— Это что?.. — протянула я, выпучившись на субстанцию.
— Купальня, — ответил прислужник голосом человека, которому приходится иметь дело с полной идиоткой.
— Ага, а это что?! — Я ткнула пальцем на подплывающее существо, которое физиологически не могло орать, но вопило как резаное. Звуки издавало оно всё целиком.
— Колонна, — ласково ответил прислужник.
Тем временем субстанция остановилась передо мной и примолкла. Отлично, теперь у меня есть личное истеричное желе, которое, вдобавок, никто, кроме меня, не видит. Вроде злых помыслов у него не было, наоборот — подозрительная покорность.
— Спасибо, свободны, — пробормотала прислужнику, и тот даже не стал спрашивать причин перемены моего настроения, просто взял и ушел.
Я оглянулась на молчаливое создание — то стыдливо колыхалось в метре от меня — и отправилась на поиски Виктории. Пусть она либо покрутит пальцем у виска, либо успокоит меня, мол, амебообразные галлюцинации вполне нормальны и очевидны для всех в этом мире.
Принцесса обнаружилась в собственной опочивальне. На балконе, закинув обе ноги на ажурный парапет, она рисовала пейзаж. По холсту уже расплылась небесная синева и бесконечный изумруд лесов. Девушка выглядела очень сосредоточенной, она даже не обратила внимания на вторжение в свои покои. Я прошествовала по бесконечной спальне, оформленной в бело-розовых тонах, и встала за спиной принцессы.
— Привет.
— Утро доброе, да? — понимающе откликнулась та. — Мне доложили о твоих неформальных отношениях с Демьяном. Вы занимались чем-то необычным?
Сложно подобрать слово, которое описало бы вчерашний вечер точнее. Необычно. Я отвела взгляд, предпочитая не упоминать о попытке изнасилования, выпитом коньяке и скучном контракте. Ах да, ещё о том, что господин долины Роз попросту пудрил мне мозги. Так себе любовная история получается.
— Боюсь, описывать нечего — у нас сугубо деловые отношения. Вик, побудь гуглом?
— Кем? — заинтересовалась принцесса, прикусив кончик кисточки.
Правая щека её была измазана акварелью, краска обнаружилась даже в волосах.
— Моей поисковой системой. Итак, симптомы: я вижу привидение, которое периодически орет.
— Когда ты его видела?
Я покосилась на желе, которое никуда не делось, разве что подозрительно умолкло.
— Да вот прямо сейчас. Последние десять минут мы существуем вместе. Оно бесформенное, бестелесное, но каким-то местом умудряется кричать.
Виктория вначале растянула губы в улыбке, чтобы натянуто рассмеяться над моей несмешной шуткой, но после передумала. Её брови сошлись на переносице, кривые зубы закусили нижнюю губу.
— Клянешься, что видишь? — спросила она с ребяческой интонацией.
Я молча обвела существо руками. То радостно поплыло ко мне, колеблясь и постанывая то почти бесшумно, то на пределе возможностей. Пришлось шикнуть на привидение так, будто бы оно было дворовой кошкой. Виктория задумчиво уставилась сквозь меня и протянула:
— М-да, любопытно. Полин, как бы тебе объяснить попроще. Это глоссы. Иными словами, застрявшие души. Они безобидны, разве что излишне настойчивы. Только вот видят их не все, а те, у кого особая искра. К этим-то бедолагам и привязываются глоссы.
— О, то есть я всё-таки маг?!
— Не совсем, — качнула тыквообразной головой принцесса. — Таких людей в простонародье называют загонщиками. Ты знаешь что-нибудь про искру?
Только то, что пообещала отдать её за неисполнение контракта, который, впрочем, так и не успела подписать. Может, не поздно отказаться? С другой стороны, а оно мне надо, видеть каких-то чудиков? Отдам искру, и дело с концом. Пусть это сверхъестественное желе орет на кого-нибудь другого.
— В общих чертах слышала. Лучше расскажи мне при глоссов.
— Глоссы застряли между мирами, их тела мертвы, но искра всё ещё горит, и магический мир удерживает их здесь. Ты можешь глосса приручить, а затем освободить, то есть загнать в мир мертвых… или присвоить искру себе, тем самым приумножив свои силы. Последнее не воспрещается, но осуждается. Всё-таки это люди, пусть и потерявшие человеческий облик. Они просят о помощи, как можно их высосать ради обогащения?
Если честно, искрой мне представлялся золотистый пучок света, а не нечто, похожее на студень. Я ещё раз глянула на субстанцию, представила ее в качестве заливного на праздничном столе. Малоаппетитное зрелище.
— Как ему помочь? — окончательно сдалась и оперлась о перила, смиряясь с неизбежным.
Не быть мне колдуньей, не кидаться во врагов огненными шарами, зато могу приручить местный холодец. Так себе строчка в резюме.
— Спроси у него сама, — пожала плечами Виктория.
— В смысле?
— Ну, поговори с ним, попроси тебе открыться.
Ну-ну. Терапевтических бесед по душам с мертвечиной нам очень не хватало. Я кивнула, собираясь побеседовать с субстанцией по-человечески (что само по себе вызывало вопросы), но та психоделически завопила — от неожиданности я чуть не рухнула с балкона — и очень своевременно растворилась в воздухе.
— Фиговый из меня загонщик, — известила я Викторию перед тем, как удалиться из комнаты.
Та вновь не отреагировала — всё её внимание занимал пейзаж.
Видимо, судьба решила, что приключений на сегодняшнее утро мне недостаточно, а потому на прикроватном столике моей спальни обнаружился любопытный бокал. Высокий, на тонкой ножке, наполненный до краев алым, точно венозная кровь, вином. Рядом с бокалом приткнулся апельсин, такой солнечно-рыжий, что скулы свело. Я посмотрела на бокал, перевела взгляд на апельсин.
Ага-ага, плавали, знаем. Сейчас из шкафа вывалится очередной убитый стражник, и мне снова придется менять жилье. Я попятилась, бочком вышла из комнаты и рванула к кабинету придворного мага.
— Опять вы со своими дурацкими просьбами?! Милочка, я занят!
Тот захлопнул дверь перед моим носом, но затем смиловался — я молотила кулаками безостановочно несколько минут — и выслушал все опасения. Отказать он не имел права (все-таки речь об угрозе жизни), а потому трагично охнул, но согласился вместе осмотреть место преступления.
— Кажется, меня пытаются убить, — со скучающей миной ответила я, вернувшись в спальню.
Придворный маг воззрился на меня как на умалишенную, но всё-таки провел над бокалом ладонью.
— Однако, — произнес он, покрутив козлиную бородку.
— Всё так плохо?
— Что вы. Всё очень хорошо. Какая тонкая материя, работа талантливого художника. Какой насыщенный купаж. — Он осмотрел бокал взглядом восхищенного алкоголика. — Ни единого огреха в исполнении, а запах... Ах!
— То есть это обычное вино?
— Нет! Самая настоящая отрава. Вино проклято, но так искусно, что не всякому под силу распознать. Яд бы сгубил вас медленно и мучительно, — маг причмокнул от удовольствия. — А как вы догадались?
Я тоскливо глянула на апельсин.
Разумеется, спустя полчаса Дим убеждал меня, что опасности нет, на дверь поставлен усиленный магический ключ, а бокал уже исследуется на наличие отпечатков пальцев. Поверить ему мешал вполне оправданный страх. Во второй раз меня пытались не убить, но запугать. Сегодня мне намекнули на яд, но завтра ничто не помешает злодею прокрасться в спальню или отравить мой ужин. Во дворце, полном охраны, я оказалась беззащитна как котенок.
Впрочем, в этот раз дипломат не солгал, и к вечеру того же дня был поймал малолетний преступник. Помощник кухарки, сирота, щербатый и конопатый, он плакал навзрыд, когда его тащили на допрос. Мальчишка раскололся быстро, оказалось, что вино ему подсунул «немолодой мужчина», что в понимании мальчика означало любой возраст старше восемнадцати лет. Ребенку дали бутылку вина, апельсин и обозначили, что всё это презент для Полины из России. Вот и вся история. Мальчику и в голову не пришло, что тащить вещи в комнату странной тетеньки — неудачная идея. Сказали — сделал.
Разумеется, стражника укокошил не он, в чем я нисколько не сомневалась. Маленький человечек, которому не повезло. Дим пообещал, что мальчонку выпорют, дабы неповадно было брать всякую гадость, но сильнее наказывать не станут.
— Теперь самое важное, — Дим резко помрачнел. — Нам известно, кто приходил к мальцу.
— Ну и?..
Я внутренне напряглась, ожидая чего-то малоприятного. Впрочем, меня не радовал никакой расклад, ведь он в любом случае означал, что кто-то планирует мою смерть.
— Господин долины Роз. Точнее — его человек.
Коротко и лаконично. Внутри оборвалась струна. Мне вспомнился проникновенный голос и взгляд, которым Демьян провожал меня сегодня с утра. То, с какой легкостью он защитил меня в подворотне. Как вносил на руках в поместье и отпаивал коньяком.
— Это не может быть он, — мотнула волосами.
— К сожалению, может. Нам стало известно, что Демьян собирал о тебе информацию, общался с наемным детективом, который, кстати, сообщил ему об аллергии на цитрусовые. Кухарёнок точно описал внешность его помощника. Кроме того, на письме с угрозами были обнаружены отголоски ауры, которую сейчас идентифицировали как принадлежащую ему. Эта же аура на бутылке вина.
— Ну и зачем ему убивать меня?
Дим тоскливо вздохнул.
— Это нам предстоит выяснить.
Следующую ночь я провела без сна, ерзая по постели и сбивая простыни. Душу поедали сомнения, и занимались они этим с особым садизмом. Можете называть меня бесхребетной бабой, которая повелась на симпатичное личико, но я не верила в вину Демьяна. Слишком наигранно. Как в плохом телесериале. Он мог прикончить меня в подворотне, запугать до полусмерти, вплести в розы какой-нибудь смертоносный яд.
Вместо этого он предпочел подставить себя по всем статьям, да ещё и апельсин подложить. Неужели Демьян такой придурок, что трогал письмо перед тем, как передать его мне? Зачем он отправил своего человека в замок?
Либо мои вкусы окончательно испорчены, и мне понравился идиот, либо господина долины Роз подставили.
К Диму я отправилась, едва на горизонте забрезжил рассвет. Юный дипломат жил далеко от центра города, в не самом благополучном районе, где ещё не воняло помоями, но уже не благоухало туалетной водой. Его дом приткнулся между продуктовым рынком и зданием школы. Одноэтажное строение с покатой крышей и узенькими окошками, неприметное, серое.
Я постучалась, и дверь открыл сам дипломат, заспанный и взъерошенный сильнее обычного. Значит, слуг у него тоже не имеется. Дим замялся, увидев меня на пороге, и нехотя пропустил внутрь.
— Послала бы мне сообщение — я бы приехал к тебе сам, — произнес он, машинально приглаживая застиранные домашние брюки.
Он тушевался и не знал, куда себя деть, пока я осматривалась. Скромно, но со вкусом, а главное — чистенько. Видно, что парень не богат, но стесняться тут нечего.
— Ты всех гостей заставляешь на пороге мяться? — упрекнула я его, стягивая кроссовки.
— Я вообще не заставляю гостей сюда приходить, — парировал Дим, но жестом указал, куда можно повесить толстовку.
Вскоре я сидела на кухоньке, глядя, как хозяин дома нервно копошится среди посуды, пытаясь найти две одинаковые чашки.
— Так что за срочность?
— Я должна увидеть Демьяна. — Сцепила руки в замок на коленях.
Дим неодобрительно покачал головой.
— Запрещено. Насколько мне известно, его взяли под стражу, и теперь никаких посетителей до судебного разбирательства.
— Что, они не смогут сделать исключение для лучшего королевского дипломата?
Льстивое высказывание было пропущено мимо ушей.
— Нет, приказ начальника судебных дел.
Передо мной оказалась видавшая ещё царей (причем российских) чашка с потертыми краями, на которой имелось клеймо известного фарфорового дома Иссы. Какая нелепая попытка выглядеть круче и солиднее, чем есть на самом деле.
Я посмотрела на чашку и с тяжелым вздохом поднялась со стула, достала две обычных разномастных кружки в горошек, сама разлила по ним заварку. Стало гораздо уютнее.
— А если провернуть нашу встречу как-нибудь незаметно? Буквально на пять-десять минут? Мне очень надо!
Парнишка почесал в вихрастом затылке.
— Зачем? Нет, ну честно, на кой ляд общаться с человеком, который тебе угрожал?
— Допустим, из любопытства. — Дим издал что-то среднее между «Ну-ну» и «Да-да». — Ладно, я просто не верю, что он виновен.
По тяжелому стону я поняла, что со мной всё кончено, и нормального человека из меня не получится.
— Полина, не сходи с ума! Ты напоминаешь мне Викторию. Та тоже считает своего рыжеволосого хама прекрасным и честным человеком, не замечая очевидных фактов. Улики против Демьяна, смирись.
— Я прочитала достаточно детективов, чтобы с уверенностью сказать, что здесь что-то нечисто. Смотри. Демьян насобирал на меня целое досье. — Я загнула указательный палец. — Зачаровал розы, только бы я прониклась к нему симпатией. — Добавила средний. — Допустим, убил моего стражника и обставил всё так хитро, что никто не отыскал следов. А затем чуть ли не лично притащил в замок бутылку вина. Он, по-твоему, такой тупой?
Дим долго не отвечал. Он предпочел медленно отпить из кружки, покрутить её в пальцах, всмотреться в чаинки. Сделать что угодно, только бы не признавать очевидных вещей.
— Не тупой. Но на письме его следы, а оно появилось задолго до бутылки вина.
— Что мешало украсть бумагу? — Я пожала плечами. — Его хотели подставить, я уверена. Но даже если это не так, и Демьян пытался напугать меня до полусмерти, то я должна посмотреть ему в глаза. Считай это бабской придурью, но мне необходимо разобраться во всем самой.
— Я попробую что-нибудь придумать, но ничего не обещаю, — вздохнул Дим с видом великого мученика. — А ты, пожалуйста, займись замужеством принцессы. Скоро возвращается её брат, он будет в бешенстве, когда узнает, что дело не сдвинулось с мертвой точки.
— Договорились.
Мы неловко помолчали, допивая невкусный чай, и вскоре я шнуровала кроссовки, чтобы распрощаться с уютным домом и его негостеприимным хозяином.
— Дим, ты стесняешься своей симпатии к Виктории, потому что считаешь себя недостойным её? — спросила напоследок.
Глаза дипломата потемнели от недовольства, губы сжались в тонкую линию.
— Я не собираюсь говорить на эту тему.
— Зря, потому что в твоих словах есть доля истины. Она влюблена в отвратительного мужлана, с которым непременно намучается. Ты в сотню раз лучше и достойнее его. Пусть у тебя нет титулов, пусть нет влиятельных родственников. Разве это имеет значение? Викторию не смутит неравенство, если она доверится тебе и полюбит по-настоящему.
— Это смутит меня, — буркнул дипломат перед тем, как вытолкнуть меня на крыльцо и захлопнуть дверь.
Тьфу. Глупый мальчишка, который не может признаться самому себя в чувствах к принцессе. В одном он прав. Нужно обдумать новую стратегию женитьбы. А для этого не помешало бы пообщаться с непризнанным художником и разобраться, чем он так привлек Викторию.
Непризнанный никем художник снимал квартиру недалеко от королевского замка, и окна его спальни выходили на покои принцессы, дабы вечерами залипать друг на друга издалека. Фу, как слащаво. Собственно, благодаря тому, что они туда выходили, я и знала, где искать Марка.
Тот встретил меня в неглиже, а точнее — в одном халате, небрежно подпоясанном в районе талии. Его бледная безволосая грудь не вызывала во мне никакого трепета, но было видно, что Марк гордится своей внешностью.
— Чем обязан, Полина? — попытался коснуться моей ладони, но я предусмотрительно убрала руки за спину.
— Купальня, — ответил прислужник голосом человека, которому приходится иметь дело с полной идиоткой.
— Ага, а это что?! — Я ткнула пальцем на подплывающее существо, которое физиологически не могло орать, но вопило как резаное. Звуки издавало оно всё целиком.
— Колонна, — ласково ответил прислужник.
Тем временем субстанция остановилась передо мной и примолкла. Отлично, теперь у меня есть личное истеричное желе, которое, вдобавок, никто, кроме меня, не видит. Вроде злых помыслов у него не было, наоборот — подозрительная покорность.
— Спасибо, свободны, — пробормотала прислужнику, и тот даже не стал спрашивать причин перемены моего настроения, просто взял и ушел.
Я оглянулась на молчаливое создание — то стыдливо колыхалось в метре от меня — и отправилась на поиски Виктории. Пусть она либо покрутит пальцем у виска, либо успокоит меня, мол, амебообразные галлюцинации вполне нормальны и очевидны для всех в этом мире.
Принцесса обнаружилась в собственной опочивальне. На балконе, закинув обе ноги на ажурный парапет, она рисовала пейзаж. По холсту уже расплылась небесная синева и бесконечный изумруд лесов. Девушка выглядела очень сосредоточенной, она даже не обратила внимания на вторжение в свои покои. Я прошествовала по бесконечной спальне, оформленной в бело-розовых тонах, и встала за спиной принцессы.
— Привет.
— Утро доброе, да? — понимающе откликнулась та. — Мне доложили о твоих неформальных отношениях с Демьяном. Вы занимались чем-то необычным?
Сложно подобрать слово, которое описало бы вчерашний вечер точнее. Необычно. Я отвела взгляд, предпочитая не упоминать о попытке изнасилования, выпитом коньяке и скучном контракте. Ах да, ещё о том, что господин долины Роз попросту пудрил мне мозги. Так себе любовная история получается.
— Боюсь, описывать нечего — у нас сугубо деловые отношения. Вик, побудь гуглом?
— Кем? — заинтересовалась принцесса, прикусив кончик кисточки.
Правая щека её была измазана акварелью, краска обнаружилась даже в волосах.
— Моей поисковой системой. Итак, симптомы: я вижу привидение, которое периодически орет.
— Когда ты его видела?
Я покосилась на желе, которое никуда не делось, разве что подозрительно умолкло.
— Да вот прямо сейчас. Последние десять минут мы существуем вместе. Оно бесформенное, бестелесное, но каким-то местом умудряется кричать.
Виктория вначале растянула губы в улыбке, чтобы натянуто рассмеяться над моей несмешной шуткой, но после передумала. Её брови сошлись на переносице, кривые зубы закусили нижнюю губу.
— Клянешься, что видишь? — спросила она с ребяческой интонацией.
Я молча обвела существо руками. То радостно поплыло ко мне, колеблясь и постанывая то почти бесшумно, то на пределе возможностей. Пришлось шикнуть на привидение так, будто бы оно было дворовой кошкой. Виктория задумчиво уставилась сквозь меня и протянула:
— М-да, любопытно. Полин, как бы тебе объяснить попроще. Это глоссы. Иными словами, застрявшие души. Они безобидны, разве что излишне настойчивы. Только вот видят их не все, а те, у кого особая искра. К этим-то бедолагам и привязываются глоссы.
— О, то есть я всё-таки маг?!
— Не совсем, — качнула тыквообразной головой принцесса. — Таких людей в простонародье называют загонщиками. Ты знаешь что-нибудь про искру?
Только то, что пообещала отдать её за неисполнение контракта, который, впрочем, так и не успела подписать. Может, не поздно отказаться? С другой стороны, а оно мне надо, видеть каких-то чудиков? Отдам искру, и дело с концом. Пусть это сверхъестественное желе орет на кого-нибудь другого.
— В общих чертах слышала. Лучше расскажи мне при глоссов.
— Глоссы застряли между мирами, их тела мертвы, но искра всё ещё горит, и магический мир удерживает их здесь. Ты можешь глосса приручить, а затем освободить, то есть загнать в мир мертвых… или присвоить искру себе, тем самым приумножив свои силы. Последнее не воспрещается, но осуждается. Всё-таки это люди, пусть и потерявшие человеческий облик. Они просят о помощи, как можно их высосать ради обогащения?
Если честно, искрой мне представлялся золотистый пучок света, а не нечто, похожее на студень. Я ещё раз глянула на субстанцию, представила ее в качестве заливного на праздничном столе. Малоаппетитное зрелище.
— Как ему помочь? — окончательно сдалась и оперлась о перила, смиряясь с неизбежным.
Не быть мне колдуньей, не кидаться во врагов огненными шарами, зато могу приручить местный холодец. Так себе строчка в резюме.
— Спроси у него сама, — пожала плечами Виктория.
— В смысле?
— Ну, поговори с ним, попроси тебе открыться.
Ну-ну. Терапевтических бесед по душам с мертвечиной нам очень не хватало. Я кивнула, собираясь побеседовать с субстанцией по-человечески (что само по себе вызывало вопросы), но та психоделически завопила — от неожиданности я чуть не рухнула с балкона — и очень своевременно растворилась в воздухе.
— Фиговый из меня загонщик, — известила я Викторию перед тем, как удалиться из комнаты.
Та вновь не отреагировала — всё её внимание занимал пейзаж.
Видимо, судьба решила, что приключений на сегодняшнее утро мне недостаточно, а потому на прикроватном столике моей спальни обнаружился любопытный бокал. Высокий, на тонкой ножке, наполненный до краев алым, точно венозная кровь, вином. Рядом с бокалом приткнулся апельсин, такой солнечно-рыжий, что скулы свело. Я посмотрела на бокал, перевела взгляд на апельсин.
Ага-ага, плавали, знаем. Сейчас из шкафа вывалится очередной убитый стражник, и мне снова придется менять жилье. Я попятилась, бочком вышла из комнаты и рванула к кабинету придворного мага.
— Опять вы со своими дурацкими просьбами?! Милочка, я занят!
Тот захлопнул дверь перед моим носом, но затем смиловался — я молотила кулаками безостановочно несколько минут — и выслушал все опасения. Отказать он не имел права (все-таки речь об угрозе жизни), а потому трагично охнул, но согласился вместе осмотреть место преступления.
— Кажется, меня пытаются убить, — со скучающей миной ответила я, вернувшись в спальню.
Придворный маг воззрился на меня как на умалишенную, но всё-таки провел над бокалом ладонью.
— Однако, — произнес он, покрутив козлиную бородку.
— Всё так плохо?
— Что вы. Всё очень хорошо. Какая тонкая материя, работа талантливого художника. Какой насыщенный купаж. — Он осмотрел бокал взглядом восхищенного алкоголика. — Ни единого огреха в исполнении, а запах... Ах!
— То есть это обычное вино?
— Нет! Самая настоящая отрава. Вино проклято, но так искусно, что не всякому под силу распознать. Яд бы сгубил вас медленно и мучительно, — маг причмокнул от удовольствия. — А как вы догадались?
Я тоскливо глянула на апельсин.
Разумеется, спустя полчаса Дим убеждал меня, что опасности нет, на дверь поставлен усиленный магический ключ, а бокал уже исследуется на наличие отпечатков пальцев. Поверить ему мешал вполне оправданный страх. Во второй раз меня пытались не убить, но запугать. Сегодня мне намекнули на яд, но завтра ничто не помешает злодею прокрасться в спальню или отравить мой ужин. Во дворце, полном охраны, я оказалась беззащитна как котенок.
Впрочем, в этот раз дипломат не солгал, и к вечеру того же дня был поймал малолетний преступник. Помощник кухарки, сирота, щербатый и конопатый, он плакал навзрыд, когда его тащили на допрос. Мальчишка раскололся быстро, оказалось, что вино ему подсунул «немолодой мужчина», что в понимании мальчика означало любой возраст старше восемнадцати лет. Ребенку дали бутылку вина, апельсин и обозначили, что всё это презент для Полины из России. Вот и вся история. Мальчику и в голову не пришло, что тащить вещи в комнату странной тетеньки — неудачная идея. Сказали — сделал.
Разумеется, стражника укокошил не он, в чем я нисколько не сомневалась. Маленький человечек, которому не повезло. Дим пообещал, что мальчонку выпорют, дабы неповадно было брать всякую гадость, но сильнее наказывать не станут.
— Теперь самое важное, — Дим резко помрачнел. — Нам известно, кто приходил к мальцу.
— Ну и?..
Я внутренне напряглась, ожидая чего-то малоприятного. Впрочем, меня не радовал никакой расклад, ведь он в любом случае означал, что кто-то планирует мою смерть.
— Господин долины Роз. Точнее — его человек.
Коротко и лаконично. Внутри оборвалась струна. Мне вспомнился проникновенный голос и взгляд, которым Демьян провожал меня сегодня с утра. То, с какой легкостью он защитил меня в подворотне. Как вносил на руках в поместье и отпаивал коньяком.
— Это не может быть он, — мотнула волосами.
— К сожалению, может. Нам стало известно, что Демьян собирал о тебе информацию, общался с наемным детективом, который, кстати, сообщил ему об аллергии на цитрусовые. Кухарёнок точно описал внешность его помощника. Кроме того, на письме с угрозами были обнаружены отголоски ауры, которую сейчас идентифицировали как принадлежащую ему. Эта же аура на бутылке вина.
— Ну и зачем ему убивать меня?
Дим тоскливо вздохнул.
— Это нам предстоит выяснить.
Следующую ночь я провела без сна, ерзая по постели и сбивая простыни. Душу поедали сомнения, и занимались они этим с особым садизмом. Можете называть меня бесхребетной бабой, которая повелась на симпатичное личико, но я не верила в вину Демьяна. Слишком наигранно. Как в плохом телесериале. Он мог прикончить меня в подворотне, запугать до полусмерти, вплести в розы какой-нибудь смертоносный яд.
Вместо этого он предпочел подставить себя по всем статьям, да ещё и апельсин подложить. Неужели Демьян такой придурок, что трогал письмо перед тем, как передать его мне? Зачем он отправил своего человека в замок?
Либо мои вкусы окончательно испорчены, и мне понравился идиот, либо господина долины Роз подставили.
К Диму я отправилась, едва на горизонте забрезжил рассвет. Юный дипломат жил далеко от центра города, в не самом благополучном районе, где ещё не воняло помоями, но уже не благоухало туалетной водой. Его дом приткнулся между продуктовым рынком и зданием школы. Одноэтажное строение с покатой крышей и узенькими окошками, неприметное, серое.
Я постучалась, и дверь открыл сам дипломат, заспанный и взъерошенный сильнее обычного. Значит, слуг у него тоже не имеется. Дим замялся, увидев меня на пороге, и нехотя пропустил внутрь.
— Послала бы мне сообщение — я бы приехал к тебе сам, — произнес он, машинально приглаживая застиранные домашние брюки.
Он тушевался и не знал, куда себя деть, пока я осматривалась. Скромно, но со вкусом, а главное — чистенько. Видно, что парень не богат, но стесняться тут нечего.
— Ты всех гостей заставляешь на пороге мяться? — упрекнула я его, стягивая кроссовки.
— Я вообще не заставляю гостей сюда приходить, — парировал Дим, но жестом указал, куда можно повесить толстовку.
Вскоре я сидела на кухоньке, глядя, как хозяин дома нервно копошится среди посуды, пытаясь найти две одинаковые чашки.
— Так что за срочность?
— Я должна увидеть Демьяна. — Сцепила руки в замок на коленях.
Дим неодобрительно покачал головой.
— Запрещено. Насколько мне известно, его взяли под стражу, и теперь никаких посетителей до судебного разбирательства.
— Что, они не смогут сделать исключение для лучшего королевского дипломата?
Льстивое высказывание было пропущено мимо ушей.
— Нет, приказ начальника судебных дел.
Передо мной оказалась видавшая ещё царей (причем российских) чашка с потертыми краями, на которой имелось клеймо известного фарфорового дома Иссы. Какая нелепая попытка выглядеть круче и солиднее, чем есть на самом деле.
Я посмотрела на чашку и с тяжелым вздохом поднялась со стула, достала две обычных разномастных кружки в горошек, сама разлила по ним заварку. Стало гораздо уютнее.
— А если провернуть нашу встречу как-нибудь незаметно? Буквально на пять-десять минут? Мне очень надо!
Парнишка почесал в вихрастом затылке.
— Зачем? Нет, ну честно, на кой ляд общаться с человеком, который тебе угрожал?
— Допустим, из любопытства. — Дим издал что-то среднее между «Ну-ну» и «Да-да». — Ладно, я просто не верю, что он виновен.
По тяжелому стону я поняла, что со мной всё кончено, и нормального человека из меня не получится.
— Полина, не сходи с ума! Ты напоминаешь мне Викторию. Та тоже считает своего рыжеволосого хама прекрасным и честным человеком, не замечая очевидных фактов. Улики против Демьяна, смирись.
— Я прочитала достаточно детективов, чтобы с уверенностью сказать, что здесь что-то нечисто. Смотри. Демьян насобирал на меня целое досье. — Я загнула указательный палец. — Зачаровал розы, только бы я прониклась к нему симпатией. — Добавила средний. — Допустим, убил моего стражника и обставил всё так хитро, что никто не отыскал следов. А затем чуть ли не лично притащил в замок бутылку вина. Он, по-твоему, такой тупой?
Дим долго не отвечал. Он предпочел медленно отпить из кружки, покрутить её в пальцах, всмотреться в чаинки. Сделать что угодно, только бы не признавать очевидных вещей.
— Не тупой. Но на письме его следы, а оно появилось задолго до бутылки вина.
— Что мешало украсть бумагу? — Я пожала плечами. — Его хотели подставить, я уверена. Но даже если это не так, и Демьян пытался напугать меня до полусмерти, то я должна посмотреть ему в глаза. Считай это бабской придурью, но мне необходимо разобраться во всем самой.
— Я попробую что-нибудь придумать, но ничего не обещаю, — вздохнул Дим с видом великого мученика. — А ты, пожалуйста, займись замужеством принцессы. Скоро возвращается её брат, он будет в бешенстве, когда узнает, что дело не сдвинулось с мертвой точки.
— Договорились.
Мы неловко помолчали, допивая невкусный чай, и вскоре я шнуровала кроссовки, чтобы распрощаться с уютным домом и его негостеприимным хозяином.
— Дим, ты стесняешься своей симпатии к Виктории, потому что считаешь себя недостойным её? — спросила напоследок.
Глаза дипломата потемнели от недовольства, губы сжались в тонкую линию.
— Я не собираюсь говорить на эту тему.
— Зря, потому что в твоих словах есть доля истины. Она влюблена в отвратительного мужлана, с которым непременно намучается. Ты в сотню раз лучше и достойнее его. Пусть у тебя нет титулов, пусть нет влиятельных родственников. Разве это имеет значение? Викторию не смутит неравенство, если она доверится тебе и полюбит по-настоящему.
— Это смутит меня, — буркнул дипломат перед тем, как вытолкнуть меня на крыльцо и захлопнуть дверь.
Тьфу. Глупый мальчишка, который не может признаться самому себя в чувствах к принцессе. В одном он прав. Нужно обдумать новую стратегию женитьбы. А для этого не помешало бы пообщаться с непризнанным художником и разобраться, чем он так привлек Викторию.
Непризнанный никем художник снимал квартиру недалеко от королевского замка, и окна его спальни выходили на покои принцессы, дабы вечерами залипать друг на друга издалека. Фу, как слащаво. Собственно, благодаря тому, что они туда выходили, я и знала, где искать Марка.
Тот встретил меня в неглиже, а точнее — в одном халате, небрежно подпоясанном в районе талии. Его бледная безволосая грудь не вызывала во мне никакого трепета, но было видно, что Марк гордится своей внешностью.
— Чем обязан, Полина? — попытался коснуться моей ладони, но я предусмотрительно убрала руки за спину.
