Иногда выходили и возвращались с ещё более счастливыми улыбками. Эх, мои глупенькие любимые детки, я прекрасно вижу ваши красные глазки и опухшие мордашки!.. Я прижимала мальчиков к груди, гладила по волосам, перебирая прядки, и говорила, что всё у них будет хорошо, что я всегда буду помнить их и любить...
Перед уходом поцеловала всех спящих детишек, укрыла старших одеялом и уверенно сказала: «Вы все проживёте долгие и счастливые жизни вместе с любимыми! Да будет так!»
Надеюсь, моё последнее и самое главное желание в этой жизни исполнится...
И сейчас я лежу на постели. В окна светит солнце. А я пытаюсь смириться...
И идти дальше, да?
Но как – как?! – это сделать, София? Как можно за двенадцать часов смириться со всем своим прошлым, почти с полувеком жизни? Как смириться с тем, что все, кто тебе дорог, останутся здесь, а ты, скорее всего, их больше никогда не увидишь, но будешь помнить всегда, вечно?!
Идти дальше... Ха-ха-ха! Очень смешная шутка, София, очень!
Мысли всё продолжали скакать в голове с бешеной скоростью, доводя меня до внутренней истерики (Своё тело я не контролировала абсолютно, так что оно лежало на постели неподвижно, словно брошенная и всеми забытая кукла. Мне даже начало казаться, что сердце моё не бьётся, а душу давно сковал холод.).
Но вдруг разом все эмоции и чувства будто отключились... Лишь на мгновение я оказалась во тьме, а потом стала чувствовать всё ещё острее и ярче...
Я висела под потолком и смотрела на своё покинутое тело.
Ну, хоть умерла в приличном виде... Тьфу ты!
За мной почему-то никто не пришёл. Может, никто и не должен?
Решила осмотреть себя. Свою душу. Интересно всё-таки...
Не получилось. Мне виделся только золотистый свет. Рук и ног не было. И, вообще, я не понимала, как именно я смотрю. Вроде не двигаюсь, но вижу всё вокруг...
Хм, заня-я-ятно... Точно! Зеркало.
Подлетела к нему...
Я световой шарик! Золотой и яркий-яркий!
Хотя нет, я, скорее, одуванчик...
Или нет?
У меня есть шарик-сердцевинка – размером, наверное, с теннисный мяч – и много-много длинных разветвляющихся ниточек-лепесточков. Ближе к клубку нити более толстые и спутаны, а дальше – становятся тоньше, и от них отходит всё больше едва заметных корешков, что ли... По крайней мере, очень похоже на то.
И время как будто ускорилось... Для меня оно тянулось медленно, как прежде, но за пару минут в мире прошло часов шесть!
Мое тело нашли. Сообщили родным.
Я смотрела, как мои мальчики плачут и прощаются со мной...
Это было невыносимо! Я даже попыталась влететь обратно в тело, но не вышло. Я пролетала сквозь всё. Даже сквозь людей. Выяснила, когда хотела обнять сыновей, попытаться дать им знать, что я здесь, в этой комнате, с ними! Но они даже не почувствовали ничего, когда я прошла сквозь них...
А ещё я начала то ли ощущать, то ли слышать зов. Тихий, чарующий, едва заметный. И он был не один. Просто казался приятнее других и громче, хотя шёл издалека...Со всех сторон ко мне словно протянулись невидимые ниточки, желающие забрать меня отсюда... Но я могла сопротивляться. И я делала это! Если у меня есть шанс хоть на секундочку дольше побыть с моими детьми – я его использую!
Я ходила, то есть летала, по пятам за старшими близнецами. Хотела отвесить им хороший подзатыльник, когда они решили взять Мирейу и Монику на похороны. Я же просила не делать этого...
Кроме моих детей и невестки, на обряд погребения пришла ещё и София. С цветами иссопа.
Ведьма улыбнулась и подмигнула мне.
Я рассмеялась.
Помню-помню: «Смирись и иди дальше».
Алета тоже пришла. С букетом тёмно-розовых роз.
Благодарная и печальная...
Девушка решила развестись с Себастьяном, и Тонио взялся ей в этом помочь.
Эх, кажется, сынок влюбился... Взгляды украдкой, беспокойство в глазах... Вот и сейчас он поддерживает беременную красавицу, обнимает за плечи, что-то нежно шепчет ей на ушко.
Что ж, надеюсь, у них всё сложится: они оба заслуживают счастья.
Так странно наблюдать собственные похороны... Как-то... неправильно... но я боюсь, что если хоть на миг отвернусь, то уже не смогу больше увидеть своих детей, что меня утянет куда-нибудь далеко-далеко. Ведь зов становится всё громче, всё притягательнее, и сопротивляться ему всё сложнее и сложнее...
Вот моё тело опустили в яму и...
Нет! Мира!
Время как будто замедлилось. Я смотрела, как моя девочка, моя любимая малышка, стоит на краю ямы, плача, шепчет: «Мама», – и хочет сделать шаг вперёд, в мою незарытую могилу!
Никто не успеет её поймать! Никто!
Я собрала все силы и кинулась к ней.
Обняла со спины и прижала к себе, шепча: «Люблю тебя, милая, люблю...»
Дочка развернулась в моих руках и радостно засмеялась:
– Мамочка, ты светишься! Ты вся золотая!
Мельком взглянула на свои вдруг появившиеся руки: я – золотой призрак!
Сил удерживать форму не оставалось.
Подтолкнула Миру к остальным и, счастливо улыбнувшись, чувствуя, что исчезаю, что меня утягивает на тот самый пронзительный и далёкий зов, спешно произнесла: «Люблю вас, дорогие мои. Молю, берегите себя и друг друга. Люблю...»
Меня выдернуло из этого мира. И тёмным разветвляющимся тоннелем на огромной скорости за несколько мгновений перенесло в другой мир, прямо в крошечное тельце.
Я услышала вздох, полный облегчения, и непонятные слова.
Потом меня передали на руки очень красивой и измученной девушке, которая смотрела с таким обожанием и любовью, что я почувствовала себя немного неловко.
Вдруг хлопнула дверь. Меня осторожно забрали из нежных рук... матери? Полагаю, что так.
Счастливый длинноволосый блондин с голубыми глазами и довольной улыбкой поднёс меня близко-близко к своему лицу, рассмеялся, что-то произнёс на своём языке, подбросил в воздух под испуганный крик девушки (Чувство было очень странное... А сама ситуация казалась такой нереальной и забавной для моего зрелого сознания, что я не выдержала и расхохоталась. Правда, нервный смех сильно походил на заливистое детское хихиканье, так что не вызвал ни у кого подозрений.), поймал и, внимательно посмотрев мне в глаза, изрёк:
– Люцифер.
Э-э-э? Чего?! Что имеет в виду этот остроухий индивид?
Подозрительный остроухий индивид оказался моим отцом. И светлым эльфом.
А я оказалась... мальчиком. По имени Люцифер. Первым ребёнком и наследником самого большого светлоэльфийского королевства Мийрэдж. Уже более тысячи лет находящегося в состоянии войны.
Мда... радует лишь то, что это не Ад. Как-то не хотелось бы провести вечность в не самом... м-м-м... приятном, по слухам, местечке – с кошмарной экологией, между прочим! – да ещё и постоянно плетя интриги, сражаясь с демонами, дабы доказать, что я – достойный правитель, ну и, прежде всего, конечно, сохранить свою жизнь. Да и работёнка в Аду, если честно, не по мне... Психологически сложная.
Хм, а пыточные инструменты ломаются, как говорится, на самом интересном месте? И кто их тогда чинит? Демон-ремонтник? Да и зверюшки, думаю, в «камерах» не все бессмертные и наедаются быстро, тем более в двадцать первом-то веке, да и за пару предыдущих, уверена, объелись... В Раю, наверное, сейчас остались только невинно убиенные младенцы. Весь земной мир погряз в пороке. И даже убившие с благой целью, ради защиты Родины, семьи – они же запятнали свою душу чужой кровью, разве нет? И проведут вечность там же, где и все вынужденные убийцы, – по соседству с маньяками. Любопытно, очень любопытно... А куда расширяется Ад? Свободное место, мне кажется, там давно уже должно было закончиться! В сторону Рая? Забавненько... С одной стороны золотого заборчика грешники во тьме ютятся, как люди в маршрутках и метро в час пик, а с другой по облачкам шагают праведники, все в белом...
И есть ли у местного работающего населения в Аду качественная звукоизоляция? Как-то, мне кажется, не слишком хорошо спится, когда терзаемые души вопят хором под окнами... И нужно ли демонам спать? Это что же, вечность без сна?! Работай, раб, солнце ещё высоко?! Ну, не-е-ет! А есть ли в Аду окна?.. Мда, вопрос...
А ещё хорошо, что это всё же не Земля. Мало ли в какую эпоху меня бы занесло с моим-то везением! Да и, вообще, ребёнку с прекрасным, мелодичным именем Люцифер – то есть «несущий свет», «утренняя звезда» – тяжело бы пришлось жить на этой планете, особенно во времена инквизиции. Не знаю, дожила ли бы я до своего совершеннолетия, или меня бы ещё в нежном детском возрасте жестоко убили религиозные фанатики? А ведь ребёнок-то ни в чём не виноват! Он не выбирал себе имени. Его так нарекли родители...
Да какие, вообще, Ад и Рай?! Может их и нет вовсе? Меня вот занесло непонятно в какой мир и в какую вселенную!
Собственно, времени на всякие странные мысли и философские рассуждения у меня было много – оказалось, что жизнь младенца весьма скучна: ты либо спишь, либо думаешь, пытаясь абстрагироваться от унизительного чувства беспомощности. О, это омерзительнейшее ощущение мокрых пелёнок и какашек, прилипших к заднице! А какой арома-а-ат... Бе-е-е! Лежишь-лежишь, ждёшь-ждёшь... И пока не заорёшь – никто даже не почешется! И я – принц – принц! – с кучей слуг и ордой нянь! Дожили, в собственном королевстве любимому будущему правителю приходится беситься из-за говна!
А эти глупейшие вечно улыбчивые лица взрослых с их идиотскими «Агу-гу-гу»? Меня начало тошнить от них уже к концу первой недели! А впереди их было ещё столько... У-у-у! Ненавижу!... И главное, не скажешь же ничего – сначала нужно местный язык подучить, да и не стоит выделяться из... хм, светлой массы эльфийских младенцев. Нет, возможно, если бы моё сознание было детским, то меня бы всё устраивало, а так... Ужас. Тихий ужас. Который мне никогда не забыть. А может, придётся и повторить: эти эльфы оказались смертными (Живут до двух тысяч лет. «Рекордсмен» умер в возрасте двух тысяч пятнадцати!). Не хочу-у-у!..
В общем, мои родители до сих пор уверены, что я был очень жизнерадостным ребёнком, и всё время размышляют, почему стал таким серьёзным, как только научился нормально говорить. Но не ответишь же им, что то был нервный истерический хохот доведённого до последней черты бывшего человека, а вовсе не радостное мальчишеское хихиканье?
Учиться говорить было дико сложно. Эти их эльфийские «лау-ли-лауа», «оуоли-олу-ило»! О, как я намучилась, пока поняла, что это означает: «мама» и «папа»! А как долго училась правильно выговаривать, чтобы слово «мама» на превратилось в слово «тыква», а «папа» – в «коня»!
Но это было не самым плохим.
Меня вечно хотели отравить, убить или похитить с самыми различными целями. Причём как вражеские агенты, так и собственные обнаглевшие подданные! Скольких Люсик (в смысле, Люциус, мой отец) перевешал, сослал и лишил магии – не перечесть!
Раньше я сожалела, что у меня не было друзей, и никто не обращал на меня внимания. Какой же я была дурой! Теперь все эльфы хотели со мной дружить, а все эльфийки – выйти за меня замуж (И главное, не поймёшь – сколько даме лет: ушастики умирают, но не стареют! Исполнилась сотня (совершеннолетие) – и каким был, таким и останешься до своей кончины!)! А сколько среди светлых остроухих оказалось лгунов, предателей и шантажистов! Кошмар! Да и за практически прожитое тысячелетие я так и не смогла привыкнуть к тому, что стала мальчиком. Благо в светлоэльфийском языке не оказалось деления на рода, и если я всегда думала и произносила, например: «Я пошла погулять», – все воспринимали это, как «Я пошёл...». Хоть с чем-то повезло. Потому что, как буду продолжать свой род, я вообще не могу себе представить! Спать с другими женщинами? Не-е-е, к такому я ещё не готова. А общество эльфов очень консервативное. Они свято чтут традиции. И то, что я предпочитаю в постели мужчин, вряд ли понравится хоть кому-нибудь и обрадует родителей. Мда... В общем, так и хожу до сих пор девственником. Целованным, конечно. Угу, разными наглыми девочками, девушками и бабушками... Бр-р-р!.. Так что вся надежда на папашку и мамочку! Две младшие сестры у меня уже есть, пусть ещё немножко постараются и, глядишь, появится и братик нужной ориентации!
Эх, главное, чтобы наше королевство дожило до тех светлых времён!
Мийрэдж сейчас находится в такой жо... кхм... в таком удручающем положении, что страшно думать даже о следующем дне.
Если в ближайшие пару лет мы не сможем каким-то чудесным образом изменить ход войны, то все станем рабами, а некоторые и трупами. Например, я. Как только достигла совершеннолетия, сбежала из дворца на поле боя (Сражаться меня учили с самого детства, как и сестёр, – война же в самом разгаре! Маг я тоже не из последних: сильный и умелый. Отец во всеуслышание называет гордостью королевства, что меня, признаться, безумно раздражает.). Всю свою «взрослую» эльфийскую жизнь буквально топчусь на кровавых мозолях империи тёмных эльфов и их светлых союзников-предателей, щедро посыпая увечья противника солью. Скольких врагов я убила в боях, скольких шпионов выследила и раскрыла в собственном лагере! Мне даже дали прозвище! Золотой вестник. Звучит, согласитесь, весьма романтично и невинно. Не то что: Кровавый принц, Золотая смерть, Светлый убийца. Так меня тоже когда-то называли, но прозвище «Золотой вестник» прижилось, а другие – нет. Возможно, потому, что враги предпочитают использовать именно его, так как звучит не столь пугающе, и те из вражеских воинов, кто не видел меня в сражении, не впадают в панику – сразу – при моём появлении на поле боя... А может, из-за того, что с этим моим именованием связана одна давняя история...
Ретроспектива
– Ваше Высочество! Что Вы делаете?! – послышалось из-за спины испуганное и возмущённое восклицание министра, по просьбе отца приехавшего проинспектировать нашу армию.
Я давно уговорила Люсика перестать соваться на поле боя. Было это сложно, не скрою: пришлось соврать, что от меня в деле управления государством нет никакого толку, да и что я бесплодна – подговорила (Ну, как подговорила... Скорее, заставила солгать под угрозой смерти... Но это не так уж и важно.) несколько десятков целителей подтвердить мои «подозрения». Всё же я прекрасно играла роль ветреного эльфа, по слухам, переспавшего почти со всеми дамами королевства, а бастардов всё не было и не было. Так папочка и застрял среди дворцовых интриганов, стараясь обеспечить стране полноценного наследника...
И вот я, в полночь, стоя пятой точкой (обтянутой кожаными брюками) к звёздному небу, закапываю на огромном поле – низине между холмами – специальные артефакты.
Холодно. Дождик моросит. Длиннющие золотые волосы постоянно лезут в рот... Люто ненавижу все традиции эльфов. Особенно эту. Коса до колен – символ величия королевского рода! А то, что эту косищу заплетать часа два, – никого не волнует!
Стою, плююсь и матерюсь.
Только разговора с таким упрямым древним ископаемы... кхм, эльфом мне сейчас и не хватает для полного счастья!
– Фердинанд, идите Вы... куда шли, в общем, идите, – буркнула, замахав испачканной в грязи рукой (Кровные – зачарованные на крови и подчиняющиеся одному владельцу – усилители необходимо закладывать без использования магии. А лично я это делала потому, что не хотела запороть столь опасный (для проводящего мага, то есть меня), но эффективный боевой приём из-за чьей-то рукожо...
Перед уходом поцеловала всех спящих детишек, укрыла старших одеялом и уверенно сказала: «Вы все проживёте долгие и счастливые жизни вместе с любимыми! Да будет так!»
Надеюсь, моё последнее и самое главное желание в этой жизни исполнится...
И сейчас я лежу на постели. В окна светит солнце. А я пытаюсь смириться...
И идти дальше, да?
Но как – как?! – это сделать, София? Как можно за двенадцать часов смириться со всем своим прошлым, почти с полувеком жизни? Как смириться с тем, что все, кто тебе дорог, останутся здесь, а ты, скорее всего, их больше никогда не увидишь, но будешь помнить всегда, вечно?!
Идти дальше... Ха-ха-ха! Очень смешная шутка, София, очень!
Мысли всё продолжали скакать в голове с бешеной скоростью, доводя меня до внутренней истерики (Своё тело я не контролировала абсолютно, так что оно лежало на постели неподвижно, словно брошенная и всеми забытая кукла. Мне даже начало казаться, что сердце моё не бьётся, а душу давно сковал холод.).
Но вдруг разом все эмоции и чувства будто отключились... Лишь на мгновение я оказалась во тьме, а потом стала чувствовать всё ещё острее и ярче...
Я висела под потолком и смотрела на своё покинутое тело.
Ну, хоть умерла в приличном виде... Тьфу ты!
За мной почему-то никто не пришёл. Может, никто и не должен?
Решила осмотреть себя. Свою душу. Интересно всё-таки...
Не получилось. Мне виделся только золотистый свет. Рук и ног не было. И, вообще, я не понимала, как именно я смотрю. Вроде не двигаюсь, но вижу всё вокруг...
Хм, заня-я-ятно... Точно! Зеркало.
Подлетела к нему...
Я световой шарик! Золотой и яркий-яркий!
Хотя нет, я, скорее, одуванчик...
Или нет?
У меня есть шарик-сердцевинка – размером, наверное, с теннисный мяч – и много-много длинных разветвляющихся ниточек-лепесточков. Ближе к клубку нити более толстые и спутаны, а дальше – становятся тоньше, и от них отходит всё больше едва заметных корешков, что ли... По крайней мере, очень похоже на то.
И время как будто ускорилось... Для меня оно тянулось медленно, как прежде, но за пару минут в мире прошло часов шесть!
Мое тело нашли. Сообщили родным.
Я смотрела, как мои мальчики плачут и прощаются со мной...
Это было невыносимо! Я даже попыталась влететь обратно в тело, но не вышло. Я пролетала сквозь всё. Даже сквозь людей. Выяснила, когда хотела обнять сыновей, попытаться дать им знать, что я здесь, в этой комнате, с ними! Но они даже не почувствовали ничего, когда я прошла сквозь них...
А ещё я начала то ли ощущать, то ли слышать зов. Тихий, чарующий, едва заметный. И он был не один. Просто казался приятнее других и громче, хотя шёл издалека...Со всех сторон ко мне словно протянулись невидимые ниточки, желающие забрать меня отсюда... Но я могла сопротивляться. И я делала это! Если у меня есть шанс хоть на секундочку дольше побыть с моими детьми – я его использую!
Я ходила, то есть летала, по пятам за старшими близнецами. Хотела отвесить им хороший подзатыльник, когда они решили взять Мирейу и Монику на похороны. Я же просила не делать этого...
Кроме моих детей и невестки, на обряд погребения пришла ещё и София. С цветами иссопа.
Ведьма улыбнулась и подмигнула мне.
Я рассмеялась.
Помню-помню: «Смирись и иди дальше».
Алета тоже пришла. С букетом тёмно-розовых роз.
Благодарная и печальная...
Девушка решила развестись с Себастьяном, и Тонио взялся ей в этом помочь.
Эх, кажется, сынок влюбился... Взгляды украдкой, беспокойство в глазах... Вот и сейчас он поддерживает беременную красавицу, обнимает за плечи, что-то нежно шепчет ей на ушко.
Что ж, надеюсь, у них всё сложится: они оба заслуживают счастья.
Так странно наблюдать собственные похороны... Как-то... неправильно... но я боюсь, что если хоть на миг отвернусь, то уже не смогу больше увидеть своих детей, что меня утянет куда-нибудь далеко-далеко. Ведь зов становится всё громче, всё притягательнее, и сопротивляться ему всё сложнее и сложнее...
Вот моё тело опустили в яму и...
Нет! Мира!
Время как будто замедлилось. Я смотрела, как моя девочка, моя любимая малышка, стоит на краю ямы, плача, шепчет: «Мама», – и хочет сделать шаг вперёд, в мою незарытую могилу!
Никто не успеет её поймать! Никто!
Я собрала все силы и кинулась к ней.
Обняла со спины и прижала к себе, шепча: «Люблю тебя, милая, люблю...»
Дочка развернулась в моих руках и радостно засмеялась:
– Мамочка, ты светишься! Ты вся золотая!
Мельком взглянула на свои вдруг появившиеся руки: я – золотой призрак!
Сил удерживать форму не оставалось.
Подтолкнула Миру к остальным и, счастливо улыбнувшись, чувствуя, что исчезаю, что меня утягивает на тот самый пронзительный и далёкий зов, спешно произнесла: «Люблю вас, дорогие мои. Молю, берегите себя и друг друга. Люблю...»
Меня выдернуло из этого мира. И тёмным разветвляющимся тоннелем на огромной скорости за несколько мгновений перенесло в другой мир, прямо в крошечное тельце.
Я услышала вздох, полный облегчения, и непонятные слова.
Потом меня передали на руки очень красивой и измученной девушке, которая смотрела с таким обожанием и любовью, что я почувствовала себя немного неловко.
Вдруг хлопнула дверь. Меня осторожно забрали из нежных рук... матери? Полагаю, что так.
Счастливый длинноволосый блондин с голубыми глазами и довольной улыбкой поднёс меня близко-близко к своему лицу, рассмеялся, что-то произнёс на своём языке, подбросил в воздух под испуганный крик девушки (Чувство было очень странное... А сама ситуация казалась такой нереальной и забавной для моего зрелого сознания, что я не выдержала и расхохоталась. Правда, нервный смех сильно походил на заливистое детское хихиканье, так что не вызвал ни у кого подозрений.), поймал и, внимательно посмотрев мне в глаза, изрёк:
– Люцифер.
Э-э-э? Чего?! Что имеет в виду этот остроухий индивид?
Глава 2. Иногда желания сбываются...
Подозрительный остроухий индивид оказался моим отцом. И светлым эльфом.
А я оказалась... мальчиком. По имени Люцифер. Первым ребёнком и наследником самого большого светлоэльфийского королевства Мийрэдж. Уже более тысячи лет находящегося в состоянии войны.
Мда... радует лишь то, что это не Ад. Как-то не хотелось бы провести вечность в не самом... м-м-м... приятном, по слухам, местечке – с кошмарной экологией, между прочим! – да ещё и постоянно плетя интриги, сражаясь с демонами, дабы доказать, что я – достойный правитель, ну и, прежде всего, конечно, сохранить свою жизнь. Да и работёнка в Аду, если честно, не по мне... Психологически сложная.
Хм, а пыточные инструменты ломаются, как говорится, на самом интересном месте? И кто их тогда чинит? Демон-ремонтник? Да и зверюшки, думаю, в «камерах» не все бессмертные и наедаются быстро, тем более в двадцать первом-то веке, да и за пару предыдущих, уверена, объелись... В Раю, наверное, сейчас остались только невинно убиенные младенцы. Весь земной мир погряз в пороке. И даже убившие с благой целью, ради защиты Родины, семьи – они же запятнали свою душу чужой кровью, разве нет? И проведут вечность там же, где и все вынужденные убийцы, – по соседству с маньяками. Любопытно, очень любопытно... А куда расширяется Ад? Свободное место, мне кажется, там давно уже должно было закончиться! В сторону Рая? Забавненько... С одной стороны золотого заборчика грешники во тьме ютятся, как люди в маршрутках и метро в час пик, а с другой по облачкам шагают праведники, все в белом...
И есть ли у местного работающего населения в Аду качественная звукоизоляция? Как-то, мне кажется, не слишком хорошо спится, когда терзаемые души вопят хором под окнами... И нужно ли демонам спать? Это что же, вечность без сна?! Работай, раб, солнце ещё высоко?! Ну, не-е-ет! А есть ли в Аду окна?.. Мда, вопрос...
А ещё хорошо, что это всё же не Земля. Мало ли в какую эпоху меня бы занесло с моим-то везением! Да и, вообще, ребёнку с прекрасным, мелодичным именем Люцифер – то есть «несущий свет», «утренняя звезда» – тяжело бы пришлось жить на этой планете, особенно во времена инквизиции. Не знаю, дожила ли бы я до своего совершеннолетия, или меня бы ещё в нежном детском возрасте жестоко убили религиозные фанатики? А ведь ребёнок-то ни в чём не виноват! Он не выбирал себе имени. Его так нарекли родители...
Да какие, вообще, Ад и Рай?! Может их и нет вовсе? Меня вот занесло непонятно в какой мир и в какую вселенную!
Собственно, времени на всякие странные мысли и философские рассуждения у меня было много – оказалось, что жизнь младенца весьма скучна: ты либо спишь, либо думаешь, пытаясь абстрагироваться от унизительного чувства беспомощности. О, это омерзительнейшее ощущение мокрых пелёнок и какашек, прилипших к заднице! А какой арома-а-ат... Бе-е-е! Лежишь-лежишь, ждёшь-ждёшь... И пока не заорёшь – никто даже не почешется! И я – принц – принц! – с кучей слуг и ордой нянь! Дожили, в собственном королевстве любимому будущему правителю приходится беситься из-за говна!
А эти глупейшие вечно улыбчивые лица взрослых с их идиотскими «Агу-гу-гу»? Меня начало тошнить от них уже к концу первой недели! А впереди их было ещё столько... У-у-у! Ненавижу!... И главное, не скажешь же ничего – сначала нужно местный язык подучить, да и не стоит выделяться из... хм, светлой массы эльфийских младенцев. Нет, возможно, если бы моё сознание было детским, то меня бы всё устраивало, а так... Ужас. Тихий ужас. Который мне никогда не забыть. А может, придётся и повторить: эти эльфы оказались смертными (Живут до двух тысяч лет. «Рекордсмен» умер в возрасте двух тысяч пятнадцати!). Не хочу-у-у!..
В общем, мои родители до сих пор уверены, что я был очень жизнерадостным ребёнком, и всё время размышляют, почему стал таким серьёзным, как только научился нормально говорить. Но не ответишь же им, что то был нервный истерический хохот доведённого до последней черты бывшего человека, а вовсе не радостное мальчишеское хихиканье?
Учиться говорить было дико сложно. Эти их эльфийские «лау-ли-лауа», «оуоли-олу-ило»! О, как я намучилась, пока поняла, что это означает: «мама» и «папа»! А как долго училась правильно выговаривать, чтобы слово «мама» на превратилось в слово «тыква», а «папа» – в «коня»!
Но это было не самым плохим.
Меня вечно хотели отравить, убить или похитить с самыми различными целями. Причём как вражеские агенты, так и собственные обнаглевшие подданные! Скольких Люсик (в смысле, Люциус, мой отец) перевешал, сослал и лишил магии – не перечесть!
Раньше я сожалела, что у меня не было друзей, и никто не обращал на меня внимания. Какой же я была дурой! Теперь все эльфы хотели со мной дружить, а все эльфийки – выйти за меня замуж (И главное, не поймёшь – сколько даме лет: ушастики умирают, но не стареют! Исполнилась сотня (совершеннолетие) – и каким был, таким и останешься до своей кончины!)! А сколько среди светлых остроухих оказалось лгунов, предателей и шантажистов! Кошмар! Да и за практически прожитое тысячелетие я так и не смогла привыкнуть к тому, что стала мальчиком. Благо в светлоэльфийском языке не оказалось деления на рода, и если я всегда думала и произносила, например: «Я пошла погулять», – все воспринимали это, как «Я пошёл...». Хоть с чем-то повезло. Потому что, как буду продолжать свой род, я вообще не могу себе представить! Спать с другими женщинами? Не-е-е, к такому я ещё не готова. А общество эльфов очень консервативное. Они свято чтут традиции. И то, что я предпочитаю в постели мужчин, вряд ли понравится хоть кому-нибудь и обрадует родителей. Мда... В общем, так и хожу до сих пор девственником. Целованным, конечно. Угу, разными наглыми девочками, девушками и бабушками... Бр-р-р!.. Так что вся надежда на папашку и мамочку! Две младшие сестры у меня уже есть, пусть ещё немножко постараются и, глядишь, появится и братик нужной ориентации!
Эх, главное, чтобы наше королевство дожило до тех светлых времён!
Мийрэдж сейчас находится в такой жо... кхм... в таком удручающем положении, что страшно думать даже о следующем дне.
Если в ближайшие пару лет мы не сможем каким-то чудесным образом изменить ход войны, то все станем рабами, а некоторые и трупами. Например, я. Как только достигла совершеннолетия, сбежала из дворца на поле боя (Сражаться меня учили с самого детства, как и сестёр, – война же в самом разгаре! Маг я тоже не из последних: сильный и умелый. Отец во всеуслышание называет гордостью королевства, что меня, признаться, безумно раздражает.). Всю свою «взрослую» эльфийскую жизнь буквально топчусь на кровавых мозолях империи тёмных эльфов и их светлых союзников-предателей, щедро посыпая увечья противника солью. Скольких врагов я убила в боях, скольких шпионов выследила и раскрыла в собственном лагере! Мне даже дали прозвище! Золотой вестник. Звучит, согласитесь, весьма романтично и невинно. Не то что: Кровавый принц, Золотая смерть, Светлый убийца. Так меня тоже когда-то называли, но прозвище «Золотой вестник» прижилось, а другие – нет. Возможно, потому, что враги предпочитают использовать именно его, так как звучит не столь пугающе, и те из вражеских воинов, кто не видел меня в сражении, не впадают в панику – сразу – при моём появлении на поле боя... А может, из-за того, что с этим моим именованием связана одна давняя история...
Ретроспектива
– Ваше Высочество! Что Вы делаете?! – послышалось из-за спины испуганное и возмущённое восклицание министра, по просьбе отца приехавшего проинспектировать нашу армию.
Я давно уговорила Люсика перестать соваться на поле боя. Было это сложно, не скрою: пришлось соврать, что от меня в деле управления государством нет никакого толку, да и что я бесплодна – подговорила (Ну, как подговорила... Скорее, заставила солгать под угрозой смерти... Но это не так уж и важно.) несколько десятков целителей подтвердить мои «подозрения». Всё же я прекрасно играла роль ветреного эльфа, по слухам, переспавшего почти со всеми дамами королевства, а бастардов всё не было и не было. Так папочка и застрял среди дворцовых интриганов, стараясь обеспечить стране полноценного наследника...
И вот я, в полночь, стоя пятой точкой (обтянутой кожаными брюками) к звёздному небу, закапываю на огромном поле – низине между холмами – специальные артефакты.
Холодно. Дождик моросит. Длиннющие золотые волосы постоянно лезут в рот... Люто ненавижу все традиции эльфов. Особенно эту. Коса до колен – символ величия королевского рода! А то, что эту косищу заплетать часа два, – никого не волнует!
Стою, плююсь и матерюсь.
Только разговора с таким упрямым древним ископаемы... кхм, эльфом мне сейчас и не хватает для полного счастья!
– Фердинанд, идите Вы... куда шли, в общем, идите, – буркнула, замахав испачканной в грязи рукой (Кровные – зачарованные на крови и подчиняющиеся одному владельцу – усилители необходимо закладывать без использования магии. А лично я это делала потому, что не хотела запороть столь опасный (для проводящего мага, то есть меня), но эффективный боевой приём из-за чьей-то рукожо...
