Одной рукой Энт держал заломленную руку Коста, второй приставил револьвер к его виску.
— Всем успокоиться и не дергаться. Давайте объяснимся. Признаю, что в прошлом у нас произошло ужасное недоразумение, но не я один в том виноват. Так получилось. Ничего не изменить. Приношу свои извинения, и больше, увы, ничего сделать не могу. Давайте оставим прошлое в прошлом. Сейчас я курьер небесных людей, они ждут от меня известий. Не будем совершать новых непоправимых глупостей. Я не хочу больше никого убивать, но если мне не дадут уйти, без этого не обойтись.
Вероятно, Кост — приемный сын хозяйки, уж больно непохож. По возрасту она ему как раз в матери годится. Идеальный заложник. Если не поворачиваться к охране спиной — есть немалые шансы выжить. Осталось придумать, как уйти без новых дырок в организме. Ни одна мать не станет рисковать наследником. Если бы заложником оказалась мать, а выбор делал сын, тем более приемный, никто не знает, как повернулись бы события.
Энт перевел дух. Как оказалось — зря.
— Отпусти моего мужа немедленно! — заорала женщина на Энта. — Думаешь, сумеешь уйти живым? Покинешь дом только по частям, и определять, какие куда уйдут, буду я! Учти, нового мужа я найду легко, с моим богатством это проще, чем стакан воды выпить, а ты, если сию же минуту не сделаешь, что говорят, вместо сносного рабства познаешь все богатство фантазий и опыта, которые накопились у меня за многие годы. Итак, у тебя пять секунд на размышление. Охрана! — Властное лицо хозяйки повернулось в сторону дверей. — Что бы он ни натворил, он нужен мне частично живым. Не бойтесь, с улицы придет подмога, а у него всего шесть патронов.
Кост помертвел в руках Энта. Жаль, что не видно его глаз. Любопытно, каким взглядом он смотрит на женушку, жертвовавшую им ради жестокой прихоти.
Прорываться к дверям? Даже если удастся справиться с этими двумя стражами, снаружи полно других. При любом раскладе не дойти даже до ворот.
Выход был. Плохой. Но единственный.
Энт направил револьвер на хозяйку и выстрелил. Раздавшийся гром на миг оставил без слуха. Едкий запах пороха обжег ноздри.
Пуля ударила над головой женщины, посыпалась штукатурка. Промах. Сказалось, что до этого Энт никогда не стрелял из такого оружия. Он взвел курок и нажал на спусковой крючок еще раз. Хозяйка дернулась и привалилась к стене. Кост, которым Энт продолжал прикрываться, будто окаменел. То же самое произошло с охраной. Никто не верил в то, что видели глаза.
Второй выстрел раскрасил платье в районе живота, но пуля могла пойти навылет, не задев важных органов, и Энт снова нажал на спуск, отправляя третью пулю женщине в лоб.
Охранники не бросились на него, и стрелы остались на местах. Он надеялся на такие последствия, и все равно это выглядело чудом. Теперь жизнь возвращалась в тело, а мысли в голову. Он сделал все правильно. Как часто цитировали кого-то родители, нужно зрить в корень. Знали бы они, что однажды эта мудрость спасет взрослому сыну жизнь.
Лучники проводили взором скатившееся по ступеням тело и переглянулись. Один заговорил:
— Что нам делать, хозяин? Приказы прежней хозяйки с ее смертью не действуют, нам ждать новых или выполнять старые?
Они обращались к Косту. Его просто ошарашил такой поворот.
— Все зависит от него. — Кост мотнул затылком на Энта, вновь угрожавшего ему выстрелом в висок. — Я не знаю его намерений.
Кост все еще не осознал, что отныне хозяин положения — он. Прикажи он охранникам броситься на противника с голыми руками, и они бросились бы. Он еще не ощутил полноты свалившейся власти. Как говорится, король умер — да здравствует король.
— Уберите оружие, — сказал Энт, — и поговорим.
Стражи одновременно опустили луки и убрали стрелы.
— Просим освободить нашего нового хозяина.
Показалось, что они рады случившемуся.
— Отходи без резких движений. — Энт отпустил Коста. — Я не хочу стрелять и не сделаю этого, если не возникнет угрозы.
На шум выстрелов к дому сбежалось еще несколько охранников, теперь они ломились в двери. Кост громко распорядился:
— Всем сложить оружие. До моего приказа никаких действий не предпринимать.
— Пусть выйдут отсюда, — попросил Энт.
— Всем выйти! Ждать приказа или нового выстрела. В последнем случае знаете, что делать.
Энт и Кост остались одни. Энт устало опустился на пол. Кост тоже, причем он не сел, а тяжело рухнул. У него дрожали колени. Энт убрал от него руку с револьвером. Оба старательно не смотрели назад, на распростертое тело, под которым расплывалась темная лужа.
— Что будем делать?
— Не знаю, — признался Кост. — На меня свалились власть и богатство, о которых не смел мечтать. Супруга купила меня на невольничьем рынке. — Энт заметил, что Кост не назвал убитую по имени. Просто «супруга» — безликая и безымянная. Функция, а не личность. — Долгое время я был рабом, потом взлетел, как говорится, из грязи в князи. Моей заслуги в этом нет. Меня даже не спросили. Но я сделал выбор — я согласился на брак с немолодой вздорной особой, которую не любил и не уважал. От этого брака выиграли все. Мы с отцом получили свободу и достаток, она приобрела приятную игрушку. Моя жизнь здесь была несладкой, супругу никто не любил, даже охрана. Ты видел, что произошло — никто не хотел защищать ее ценой собственной жизни. Любой хозяин после такого повесит всю стражу и прислугу. Но они видели, что вытерпел я, и я видел, что здесь творили с ними. Я их понимаю. Наказать накажу, но не повешу. Они не могли поступить по-другому. Видимо, и ты не мог. Расскажи о себе, кто ты и откуда.
— Неважно, кто я. Однажды ее бывший муж угрожал моему племени, и я поступил так же, как сегодня — малой кровью не допустил большой.
— Не мы дали людям их жизни, и не нам решать, кому жить, а кому нет. Люди должны разговаривать друг с другом, а не стрелять. Любую ссору можно решить миром. Ты был неправ, когда взял на себя суд над жизнями других людей.
— Мой князь меня не наказал.
— Это неправильно. Убийство — всегда убийство.
— Даже если предотвращает большую войну?
— Больших войн не будет, если убийство перестанет быть средством решения проблем.
Хорошо сказано. Но совершенно нежизнеспособно. Люди по-другому не умеют, и тех, кто станет поступать по высказанной формуле, убьют первыми.
— Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе. — Энт поднялся на ноги. — Я хочу уйти и не хочу тебя убивать. Мне кажется, этот вариант отлично согласуется с твоими принципами. Скажи охране, чтобы пропустили, и больше никто не пострадает.
Кост не отвечал. Он неподвижно сидел на полу, пальцы подрагивали, остановившийся взгляд застыл на противоположной стене.
— Ты убил человека, — прозвучал, наконец, вердикт. — За это нужно понести наказание. Иначе быть не должно. И не будет.
Коста не переубедить, он не откажется от мысли, что убивать — плохо. Ради этого погибнет сам и подставит под смерть своих людей. Умора, если зрить в корень. Но смеяться почему-то не хотелось.
— Я хочу жить, а для этого придется тебя убить. — Энт вновь поднял револьвер. — Твоя система не работает, дружище. Мои сердце и душа на твоей стороне, твои взгляды мне не просто симпатичны, а словно бальзам на рану, я готов бороться за них, потому что тоже категорически против бессмысленных смертей. Но когда на кону моя жизнь… Давай придумаем компромиссный вариант, в котором ради того, чтобы в мире не было убийств, не требуется еще одно убийство. Ты сам сказал: «Не мы дали людям их жизни, и не нам решать, кому жить, а кому нет. Люди должны разговаривать друг с другом, а не стрелять». В итоге ты тоже неправ, что взял на себя суд над жизнями других людей.
На этот раз Кост задумался надолго. Энт не мешал. Процитировать противника для подкрепления противоположной позиции — лучший способ свести спор к обоюдовыгодному решению.
Кост к чему-то пришел. Его взгляд поднялся на Энта, и чувствовалось, как решимость борется с сомнениями.
— Ты прав. Пусть же нас рассудят высшие силы. Иди, я прикажу, чтобы тебя не тронули.
— Отпускаешь? — не поверил Энт.
Последние слова Коста не вязались со сказанным ранее. Так быстро позиция не меняется. Что-то не то. И ухо назло всему продолжало гореть.
Кост с сожалением покачал головой:
— Отпускаю, но не совсем. Не нам решать, кому жить, а кому нет. Во-первых, ты убийца и в любом случае понесешь наказание — сейчас или чуть позже, от моей руки или от других, и если от других, то, возможно, пожалеешь, что не выбрал легкую смерть от моей. Во-вторых, как бы здесь ни относились к этой женщине, — Кост впервые оглянулся на труп, — а она была хозяйкой всем и мне женой. По любым законам, высшим и человеческим, семья и окружение обязаны отомстить убийце. Иначе нас не поймут окружающие. Уходи. Через два часа начнется погоня. И когда тебя поймают…
— Не «когда», а «если». Ты хороший человек, Кост, но в жизни все не так, как хотелось бы. Представляя жизнь простой, ты загоняешь ее в рамку и видишь только с одной стороны. Лучше придумай, как победить убийства, не убивая людей. И тебе поставят памятник. Правда, посмертный, поскольку люди не примут указаний, как им жить, от человека, который не может наладить собственную жизнь, а богатство обрел через постель. Крикни, чтобы не трогали, я пошел. Хотелось бы сказать «до свидания», но лучше нам больше не пересекаться. Прощай.
Так, как бежал сейчас, Энт не бегал никогда. На этот раз город не показался ему праздничным. Он стал опасным. Много людей — много проблем. Местные смотрели на него с недоумением и даже крутили у виска. Кого-то он случайно толкнул, кого-то сбил с ног. Неважно. Нужно оказаться в лесу раньше, чем его обнаружит погоня. В городе каждый житель — потенциальный враг, а в лесу деревья, кусты, трава, опавшая листва, все овраги, ямы и пригорки — друзья и помощники.
Хорошо, что день выдался солнечный. Первостепенной задачей было укрыться от погони, а приоритетной — выбраться из Лесных земель. Солнце — самый лучший ориентир — позволяло двигаться в нужном направлении, именно к племени стражей. Ни к одному из других соседей лесоземельцев Энт попасть не хотел. Собственное племя для него закрыто под страхом смерти, какие бы документы в кармане не лежали. Через азаров, скорее всего, с подорожной от стражей пройти возможно, но как объяснить, почему прибыл как шатун, в обход Дороги? Тот же вопрос возникнет и в племени контейнерщиков, и везде, где ни появись. Никто не пойдет по землям нескольких племен, чтобы проверить подлинность подорожной.
Рано он думает о документах, сначала надо выбраться из Лесных земель. Погоня, наверное, уже началась. Опрос покажет, куда он скрылся, и начнется полномасштабная облава. Останавливаться нельзя. Под ногами хрустел валежник, иногда хлюпало что-то похожее на болото — на недостаток воды здесь не жаловались. В одном месте, где протекал ручеек, Энт напился и наполнил флягу — неизвестно, когда вода появится в следующий раз, после того как лес кончится.
Кончится лес — страшная мысль. В каменистых песках от конной погони не уйти. Можно только отсрочить поимку, но долго прятаться не получится. Даже если получится — выманят голод и жажда.
На ровном пролеске, где не было угрозы сломать ноги, Энт на ходу проверил револьвер. Да, три патрона с непробитыми капсюлями. Оружие смазано, то есть содержалось правильно, и есть шанс, что и дальше не подведет. Многое за годы после катастрофы утратило боевые свойства, хотя продолжало пугать своим видом. И патроны могли отсыреть или еще как-нибудь испортиться при неправильном хранении. У них тоже имелся срок годности. Три выстрела из трех — это чудо для новых времен. И оставалась надежда еще на три таких же.
В дремучие места, где нужно продираться с трудом, Энт не совался. Местные лучше знают свою землю, они просто обойдут непроходимые дебри и настигнут на выходе из них. В такой чаще хорошо прятаться, но не бежать сквозь нее.
Сбоку послышались непонятные звуки. Энт остановился, дождался, когда канонада в груди уймется, и различил голоса.
Кто-то громко распоряжался, сзади и справа донеслась перекличка. Энт взял левее. Лес превратился в жидкий пролесок и постепенно сошел на нет. Справа доносился конский топот. Впереди — заброшенный завод. Если успеть…
Нужно успеть.
Вдоль леса и дальше к заводу уходила насыпь старой железной дороги. До того, как первые всадники вынеслись на опушку, Энт спрыгнул на ту сторону насыпи и, пригнувшись, добежал до ближайших стен. Бывший завод состоял из нескольких корпусов в разной степени разрухи. Железо большей частью превратилось в ржавчину, стены из кирпича и бетонные перекрытия пошли трещинами, крышу от падения удерживали металлические конструкции, некогда бывшие стеллажами и опорами передвижного крана. Слышался скрип и легкий треск — кажется, здание, где пытался отдышаться Энт, грозило свести счеты с жизнью именно в эти минуты. Станки давно разобраны местными жителями на запчасти — стальные пластины и болты могли пригодиться в быту, поэтому цеха большей частью пустовали. Жить под рушившейся кровлей, налаживать какое-либо дело или хранить товар никто не рисковал.
Где-то сзади всадники окружали лес. К звукам конского топота и голосов добавился новый — рев мотора. Подъехавший автомобиль остановился далеко вне видимости, четко опознался голос Коста, и донесся собачий лай.
Это худшее, что могло произойти.
Теперь горело не одно ухо, а оба, а также щеки, лоб, гортань и мысли в мозгу. Интуиция подсказывала, что Энт, кажется, отбегал свое. Если простую облаву можно каким-нибудь способом обмануть, то с собаками его найти проще простого.
Долго ждать не пришлось.
— Он ушел туда! — громко раздалось у леса, и погоня сместилась к заводским корпусам — прямо к зданию, где Энт пытался просчитать чужие действия и свои шансы.
Он помчался к следующему цеху — самому просторному. Несколько грозивших обвалиться стальных поперечин пересекали потолок прямо над головой, а в соседнем цеху, как отсюда хорошо просматривалось, точно такие же рухнули и превратили бетонную коробку в аналог древнего Колизея с картинки — виднелись тоже только стены кусками и нагромождение чего-то непонятного внутри. В тех руинах можно долго прятаться, но достаточно выпустить собак…
Снаружи показалась машина — ржавый, но вполне работоспособный пикап. И очень защищенный. От стрел и другого метательного оружия водителя по бокам и сзади защищали листы со смотровыми щелями. Вместо переднего стекла стояла решетка из арматуры. Только выстрел спереди достиг бы цели, и то можно укрыться под приборной панелью. Приваренный перед капотом стальной отбойник мог сносить кусты, молодые деревца и живность любого вида, особенно двуногую. Еще он был бы хорош для таранного удара, но вряд ли хозяева рискнут бить обо что-то рабочий автомобиль. Кто и как потом будет чинить? В кузове стоял пулемет, за которым один из воинов готовился положить погоне конец. Пулеметчик заметил Энта, но стрелять, видимо, желал не на ходу, то есть берег боеприпасы. Велик шанс промазать, а бить надо строго наверняка, ведь каждый патрон стоит целое состояние. Или, возможно, стрелок просто грозил несусветной мощью старого оружия. Но ни одного выстрела вслед не прозвучало.
Бежать дальше смысла нет.
— Всем успокоиться и не дергаться. Давайте объяснимся. Признаю, что в прошлом у нас произошло ужасное недоразумение, но не я один в том виноват. Так получилось. Ничего не изменить. Приношу свои извинения, и больше, увы, ничего сделать не могу. Давайте оставим прошлое в прошлом. Сейчас я курьер небесных людей, они ждут от меня известий. Не будем совершать новых непоправимых глупостей. Я не хочу больше никого убивать, но если мне не дадут уйти, без этого не обойтись.
Вероятно, Кост — приемный сын хозяйки, уж больно непохож. По возрасту она ему как раз в матери годится. Идеальный заложник. Если не поворачиваться к охране спиной — есть немалые шансы выжить. Осталось придумать, как уйти без новых дырок в организме. Ни одна мать не станет рисковать наследником. Если бы заложником оказалась мать, а выбор делал сын, тем более приемный, никто не знает, как повернулись бы события.
Энт перевел дух. Как оказалось — зря.
— Отпусти моего мужа немедленно! — заорала женщина на Энта. — Думаешь, сумеешь уйти живым? Покинешь дом только по частям, и определять, какие куда уйдут, буду я! Учти, нового мужа я найду легко, с моим богатством это проще, чем стакан воды выпить, а ты, если сию же минуту не сделаешь, что говорят, вместо сносного рабства познаешь все богатство фантазий и опыта, которые накопились у меня за многие годы. Итак, у тебя пять секунд на размышление. Охрана! — Властное лицо хозяйки повернулось в сторону дверей. — Что бы он ни натворил, он нужен мне частично живым. Не бойтесь, с улицы придет подмога, а у него всего шесть патронов.
Кост помертвел в руках Энта. Жаль, что не видно его глаз. Любопытно, каким взглядом он смотрит на женушку, жертвовавшую им ради жестокой прихоти.
Прорываться к дверям? Даже если удастся справиться с этими двумя стражами, снаружи полно других. При любом раскладе не дойти даже до ворот.
Выход был. Плохой. Но единственный.
Энт направил револьвер на хозяйку и выстрелил. Раздавшийся гром на миг оставил без слуха. Едкий запах пороха обжег ноздри.
Пуля ударила над головой женщины, посыпалась штукатурка. Промах. Сказалось, что до этого Энт никогда не стрелял из такого оружия. Он взвел курок и нажал на спусковой крючок еще раз. Хозяйка дернулась и привалилась к стене. Кост, которым Энт продолжал прикрываться, будто окаменел. То же самое произошло с охраной. Никто не верил в то, что видели глаза.
Второй выстрел раскрасил платье в районе живота, но пуля могла пойти навылет, не задев важных органов, и Энт снова нажал на спуск, отправляя третью пулю женщине в лоб.
Охранники не бросились на него, и стрелы остались на местах. Он надеялся на такие последствия, и все равно это выглядело чудом. Теперь жизнь возвращалась в тело, а мысли в голову. Он сделал все правильно. Как часто цитировали кого-то родители, нужно зрить в корень. Знали бы они, что однажды эта мудрость спасет взрослому сыну жизнь.
Лучники проводили взором скатившееся по ступеням тело и переглянулись. Один заговорил:
— Что нам делать, хозяин? Приказы прежней хозяйки с ее смертью не действуют, нам ждать новых или выполнять старые?
Они обращались к Косту. Его просто ошарашил такой поворот.
— Все зависит от него. — Кост мотнул затылком на Энта, вновь угрожавшего ему выстрелом в висок. — Я не знаю его намерений.
Кост все еще не осознал, что отныне хозяин положения — он. Прикажи он охранникам броситься на противника с голыми руками, и они бросились бы. Он еще не ощутил полноты свалившейся власти. Как говорится, король умер — да здравствует король.
— Уберите оружие, — сказал Энт, — и поговорим.
Стражи одновременно опустили луки и убрали стрелы.
— Просим освободить нашего нового хозяина.
Показалось, что они рады случившемуся.
— Отходи без резких движений. — Энт отпустил Коста. — Я не хочу стрелять и не сделаю этого, если не возникнет угрозы.
На шум выстрелов к дому сбежалось еще несколько охранников, теперь они ломились в двери. Кост громко распорядился:
— Всем сложить оружие. До моего приказа никаких действий не предпринимать.
— Пусть выйдут отсюда, — попросил Энт.
— Всем выйти! Ждать приказа или нового выстрела. В последнем случае знаете, что делать.
Энт и Кост остались одни. Энт устало опустился на пол. Кост тоже, причем он не сел, а тяжело рухнул. У него дрожали колени. Энт убрал от него руку с револьвером. Оба старательно не смотрели назад, на распростертое тело, под которым расплывалась темная лужа.
— Что будем делать?
— Не знаю, — признался Кост. — На меня свалились власть и богатство, о которых не смел мечтать. Супруга купила меня на невольничьем рынке. — Энт заметил, что Кост не назвал убитую по имени. Просто «супруга» — безликая и безымянная. Функция, а не личность. — Долгое время я был рабом, потом взлетел, как говорится, из грязи в князи. Моей заслуги в этом нет. Меня даже не спросили. Но я сделал выбор — я согласился на брак с немолодой вздорной особой, которую не любил и не уважал. От этого брака выиграли все. Мы с отцом получили свободу и достаток, она приобрела приятную игрушку. Моя жизнь здесь была несладкой, супругу никто не любил, даже охрана. Ты видел, что произошло — никто не хотел защищать ее ценой собственной жизни. Любой хозяин после такого повесит всю стражу и прислугу. Но они видели, что вытерпел я, и я видел, что здесь творили с ними. Я их понимаю. Наказать накажу, но не повешу. Они не могли поступить по-другому. Видимо, и ты не мог. Расскажи о себе, кто ты и откуда.
— Неважно, кто я. Однажды ее бывший муж угрожал моему племени, и я поступил так же, как сегодня — малой кровью не допустил большой.
— Не мы дали людям их жизни, и не нам решать, кому жить, а кому нет. Люди должны разговаривать друг с другом, а не стрелять. Любую ссору можно решить миром. Ты был неправ, когда взял на себя суд над жизнями других людей.
— Мой князь меня не наказал.
— Это неправильно. Убийство — всегда убийство.
— Даже если предотвращает большую войну?
— Больших войн не будет, если убийство перестанет быть средством решения проблем.
Хорошо сказано. Но совершенно нежизнеспособно. Люди по-другому не умеют, и тех, кто станет поступать по высказанной формуле, убьют первыми.
— Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе. — Энт поднялся на ноги. — Я хочу уйти и не хочу тебя убивать. Мне кажется, этот вариант отлично согласуется с твоими принципами. Скажи охране, чтобы пропустили, и больше никто не пострадает.
Кост не отвечал. Он неподвижно сидел на полу, пальцы подрагивали, остановившийся взгляд застыл на противоположной стене.
— Ты убил человека, — прозвучал, наконец, вердикт. — За это нужно понести наказание. Иначе быть не должно. И не будет.
Коста не переубедить, он не откажется от мысли, что убивать — плохо. Ради этого погибнет сам и подставит под смерть своих людей. Умора, если зрить в корень. Но смеяться почему-то не хотелось.
— Я хочу жить, а для этого придется тебя убить. — Энт вновь поднял револьвер. — Твоя система не работает, дружище. Мои сердце и душа на твоей стороне, твои взгляды мне не просто симпатичны, а словно бальзам на рану, я готов бороться за них, потому что тоже категорически против бессмысленных смертей. Но когда на кону моя жизнь… Давай придумаем компромиссный вариант, в котором ради того, чтобы в мире не было убийств, не требуется еще одно убийство. Ты сам сказал: «Не мы дали людям их жизни, и не нам решать, кому жить, а кому нет. Люди должны разговаривать друг с другом, а не стрелять». В итоге ты тоже неправ, что взял на себя суд над жизнями других людей.
На этот раз Кост задумался надолго. Энт не мешал. Процитировать противника для подкрепления противоположной позиции — лучший способ свести спор к обоюдовыгодному решению.
Кост к чему-то пришел. Его взгляд поднялся на Энта, и чувствовалось, как решимость борется с сомнениями.
— Ты прав. Пусть же нас рассудят высшие силы. Иди, я прикажу, чтобы тебя не тронули.
— Отпускаешь? — не поверил Энт.
Последние слова Коста не вязались со сказанным ранее. Так быстро позиция не меняется. Что-то не то. И ухо назло всему продолжало гореть.
Кост с сожалением покачал головой:
— Отпускаю, но не совсем. Не нам решать, кому жить, а кому нет. Во-первых, ты убийца и в любом случае понесешь наказание — сейчас или чуть позже, от моей руки или от других, и если от других, то, возможно, пожалеешь, что не выбрал легкую смерть от моей. Во-вторых, как бы здесь ни относились к этой женщине, — Кост впервые оглянулся на труп, — а она была хозяйкой всем и мне женой. По любым законам, высшим и человеческим, семья и окружение обязаны отомстить убийце. Иначе нас не поймут окружающие. Уходи. Через два часа начнется погоня. И когда тебя поймают…
— Не «когда», а «если». Ты хороший человек, Кост, но в жизни все не так, как хотелось бы. Представляя жизнь простой, ты загоняешь ее в рамку и видишь только с одной стороны. Лучше придумай, как победить убийства, не убивая людей. И тебе поставят памятник. Правда, посмертный, поскольку люди не примут указаний, как им жить, от человека, который не может наладить собственную жизнь, а богатство обрел через постель. Крикни, чтобы не трогали, я пошел. Хотелось бы сказать «до свидания», но лучше нам больше не пересекаться. Прощай.
Глава 4
Так, как бежал сейчас, Энт не бегал никогда. На этот раз город не показался ему праздничным. Он стал опасным. Много людей — много проблем. Местные смотрели на него с недоумением и даже крутили у виска. Кого-то он случайно толкнул, кого-то сбил с ног. Неважно. Нужно оказаться в лесу раньше, чем его обнаружит погоня. В городе каждый житель — потенциальный враг, а в лесу деревья, кусты, трава, опавшая листва, все овраги, ямы и пригорки — друзья и помощники.
Хорошо, что день выдался солнечный. Первостепенной задачей было укрыться от погони, а приоритетной — выбраться из Лесных земель. Солнце — самый лучший ориентир — позволяло двигаться в нужном направлении, именно к племени стражей. Ни к одному из других соседей лесоземельцев Энт попасть не хотел. Собственное племя для него закрыто под страхом смерти, какие бы документы в кармане не лежали. Через азаров, скорее всего, с подорожной от стражей пройти возможно, но как объяснить, почему прибыл как шатун, в обход Дороги? Тот же вопрос возникнет и в племени контейнерщиков, и везде, где ни появись. Никто не пойдет по землям нескольких племен, чтобы проверить подлинность подорожной.
Рано он думает о документах, сначала надо выбраться из Лесных земель. Погоня, наверное, уже началась. Опрос покажет, куда он скрылся, и начнется полномасштабная облава. Останавливаться нельзя. Под ногами хрустел валежник, иногда хлюпало что-то похожее на болото — на недостаток воды здесь не жаловались. В одном месте, где протекал ручеек, Энт напился и наполнил флягу — неизвестно, когда вода появится в следующий раз, после того как лес кончится.
Кончится лес — страшная мысль. В каменистых песках от конной погони не уйти. Можно только отсрочить поимку, но долго прятаться не получится. Даже если получится — выманят голод и жажда.
На ровном пролеске, где не было угрозы сломать ноги, Энт на ходу проверил револьвер. Да, три патрона с непробитыми капсюлями. Оружие смазано, то есть содержалось правильно, и есть шанс, что и дальше не подведет. Многое за годы после катастрофы утратило боевые свойства, хотя продолжало пугать своим видом. И патроны могли отсыреть или еще как-нибудь испортиться при неправильном хранении. У них тоже имелся срок годности. Три выстрела из трех — это чудо для новых времен. И оставалась надежда еще на три таких же.
В дремучие места, где нужно продираться с трудом, Энт не совался. Местные лучше знают свою землю, они просто обойдут непроходимые дебри и настигнут на выходе из них. В такой чаще хорошо прятаться, но не бежать сквозь нее.
Сбоку послышались непонятные звуки. Энт остановился, дождался, когда канонада в груди уймется, и различил голоса.
Кто-то громко распоряжался, сзади и справа донеслась перекличка. Энт взял левее. Лес превратился в жидкий пролесок и постепенно сошел на нет. Справа доносился конский топот. Впереди — заброшенный завод. Если успеть…
Нужно успеть.
Вдоль леса и дальше к заводу уходила насыпь старой железной дороги. До того, как первые всадники вынеслись на опушку, Энт спрыгнул на ту сторону насыпи и, пригнувшись, добежал до ближайших стен. Бывший завод состоял из нескольких корпусов в разной степени разрухи. Железо большей частью превратилось в ржавчину, стены из кирпича и бетонные перекрытия пошли трещинами, крышу от падения удерживали металлические конструкции, некогда бывшие стеллажами и опорами передвижного крана. Слышался скрип и легкий треск — кажется, здание, где пытался отдышаться Энт, грозило свести счеты с жизнью именно в эти минуты. Станки давно разобраны местными жителями на запчасти — стальные пластины и болты могли пригодиться в быту, поэтому цеха большей частью пустовали. Жить под рушившейся кровлей, налаживать какое-либо дело или хранить товар никто не рисковал.
Где-то сзади всадники окружали лес. К звукам конского топота и голосов добавился новый — рев мотора. Подъехавший автомобиль остановился далеко вне видимости, четко опознался голос Коста, и донесся собачий лай.
Это худшее, что могло произойти.
Теперь горело не одно ухо, а оба, а также щеки, лоб, гортань и мысли в мозгу. Интуиция подсказывала, что Энт, кажется, отбегал свое. Если простую облаву можно каким-нибудь способом обмануть, то с собаками его найти проще простого.
Долго ждать не пришлось.
— Он ушел туда! — громко раздалось у леса, и погоня сместилась к заводским корпусам — прямо к зданию, где Энт пытался просчитать чужие действия и свои шансы.
Он помчался к следующему цеху — самому просторному. Несколько грозивших обвалиться стальных поперечин пересекали потолок прямо над головой, а в соседнем цеху, как отсюда хорошо просматривалось, точно такие же рухнули и превратили бетонную коробку в аналог древнего Колизея с картинки — виднелись тоже только стены кусками и нагромождение чего-то непонятного внутри. В тех руинах можно долго прятаться, но достаточно выпустить собак…
Снаружи показалась машина — ржавый, но вполне работоспособный пикап. И очень защищенный. От стрел и другого метательного оружия водителя по бокам и сзади защищали листы со смотровыми щелями. Вместо переднего стекла стояла решетка из арматуры. Только выстрел спереди достиг бы цели, и то можно укрыться под приборной панелью. Приваренный перед капотом стальной отбойник мог сносить кусты, молодые деревца и живность любого вида, особенно двуногую. Еще он был бы хорош для таранного удара, но вряд ли хозяева рискнут бить обо что-то рабочий автомобиль. Кто и как потом будет чинить? В кузове стоял пулемет, за которым один из воинов готовился положить погоне конец. Пулеметчик заметил Энта, но стрелять, видимо, желал не на ходу, то есть берег боеприпасы. Велик шанс промазать, а бить надо строго наверняка, ведь каждый патрон стоит целое состояние. Или, возможно, стрелок просто грозил несусветной мощью старого оружия. Но ни одного выстрела вслед не прозвучало.
Бежать дальше смысла нет.
