- Ты уже не хочешь никуда идти? - прозвучал над ухом голос. Я вздрогнула и оглянулась на Юншэна.
- Идём...
Терраса и правда была свободна, перегородка, отделяющая её от соседней, надёжно ограждала от посторонних взглядов. Только слышны были приглушенные голоса. Кто-то разговаривал слева. Я прошла к скамейке, села. Свежий воздух выветрил хмель от бокала, а еще на сердце появился тонкий слой инея от того, насколько чужим вдруг стал Юншэн.
- Почему... - я хотела спросить, почему он такой, но не смогла продолжить... Слова просто застряли в горле! Он даже не смотрит в мою сторону! Отвернулся, скрестил руки на груди и стоит, привалившись плечом к стене.
- Почему что?..
- Что... Ты... Ты сказал, что я твоя единственная! Ты целовал меня! А сейчас делаешь вид, что мы чужие друг другу? - Юншэн выдохнул тяжко и прошипел что-то нелицеприятное в сторону. - Я не напрашивалась! Я ведь говорила, что мы не знаем друг друга!
Стало так обидно. Я вскочила и стала напротив него, вытянула руку и наставила на него указательный палец. Губы дрожали, я готова была расплакаться от обиды.
- Ты играл со мной? Ты просто обманщик! Какой же дурой я была! И это платье, и эти заколки! - выдирала я цветы из волос, со злости вырывая целые пряди. - Уеду! Сразу же уеду! Мне здесь нет места...
Кинулась к выходу, но он поймал меня. Сильный какой! А я всё равно сбегу, не удержишь! Я толкала его, выворачивалась из его рук, но он только шипел что-то и крепче прижимал к себе. Я устала с ним бороться и обмякла в его руках, опустив голову. Всхлипнула, он напрягся. Заплакала, тогда Юншэн выдохнул будто перед прыжком в воду и накрыл мои губы своими. Осторожно, неспешно, мягко и так... мало? Сам виноват... Теперь я накажу тебя, стану так же властно целовать тебя, как ты при первой встрече!
- Не сейчас... - простонал он в мои губы, но я не стала слушать и снова потянулась к его губам.
Его руки скользят по моим рукам, гладят спину, зарываются в волосы, а горячие губы уже спустились на шею. Потянула пояс, раскрывая платья одно за другим, поймала его руку и положила себе на грудь. Ну же! Выдохнула довольно, когда его пальцы обхватили чашечку лифчика и погладили нежно кожу под ним. Да, о да! Ещё, не останавливайся... демон! Какой мягкий здесь диванчик! Юншэн привстал, посмотрел на меня долгим, странным взглядом, я потянулась к нему, не желая больше слышать странные речи. Нельзя, не сейчас. Я хочу здесь и сейчас! Расстегнутая белая рубашка оголяла крепкую, литую грудь мужчины, живот подрагивал под моими руками. Осталась только одна преграда, и я спешу избавиться от неё, едва не ломая ногти о тяжёлую пряжку на его ремне.
Да-а-а, о да! Юншэн скрывает мой крик своим поцелуем, но стоны всё же прорываются сквозь преграду, когда он склоняется к груди и ласкает её языком. Царапаю его плечи, лихорадочно шепчу его имя и выгибаюсь от сумасшедшего удовольствия, мгновенно воспламенившего всё тело. Подаюсь ему навстречу, жадно, задавая темп и скорость. Мой громкий стон сводит его с ума: его пальцы, которыми он сжал мои ноги, причиняют мне боль, а губы обжигают ключицы, он что-то говорит мне, делает еще два сильных рывка, находит мои губы и долго прижимается к ним своими. Это не поцелуй... Благодарность? Мы замираем, тяжело дыша. Мои руки всё ещё в его волосах, его - на моих бёдрах. Опускается мягко платье на ноги, Юншэн застёгивает рубашку и снова смотрит в сторону. Нет, так не пойдёт! Тяну его к себе за галстук, подчиняю себе, ласкаю его губы, пока он не сминает мои в жадном поцелуе.
- Люблю тебя, слышишь? - шепчу ему, сглатывая ком в пересохшем горле. - Если ты дорожишь мной... Никогда больше не будь таким... таким... холодным!
- Со... фен... - выдохнул Юншэн и зарылся руками в волосы. - Это не то... Идём обратно? Госпожа Анна волнуется, - как я люблю его улыбку! Такая манящая, загадочная. И теперь он не отворачивается больше!
- Идём! Ой! Заколки! - я потрогала хвосты на висках, петли, на которых не хватало... заколок. Одну я успела сорвать, а вот вторая потерялась в процессе. Я вспомнила, как рука Юншэна гладила мою шею, как он оттянул мою голову, властно намотав волосы на руку.
- Вот они. Стой! Я заколю их, - сказал мой демон и аккуратно вернул их на мои волосы. Увидел мои глаза, полные обожания, руки у него дрогнули, но он не отвернулся снова. Ступила ближе, прижалась щекой к его груди, потёрлась о его рубашку, обхватила за пояс, поцеловала в сильную шею. Реакция мне очень понравилась... - Софен. Софен! Прости, но мы должны идти!
- Ты ничего не скажешь мне? - спросила тихо. Этот новый Юншэн озадачивал своей молчаливостью.
- Сказать... Ох! - он сказал то, что я уже слышала от него на третий день. Что-то вроде "Я заплачу за это". За что это он заплатит? Я стояла и ждала хоть чего-нибудь. - Сегодня... Сейчас я узнал, что такое сделать... ошибку! - я ахнула и онемела от обиды и боли. - Нет, не так. Сделать шаг... последний шаг, Софен. Я заплачу за всё! Что бы не пришлось отдать...
- Юншэн, ты говоришь непонятные вещи! Ты пугаешь меня! - сказала я и даже ногой притопнула от злости. - Ты на себя не похож! Перестань же, ну? Поцелуй меня, и пойдём уже к маме и отчиму!
Однако мой милый не спешил исполнить мою просьбу: он тяжело дышал и кривил губы в какой-то жуткой гримасе. Да что с ним? Коротко поцеловал, схватил за руку и потащил меня обратно той же дорогой. Едва успевала ногами перебирать! Подвёл к маме, поклонился нам и сбежал! Я так и осталась стоять с раскрытым ртом. Мама выгнула бровь, показывая своё удивление.
- Он какой-то странный, тебе так не кажется? - спросила я нервно и сняла с подноса пробегающего мимо официанта бокал с вином. Жадно выпила его весь и стала искать, где бы взять следующий, но мама взяла мой локоть в железную хватку и, расточая улыбки и комплименты гостям, утащила в тёмный угол.
- Что произошло? Вы оба странные, если хочешь знать моё мнение! - она наклонилась ко мне, отогнула воротник платья и отпрянула. И что такого? Никогда поцелуев и их последствий не видела что ли? У всех моих платьев воротник шею закрывает, так что ничего страшного - на свадьбе никто ничего не увидит! - София... Я скажу гостям, что ты переволновалась и ушла к себе! Тентен! - подозвала она паренька из охраны. - Проводи мисс на наш этаж! Софи... Всё будет хорошо! Просто ложись пораньше, ведь завтра такой важный день!
Молодой человек молчаливой тенью отвёл меня в номер, поклонился и ушёл к лифту. А я стояла на пороге и не могла даже шагу сделать. Что вообще происходит?! Юншэн стал странным, мама так вообще скрывает что-то страшное! Зачем я сюда приехала... Закрыла дверь и побрела в спальню. Тело всё еще помнило сумасшедшее удовольствие, испытанное недавно. Я помню тепло его кожи, сильную спину и плечи. Почему он отталкивал меня? И что за цену он будет платить? И кому? Фух, прочь все мысли! Завтра мамина свадьба, а также совершенно чумной день! Салон красоты в отеле есть, так что ехать никуда не нужно будет, есть свои стилисты и парикмахеры. Банкет готов, гости уже знают дату и время. Мне сказали, что роспись будет после обеда в Ратуше, мы туда придём в лёгкой версии церемониального алого платья. Опять гости, опять взгляды и липкое любопытство.
Стащила с себя персиковое чудо, напоследок прижав его к себе и покружившись по комнате. Освободила волосы из плена шпилек и заколок, обнаружила пропажу серёжки. Жалко - красивая ведь! Зевнула, посмотрела на кровать. Вот бы Юншэн пришёл ко мне! И что... И снова, снова любил бы меня! Мне мало этих минут с ним! Хочу смотреть в его глаза, слушать его сердце, дыхание. Он так непохож на всех тех парней, с кем у меня были отношения. Его раскосые глаза такие загадочные, поэтому видеть, как они теплеют или темнеют от страсти - редкое наслаждение.
В дверь постучали. Накинула халат, пригладила волосы и пошла узнать, кто там.
- Ю... - мои губы смяли жадные, властные уста демона! Он захлопнул дверь ногой, чтобы не выпускать меня из объятий. - М-м-м! Что за?
- Тш! Софен, я пришёл взять своё!
- А почему тогда не хотел? - удивилась я такому его поведению. Демоническая бровь поднялась вопросительно, Юншэн что-то обдумал и отступил от меня.
- Прости! Не хочу, чтобы ты боялась меня, - улыбнулся грустно.
- Я не боюсь! Ты... - дыхание перехватило от смелости, что я первой говорю это. - Останешься?
Утро! Потянулась довольно. О-о, это было незабываемо! Юншэн исправился и показал, что действительно любит меня! Трижды. И ушёл под утро, уверив меня, что скоро мы будем вместе уже навсегда. Что бы это значило? Попросит меня остаться! А ведь точно! Мама улыбалась, Фима - тоже. Они что-то знают и не говорят мне!
Едва умылась и почистила зубы, как обе родительницы на пороге. Мама в скромном платьице до колен фиалкового цвета, волосы собраны в хвост. Фима в тёмных брючках капри и белой тунике. Чего это они сегодня так просто одеты? Вон шкафы от нарядов ломятся!
- Завтрак, потом СПА, потом массаж, потом укладка, макияж, примерка платья. А! И последний инструктаж! Фима, рот закрой, а то птичка залетит! - сделала мама тёте страшные глаза, когда та подняла с пола галстук Юншэна. Да, одевался он не так чтобы внимательно, мы целовались до самой двери, я жадно впитывала его красоту, его нежность и страсть. На лице сама собою расползлась счастливая улыбка, и я смущённо потупилась под взглядами мамы и тетки.
- А? Ага... - кивнула потрясенная Фима и первой вышла в коридор.
Мы на этот раз не спускались, а поднимались. Почти на крышу. Там целое крыло занимали кабинеты, целые секции с ваннами, массажными столами, диковинными приспособлениями. Это для эпиляции? А-а, для лазерной! И мне нужно? А может не надо? Однако же меня никто и ни о чём больше не спрашивал: мама махнула троим девушкам в белых халатиках, и те тут же нас разделили.
После всех процедур я была выжата как лимон, но шелковистая и гладкая, отмятая сильными, но такими нежными и умелыми массажистками, отмытая до скрипа, волосы получили три(!) маски с разными вариациями полезных масел и вытяжек трав. На дрожащих ногах, нагая под махровым полотенцем, а оттого немного зябнувшая под кондиционерами, я села в кресло к стилисту. Та пощёлкала ножницами и сощурилась. Я со страхом нашла глазами маму и взмолилась о пощаде.
- Мы подровняем кончики, не более! - успокоила меня мастер после наших долгих переглядываний. Пока она стригла меня, проводила много раз расческой в поисках беглых волос, я успела задремать и проснулась только от громкого щелчка ножниц.
- А? Что? Всё уже? - меня повернули к зеркалу. Ну вроде бы так и было... Просто теперь волосы были аккуратной, тяжёлой и гладкой волной, сияли, отражая свет ламп. - Классно! Мама, скажи?
- Ты - прелесть, Софиечка! - нежилась мама в руках второй стилистки. Её волосы тоже уложили, сделав её образ совершенным. - Теперь приступим к следующему этапу!
Следом за всем тем, что мы прошли? Ох! Оказывается, стать красивой так нелегко! Девушки колдовали над причёской, укладывая прядки, косицы и целые локоны в замысловатую конструкцию. Закрепляли шпильками, лаком с блёстками. А затем надели на нас что-то вроде венцов. Неширокий, на концах метелки из золотых подвесок с нефритовыми бусинками. На этот раз я видела все этапы преображения: как наносится макияж, укладку волос, а в самом конце...
Мы стояли с мамой напротив огромного зеркала. Да что там! Это целая сплошная стена - зеркало! Я кусала губы, чтобы не заплакать, но слёзы всё же потекли по щекам. Обе в алых платьях, одинаковый рост ( каблук у туфлей был подобран с точностью до миллиметра), на гордых головах черноволосых королев сверкали алым, синим и белым короны - фениксы! Мама... Наконец-то мы вместе! Нашла её руку и сжала посильнее, желая показать ей, как восхищаюсь ею, как рада быть здесь.
- Моя красавица, моя доченька! - мамины губы тоже дрожат, она вот-вот заплачет. Фима уже трубно сморкается в платок, поданный мастером. Девушки тоже притихли, только взглядами нас поедают.
- Ты знала? - спросила я, улыбаясь. - Ты знала, что мы будем ТАК похожи?
- Надеялась, - хитро блестят её глаза, а улыбка ослепительна, потому что это улыбка счастливой женщины и матери.
- Аня, уже двенадцать! Нам ведь ещё ехать к бургомистру! - спохватилась тётушка и вытолкала нас к лифту. Только и успели что благодарно поклониться тем, кто помог этому чуду случиться. Невысокие и хрупкие китаянки, сами прелестные, будто статуэтки, радостно улыбались и благодарили госпожу Анну за честь поработать с её прекрасными волосами и телом.
У лифта нас уже ждала охрана - четыре угрюмых фигуры застыли в полупоклоне. Мама на них даже внимания не обратила. Волнуется. Я её понимаю: сегодня невероятно важный день в её жизни! И хотя она живёт с отчимом уже больше семи лет, но все же сейчас она станет женой, а не любовницей. Несмотря на вольные нравы Запада, Восток всё ещё консервативен в этом вопросе. И уважать женщину за сожительство никто не станет. Как бы не превозносил её Цзиньлун, но с этого дня она будет законной женой, а это несоизмеримо больше простой любовницы.
- Все уже там, - как в лихорадке шептала мама и сжимала пальцы так сильно в замок, что они побелели. - Наш папа, Юншен, его дядя... Я уже тебе говорила, что его отец болен? - я кивнула согласно. - Так вот, он так и не смог встать с постели. Но он будет видеть все, что будет происходить через камеру. Дядя Юншэна, он... Да ты его видела вчера! Они стояли втроём с твоим... с Юншэном и говорили.
- Тот мужчина с молодым парнем? - уточнила я. Мама едва склонила голову, чтобы подтвердить это. Да, я тоже ощущаю, как ломит шею от тяжести причёски и украшений.
- Да. Его зовут Цзян Канг. А сыновей - Лианг и Шен. Лианг старший, а Шен - младший. Ты им всем очень понравилась! Ну что ты глазки закатываешь? Я правду говорю!
Мы уже мчались к машине, подхватив свои юбки. Я рассмеялась и сказала маме, что мы обе похожи на Джулию Робертс в фильме про сбегающую невесту. Мама посмотрела на меня и тоже стала смеяться. Так мы втроём, хохоча, и ввалились в машину. Водитель плавно тронул её с места, и выехал с подземной парковки.
- Софи! Смотри! Это Сенатская площадь и старая Ратуша! Смотри, какие дома красивые! - я прилипла к стеклу, рассматривая старинную архитектуру. Это определённо европейский стиль! Портики, балюстрады, колонны, окна высокие и узкие. А сама площадь была будто разукрашена безумным художником: серые полосы чередовались с черными, образовывая волны и этакие лучики.
Покружив дважды вокруг фонтана, водитель громко посигналил толпе горожан. Нас едва не ослепили вспышками в телефонах, кричали и хлопали. Мама опустила стекло и стала бросать мелкие монетки в толпу. Горожане и туристы были людьми небедными, но эти монеты автоматически становились талисманами, особенно в любовных делах. Я приняла такую же горку серебристых колечек с дырочками в середине и бросила в окно со своей стороны. Толпа на миг замерла, не понимая, почему у них двоится в глазах. Потом до них дошло, что нас с мамой двое, и они разразились неистовыми овациями. Мы все трое были довольными донельзя! Фима гордо поглядывала по сторонам, мол вот я какая! Воспитала, вскормила! Я фыркнула от смеха. А мама только усмехнулась уголком рта.
- Идём...
Терраса и правда была свободна, перегородка, отделяющая её от соседней, надёжно ограждала от посторонних взглядов. Только слышны были приглушенные голоса. Кто-то разговаривал слева. Я прошла к скамейке, села. Свежий воздух выветрил хмель от бокала, а еще на сердце появился тонкий слой инея от того, насколько чужим вдруг стал Юншэн.
- Почему... - я хотела спросить, почему он такой, но не смогла продолжить... Слова просто застряли в горле! Он даже не смотрит в мою сторону! Отвернулся, скрестил руки на груди и стоит, привалившись плечом к стене.
- Почему что?..
- Что... Ты... Ты сказал, что я твоя единственная! Ты целовал меня! А сейчас делаешь вид, что мы чужие друг другу? - Юншэн выдохнул тяжко и прошипел что-то нелицеприятное в сторону. - Я не напрашивалась! Я ведь говорила, что мы не знаем друг друга!
Стало так обидно. Я вскочила и стала напротив него, вытянула руку и наставила на него указательный палец. Губы дрожали, я готова была расплакаться от обиды.
- Ты играл со мной? Ты просто обманщик! Какой же дурой я была! И это платье, и эти заколки! - выдирала я цветы из волос, со злости вырывая целые пряди. - Уеду! Сразу же уеду! Мне здесь нет места...
Кинулась к выходу, но он поймал меня. Сильный какой! А я всё равно сбегу, не удержишь! Я толкала его, выворачивалась из его рук, но он только шипел что-то и крепче прижимал к себе. Я устала с ним бороться и обмякла в его руках, опустив голову. Всхлипнула, он напрягся. Заплакала, тогда Юншэн выдохнул будто перед прыжком в воду и накрыл мои губы своими. Осторожно, неспешно, мягко и так... мало? Сам виноват... Теперь я накажу тебя, стану так же властно целовать тебя, как ты при первой встрече!
- Не сейчас... - простонал он в мои губы, но я не стала слушать и снова потянулась к его губам.
Его руки скользят по моим рукам, гладят спину, зарываются в волосы, а горячие губы уже спустились на шею. Потянула пояс, раскрывая платья одно за другим, поймала его руку и положила себе на грудь. Ну же! Выдохнула довольно, когда его пальцы обхватили чашечку лифчика и погладили нежно кожу под ним. Да, о да! Ещё, не останавливайся... демон! Какой мягкий здесь диванчик! Юншэн привстал, посмотрел на меня долгим, странным взглядом, я потянулась к нему, не желая больше слышать странные речи. Нельзя, не сейчас. Я хочу здесь и сейчас! Расстегнутая белая рубашка оголяла крепкую, литую грудь мужчины, живот подрагивал под моими руками. Осталась только одна преграда, и я спешу избавиться от неё, едва не ломая ногти о тяжёлую пряжку на его ремне.
Да-а-а, о да! Юншэн скрывает мой крик своим поцелуем, но стоны всё же прорываются сквозь преграду, когда он склоняется к груди и ласкает её языком. Царапаю его плечи, лихорадочно шепчу его имя и выгибаюсь от сумасшедшего удовольствия, мгновенно воспламенившего всё тело. Подаюсь ему навстречу, жадно, задавая темп и скорость. Мой громкий стон сводит его с ума: его пальцы, которыми он сжал мои ноги, причиняют мне боль, а губы обжигают ключицы, он что-то говорит мне, делает еще два сильных рывка, находит мои губы и долго прижимается к ним своими. Это не поцелуй... Благодарность? Мы замираем, тяжело дыша. Мои руки всё ещё в его волосах, его - на моих бёдрах. Опускается мягко платье на ноги, Юншэн застёгивает рубашку и снова смотрит в сторону. Нет, так не пойдёт! Тяну его к себе за галстук, подчиняю себе, ласкаю его губы, пока он не сминает мои в жадном поцелуе.
- Люблю тебя, слышишь? - шепчу ему, сглатывая ком в пересохшем горле. - Если ты дорожишь мной... Никогда больше не будь таким... таким... холодным!
- Со... фен... - выдохнул Юншэн и зарылся руками в волосы. - Это не то... Идём обратно? Госпожа Анна волнуется, - как я люблю его улыбку! Такая манящая, загадочная. И теперь он не отворачивается больше!
- Идём! Ой! Заколки! - я потрогала хвосты на висках, петли, на которых не хватало... заколок. Одну я успела сорвать, а вот вторая потерялась в процессе. Я вспомнила, как рука Юншэна гладила мою шею, как он оттянул мою голову, властно намотав волосы на руку.
- Вот они. Стой! Я заколю их, - сказал мой демон и аккуратно вернул их на мои волосы. Увидел мои глаза, полные обожания, руки у него дрогнули, но он не отвернулся снова. Ступила ближе, прижалась щекой к его груди, потёрлась о его рубашку, обхватила за пояс, поцеловала в сильную шею. Реакция мне очень понравилась... - Софен. Софен! Прости, но мы должны идти!
- Ты ничего не скажешь мне? - спросила тихо. Этот новый Юншэн озадачивал своей молчаливостью.
- Сказать... Ох! - он сказал то, что я уже слышала от него на третий день. Что-то вроде "Я заплачу за это". За что это он заплатит? Я стояла и ждала хоть чего-нибудь. - Сегодня... Сейчас я узнал, что такое сделать... ошибку! - я ахнула и онемела от обиды и боли. - Нет, не так. Сделать шаг... последний шаг, Софен. Я заплачу за всё! Что бы не пришлось отдать...
- Юншэн, ты говоришь непонятные вещи! Ты пугаешь меня! - сказала я и даже ногой притопнула от злости. - Ты на себя не похож! Перестань же, ну? Поцелуй меня, и пойдём уже к маме и отчиму!
Однако мой милый не спешил исполнить мою просьбу: он тяжело дышал и кривил губы в какой-то жуткой гримасе. Да что с ним? Коротко поцеловал, схватил за руку и потащил меня обратно той же дорогой. Едва успевала ногами перебирать! Подвёл к маме, поклонился нам и сбежал! Я так и осталась стоять с раскрытым ртом. Мама выгнула бровь, показывая своё удивление.
- Он какой-то странный, тебе так не кажется? - спросила я нервно и сняла с подноса пробегающего мимо официанта бокал с вином. Жадно выпила его весь и стала искать, где бы взять следующий, но мама взяла мой локоть в железную хватку и, расточая улыбки и комплименты гостям, утащила в тёмный угол.
- Что произошло? Вы оба странные, если хочешь знать моё мнение! - она наклонилась ко мне, отогнула воротник платья и отпрянула. И что такого? Никогда поцелуев и их последствий не видела что ли? У всех моих платьев воротник шею закрывает, так что ничего страшного - на свадьбе никто ничего не увидит! - София... Я скажу гостям, что ты переволновалась и ушла к себе! Тентен! - подозвала она паренька из охраны. - Проводи мисс на наш этаж! Софи... Всё будет хорошо! Просто ложись пораньше, ведь завтра такой важный день!
Молодой человек молчаливой тенью отвёл меня в номер, поклонился и ушёл к лифту. А я стояла на пороге и не могла даже шагу сделать. Что вообще происходит?! Юншэн стал странным, мама так вообще скрывает что-то страшное! Зачем я сюда приехала... Закрыла дверь и побрела в спальню. Тело всё еще помнило сумасшедшее удовольствие, испытанное недавно. Я помню тепло его кожи, сильную спину и плечи. Почему он отталкивал меня? И что за цену он будет платить? И кому? Фух, прочь все мысли! Завтра мамина свадьба, а также совершенно чумной день! Салон красоты в отеле есть, так что ехать никуда не нужно будет, есть свои стилисты и парикмахеры. Банкет готов, гости уже знают дату и время. Мне сказали, что роспись будет после обеда в Ратуше, мы туда придём в лёгкой версии церемониального алого платья. Опять гости, опять взгляды и липкое любопытство.
Стащила с себя персиковое чудо, напоследок прижав его к себе и покружившись по комнате. Освободила волосы из плена шпилек и заколок, обнаружила пропажу серёжки. Жалко - красивая ведь! Зевнула, посмотрела на кровать. Вот бы Юншэн пришёл ко мне! И что... И снова, снова любил бы меня! Мне мало этих минут с ним! Хочу смотреть в его глаза, слушать его сердце, дыхание. Он так непохож на всех тех парней, с кем у меня были отношения. Его раскосые глаза такие загадочные, поэтому видеть, как они теплеют или темнеют от страсти - редкое наслаждение.
В дверь постучали. Накинула халат, пригладила волосы и пошла узнать, кто там.
- Ю... - мои губы смяли жадные, властные уста демона! Он захлопнул дверь ногой, чтобы не выпускать меня из объятий. - М-м-м! Что за?
- Тш! Софен, я пришёл взять своё!
- А почему тогда не хотел? - удивилась я такому его поведению. Демоническая бровь поднялась вопросительно, Юншэн что-то обдумал и отступил от меня.
- Прости! Не хочу, чтобы ты боялась меня, - улыбнулся грустно.
- Я не боюсь! Ты... - дыхание перехватило от смелости, что я первой говорю это. - Останешься?
Утро! Потянулась довольно. О-о, это было незабываемо! Юншэн исправился и показал, что действительно любит меня! Трижды. И ушёл под утро, уверив меня, что скоро мы будем вместе уже навсегда. Что бы это значило? Попросит меня остаться! А ведь точно! Мама улыбалась, Фима - тоже. Они что-то знают и не говорят мне!
Едва умылась и почистила зубы, как обе родительницы на пороге. Мама в скромном платьице до колен фиалкового цвета, волосы собраны в хвост. Фима в тёмных брючках капри и белой тунике. Чего это они сегодня так просто одеты? Вон шкафы от нарядов ломятся!
- Завтрак, потом СПА, потом массаж, потом укладка, макияж, примерка платья. А! И последний инструктаж! Фима, рот закрой, а то птичка залетит! - сделала мама тёте страшные глаза, когда та подняла с пола галстук Юншэна. Да, одевался он не так чтобы внимательно, мы целовались до самой двери, я жадно впитывала его красоту, его нежность и страсть. На лице сама собою расползлась счастливая улыбка, и я смущённо потупилась под взглядами мамы и тетки.
- А? Ага... - кивнула потрясенная Фима и первой вышла в коридор.
Мы на этот раз не спускались, а поднимались. Почти на крышу. Там целое крыло занимали кабинеты, целые секции с ваннами, массажными столами, диковинными приспособлениями. Это для эпиляции? А-а, для лазерной! И мне нужно? А может не надо? Однако же меня никто и ни о чём больше не спрашивал: мама махнула троим девушкам в белых халатиках, и те тут же нас разделили.
После всех процедур я была выжата как лимон, но шелковистая и гладкая, отмятая сильными, но такими нежными и умелыми массажистками, отмытая до скрипа, волосы получили три(!) маски с разными вариациями полезных масел и вытяжек трав. На дрожащих ногах, нагая под махровым полотенцем, а оттого немного зябнувшая под кондиционерами, я села в кресло к стилисту. Та пощёлкала ножницами и сощурилась. Я со страхом нашла глазами маму и взмолилась о пощаде.
- Мы подровняем кончики, не более! - успокоила меня мастер после наших долгих переглядываний. Пока она стригла меня, проводила много раз расческой в поисках беглых волос, я успела задремать и проснулась только от громкого щелчка ножниц.
- А? Что? Всё уже? - меня повернули к зеркалу. Ну вроде бы так и было... Просто теперь волосы были аккуратной, тяжёлой и гладкой волной, сияли, отражая свет ламп. - Классно! Мама, скажи?
- Ты - прелесть, Софиечка! - нежилась мама в руках второй стилистки. Её волосы тоже уложили, сделав её образ совершенным. - Теперь приступим к следующему этапу!
Следом за всем тем, что мы прошли? Ох! Оказывается, стать красивой так нелегко! Девушки колдовали над причёской, укладывая прядки, косицы и целые локоны в замысловатую конструкцию. Закрепляли шпильками, лаком с блёстками. А затем надели на нас что-то вроде венцов. Неширокий, на концах метелки из золотых подвесок с нефритовыми бусинками. На этот раз я видела все этапы преображения: как наносится макияж, укладку волос, а в самом конце...
Мы стояли с мамой напротив огромного зеркала. Да что там! Это целая сплошная стена - зеркало! Я кусала губы, чтобы не заплакать, но слёзы всё же потекли по щекам. Обе в алых платьях, одинаковый рост ( каблук у туфлей был подобран с точностью до миллиметра), на гордых головах черноволосых королев сверкали алым, синим и белым короны - фениксы! Мама... Наконец-то мы вместе! Нашла её руку и сжала посильнее, желая показать ей, как восхищаюсь ею, как рада быть здесь.
- Моя красавица, моя доченька! - мамины губы тоже дрожат, она вот-вот заплачет. Фима уже трубно сморкается в платок, поданный мастером. Девушки тоже притихли, только взглядами нас поедают.
- Ты знала? - спросила я, улыбаясь. - Ты знала, что мы будем ТАК похожи?
- Надеялась, - хитро блестят её глаза, а улыбка ослепительна, потому что это улыбка счастливой женщины и матери.
- Аня, уже двенадцать! Нам ведь ещё ехать к бургомистру! - спохватилась тётушка и вытолкала нас к лифту. Только и успели что благодарно поклониться тем, кто помог этому чуду случиться. Невысокие и хрупкие китаянки, сами прелестные, будто статуэтки, радостно улыбались и благодарили госпожу Анну за честь поработать с её прекрасными волосами и телом.
У лифта нас уже ждала охрана - четыре угрюмых фигуры застыли в полупоклоне. Мама на них даже внимания не обратила. Волнуется. Я её понимаю: сегодня невероятно важный день в её жизни! И хотя она живёт с отчимом уже больше семи лет, но все же сейчас она станет женой, а не любовницей. Несмотря на вольные нравы Запада, Восток всё ещё консервативен в этом вопросе. И уважать женщину за сожительство никто не станет. Как бы не превозносил её Цзиньлун, но с этого дня она будет законной женой, а это несоизмеримо больше простой любовницы.
- Все уже там, - как в лихорадке шептала мама и сжимала пальцы так сильно в замок, что они побелели. - Наш папа, Юншен, его дядя... Я уже тебе говорила, что его отец болен? - я кивнула согласно. - Так вот, он так и не смог встать с постели. Но он будет видеть все, что будет происходить через камеру. Дядя Юншэна, он... Да ты его видела вчера! Они стояли втроём с твоим... с Юншэном и говорили.
- Тот мужчина с молодым парнем? - уточнила я. Мама едва склонила голову, чтобы подтвердить это. Да, я тоже ощущаю, как ломит шею от тяжести причёски и украшений.
- Да. Его зовут Цзян Канг. А сыновей - Лианг и Шен. Лианг старший, а Шен - младший. Ты им всем очень понравилась! Ну что ты глазки закатываешь? Я правду говорю!
Мы уже мчались к машине, подхватив свои юбки. Я рассмеялась и сказала маме, что мы обе похожи на Джулию Робертс в фильме про сбегающую невесту. Мама посмотрела на меня и тоже стала смеяться. Так мы втроём, хохоча, и ввалились в машину. Водитель плавно тронул её с места, и выехал с подземной парковки.
- Софи! Смотри! Это Сенатская площадь и старая Ратуша! Смотри, какие дома красивые! - я прилипла к стеклу, рассматривая старинную архитектуру. Это определённо европейский стиль! Портики, балюстрады, колонны, окна высокие и узкие. А сама площадь была будто разукрашена безумным художником: серые полосы чередовались с черными, образовывая волны и этакие лучики.
Покружив дважды вокруг фонтана, водитель громко посигналил толпе горожан. Нас едва не ослепили вспышками в телефонах, кричали и хлопали. Мама опустила стекло и стала бросать мелкие монетки в толпу. Горожане и туристы были людьми небедными, но эти монеты автоматически становились талисманами, особенно в любовных делах. Я приняла такую же горку серебристых колечек с дырочками в середине и бросила в окно со своей стороны. Толпа на миг замерла, не понимая, почему у них двоится в глазах. Потом до них дошло, что нас с мамой двое, и они разразились неистовыми овациями. Мы все трое были довольными донельзя! Фима гордо поглядывала по сторонам, мол вот я какая! Воспитала, вскормила! Я фыркнула от смеха. А мама только усмехнулась уголком рта.
