгновение, и гигантские штаны слетели с тонкой талии. Кольца посыпались с миниатюрных пальчиков на пол. С острых плечиков сползла пижамная рубашка.
Путей отступления у меня не имелось, потому пришлось поведать всё максимально коротко и логично, чтобы в моей честности не возникло сомнений. Принцесса примостилась на край ванной, взгляд её потускнел, а рот приоткрылся от удивления, стоило мне обмолвиться о неудачном утоплении и совместной попойке с мужичками в ущелье.
— Какой кошмар, сколько ты натерпелась. Прикажу найти тех рыбаков и по достоинству наградить за всё, — сказала она.
— Было бы замечательно. Короче говоря, я убедилась, что Демьян на меня не покушался.
— А кто? — глупо спросила Виктория.
— Не знаю. — Я вспомнила предостережение господина долины Роз, но не стала рассказывать про королевский совет. — Вик, я думала уехать на время в Россию, продолжила бы работать с тобой оттуда.
Принцесса нахохлилась.
— Королевская стража почему-то не пытается найти реального убийцу, а поэтому тебе лучше оставаться в своем мире. Понимаю. Но… мы с тобой подружились, и мне не хочется тебя отпускать. От меня все чего-то требуют, юлят, пытаются подлизаться. А ты не только подбодрить умеешь, но и вразумить, если придется.
Щеки её налились стыдливым румянцем. Видимо, признание далось нелегко и смутило саму принцессу. Пришлось подтвердить, что мне дружба с Викторией тоже приносит исключительно позитив (не считая моментов, когда она выносит собой двери). В ту секунду, когда мы окончательно расчувствовались и едва ли не принялись заливать друг друга горячими слезами, за стеной донесся истошный вопль. Следом в дверном проеме проплыло желеобразное существо.
Вашу ж мать!
— Прости, мне надо укокошить-таки этого крикливого мерзавца.
— Глосс вернулся?
Кивнув, я укуталась в необъятный халат принцессы и решительным шагом дошла до желатинового чудовища, чтобы разобраться с ним раз и навсегда. Оно колыхалось, залитое рассветными лучами, кроваво-красное словно клубничное желе.
Всё, пора разобраться, как выпроводить чудовище из дворца.
Я коснулась его кончиками пальцев, но этого хватило, чтобы глосс радостно взвизгнул и принялся заползать в моё тело. Невидимые щупальца обвили руки и ноги, протолкнулись в горло. Нечто чужеродное заполнило меня, стало моим продолжением. Я моргнула, но мир поплыл, краски смылись, и вместо них появилась чернота.
А затем — кадры из жизни, которая никогда не принадлежала мне.
...Мимо проходит та, которую я должен охранять. Вначале я вижу туфли на высоченном каблуке. Перевожу взгляд на щиколотки, скольжу по длинным ногам. А ничего так, даром, что иномирянка. Бедра прикрыты юбкой, но фантазии хватает, чтобы представить, что конкретно находится под ней. Худощавая какая. Светловолосая, низкорослая. Мой любимый типаж. Она смотрит на меня, и в её глазах отражается легкое недоумение. Ей неприятен мой взгляд, она старается поскорее скрыться в своей белоснежной спальне.
Хочется подняться и ворваться к ней, чтобы сорвать с неё все бесполезные тряпки и доказать: я — мужчина, а не сторожевая собака. Не для того я шел в королевское управление, чтобы сейчас куковать в коридоре. Не для того обучался магическому искусству и бою на мечах.
К бесам эту работу! Я всё выскажу хранителю покоя перед тем, как уволиться, а затем вернусь к этой куколке совсем в другом статусе. Она поймет, что на меня надо смотреть исключительно с обожанием...
Глосс вывалился наружу, и я долго пыталась отдышаться, скрутившись пополам. К горлу подкатывала тошнота. Меня не пугало то, что существо поделилось со мной воспоминаниями. Не пугало то, как легко чужие мысли переплелись с моими собственными.
А вот осознание того, что глоссом оказался убитый стражник, испугало нешуточно.
В багрянце комнаты воспоминания наливались особыми красками. Чужие фантазии вросли в меня настолько, что стали осязаемыми. Даже внутренний голос приобрел интонации погибшего парня. За спиной топталась взволнованная Виктория, безостановочно вопрошая:
— Он что-то показал тебе? Да? Что-то показал? Всё нормально, тебе не больно?
Но я не обращала на неё никакого внимания, полностью увлеченная субстанцией, что зависла напротив меня и трагично молчала, словно ожидая вердикта.
— Ты хочешь отмщения? — хрипло вопросила я. — Покажи мне всё, и я найду тех, кто тебя убил.
Глосс издал вопль облегчения, а вот Виктория неодобрительно цокнула языком.
— Ты б не разбрасывалась такими обещаниями.
— Вик, ты не понимаешь. Это мой охранник. Тот, которого зверски убили и запихнули в шкаф. При жизни он, конечно, был неприятным типчиком, — мне вспомнились сальные мыслишки стражника, — но этот человек погиб из-за меня. Я обязана ему помочь.
Кажется, глоссу характеристика не понравилась, потому что новый вопль был скорее возмущенным. Замечательно, теперь я ориентируюсь в том, как конкретно орет холодец. Нет, одернула себя. Не холодец, а человек, который совсем недавно жил, о чем-то мечтал и не планировал умирать.
— Как ты найдешь убийц, если за тобой самой охотятся? — напомнила принцесса, задернув шторы и погрузив комнату в пепельный мрак. — Эти люди подставили Демьяна и едва не угробили тебя, а ты всё мечтаешь с кем-то расквитаться.
Пришлось признать её правоту. Мы грустно помолчали, а потом глосс тоненько вскрикнул и поплыл вперед, просочившись сквозь входную дверь. Затем вернулся обратно, взвизгнув повторно, и опять растворился за дверью.
— Кажется, он куда-то нас зовет, — додумалась я.
Виктория, которая глосса вообще не видела, лишь пожала плечами, но согласилась составить мне компанию. Вдвоем красться по молчаливым коридорам дворца, холодным, лишенным света, было не так жутко. Мы дергались на шорохи и скрипы половиц, но мужественно брели туда, куда вел глосс. Он спустился на первый этаж, сворачивал в закоулки, петлял и, наконец, оказался в вечнозеленой оранжерее. Там, среди экзотических растений, глосс на мгновение растерялся, словно пытался вспомнить, куда деться дальше.
Журчал фонтан, внутри круглой чаши которого плавали золотые рыбки. Сладкий аромат заморских фруктов щекотал ноздри. На одном кусте распускались алые бутоны, чем-то похожие на маковые цветы, но размером с две человеческие головы (или одну голову принцессы).
Глосс оказался у северной стены и вошел внутрь. Любопытно, а нам-то куда деваться? Я потрогала кладку — впустую. Простучала камень — по звуку ничего особенного, но, честное слово, не представляю, чего вообще ожидала услышать. Наверное, ответ по ту сторону: «Занято!»
— Думаешь, здесь что-то есть? — взволнованно спросила Виктория, озираясь.
— Скорее всего. Либо глосс решил так оригинально слинять от нас.
Повинуясь внезапному порыву, я потянула вниз настенный светильник. Чудо, но он поддался! Стена со скрипом разъехалась, обнажая темный тоннель, такой узкий, что вдвоем не разойдешься.
— Кажется, малютка-глосс успел хорошенько погулять по тайным комнатам дворца, — хихикнула принцесса, зажигая факел (мне казалось, что он стоял больше для красоты, но функцию исполнил исправно).
— Как бы нас тут не замуровали, — мрачно добавила я.
Это были настоящие катакомбы. Мы продвигались вперед, куда-то поворачивали, шли бесконечно долго, а глосс направлял нас то влево, то вправо, то путался сам и возвращался назад. По узеньким лестницам, по таинственным ходам. Ни я, ни Виктория не произнесли и слова, потому что боялись быть обнаруженными.
Глосс остановился в нише, коих здесь было много, но дальше не пошел. Я первой приметила щель, сквозь ту хорошо просматривались незнакомые мне покои. По правую руку — письменный стол. По левую — дверь, ведущая в спальню (для неё имелась своя щель). Виктория отпихнула меня и тоже посмотрела на кабинет.
— Так это ж комната хранителя покоя. Всегда мечтала посмотреть за тем, как он переодевается из кольчужных одеяний в домашний халат, — присвистнула она. — Стоять! — возмутилась полушепотом. — Если в каждой комнате есть такие дыры, то и за тобой могли следить? И за мной?!
— Да-да. Смирись, что кто угодно мог посмотреть на твои подштанники.
— Нормальные у меня подштанники, — оскорбилась принцесса, натянув пижамные штаны до пупка. — Ладно, допустим, мы обнаружили эту щель. Но дальше-то что делать?.. Ты предлагаешь нам здесь поселиться в надежде на какие-нибудь сплетни?
Виктории не хватало места в тесном лазе, она вся съежилась, втянула голову в плечи, но всё равно выпирала из ниши и вертелась то так, то этак.
— Нет, я поселюсь здесь одна, потому что...
— Постой, — шепнула принцесса, зажав мне ладонью рот. — Кто-то идет.
Отпихивая друг друга, мы уставились в щелочку на дверь в комнату. Та открылась, впустив внутрь хозяина покоев с незнакомым мне человеком.
— Присаживайтесь. — Хранитель покоя величественно кивнул на стул. — Надеюсь, вы с хорошими новостями?
— Тело иномирянки не найдено, хотя мы обыскали всю округу. Извозчик успел выплыть. Он доставлен в больницу, а вот про Иванову неизвестно ничего. Есть вероятность, что она могла спастись и уйти, но прибой смыл следы с песка. Впрочем, даже если и так — куда бы она делась? В любом случае, вышла бы на дорогу, где была бы обнаружена нами.
Ой, как приятно, за мою жизнь всерьез волнуются, ищут вон, берег обошли, следы осмотрели.
— Ну и замечательно. Организуем этой..., — он дал мне емкое определение, которое можно было бы расшифровать как «заноза в заднице, периодически занимающаяся плотскими утехами со всеми подряд», — пышные похороны.
Мы с Викторией переглянулись и одновременно приникли к стене ушами, чтобы лучше расслышать сказанное.
Хранитель покоя королевского двора вальяжно откинулся в кресле и усмехнулся каким-то своим, без сомнения, пакостным мыслишкам. Его компаньон закурил, и по кабинету поплыл сизый дымок.
— Принцесса уже оповещена о смерти подружки, осталось устроить траурную церемонию с пустым гробом, — заулыбался хранитель. — Простимся с гостьей из России до приезда Августа. Придется признать собственную несостоятельность: ах, на неё неоднократно покушались, но я оказался бессилен защитить гостью. Надеюсь, король простит своего преданного помощника.
Его тон наполнился немыслимой скорбью, и мне стало зябко от несоответствия сочувствующего голоса и замыслов его обладателя.
— Август — это твой брат? — шепнула я одними губами, и Виктория сосредоточенно кивнула.
Глосс тягостно вздохнул по мою правую руку, мол, в каких условиях приходится обитать достопочтенным призракам. Повсюду обманщики и кровавые заговоры.
— Дело за малым. Покончите с нашим доносчиком. Неизвестно, в каких конкретно связях он состоял с девчонкой или королем — а потому не будем оттягивать неизбежное. Думаю, вам будет проще провернуть его кончину, чем кому-либо другому.
Незнакомый мне человек довольно хмыкнул и выпустил в потолок колечко дыма.
— Сейчас же прикажу своим людям разобраться с ним. Думаю использовать тот зарубежный яд, который моментально парализует дыхательную систему.
— Яд — слишком просто, — просмаковал хранитель. — Нет уж, гаденыш должен поплатиться за крысятничество. Не торопись с его убийством, иначе это может вызвать определенные подозрения. Давай-ка выждем немного времени. Допустим, ему сообщили о гибели россиянки — и с горя он вздернулся. Пусть подергается в петле. Чем не трагичная история любви?
У меня внутри похолодело. О ком конкретно речь? Демьян или Дим? Без сомнений, кто-то из них. За всё время я успела сдружиться всего с двумя мужчинами, каждый в теории мог иметь со мной особые отношения. Виктория, кажется, думала примерно о том же, потому что на её лбу залегла глубочайшая морщина.
К сожалению, больше ничего любопытного мы не услышали. Человек обсудил что-то касательно «его людей», которым нужно заплатить за информацию, хранитель пообещал столько денег, сколько потребуется. Затем человек выразил опасения, что короля может смутить одновременная смерть и «надоедливой россиянки», и этого самого «гаденыша», которого они характеризовали крепким словечком. На что хранитель пообещал придумать красочную историю для общественности.
У меня вспотела спина от ожидания какой-нибудь фразы, которая дала бы разгадку: кого конкретно спасать. Виктория закусила губу с такой силой, что струйкой по подбородку стекала кровь. Томящийся за нашими спинами глосс помалкивал. Воздух потяжелел, и ощутимо запахло подступающей катастрофой.
Потом человек ушел, а хранитель покоя засел за бумагами. Мы выскочили в оранжерею, ошарашенные донельзя.
— Какая же морда знакомая, — произнесла принцесса, жмурясь. — Не могу вспомнить.
— Демьян или Дим? Надо защитить их, — бормотала я, плюхнувшись на пол и уперев руки в затылок. — Или кто-то ещё? Черт, о ком они говорили?
— Тебе нельзя оставаться в замке, — внезапно сказала Виктория и схватила меня за рукав. — Наше преимущество только в том, что тебя считают мертвой. Мы придумаем, как их спасти. Надо убираться.
— Куда? Давно рассвело, повсюду слуги.
Во взгляде Виктории появился неподдельный испуг.
— А если попросить глосса помочь? — зашептала она. — Спроси его, возможно, есть другой выход из замка?
Спрашивать не пришлось, субстанция коснулась меня — прошибло разрядом тока — и понеслась обратно в тоннель.
— Он указывает путь, — слабо улыбнулась я. — Кажется, я готова признаться мертвому охраннику в бесконечной любви.
— Всё не так плохо. Послушай, только додумалась, что мне нельзя с тобой: я слишком заметная, — она обвела себя зелеными ручищами. — Обещаю, что предупрежу Дима, а ты пока ищи выход. Встретимся на окраине города в трактире...
Я перебила принцессу на полуслове:
— При условии, что я сумею добраться до окраины в таком виде.
Тапочки и гигантский халат — не лучшая маскировочная одежда.
— Боги, я совсем не подумала об этом! — Виктория мелко затряслась. — Ладно, давай иначе. Спрячься в тоннеле, я скоро буду.
Она вернулась спустя десять минут, держа два платья, сложенных в чехол. Одно для меня: нежно-голубое, по колено, самое обычное и неприметное. К нему прилагалась шляпка с вуалью, чтобы прикрыть лицо, и лодочки на малюсеньком каблуке. Второе, по всей видимости, принцесса планировала напялить на свою ногу. Любую, на выбор, потому что на обе ноги оно не влезет при всем желании. Серое, узенькое, с высоким воротником, длиной по щиколотку, украшенное черными бусинами. Я скептически осмотрела Викторию, и та тоскливо ухмыльнулась.
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Настолько отчаянных, что надо наряжаться в миниатюрное платье?
— Хм, это фраза из моего мира, — дошло до меня. — Кажется, перевод с латыни.
— Сомневаюсь, — покачала головой принцесса. — Её произносил величайший военный стратег Иссы несколько столетий назад.
— А латынь изобрели чуть давнее, чем несколько веков назад, так что ваш стратег — наглый ворюга, — азартно ответила я.
— В любом случае...
Не говоря больше ни слова, она выхватила из кармана пузырек с жидкостью болотного цвета, которую выхлебала залпом. Первую секунду ничего не происходило, а потом Викторию скрутило в долгой судороге. Она выгнулась, раскрыла рот в немом крике. С кожи сползала желтизна, лицо стремительно уменьшалось. Исчезла отечность. Мгновение, и гигантские штаны слетели с тонкой талии. Кольца посыпались с миниатюрных пальчиков на пол. С острых плечиков сползла пижамная рубашка.
