На стенах висели полотна, вышитые заключёнными, картины их же рук творения. Широкие лестницы украшались резными перилами и деревянными статуями богов в человеческом облике. На вершине стояли их животные сущности и у всех статуй закрыты глаза, чтобы не видеть заключённых. Считалось, что они мерзость для их взора, поэтому сами плотники сделали их такими.
Витражные окна так же сделали заключённые. Конн Ли, что считал труд основой всего, а искусство высшей формой любой деятельности, дал добро на свободу оформления крепости. Так появились клумбы во дворе, каменные дорожки и множество сооружений.
Такая вседозволенность, так выражался об это Совет, создавала иллюзию свободы выбора. И затмевала потерянное время.
Ещё глубже уходя в крепость, можно наткнуться на кухню, где работа кипела всегда. Сонная Лощина жила за счёт продажи товара, что поставляли на кораблях. Моряки уходили в плаванье вдоль торговых берегов, где многие гостиницы, приюты, монастыри забирали стиранное постельное бельё, скатерти, шторы. Выпечка уходила в рестораны и кондитерские. За этот скудный доход содержались заключенные.
Каждому в Сонной Лощины находилась работа и за её исполнением следили пленные демоном духи. Они же каждый вечер, когда все уставшие до ломоты в теле садились за парты, обучали их азам чтения, письма, арифметики. Преимущественная часть заключённых не знала элементарных вещей, ещё большая не хотела учиться им.
Духи не имели чувств, лишь воздушную оболочку, потому и наказывали за нарушение распорядка самым жестоким образом. Плети, розги, кандалы применялись ими без совести. Худшее наказании – заточение на несколько суток в клетке, что с помощью демона стала изолирована от звуков и света.
Единственным живым учителем был сам Конн Ли. Раз в неделю преподавал, чтобы просто показаться на глаза и передать свои знания хоть кому-то. Он понимал, что долго не протянет.
Хада Килли была распределена в прачечную. За несколько часов без прерывной работы её костяшки пальцев стёрлись до крови и окрашивали уже чистую ткань в красный. Ей перевязал руки и отправили сушить бельё, где её тело гнулось под тяжестью корзин.
Один день крика, ругани и беспрерывной работы вымотал девушку до дрожи в теле. Её ноги тряслись от напряжения, когда они поднимались по лестнице в класс.
Всего в Лощине двести одиннадцать заключённых включая её. И все они собирались в темном зале.
- Эй, новенькая! - позвал низкий женский голос из-за спины, девушка обернулась: - Выглядишь отвратительно.
Хада сказать могла бы и похуже, куда позабористей в ответ Уне, но та выглядела прекрасно, сияла властным и резким огнём красоты. Хада выдохнула, хватаясь за выступ в стене.
- Прекрасно выглядишь, Уна, - ответила девушка, разглядывая мужчину рядом с ней.
Крепкий, высокий, мышцы канатом выделялись через ткань одежды, синие глаза блестели из-под густых ресниц и бровей. Вокруг мужчины витала тягучая аура, которая притягивала и затягивала, словно водоворот. Хитрость, вот что читалось в мужчине. А множество рваных шрамов лишь подтверждали чутьё Хады.
- Знакомься, этот верзила Марвин Неил, он здесь редкость, но человек неприятный...
- Не слушай её, - перебил мужчина низким басом, - она вредная, но добрая. Здравствуй.
Мужчина протянул ей руку. Уна крепко сжала в ответ, как учили, на что мужчина вздёрнул одну бровь.
- Не собираешься её снимать? - нагло спрашивала Уна.
- Нет, с ней мне спокойней. Или безопасней, на знаю.
- Смешно, Хада, здесь не бывает спокойствия, про безопасность вообще забудь.
Да, этот смуглый мужчина умел поднять настроение. Из-за своей физической хрупкости, что видна каждому, Хада часто попадала в ситуации, где была жертвой. Каждая кость пташки ломалась по несколько раз, но со временем она поняла в чём её преимущество – ловкость. Этого навыка ей хватило, чтобы выжить, но для свободы недостаточно.
- У него привычка наводить смуту, - махнула рукой Уна, - пошли в зал, там сейчас будет демон, обычно что-то интересное выдумывает для нас.
О ком речь, Хада поняла сразу, как и своё желание сбежать несмотря на слабость тела. А как иначе, если этого человека она боялась с той самой встречи? Да, она видит цвета, однако Хада выросла в таких местах, что такой чепухе, как романтика и легенды, не придают никакого значения. Ими даже не развлекаются.
Демон... О них слышала мало, но этого хватало, чтобы знать: пересекаться не стоит.
Кто они? Демоном нельзя родиться, только заслужить этот статус. А что нужно сделать, что тебя причислили к демонам? Вопрос без ответа.
- Мы можем не идти?
Хада упёрлась ногами, пока слепая к чужим чувствам кошка пыталась тащить её.
- А новенькая не промах, - усмехнулся Неил, но вместо поддержки схватил за другую руку и дёрнул с такой силой, что хруст в плече, шее и затылке ослепил, - Нельзя.
Зал встретил звенящей тишиной и едким холодом. Деревянные скамьи поднимались к верху по рядам, а на самом низу небольшая сцена. Слишком большой, даже половины не заняли все заключённые.
- Наверх пошли, - тащит Уна Хаду, - там вид лучше.
- И людей меньше.
- Они нас не любят, - усмехнулся мужчина, возвышаясь над девушкой, - я про людей.
- А ты с нами, - улыбнулась Уна.
- Тебя уже ненавидят.
Только и делали, что дополняли друг друга.
- Славно, - ответила Хада, поднимаясь следом за ними.
Ей и без них здесь было бы прекрасно. Хада уверена, на долго не задержаться в этих стенах. Ей не нужны друзья, их и не было у неё на свободе. Единственный человек, которого она любила и ценила – она сама. По потерянному лицу, хрупкому телу и испуганным глазам не видно, но эта птичка та ещё лгунья.
- Да, она явно нам подходит, - подытожил Неил.
Сели по середине длинного ряда, откуда прекрасно видно сцену. Небольшой квадрат у стены немного возвышался над полом. В отличии от всего другого он был сделал из темного дерева и сильно выделялся своей чистотой. Хада подумала, что его специально начислили перед приходом демона, но эти мысли быстро выветрились.
Вошёл демон. Чуть хромая, сильно опираясь на трость, отчего в тишине она скрипела при каждом шаге. Птичий острый взор уловил каждую мелочь демона. Тогда, в комнате, где ей поставили метку, и та мимолётная встреча не врезалась ей в памяти. Именно с этой высоты смогла увидеть всё.
Измождённый мужчина исчез, остался уверенный в себе демон. Хромота не казалась слабостью, ведь от него веяло силой, уверенностью и несгибаемой волей. Под острым цепким взглядом не могло ничего скрыться, по крепко сжатым губам читалось, что каждое слово взвешенно и обдуманно.
Всё, что показалось Хаде – бред.
- Давно не виделись, - четко и громко, - будь наша воля, столько же бы не виделись. Но не судьба.
Глумился и не скрывал.
- У нас пополнение, - Хада напряглась, но зря: - Но не важно. Куда интереснее: у нас потери. Тарин Дор не смог придумать ничего лучше, как размозжить себе голову о стену.
В тишине послышались смешки. Демон же отбросил трость и крепко стоял на своих двоих, спрятав руки в карманах брюк.
- Зря смеётесь, - оскалился Конн Ли, - Его заключение окончено, а вот вам здесь гнить и гнить.
Холодные мурашки бежали по спине Хады. Таких слов она не ожидала. И отказывалась принимать всерьёз. Просто очередная издёвка.
- Сегодня у него хорошее настроение, - толкнула локтем Уна.
Очередная шутка.
- Но хватит лирики. - растер руки демон, - Всё для вас.
С этими словами разжал ладони и тёмное помещение осветили солнечным светом. По залу пронесся морозный холод порыв ветра. Волосы качнулись у лица Хады, когда из ладоней демона полился свет. Под потолком образовалась огромная сфере, она кружилась вокруг своей оси, оплетенная голубыми лентами, а на них слова, которые она не могла прочесть.
Дыхание сперло в груди. Жёлчь подступила к горлу Хады. Ей хотелось сорвать повязку, что не давала рассмотреть всё целиком, но крепка сжала руки, борясь с желанием.
Демон спустился со сцены и стал медленно подниматься по лестнице, говоря:
- Это самая древняя и сложная сфера с которой когда-либо встречались демоны. Она заключает в себе законы до рождения, жизни, смерти и после смерти. Это, - повёл рукой, и сфера опустилась, чтобы лучше видеть, - часть объясняет наше рождение. Кто прочтёт?
Никто не вызвался, всё заворожённо следили за пульсирующим сиянием. Хада не верила свои глазам, она видела много, могла похвастаться видом земли с высоты птичьего полета, чувством свободы и парения, но сейчас забыла об этом.
- Уна, будь добра.
Кошка наклонилась вперёд и начала:
- Жизнь, зародившаяся во тьме, идёт по своему пути до последнего мига света, ведомая судьбой, которая ей предначертана.
- Верно, кто объяснит, что значат эти слова?
Демон уже поднялся на один ряд с ними и сел на скамью с краю.
- Как бы мы не старались всё равно ничего не изменим? - вопросительно ответил кто-то снизу.
Хаде не нравилось ни первые, ни другие слова.
- Определенно ты прав, Верки, однако... - ещё одно движение рук демона и лента, обвивающая сферу и несущая не самый радостный посыл перевернулась, - Уна.
Кошка снова зачитала:
- Творец судьбы — не божество, не сущность и не дух. Лишь тот, кто идёт по земному пути, может стать пером судьбы.
- Бред! - возразил голос, - И в чём смысл, если одно противоречие?!
- Действительно, - усмехнулся демон, вновь поднимаясь, - в чём же смысл вашей жизни? Она уже предрешена: вы будете заключены пока кто-нибудь из Совета не решит, что достойны свободы. Так почему же вы, дорогие мои, так отчаянно цепляетесь за жизнь, когда в вас нет даже надежды?
- И что вы предлагаете?! - не выдержала Хада, поднимаясь одним рывком, - Даже крыса, когда её жрёт дворовый кот, до последнего момента борется. И какая судьба у этой крысы: бороться или быть съеденной?
Конн Ли слушал ее с тенью улыбки, подпирая стену плечом.
- Было бы хорошо, Хада, - усмехнулся демон, - если бы мы знали, какова наша судьба.
Грудь пташки часто вздымалась, она хватала ртом воздух, чтобы успокоиться, но тело наливалась свинцовой болезненной слабостью. Сколько сил потратила, чтобы не сорваться.
- Сядь, борец свободы, - дёрнул Неил, - не напрягайся, в этом смысла нет.
Нет смысла?
- Так получается, что эта сфера, - указала на сияющий пульс, игнорируя мужчину, - как рыночный торгаш: что и по чём одному ему известно.
Хада не ожидала, но демон так громко рассмеялся, что его хохот показался ей раскатом грома.
- Не зли его! - дёрнула Уна, но Хада вновь выдернула руку и залезла на следующий ряд, - Хада Килли, вернись, дура!
- Встречный вопрос, - смеялся демон, - с кем же торговаться собралась?
- Не знаю! - чувство несправедливости распирало её грудь, поэтому она не думала, когда вплотную подошла к сфере и указала на глупые слова: - С совестью, с головой, душой, не знаю. Да хоть с вами, Конн Ли!
Хада пыталась ударить по сфере или хотя бы изменить её, повернуть, но руки проходили сквозь неё, будто глаза её обманывали.
- Ты не демон, - сказал Конн Ли, - даже не пытайся.
Демон сжал кулак, и сфера сжалась до крохотной точки, чтобы просто исчезнуть. Зал погрузился в темноту и тишину. Единственным звуком было частное дыхание Хады. Да, девушка ощутилась себя голой и такой дурой, что села.
- Повеселила ты нас, - наклонился к её уху Неил.
- И разозлила Ли. Посмотри, как улыбается, точно злится.
- Вы свободны, кроме Хады. Ты останься.
Слова демона напомнили ей о своём никчемном положении.
- А ты мне нравилась, - положил руку на плечо моряк и ушёл не оборачиваясь.
За считанные минуты зал опустел, Хада осталась сидеть, сжимая ладони коленями. Конн Ли сел на первом ряду спиной к ней и молчал.
Девушка успела вспомнить множество способов порки за длинный язык и была согласна на каждую, лишь бы не давление.
- Подойди.
Но Хада не сдвинулась с места. Приличное расстояние в половину зала было её защитой.
- Хада, -- позвал её и повернул голову так, что она увидела четкий профиль демона.
Суровое лицо и блеск глаз напугали ее.
- Нет, - отозвалась, цепляясь за своё место.
Что произошло дальше, Хада не сможет объяснить даже через несколько лет. Она сидела в рядах тридцати от него, но вот стены и скамьи поплыли, будто течение реки. Сместились стены, сцена и окна – теперь это не зал, а простая комната с одной скамьей. И теперь Хада сидела по правую сторону от демона и его глаза пристально смотрели в её.
Оглядываясь, как дичь в западне, пыталась встать и бежать, но её тело вросло в скамью. Девушке осталось смотреть в глаза демона и не верить в невозможную силу того, кто недавно собирался умирать.
- Простите, - отвернула голову, не выдержав пристального внимания, - я забылась, этого больше не повториться...
- Замолчи, - приказал демон и она закрыла рот.
Хада воскликнула и прижала руку к губам, чтобы не издать лишнего звука, когда демон лег и положил голову к ней на колени. Демон чувствовал дрожь напряжённого демона.
- Пока ты говорила, - шептала демон, - я чувствовал прилив жизни. Поэтому давай, продолжай.
Конн Ли щурил глаза, как довольный сытый хищник. Боль в теле перестала быть такой острой, огонь не жег грудь, а демон лишь пытался продлить этот момент.
Хада Килли долго собиралась с мыслями. А потом ляпнула глупость:
- Вы горячий, - чувствовала даже сквозь ткань одежды, - у вас жар.
Не подумав, Хада положила руку на лоб мужчины.
Глаза демона распахнулись, горящие янтарными языками пламени, губы сжались, а рука схватила её за запястье и сильнее прижала.
Сбежала, она бы давно сбежала, если бы могла.
- Сними повязку, - хрипло выдохнул демон.
Его глаза бегали по её лицу: он узнал. Эта холодная ладонь на его лице словно выстрел в затылок, столп холода прошёл по его спине.
Хада покачала головой и закрыла глаза рукой.
Теперь это не догадка. Он знал, что вот она его пропажа, та самая дрянь, что испортила его жизнь. Та, которая подарила годы страданий, искалечила тело, заставила пресмыкаться перед Советом, связать себя с Уной.
Крепко схватил за волосы на затылке, Конн Ли подался к лицу Хады и впился в её губы. Это не поцелуй, это глоток живительной прохлады. Демон не стал бы сдерживаться, даже если бы хотел.
Растерянность девушки дала возможность углубить поцелуй, и демон почувствовал ни огонь сжигающей боли, а пылающую страсть. От поцелуя, вкуса, ощущения её часто вдающейся груди, каждой мелочи, что мог уловить. Хрупкая тонкая шея под его рукой, бархатная кожа ощущались как самый дорогой шёлк.
Конн Ли не каменный, прерывистый выдох слетел сам вместе со стоном.
Хада забилась в его руках, как птица.
У Хады был секрет, который она не раскрывала, хотя никто и не спрашивал. За свою недолгую жизнь она не встретила ни одного человека, который бы проявил интерес к её чувствам. Никто ни разу не поинтересовался, как у неё дела.
Именно этот секрет заставил её бежать вверх по лестнице, куда она не знала. Она просто бежала сломя голову и терла губы грубой тканью, пока они не начинали гореть.
Каменная кольцевая лестница привела её прямо на крышу башни. Дрожа от холода и с туманом перед глазами, она вырвала замок и распахнула небольшой люк.
Свежий воздух на мгновение позволил ей мыслить трезво. Она вспомнила всё, словно это было не с ней: грубые руки на себе, до омерзения горячие губы, похотливый липкий взгляд. Всё, до мельчайших подробностей, родилось в её голове. Даже собственный крик стоял в ушах, когда она снимала с себя одежду на вершине башни.
Витражные окна так же сделали заключённые. Конн Ли, что считал труд основой всего, а искусство высшей формой любой деятельности, дал добро на свободу оформления крепости. Так появились клумбы во дворе, каменные дорожки и множество сооружений.
Такая вседозволенность, так выражался об это Совет, создавала иллюзию свободы выбора. И затмевала потерянное время.
Ещё глубже уходя в крепость, можно наткнуться на кухню, где работа кипела всегда. Сонная Лощина жила за счёт продажи товара, что поставляли на кораблях. Моряки уходили в плаванье вдоль торговых берегов, где многие гостиницы, приюты, монастыри забирали стиранное постельное бельё, скатерти, шторы. Выпечка уходила в рестораны и кондитерские. За этот скудный доход содержались заключенные.
Каждому в Сонной Лощины находилась работа и за её исполнением следили пленные демоном духи. Они же каждый вечер, когда все уставшие до ломоты в теле садились за парты, обучали их азам чтения, письма, арифметики. Преимущественная часть заключённых не знала элементарных вещей, ещё большая не хотела учиться им.
Духи не имели чувств, лишь воздушную оболочку, потому и наказывали за нарушение распорядка самым жестоким образом. Плети, розги, кандалы применялись ими без совести. Худшее наказании – заточение на несколько суток в клетке, что с помощью демона стала изолирована от звуков и света.
Единственным живым учителем был сам Конн Ли. Раз в неделю преподавал, чтобы просто показаться на глаза и передать свои знания хоть кому-то. Он понимал, что долго не протянет.
Хада Килли была распределена в прачечную. За несколько часов без прерывной работы её костяшки пальцев стёрлись до крови и окрашивали уже чистую ткань в красный. Ей перевязал руки и отправили сушить бельё, где её тело гнулось под тяжестью корзин.
Один день крика, ругани и беспрерывной работы вымотал девушку до дрожи в теле. Её ноги тряслись от напряжения, когда они поднимались по лестнице в класс.
Всего в Лощине двести одиннадцать заключённых включая её. И все они собирались в темном зале.
- Эй, новенькая! - позвал низкий женский голос из-за спины, девушка обернулась: - Выглядишь отвратительно.
Хада сказать могла бы и похуже, куда позабористей в ответ Уне, но та выглядела прекрасно, сияла властным и резким огнём красоты. Хада выдохнула, хватаясь за выступ в стене.
- Прекрасно выглядишь, Уна, - ответила девушка, разглядывая мужчину рядом с ней.
Крепкий, высокий, мышцы канатом выделялись через ткань одежды, синие глаза блестели из-под густых ресниц и бровей. Вокруг мужчины витала тягучая аура, которая притягивала и затягивала, словно водоворот. Хитрость, вот что читалось в мужчине. А множество рваных шрамов лишь подтверждали чутьё Хады.
- Знакомься, этот верзила Марвин Неил, он здесь редкость, но человек неприятный...
- Не слушай её, - перебил мужчина низким басом, - она вредная, но добрая. Здравствуй.
Мужчина протянул ей руку. Уна крепко сжала в ответ, как учили, на что мужчина вздёрнул одну бровь.
- Не собираешься её снимать? - нагло спрашивала Уна.
- Нет, с ней мне спокойней. Или безопасней, на знаю.
- Смешно, Хада, здесь не бывает спокойствия, про безопасность вообще забудь.
Да, этот смуглый мужчина умел поднять настроение. Из-за своей физической хрупкости, что видна каждому, Хада часто попадала в ситуации, где была жертвой. Каждая кость пташки ломалась по несколько раз, но со временем она поняла в чём её преимущество – ловкость. Этого навыка ей хватило, чтобы выжить, но для свободы недостаточно.
- У него привычка наводить смуту, - махнула рукой Уна, - пошли в зал, там сейчас будет демон, обычно что-то интересное выдумывает для нас.
О ком речь, Хада поняла сразу, как и своё желание сбежать несмотря на слабость тела. А как иначе, если этого человека она боялась с той самой встречи? Да, она видит цвета, однако Хада выросла в таких местах, что такой чепухе, как романтика и легенды, не придают никакого значения. Ими даже не развлекаются.
Демон... О них слышала мало, но этого хватало, чтобы знать: пересекаться не стоит.
Кто они? Демоном нельзя родиться, только заслужить этот статус. А что нужно сделать, что тебя причислили к демонам? Вопрос без ответа.
- Мы можем не идти?
Хада упёрлась ногами, пока слепая к чужим чувствам кошка пыталась тащить её.
- А новенькая не промах, - усмехнулся Неил, но вместо поддержки схватил за другую руку и дёрнул с такой силой, что хруст в плече, шее и затылке ослепил, - Нельзя.
Зал встретил звенящей тишиной и едким холодом. Деревянные скамьи поднимались к верху по рядам, а на самом низу небольшая сцена. Слишком большой, даже половины не заняли все заключённые.
- Наверх пошли, - тащит Уна Хаду, - там вид лучше.
- И людей меньше.
- Они нас не любят, - усмехнулся мужчина, возвышаясь над девушкой, - я про людей.
- А ты с нами, - улыбнулась Уна.
- Тебя уже ненавидят.
Только и делали, что дополняли друг друга.
- Славно, - ответила Хада, поднимаясь следом за ними.
Ей и без них здесь было бы прекрасно. Хада уверена, на долго не задержаться в этих стенах. Ей не нужны друзья, их и не было у неё на свободе. Единственный человек, которого она любила и ценила – она сама. По потерянному лицу, хрупкому телу и испуганным глазам не видно, но эта птичка та ещё лгунья.
- Да, она явно нам подходит, - подытожил Неил.
Сели по середине длинного ряда, откуда прекрасно видно сцену. Небольшой квадрат у стены немного возвышался над полом. В отличии от всего другого он был сделал из темного дерева и сильно выделялся своей чистотой. Хада подумала, что его специально начислили перед приходом демона, но эти мысли быстро выветрились.
Вошёл демон. Чуть хромая, сильно опираясь на трость, отчего в тишине она скрипела при каждом шаге. Птичий острый взор уловил каждую мелочь демона. Тогда, в комнате, где ей поставили метку, и та мимолётная встреча не врезалась ей в памяти. Именно с этой высоты смогла увидеть всё.
Измождённый мужчина исчез, остался уверенный в себе демон. Хромота не казалась слабостью, ведь от него веяло силой, уверенностью и несгибаемой волей. Под острым цепким взглядом не могло ничего скрыться, по крепко сжатым губам читалось, что каждое слово взвешенно и обдуманно.
Всё, что показалось Хаде – бред.
- Давно не виделись, - четко и громко, - будь наша воля, столько же бы не виделись. Но не судьба.
Глумился и не скрывал.
- У нас пополнение, - Хада напряглась, но зря: - Но не важно. Куда интереснее: у нас потери. Тарин Дор не смог придумать ничего лучше, как размозжить себе голову о стену.
В тишине послышались смешки. Демон же отбросил трость и крепко стоял на своих двоих, спрятав руки в карманах брюк.
- Зря смеётесь, - оскалился Конн Ли, - Его заключение окончено, а вот вам здесь гнить и гнить.
Холодные мурашки бежали по спине Хады. Таких слов она не ожидала. И отказывалась принимать всерьёз. Просто очередная издёвка.
- Сегодня у него хорошее настроение, - толкнула локтем Уна.
Очередная шутка.
- Но хватит лирики. - растер руки демон, - Всё для вас.
С этими словами разжал ладони и тёмное помещение осветили солнечным светом. По залу пронесся морозный холод порыв ветра. Волосы качнулись у лица Хады, когда из ладоней демона полился свет. Под потолком образовалась огромная сфере, она кружилась вокруг своей оси, оплетенная голубыми лентами, а на них слова, которые она не могла прочесть.
Дыхание сперло в груди. Жёлчь подступила к горлу Хады. Ей хотелось сорвать повязку, что не давала рассмотреть всё целиком, но крепка сжала руки, борясь с желанием.
Демон спустился со сцены и стал медленно подниматься по лестнице, говоря:
- Это самая древняя и сложная сфера с которой когда-либо встречались демоны. Она заключает в себе законы до рождения, жизни, смерти и после смерти. Это, - повёл рукой, и сфера опустилась, чтобы лучше видеть, - часть объясняет наше рождение. Кто прочтёт?
Никто не вызвался, всё заворожённо следили за пульсирующим сиянием. Хада не верила свои глазам, она видела много, могла похвастаться видом земли с высоты птичьего полета, чувством свободы и парения, но сейчас забыла об этом.
- Уна, будь добра.
Кошка наклонилась вперёд и начала:
- Жизнь, зародившаяся во тьме, идёт по своему пути до последнего мига света, ведомая судьбой, которая ей предначертана.
- Верно, кто объяснит, что значат эти слова?
Демон уже поднялся на один ряд с ними и сел на скамью с краю.
- Как бы мы не старались всё равно ничего не изменим? - вопросительно ответил кто-то снизу.
Хаде не нравилось ни первые, ни другие слова.
- Определенно ты прав, Верки, однако... - ещё одно движение рук демона и лента, обвивающая сферу и несущая не самый радостный посыл перевернулась, - Уна.
Кошка снова зачитала:
- Творец судьбы — не божество, не сущность и не дух. Лишь тот, кто идёт по земному пути, может стать пером судьбы.
- Бред! - возразил голос, - И в чём смысл, если одно противоречие?!
- Действительно, - усмехнулся демон, вновь поднимаясь, - в чём же смысл вашей жизни? Она уже предрешена: вы будете заключены пока кто-нибудь из Совета не решит, что достойны свободы. Так почему же вы, дорогие мои, так отчаянно цепляетесь за жизнь, когда в вас нет даже надежды?
- И что вы предлагаете?! - не выдержала Хада, поднимаясь одним рывком, - Даже крыса, когда её жрёт дворовый кот, до последнего момента борется. И какая судьба у этой крысы: бороться или быть съеденной?
Конн Ли слушал ее с тенью улыбки, подпирая стену плечом.
- Было бы хорошо, Хада, - усмехнулся демон, - если бы мы знали, какова наша судьба.
Грудь пташки часто вздымалась, она хватала ртом воздух, чтобы успокоиться, но тело наливалась свинцовой болезненной слабостью. Сколько сил потратила, чтобы не сорваться.
- Сядь, борец свободы, - дёрнул Неил, - не напрягайся, в этом смысла нет.
Нет смысла?
- Так получается, что эта сфера, - указала на сияющий пульс, игнорируя мужчину, - как рыночный торгаш: что и по чём одному ему известно.
Хада не ожидала, но демон так громко рассмеялся, что его хохот показался ей раскатом грома.
- Не зли его! - дёрнула Уна, но Хада вновь выдернула руку и залезла на следующий ряд, - Хада Килли, вернись, дура!
- Встречный вопрос, - смеялся демон, - с кем же торговаться собралась?
- Не знаю! - чувство несправедливости распирало её грудь, поэтому она не думала, когда вплотную подошла к сфере и указала на глупые слова: - С совестью, с головой, душой, не знаю. Да хоть с вами, Конн Ли!
Хада пыталась ударить по сфере или хотя бы изменить её, повернуть, но руки проходили сквозь неё, будто глаза её обманывали.
- Ты не демон, - сказал Конн Ли, - даже не пытайся.
Демон сжал кулак, и сфера сжалась до крохотной точки, чтобы просто исчезнуть. Зал погрузился в темноту и тишину. Единственным звуком было частное дыхание Хады. Да, девушка ощутилась себя голой и такой дурой, что села.
- Повеселила ты нас, - наклонился к её уху Неил.
- И разозлила Ли. Посмотри, как улыбается, точно злится.
- Вы свободны, кроме Хады. Ты останься.
Слова демона напомнили ей о своём никчемном положении.
- А ты мне нравилась, - положил руку на плечо моряк и ушёл не оборачиваясь.
За считанные минуты зал опустел, Хада осталась сидеть, сжимая ладони коленями. Конн Ли сел на первом ряду спиной к ней и молчал.
Девушка успела вспомнить множество способов порки за длинный язык и была согласна на каждую, лишь бы не давление.
- Подойди.
Но Хада не сдвинулась с места. Приличное расстояние в половину зала было её защитой.
- Хада, -- позвал её и повернул голову так, что она увидела четкий профиль демона.
Суровое лицо и блеск глаз напугали ее.
- Нет, - отозвалась, цепляясь за своё место.
Что произошло дальше, Хада не сможет объяснить даже через несколько лет. Она сидела в рядах тридцати от него, но вот стены и скамьи поплыли, будто течение реки. Сместились стены, сцена и окна – теперь это не зал, а простая комната с одной скамьей. И теперь Хада сидела по правую сторону от демона и его глаза пристально смотрели в её.
Оглядываясь, как дичь в западне, пыталась встать и бежать, но её тело вросло в скамью. Девушке осталось смотреть в глаза демона и не верить в невозможную силу того, кто недавно собирался умирать.
- Простите, - отвернула голову, не выдержав пристального внимания, - я забылась, этого больше не повториться...
- Замолчи, - приказал демон и она закрыла рот.
Хада воскликнула и прижала руку к губам, чтобы не издать лишнего звука, когда демон лег и положил голову к ней на колени. Демон чувствовал дрожь напряжённого демона.
- Пока ты говорила, - шептала демон, - я чувствовал прилив жизни. Поэтому давай, продолжай.
Конн Ли щурил глаза, как довольный сытый хищник. Боль в теле перестала быть такой острой, огонь не жег грудь, а демон лишь пытался продлить этот момент.
Хада Килли долго собиралась с мыслями. А потом ляпнула глупость:
- Вы горячий, - чувствовала даже сквозь ткань одежды, - у вас жар.
Не подумав, Хада положила руку на лоб мужчины.
Глаза демона распахнулись, горящие янтарными языками пламени, губы сжались, а рука схватила её за запястье и сильнее прижала.
Сбежала, она бы давно сбежала, если бы могла.
- Сними повязку, - хрипло выдохнул демон.
Его глаза бегали по её лицу: он узнал. Эта холодная ладонь на его лице словно выстрел в затылок, столп холода прошёл по его спине.
Хада покачала головой и закрыла глаза рукой.
Теперь это не догадка. Он знал, что вот она его пропажа, та самая дрянь, что испортила его жизнь. Та, которая подарила годы страданий, искалечила тело, заставила пресмыкаться перед Советом, связать себя с Уной.
Крепко схватил за волосы на затылке, Конн Ли подался к лицу Хады и впился в её губы. Это не поцелуй, это глоток живительной прохлады. Демон не стал бы сдерживаться, даже если бы хотел.
Растерянность девушки дала возможность углубить поцелуй, и демон почувствовал ни огонь сжигающей боли, а пылающую страсть. От поцелуя, вкуса, ощущения её часто вдающейся груди, каждой мелочи, что мог уловить. Хрупкая тонкая шея под его рукой, бархатная кожа ощущались как самый дорогой шёлк.
Конн Ли не каменный, прерывистый выдох слетел сам вместе со стоном.
Хада забилась в его руках, как птица.
Прода от 03.11.2024, 17:58
У Хады был секрет, который она не раскрывала, хотя никто и не спрашивал. За свою недолгую жизнь она не встретила ни одного человека, который бы проявил интерес к её чувствам. Никто ни разу не поинтересовался, как у неё дела.
Именно этот секрет заставил её бежать вверх по лестнице, куда она не знала. Она просто бежала сломя голову и терла губы грубой тканью, пока они не начинали гореть.
Каменная кольцевая лестница привела её прямо на крышу башни. Дрожа от холода и с туманом перед глазами, она вырвала замок и распахнула небольшой люк.
Свежий воздух на мгновение позволил ей мыслить трезво. Она вспомнила всё, словно это было не с ней: грубые руки на себе, до омерзения горячие губы, похотливый липкий взгляд. Всё, до мельчайших подробностей, родилось в её голове. Даже собственный крик стоял в ушах, когда она снимала с себя одежду на вершине башни.
