Деревенские посчитали за обязанность помочь нам поставить двор, поскольку у нас малыш. На складе гостевого дома нашлось и сухое ошкуренное дерево для срочных работ. Жерди для балагана взяли из тех, что каждое лето ставили на сушку для ремонта коровьих загонов. Снег срезали кирпичом до самой земли. Потом этими кирпичами придавят край шкур. Диаметр балагана решили делать метров шесть и высоту метра четыре. Всем народом справились быстро.
Огонь в своём очаге я развела сама. Соседи поделились лубяной зыбкой. Но первым место обследовал Урбан. Волчонок обнюхал качалку и мы уложили к огню Комби. Дров на первое время нам выделили. Но завтра Тоа пойдёт по хозяйски лес глянуть и деревья на дрова выбрать. А припас мы с ярмарки привезли. Старший обрадовался новым коровам. Свежая кровь. Настоящая северная порода.
Наше новое жильё наконец дало нам возможность передышки. Какого-то покоя и уюта. Можно было снова стать обычной семьёй и на некоторое время отложить невыполнимую миссию. Конечно, можно было бы сказать себе, что мы прошли пустошь и сделали для своего ребёнка больше, чем сделали те, которые молча дали своё дитя изувечить. И теперь можем почивать на лаврах. Но не стоило забывать, что у нас тоже могут быть ещё дети. И неизвестно какая им выпадет судьба. Захочет ли Бог отозваться на молитву тех, кто бросил указанный путь?..
Но у нас появилось время для счастья. Комби рос славным ребёнком. Умным и открытым. Он любил весь мир и всегда светился всем навстречу будто солнышко. Он не боялся ни людей, ни животных. Все считали, что так проявляется его дар природника. Но мы-то знали, что Бог одарил его куда щедрее.
Какое-то время люди опасались Урбана. Обычного волчонка приручить можно, но как только он вырастет и возьмут верх гормоны, волк может стать агрессивным. Да и животное это стайное. Причём стая жёстко иерархична. И вырастает волк намного раньше, чем ребёнок становится взрослым. В три года волк уже может создать семью и оставить потомство. А пятнадцать срок его жизни. Тогда как дитя в три едва начинает соображать. А к пятнадцати только считается подростком. Но Урбан не был обычным волком. Тоа предупредил старейшину, что он фамильяр. А значит срок его жизни привязан к хозяину. И он разумен. Пока Комби рос, Урбан выходил на охоту с Тоа. Я была рада. Такой помощник облегчил бы работу мужа многократно, даже если бы был просто животным и исполнял функцию собаки при охотнике. Однако, я даже представить не могла на сколько его присутствие судьбоносно для Тоа.
В первую же весну Тоа узнал о главных лесных соседях. По обе стороны озера живут две самки тигрицы. Ещё одна дальше вниз по реке. Этих троих привечает на своей территории один самец. Она у него более ста километров. Самки считают своим ареалом обычно километров двадцать пять. Муж на территорию третьей самки зашёл только в ознакомительных целях. Прошёл по краю. По следам. Но он тоже отметил свою территорию. Весна - время когда зверьё производит потомство. И обе приозёрные тигрицы понесли котят. А значит мужу пришла пора поостеречься. Но и, пока тигрята ещё не требуют пищи, и у сохатых борьба за самок, он может завалить пару самцов из проигравших свой бой за продолжение рода.
Лес звенел птичьими голосами и потому в момент, когда возникла тревожная тишь и я сразу понял - королева вышла на работу. К этому времени Урбан вымахал в крупного мосластого подростка. Он повёл меня в обход поляны с первыми ягодами земляники, но отойти от неё мы не успели. Шорох и рокочущий рык. К земле передними лапами припала тигрица, защищая тушку добытой кабарги, а напротив неё поднимался в стойку огромный гризли. Тут пожалуй не угадаешь Кому достанется добыча. Кошка беременна, а значит не так ловка, как обычно, да и самец гризли огромен и голоден. Он ещё не успел восстановить полностью утраченный за зиму вес.
Мы с Урбаном замерли, не желая переключать агрессию хищников на себя. Медведь заревел, тряся нижней губой и капая голодной слюной из пасти. На полянке стоял запах крови. И тигрица сдалась. Рванулась в кусты, как кошка из-под веника и мгновенно растворилась в подлеске. Решив отступить от добычи медведя, которую тот уже считал своей, я сделал шаг назад и под ногой предательски хрустнул сучок. Зверь обернулся и увидел меня. Для него я был новым вызовом и его агрессия ещё не успела утихнуть. Самец снова взревел. Те метров пятьдесят, что меня от него отделяли, пару секунд для жёсткого броска. Но медведь вдруг странно забулькал горлом и на полянке потемнело среди белого дня. Впереди меня прямо над маленькой фигуркой волчонка, вырастала огромная седая тень с малиновыми и синими отблесками света. Медведь застыл и, вдруг, упал на передние лапищи. А после и вовсе рванул в противоположную сторону от той, куда убежала беременная кошка.
Я только качнул головой. Такого Урбана я ещё не видел. Ну, что же, кабарга досталась мне. Хотя отбирать еду у тигрицы я не намеревался, но вряд ли она предполагала вернуться. Для гризли маленькая антилопа на один зубок. Но, прежде чем уйти с внеплановой добычей, я отрезал ей голову и освободил от кишок. Умотал в холстинку сердце, печень, почки и лёгкие и оставил внутри тушки. Стройные тонкие ножки с копытцами укоротил до колен. Теперь тушка влезет в кожаный мешок. Отправил её туда и запечатал запах. Возиться дальше на месте разборок в стойком запахе крови не стоит.
Дом встречал теплом очага и ласковыми руками Шены. Малыш Комби ползал по шкурам и заливисто хохотал, когда длинный мех щекотал его. Малыш перевернулся на спинку. У него вылезли уже два зубика и он пытался засунуть в рот свою маленькую пяточку. Урбан устроился возле входа. В его миску я отправил потроха кабарги. В подготовленную основу зелья забросил землянику и поставил котелочек на тёплый камень у очага. Пока я пообедаю зелье как раз прогреется. И я отнесу свежую печень и лекарство Марите.
На обед Шена испекла наливные шанежки с рыбой и сварила похлёбку с кроликом и сушёными белыми грибами. Грибов и щуку ей дала соседка. Шена огневичка и иногда ковала женщинам рунные браслеты. Кому от ожогов, кому для лёгких родов, а кому и свадебный. Ничего особенного. Только магия огня в ковке всегда давала нужный эффект. А если ещё рунами подкрепить.. Вот она и сделала для вдовой женщины браслет на горячие чувства. А к ней возьми да и посватайся рыбак из пришлых. По весне к Чуду рыбаки сходятся из соседних сёл. Живём-то у озера мы, да только вода ничья. Течёт куда мир зовёт. Воду нельзя присваивать. Кто бы не пришёл к озеру, пусть рыбачит. Только улов принеси старшему покажи. Чтоб мелкой рыбицы не было и на нересте, чтоб не брать.
Теперь по осени или рыбак в приймаках останется или вдовая под свекровь уйдёт. Только не та женщина Рица. У неё как мужа не стало, она три года сама рыбачила.
Пока я ел, Шена шкурку с кабарги сняла. Растянула аккуратно на сушку. Нашу половину тушки натёрла солью и травами. Я уж ей успел нанести как только из земли полезли. И купыря, и дягиля, и будры. А ту, что для старосты трогать не стала. У каждой хозяйки свои рецепты. К ним мужчины в семье привыкают. Из рук своих женщин всё вкуснее кажется.
Я Шене рассказал и как мне мясо досталось, и как мне Урбан помог. А она вспомнила, как в пустоши ей во сне приходил дух волка. И цвет у него такой же был. Значит тогда ещё мне знак привиделся. Наверное, все седые волки являются проводниками духа пустоши.
Старейшина мясу обрадовался. Молоденькую самочку, мягонькую да сладковатую съесть в удовольствие. Зубов с возрастом больше не становится. И моё вежество ему по душе пришлось. А как услышал, что я к мастеру-иллюзионисту иду, ещё и молочного добавил. Сметанки, сыру. Только Яна, его жена, сравнительно молодая женщина, выглядела недовольной. Ни мне, ни Шене она не нравилась. Из тех людей у которых всегда кислое выражение лица.
-Они богаче всех в деревне,- буркнула супруга старейшины,- могли бы зайти и купить себе продуктов.
Я сделал вид, что ничего не слышал. И поклонился, повернувшись на выход. Так проще, иначе старейшине пришлось бы отчитать жену за скупость при чужом человеке. А люди со статусом не любят неловких ситуаций.
Совсем скоро я подходил к добротному срубу мастера Кута. Марита возилась во дворе. Как оказалось, стирала. Девочка выглядела бледненькой и казалась недоспавшей. На лбу капельки пота. Для малокровных стирка тяжёлая работа.
-Марита,- позвал я,- я принёс тебе зелье и свежей печени. И староста передал молочное. Подойди малышка, я посмотрю тебя. Ты же знаешь я природник. И твоё состояние мне не очень нравится.
Я считал ауру девочки, как учила меня шаманка. Оказалось у неё немного пониженная свёртываемость крови. И слабые сосуды. При любом кровотечении она теряет больше крови чем здоровый человек. Скорее всего у неё часто идёт кровь из носа. А в этом году у неё похоже начались крови. И тоже обильные. Нужно будет сделать ещё одно зелье. Тысячелистник и пастушья сумка, дубовая кора и крапива. А ещё полевой хвощ. Сейчас эти травы активны.
-Марита, приготовь себе сегодня печёнку с гречкой. Если есть сделай салат из кислой капусты, а на вечер сделай наливной пирог со шпинатом и творогом. Если есть калина в запасе или рябина черноплодная, делай морс. Отцу всё это тоже не повредит. Пей пока это зелье, я принесу ещё. А после я тебе ауру поправлю.
-Спасибо дядя Тоа, вы добрый. И волк у вас хороший. Никогда моих курочек не пугает. А вот собака старостихи всегда. А они после того хуже несутся. Она не любит, когда её муж передаёт нам подарки. Я пыталась заплатить, но старейшина обижается.
-А ты попроси отца подарок для них. Это и не деньги и ценный отдарок. Я вот просто мечтаю своего сына отправить к мастеру в ученики. Да только он ещё малёк совсем.
-Мне батюшка лет с четырёх уже стал показывать. Я хоть и не иллюзионист, а простенькое что могу вырезать. Вот отец бивень резал, а я из кусочков серёжки вырезала,- показала она мне свои ушки.
-Сделай старостихе что-то подобное, может она и помягчает к тебе.
-Это вряд ли. Она за отца замуж хотела. А он не стал мне мачеху брать. Вот её и отдали старосте, когда его жена второго родить не сподобилась. Наша-то повитуха старая уже. Часто жёнки мрут родами. А старостины природники, но они больше по скоту. Лечить не могут. И зелий не варят. Хорошо, что вы у нас появились.
-Здоровья тебе, малышка. Пойду, пожалуй с повитухой поговорю. Знаю, не любят они, когда мужчины на родах помогают. Но хоть зелий ей предложу. Кровь запереть, боль снять, схватки усилить. А может и сговоримся.
Тоа шёл по деревне и обращал внимание на то, чем живут люди. Большинство деревенских были рыбаками. Мужчины уходили на лов. А женщины занимались огородами, птицей и мелкой скотиной. Купить корову было не по средствам многим. Но староста с семьёй очень грамотно организовали одну общую ферму. На лето, когда коров выгоняли стадом на свободный выпас, они жили на островах, не возвращаясь ежедневно в деревню. Там же их доили и кто-то из деревенских приезжал на лодке за молоком. Места здесь изобиловали крупными хищниками и стаду было легче отбиться скопом, пряча внутри молодняк. Конечно, на остров добраться труднее, но, при желании, и медведь, и тигр озеро переплывут. Но летом в лесу полно оленей и ещё больше кабанов, у которых есть странная особенность наращивать популяцию при жёсткой охоте. И нет смысла так напрягаться в охоте за домашней скотиной, когда в лесу достаточно дичи.
Потому, если оленя, лося, овцебыка добывали по строгому расписанию, и брали только самцов, то на кабанов охота была открыта круглый год. И правила эти не сильно отличались от правил южной провинции, где он, Тоа, родился и вырос. Они с Шеной уже видели, что место у деревни выгодное. Люди хорошие. А значит стоит строиться. Тоа подобрал подходящие деревья на дом. И уже зимой начал валить по одному в разных частях леса. Но для одного поставить дом работа тяжёлая. Да и лес надо не просто срубить, а ещё ошкурить и высушить под навесом. Не на год работа. Первой очередью Тоа срубил лиственницы на несколько первых венцов, что лягут прямо на землю. Обрабатывать её тяжело, но и к гниению она стойкая. Её он уже привёз. И рыбаков нанял ошкурить, пока ещё лёд стоял. А дальше пошла сосна. За день срубал лесину, очищал от веток и разрезал на нужную длину. После, как уж снег сошёл и подсохло, почти две недели свозил.
Пока рыба нерестилась, рыбаки охотно нанимались на другие работы. Пшеницу здесь сеяли озимую, а овёс и ячмень весной. Этим занимались те, у кого не было лодок. Зато была пара лошадей. Когда их возможностей не доставало, запрягали быка. Иногда и яловых коров. Все животные были приучены к упряжке. Поле было общим и если нужно было помочь, скажем, во время уборки, то выходили на работу все, кто свободен. Включая женщин и детей. В первую очередь те, у кого были коровы. При таком коллективном способе обработки полей и профильном разделении труда, в деревне не было бедных. Если случалось так, что из семьи оставался кто-то из стариков или детей без родителей, заботились о них всей деревней.
Рядом с поселением была своя мельница. Стояла она на реке, что вытекала из озера. Часть зерна оставляли скоту. А муку раздавали по количеству едоков. Остатки хранились на складах при гостевом доме. Там же строились навесы для сушки кругляка на починку загонов и стройку домов. Туда Тоа и отвозил свой лес для просушки. Строиться он начнёт уже следующей весной. А пока им хватит их уютного балагана. Шена привнесла в рецепты готовки южные традиции. Для села самой промысловой рыбой был лосось. Когда был ход, его коптили в больших количествах. Головы и кости как правило не использовали. Шена же варила из них очень крепкий бульон и держала замороженным в кладовых в мерзлоте. То же самое она делала с костями дичи. Костный бульон хорош для суставов. И для правильного пищеварения. А зимой спасал при недостаточно хорошей охоте. Особенно, если надолго завьюжит. На нём всегда можно было сделать сытную похлёбку.
Повитуха была стара и ворчлива. Тоа знал, что у неё не выжило уже несколько детей и в деревне давно уже подыскивали кем её заменить. Если не было магов, то в повитухи брали любую женщину, рожавшую, но уже вышедшую из детородного возраста, ещё лучше вдовую. Ну и желательно, чтоб травы знала. Тоа был природником и хорошим зельеваром. Но никто не знал, что была в его даре и ментальная составляющая. При нём женщины не паниковали, роды проходили спокойно. Он в своей деревне с принимал роды сначала с матерью, а потом и сам. И у Шены сына принял. Здесь на севере не любили допускать мужчин до родов. Даже магов старались использовать только как зельеваров. Если была в деревне грамотная повитуха. Не могла себе община позволить младенцев терять.
Огонь в своём очаге я развела сама. Соседи поделились лубяной зыбкой. Но первым место обследовал Урбан. Волчонок обнюхал качалку и мы уложили к огню Комби. Дров на первое время нам выделили. Но завтра Тоа пойдёт по хозяйски лес глянуть и деревья на дрова выбрать. А припас мы с ярмарки привезли. Старший обрадовался новым коровам. Свежая кровь. Настоящая северная порода.
Наше новое жильё наконец дало нам возможность передышки. Какого-то покоя и уюта. Можно было снова стать обычной семьёй и на некоторое время отложить невыполнимую миссию. Конечно, можно было бы сказать себе, что мы прошли пустошь и сделали для своего ребёнка больше, чем сделали те, которые молча дали своё дитя изувечить. И теперь можем почивать на лаврах. Но не стоило забывать, что у нас тоже могут быть ещё дети. И неизвестно какая им выпадет судьба. Захочет ли Бог отозваться на молитву тех, кто бросил указанный путь?..
Но у нас появилось время для счастья. Комби рос славным ребёнком. Умным и открытым. Он любил весь мир и всегда светился всем навстречу будто солнышко. Он не боялся ни людей, ни животных. Все считали, что так проявляется его дар природника. Но мы-то знали, что Бог одарил его куда щедрее.
Какое-то время люди опасались Урбана. Обычного волчонка приручить можно, но как только он вырастет и возьмут верх гормоны, волк может стать агрессивным. Да и животное это стайное. Причём стая жёстко иерархична. И вырастает волк намного раньше, чем ребёнок становится взрослым. В три года волк уже может создать семью и оставить потомство. А пятнадцать срок его жизни. Тогда как дитя в три едва начинает соображать. А к пятнадцати только считается подростком. Но Урбан не был обычным волком. Тоа предупредил старейшину, что он фамильяр. А значит срок его жизни привязан к хозяину. И он разумен. Пока Комби рос, Урбан выходил на охоту с Тоа. Я была рада. Такой помощник облегчил бы работу мужа многократно, даже если бы был просто животным и исполнял функцию собаки при охотнике. Однако, я даже представить не могла на сколько его присутствие судьбоносно для Тоа.
В первую же весну Тоа узнал о главных лесных соседях. По обе стороны озера живут две самки тигрицы. Ещё одна дальше вниз по реке. Этих троих привечает на своей территории один самец. Она у него более ста километров. Самки считают своим ареалом обычно километров двадцать пять. Муж на территорию третьей самки зашёл только в ознакомительных целях. Прошёл по краю. По следам. Но он тоже отметил свою территорию. Весна - время когда зверьё производит потомство. И обе приозёрные тигрицы понесли котят. А значит мужу пришла пора поостеречься. Но и, пока тигрята ещё не требуют пищи, и у сохатых борьба за самок, он может завалить пару самцов из проигравших свой бой за продолжение рода.
Лес звенел птичьими голосами и потому в момент, когда возникла тревожная тишь и я сразу понял - королева вышла на работу. К этому времени Урбан вымахал в крупного мосластого подростка. Он повёл меня в обход поляны с первыми ягодами земляники, но отойти от неё мы не успели. Шорох и рокочущий рык. К земле передними лапами припала тигрица, защищая тушку добытой кабарги, а напротив неё поднимался в стойку огромный гризли. Тут пожалуй не угадаешь Кому достанется добыча. Кошка беременна, а значит не так ловка, как обычно, да и самец гризли огромен и голоден. Он ещё не успел восстановить полностью утраченный за зиму вес.
Мы с Урбаном замерли, не желая переключать агрессию хищников на себя. Медведь заревел, тряся нижней губой и капая голодной слюной из пасти. На полянке стоял запах крови. И тигрица сдалась. Рванулась в кусты, как кошка из-под веника и мгновенно растворилась в подлеске. Решив отступить от добычи медведя, которую тот уже считал своей, я сделал шаг назад и под ногой предательски хрустнул сучок. Зверь обернулся и увидел меня. Для него я был новым вызовом и его агрессия ещё не успела утихнуть. Самец снова взревел. Те метров пятьдесят, что меня от него отделяли, пару секунд для жёсткого броска. Но медведь вдруг странно забулькал горлом и на полянке потемнело среди белого дня. Впереди меня прямо над маленькой фигуркой волчонка, вырастала огромная седая тень с малиновыми и синими отблесками света. Медведь застыл и, вдруг, упал на передние лапищи. А после и вовсе рванул в противоположную сторону от той, куда убежала беременная кошка.
Я только качнул головой. Такого Урбана я ещё не видел. Ну, что же, кабарга досталась мне. Хотя отбирать еду у тигрицы я не намеревался, но вряд ли она предполагала вернуться. Для гризли маленькая антилопа на один зубок. Но, прежде чем уйти с внеплановой добычей, я отрезал ей голову и освободил от кишок. Умотал в холстинку сердце, печень, почки и лёгкие и оставил внутри тушки. Стройные тонкие ножки с копытцами укоротил до колен. Теперь тушка влезет в кожаный мешок. Отправил её туда и запечатал запах. Возиться дальше на месте разборок в стойком запахе крови не стоит.
Дом встречал теплом очага и ласковыми руками Шены. Малыш Комби ползал по шкурам и заливисто хохотал, когда длинный мех щекотал его. Малыш перевернулся на спинку. У него вылезли уже два зубика и он пытался засунуть в рот свою маленькую пяточку. Урбан устроился возле входа. В его миску я отправил потроха кабарги. В подготовленную основу зелья забросил землянику и поставил котелочек на тёплый камень у очага. Пока я пообедаю зелье как раз прогреется. И я отнесу свежую печень и лекарство Марите.
На обед Шена испекла наливные шанежки с рыбой и сварила похлёбку с кроликом и сушёными белыми грибами. Грибов и щуку ей дала соседка. Шена огневичка и иногда ковала женщинам рунные браслеты. Кому от ожогов, кому для лёгких родов, а кому и свадебный. Ничего особенного. Только магия огня в ковке всегда давала нужный эффект. А если ещё рунами подкрепить.. Вот она и сделала для вдовой женщины браслет на горячие чувства. А к ней возьми да и посватайся рыбак из пришлых. По весне к Чуду рыбаки сходятся из соседних сёл. Живём-то у озера мы, да только вода ничья. Течёт куда мир зовёт. Воду нельзя присваивать. Кто бы не пришёл к озеру, пусть рыбачит. Только улов принеси старшему покажи. Чтоб мелкой рыбицы не было и на нересте, чтоб не брать.
Теперь по осени или рыбак в приймаках останется или вдовая под свекровь уйдёт. Только не та женщина Рица. У неё как мужа не стало, она три года сама рыбачила.
Пока я ел, Шена шкурку с кабарги сняла. Растянула аккуратно на сушку. Нашу половину тушки натёрла солью и травами. Я уж ей успел нанести как только из земли полезли. И купыря, и дягиля, и будры. А ту, что для старосты трогать не стала. У каждой хозяйки свои рецепты. К ним мужчины в семье привыкают. Из рук своих женщин всё вкуснее кажется.
Я Шене рассказал и как мне мясо досталось, и как мне Урбан помог. А она вспомнила, как в пустоши ей во сне приходил дух волка. И цвет у него такой же был. Значит тогда ещё мне знак привиделся. Наверное, все седые волки являются проводниками духа пустоши.
Старейшина мясу обрадовался. Молоденькую самочку, мягонькую да сладковатую съесть в удовольствие. Зубов с возрастом больше не становится. И моё вежество ему по душе пришлось. А как услышал, что я к мастеру-иллюзионисту иду, ещё и молочного добавил. Сметанки, сыру. Только Яна, его жена, сравнительно молодая женщина, выглядела недовольной. Ни мне, ни Шене она не нравилась. Из тех людей у которых всегда кислое выражение лица.
-Они богаче всех в деревне,- буркнула супруга старейшины,- могли бы зайти и купить себе продуктов.
Я сделал вид, что ничего не слышал. И поклонился, повернувшись на выход. Так проще, иначе старейшине пришлось бы отчитать жену за скупость при чужом человеке. А люди со статусом не любят неловких ситуаций.
Совсем скоро я подходил к добротному срубу мастера Кута. Марита возилась во дворе. Как оказалось, стирала. Девочка выглядела бледненькой и казалась недоспавшей. На лбу капельки пота. Для малокровных стирка тяжёлая работа.
-Марита,- позвал я,- я принёс тебе зелье и свежей печени. И староста передал молочное. Подойди малышка, я посмотрю тебя. Ты же знаешь я природник. И твоё состояние мне не очень нравится.
Я считал ауру девочки, как учила меня шаманка. Оказалось у неё немного пониженная свёртываемость крови. И слабые сосуды. При любом кровотечении она теряет больше крови чем здоровый человек. Скорее всего у неё часто идёт кровь из носа. А в этом году у неё похоже начались крови. И тоже обильные. Нужно будет сделать ещё одно зелье. Тысячелистник и пастушья сумка, дубовая кора и крапива. А ещё полевой хвощ. Сейчас эти травы активны.
-Марита, приготовь себе сегодня печёнку с гречкой. Если есть сделай салат из кислой капусты, а на вечер сделай наливной пирог со шпинатом и творогом. Если есть калина в запасе или рябина черноплодная, делай морс. Отцу всё это тоже не повредит. Пей пока это зелье, я принесу ещё. А после я тебе ауру поправлю.
-Спасибо дядя Тоа, вы добрый. И волк у вас хороший. Никогда моих курочек не пугает. А вот собака старостихи всегда. А они после того хуже несутся. Она не любит, когда её муж передаёт нам подарки. Я пыталась заплатить, но старейшина обижается.
-А ты попроси отца подарок для них. Это и не деньги и ценный отдарок. Я вот просто мечтаю своего сына отправить к мастеру в ученики. Да только он ещё малёк совсем.
-Мне батюшка лет с четырёх уже стал показывать. Я хоть и не иллюзионист, а простенькое что могу вырезать. Вот отец бивень резал, а я из кусочков серёжки вырезала,- показала она мне свои ушки.
-Сделай старостихе что-то подобное, может она и помягчает к тебе.
-Это вряд ли. Она за отца замуж хотела. А он не стал мне мачеху брать. Вот её и отдали старосте, когда его жена второго родить не сподобилась. Наша-то повитуха старая уже. Часто жёнки мрут родами. А старостины природники, но они больше по скоту. Лечить не могут. И зелий не варят. Хорошо, что вы у нас появились.
-Здоровья тебе, малышка. Пойду, пожалуй с повитухой поговорю. Знаю, не любят они, когда мужчины на родах помогают. Но хоть зелий ей предложу. Кровь запереть, боль снять, схватки усилить. А может и сговоримся.
Тоа шёл по деревне и обращал внимание на то, чем живут люди. Большинство деревенских были рыбаками. Мужчины уходили на лов. А женщины занимались огородами, птицей и мелкой скотиной. Купить корову было не по средствам многим. Но староста с семьёй очень грамотно организовали одну общую ферму. На лето, когда коров выгоняли стадом на свободный выпас, они жили на островах, не возвращаясь ежедневно в деревню. Там же их доили и кто-то из деревенских приезжал на лодке за молоком. Места здесь изобиловали крупными хищниками и стаду было легче отбиться скопом, пряча внутри молодняк. Конечно, на остров добраться труднее, но, при желании, и медведь, и тигр озеро переплывут. Но летом в лесу полно оленей и ещё больше кабанов, у которых есть странная особенность наращивать популяцию при жёсткой охоте. И нет смысла так напрягаться в охоте за домашней скотиной, когда в лесу достаточно дичи.
Потому, если оленя, лося, овцебыка добывали по строгому расписанию, и брали только самцов, то на кабанов охота была открыта круглый год. И правила эти не сильно отличались от правил южной провинции, где он, Тоа, родился и вырос. Они с Шеной уже видели, что место у деревни выгодное. Люди хорошие. А значит стоит строиться. Тоа подобрал подходящие деревья на дом. И уже зимой начал валить по одному в разных частях леса. Но для одного поставить дом работа тяжёлая. Да и лес надо не просто срубить, а ещё ошкурить и высушить под навесом. Не на год работа. Первой очередью Тоа срубил лиственницы на несколько первых венцов, что лягут прямо на землю. Обрабатывать её тяжело, но и к гниению она стойкая. Её он уже привёз. И рыбаков нанял ошкурить, пока ещё лёд стоял. А дальше пошла сосна. За день срубал лесину, очищал от веток и разрезал на нужную длину. После, как уж снег сошёл и подсохло, почти две недели свозил.
Пока рыба нерестилась, рыбаки охотно нанимались на другие работы. Пшеницу здесь сеяли озимую, а овёс и ячмень весной. Этим занимались те, у кого не было лодок. Зато была пара лошадей. Когда их возможностей не доставало, запрягали быка. Иногда и яловых коров. Все животные были приучены к упряжке. Поле было общим и если нужно было помочь, скажем, во время уборки, то выходили на работу все, кто свободен. Включая женщин и детей. В первую очередь те, у кого были коровы. При таком коллективном способе обработки полей и профильном разделении труда, в деревне не было бедных. Если случалось так, что из семьи оставался кто-то из стариков или детей без родителей, заботились о них всей деревней.
Рядом с поселением была своя мельница. Стояла она на реке, что вытекала из озера. Часть зерна оставляли скоту. А муку раздавали по количеству едоков. Остатки хранились на складах при гостевом доме. Там же строились навесы для сушки кругляка на починку загонов и стройку домов. Туда Тоа и отвозил свой лес для просушки. Строиться он начнёт уже следующей весной. А пока им хватит их уютного балагана. Шена привнесла в рецепты готовки южные традиции. Для села самой промысловой рыбой был лосось. Когда был ход, его коптили в больших количествах. Головы и кости как правило не использовали. Шена же варила из них очень крепкий бульон и держала замороженным в кладовых в мерзлоте. То же самое она делала с костями дичи. Костный бульон хорош для суставов. И для правильного пищеварения. А зимой спасал при недостаточно хорошей охоте. Особенно, если надолго завьюжит. На нём всегда можно было сделать сытную похлёбку.
Повитуха была стара и ворчлива. Тоа знал, что у неё не выжило уже несколько детей и в деревне давно уже подыскивали кем её заменить. Если не было магов, то в повитухи брали любую женщину, рожавшую, но уже вышедшую из детородного возраста, ещё лучше вдовую. Ну и желательно, чтоб травы знала. Тоа был природником и хорошим зельеваром. Но никто не знал, что была в его даре и ментальная составляющая. При нём женщины не паниковали, роды проходили спокойно. Он в своей деревне с принимал роды сначала с матерью, а потом и сам. И у Шены сына принял. Здесь на севере не любили допускать мужчин до родов. Даже магов старались использовать только как зельеваров. Если была в деревне грамотная повитуха. Не могла себе община позволить младенцев терять.
