В дверь постучали. Но сидхе заворчал и не ответил, только сильнее притиснул меня к себе. Поцелуи становились всё более глубокими и у меня закружилась голова. За дверью было тихо, но я уже не прислушивалась. Пусть бы в неё колотились хоть головой. Мне было уже всё равно. Лами успел как-то незаметно справиться со всеми застёжками и его губы уже путешествовали по моей груди. Язык коснулся чувствительно напряжённого соска и я задрожала от острого желания. Губы обхватили весь сосок и я поняла, что хочу, чтоб никто больше не мог нам помешать. Я не хочу, чтоб он останавливался. Руки сами потянулись освободить его от одежды и сидхе вывернулся из мешающих вещей, как будто у него пропали все кости.
Горячая кожа обожгла меня ещё большим желанием. Я в первый раз гладила его полностью обнажённые плечи и спину. Касалась губами груди и ответно ловила его сосок губами. Мне хотелось вернуть это ощущение неги, пронзающее всё тело от его касаний. Хотелось успокоить трепещущий комок внизу живота и узнать, есть ли у моего любимого такой же. И я потянулась ладошкой вдоль его живота вниз. Сидхе сдавленно охнул, а я ощутила что-то упругое и влажное и испуганно отдернула руку.
-Погоди, малышка, я ведь не железный,- забормотал он, просовывая руку мне под спину и выпутывая меня из одежды.
При этом он не переставая скользил губами по груди, опускаясь к животу. Он, уже не сдерживаясь, с силой оторвал меня от постели, освобождая от последних тряпочек, мешающих ему увидеть и попробовать меня всю. Я не сопротивлялась, наоборот, меня вдруг стала раздражать одежда на нём. Я потянулась к ремню. Куда-то пропали всё стеснение и все страхи. Говорят это должно быть больно? Только я что-то не замечала, чтоб горничные на конюшне мучились болью, когда их обнимали молоденькие гвардейцы, вжимая телами в сладко пахнущее сено. Они, если и стонали, то это совсем было не похоже на боль.
Лами сам быстро освободился и от своих вещей, но прежде, чем наклониться надо мной, сдавленно застонал.
-Ты уверена, что хочешь этого, маленькая?- голос звучал болезненно и просительно одновременно.
Я не знала чего я хочу, но моё тело всё решило за меня. Я обхватила руками его бёдра и потянула к себе. Он снова заворчал, как голодный лирр, и втиснул согнутую ногу между моих колен. На секунду я заколебалась, но он уже опускался бёдрами к моему животу и я раскрылась, потянувшись ему навстречу. Что-то горячее и твёрдое коснулось паха и и гладко скользнуло вниз. Я почти заплакала от желания и когда он остановился, чуть войдя вовнутрь, сама продолжила это движение.
-Не торопись, маленькая, я не хочу, чтоб тебе было больно.
Он дразнил моё тело лёгкими покачиваниями, не опускаясь до конца и продолжал целовать то одну, то другую грудь. Я дрожала и тянулась ему навстречу, уже умоляя его или продолжить или прекратить эту муку, и, вдруг, он одним толчком вошёл так глубоко и неожиданно, что я вскрикнула больше от счастья, чем, от давно забытого мной, ожидания боли. Он двигался во мне, ловя все мои ответные движения, пока меня не утянуло в такой водоворот ощущений, что в глазах, казалось брызнули яркие всполохи.
Я лежала рядом, головой на его плече и думала, что всё уже произошло. И это было так хорошо, что куда-то ушли все сомнения и страхи.
-Чего я боялась раньше?- думала я, лениво поглаживая светлые тоненькие волоски, полосочкой спускающиеся по животу вниз,- я же хотела свободы в отношениях, жить и любить, не глядя ни на какие традиционные заморочки. Как живут многие маги и магички. Без всяких свадебных обрядов. Пока любишь и желаешь. А если у нас будут дети, то они будут лучшие. Мы же прошли проверку, и он, мой сидхе, самая подходящая пара для меня. Так определил Велед. Я могла бы с ним пожениться даже по закону. Только мне надо, чтоб мы любили друг друга и, чтоб в следующий раз между нами всё было так же чудесно, как это было сейчас.
Мне не нужно было спрашивать Лами как было ему со мной. Я слышала сейчас не только его чувства, но и мысли. Как будто он вошёл в меня весь и так и не отделился. Он тихонько и счастливо засмеялся.
-Я тоже слышу тебя,- сказал он, не разжимая губ, которые тихонько целовали мою макушку, как же ты измучила меня, чудо моё. Я хотел тебя так сильно, что каждый тот день, когда ты была вдали от меня, казался пыткой. А каждый день, когда нашёл, пыткой вдвое большей. Ты была рядом, но держала меня на расстоянии.
-Я глупая? Ты такой.. такой.. мой..
-И ты моя, любимая. Теперь точно моя. И никому тебя не отдам.
-Ой, а что теперь подумает Комэр?
-А что подумает? Он уже не маленький мальчик. И знает, что я тебя очень люблю. А теперь узнает, что и ты меня любишь тоже. Если приняла так близко.. наконец..
-Как ты думаешь, куда делся Данфи? Может с ним случилось что-нибудь? Может надо пойти его искать?
-Плакальщик жил здесь много лет и до нас. Он знает здесь каждый камешек. И скорее может спасти нас от неприятностей, чем мы его. Он найдётся. Я надеюсь. Иначе мне будет очень жаль малыша. Да и нам без него будет непросто добраться до Храма Саота. Не знаю уж, что мы там найдём, только мне почему-то хочется непременно найти сам Храм и у Тёмного Источника произнести свадебную клятву. И сказать Саоту, что ты моя. До самой смерти. А если ты будешь жить после того, как я умру, даже если станешь его невестой, я буду только счастлив, что ты жива и, может быть, иногда, вспоминаешь наши дни и те ночи, которые я ещё хочу подарить тебе.
-Я тебя тоже люблю,- громко, вслух, сказала я,- хочешь выйду и буду кричать это в лес, в небо. Пока Саот не услышит, что ты теперь мой муж.
-Я слышу,- грустно сказал бог, пугая малыша плакальщика, неожиданно отвлекшись от их беседы в подземном маленьком святилище разрушенного города саткаров.
Он закрыл глаза и его призрачная фигура заколебалась, явно желая исчезнуть из мира Чесмена. Плакальщик ощутил пугающую тоску и безмерное одиночество.
-А что мне делать теперь, что можно рассказать ей?- попытался он вернуться к прерванному разговору.
-Отведи их к Храму,- с затаённой болью ответил бог,- всё остальное потом.. Мне не хочется сейчас говорить. Я знал, что это произойдёт, но не знал, что это будет так.. больно.. Если не уйду сейчас.. к себе.. ей придётся искать возможность возвращать своего сидхе из чьего-нибудь уродливого тела.
И, полыхнув огнём, фигура бога растаяла. А маленький плакальщик остался один, держа в руках чёрный кубок из искряка. Тонкие, чуть ли не до прозрачности, стенки были наполнены золотисто-зеленоватыми блёстками так, что чернота камня казалась тёплой.
Блуждающая луна преодолела две трети пути до Чесмена. Но всё ещё была несказанно далека среди холодной и безразличной Вселенной. Прислонившись спиной к гладкому камню высоких стен кратера, Тёмный бог стоял и глядел на мириады звёзд подозрительно блестящими глазами.
Глава 9.
Плакальщик вернулся к обеду. Он, в отличие от своего всегдашнего дурашливого настроения, имел вид озабоченный и слегка недоумевающий. Как будто пытался решить задачу, условия которой так и не смог понять. Он поставил на обеденный стол, где мы примостились поесть, буквально, несколько минут назад, что-то, тщательно укутанное в ткань из тонких золотых и серебряных нитей.
-Вот,- заявил он,- я вспомнил, что в маминых видениях была эта чаша. Она стояла в городе саткаров на Алтаре Саота, в подземном Гроте Жизни. Из всех подземных сооружений не обрушилось только одно. Этот самый Грот. В этой пещере передавался пост Хранителя Традиций. Только Хранитель знал обо всех особенностях этого волшебного сосуда. Когда приходило время передачи власти, старый и новый Хранители помещали в неё свои души и так происходил переход родовой памяти и всех знаний. Она так и называется Чаша Души.
Это очень страшный обряд. Хранитель - самое почётное звание у саткаров. На него претендовали самые сильные маги народа. Только смешивая души в Чаше, никто из них не знал, чья воля победит. Ведь обе души доставались более сильному. Иногда из грота выходил омоложённым старый Хранитель. Иногда новый, но с увеличенным магическим потенциалом. А тело другого оставалось мёртвым у алтаря. В Гроте похоронены тела всех Хранителей саткаров. Кроме последнего. Он увёл оставшихся в живых в горный Храм. Но Чаша осталась здесь. Тогда город рушился и он подумал, что обвалился и Грот. Да и кто бы во время землетрясения полез в подземную пещеру?
Артефакт обнаружила одна из наших самок, много лет спустя. Убегала от хищников и провалилась в подземный проход. Она побоялась трогать такую сильную магическую вещь и оставила её на месте. Наверное, она была моей дальней родственницей, если эта память осталась в мамином роду. Я подумал, что она может тебе пригодится, Госпожа. Ты же хочешь вернуть саткарам их души. Может быть Чаша Души для этого тоже пригодна.
Выходить по жаре, во второй половине дня, решили нецелесообразным. Днём раньше, днём позже, но в любом случае выйти до восхода солнца и путешествовать большую часть времени по холодку, передохнуть и как следует поесть в обед, а вторую половину дня посвятить тому, чтоб найти удобное место для ночлега и устроиться как можно более безопасно, вот самый лучший распорядок, какой можно придумать.
Обед прошёл немного скованно. Каждый из нас был погружён в свои мысли. Комэр никак не показал, что увидел перемену в наших с Лами отношениях. Впрочем, сидхе не устраивал из этого демонстрации. Он был всё так же внимателен и предупредителен. Разве что, чаще старался прикоснуться ко мне. И, кажется, очень боялся, что я стану жалеть о случившемся. А я жалела только об одном, что это не случилось раньше. Сегодняшний вечер может быть последним шансом на долгое время, когда мы сможем побыть вдвоём, без помех. Теперь, мне было жалко тех потерянных дней, когда я могла быть так близко с любимым.
Я вызвалась убраться после обеда только для того, чтоб прихватить с собой что-нибудь для лёгкого ужина и остаться с Лами наедине на целый вечер. Труми вряд ли позволил бы нам такую роскошь, а с Данфи мы не сошлись так накоротке. Впрочем, с моим маленьким дружочком мы встретились при таких обстоятельствах, что сблизились поневоле, оставаясь один на один именно тогда, когда для обоих самым тяжким было одиночество. Сейчас в таких же обстоятельствах оказались Данфи и Комэр.
Мы и раньше проводили вечера с Лами и никому не покажется чем-то необычным, если мы не выйдем к ужину сегодня. Иногда такое случалось. Когда мы увлекались какой-нибудь общей темой, плавно перетекающей в посиделки с поцелуями. И то, что сидхе потакал моему нежеланию делать наши изменившиеся отношения всеобщим достоянием, не отменяло того, что нас обоих трясло от желания вернуться к близости, оказавшейся такой желанной для обоих.
Я пыталась сдержать своё нетерпение, почему-то мне казалось неудобным сделать так, как очень хотелось. Броситься на шею Лами, как только дверь закроется за нами.
-Я зайду к себе, приведу себя в порядок,- хотела взять паузу я, оказавшись у наших дверей. Но у меня ничего не вышло. Сидхе сзади обхватил меня руками вокруг бёдер и прижал к стеночке у двери. У меня перехватило дыхание, когда он быстро и жадно поцеловал меня в шею и прижал мою ладошку к экрану. Дверь сдвинулась и он, приподняв меня над полом, закружил, зарывшись лицом в, рассыпавшиеся по плечам, волосы. Дверь за нами скользнула в пазы. И его руки уже расстегивали пуговки у меня на груди. Прохладные ладони едва прикоснулись к самым вершинкам сосков, вызвав острую волну желания, мягко скользнули по талии к бёдрам и за секунду оставили совершенно обнажённой.
Я, совершенно ошарашенная такой скоростью происходящих событий, тем не менее, совсем не чувствовала, что хотела бы остановиться. Отдала всё в руки любимому. И только с лёгкой дрожью нетерпения ждала продолжения происходящего. За моей спиной разве что тихий шорох давал понять, что Лами не хотел отставать от меня. Первое время он раздевался, поглаживая одной рукой мой живот, едва касаясь кожи, как будто боялся отпустить даже на короткое время. Потом, на пару секунд оторвавшись от меня, отбросил всё, что мешало нам почувствовать друг друга полностью и снова прижался ко мне со спины.
Я уже ждала этого прикосновения. Его пальцы пробежали по телу и под кожей, как будто рассыпались тысячи маленьких уколов. Я ощущала его всего. Он повернул меня к себе и я обняла его руками за шею. Он приподнял меня и понёс под душ. Теплая вода струйками потекла по телу и волосам. Мы целовались, прижимаясь всё теснее. Его руки скользнули по бёдрам приподнимая меня повыше и я оказалась у него на руках. Его эмоции бурлили, передавая мне всё его желание и нетерпение.
-Прости, малышка, мне так трудно сдержать себя. Для тебя это было впервые. Тебе не больно? Скажи только, можно?- с едва сдерживаемой дрожью в голосе, прошептал он.
Я так ждала этого момента, что была готова принять его в себя с первого прикосновения к телу. Внизу живота уже пульсировало жаркое желание и я только обхватила его ногами, выдыхая на ухо тихое "да".
В этот раз всё случилось очень быстро. И так ярко, что я не смогла сдержать крика. А потом тихонько плакала от нежности, когда сидхе под горячими водяными струями оглаживал и мыл меня, как ребёнка. Целовал плечи, расчёсывая и обсушивая волосы. А потом уложил на постель и присел в ногах, поглаживая ступни и целуя пальчики на ногах.
На несколько минут я задремала от удовольствия. Когда открыла глаза, сидхе пил карминного цвета снадобье. Я засмотрелась на его ладную фигуру. Смуглый, мускулистый. Он был очень красив.
-Ты не здоров? Что ты пьёшь?- спросила я его.
-Всё в порядке, маленькая. Это бальзам.. он вкусный.
-А мне можно?
-Скорее нужно,- он протянул мне густой, пахнущий какой-то ягодой напиток.
-И вправду вкусно. Что это?
-Понимаешь, малышка, когда я второй раз попал в Источник, у меня усилилась не только регенерация, но и мои магические способности. А, поскольку, основная моя магия построена на эмпатии, то и побочные явления, сама понимаешь.. Я всё время, как на счастливой травке. Потому и артефакт просил у друга сделать. С тех пор, как я нашёл тебя, всё время боялся не сдержаться. А детей нам заводить пока не ко времени.. Вот и.. я всё время его пью. На всякий случай. Если и ты станешь, только лучше будет.
-Спасибо,- я улыбнулась и допила напиток до последней капельки, шутя перевернула и потрясла стакан,- спасибо, что бережёшь меня, любимый.
Он прилёг рядом и положил голову мне на грудь. Я с удовольствием запустила пальцы в пряди его, гладких как шёлк, волос.
-Знаешь, я ещё никогда не просыпалась рядом с мужчиной. Только в книжках про любовь пишут, какое это счастье. Мне очень хочется попробовать. Ты ведь никуда не уйдёшь?
-Даже, если ты гнать будешь,- рассмеялся он,- мне и книжки читать не надо. Я знаю, что хочу просыпаться рядом с тобой всегда.
Конечно, уснули мы далеко не сразу. Я не могла насытится его чувственной любовью. Он зажигал меня своим желанием и я всегда знала, что он от меня хочет. Когда мы проснулись, то сразу ощутили мысли друг друга. И то, как трудно оторваться от любимого и его жажды тебя.
