– Элли!
– Да? – очнулась я.
– Спишь, что ли?
– Нет. Задумалась.
– О чём?
– О работе.
– Зачем мы едем в старый дом твоего отца? – переспросил Сэм.
– Хочу забрать кое-какие вещи, – ответила я, на что Сэм промолчал.
Подъезжая к дому, я старалась присмотреться, нет ли никого и ничего такого, что мог бы заметить муж. Как только машина остановилась, я быстро вышла из неё, крикнув, что быстро. И это сработало: он остался ждать в машине. Подходя к входной двери, я начала доставать из кармана запасные ключи, подумав, что муж может смотреть за мной, и дверь должна открыть я. Но она тут же распахнулась передо мной, и я увидела Майлза. Обернулась, чтобы убедиться, что Сэм его не видел, но увидела лишь деревья, ветки которых настолько разрослись что закрывали всё вокруг, словно защищая старую крепость отца, будто они с мамой наблюдали за мной с небес, с того самого дома, откуда прибыл Майлз. Во мне появилось ощущение, что я всё делаю правильно, ведь мой Ангел когда-то был ангелом моей мамы, и сейчас он рядом со мной, как и в былые времена. Эта мысль меня как грела, так и пугала. Я уже давно приняла факт существования ангелов и Бога. Хотя я так и так верила в них, но одно дело верить, а другое понимать.
Я прошла внутрь дома, услышав голос Ангела:
– Сара, отойди от окна.
Я тут же повернула голову влево, бросив взгляд на девушку у окна, её прекрасные черные крылья и белоснежную кожу. Я не услышала, что Майлз заговорил. Я ушла в свои мысли, в себя. «Он назвал её Сарой, он помнит маму». В какой-то момент мне показалось, что у окна стоит мама, а эти крылья словно говорили, что сейчас она на небесах. И вдруг фраза «Бог забирает своих любимых ангелов» заиграла для меня иными красками. О, мама, как же я скучаю по тебе, и сейчас ты стала ангелом своему ангелу. О, мама, что со мной происходит? Только сейчас я заметила, насколько необычная внешность у девушки. Она показалось мне нереально красивой. Я действительно никогда в своей жизни не видела настолько столь красивую девушку. «Она же не с этого мира», – подумала я. Наверное, поэтому так необычна для меня её неземная красота. Вслед проскочила следующая мысль: «И он тоже не с земли». Но он, как и все люди, с обычной внешностью. Отвела взгляд на Майлза, который продолжал стоять напротив меня.
Его бездонные глаза, которые я увидела у стен при встрече с ним, наполнились чем-то новым, необъяснимым. Они зажглись такой пылкой страстью, что напомнили мне его, каким он был десять лет назад. Тогда эти глаза меня пугали, но сейчас мне нравится этот взгляд. Появилась родственная душа. Сейчас я испытываю непонятное для меня чувство, как к старому хорошему другу, с которым мы долгое время не виделись. «Может, это жалость? – пришло мне в голову. – Нет, нет, нет, точно родной, не жалость». Настроила себя на правильные мысли, как мне казалось. Немного помолчав, мы рассматривали друг друга. Я и не заметила, как Майлз поднял руку и нежно положил свою теплую ладонь мне на щеку. Указательный палец с большим оставались на щеке, а другие спустились на шею. Почувствовав, как миллион мурашек побежали по моему телу, я вспомнила мужа, ждавшего меня снаружи. Отпустила свою руку в карман, достала немного денег. Заметив купюры, Майлз убрал руку с щеки и пристально посмотрел мне в глаза.
– На первое время должно хватить, – сказала я, но он не проронил ни слова и деньги тоже не брал.
– Возьми, всё хорошо, потом вернёшь, – настояла я. Он продолжал молчать. Я положила деньги на тумбочку у входа и добавила: – Тебе нужно найти другое жильё.
Как только я произнесла эти слова, взгляд Майлза изменился. На секунду мне показалось, что его глаза изменили цвет, в них проскользнула грусть. Чувствую себя отвратительно. Развернулась, открыла дверь. Бросила взгляд на девушку с крыльями. Она всё в том же положении смотрела в окно. Затем отвела глаза на стол у телевизора и добавила:
– И пей, пожалуйста, меньше.
И закрыла за собой дверь. Пока шла к машине, прокручивала в голове наш диалог, если это вообще можно было назвать диалогом. Он ведь даже не захотел и говорить со мной. «Какая же я дура». Только сейчас, проговаривая слова, что минуту назад говорила Майлзу, я поняла, как это звучало. Он подумал, что я его прогоняю. Нужно было сказать о продаже дома через неделю. И приеду уже не я, а Сэм с покупателями. Идея продать дом была Сэма. Он долго меня уговаривал принять это решение, и я поддалась ему, может, он прав, и не стоит хранить музей воспоминаний умерших людей. Достаточно помнить и любить их. Деньги с продажи дома очень помогли бы развитию бизнеса.
По дороге домой мы с мужем ехали молча. В последнее время все наши разговоры или о работе, или о счетах и оплате школы и садика девочек. Та влюблённость, которой я зажглась, потухла, и холодный ветер задул в наше окно ровно в тот момент, когда Сэм получил очередное повышение. Наши отношения отодвинулись на второй план. Тогда он женился во второй раз, и во втором браке был куда любим, верен и более счастлив. Он женился на своей работе. И с каждым годом она разделяла нас на сотни километров, она была любовницей, которую любят больше жены, там отдаются полностью. Изменял ли мне Сэм с другими девушками, я не знаю. Хотя подозрения были и сейчас есть. Но что поделать, ведь у нас дети, а им нужны оба родителя. Да и мне уже стало всё равно. Мы как дальние родственники, которых связывают бабушка с дедушкой, за которыми нужно смотреть, и если бы не они, то родственники стали бы незнакомцами.
Остаток дня прошёл как обычно. Забрала ребёнка с садика, вторую со школы, приготовила ужин, сделали уроки со старшей и вместе с ней поиграли с младшей дочерью. После уложила их спать. Бессонные ночи сказывались на мне, и я быстро уснула сама.
Утро следующего дня. Одна и та же картина. Круг сомкнулся. Проводила мужа, садик, школа и наслаждение отпуском лёжа на диване, отвечая на сообщения и звонки по работе. Этот круг обыденной жизни могут разорвать лишь высшие силы, и именно их я и встретила, открыв входную дверь, в которую долго звонили. Подумала, что Сэм вернулся, но у него были ключи. Открыв дверь, увидела перед собой Майлза.
– Она исчезла! – растерянный, с бегающими глазами взволнованно сообщил Майлз.
– Кто?
– Ты как думаешь?
– Твоя сестра?
– Какая ещё сестра?
– Жена?
– Жена? Ты серьёзно?
– Ну а кто вы там на небе друг другу? – спросила я, уже запутавшись и совсем ничего не понимая.
– Я её не знаю!
– Как не знаешь?
– Она, видимо, не с нашего неба.
– Как не с нашего?
– Нужно её найти!
– А есть другое небо?
– Ты мне поможешь или нет?
– Каким цветом другое небо?
– Элли, какое ещё небо? Девушка с крыльями пропала. Если её увидят, то убьют или будут пытать и проводить над ней эксперименты. Услышь ты меня уже! Мне нужна твоя помощь, без тебя я не смогу её быстро найти, и кроме тебя у меня никого нет! – Майлз от волнения повысил тон. – Ты мне поможешь? – спросил он после недолгой паузы.
– Да, дай мне пять минут.
Вот и та точка, откуда разорвался круг моих банальных дней. Сейчас я не думаю о детях, муже, работе, или о чём-либо ещё, я даже не думала о том другом небе, о котором говорил Майлз, и мне было уже всё равно, какого оно цвета, я даже не думала о пропавшем ангеле. Сейчас вся моя голова была забита Майлзом. Не знаю почему, но я думаю о нём всегда, даже в те моменты, когда он был рядом. Мне хочется идти за ним. Да, это неправильно, но всё случилось в одно мгновение как по щелчку пальцев. Во мне что-то поменялось, и я не знаю что, и меня это пугает. Майлз упомянул про пытки и эксперименты. Вот, значит, что было с ним. Вот что с ним делали в заключении. Майлз, что же ты пережил…
Я бросилась помогать ему. Оделась, взяла ключи от второй машины. И мы поехали по Лиссабону искать пропавшего ангела, заглядывая в каждый переулок, приглядываясь ко всем прохожим людям.
– Давай поговорим, – предложила я, после чего взглянула на него, но он смотрел по сторонам.
– Давай! – решительно ответил он.
– Кто она тебе?– спросила я наконец.
– Я не знаю, кто она, – отрезал Майлз.
– Как это понимать?
– Я вижу её впервые, я даже имени её настоящего не знаю.
– Почему не спросил её? Вы ведь живёте вместе, – недоумевала я.
– Она постоянно молчит, может, немая, а может боится.
– Ты дал ей имя моей матери, ты всё ещё её помнишь?
– Я помню всё и часто её вспоминаю, – сказав эти слова, Майлз посмотрел на меня, но я смотрела прямо на дорогу и чувствовала на себя его пронзающий взгляд.
Немного помолчав, я продолжила расспрашивать его.
– Ты говорил про другое небо, что ты имел в виду?
– Просто сказал. Нет другого неба.
Майлз отвечал просто и холодно, даже не смотрел на меня, когда отвечал, словно делал это нехотя, но мне отчаянно хотелось слушать каждое его слово и говорить с ним всё больше и больше. И не важно о чём, лишь бы просто говорить. Я видела, что он нервничает, то ли я надоела его вопросами, то ли переживает за ту девушку.
– Зачем тогда сказал, раз нет другого неба? – я продолжала засыпать его дурацкими вопросами.
– Останови здесь! – сказал Майлз в приказном тоне.
– Что? – переспросила я, хоть и услышала его.
– Останови машину.
Я послушалась и сделала как он велел.
– Дальше я сам, спасибо, – сказал он, посмотрев мне в глаза, вышел из машины и захлопнул дверь. Я смотрела ему вслед, через боковое зеркало. Он шёл в обратную сторону, откуда мы и приехали. «Что же со мной такое? Почему мне хочется пойти за ним?» – проговаривала я себе, но всё же поехала домой. На обратно пути я винила себя, что задавала столько ненужных вопросов. «Он говорил, говорил со мной». Именно эта мысль держала меня всю дорогу. Мне стало страшно, страшно, что он попадёт в беду с этой девушкой.
«Отец, ты слышишь меня? Давно мы не разговаривали, отец. В заточении я видел много людей, и они называли себя ангелами. Все они винили тебя. Но были и те, кто говорил, что на всё воля твоя. Все эти десять лет ты наблюдал, как я молча слушал их клевету и мольбу, но ты не слышал моего молчания, ты не понимал его, не понимал его по-отцовски. Где ты был? Где ты сейчас? Дай хотя бы какой-нибудь знак.
Я встретил девушку с черными крыльями, но она не похожа на ангела. Кто она такая? Я раньше не видел подобных. Ты набираешь нам замену? Ты создаёшь, окрыляешь нас, а затем ждёшь, когда мы заберёмся высоко, и отбираешь крылья, чтобы было больнее падать. Зачем ты так? Это наша вина, что мы такие? Не ты ли создаёшь каждому человеку судьбу? Ты! Так зачем же приписывать подобное своим детям? Зачем ты её отправил ко мне? Испытываешь меня? Хочешь, чтобы я привязался? Хочешь, чтобы полюбил? А итог какой, если в конце ты заберёшь её? Заберёшь, заберёшь. Я знаю. У всех забираешь, у всех, кто любит, ты отбираешь любимого человека. На земле нет тех, кто не пострадал от любви, кто не обжёгся об ложь и не был использован. Это всё твоих рук дело, твоих. Ты трус, ты жалок! Чего тебе не хватает? Всемогущий оказался страдальцем, иначе зачем создавать фундамент земли из боли, внушая, что любовь смысл жизни. И тот, кто полюбит, всегда испытывает боль, так как взаимной любви нет. Настоящая любовь невзаимная. Ты создал нас такими, приписал им такую судьбу и сам же выгоняешь их из рая по одному, наблюдая за их страданиями. Молчишь. Молчи, молчи. Так и думал, те люди в приюте были правы. Ты есть и тебя нет, что может быть хуже?»
О чём я думаю? Зачем я снова с ним говорю? Может, его действительно нет, и я вовсе не ангел, и крыльев у меня тоже не было. Я просто псих, который сам себе всё придумал и сон принял за явь. А сейчас сижу на коленях в слезах, сложив руки у груди, и кричу в пустой угол комнаты. Что же со мной сделали? Что же я сделал с собой?
Встал, умылся. Нашёл старую машинку, начал стричься и убирать бороду до щетины. В зеркале я поймал взгляд свалившейся с неба девушки на себе. Стоит сзади, смотри на меня из-за угла, боится, наверное, раз выглядывает так. Вижу, куда смотрят её глаза. Рассматривает мою спину.
– Проснулась? – спросил я её.
Молчит.
Нема, а может и просто страх с недоверием. Понимаю.
– Как тебя зовут?
Опять молчит.
– Молчи, если хочешь, – добавил я и продолжил стричься.
После спустился на первый этаж. Она стояла с распахнутыми крыльями, обнажённая, ни капельки не смущаясь. У неё красивая фигура. Её талия напоминает песочные часы, упругая грудь и длинные красивые ноги. Глаза останавливаются на каждом изгибе её тела, любуюсь каждым дюймом, фотографически запоминая, как прекрасную картину. Как только мои глаза дошли до пупка, мой разум помутнел. Я тут же развернулся и направился на второй этаж. Принёс одежду Сары, вспомнив, что видел её раньше в небольшой коробке, спрятанной в шкафу, когда ещё жил в этом доме один. После того как я помог ей одеться, начал разговор:
– Твои крылья. Перья очень жёсткие, раньше я таких не видел, – произнося это, я поднял с пола одно из её выпавших перьев, начал рассматривать его, находя его очень странным, и продолжил: – У меня было иначе. У тебя они тяжёлые и жёсткие, а у меня лёгкие, нежные. Но при всей своей лёгкости и нежности они были могучие и сильные. Даже представить не могу, на что способны твои.
И пока я говорил о её крыльях и рассматривал перо, подумал: «Неужели она… Нет же, я слышал о скандинавской мифологии, но ведь… не может быть». А если это так? И то железо было доспехами? Может, я лишился души? И она пришла за мной. Нет, нет, как можно лишиться души? Умирают иначе, а я с ума схожу. Я это понимаю, я это чувствую, и они приходят не из-за простой смерти. Бред. Это всего лишь замена истинным ангелам. Чуть позже, когда раздался звук двигателя и неизвестная машина остановилась у дома, я подбежал к окну, чтобы посмотреть, кто подъехал к дому. Это была Элли. Она торопливо направлялась к дому и, когда уже хотела открыть дверь, я её опередил и встретил у порога. Она была напугана, глаза бегали по сторонам. Увидев меня, она быстро оглянулась, а после вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Я догадался, что приехала она не одна, а с Сэмом, поэтому попросил Сару отойти от окна, но та проигнорировала меня. Я обернулся к Элли, которая в этот момент смотрела на Сару. Услышав имя своей мамы, она очень удивилась. Мне не стоило её так называть при Элли. Но то, что случилось, уже случилось.
Я и так свалился как снег ей на голову, испортил жизнь, заставил волноваться, переживать. И, судя по всему, боль она пережила, раны затянулись. И сейчас, своим появлением, я вновь навлекаю на неё беду. Там, где я, всегда что-то идёт не так. Элли моя судьба, и это наше с ней проклятье. Опустив торопливо руку в карман, Элли вынула из него небольшую пачку денег. От волнения её рука сжалась в кулак. После, немного расслабив руку, она протянула эти деньги мне. Брать их я не стал. Лишь посмотрел в её глаза с непониманием. «Зачем ты это делаешь?» Она всё же положила деньги на стол, резко отведя взгляд от меня, и растерянно посмотрела по сторонам. Я и слова не смог промолвить. Не понимаю, для чего всё это. И несколько минут спустя всё встало на свои места. Уходя, Элли обронила несколько слов, которые ранили меня глубже и сильнее ножей. Она попросила покинуть дом. Значит, деньги были не просто на первое время, чтобы прожить, а чтобы откупиться от меня. «Бери деньги, но только исчезни».
– Да? – очнулась я.
– Спишь, что ли?
– Нет. Задумалась.
– О чём?
– О работе.
– Зачем мы едем в старый дом твоего отца? – переспросил Сэм.
– Хочу забрать кое-какие вещи, – ответила я, на что Сэм промолчал.
Подъезжая к дому, я старалась присмотреться, нет ли никого и ничего такого, что мог бы заметить муж. Как только машина остановилась, я быстро вышла из неё, крикнув, что быстро. И это сработало: он остался ждать в машине. Подходя к входной двери, я начала доставать из кармана запасные ключи, подумав, что муж может смотреть за мной, и дверь должна открыть я. Но она тут же распахнулась передо мной, и я увидела Майлза. Обернулась, чтобы убедиться, что Сэм его не видел, но увидела лишь деревья, ветки которых настолько разрослись что закрывали всё вокруг, словно защищая старую крепость отца, будто они с мамой наблюдали за мной с небес, с того самого дома, откуда прибыл Майлз. Во мне появилось ощущение, что я всё делаю правильно, ведь мой Ангел когда-то был ангелом моей мамы, и сейчас он рядом со мной, как и в былые времена. Эта мысль меня как грела, так и пугала. Я уже давно приняла факт существования ангелов и Бога. Хотя я так и так верила в них, но одно дело верить, а другое понимать.
Я прошла внутрь дома, услышав голос Ангела:
– Сара, отойди от окна.
Я тут же повернула голову влево, бросив взгляд на девушку у окна, её прекрасные черные крылья и белоснежную кожу. Я не услышала, что Майлз заговорил. Я ушла в свои мысли, в себя. «Он назвал её Сарой, он помнит маму». В какой-то момент мне показалось, что у окна стоит мама, а эти крылья словно говорили, что сейчас она на небесах. И вдруг фраза «Бог забирает своих любимых ангелов» заиграла для меня иными красками. О, мама, как же я скучаю по тебе, и сейчас ты стала ангелом своему ангелу. О, мама, что со мной происходит? Только сейчас я заметила, насколько необычная внешность у девушки. Она показалось мне нереально красивой. Я действительно никогда в своей жизни не видела настолько столь красивую девушку. «Она же не с этого мира», – подумала я. Наверное, поэтому так необычна для меня её неземная красота. Вслед проскочила следующая мысль: «И он тоже не с земли». Но он, как и все люди, с обычной внешностью. Отвела взгляд на Майлза, который продолжал стоять напротив меня.
Его бездонные глаза, которые я увидела у стен при встрече с ним, наполнились чем-то новым, необъяснимым. Они зажглись такой пылкой страстью, что напомнили мне его, каким он был десять лет назад. Тогда эти глаза меня пугали, но сейчас мне нравится этот взгляд. Появилась родственная душа. Сейчас я испытываю непонятное для меня чувство, как к старому хорошему другу, с которым мы долгое время не виделись. «Может, это жалость? – пришло мне в голову. – Нет, нет, нет, точно родной, не жалость». Настроила себя на правильные мысли, как мне казалось. Немного помолчав, мы рассматривали друг друга. Я и не заметила, как Майлз поднял руку и нежно положил свою теплую ладонь мне на щеку. Указательный палец с большим оставались на щеке, а другие спустились на шею. Почувствовав, как миллион мурашек побежали по моему телу, я вспомнила мужа, ждавшего меня снаружи. Отпустила свою руку в карман, достала немного денег. Заметив купюры, Майлз убрал руку с щеки и пристально посмотрел мне в глаза.
– На первое время должно хватить, – сказала я, но он не проронил ни слова и деньги тоже не брал.
– Возьми, всё хорошо, потом вернёшь, – настояла я. Он продолжал молчать. Я положила деньги на тумбочку у входа и добавила: – Тебе нужно найти другое жильё.
Как только я произнесла эти слова, взгляд Майлза изменился. На секунду мне показалось, что его глаза изменили цвет, в них проскользнула грусть. Чувствую себя отвратительно. Развернулась, открыла дверь. Бросила взгляд на девушку с крыльями. Она всё в том же положении смотрела в окно. Затем отвела глаза на стол у телевизора и добавила:
– И пей, пожалуйста, меньше.
И закрыла за собой дверь. Пока шла к машине, прокручивала в голове наш диалог, если это вообще можно было назвать диалогом. Он ведь даже не захотел и говорить со мной. «Какая же я дура». Только сейчас, проговаривая слова, что минуту назад говорила Майлзу, я поняла, как это звучало. Он подумал, что я его прогоняю. Нужно было сказать о продаже дома через неделю. И приеду уже не я, а Сэм с покупателями. Идея продать дом была Сэма. Он долго меня уговаривал принять это решение, и я поддалась ему, может, он прав, и не стоит хранить музей воспоминаний умерших людей. Достаточно помнить и любить их. Деньги с продажи дома очень помогли бы развитию бизнеса.
По дороге домой мы с мужем ехали молча. В последнее время все наши разговоры или о работе, или о счетах и оплате школы и садика девочек. Та влюблённость, которой я зажглась, потухла, и холодный ветер задул в наше окно ровно в тот момент, когда Сэм получил очередное повышение. Наши отношения отодвинулись на второй план. Тогда он женился во второй раз, и во втором браке был куда любим, верен и более счастлив. Он женился на своей работе. И с каждым годом она разделяла нас на сотни километров, она была любовницей, которую любят больше жены, там отдаются полностью. Изменял ли мне Сэм с другими девушками, я не знаю. Хотя подозрения были и сейчас есть. Но что поделать, ведь у нас дети, а им нужны оба родителя. Да и мне уже стало всё равно. Мы как дальние родственники, которых связывают бабушка с дедушкой, за которыми нужно смотреть, и если бы не они, то родственники стали бы незнакомцами.
Остаток дня прошёл как обычно. Забрала ребёнка с садика, вторую со школы, приготовила ужин, сделали уроки со старшей и вместе с ней поиграли с младшей дочерью. После уложила их спать. Бессонные ночи сказывались на мне, и я быстро уснула сама.
Утро следующего дня. Одна и та же картина. Круг сомкнулся. Проводила мужа, садик, школа и наслаждение отпуском лёжа на диване, отвечая на сообщения и звонки по работе. Этот круг обыденной жизни могут разорвать лишь высшие силы, и именно их я и встретила, открыв входную дверь, в которую долго звонили. Подумала, что Сэм вернулся, но у него были ключи. Открыв дверь, увидела перед собой Майлза.
– Она исчезла! – растерянный, с бегающими глазами взволнованно сообщил Майлз.
– Кто?
– Ты как думаешь?
– Твоя сестра?
– Какая ещё сестра?
– Жена?
– Жена? Ты серьёзно?
– Ну а кто вы там на небе друг другу? – спросила я, уже запутавшись и совсем ничего не понимая.
– Я её не знаю!
– Как не знаешь?
– Она, видимо, не с нашего неба.
– Как не с нашего?
– Нужно её найти!
– А есть другое небо?
– Ты мне поможешь или нет?
– Каким цветом другое небо?
– Элли, какое ещё небо? Девушка с крыльями пропала. Если её увидят, то убьют или будут пытать и проводить над ней эксперименты. Услышь ты меня уже! Мне нужна твоя помощь, без тебя я не смогу её быстро найти, и кроме тебя у меня никого нет! – Майлз от волнения повысил тон. – Ты мне поможешь? – спросил он после недолгой паузы.
– Да, дай мне пять минут.
Вот и та точка, откуда разорвался круг моих банальных дней. Сейчас я не думаю о детях, муже, работе, или о чём-либо ещё, я даже не думала о том другом небе, о котором говорил Майлз, и мне было уже всё равно, какого оно цвета, я даже не думала о пропавшем ангеле. Сейчас вся моя голова была забита Майлзом. Не знаю почему, но я думаю о нём всегда, даже в те моменты, когда он был рядом. Мне хочется идти за ним. Да, это неправильно, но всё случилось в одно мгновение как по щелчку пальцев. Во мне что-то поменялось, и я не знаю что, и меня это пугает. Майлз упомянул про пытки и эксперименты. Вот, значит, что было с ним. Вот что с ним делали в заключении. Майлз, что же ты пережил…
Я бросилась помогать ему. Оделась, взяла ключи от второй машины. И мы поехали по Лиссабону искать пропавшего ангела, заглядывая в каждый переулок, приглядываясь ко всем прохожим людям.
– Давай поговорим, – предложила я, после чего взглянула на него, но он смотрел по сторонам.
– Давай! – решительно ответил он.
– Кто она тебе?– спросила я наконец.
– Я не знаю, кто она, – отрезал Майлз.
– Как это понимать?
– Я вижу её впервые, я даже имени её настоящего не знаю.
– Почему не спросил её? Вы ведь живёте вместе, – недоумевала я.
– Она постоянно молчит, может, немая, а может боится.
– Ты дал ей имя моей матери, ты всё ещё её помнишь?
– Я помню всё и часто её вспоминаю, – сказав эти слова, Майлз посмотрел на меня, но я смотрела прямо на дорогу и чувствовала на себя его пронзающий взгляд.
Немного помолчав, я продолжила расспрашивать его.
– Ты говорил про другое небо, что ты имел в виду?
– Просто сказал. Нет другого неба.
Майлз отвечал просто и холодно, даже не смотрел на меня, когда отвечал, словно делал это нехотя, но мне отчаянно хотелось слушать каждое его слово и говорить с ним всё больше и больше. И не важно о чём, лишь бы просто говорить. Я видела, что он нервничает, то ли я надоела его вопросами, то ли переживает за ту девушку.
– Зачем тогда сказал, раз нет другого неба? – я продолжала засыпать его дурацкими вопросами.
– Останови здесь! – сказал Майлз в приказном тоне.
– Что? – переспросила я, хоть и услышала его.
– Останови машину.
Я послушалась и сделала как он велел.
– Дальше я сам, спасибо, – сказал он, посмотрев мне в глаза, вышел из машины и захлопнул дверь. Я смотрела ему вслед, через боковое зеркало. Он шёл в обратную сторону, откуда мы и приехали. «Что же со мной такое? Почему мне хочется пойти за ним?» – проговаривала я себе, но всё же поехала домой. На обратно пути я винила себя, что задавала столько ненужных вопросов. «Он говорил, говорил со мной». Именно эта мысль держала меня всю дорогу. Мне стало страшно, страшно, что он попадёт в беду с этой девушкой.
Глава 21. Ангел
«Отец, ты слышишь меня? Давно мы не разговаривали, отец. В заточении я видел много людей, и они называли себя ангелами. Все они винили тебя. Но были и те, кто говорил, что на всё воля твоя. Все эти десять лет ты наблюдал, как я молча слушал их клевету и мольбу, но ты не слышал моего молчания, ты не понимал его, не понимал его по-отцовски. Где ты был? Где ты сейчас? Дай хотя бы какой-нибудь знак.
Я встретил девушку с черными крыльями, но она не похожа на ангела. Кто она такая? Я раньше не видел подобных. Ты набираешь нам замену? Ты создаёшь, окрыляешь нас, а затем ждёшь, когда мы заберёмся высоко, и отбираешь крылья, чтобы было больнее падать. Зачем ты так? Это наша вина, что мы такие? Не ты ли создаёшь каждому человеку судьбу? Ты! Так зачем же приписывать подобное своим детям? Зачем ты её отправил ко мне? Испытываешь меня? Хочешь, чтобы я привязался? Хочешь, чтобы полюбил? А итог какой, если в конце ты заберёшь её? Заберёшь, заберёшь. Я знаю. У всех забираешь, у всех, кто любит, ты отбираешь любимого человека. На земле нет тех, кто не пострадал от любви, кто не обжёгся об ложь и не был использован. Это всё твоих рук дело, твоих. Ты трус, ты жалок! Чего тебе не хватает? Всемогущий оказался страдальцем, иначе зачем создавать фундамент земли из боли, внушая, что любовь смысл жизни. И тот, кто полюбит, всегда испытывает боль, так как взаимной любви нет. Настоящая любовь невзаимная. Ты создал нас такими, приписал им такую судьбу и сам же выгоняешь их из рая по одному, наблюдая за их страданиями. Молчишь. Молчи, молчи. Так и думал, те люди в приюте были правы. Ты есть и тебя нет, что может быть хуже?»
О чём я думаю? Зачем я снова с ним говорю? Может, его действительно нет, и я вовсе не ангел, и крыльев у меня тоже не было. Я просто псих, который сам себе всё придумал и сон принял за явь. А сейчас сижу на коленях в слезах, сложив руки у груди, и кричу в пустой угол комнаты. Что же со мной сделали? Что же я сделал с собой?
Встал, умылся. Нашёл старую машинку, начал стричься и убирать бороду до щетины. В зеркале я поймал взгляд свалившейся с неба девушки на себе. Стоит сзади, смотри на меня из-за угла, боится, наверное, раз выглядывает так. Вижу, куда смотрят её глаза. Рассматривает мою спину.
– Проснулась? – спросил я её.
Молчит.
Нема, а может и просто страх с недоверием. Понимаю.
– Как тебя зовут?
Опять молчит.
– Молчи, если хочешь, – добавил я и продолжил стричься.
После спустился на первый этаж. Она стояла с распахнутыми крыльями, обнажённая, ни капельки не смущаясь. У неё красивая фигура. Её талия напоминает песочные часы, упругая грудь и длинные красивые ноги. Глаза останавливаются на каждом изгибе её тела, любуюсь каждым дюймом, фотографически запоминая, как прекрасную картину. Как только мои глаза дошли до пупка, мой разум помутнел. Я тут же развернулся и направился на второй этаж. Принёс одежду Сары, вспомнив, что видел её раньше в небольшой коробке, спрятанной в шкафу, когда ещё жил в этом доме один. После того как я помог ей одеться, начал разговор:
– Твои крылья. Перья очень жёсткие, раньше я таких не видел, – произнося это, я поднял с пола одно из её выпавших перьев, начал рассматривать его, находя его очень странным, и продолжил: – У меня было иначе. У тебя они тяжёлые и жёсткие, а у меня лёгкие, нежные. Но при всей своей лёгкости и нежности они были могучие и сильные. Даже представить не могу, на что способны твои.
И пока я говорил о её крыльях и рассматривал перо, подумал: «Неужели она… Нет же, я слышал о скандинавской мифологии, но ведь… не может быть». А если это так? И то железо было доспехами? Может, я лишился души? И она пришла за мной. Нет, нет, как можно лишиться души? Умирают иначе, а я с ума схожу. Я это понимаю, я это чувствую, и они приходят не из-за простой смерти. Бред. Это всего лишь замена истинным ангелам. Чуть позже, когда раздался звук двигателя и неизвестная машина остановилась у дома, я подбежал к окну, чтобы посмотреть, кто подъехал к дому. Это была Элли. Она торопливо направлялась к дому и, когда уже хотела открыть дверь, я её опередил и встретил у порога. Она была напугана, глаза бегали по сторонам. Увидев меня, она быстро оглянулась, а после вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Я догадался, что приехала она не одна, а с Сэмом, поэтому попросил Сару отойти от окна, но та проигнорировала меня. Я обернулся к Элли, которая в этот момент смотрела на Сару. Услышав имя своей мамы, она очень удивилась. Мне не стоило её так называть при Элли. Но то, что случилось, уже случилось.
Я и так свалился как снег ей на голову, испортил жизнь, заставил волноваться, переживать. И, судя по всему, боль она пережила, раны затянулись. И сейчас, своим появлением, я вновь навлекаю на неё беду. Там, где я, всегда что-то идёт не так. Элли моя судьба, и это наше с ней проклятье. Опустив торопливо руку в карман, Элли вынула из него небольшую пачку денег. От волнения её рука сжалась в кулак. После, немного расслабив руку, она протянула эти деньги мне. Брать их я не стал. Лишь посмотрел в её глаза с непониманием. «Зачем ты это делаешь?» Она всё же положила деньги на стол, резко отведя взгляд от меня, и растерянно посмотрела по сторонам. Я и слова не смог промолвить. Не понимаю, для чего всё это. И несколько минут спустя всё встало на свои места. Уходя, Элли обронила несколько слов, которые ранили меня глубже и сильнее ножей. Она попросила покинуть дом. Значит, деньги были не просто на первое время, чтобы прожить, а чтобы откупиться от меня. «Бери деньги, но только исчезни».
