Слева от меня появился мужчина. Я посмотрела на него. Он похож на бездомного, в старой поношенной одежде, со спущенной бородой и длинными густыми волосами. На его лице отпечатались пережитые страдания и скитания. Он сел рядом со мной на чёрную и невидимую глазам землю.
– Кто вы? – спросила я.
– Сейчас это неважно, – ответил мужчина. Не поворачивая головы в мою сторону, он продолжал смотреть прямо в пустоту.
– Где мы?
– На Луне.
– На Луне? Как это? Почему здесь темно?
– Видишь тот красный шар?
Перед нами появился тусклый свет. Я повернула голову и смотрела прямо на этот свет, пытаясь разглядеть, что там.
– Вижу.
– Это Земля.
– Земля ведь не красная, – возразила я.
– Для живых – да.
– Что значит для живых? Стой! Свет ты видишь? Всё ярче и ярче, он слепит меня.
И вдруг яркий свет слепил меня. Я закрыла глаза и не смогла их открыть. Свет так беспощадно слепил.
– Я ничего не вижу, – сказала я взволнованно.
– Потерпи, ты возвращаешься домой, в Вальхаллу.
Слёзы ангела
Слёзы ангела меня пугают.
Раз он плачет, значит, всё неправильно,
Значит я схожу с ума. Он сильнее меня,
Я не сплю, креплюсь, терплю.
Я боюсь: а вдруг увижу во сне тебя,
Пусть я любил тебя неправильно,
Но ангел мой плачет неспроста.
У перекрёстка жизни
Выбирали мы пути.
Он в машине ждал тебя,
Ты смотрела на меня,
Я стоял, смотрел на небо,
А мой ангел позади
Стоял, смотрел в мои глаза.
Ты оставила меня,
Не обернулась,
Не пролила слезу,
Ты холодно и просто повернулась
И ушла к нему.
Ангел, отчего ты плачешь?
Пусть ушла она, с ним ей будет лучше,
Я стою, смотрю в глаза ему.
Он на метр выше от земли, порхает крыльями.
Я понимаю весь сюжет игры.
Уходив, она мне соврала, не с другим она,
Не было никого, и не ждал её никто,
Я стоял пьяный, думал все пропало,
Она не хотела связывать жизнь со мной,
Думала: «Много пьёт, больной, долго не проживёт».
Слёзы ангела меня пугают,
Раз он плачет, значит, все неправильно,
Не чувствую боли, не страдаю я,
Раз я вижу ангела, я схожу с ума?
Что же ты плачешь, ангел мой?
Понял я, ты пришёл проститься,
И забрать меня.
– С днём рождения, Элл, сегодня тебе пятьдесят, – проговорила я сама себе, глядя в зеркало на старом комоде.
Я встала с кровати, подошла к окну и распахнула шторы. Лучи утреннего миланского солнца без спроса осветили мою спальню, одарив своим теплом. Отвернувшись от окна, вновь посмотрела на комод, но уже не в зеркало, а на фотографии дочерей. Лучи таинственной звезды выделяли снимки от всего прочего благодаря узорчатым рамкам, что мои девочки сделали своими руками ещё в детстве. Раньше в этих рамках были фотографии моего бывшего мужа, но теперь там Сара и Кира.
Саре двадцать пять лет, и она вылитая я, а Кире девятнадцать, она не похожа ни на меня, ни на сестру, несмотря на то, что у нас троих светлые волосы и голубые глаза. Её мимика, характер, мышление – полностью отличны от наших. Мои девочки уже совсем взрослые… Как только я подумала о них, раздался звонок домашнего телефона.
– Звонок из Лос-Анджелеса, принять вызов? – проговорил голосовой помощник.
– Да, – ответила я, после чего прозвучал затяжной гудок, и я наконец услышала голос дочери:
– Мама, ты почему трубку не берешь? – возмутилась Сара, и я тут же направилась к тумбочке у кровати, взяла сотовый телефон и увидела два пропущенных звонка от старшей дочери.
– Милая, я спала, не слышала…
– Мама, найди, пожалуйста, наш фотоаппарат и дай Кире, пусть она вечером передаст его Джорджии, она завтра прилетит сюда. Он мне нужен, – протараторила Сара.
– Хорошо, милая, только будь осторожнее.
– Хорошо, мам.
– Люблю тебя, пока.
– Пока, мамочка, и я тебя.
Поговорив с Сарой, я спустилась на первый этаж, где Кира уже готовила завтрак.
– Доброе утро.
– Доброе утро, мам.
– Что у нас сегодня на завтрак?
– Яйца с беконом, – гордо ответила Кира.
– А ты куда? – спросила я дочь, которая завернула свою порцию завтрака в контейнер и засунула его в сумку.
– В университет.
Она не захотела учиться в престижном университете Лос-Анджелеса. У Киры на жизнь были свои планы, в которые она нас не посвящала. Сара шутит над ней, что она решила учиться в местном университете из-за парня, в которого влюблена, на что Кира просто отмахивается, не подтверждая и не опровергая догадки сестры.
– А завтрак? – возмутилась я.
– В машине поем.
– В какой такой машине?
– Потом, мам, мне пора! – пробормотала Кира, после чего сразу же рванула к входной двери, не дав закончить расспросы. «Забыла сказать про фотоаппарат... ладно, будет время спокойно поискать». Я направилась на чердак, чтобы поискать его в коробках со старым барахлом, который копился долгие годы.
Разбирая коробки со старыми игрушками, посудой, новогодними гирляндами и прочими вещами в поисках фотоаппарата, я наткнулась на свою старую шкатулку, из которой выпала моя бижутерия. Собирая украшения обратно в шкатулку, я заметила цепочку, на которой висела подвеска в виде ангельских крыльев. Мне сразу вспомнились события пятнадцатилетней давности… Она с шеи ангела Сары, с той самой улицы Лиссабона, где моя жизнь перевернулась с ног на голову.
Сейчас, держа в руках эту цепочку, я не чувствую ничего. Спустя годы это ощущение кажется мне необычным. Сама цепочка, как и подвеска, не потеряли свой вид, словно только что из-под руки мастера. Мне стало интересно, и я решила надеть еe, после чего повернулась к пыльному зеркалу, протерла его рукой и посмотрела на своё отражение. Вмиг мир вокруг неожиданно вспыхнул яркими красками, и я ощутила странное, но столь знакомое ощущение – сила, словно магия, прошла сквозь моё тело, наполнив непередаваемой энергией и мощью. Воздух стал гуще, и я воспринимала его не только кожей, но и всем существом. Казалось, будто мое сердце билось в такт вселенной, а мысли обрели кристальную ясность. Чувствовалось, что сейчас мне не пятьдесят, а пятнадцать. Эта цепочка омолодила меня.
Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. Это было похоже на прикосновение самой природы, на соединение с чем-то великим и вечным, что пронизывало мир от его основания и до самых небес. Создалось ощущение, что мне всё под силу, что я могла слышать шёпот деревьев, когда ветер играл их листвой, чувствовать теплоту солнечных лучей, ласкающих мою кожу, и слышать тихий рокот далёкого моря, который раньше казался неслышимым. Магия внутри меня начала пульсировать все сильнее, и я поняла, что стоит лишь сосредоточиться на одном желании – и оно станет реальностью. Я подняла руку, и в моей ладони зародилось свечение, что-то одновременно эфемерное и обжигающе реальное. Энергия струилась по моим венам, и каждая клетка тела оживала под напором этой силы. Я чувствовала, как страх сменялся уверенностью и мощью. Вселенная дарила шанс, открывала для меня двери в неведомое, предоставляя возможность стать частью чего-то великого.
Расправив свои внутренние крылья, я была готова следовать за этим призывом, раскрывать новые горизонты и познавать грани силы, которую унаследовала через эту подвеску от Сары. Мир передо мной был полон неизведанного, как вдруг в этот момент зазвонил телефон, и мой взгляд невольно упал на фотоаппарат, разрубив всё нити с магией и чувствами божества. Я словно проснулась от лёгкого удара током. «Что это было? Сон? Я уснула?» Я оглянулась. Всё как раньше, но это видение и эти чувства пропали, остались лишь едва уловимые вспоминания, как сон, который не можешь утром вспомнить. Я взяла фотоаппарат, который показался из-под шкатулки, и спустилась вниз, чтобы ответить на звонок.
– Звонок из Лос-Анджелеса, принять вызов? – проговорил голосовой помощник.
– Да, – ответила я, ожидая услышать голос Сары.
После нескольких секунд телефонная линия соединилась. Сара объяснила, что торопилась на автобус, поэтому не смогла поговорить со мной, и боялась забыть напомнить про фотоаппарат. Теперь, когда она в автобусе и у неe всё хорошо, мы начали свой ежедневный утренний диалог. Мы с Сарой очень близки, как лучшие подруги, которые могут рассказать друг другу всё, даже если это касается личной жизни. С Кирой сдружиться у нас не получается, как бы мы этого ни хотели. Кира слегка замкнутая, словно живёт в своём мире. И мы, уважая еe личное пространство, стараемся сильно не навязываться, хотя очень хотим быть с ней близки.
– Сегодня я уже тебе звонить не буду. Завтра утром наберу, хорошо? – мягко спросила дочь, на что я согласилась.
После разговора с дочкой я позавтракала яичницей с беконом, что приготовила Кира, сварила себе кофе и направилась на балкон второго этажа, где было моё рабочее место. После переезда в Мадрид я начала обучение и после его успешного окончания стала работать дизайнером интерьера. Учёба давалась легко, так как мне это было интересно. Я не могу сказать, что я популярный дизайнер, но работы хватает. На одних постоянных клиентах можно, ни в чем не нуждаясь, прожить простую небогатую жизнь, а с новыми клиентами больше доход, и, главное, я развиваюсь, а это мне нравится еще больше. За работой я провела столько времени, что даже не заметила, как на улице стемнело. Заметила я это лишь когда услышала голос дочери:
– Ма-а-а-а-ам! – протянула она. – Я дома.
Услышав голос дочери, я тут же направилась вниз.
– Что? – спросила Кира, заметив, как я облокотилась об стену, скрестив руки на груди, и буквально приклеила к ней пристальный взгляд.
– Ничего рассказать не хочешь? – спросила я, нахмурив брови.
– Ты опять весь день работала? – она попыталась перевести тему. Я отпустила голову и посмотрела на себя. «Действительно, я даже не переоделась, стою в пижаме».
– Я жду, – настояла я, подняв голову, но уже расслабив брови. – На какой такой машине ты ездишь в университет?
– Это Парень Джулии, он нас подвозит каждое утро, – ответила Кира, после чего направилась на кухню. – Ты не обедала?
– Нет, но я ужасно голодна… Это точно не твой парень? – не отставала я.
– Прекрати, мам, – твердо, как и всегда, отмахнулась дочь.
– Твоя сестра просила, чтобы ты передала её фотоаппарат Джорджии. Она сегодня вылетает в Лос-Анджелес. – Только я проговорила последние слова, как зазвенел телефон.
– А вот и сестра, – недовольно пробормотала Кира.
– Да нет, сегодня больше не должна была звонить, – неуверенно ответила я и пошла к телефону.
– Звонок из Лос-Анджелеса, принять вызов?
Услышав слова голосового помощника, я испытала плохое предчувствие.
– Да, – ответила я сиплым голосом.
– Мама, ты тут? – прозвучал весёлый, но настороженный голос Сары. – Мама, я приеду не одна…
– А с кем ты хочешь приехать? – удивленно спросила я, перебирая её университетских подруг в голове.
– Хочу тебя кое с кем познакомить.
– С мальчиком?
– Он тебе понравится.
Услышав эти слова, я удивилась, ведь Сара раньше всё мне рассказывала, но о том, что у нее кто-то появился, слышу впервые. Я не стала ей ничего говорить, ведь понимала, что это рано или поздно должно было случиться. Лишь сказала, что жду с нетерпением её приезда. Но одно мне всё же было интересно. Кто он.
– Какая у него фамилия? – Я решила, что он из её класса, и хотела узнать его по выпускному альбому, фотографии из которого Сара отправляла мне.
– Саллес, – ответила Сара.
Я тут же принялась за альбом, но такой фамилии там не увидела. Потерпев поражение в своем, как мне казалось, коварном, но гениальном плане, я всё же смирилась и стала терпеливо ждать встречи. Ещё не представляя, как я себя поведу перед ним. Мне всегда казался этот момент неловким, но он был очевидно неизбежным, и этот день уже на подходе.
«День приезда Сары»
– Кира, открой дверь! – крикнула я дочери из кухни, а сама принялась снимать фартук и перчатки, чтобы встретить дочь.
Уже приближаясь к двери, я услышала, как они вошли внутрь, и, выйдя из-за угла, на меня накинулась Сара, расцеловывая моё лицо, с выкриками, как она соскучилась по мне. После чего она встала и представила меня своему молодому человеку:
– Знакомьтесь, Мама, это Майлз. Майлз, это мама.
– Ты чего так долго? – спросил Али, не отрываясь от телефона, на выходе из кофейни.
Али – мой друг. Он сын наших добрых и любимых соседей. Мы вместе приехали в Лос-Анджелес. Как бы я ни любила Али, но мне не хотелось ехать с ним, а маме было так спокойней. Али был порядочным, спокойным, отлично учился. Имел хорошее телосложение, густую бороду в свои двадцать пять лет, из-за чего выглядел старше своего возраста. Его боялись в группах университета, поэтому и ко мне никто не лез, зная, что мы хорошо дружим. Но, оказавшись уже здесь, Али дал понять, что он хочет отрываться и получать от жизни всё, помимо диплома. Тогда я поняла, что зря волновалась, и мы можем быть хорошими друзьями, сохраняя секреты друг друга. Я прекрасно понимала Али. Чувство, когда дома тебе запрещают гулять, говорят постоянно учиться, а всё твои друзья в это время ночью ходят потанцевать в клуб или же отдыхают, катаясь по ночному городу, а ты сидишь за книжкой. А сейчас, в Лос-Анджелесе, мы с Али почувствовали этот азарт и стали вынуждены врать своим родителям, что всё хорошо. Это враньё было ради блага, чтобы родители не волновались, что их дети ночами не спят и не всегда учатся прилежно. Кстати, учились мы хорошо, но ночами действительно спали мало, а бывало и не спали вовсе. Я с мамой в хороших отношениях, но ей лучше не знать, что у меня есть парень и бывшие. Мама не против общения с мальчиками, но всё же она постоянно твердит, что до окончания магистратуры никаких парней. Наверное, она это говорит с высоты своего опыта. Родителям Али тоже лучше не знать о его похождениях, так как его родителям не понять его взгляды на жизнь, а в дальнейшем это вовсе навредит его репутации среди родственников и семьи, а у него этих девочек было по одной на каждый день.
– Они закрыты.
– Закрыты? – спросил Али и поднял на меня глаза, затем взглянул на мой капучино и опять на меня, переспросил: – Закрыты?
– Да, а ещё у меня сегодня свидание, – радостно сообщила я, сама не поверив своим словам.
– Свидание? С кем? – удивленно спросил Али, наконец убрав телефон в карман.
– Я сама не поняла, как это случилось. Я зашла внутрь, а там мужчина сидит один, загадочный. Он сделал мне кофе, и оказалось, что эта кофейня принадлежит ему.
– Так, стоп, – перебил меня Али. – А как же Тим?
– Я не знаю, – ответила я, пожав плечами. – Пойми, я сама не знаю, что на меня нашло, и дело было не в том, что он словесный виртуоз. Я просто что-то почувствовала.
– Почувствовала? К незнакомцу?
– Али, я сидела перед ним, и моё сердце сжалось. Мне казалось, что я сижу перед давно забытым родственником, перед человеком, которого я откуда-то знаю. Его голос, глаза, волосы – всё показалось мне родным.
– Неожиданно... Интересно, как он это делает? – Али задал риторический вопрос, отведя взгляд на дверь кофейни, и начал потирать рукой подбородок, приняв вид задумавшегося.
– Я ведь говорю: никак. Не было флирта, совершенно ничего, просто беседа. Короткая беседа, а с ней волны незнакомых чувств.
– Что ты скажешь Тиму?
– С Тимом и так всё шло к концу, мы это понимаем. Мимолётное влечение, тебе ли не знать, – пояснила я, на что Али понимающе кивнул.
– Кто вы? – спросила я.
– Сейчас это неважно, – ответил мужчина. Не поворачивая головы в мою сторону, он продолжал смотреть прямо в пустоту.
– Где мы?
– На Луне.
– На Луне? Как это? Почему здесь темно?
– Видишь тот красный шар?
Перед нами появился тусклый свет. Я повернула голову и смотрела прямо на этот свет, пытаясь разглядеть, что там.
– Вижу.
– Это Земля.
– Земля ведь не красная, – возразила я.
– Для живых – да.
– Что значит для живых? Стой! Свет ты видишь? Всё ярче и ярче, он слепит меня.
И вдруг яркий свет слепил меня. Я закрыла глаза и не смогла их открыть. Свет так беспощадно слепил.
– Я ничего не вижу, – сказала я взволнованно.
– Потерпи, ты возвращаешься домой, в Вальхаллу.
***
Слёзы ангела
Слёзы ангела меня пугают.
Раз он плачет, значит, всё неправильно,
Значит я схожу с ума. Он сильнее меня,
Я не сплю, креплюсь, терплю.
Я боюсь: а вдруг увижу во сне тебя,
Пусть я любил тебя неправильно,
Но ангел мой плачет неспроста.
У перекрёстка жизни
Выбирали мы пути.
Он в машине ждал тебя,
Ты смотрела на меня,
Я стоял, смотрел на небо,
А мой ангел позади
Стоял, смотрел в мои глаза.
Ты оставила меня,
Не обернулась,
Не пролила слезу,
Ты холодно и просто повернулась
И ушла к нему.
Ангел, отчего ты плачешь?
Пусть ушла она, с ним ей будет лучше,
Я стою, смотрю в глаза ему.
Он на метр выше от земли, порхает крыльями.
Я понимаю весь сюжет игры.
Уходив, она мне соврала, не с другим она,
Не было никого, и не ждал её никто,
Я стоял пьяный, думал все пропало,
Она не хотела связывать жизнь со мной,
Думала: «Много пьёт, больной, долго не проживёт».
Слёзы ангела меня пугают,
Раз он плачет, значит, все неправильно,
Не чувствую боли, не страдаю я,
Раз я вижу ангела, я схожу с ума?
Что же ты плачешь, ангел мой?
Понял я, ты пришёл проститься,
И забрать меня.
Часть 3. Ад на Земле.
Глава 33. Элли Джэй
– С днём рождения, Элл, сегодня тебе пятьдесят, – проговорила я сама себе, глядя в зеркало на старом комоде.
Я встала с кровати, подошла к окну и распахнула шторы. Лучи утреннего миланского солнца без спроса осветили мою спальню, одарив своим теплом. Отвернувшись от окна, вновь посмотрела на комод, но уже не в зеркало, а на фотографии дочерей. Лучи таинственной звезды выделяли снимки от всего прочего благодаря узорчатым рамкам, что мои девочки сделали своими руками ещё в детстве. Раньше в этих рамках были фотографии моего бывшего мужа, но теперь там Сара и Кира.
Саре двадцать пять лет, и она вылитая я, а Кире девятнадцать, она не похожа ни на меня, ни на сестру, несмотря на то, что у нас троих светлые волосы и голубые глаза. Её мимика, характер, мышление – полностью отличны от наших. Мои девочки уже совсем взрослые… Как только я подумала о них, раздался звонок домашнего телефона.
– Звонок из Лос-Анджелеса, принять вызов? – проговорил голосовой помощник.
– Да, – ответила я, после чего прозвучал затяжной гудок, и я наконец услышала голос дочери:
– Мама, ты почему трубку не берешь? – возмутилась Сара, и я тут же направилась к тумбочке у кровати, взяла сотовый телефон и увидела два пропущенных звонка от старшей дочери.
– Милая, я спала, не слышала…
– Мама, найди, пожалуйста, наш фотоаппарат и дай Кире, пусть она вечером передаст его Джорджии, она завтра прилетит сюда. Он мне нужен, – протараторила Сара.
– Хорошо, милая, только будь осторожнее.
– Хорошо, мам.
– Люблю тебя, пока.
– Пока, мамочка, и я тебя.
Поговорив с Сарой, я спустилась на первый этаж, где Кира уже готовила завтрак.
– Доброе утро.
– Доброе утро, мам.
– Что у нас сегодня на завтрак?
– Яйца с беконом, – гордо ответила Кира.
– А ты куда? – спросила я дочь, которая завернула свою порцию завтрака в контейнер и засунула его в сумку.
– В университет.
Она не захотела учиться в престижном университете Лос-Анджелеса. У Киры на жизнь были свои планы, в которые она нас не посвящала. Сара шутит над ней, что она решила учиться в местном университете из-за парня, в которого влюблена, на что Кира просто отмахивается, не подтверждая и не опровергая догадки сестры.
– А завтрак? – возмутилась я.
– В машине поем.
– В какой такой машине?
– Потом, мам, мне пора! – пробормотала Кира, после чего сразу же рванула к входной двери, не дав закончить расспросы. «Забыла сказать про фотоаппарат... ладно, будет время спокойно поискать». Я направилась на чердак, чтобы поискать его в коробках со старым барахлом, который копился долгие годы.
Разбирая коробки со старыми игрушками, посудой, новогодними гирляндами и прочими вещами в поисках фотоаппарата, я наткнулась на свою старую шкатулку, из которой выпала моя бижутерия. Собирая украшения обратно в шкатулку, я заметила цепочку, на которой висела подвеска в виде ангельских крыльев. Мне сразу вспомнились события пятнадцатилетней давности… Она с шеи ангела Сары, с той самой улицы Лиссабона, где моя жизнь перевернулась с ног на голову.
Сейчас, держа в руках эту цепочку, я не чувствую ничего. Спустя годы это ощущение кажется мне необычным. Сама цепочка, как и подвеска, не потеряли свой вид, словно только что из-под руки мастера. Мне стало интересно, и я решила надеть еe, после чего повернулась к пыльному зеркалу, протерла его рукой и посмотрела на своё отражение. Вмиг мир вокруг неожиданно вспыхнул яркими красками, и я ощутила странное, но столь знакомое ощущение – сила, словно магия, прошла сквозь моё тело, наполнив непередаваемой энергией и мощью. Воздух стал гуще, и я воспринимала его не только кожей, но и всем существом. Казалось, будто мое сердце билось в такт вселенной, а мысли обрели кристальную ясность. Чувствовалось, что сейчас мне не пятьдесят, а пятнадцать. Эта цепочка омолодила меня.
Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. Это было похоже на прикосновение самой природы, на соединение с чем-то великим и вечным, что пронизывало мир от его основания и до самых небес. Создалось ощущение, что мне всё под силу, что я могла слышать шёпот деревьев, когда ветер играл их листвой, чувствовать теплоту солнечных лучей, ласкающих мою кожу, и слышать тихий рокот далёкого моря, который раньше казался неслышимым. Магия внутри меня начала пульсировать все сильнее, и я поняла, что стоит лишь сосредоточиться на одном желании – и оно станет реальностью. Я подняла руку, и в моей ладони зародилось свечение, что-то одновременно эфемерное и обжигающе реальное. Энергия струилась по моим венам, и каждая клетка тела оживала под напором этой силы. Я чувствовала, как страх сменялся уверенностью и мощью. Вселенная дарила шанс, открывала для меня двери в неведомое, предоставляя возможность стать частью чего-то великого.
Расправив свои внутренние крылья, я была готова следовать за этим призывом, раскрывать новые горизонты и познавать грани силы, которую унаследовала через эту подвеску от Сары. Мир передо мной был полон неизведанного, как вдруг в этот момент зазвонил телефон, и мой взгляд невольно упал на фотоаппарат, разрубив всё нити с магией и чувствами божества. Я словно проснулась от лёгкого удара током. «Что это было? Сон? Я уснула?» Я оглянулась. Всё как раньше, но это видение и эти чувства пропали, остались лишь едва уловимые вспоминания, как сон, который не можешь утром вспомнить. Я взяла фотоаппарат, который показался из-под шкатулки, и спустилась вниз, чтобы ответить на звонок.
– Звонок из Лос-Анджелеса, принять вызов? – проговорил голосовой помощник.
– Да, – ответила я, ожидая услышать голос Сары.
После нескольких секунд телефонная линия соединилась. Сара объяснила, что торопилась на автобус, поэтому не смогла поговорить со мной, и боялась забыть напомнить про фотоаппарат. Теперь, когда она в автобусе и у неe всё хорошо, мы начали свой ежедневный утренний диалог. Мы с Сарой очень близки, как лучшие подруги, которые могут рассказать друг другу всё, даже если это касается личной жизни. С Кирой сдружиться у нас не получается, как бы мы этого ни хотели. Кира слегка замкнутая, словно живёт в своём мире. И мы, уважая еe личное пространство, стараемся сильно не навязываться, хотя очень хотим быть с ней близки.
– Сегодня я уже тебе звонить не буду. Завтра утром наберу, хорошо? – мягко спросила дочь, на что я согласилась.
После разговора с дочкой я позавтракала яичницей с беконом, что приготовила Кира, сварила себе кофе и направилась на балкон второго этажа, где было моё рабочее место. После переезда в Мадрид я начала обучение и после его успешного окончания стала работать дизайнером интерьера. Учёба давалась легко, так как мне это было интересно. Я не могу сказать, что я популярный дизайнер, но работы хватает. На одних постоянных клиентах можно, ни в чем не нуждаясь, прожить простую небогатую жизнь, а с новыми клиентами больше доход, и, главное, я развиваюсь, а это мне нравится еще больше. За работой я провела столько времени, что даже не заметила, как на улице стемнело. Заметила я это лишь когда услышала голос дочери:
– Ма-а-а-а-ам! – протянула она. – Я дома.
Услышав голос дочери, я тут же направилась вниз.
– Что? – спросила Кира, заметив, как я облокотилась об стену, скрестив руки на груди, и буквально приклеила к ней пристальный взгляд.
– Ничего рассказать не хочешь? – спросила я, нахмурив брови.
– Ты опять весь день работала? – она попыталась перевести тему. Я отпустила голову и посмотрела на себя. «Действительно, я даже не переоделась, стою в пижаме».
– Я жду, – настояла я, подняв голову, но уже расслабив брови. – На какой такой машине ты ездишь в университет?
– Это Парень Джулии, он нас подвозит каждое утро, – ответила Кира, после чего направилась на кухню. – Ты не обедала?
– Нет, но я ужасно голодна… Это точно не твой парень? – не отставала я.
– Прекрати, мам, – твердо, как и всегда, отмахнулась дочь.
– Твоя сестра просила, чтобы ты передала её фотоаппарат Джорджии. Она сегодня вылетает в Лос-Анджелес. – Только я проговорила последние слова, как зазвенел телефон.
– А вот и сестра, – недовольно пробормотала Кира.
– Да нет, сегодня больше не должна была звонить, – неуверенно ответила я и пошла к телефону.
– Звонок из Лос-Анджелеса, принять вызов?
Услышав слова голосового помощника, я испытала плохое предчувствие.
– Да, – ответила я сиплым голосом.
– Мама, ты тут? – прозвучал весёлый, но настороженный голос Сары. – Мама, я приеду не одна…
– А с кем ты хочешь приехать? – удивленно спросила я, перебирая её университетских подруг в голове.
– Хочу тебя кое с кем познакомить.
– С мальчиком?
– Он тебе понравится.
Услышав эти слова, я удивилась, ведь Сара раньше всё мне рассказывала, но о том, что у нее кто-то появился, слышу впервые. Я не стала ей ничего говорить, ведь понимала, что это рано или поздно должно было случиться. Лишь сказала, что жду с нетерпением её приезда. Но одно мне всё же было интересно. Кто он.
– Какая у него фамилия? – Я решила, что он из её класса, и хотела узнать его по выпускному альбому, фотографии из которого Сара отправляла мне.
– Саллес, – ответила Сара.
Я тут же принялась за альбом, но такой фамилии там не увидела. Потерпев поражение в своем, как мне казалось, коварном, но гениальном плане, я всё же смирилась и стала терпеливо ждать встречи. Ещё не представляя, как я себя поведу перед ним. Мне всегда казался этот момент неловким, но он был очевидно неизбежным, и этот день уже на подходе.
«День приезда Сары»
– Кира, открой дверь! – крикнула я дочери из кухни, а сама принялась снимать фартук и перчатки, чтобы встретить дочь.
Уже приближаясь к двери, я услышала, как они вошли внутрь, и, выйдя из-за угла, на меня накинулась Сара, расцеловывая моё лицо, с выкриками, как она соскучилась по мне. После чего она встала и представила меня своему молодому человеку:
– Знакомьтесь, Мама, это Майлз. Майлз, это мама.
Глава 34. Сара Джэй
– Ты чего так долго? – спросил Али, не отрываясь от телефона, на выходе из кофейни.
Али – мой друг. Он сын наших добрых и любимых соседей. Мы вместе приехали в Лос-Анджелес. Как бы я ни любила Али, но мне не хотелось ехать с ним, а маме было так спокойней. Али был порядочным, спокойным, отлично учился. Имел хорошее телосложение, густую бороду в свои двадцать пять лет, из-за чего выглядел старше своего возраста. Его боялись в группах университета, поэтому и ко мне никто не лез, зная, что мы хорошо дружим. Но, оказавшись уже здесь, Али дал понять, что он хочет отрываться и получать от жизни всё, помимо диплома. Тогда я поняла, что зря волновалась, и мы можем быть хорошими друзьями, сохраняя секреты друг друга. Я прекрасно понимала Али. Чувство, когда дома тебе запрещают гулять, говорят постоянно учиться, а всё твои друзья в это время ночью ходят потанцевать в клуб или же отдыхают, катаясь по ночному городу, а ты сидишь за книжкой. А сейчас, в Лос-Анджелесе, мы с Али почувствовали этот азарт и стали вынуждены врать своим родителям, что всё хорошо. Это враньё было ради блага, чтобы родители не волновались, что их дети ночами не спят и не всегда учатся прилежно. Кстати, учились мы хорошо, но ночами действительно спали мало, а бывало и не спали вовсе. Я с мамой в хороших отношениях, но ей лучше не знать, что у меня есть парень и бывшие. Мама не против общения с мальчиками, но всё же она постоянно твердит, что до окончания магистратуры никаких парней. Наверное, она это говорит с высоты своего опыта. Родителям Али тоже лучше не знать о его похождениях, так как его родителям не понять его взгляды на жизнь, а в дальнейшем это вовсе навредит его репутации среди родственников и семьи, а у него этих девочек было по одной на каждый день.
– Они закрыты.
– Закрыты? – спросил Али и поднял на меня глаза, затем взглянул на мой капучино и опять на меня, переспросил: – Закрыты?
– Да, а ещё у меня сегодня свидание, – радостно сообщила я, сама не поверив своим словам.
– Свидание? С кем? – удивленно спросил Али, наконец убрав телефон в карман.
– Я сама не поняла, как это случилось. Я зашла внутрь, а там мужчина сидит один, загадочный. Он сделал мне кофе, и оказалось, что эта кофейня принадлежит ему.
– Так, стоп, – перебил меня Али. – А как же Тим?
– Я не знаю, – ответила я, пожав плечами. – Пойми, я сама не знаю, что на меня нашло, и дело было не в том, что он словесный виртуоз. Я просто что-то почувствовала.
– Почувствовала? К незнакомцу?
– Али, я сидела перед ним, и моё сердце сжалось. Мне казалось, что я сижу перед давно забытым родственником, перед человеком, которого я откуда-то знаю. Его голос, глаза, волосы – всё показалось мне родным.
– Неожиданно... Интересно, как он это делает? – Али задал риторический вопрос, отведя взгляд на дверь кофейни, и начал потирать рукой подбородок, приняв вид задумавшегося.
– Я ведь говорю: никак. Не было флирта, совершенно ничего, просто беседа. Короткая беседа, а с ней волны незнакомых чувств.
– Что ты скажешь Тиму?
– С Тимом и так всё шло к концу, мы это понимаем. Мимолётное влечение, тебе ли не знать, – пояснила я, на что Али понимающе кивнул.
