- И когда же это должно произойти?
- Скоро... Брат уже на подступах в Идзумо, - объяснила ками, - Мы тайно переправим вас туда же, в столицу империи людей. Вы встретите его, засияете, чтобы испугать, уверить в своей силе. Очистите страну от нечисти, сожжёте они и ёкаев. А потом отправите Сусаноо к матери. А та запрёт его на тысячу магических замков, избавив нас от необходимости таких вот Встреч.
Я немного зависла от такого "плана". То есть всё должна сделать я? И нечисть убить, и бога скверны напугать? А что ещё я должна сделать?
- Вы соображаете, что я могу не успеть засиять! Если выйдет как в камере с мечеными тенгу, то я погибну!
- Нет! Вы не будете одна! С вами будет армия Хатимана, боги удачи, мои сыновья, - я выдохнула на этом слове, ощущая, как сердце сделало скачок к горлу, - Также мы вызвали воинов-тенгу, ведьмаков и других ками на подмогу. Они не дадут ёкаям приблизиться к вам! Вам нужно только повернуть Сусаноо в сторону Подземелий! Убедить его уйти, покорно принять наказание.
- А если я скажу что-то, что заставит его усомниться в моей подлинности? Одно слово может разрушить вашу легенду.
- Мы дадим вам примерный текст, - прожурчал Цукиёми, открыв, наконец, свой нежный лик, - Если следовать ему, точнее приблизившись к этой манере речи, то он ничего не заподозрит. А ваш свет... Мы уверены, что вы сможете его вызвать!
- Интересно, почему вы так уверены? - протянула я подозрительно.
- Потому что уже три дня над Идзумо всходит солнце! - улыбка богини была полна радости, а слова несли в себе некий намёк. Я поражённо замерла. Три дня... В это время я... С тенгу. Так вот почему они так уверены!
- Вы знаете? - просипела я. Было немного стыдно спрашивать о таком чуждых мне существ.
- Да, дитя! - госпожа Инари смотрела ласково, даже благодарно, - Не стыдись своей сути. Ты носишь в себе свет истинной любви, сияешь ярко, когда она взаимна. Скажи... - богиня покусала губы, не решаясь спросить прямо о моём любовнике, - Это ведь Хикэру?
По моим алым щекам и полным счастья глазам оба поняли, что это действительно белый лис. Госпожа Инари сложила руки у груди и бурно радовалась счастью сына. А вот ками Цукиёми совсем не разделял чувства своей сестры. Нет, напоказ он улыбался, но склонённая низко голова, густой туман, укрывший его уже до самых кончиков волос, говорил о бурной, полной противоречий, массе эмоций.
- Мы отправим его вместе с вами! - решила богиня, - Я так рада, ками Алойя! Я уж думала, что он никогда... Шинджи ведь проклят, на него в этом плане можно не надеяться...
- Он не проклят, - сказала я, а богиня растерянно взирала на меня огромными серыми глазами, - У него мой знак. Он - перерождение моего мужа. Их было двое, они погибли в Алаке, мире синих создателей. Но я хочу снять его... Знак. Чтобы Шинджи мог жить как обычный мужчина.
- Не проклят?! - поразилась мать, - Но почему же вы его отпускаете? Он не хорош собой?
- Он... - я снова ощутила мучительное сожаление, что знак Агни не у Хикэру, - Не тот...
- Вот оно что... - тактично оборвала себя на слове женщина, - Вы сделали свой выбор.
- Скажите... Это правда, что я вернусь в тот же миг? - вопрос мучил меня уже месяц!
- Не совсем... - голос бога Луны был участливым, милым, но в нём тонкой струйкой, едва-едва вилось злорадство, - Хикэру сказал, что один день в вашем мире равен двадцати четырём в нашем!
То есть... Уже двое суток мои мужья ищут меня?! Я горестно взвыла и уронила голову в ладони. Меня обманули! Эйуко же сказала, что меня вернут в тот же миг! Мой горький плач прервала госпожа Инари. Её ласковые руки прижали мою голову к восхитительной ткани её юкаты, она шептала мне, что мои мужья поймут, когда я расскажу им, что моя помощь была необходима этому миру, что боги наградят меня щедро, что почтительность их не знает границ. И что Хикэру станет моим навсегда, отдав мне сердце и свободу.
- Но... А уйти раньше? Сразу после Встречи? - спросила я с надеждой. Глаза богини наполнились грустью и виной.
- Лишь раз в году можно открыть проход на Небесный мост! Когда цветёт...
Сакура. Я всё поняла. Я в ловушке на весь год. Мои любимые изведутся в тревоге! Мои дети... Их матери не будет ещё двадцать два дня! Мама, Соня, Ваня... Аи, Джун и Или. Что мне делать? Помочь ками Оногоро или послать их к лешему и уйти на постоянное жительство к тому дереву? Конечно, я помогу им. Шёпот Хикэру, что я важнее всего в мире, завораживающая тьма глаз тенгу, восхищение Шинджи и его теплота... Обмануть их преданность и доброту? Да и... Видела я, во что превратила скверна тех воронов! Это же ужасно! И вот так бросить их? Я не смогу.
- Вы клянётесь сделать всё, чтобы я выжила в этой вашей безумной затее? И отправить домой после изгнания вашего брата? - я выпрямилась, обвела обоих суровым взглядом. Хватит шуток, недомолвок и пустых уговоров!
- Да! - твёрдо уверила меня Инари.
- Да! - пропел Цукиёми и снова склонил голову к правому плечу. Кимоно скользнуло с гладкого плечика, открыв потрясающую белизну его кожи. Ресницы легли на гладкие щёки серебристыми опахалами. Я сжала зубы, злясь на себя, что всматриваюсь в его красоту, не в силах отвести глаз.
- Тогда... Я помогу вам! Но и вы должны обеспечить мою безопасность!
- Не волнуйтесь так, Алойя-сама! Вас будет охранять целая армия! - закивала богиня.
Инари - но - ками хлопнула в ладоши, и над столиком метнулся белый дух. Мгновенно разогрелись бульон и чай, пиал стало втрое больше, как и чашек. Меня тактично пригласили к трапезе. Изящество и неспешность, созерцание, наслаждение пищей, которое я наблюдала из-под ресниц, заставило несколько устыдиться своей поспешности в поедании восхитительных блюд. Рыба, рис с рыбой, морепродукты, маринованные овощи и водоросли, какие-то непонятные сладости, с мучнистым вкусом и с зёрнами, взрывались на языке тысячей вкусов.
- Не желаете ли прогуляться в моём саду? - я выгнула бровь, спрашивая, так ли у нас много времени на прогулки, ведь их сумасшедший брат уже у людских земель, - У нас есть только этот день, моя ками!
Цукиёми даже спустился наземь ради меня. Он смиренно стоял в полупоклоне, протягивая мне свою узкую ладонь. Госпожа Инари кивнула мне на брата, дав понять, что я не пожалею, если соглашусь. Коснулась его руки. Гладкая, прохладная. Но такая сильная! Бог сжал мою руку, полыхнув глазами, я же недовольно нахмурилась от его грубости.
- Простите... Я ещё никогда не держал за руку такую женщину... Как ками ночи я не могу выносить свет. Но вы... Я бы хотел, чтобы два светила встретились в ночи... - рассмотреть его лицо уже было невозможно - туман снова скрыл его полностью.
- Я оставлю вас, - сказала богиня. Я умоляюще смотрела на неё, но она ушла тут же, стоило нам с Цукиёми выйти из дома.
Светлые плиточки дорожки красиво мерцали, пышно цвели в саду кусты роз, пионов, других огромных, головокружительно благоухающих цветов. Деревья низкие, аккуратные, стройными, ровными рядами росли по бокам улочек, дорожек и мелких стёжек. Одна из них привела нас к ажурной беседке. Она была прекрасна! Тонкие листы литого металла выгнулись в причудливой форме, окружив центральный столб пятилистником. Бог провёл меня к скамейке, опоясавшей беседку, усадил, сам отсел на противоположный край.
- Алойя-но-ками, - начал он, - Хикэру рассказал нам, что у вас трое супругов. Как так вышло? В вашем мире так принято?
Бог махнул рукой куда-то за своё плечо, и тут же в беседку на полусогнутых ногах вбежали дети-прислужники. Они поставили столик рядом с нами на скамью. На нём была стеклянная бутыль и две небольшие чарки. Спиртное? Я ещё не пила тут ничего крепче чая, так что лучилась любопытством. В Алаке самым любимым напитком богов была сома. Что же здесь?
- Нет. В моём мире есть разные виды брачных союзов, но такого рода только в одном месте. Это горная гряда Тибет. Там у женщин два и больше супруга. Эта традиция прижилась там неспроста: именно в этих горах Врата в Алаку. Поэтому мои якшаси предпочитали брать в услужение людей из тех мест.
- Я понимаю. У нас также есть несколько видов брака. Но таких нет, - он скользнул по мне непонятным взглядом, - Возьмите! Это цветочное вино. Цветы эти растут только здесь, в моём поместье!
- Вы говорили, что жили со своей сестрой в её Небесной равнине. Но я вижу, что у вас свои земли... - напиток был таким сладким, пузырчатым и воздушным. Он мгновенно ударял в голову. Чувство расслабленности и некая эйфория уже заставили меня облокотиться на серебристое, ажурное плетение спинки, откинуть назад голову и разглядывать бога из-под ресниц.
- Да. Мы жили вместе с Аматэрасу до тех пор, пока она не послала меня в гости к одной из мелких ками. Та повела себя отвратительно, - он гневно сморщил носик, - Я вернулся и рассказал всё сестре. Но она защитила ту пакостницу! А меня просто выгнала. Я нашёл это место не сразу, но когда увидел долину, то сразу понял - это мой дом! Вам нравится здесь, ками Алойя?
Когда он успел так приблизиться? Или это снова мой дар играет со мной? Серебряные плошки глаз Цукиёми внимательно и странно-напряжённо выискивали что-то в моих глазах. Я непонимающе смотрела на его юное лицо, готовясь к любым его действиям. Если полезет целоваться - ударю! Не хватало ещё давать надежду тому, кому явно не следует. Уж после ворона я буду... осмотрительнее...
- Так вот как ты любишь меня! Стоило оставить на миг... уже готова с ним... - кивок на Цукиёми, - Ты просто мелкая шлюшка!
Сердце замерло, а затем с тихим звоном осыпалось осколками. Каждый из них впился в мою суть, причиняя невероятные муки! Глаза Хикэру пронзали нас с Цукиёми как два клинка, лис пригнул голову, тяжело дыша и зло кривя губы. За ним замер Шинджи, готовый... что? Ты будешь защищать меня? Пойдёшь против брата? Пойдёт, поняла я. Против всего мира пойдёт!
- Немедленно проси прощения!!! - взревел сзади Шинджи Джиничи. Где он был до этого, я не знаю, но вспорхнул будто бы со стороны нашей беседки. Подслушивал? - Ты оскорбил благородную ками!
- Оскорбил?! - с желчной улыбкой повернулся лис к тенгу. А потом отшатнулся от ворона, одной рукой отгоняя что-то призрачное, - Ты... Когда успел?!
- Что такое? Ты похоже тронулся, лис! - оттолкнул ворон друга.
- Ты спал с ками! - поражённо выдохнул лис, - Я вижу вас... Почему я вас вижу, Джи?!
Хикэру тряс Джиничи за грудки, тот виновато зыркал на него, косил глазами на меня. А я вцепилась в скамейку и невидяще смотрела перед собой. Цукиёми уже отсел подальше. Он спокойно ожидал развязки, даже не пытаясь встрять в борьбу двух моих любовников. И на сей раз туман не овеял его лик!
- Ты видишь это потому, что после ночи со мной получил эту способность, - мой голос был сух, он шелестел осенними листьями, сыпал зимней пургой. В душе образовалась огромная дыра, в которую стремительно уносились воспоминания о сегодняшней ночи, о том утре у тенгу, о полёте на перевале. Всё, что оказалось ложью...
Хикэру замер, его спина стала прямой, напряжённой. Он медленно повернулся, серые глаза нашли мои, лис вздрогнул от того, что увидел в них.
- Ками...
- Забудь меня, Хикэру! Живи как жил... - тихо сказала я и опустила голову, не желая никого видеть.
Не знаю, сколько прошло времени, но звали меня долго. Госпожа Инари с тревогой смотрела на меня, сидя на коленях, прямо на серебристом песочке в беседке. Она страдальчески гладила мою голову, щёки, умоляла простить...
Мне не за что прощать его. Разве что за свою собственную глупость и наивность. Хикэру сразу же показал мне свой характер, ненавидел мой брак, а меня презирал за распущенность. Я и так получила больше, чем любая другая - целую ночь с ним. Это я и сказала богине.
- Он всё поймёт! - уверяла меня Инари. Но в её глазах не было того, что могло бы меня убедить: она сама не верила, что её сын хоть сколько-нибудь изменится.
- Возможно, - дипломатично согласилась я и встала со скамеечки, - Где Шинджи? И тенгу?
- Они... полетели за Хикэру, - ответила несчастная мать, так радовавшаяся счастью сына. Богиня чутко вслушивалась в звуки сада, ожидая чего-то определённого.
С мерным шелестом с неба спустились лис верхом на Оби и ворон. Шинджи прятал глаза, тенгу зло кривился и пинал по пути к нам все кусты и деревья.
- Он?.. - начала было госпожа Инари. Чёрный лис покачал головой, показывая, что вернуть брата не удалось, - Ох...
- Ками Алойя зачаровала его сильнее, чем мы думали, - сказал Джиничи, - Он забыл напрочь весь этот год. Он считает, госпожа Инари, что вы никуда его не посылали.
- Я хотел усадить его на оками и просто привезти обратно. Может здесь он вспомнил бы... - Шинджи коротко глянул на меня и отвёл глаза.
- Нет! - сказала я твёрдо, - Вы не должны больше делать попытки его вернуть! Эта... любовь причинила нам только боль. Пусть о ней буду знать только я. А Хикэру...
Я попросила богиню провести меня обратно в комнату. Инари легко и стремительно шла впереди, мы с парнями за нею. Шинджи не хотел оставлять меня одну, он улучил момент, поравнявшись с нами, и взял меня за руку. Этот жест так тронул меня, я сжала его руку в ответ, улыбнулась благодарно.
- Мы побудем с тобой, - сказал лис и закрыл перегородку за нами.
- И Джиничи? - я ощущала некую неловкость перед вороном. Наша страсть для него была куда важнее, чем для меня. И он знает теперь, что я была близка с лисом.
- Я не съем тебя, - клацнул зубами ворон, - Только немного покусаю...
Да уж, я помню его укусы. Сделала вид, что не поняла этот более чем прозрачный намёк. Лис вызвал прислугу и заказал что-то для нас. Я спросила, что он такое попросил принести. Шинджи ответил, что нам всем не помешает сейчас просто выпить и забыться.
- А когда мы вылетаем? Ой! А где Эйуко? Совсем о ней забыла! - так занята была своей несчастной любовью, что даже не обратила внимание на отсутствие ведьмы.
- Ушла, - улыбнулся краем губ тенгу. Одно его крыло мягко спустилось вниз, укрыв татами блестящим, чёрным ковром. Я подняла глаза по этому богатству на его плечи, скользнула на лицо. И прикусила губу, чтобы не рассмеяться: тенгу все утерянные мною заколки, как боевые трофеи, приколол на длинную косичку у виска.
- Да, - подтвердил Шинджи и встал, увидев, что к нам пришли с ужином. Благородный лис сам донёс поднос с угощением до столика, отпустив мальчишек кивком, - Эйуко ушла тут же, как мы прибыли в поместье Луны.
- В эту вашу страну Ёми, так? - спросила я.
- Угу, - подтвердил Джиничи, с вожделением глядя на большую бутыль тёмного стекла, - Давай уже, наливай!
Шинджи не заставил себя уговаривать и налил вино в три чашечки. Ворон свою выхватил сам и тут же опрокинул жидкость в рот, зажмурив глаза от удовольствия. Я приняла напиток из рук лиса, заинтригованная такой реакцией тенгу.
- Что это? - спросила после глотка. Цветочное вино Цукиёми было против этого напитка что невинная дева против опытной куртизанки. Тягучее, густое, сладкое, оно обволакивало гортань, по телу медленно шёл жар, расслабляя конечности и вызывая странные желания...
- Это Вино Правды, моя ками, - глаза тенгу стали такими глубокими, он смотрел серьёзно и словно желал что-то сказать, но не решался.
- Шинджи?
Лис прилёг на татами, в руках вертел пустую чарку.
- Скоро... Брат уже на подступах в Идзумо, - объяснила ками, - Мы тайно переправим вас туда же, в столицу империи людей. Вы встретите его, засияете, чтобы испугать, уверить в своей силе. Очистите страну от нечисти, сожжёте они и ёкаев. А потом отправите Сусаноо к матери. А та запрёт его на тысячу магических замков, избавив нас от необходимости таких вот Встреч.
Я немного зависла от такого "плана". То есть всё должна сделать я? И нечисть убить, и бога скверны напугать? А что ещё я должна сделать?
- Вы соображаете, что я могу не успеть засиять! Если выйдет как в камере с мечеными тенгу, то я погибну!
- Нет! Вы не будете одна! С вами будет армия Хатимана, боги удачи, мои сыновья, - я выдохнула на этом слове, ощущая, как сердце сделало скачок к горлу, - Также мы вызвали воинов-тенгу, ведьмаков и других ками на подмогу. Они не дадут ёкаям приблизиться к вам! Вам нужно только повернуть Сусаноо в сторону Подземелий! Убедить его уйти, покорно принять наказание.
- А если я скажу что-то, что заставит его усомниться в моей подлинности? Одно слово может разрушить вашу легенду.
- Мы дадим вам примерный текст, - прожурчал Цукиёми, открыв, наконец, свой нежный лик, - Если следовать ему, точнее приблизившись к этой манере речи, то он ничего не заподозрит. А ваш свет... Мы уверены, что вы сможете его вызвать!
- Интересно, почему вы так уверены? - протянула я подозрительно.
- Потому что уже три дня над Идзумо всходит солнце! - улыбка богини была полна радости, а слова несли в себе некий намёк. Я поражённо замерла. Три дня... В это время я... С тенгу. Так вот почему они так уверены!
- Вы знаете? - просипела я. Было немного стыдно спрашивать о таком чуждых мне существ.
- Да, дитя! - госпожа Инари смотрела ласково, даже благодарно, - Не стыдись своей сути. Ты носишь в себе свет истинной любви, сияешь ярко, когда она взаимна. Скажи... - богиня покусала губы, не решаясь спросить прямо о моём любовнике, - Это ведь Хикэру?
По моим алым щекам и полным счастья глазам оба поняли, что это действительно белый лис. Госпожа Инари сложила руки у груди и бурно радовалась счастью сына. А вот ками Цукиёми совсем не разделял чувства своей сестры. Нет, напоказ он улыбался, но склонённая низко голова, густой туман, укрывший его уже до самых кончиков волос, говорил о бурной, полной противоречий, массе эмоций.
- Мы отправим его вместе с вами! - решила богиня, - Я так рада, ками Алойя! Я уж думала, что он никогда... Шинджи ведь проклят, на него в этом плане можно не надеяться...
- Он не проклят, - сказала я, а богиня растерянно взирала на меня огромными серыми глазами, - У него мой знак. Он - перерождение моего мужа. Их было двое, они погибли в Алаке, мире синих создателей. Но я хочу снять его... Знак. Чтобы Шинджи мог жить как обычный мужчина.
- Не проклят?! - поразилась мать, - Но почему же вы его отпускаете? Он не хорош собой?
- Он... - я снова ощутила мучительное сожаление, что знак Агни не у Хикэру, - Не тот...
- Вот оно что... - тактично оборвала себя на слове женщина, - Вы сделали свой выбор.
- Скажите... Это правда, что я вернусь в тот же миг? - вопрос мучил меня уже месяц!
- Не совсем... - голос бога Луны был участливым, милым, но в нём тонкой струйкой, едва-едва вилось злорадство, - Хикэру сказал, что один день в вашем мире равен двадцати четырём в нашем!
То есть... Уже двое суток мои мужья ищут меня?! Я горестно взвыла и уронила голову в ладони. Меня обманули! Эйуко же сказала, что меня вернут в тот же миг! Мой горький плач прервала госпожа Инари. Её ласковые руки прижали мою голову к восхитительной ткани её юкаты, она шептала мне, что мои мужья поймут, когда я расскажу им, что моя помощь была необходима этому миру, что боги наградят меня щедро, что почтительность их не знает границ. И что Хикэру станет моим навсегда, отдав мне сердце и свободу.
- Но... А уйти раньше? Сразу после Встречи? - спросила я с надеждой. Глаза богини наполнились грустью и виной.
- Лишь раз в году можно открыть проход на Небесный мост! Когда цветёт...
Сакура. Я всё поняла. Я в ловушке на весь год. Мои любимые изведутся в тревоге! Мои дети... Их матери не будет ещё двадцать два дня! Мама, Соня, Ваня... Аи, Джун и Или. Что мне делать? Помочь ками Оногоро или послать их к лешему и уйти на постоянное жительство к тому дереву? Конечно, я помогу им. Шёпот Хикэру, что я важнее всего в мире, завораживающая тьма глаз тенгу, восхищение Шинджи и его теплота... Обмануть их преданность и доброту? Да и... Видела я, во что превратила скверна тех воронов! Это же ужасно! И вот так бросить их? Я не смогу.
- Вы клянётесь сделать всё, чтобы я выжила в этой вашей безумной затее? И отправить домой после изгнания вашего брата? - я выпрямилась, обвела обоих суровым взглядом. Хватит шуток, недомолвок и пустых уговоров!
- Да! - твёрдо уверила меня Инари.
- Да! - пропел Цукиёми и снова склонил голову к правому плечу. Кимоно скользнуло с гладкого плечика, открыв потрясающую белизну его кожи. Ресницы легли на гладкие щёки серебристыми опахалами. Я сжала зубы, злясь на себя, что всматриваюсь в его красоту, не в силах отвести глаз.
- Тогда... Я помогу вам! Но и вы должны обеспечить мою безопасность!
- Не волнуйтесь так, Алойя-сама! Вас будет охранять целая армия! - закивала богиня.
Инари - но - ками хлопнула в ладоши, и над столиком метнулся белый дух. Мгновенно разогрелись бульон и чай, пиал стало втрое больше, как и чашек. Меня тактично пригласили к трапезе. Изящество и неспешность, созерцание, наслаждение пищей, которое я наблюдала из-под ресниц, заставило несколько устыдиться своей поспешности в поедании восхитительных блюд. Рыба, рис с рыбой, морепродукты, маринованные овощи и водоросли, какие-то непонятные сладости, с мучнистым вкусом и с зёрнами, взрывались на языке тысячей вкусов.
- Не желаете ли прогуляться в моём саду? - я выгнула бровь, спрашивая, так ли у нас много времени на прогулки, ведь их сумасшедший брат уже у людских земель, - У нас есть только этот день, моя ками!
Цукиёми даже спустился наземь ради меня. Он смиренно стоял в полупоклоне, протягивая мне свою узкую ладонь. Госпожа Инари кивнула мне на брата, дав понять, что я не пожалею, если соглашусь. Коснулась его руки. Гладкая, прохладная. Но такая сильная! Бог сжал мою руку, полыхнув глазами, я же недовольно нахмурилась от его грубости.
- Простите... Я ещё никогда не держал за руку такую женщину... Как ками ночи я не могу выносить свет. Но вы... Я бы хотел, чтобы два светила встретились в ночи... - рассмотреть его лицо уже было невозможно - туман снова скрыл его полностью.
- Я оставлю вас, - сказала богиня. Я умоляюще смотрела на неё, но она ушла тут же, стоило нам с Цукиёми выйти из дома.
Светлые плиточки дорожки красиво мерцали, пышно цвели в саду кусты роз, пионов, других огромных, головокружительно благоухающих цветов. Деревья низкие, аккуратные, стройными, ровными рядами росли по бокам улочек, дорожек и мелких стёжек. Одна из них привела нас к ажурной беседке. Она была прекрасна! Тонкие листы литого металла выгнулись в причудливой форме, окружив центральный столб пятилистником. Бог провёл меня к скамейке, опоясавшей беседку, усадил, сам отсел на противоположный край.
- Алойя-но-ками, - начал он, - Хикэру рассказал нам, что у вас трое супругов. Как так вышло? В вашем мире так принято?
Бог махнул рукой куда-то за своё плечо, и тут же в беседку на полусогнутых ногах вбежали дети-прислужники. Они поставили столик рядом с нами на скамью. На нём была стеклянная бутыль и две небольшие чарки. Спиртное? Я ещё не пила тут ничего крепче чая, так что лучилась любопытством. В Алаке самым любимым напитком богов была сома. Что же здесь?
- Нет. В моём мире есть разные виды брачных союзов, но такого рода только в одном месте. Это горная гряда Тибет. Там у женщин два и больше супруга. Эта традиция прижилась там неспроста: именно в этих горах Врата в Алаку. Поэтому мои якшаси предпочитали брать в услужение людей из тех мест.
- Я понимаю. У нас также есть несколько видов брака. Но таких нет, - он скользнул по мне непонятным взглядом, - Возьмите! Это цветочное вино. Цветы эти растут только здесь, в моём поместье!
- Вы говорили, что жили со своей сестрой в её Небесной равнине. Но я вижу, что у вас свои земли... - напиток был таким сладким, пузырчатым и воздушным. Он мгновенно ударял в голову. Чувство расслабленности и некая эйфория уже заставили меня облокотиться на серебристое, ажурное плетение спинки, откинуть назад голову и разглядывать бога из-под ресниц.
- Да. Мы жили вместе с Аматэрасу до тех пор, пока она не послала меня в гости к одной из мелких ками. Та повела себя отвратительно, - он гневно сморщил носик, - Я вернулся и рассказал всё сестре. Но она защитила ту пакостницу! А меня просто выгнала. Я нашёл это место не сразу, но когда увидел долину, то сразу понял - это мой дом! Вам нравится здесь, ками Алойя?
Когда он успел так приблизиться? Или это снова мой дар играет со мной? Серебряные плошки глаз Цукиёми внимательно и странно-напряжённо выискивали что-то в моих глазах. Я непонимающе смотрела на его юное лицо, готовясь к любым его действиям. Если полезет целоваться - ударю! Не хватало ещё давать надежду тому, кому явно не следует. Уж после ворона я буду... осмотрительнее...
- Так вот как ты любишь меня! Стоило оставить на миг... уже готова с ним... - кивок на Цукиёми, - Ты просто мелкая шлюшка!
Сердце замерло, а затем с тихим звоном осыпалось осколками. Каждый из них впился в мою суть, причиняя невероятные муки! Глаза Хикэру пронзали нас с Цукиёми как два клинка, лис пригнул голову, тяжело дыша и зло кривя губы. За ним замер Шинджи, готовый... что? Ты будешь защищать меня? Пойдёшь против брата? Пойдёт, поняла я. Против всего мира пойдёт!
- Немедленно проси прощения!!! - взревел сзади Шинджи Джиничи. Где он был до этого, я не знаю, но вспорхнул будто бы со стороны нашей беседки. Подслушивал? - Ты оскорбил благородную ками!
- Оскорбил?! - с желчной улыбкой повернулся лис к тенгу. А потом отшатнулся от ворона, одной рукой отгоняя что-то призрачное, - Ты... Когда успел?!
- Что такое? Ты похоже тронулся, лис! - оттолкнул ворон друга.
- Ты спал с ками! - поражённо выдохнул лис, - Я вижу вас... Почему я вас вижу, Джи?!
Хикэру тряс Джиничи за грудки, тот виновато зыркал на него, косил глазами на меня. А я вцепилась в скамейку и невидяще смотрела перед собой. Цукиёми уже отсел подальше. Он спокойно ожидал развязки, даже не пытаясь встрять в борьбу двух моих любовников. И на сей раз туман не овеял его лик!
- Ты видишь это потому, что после ночи со мной получил эту способность, - мой голос был сух, он шелестел осенними листьями, сыпал зимней пургой. В душе образовалась огромная дыра, в которую стремительно уносились воспоминания о сегодняшней ночи, о том утре у тенгу, о полёте на перевале. Всё, что оказалось ложью...
Хикэру замер, его спина стала прямой, напряжённой. Он медленно повернулся, серые глаза нашли мои, лис вздрогнул от того, что увидел в них.
- Ками...
- Забудь меня, Хикэру! Живи как жил... - тихо сказала я и опустила голову, не желая никого видеть.
Не знаю, сколько прошло времени, но звали меня долго. Госпожа Инари с тревогой смотрела на меня, сидя на коленях, прямо на серебристом песочке в беседке. Она страдальчески гладила мою голову, щёки, умоляла простить...
Мне не за что прощать его. Разве что за свою собственную глупость и наивность. Хикэру сразу же показал мне свой характер, ненавидел мой брак, а меня презирал за распущенность. Я и так получила больше, чем любая другая - целую ночь с ним. Это я и сказала богине.
- Он всё поймёт! - уверяла меня Инари. Но в её глазах не было того, что могло бы меня убедить: она сама не верила, что её сын хоть сколько-нибудь изменится.
- Возможно, - дипломатично согласилась я и встала со скамеечки, - Где Шинджи? И тенгу?
- Они... полетели за Хикэру, - ответила несчастная мать, так радовавшаяся счастью сына. Богиня чутко вслушивалась в звуки сада, ожидая чего-то определённого.
С мерным шелестом с неба спустились лис верхом на Оби и ворон. Шинджи прятал глаза, тенгу зло кривился и пинал по пути к нам все кусты и деревья.
- Он?.. - начала было госпожа Инари. Чёрный лис покачал головой, показывая, что вернуть брата не удалось, - Ох...
- Ками Алойя зачаровала его сильнее, чем мы думали, - сказал Джиничи, - Он забыл напрочь весь этот год. Он считает, госпожа Инари, что вы никуда его не посылали.
- Я хотел усадить его на оками и просто привезти обратно. Может здесь он вспомнил бы... - Шинджи коротко глянул на меня и отвёл глаза.
- Нет! - сказала я твёрдо, - Вы не должны больше делать попытки его вернуть! Эта... любовь причинила нам только боль. Пусть о ней буду знать только я. А Хикэру...
Я попросила богиню провести меня обратно в комнату. Инари легко и стремительно шла впереди, мы с парнями за нею. Шинджи не хотел оставлять меня одну, он улучил момент, поравнявшись с нами, и взял меня за руку. Этот жест так тронул меня, я сжала его руку в ответ, улыбнулась благодарно.
- Мы побудем с тобой, - сказал лис и закрыл перегородку за нами.
- И Джиничи? - я ощущала некую неловкость перед вороном. Наша страсть для него была куда важнее, чем для меня. И он знает теперь, что я была близка с лисом.
- Я не съем тебя, - клацнул зубами ворон, - Только немного покусаю...
Да уж, я помню его укусы. Сделала вид, что не поняла этот более чем прозрачный намёк. Лис вызвал прислугу и заказал что-то для нас. Я спросила, что он такое попросил принести. Шинджи ответил, что нам всем не помешает сейчас просто выпить и забыться.
- А когда мы вылетаем? Ой! А где Эйуко? Совсем о ней забыла! - так занята была своей несчастной любовью, что даже не обратила внимание на отсутствие ведьмы.
- Ушла, - улыбнулся краем губ тенгу. Одно его крыло мягко спустилось вниз, укрыв татами блестящим, чёрным ковром. Я подняла глаза по этому богатству на его плечи, скользнула на лицо. И прикусила губу, чтобы не рассмеяться: тенгу все утерянные мною заколки, как боевые трофеи, приколол на длинную косичку у виска.
- Да, - подтвердил Шинджи и встал, увидев, что к нам пришли с ужином. Благородный лис сам донёс поднос с угощением до столика, отпустив мальчишек кивком, - Эйуко ушла тут же, как мы прибыли в поместье Луны.
- В эту вашу страну Ёми, так? - спросила я.
- Угу, - подтвердил Джиничи, с вожделением глядя на большую бутыль тёмного стекла, - Давай уже, наливай!
Шинджи не заставил себя уговаривать и налил вино в три чашечки. Ворон свою выхватил сам и тут же опрокинул жидкость в рот, зажмурив глаза от удовольствия. Я приняла напиток из рук лиса, заинтригованная такой реакцией тенгу.
- Что это? - спросила после глотка. Цветочное вино Цукиёми было против этого напитка что невинная дева против опытной куртизанки. Тягучее, густое, сладкое, оно обволакивало гортань, по телу медленно шёл жар, расслабляя конечности и вызывая странные желания...
- Это Вино Правды, моя ками, - глаза тенгу стали такими глубокими, он смотрел серьёзно и словно желал что-то сказать, но не решался.
- Шинджи?
Лис прилёг на татами, в руках вертел пустую чарку.
