Наше появление было встречено с интересом: солдаты отвлеклись от тренировки, тенгу, сидящие у шатра Хатимана, взлетели и кинулись к нам, а ведьмаки со своими посохами так и застыли в позе медитации. Отовсюду доносился гомон, перешёптывания. Я набросила капюшон на голову, уже не дожидаясь подсказки белого лиса. Шинджи не напомнил мне об этом, но оглянулся с одобрением в глазах. Хикэру... Мне не хватает тебя... Вздохнула грустно, напомнив себе, что отныне лис продолжает жизнь холостого, абсолютно свободного парня. Вряд ли у нас получилось бы что-то... Едва он увидел бы моих мужей, тут же извёлся бы от ревности. Не хочу даже думать, что скажут Аи с моими эльфами насчёт ворона. Хотя... А будет ли готов тенгу уйти через год?
Сам ками с тремя молодыми воинами, похожими на него как две капли воды, предположительно сыновьями, поспешил к нам навстречу. Лис и Джи подробно рассказали про нападение на деревню в трёх лигах к западу отсюда, про ловушку, в которую оба угодили. А я стояла и думала: рассказать или нет, что видела в толпе ёкаев Эйуко?
- Идём в шатер! - сказал бог войны и грузно затопал, показывая направление. Его толстая коса спускалась до колен, пластинки юбки-доспеха тихо позванивали.
Внутри шатра было просторно, всё по - мужски функционально. Татами, циновки, столики, литры саке, горы оружия, приваленного к железной стойке-треноге. По краям стояли пять жаровень, огонь в них пылал ярко, жадно слизывая капли масла и брикеты чёрного материала, напоминающего уголь. Дым уходил вверх через окошки-щели. Меня усадили на почётное место рядом с Хатиманом и его сыновьями. Шинджи с почтительным поклоном поднёс мне пиалу с горячим чаем. Тенгу сел со своими, но я всё равно видела его, ведь мы образовали этакий круг. Джиничи гордо поглядывал на меня, я непонимающе смотрела в ответ. А, это он мною гордится! Старейшины и товарищи по Гнезду демонстрировали крайнюю степень удивления. Не видя Хикэру, многие смотрели с недоумением и желали попытать нас троих с особым пристрастием. Надеюсь, Шинджи придумает что-то нейтральное, не смешивая меня с грязью.
Массивная фигура бога возвышалась над всеми подобно горному пику. Его суровые глаза, густые брови, мрачное выражение квадратного лица в мелких шрамах - всё говорило о том, что этот бог не станет лукавить, как Цукиёми. Он прямо скажет, что его не устраивает. Ну или в лоб даст пудовой ручищей. Его отпрыски были такими же огромными, воинственными и брутальными. Война, очевидно, была их любовницей и женой. Оба копировали отца во всём, их взоры застыли, ожидая слов ками.
- Да, всё это подозрительно! - сказал коренастый тенгу и хлопнул себя ладонью по колену. - Повтори-ка ещё раз!
Мы подробно повторили всё, что видели по пути сюда. Шинджи дополнял ворона, тенгу рассказывал то, что видела я, тем самым выводя меня из-под внимания властных мужчин, собранных здесь. Правда, внимания избежать не удалось.
Сыновья Хатимана бесцеремонно разглядывали меня, прихлёбывали из чарок вино, жевали что-то мясное и предлагали идти с самого утра - освободить столицу и надрать зад всем они мира.
- Ловушка для тенгу... Кто мог знать, что ты и лис? - задумался старейшина Джуничи, - За вами следили?
- Нет, - сказал лис и пожал плечами, - Я никого не видел. Леса кишат нечистью, но разве она...
- Ими кто-то управляет, - уверенно сказал толстячок в лиловом кимоно.
- Это мы поняли! - отмахнулся ворон, - Но кто? Сусаноо сидит пока на окраине...
- Откуда вы знаете? - спросила я. Все замерли, а потом как по команде перевели взгляды на меня. Толика презрения ко мне, как к представительнице женского пола, меня покоробила. Как они умудряются соединить уважение и почтение к ками как таковым и такое вот поверхностное отношение?
- Разведка, моя ками, - с улыбкой сгладил момент Джиничи, - Наши уже летали туда.
- Джи... - начала было я, но по нахмурившимся лицам поняла, что моей фамильярности не одобряют, и если бы не моя божественность, тут же унизили бы до уровня прислуги, а то и вовсе выгнали бы вон, - Дело в том, что я видела Эйуко...
- Что?! Когда? - подался ко мне тенгу.
Хатиман пригвоздил меня к полу своим тяжёлым взглядом. Я опустила глаза долу и немного обиженно, нехотя стала рассказывать, как нашла лиса и ворона в яме, что отдала приказ Урби выпустить их, а ведьму увидела уже в последний миг перед тем, как армия они скрылась из виду. Поскольку многие мне не поверили, я просто пожелала, чтобы этот миг сейчас был показан всем. Что-то как всегда пошло не так, и помимо Эйуко, генералы, взрослые, бывалые тенгу, несколько ведьмаков, сам Хатиман и сыновья - все смогли полюбоваться на наш быстрый, жадный поцелуй с Джи, на наши сплетенные руки, которыми мы не только передавали змейку-слуи друг другу, но и поддержку, благодарность.
Щёки загорелись, я ойкнула, и по моему настойчивому желанию картинка исчезла. В шатре стояла гробовая тишина, но недолго. Спустя минуту заржал Хатиман, за ним - его генералы и сыновья. А уж тенгу, оглядев довольного Джиничи, те и вовсе долго не могли в себя прийти! Они-то думали, что скоро лисят дождутся! А тут... Джиничи отшучивался, отмахивался, но после вопроса, когда Гнездо пополнится отпрыском ками, зарычал и рявкнул, что мы сами разберемся, что делать.
- Значит, ты видела ведьму... - после всей этой вакханалии было тяжело снова вернуть собеседников к серьёзной беседе, но Шинджи всё же сделал попытку. Я жалко улыбнулась ему, ощущая неловкость и стыд. Вроде бы никто не смел меня осуждать, но ощущение снисходительности мужчин к слабой и влюбчивой особе витало в воздухе.
- Да.
- Вы понимаете, что это значит? - спросил лис Хатимана. Тот опрокинул чарку в рот, взял в руку кусок жареной рыбы, стал жевать. Безмятежность бога только добавляла ему крутости.
- Третья сторона, - подали голос тенгу.
- Теперь ясно, кому было нужно исчезновение ками Света! - поддержали воронов ведьмаки, - Наверняка и Эмма-о(2) тоже в курсе, что творит его ками!
- Почему... - начал Хатиман тихо, сунул чарку под нос сыну, ожидая её наполнения, - Почему ты, ками, уверена, что Сусаноо нет в Нихён?
Нихён - это та деревня, в которой обнаружили бога Скверны с его многочисленной свитой из убийц всех мастей и ёкаев. Нам рассказали, что эта орава сидит там безвылазно уже два дня как. Ками низкого ранга, которых отправили туда для слежки, ежедневно присылают Хатиману по несколько печатей с подробными докладами.
- Не знаю...
Взгляды мужиков были такими красноречивыми! Тенгу умилялись моему растерянному виду, подзуживая Джиничи к решительным действиям, генералы просто поотворачивались, их возмущение, что в святая святых впустили ЖЕНЩИНУ, было физически ощутимо. Ведьмаки были холодны, как глыбы льда, их выбритые на лысо макушки с длинными рядами заклятий осуждающе покачались из стороны в сторону.
- Алойя! - ласковый голос Шинджи, его тёплые глаза - единственное, что поддерживало меня здесь, и сейчас успокоили, - Подумай! Почему... ты считаешь... что Сусанноо там нет?
Последнюю фразу он разбил на отдельные слова, а у меня от этой формулировки вопроса в голове что-то будто щёлкнуло. Глаза увидели далёкую деревню. Дома маленькие, ветхие. Или они обветшали с приходом скверны? Под стенами свивались в кольца змеедевы, щёлкая пастями, угрожали откусить кусочек рокурокуби(1), били друг другу морды безмозглые ёкаи, а те, что всё-таки имели разум, ждали труп проигравшего, чтобы сожрать тут же.
Листья почернели на деревьях, земля укрылась сивым налётом, умерла на много миль внутри. Нет ни птиц, ни животных в лесу неподалёку! Только драки, шипение, скрежет, чавкание, визг. Мой взор нырнул в большой дом. Здесь жил феодал, но его прежнее богатство не оставило ни следа: мебель, одежда владельца, золотые монетки и украшения жены и дочери сгребли в кучу три паучихи, рядом стояли два ёкая синего цвета. Паучихи лениво дрались за право обладания красным кимоно.
- Господин оставил меня за старшую! - утверждала паучиха с чёрными губами.
- Меня! - выла алогубая.
- Заткнитесь, тупые шлюхи! - гаркнул синий бугай и хрустнул пальцами. Его налитые злобой глаза прошлись по огромным прелестям йорогумо, багровый язык облизал мясистые губы, - Кто завтра будет чучело выволакивать?
- Она...
Теперь паучихи спешили сбросить почётную обязанность "главной" на товарку. Носить на себе чучело ками никто не желал. А ну как ведьмаки заклятием приложат?
- Ты! - острый ноготь чёрного цвета упёрся в лоб третьей йорогумо, - Завтра ты носишь личину! Я всё сказал! А теперь валите отсюда!
Суставчатые ноги заскребли по полу. Когда-то нежное, светлое помещение, превратилось в изгаженный хлев. Ёкай вытянулся на грязной циновке и закрыл глаза. Его напарник сплюнул гадкой слюной алого цвета на пол и потянулся к бутыли саке из запасов хозяина. Отвратный был, кстати, мужик. До сих пор стоит как кость в горле! Ёкай заржал, расплёскивая пойло на укрытую язвами грудь...
Всё это я и рассказала сидящим в шатре. Сначала мне не верили, предложили вновь показать движущиеся картинки. Я пыталась, но отчего-то не выходило. Споры перешли во взаимные попрёки и завуалированные оскорбления. Когда один из сыновей Хатимана заикнулся о крошечном разуме женщин, я вскочила и выбежала вон.
Шатёр подлетел вверх, оставив участников совета, точнее спора, на открытом пространстве. Вся армия имела удовольствие полюбоваться, как Шинджи душит юного шовиниста, как папаша разнимает обоих. А я пылала гневом так, что алое зарево осветило половину лагеря. И лица людей. Опаска, страх, готовность умереть от гнева всесильной ками. Просто потому, что любой ками имеет на это право. Это остудило мою злость. Я не хочу стать виновницей чьей-то смерти. Присела на поваленное дерево у ближайшего походного костра.
- Дайте поесть! - сказала невысокому крепышу, который мешал суп половником. Тот склонился в поклоне и заметался по округе в поисках тарелки, достойной меня, - Да вон туда налейте! - махнула на глиняную миску с отколотым краем. Чистая ведь? Ну и что ещё нужно?
Суп был горячим, наваристым и вкусным. После того, как я выудила из него последний кусок мяса, вокруг меня было кольцо из простых вояк, которые обменивались непонятными взглядами.
- Ками больше не гневается? - спросил один из них. Внимательные, карие глаза мужчины тут же скрылись за густыми ресницами.
- Я не на вас злюсь... На них! - кивнула на упёртых баранов, которые до сих пор спорили, можно ли довериться молодой и глупой ками. Даже отсюда слышу реплики некоторых, что мне бы сидеть в доме Цукиёми и ждать ворона с лисом с войны.
Совещались, дрались, спорили. Два часа мне пришлось сидеть среди напряжённых вояк, которые косились в мою сторону с ожиданием: рвану или нет? Потом за мной пришёл Шинджи, увёл к единственному уцелевшему дому. Здесь тоже было сражение, но скверны нет. Лис сказал, что не все ёкаи носят в себе семя зла так сказать. И, когда войско Хатимана пришло сюда, то воины просто перебили нечисть, сожгли их туши вон за тем холмом и стали здесь лагерем. И вода есть в колодце, и пара домов целых. Один без стенки, другой без крыши. Мы шли в первый. Внутри были лишь голые доски! Ничего больше! Стены, доски пола, мусор, пятна крови...
- Так что решили? - спросила я лиса и расстелила в воздухе полотно тенгу. Присела на него и так и парила над грязным полом. Даже обувь снять не хотелось! Это ведь не обычное чистое жильё.
- Решили поверить светлой ками! - улыбка Шинджи была доброй, сочувственной.
- А где...
- Со своими, - сразу понял меня лис, - Будет ли рассвет - никто не знает, но выйдем через пять часов. Так что отдыхайте, моя ками.
Помигала глазами, показывая, что неплохо бы ему провести меня в место уединения. Смущения у лиса убавлялось с каждым днём. Если первые мои упоминания столь деликатных дел заставляли его алеть щеками, то сейчас он вёл себя как муж, проживший с одной женщиной долгие годы и привыкший видеть её в разных ситуациях. Вернулись быстро, полотно всё парило в воздухе. Стало одиноко, страшно и холодно.
- Шинджи...
Я решительно подвинулась на полотне и жестом показала мужчине, чтобы лёг рядом. Лис опустил голову, весь как-то напрягся. Он ведь не... Нет, это не от того, что он может передумать и захотеть близости. Шинджи просто опасался тех, кто мог заглянуть в выбитую дверь.
- Я сделаю так, что сюда не войдут! И ничего не смогут увидеть! Ну же! Иди ко мне!
Был ли он раньше таким решительным и смелым? Не знаю. Но сейчас он просто прижал меня к себе, обнял и отогрел своим тёплым, сильным телом. Я знаю, что он относится ко мне, как к сестре, ну а мои чувства ему видны также. Лежать на груди лиса, слушать его сердцебиение - безумно умиротворяюще! Я тихо жаловалась ему, что тоскую по Хикэру, что его слова до сих пор причиняют боль.
- Я знал, что это произойдёт, Алойя! - с грустным вздохом сказал Ши и погладил меня по голове рукой, - Он забыл ненадолго, что ты себе не принадлежишь, но твоя семья никуда не делась. Ты любишь их, хочешь вернуть. Брат... никогда не любил. Это его испугало... думаю.
- Ши... Ты ведь понял? - я имела в виду свою связь с вороном. Что мне с ним делать теперь - ума не приложу! Его страсть находит во мне живой отклик, я сама иду в его руки, забывая обо всём. Но ведь и он рано или поздно разозлится и обольёт презрением, как Хикэру!
- Да, - спокойно ответил лис, - Не думай о нём. Захочет остаться с тобой - останется. Нагрубит - прогоним... Но он - твоя тень до скончания веков. Даже сомневаясь, он должен будет охранять тебя, следовать за тобой, куда бы ты не отправилась.
- Я не хочу, чтобы он шёл за мной по приказу!
- А чего хочешь? - алые глаза серьёзно смотрели на меня.
- Сама не знаю... Я чувствую, что он нужен мне...
- Тогда... Будь с ним! Ты сияла так ярко...
- Ши!! Ты что, подглядывал?!
- Нет. Ты и во сне светилась, - успокоил меня Шинджи. Я бы не хотела, чтобы наша ночь с вороном была в подробностях известна моему другу.
- Ясно. Куда мы завтра?
- В столицу. Хатиман сказал, что Сусаноо наверняка пошёл туда. Ёкаев много, моя ками! Если то, что мы видели у сожжённой деревни, только часть армии Сусаноо...
Я сглотнула от ужаса. Я уже видела, что такое армия нечисти. В Алаке гандхарвы и боги из расы синих создателей воевали с демонами-ассурами. И эти самые асуры были невероятно страшные и уродливые. Они мира Оногоро ещё кровожаднее и ужаснее. Все эти их непонятные формы, многочисленные рты и глаза, злость и постоянный голод пугали до дрожи.
Не знаю, смогу ли уговорить сумасшедшего бога уйти, но придётся постараться, ведь ками уже дали клятву отправить меня домой. Сон вышел сумбурным, я вздрагивала, крутилась. В какой-то момент поняла, что вместо Шинджи рядом уже мой тенгу. Его восхищённый шёпот и клятвы не оставить меня, отдать жизнь за меня, горячие губы, сладко нежившие мои... Выдохнув, я прижалась к его груди, прошептала, что он просто дурак раз думает, что я позволю ему умереть.
- Спи...
Побудка была жёсткой. По лагерю разнёсся гнусный звук скрежета металла о металл, проорали громкие приказы генералы. Я скривилась и открыла глаза. За мной зашёл лис, тенгу уже умчался на построение. Или что там делают войска?
Лис отвёл меня к колодцу, дал умыться и попить воды, тактично повернулся спиной ко мне, а зверским лицом - к воякам, якобы случайно проходящим мимо, дав мне ополоснуть пыльную грудь и руки.
Сам ками с тремя молодыми воинами, похожими на него как две капли воды, предположительно сыновьями, поспешил к нам навстречу. Лис и Джи подробно рассказали про нападение на деревню в трёх лигах к западу отсюда, про ловушку, в которую оба угодили. А я стояла и думала: рассказать или нет, что видела в толпе ёкаев Эйуко?
- Идём в шатер! - сказал бог войны и грузно затопал, показывая направление. Его толстая коса спускалась до колен, пластинки юбки-доспеха тихо позванивали.
Внутри шатра было просторно, всё по - мужски функционально. Татами, циновки, столики, литры саке, горы оружия, приваленного к железной стойке-треноге. По краям стояли пять жаровень, огонь в них пылал ярко, жадно слизывая капли масла и брикеты чёрного материала, напоминающего уголь. Дым уходил вверх через окошки-щели. Меня усадили на почётное место рядом с Хатиманом и его сыновьями. Шинджи с почтительным поклоном поднёс мне пиалу с горячим чаем. Тенгу сел со своими, но я всё равно видела его, ведь мы образовали этакий круг. Джиничи гордо поглядывал на меня, я непонимающе смотрела в ответ. А, это он мною гордится! Старейшины и товарищи по Гнезду демонстрировали крайнюю степень удивления. Не видя Хикэру, многие смотрели с недоумением и желали попытать нас троих с особым пристрастием. Надеюсь, Шинджи придумает что-то нейтральное, не смешивая меня с грязью.
Массивная фигура бога возвышалась над всеми подобно горному пику. Его суровые глаза, густые брови, мрачное выражение квадратного лица в мелких шрамах - всё говорило о том, что этот бог не станет лукавить, как Цукиёми. Он прямо скажет, что его не устраивает. Ну или в лоб даст пудовой ручищей. Его отпрыски были такими же огромными, воинственными и брутальными. Война, очевидно, была их любовницей и женой. Оба копировали отца во всём, их взоры застыли, ожидая слов ками.
- Да, всё это подозрительно! - сказал коренастый тенгу и хлопнул себя ладонью по колену. - Повтори-ка ещё раз!
Мы подробно повторили всё, что видели по пути сюда. Шинджи дополнял ворона, тенгу рассказывал то, что видела я, тем самым выводя меня из-под внимания властных мужчин, собранных здесь. Правда, внимания избежать не удалось.
Сыновья Хатимана бесцеремонно разглядывали меня, прихлёбывали из чарок вино, жевали что-то мясное и предлагали идти с самого утра - освободить столицу и надрать зад всем они мира.
- Ловушка для тенгу... Кто мог знать, что ты и лис? - задумался старейшина Джуничи, - За вами следили?
- Нет, - сказал лис и пожал плечами, - Я никого не видел. Леса кишат нечистью, но разве она...
- Ими кто-то управляет, - уверенно сказал толстячок в лиловом кимоно.
- Это мы поняли! - отмахнулся ворон, - Но кто? Сусаноо сидит пока на окраине...
- Откуда вы знаете? - спросила я. Все замерли, а потом как по команде перевели взгляды на меня. Толика презрения ко мне, как к представительнице женского пола, меня покоробила. Как они умудряются соединить уважение и почтение к ками как таковым и такое вот поверхностное отношение?
- Разведка, моя ками, - с улыбкой сгладил момент Джиничи, - Наши уже летали туда.
- Джи... - начала было я, но по нахмурившимся лицам поняла, что моей фамильярности не одобряют, и если бы не моя божественность, тут же унизили бы до уровня прислуги, а то и вовсе выгнали бы вон, - Дело в том, что я видела Эйуко...
- Что?! Когда? - подался ко мне тенгу.
Хатиман пригвоздил меня к полу своим тяжёлым взглядом. Я опустила глаза долу и немного обиженно, нехотя стала рассказывать, как нашла лиса и ворона в яме, что отдала приказ Урби выпустить их, а ведьму увидела уже в последний миг перед тем, как армия они скрылась из виду. Поскольку многие мне не поверили, я просто пожелала, чтобы этот миг сейчас был показан всем. Что-то как всегда пошло не так, и помимо Эйуко, генералы, взрослые, бывалые тенгу, несколько ведьмаков, сам Хатиман и сыновья - все смогли полюбоваться на наш быстрый, жадный поцелуй с Джи, на наши сплетенные руки, которыми мы не только передавали змейку-слуи друг другу, но и поддержку, благодарность.
Щёки загорелись, я ойкнула, и по моему настойчивому желанию картинка исчезла. В шатре стояла гробовая тишина, но недолго. Спустя минуту заржал Хатиман, за ним - его генералы и сыновья. А уж тенгу, оглядев довольного Джиничи, те и вовсе долго не могли в себя прийти! Они-то думали, что скоро лисят дождутся! А тут... Джиничи отшучивался, отмахивался, но после вопроса, когда Гнездо пополнится отпрыском ками, зарычал и рявкнул, что мы сами разберемся, что делать.
- Значит, ты видела ведьму... - после всей этой вакханалии было тяжело снова вернуть собеседников к серьёзной беседе, но Шинджи всё же сделал попытку. Я жалко улыбнулась ему, ощущая неловкость и стыд. Вроде бы никто не смел меня осуждать, но ощущение снисходительности мужчин к слабой и влюбчивой особе витало в воздухе.
- Да.
- Вы понимаете, что это значит? - спросил лис Хатимана. Тот опрокинул чарку в рот, взял в руку кусок жареной рыбы, стал жевать. Безмятежность бога только добавляла ему крутости.
- Третья сторона, - подали голос тенгу.
- Теперь ясно, кому было нужно исчезновение ками Света! - поддержали воронов ведьмаки, - Наверняка и Эмма-о(2) тоже в курсе, что творит его ками!
- Почему... - начал Хатиман тихо, сунул чарку под нос сыну, ожидая её наполнения, - Почему ты, ками, уверена, что Сусаноо нет в Нихён?
Нихён - это та деревня, в которой обнаружили бога Скверны с его многочисленной свитой из убийц всех мастей и ёкаев. Нам рассказали, что эта орава сидит там безвылазно уже два дня как. Ками низкого ранга, которых отправили туда для слежки, ежедневно присылают Хатиману по несколько печатей с подробными докладами.
- Не знаю...
Взгляды мужиков были такими красноречивыми! Тенгу умилялись моему растерянному виду, подзуживая Джиничи к решительным действиям, генералы просто поотворачивались, их возмущение, что в святая святых впустили ЖЕНЩИНУ, было физически ощутимо. Ведьмаки были холодны, как глыбы льда, их выбритые на лысо макушки с длинными рядами заклятий осуждающе покачались из стороны в сторону.
- Алойя! - ласковый голос Шинджи, его тёплые глаза - единственное, что поддерживало меня здесь, и сейчас успокоили, - Подумай! Почему... ты считаешь... что Сусанноо там нет?
Последнюю фразу он разбил на отдельные слова, а у меня от этой формулировки вопроса в голове что-то будто щёлкнуло. Глаза увидели далёкую деревню. Дома маленькие, ветхие. Или они обветшали с приходом скверны? Под стенами свивались в кольца змеедевы, щёлкая пастями, угрожали откусить кусочек рокурокуби(1), били друг другу морды безмозглые ёкаи, а те, что всё-таки имели разум, ждали труп проигравшего, чтобы сожрать тут же.
Листья почернели на деревьях, земля укрылась сивым налётом, умерла на много миль внутри. Нет ни птиц, ни животных в лесу неподалёку! Только драки, шипение, скрежет, чавкание, визг. Мой взор нырнул в большой дом. Здесь жил феодал, но его прежнее богатство не оставило ни следа: мебель, одежда владельца, золотые монетки и украшения жены и дочери сгребли в кучу три паучихи, рядом стояли два ёкая синего цвета. Паучихи лениво дрались за право обладания красным кимоно.
- Господин оставил меня за старшую! - утверждала паучиха с чёрными губами.
- Меня! - выла алогубая.
- Заткнитесь, тупые шлюхи! - гаркнул синий бугай и хрустнул пальцами. Его налитые злобой глаза прошлись по огромным прелестям йорогумо, багровый язык облизал мясистые губы, - Кто завтра будет чучело выволакивать?
- Она...
Теперь паучихи спешили сбросить почётную обязанность "главной" на товарку. Носить на себе чучело ками никто не желал. А ну как ведьмаки заклятием приложат?
- Ты! - острый ноготь чёрного цвета упёрся в лоб третьей йорогумо, - Завтра ты носишь личину! Я всё сказал! А теперь валите отсюда!
Суставчатые ноги заскребли по полу. Когда-то нежное, светлое помещение, превратилось в изгаженный хлев. Ёкай вытянулся на грязной циновке и закрыл глаза. Его напарник сплюнул гадкой слюной алого цвета на пол и потянулся к бутыли саке из запасов хозяина. Отвратный был, кстати, мужик. До сих пор стоит как кость в горле! Ёкай заржал, расплёскивая пойло на укрытую язвами грудь...
Всё это я и рассказала сидящим в шатре. Сначала мне не верили, предложили вновь показать движущиеся картинки. Я пыталась, но отчего-то не выходило. Споры перешли во взаимные попрёки и завуалированные оскорбления. Когда один из сыновей Хатимана заикнулся о крошечном разуме женщин, я вскочила и выбежала вон.
Шатёр подлетел вверх, оставив участников совета, точнее спора, на открытом пространстве. Вся армия имела удовольствие полюбоваться, как Шинджи душит юного шовиниста, как папаша разнимает обоих. А я пылала гневом так, что алое зарево осветило половину лагеря. И лица людей. Опаска, страх, готовность умереть от гнева всесильной ками. Просто потому, что любой ками имеет на это право. Это остудило мою злость. Я не хочу стать виновницей чьей-то смерти. Присела на поваленное дерево у ближайшего походного костра.
- Дайте поесть! - сказала невысокому крепышу, который мешал суп половником. Тот склонился в поклоне и заметался по округе в поисках тарелки, достойной меня, - Да вон туда налейте! - махнула на глиняную миску с отколотым краем. Чистая ведь? Ну и что ещё нужно?
Суп был горячим, наваристым и вкусным. После того, как я выудила из него последний кусок мяса, вокруг меня было кольцо из простых вояк, которые обменивались непонятными взглядами.
- Ками больше не гневается? - спросил один из них. Внимательные, карие глаза мужчины тут же скрылись за густыми ресницами.
- Я не на вас злюсь... На них! - кивнула на упёртых баранов, которые до сих пор спорили, можно ли довериться молодой и глупой ками. Даже отсюда слышу реплики некоторых, что мне бы сидеть в доме Цукиёми и ждать ворона с лисом с войны.
Совещались, дрались, спорили. Два часа мне пришлось сидеть среди напряжённых вояк, которые косились в мою сторону с ожиданием: рвану или нет? Потом за мной пришёл Шинджи, увёл к единственному уцелевшему дому. Здесь тоже было сражение, но скверны нет. Лис сказал, что не все ёкаи носят в себе семя зла так сказать. И, когда войско Хатимана пришло сюда, то воины просто перебили нечисть, сожгли их туши вон за тем холмом и стали здесь лагерем. И вода есть в колодце, и пара домов целых. Один без стенки, другой без крыши. Мы шли в первый. Внутри были лишь голые доски! Ничего больше! Стены, доски пола, мусор, пятна крови...
- Так что решили? - спросила я лиса и расстелила в воздухе полотно тенгу. Присела на него и так и парила над грязным полом. Даже обувь снять не хотелось! Это ведь не обычное чистое жильё.
- Решили поверить светлой ками! - улыбка Шинджи была доброй, сочувственной.
- А где...
- Со своими, - сразу понял меня лис, - Будет ли рассвет - никто не знает, но выйдем через пять часов. Так что отдыхайте, моя ками.
Помигала глазами, показывая, что неплохо бы ему провести меня в место уединения. Смущения у лиса убавлялось с каждым днём. Если первые мои упоминания столь деликатных дел заставляли его алеть щеками, то сейчас он вёл себя как муж, проживший с одной женщиной долгие годы и привыкший видеть её в разных ситуациях. Вернулись быстро, полотно всё парило в воздухе. Стало одиноко, страшно и холодно.
- Шинджи...
Я решительно подвинулась на полотне и жестом показала мужчине, чтобы лёг рядом. Лис опустил голову, весь как-то напрягся. Он ведь не... Нет, это не от того, что он может передумать и захотеть близости. Шинджи просто опасался тех, кто мог заглянуть в выбитую дверь.
- Я сделаю так, что сюда не войдут! И ничего не смогут увидеть! Ну же! Иди ко мне!
Был ли он раньше таким решительным и смелым? Не знаю. Но сейчас он просто прижал меня к себе, обнял и отогрел своим тёплым, сильным телом. Я знаю, что он относится ко мне, как к сестре, ну а мои чувства ему видны также. Лежать на груди лиса, слушать его сердцебиение - безумно умиротворяюще! Я тихо жаловалась ему, что тоскую по Хикэру, что его слова до сих пор причиняют боль.
- Я знал, что это произойдёт, Алойя! - с грустным вздохом сказал Ши и погладил меня по голове рукой, - Он забыл ненадолго, что ты себе не принадлежишь, но твоя семья никуда не делась. Ты любишь их, хочешь вернуть. Брат... никогда не любил. Это его испугало... думаю.
- Ши... Ты ведь понял? - я имела в виду свою связь с вороном. Что мне с ним делать теперь - ума не приложу! Его страсть находит во мне живой отклик, я сама иду в его руки, забывая обо всём. Но ведь и он рано или поздно разозлится и обольёт презрением, как Хикэру!
- Да, - спокойно ответил лис, - Не думай о нём. Захочет остаться с тобой - останется. Нагрубит - прогоним... Но он - твоя тень до скончания веков. Даже сомневаясь, он должен будет охранять тебя, следовать за тобой, куда бы ты не отправилась.
- Я не хочу, чтобы он шёл за мной по приказу!
- А чего хочешь? - алые глаза серьёзно смотрели на меня.
- Сама не знаю... Я чувствую, что он нужен мне...
- Тогда... Будь с ним! Ты сияла так ярко...
- Ши!! Ты что, подглядывал?!
- Нет. Ты и во сне светилась, - успокоил меня Шинджи. Я бы не хотела, чтобы наша ночь с вороном была в подробностях известна моему другу.
- Ясно. Куда мы завтра?
- В столицу. Хатиман сказал, что Сусаноо наверняка пошёл туда. Ёкаев много, моя ками! Если то, что мы видели у сожжённой деревни, только часть армии Сусаноо...
Я сглотнула от ужаса. Я уже видела, что такое армия нечисти. В Алаке гандхарвы и боги из расы синих создателей воевали с демонами-ассурами. И эти самые асуры были невероятно страшные и уродливые. Они мира Оногоро ещё кровожаднее и ужаснее. Все эти их непонятные формы, многочисленные рты и глаза, злость и постоянный голод пугали до дрожи.
Не знаю, смогу ли уговорить сумасшедшего бога уйти, но придётся постараться, ведь ками уже дали клятву отправить меня домой. Сон вышел сумбурным, я вздрагивала, крутилась. В какой-то момент поняла, что вместо Шинджи рядом уже мой тенгу. Его восхищённый шёпот и клятвы не оставить меня, отдать жизнь за меня, горячие губы, сладко нежившие мои... Выдохнув, я прижалась к его груди, прошептала, что он просто дурак раз думает, что я позволю ему умереть.
- Спи...
Побудка была жёсткой. По лагерю разнёсся гнусный звук скрежета металла о металл, проорали громкие приказы генералы. Я скривилась и открыла глаза. За мной зашёл лис, тенгу уже умчался на построение. Или что там делают войска?
Лис отвёл меня к колодцу, дал умыться и попить воды, тактично повернулся спиной ко мне, а зверским лицом - к воякам, якобы случайно проходящим мимо, дав мне ополоснуть пыльную грудь и руки.
