Думаю, ушлый напарник применил не только пряник, но и кнут, потому что, подозреваю, знал подноготную своего оппонента.
Третий раз выслушав краткие объяснения Дени -- как только Бена унесли, вырвал странные металлические штучки из шкафа, заклеив дыры, и тщательно вымыл пол и дверцы, -- я сообразил, что большего от него не добиться, и похлопал парня по плечу, отчего тот почти сравнялся цветом с белёной стеной:
-- Так ты уже получил свою награду?
Дени замотал головой, прошепелявив мне на ухо:
-- Господин Дарси сказал, что отдаст деньги, как только вернётся «к жизни». А он всегда держит слово, ей богу…
Вспомнив прижимистого напарника, недоверчиво хмыкнул на такое заявление, поспешив во владения Пита -- подвал, где находилась покойницкая, молясь, чтобы Дохляк оказался там, а не на очередном «вызове». На этот раз удача была на моей стороне -- тощий словно жердь, но жилистый Пит, пугавший новичков, не привыкших к его «особенным», закрывавшим пол-лица очкам, своей знаменитой улыбкой, от которой мурашки рысцой пробегали по коже, был на месте.
На самом деле Пит был добрейшей души человеком и встретил младшего агента в маленьком закутке своей лаборатории, где на полках стояли страшного вида банки и колбы с очень подозрительным содержимым, приветливым:
-- Слышал, ты помог Юджину и его красотке выкарабкаться -- одобряю! Хочешь ветчины, свежайшая, со слезой… -- он поправил длинный до щиколоток кожаный фартук, указав на стол огромным мясницким ножом, на котором лежал его нехитрый, завёрнутый в простую бумагу обед.
Принюхавшись к этой трапезе, чихнул, невольно усмехаясь:
-- Да у тебя тут пахнет то ли кислотой, то ли чем похуже… Как можно есть в такой обстановке?
Пит довольно улыбнулся:
-- Это дело привычки, тут главное ничего не перепутать. Вот был случай…
Поднял руку, останавливая этот неиссякаемый фонтан красноречия:
-- Сначала ответь на вопрос, только, пожалуйста, не виляй, всё слишком серьёзно… Ты ведь мой друг, и Дарси тоже, или… нет?
Его лицо словно ещё больше вытянулось, глаза погрустнели:
-- Друг, не сомневайся… Но ты не об этом хотел спросить, да? Понимаю, Бен говорил, что рано или поздно догадаешься. Спрашивай уж, расскажу то, что знаю, а это совсем немного. Дарси любил напускать тумана, всё повторял:
-- Меньше знаешь, крепче спишь…
Он зачем-то вытер руки о белоснежное полотенце и, вздохнув, уселся на видавший виды стул, указав мне на высокий трёхногий табурет. На душе вдруг стало тоскливо -- захотелось просто уйти отсюда -- наверное, было страшно услышать правду… Хотя жизнь научила Дасти Роджа сомневаться во всём, и поэтому, присев на краешек колченогого чудовища, я обречённо вздохнул:
-- Слушаю, Пит…
Оказывается, Бен пришёл к нашему «трупорезу» накануне предполагаемой инсценировки, попросив о помощи, потому что, по его словам, мы оба оказались в трудном положении. И чтобы продолжить зашедшее в тупик расследование, Дарси предстояло «умереть», что ослабило бы бдительность врага. Всё должно было выглядеть натурально, и поэтому он не сказал о своём плане даже лучшему другу…
Во время своего повествования взволнованный Пит размахивал ножом, словно пытался разрезать кружившиеся в воздухе пылинки, его голос звучал очень искренне:
-- Клянусь, Дасти, это всё, что знаю. Вот встретишь неугомонного, сам с ним и разбирайся. Я всего лишь помог ему выбраться, заменив тело твоего дружка на труп молодого, довольно похожего бродяги. И не спрашивай -- понятия не имею, где сейчас ошивается Бен. Кто знает, что в голове у этого парня…
Кивнул:
-- Хорошо… Тогда последний вопрос, Пит -- Лурк в курсе?
Пит положил нож на стол, посмотрев как на недоумка:
-- С ума сошёл? Нет, конечно… Иначе меня бы уже вышвырнули из этого заведения или посадили в каталажку за фальсификацию…
Торопясь покинуть подвал, я нервно кусал губы:
-- Как мог Бен скрыть «такое» от напарника? Выходит, не доверял… Или всё дело в потери памяти? Чёрт его подери… Надо как можно скорее разыскать зас…ца. То, что на местах преступлений постоянно видели хромого человека, видимо, означает -- Дарси следит за негодяем…
От волнения меня знобило, и ноги спотыкались на ровном месте, но я продолжил рассуждать:
-- Почему же этот тупица сам не пришёл и не объяснил ситуацию? Потому что опасно -- или враг не купился на его «фокус со смертельным исходом», или… эта тварь подобралась слишком близко, и я могу случайно проболтаться. Неужели кто-то из своих -- Лурк, Остин или Юджин? Не верю, хотя за Лурка поручиться не могу… А что насчёт обоих напарников -- почему я так им доверяю, хотя знаю всего несколько месяцев…
Забрался в коляску, прислушиваясь к оглушительному грохоту готового разорваться сердца:
-- Так вот оно какое -- настоящее отчаяние… Что может быть страшнее предательства друзей, и что глупее -- слепого доверия? Потеряв память, ты, Дасти, уподобился слепцу, просящему помощи у незнакомцев -- вынужден полагаться на них и даже доверять свою жизнь, не имея возможности проверить, смотрят ли они на несчастного с сочувствием или, смеясь, корчат ему рожи и готовят ловушку для простака…
Расстегнув тугой воротник форменного сюртука, я вытирал ладонью стекавшие по щекам солёные капли пота, а может, и не его одного. Срочно нужно было выпить, и, подстегнув лошадей, направил их к тому самому трактиру, где в драке умудрился получить памятный удар по макушке и в который, если верить Лурку, наведывался каждую пятницу, просиживая штаны в гордом одиночестве…
-- Сегодня как раз конец недели, почему бы не возродить подзабытую традицию? Вдруг объявится тот, кого ты так долго и упорно ждал -- должно же Дасти Роджу хоть в чём-то повезти…
В трактире было немноголюдно -- слишком рано для подгулявшей публики, и, подозвав к себе приветливо кивнувшего слугу, сказал:
-- Тащи лучшую выпивку на моё обычное место, хочу напиться…
Тот понятливо проводил посетителя к столу у окна, подав пару запечатанных кувшинов и миску с «горячим», по виду напоминавшим подогретые остатки вчерашнего ужина. Я не стал привередничать, быстро наполнив кружку, и, сделав первый глоток, удивился фруктовому аромату и изысканному вкусу напитка, тронув замершего провожатого за локоть:
-- Эй, как там тебя, не знал, что в вашем свинарнике подают приличное вино…
Парень наклонился, обдавая запахом жареной рыбы и лука:
-- Я -- Тони, господин сыщик, Ваш вечный должник, -- и, видя мой изумлённый взгляд, добавил, -- Вы спасли нашу с женой малютку Пэнни, вытащив из горящего дома…
Пожал плечами:
-- Прости, Тони, не помню…
Он вздохнул, смахивая невидимые крошки со стола:
-- Понимаю, это после несчастного случая. Я тогда вынес раненого господина на улицу и подозвал старика Шаня, сделав всё, как велел Ваш друг…
От волнения сердце на мгновение замерло:
-- Какой «друг»?
-- Тот самый, что сейчас прислал Вам хорошего вина… Позвать его?
В горле словно застрял ком, и, не в силах говорить, я просто кивнул, мысленно ликуя:
-- Наконец-то хоть что-то. Кто бы ты ни был -- пора нам познакомиться, «друг»…
Тихое шуршание за спиной заставило напрячься, а когда чужая тяжёлая ладонь легла на плечо, пальцы тут же сжали рукоять кинжала. Хриплый, напоминавший кашель негромкий смех не на шутку взбесил:
-- Ну-ну, Дасти Родж, опусти оружие -- оно тебе не понадобится, во всяком случае, сейчас. Пей, вино отличное, мне удалось привезти несколько бутылок с «той стороны», а я пока сяду напротив -- мы же давно не виделись… Только сначала пообещай не действовать сгоряча и с применением грубой силы, как ты любишь. Или я уйду, и никакого разговора не будет. Согласен?
Подавив растущее желание схватить «весельчака» за руку, бросив через плечо, кивнул:
-- Давай попробуем…
Длинный, до пола, странно шелестевший плащ полностью скрывал фигуру незнакомца, так же как глубокий капюшон -- его лицо. Единственное, что я сумел заметить, пока он величественно огибал стол, словно корабль небольшую скалу, что этот тип, как Дарси, был довольно высок, но точно не прихрамывал.
Ещё он оказался обладателем хотя и неестественно хриплого, но всё же молодого голоса. Его худые руки, выглядывавшие из широких рукавов, явно принадлежали человеку, никогда не знавшему тяжёлого физического труда. Длинные узкие пальцы могли говорить об аристократических корнях владельца, или -- горячей любви к музыке. Наконец, просто артистической натуре -- например, любителю мистики и создателю прекрасных иллюзий Адаму Чадински. Да, негусто…
-- Ах, Адам, Адам -- почему же я раньше о тебе не подумал? Доверился рассказу испуганного человека, подвергшегося нападению -- которое он, кстати, мог сам организовать -- и якобы «случайно» заброшенному на «чужую» сторону. А что если там, на повороте дороги, как раз и находится загадочный переход между нашими мирами? Конечно, вряд ли всё так просто, к тому же, как проверить своё внезапное озарение -- наброситься на него с кулаками, сорвав, наконец, маску с негодяя? А если промахнусь, и он опять уйдёт….
Пока эти мысли лихорадочно крутились в моей голове, с ней начало происходить что-то странное -- она вдруг стала лёгкой и пустой, как улетающий в небо разноцветный бумажный фонарь, в то время как ноги налились страшной тяжестью, прирастая к соломенному полу трактира…
-- Вот идиот, вино наверняка отравлено…
Смех незнакомца был немного грустным, слова же звучали ласково, словно добрый дедушка бранил неразумного внука:
-- Ну что же ты, Дасти… Пора бы уже знать -- не стоит пить всё подряд, если находишься среди «чужаков» или, тем более, врагов, -- он снова засмеялся, -- не пугайся, это я не о себе. Вино не отравлено, просто небольшая «добавка» не даст тебе наделать глупостей и очистит разум. Поверь, это как раз то, что надо запутавшемуся младшему агенту Роджу. А то, честно говоря, ты такой тугодум -- давно пора было во всём разобраться…
Я почувствовал, что поневоле заливаюсь краской -- ведь этот мерзавец, как ни крути, был прав. Но в то же время меня распирало от злости, потому что сил не осталось даже поднять руку, чтобы сорвать с него капюшон. Так хотелось заглянуть в это бесстыжее, наверняка ухмылявшееся лицо, а ещё лучше -- от души плюнуть в него...
-- Чёрт, какого… чтоб…
Но в одном противник точно не солгал -- голова заработала лучше. Я внезапно успокоился, отбросив бредовое желание силой мысли приподнять дарёную бутыль «отравы», запустив её в голову наглеца, и сказал так, как будто ни капли не сомневался в своих словах:
-- Не такой уж Дасти Родж и тугодум, Адам… Вычислил же тебя. Давай, докажи, что я не прав, сними капюшон -- обещаю, посмеёмся вместе…
Над нами повисла та трагическая тишина, которую часто описывают в любовных романах, когда внезапно вернувшийся муж застаёт супругу в объятиях лучшего друга. Трое в комнате, словно умоляющее взять его в руки заряженное ружьё на стене… Ну, или что-то в этом роде. Во всяком случае, я, как и те несчастные, затаив дыхание, ждал ответа…
Кажется, у Дасти всё складывается совсем неплохо -- он, наконец, встретил друга и выяснил, кто стоит за страшными преступлениями в городе. Но жизнь слишком непредсказуема… Так чем же закончится эта история?
Не знаю, на что я рассчитывал, предложив сидящему напротив человеку, закутавшемуся в плащ так, словно он был болен проказой и боялся напугать окружающих провалившимся носом или страшными язвами на лице, сыграть «в открытую»? То есть, наконец, перестать корчить из себя загадочного незнакомца в шуршащем плаще и, открыв физиономию, честно признаться:
-- Я и есть монстр, убивавший людей в этом паршивом городе… И что ты сделаешь, глупец Дасти, со своими «ватными» руками и ногами, если даже не можешь держать веки открытыми? Олух…
Но мгновения, казалось, превратились в часы, а, сидевший напротив противник всё ещё раздумывал -- стоит ли принять моё предложение или, как в прошлый раз, приложить упрямца дубинкой по макушке, чтобы не отвечать на неудобные вопросы…
Предел терпению настал, когда слишком уж задумчивый оппонент выкинул «номер» -- вдруг рухнул на стол, опрокинув бутылку на далеко не идеально чистый пол.
Думаю, в тот момент от удивления у меня слегка вытянулось лицо:
-- Это ещё что, господин «хороший»? Так нечестно -- вздремнуть решили, что ли? А кое-кто даже руки поднять не может, чтобы сорвать капюшон и полюбоваться на Ваше личико. Обидно… -- честно говоря, я слегка растерялся, да и злиться-то уже сил не было.
Сзади кто-то резко закашлял, и от неожиданности я чуть не сполз под стол, но пухлая рука Тони вцепилась в плечо, удержав от конфуза:
-- Господин Родж, пора уходить отсюда. Чует сердце, с Вашим другом не всё в порядке…
-- Какой ещё друг, Тони… Ну-ка, проверь, бьётся ли жилка у него на шее. Неужели, обморок?
Испуганная физиономия трактирного слуги могла означать только одно -- похоже, нам с этим чудаком так и не суждено познакомиться поближе, но упустить возможность хотя бы одним глазком взглянуть на него я не мог:
-- Вот что, парень, если и в самом деле хочешь отплатить за проявленную к твоей семье доброту, сними с этого типа капюшон… Ну смелее, не укусит же он тебя, а то придётся расследовать, кто подлил отраву в вино, поданное, кстати, тобой…
Понятливый Тони тут же отдёрнул ткань, и вздох разочарования вырвался из груди младшего агента Дасти Роджа, не способного на данный момент пошевелить и пальцем. Это оказался мужчина «за сорок» с гладким как шар черепом и бесцветным лицом -- почти невидимые, удивлённо вздёрнутые брови над закрытыми глазами, кривой, неправильно сросшийся, видимо, после удара нос и плотно сжатые блёклые губы над квадратным подбородком, который явно не украшали неприятного вида шрамы.
Такая занятная, весьма запоминающаяся физиономия… Но мы точно не были знакомы, хотя совсем недавно он и утверждал обратное… Если только в «прошлой» жизни, о которой я всё равно ничего не помнил.
-- Уходите, господин сыщик, а то на Вас повесят убийство -- в шее этого типа торчит тонкая игла… -- упрямо бубнил над ухом Тони, и пришлось буркнуть в ответ:
-- Да я бы с радостью, только ноги вросли в пол. Какая ирония -- этот парень подлил яд в вино, чтобы противник лишний раз «не трепыхался», а в итоге сам «успокоился»… Интересно, кто его так?
Новый знакомый молча закинул мою руку себе на шею, рывком выдернув из-за стола. И пока я с грустью ждал, когда он, кряхтя, уронит бедное тело на пол, кто-то сильный, подозрительно знакомо пахнувший мятными леденцами и чем-то пряным подхватил обессилевшего Дасти с другой стороны, потащив к выходу.
Эти двое довели меня до коляски, не слишком бережно закинув внутрь. Второй благодетель в тёмном, напоминавшем сутану священника пальто, чьё лицо скрывала мрачная широкополая шляпа, шепнул что-то на ухо Тони, и тот, поклонившись, «растворился» в дверях трактира. Уверенно погоняя коней, похититель хмыкнул, не оборачиваясь:
-- Что ты за человек, Дасти, постоянно влипаешь в странные истории, если бы не я… Эй, что молчишь, или «паутина» добралась и до твоего обычно болтливого языка?
Губы расплылись в радостной улыбке:
-- Смотрите-ка, наш «пришибленный», наконец, объявился… Ничего не хочешь рассказать раненому напарнику, а, Дарси?
Тот натянул поводья и, развернувшись, привычным жестом сдвинул свой необычный головной убор на затылок. Его обаятельная мальчишеская улыбка осветила уставшее лицо:
Третий раз выслушав краткие объяснения Дени -- как только Бена унесли, вырвал странные металлические штучки из шкафа, заклеив дыры, и тщательно вымыл пол и дверцы, -- я сообразил, что большего от него не добиться, и похлопал парня по плечу, отчего тот почти сравнялся цветом с белёной стеной:
-- Так ты уже получил свою награду?
Дени замотал головой, прошепелявив мне на ухо:
-- Господин Дарси сказал, что отдаст деньги, как только вернётся «к жизни». А он всегда держит слово, ей богу…
Вспомнив прижимистого напарника, недоверчиво хмыкнул на такое заявление, поспешив во владения Пита -- подвал, где находилась покойницкая, молясь, чтобы Дохляк оказался там, а не на очередном «вызове». На этот раз удача была на моей стороне -- тощий словно жердь, но жилистый Пит, пугавший новичков, не привыкших к его «особенным», закрывавшим пол-лица очкам, своей знаменитой улыбкой, от которой мурашки рысцой пробегали по коже, был на месте.
На самом деле Пит был добрейшей души человеком и встретил младшего агента в маленьком закутке своей лаборатории, где на полках стояли страшного вида банки и колбы с очень подозрительным содержимым, приветливым:
-- Слышал, ты помог Юджину и его красотке выкарабкаться -- одобряю! Хочешь ветчины, свежайшая, со слезой… -- он поправил длинный до щиколоток кожаный фартук, указав на стол огромным мясницким ножом, на котором лежал его нехитрый, завёрнутый в простую бумагу обед.
Принюхавшись к этой трапезе, чихнул, невольно усмехаясь:
-- Да у тебя тут пахнет то ли кислотой, то ли чем похуже… Как можно есть в такой обстановке?
Пит довольно улыбнулся:
-- Это дело привычки, тут главное ничего не перепутать. Вот был случай…
Поднял руку, останавливая этот неиссякаемый фонтан красноречия:
-- Сначала ответь на вопрос, только, пожалуйста, не виляй, всё слишком серьёзно… Ты ведь мой друг, и Дарси тоже, или… нет?
Его лицо словно ещё больше вытянулось, глаза погрустнели:
-- Друг, не сомневайся… Но ты не об этом хотел спросить, да? Понимаю, Бен говорил, что рано или поздно догадаешься. Спрашивай уж, расскажу то, что знаю, а это совсем немного. Дарси любил напускать тумана, всё повторял:
-- Меньше знаешь, крепче спишь…
Он зачем-то вытер руки о белоснежное полотенце и, вздохнув, уселся на видавший виды стул, указав мне на высокий трёхногий табурет. На душе вдруг стало тоскливо -- захотелось просто уйти отсюда -- наверное, было страшно услышать правду… Хотя жизнь научила Дасти Роджа сомневаться во всём, и поэтому, присев на краешек колченогого чудовища, я обречённо вздохнул:
-- Слушаю, Пит…
Оказывается, Бен пришёл к нашему «трупорезу» накануне предполагаемой инсценировки, попросив о помощи, потому что, по его словам, мы оба оказались в трудном положении. И чтобы продолжить зашедшее в тупик расследование, Дарси предстояло «умереть», что ослабило бы бдительность врага. Всё должно было выглядеть натурально, и поэтому он не сказал о своём плане даже лучшему другу…
Во время своего повествования взволнованный Пит размахивал ножом, словно пытался разрезать кружившиеся в воздухе пылинки, его голос звучал очень искренне:
-- Клянусь, Дасти, это всё, что знаю. Вот встретишь неугомонного, сам с ним и разбирайся. Я всего лишь помог ему выбраться, заменив тело твоего дружка на труп молодого, довольно похожего бродяги. И не спрашивай -- понятия не имею, где сейчас ошивается Бен. Кто знает, что в голове у этого парня…
Кивнул:
-- Хорошо… Тогда последний вопрос, Пит -- Лурк в курсе?
Пит положил нож на стол, посмотрев как на недоумка:
-- С ума сошёл? Нет, конечно… Иначе меня бы уже вышвырнули из этого заведения или посадили в каталажку за фальсификацию…
Торопясь покинуть подвал, я нервно кусал губы:
-- Как мог Бен скрыть «такое» от напарника? Выходит, не доверял… Или всё дело в потери памяти? Чёрт его подери… Надо как можно скорее разыскать зас…ца. То, что на местах преступлений постоянно видели хромого человека, видимо, означает -- Дарси следит за негодяем…
От волнения меня знобило, и ноги спотыкались на ровном месте, но я продолжил рассуждать:
-- Почему же этот тупица сам не пришёл и не объяснил ситуацию? Потому что опасно -- или враг не купился на его «фокус со смертельным исходом», или… эта тварь подобралась слишком близко, и я могу случайно проболтаться. Неужели кто-то из своих -- Лурк, Остин или Юджин? Не верю, хотя за Лурка поручиться не могу… А что насчёт обоих напарников -- почему я так им доверяю, хотя знаю всего несколько месяцев…
Забрался в коляску, прислушиваясь к оглушительному грохоту готового разорваться сердца:
-- Так вот оно какое -- настоящее отчаяние… Что может быть страшнее предательства друзей, и что глупее -- слепого доверия? Потеряв память, ты, Дасти, уподобился слепцу, просящему помощи у незнакомцев -- вынужден полагаться на них и даже доверять свою жизнь, не имея возможности проверить, смотрят ли они на несчастного с сочувствием или, смеясь, корчат ему рожи и готовят ловушку для простака…
Расстегнув тугой воротник форменного сюртука, я вытирал ладонью стекавшие по щекам солёные капли пота, а может, и не его одного. Срочно нужно было выпить, и, подстегнув лошадей, направил их к тому самому трактиру, где в драке умудрился получить памятный удар по макушке и в который, если верить Лурку, наведывался каждую пятницу, просиживая штаны в гордом одиночестве…
-- Сегодня как раз конец недели, почему бы не возродить подзабытую традицию? Вдруг объявится тот, кого ты так долго и упорно ждал -- должно же Дасти Роджу хоть в чём-то повезти…
В трактире было немноголюдно -- слишком рано для подгулявшей публики, и, подозвав к себе приветливо кивнувшего слугу, сказал:
-- Тащи лучшую выпивку на моё обычное место, хочу напиться…
Тот понятливо проводил посетителя к столу у окна, подав пару запечатанных кувшинов и миску с «горячим», по виду напоминавшим подогретые остатки вчерашнего ужина. Я не стал привередничать, быстро наполнив кружку, и, сделав первый глоток, удивился фруктовому аромату и изысканному вкусу напитка, тронув замершего провожатого за локоть:
-- Эй, как там тебя, не знал, что в вашем свинарнике подают приличное вино…
Парень наклонился, обдавая запахом жареной рыбы и лука:
-- Я -- Тони, господин сыщик, Ваш вечный должник, -- и, видя мой изумлённый взгляд, добавил, -- Вы спасли нашу с женой малютку Пэнни, вытащив из горящего дома…
Пожал плечами:
-- Прости, Тони, не помню…
Он вздохнул, смахивая невидимые крошки со стола:
-- Понимаю, это после несчастного случая. Я тогда вынес раненого господина на улицу и подозвал старика Шаня, сделав всё, как велел Ваш друг…
От волнения сердце на мгновение замерло:
-- Какой «друг»?
-- Тот самый, что сейчас прислал Вам хорошего вина… Позвать его?
В горле словно застрял ком, и, не в силах говорить, я просто кивнул, мысленно ликуя:
-- Наконец-то хоть что-то. Кто бы ты ни был -- пора нам познакомиться, «друг»…
Тихое шуршание за спиной заставило напрячься, а когда чужая тяжёлая ладонь легла на плечо, пальцы тут же сжали рукоять кинжала. Хриплый, напоминавший кашель негромкий смех не на шутку взбесил:
-- Ну-ну, Дасти Родж, опусти оружие -- оно тебе не понадобится, во всяком случае, сейчас. Пей, вино отличное, мне удалось привезти несколько бутылок с «той стороны», а я пока сяду напротив -- мы же давно не виделись… Только сначала пообещай не действовать сгоряча и с применением грубой силы, как ты любишь. Или я уйду, и никакого разговора не будет. Согласен?
Подавив растущее желание схватить «весельчака» за руку, бросив через плечо, кивнул:
-- Давай попробуем…
Длинный, до пола, странно шелестевший плащ полностью скрывал фигуру незнакомца, так же как глубокий капюшон -- его лицо. Единственное, что я сумел заметить, пока он величественно огибал стол, словно корабль небольшую скалу, что этот тип, как Дарси, был довольно высок, но точно не прихрамывал.
Ещё он оказался обладателем хотя и неестественно хриплого, но всё же молодого голоса. Его худые руки, выглядывавшие из широких рукавов, явно принадлежали человеку, никогда не знавшему тяжёлого физического труда. Длинные узкие пальцы могли говорить об аристократических корнях владельца, или -- горячей любви к музыке. Наконец, просто артистической натуре -- например, любителю мистики и создателю прекрасных иллюзий Адаму Чадински. Да, негусто…
-- Ах, Адам, Адам -- почему же я раньше о тебе не подумал? Доверился рассказу испуганного человека, подвергшегося нападению -- которое он, кстати, мог сам организовать -- и якобы «случайно» заброшенному на «чужую» сторону. А что если там, на повороте дороги, как раз и находится загадочный переход между нашими мирами? Конечно, вряд ли всё так просто, к тому же, как проверить своё внезапное озарение -- наброситься на него с кулаками, сорвав, наконец, маску с негодяя? А если промахнусь, и он опять уйдёт….
Пока эти мысли лихорадочно крутились в моей голове, с ней начало происходить что-то странное -- она вдруг стала лёгкой и пустой, как улетающий в небо разноцветный бумажный фонарь, в то время как ноги налились страшной тяжестью, прирастая к соломенному полу трактира…
-- Вот идиот, вино наверняка отравлено…
Смех незнакомца был немного грустным, слова же звучали ласково, словно добрый дедушка бранил неразумного внука:
-- Ну что же ты, Дасти… Пора бы уже знать -- не стоит пить всё подряд, если находишься среди «чужаков» или, тем более, врагов, -- он снова засмеялся, -- не пугайся, это я не о себе. Вино не отравлено, просто небольшая «добавка» не даст тебе наделать глупостей и очистит разум. Поверь, это как раз то, что надо запутавшемуся младшему агенту Роджу. А то, честно говоря, ты такой тугодум -- давно пора было во всём разобраться…
Я почувствовал, что поневоле заливаюсь краской -- ведь этот мерзавец, как ни крути, был прав. Но в то же время меня распирало от злости, потому что сил не осталось даже поднять руку, чтобы сорвать с него капюшон. Так хотелось заглянуть в это бесстыжее, наверняка ухмылявшееся лицо, а ещё лучше -- от души плюнуть в него...
-- Чёрт, какого… чтоб…
Но в одном противник точно не солгал -- голова заработала лучше. Я внезапно успокоился, отбросив бредовое желание силой мысли приподнять дарёную бутыль «отравы», запустив её в голову наглеца, и сказал так, как будто ни капли не сомневался в своих словах:
-- Не такой уж Дасти Родж и тугодум, Адам… Вычислил же тебя. Давай, докажи, что я не прав, сними капюшон -- обещаю, посмеёмся вместе…
Над нами повисла та трагическая тишина, которую часто описывают в любовных романах, когда внезапно вернувшийся муж застаёт супругу в объятиях лучшего друга. Трое в комнате, словно умоляющее взять его в руки заряженное ружьё на стене… Ну, или что-то в этом роде. Во всяком случае, я, как и те несчастные, затаив дыхание, ждал ответа…
Прода от 10.05.2024, 07:00
Глава 10
Кажется, у Дасти всё складывается совсем неплохо -- он, наконец, встретил друга и выяснил, кто стоит за страшными преступлениями в городе. Но жизнь слишком непредсказуема… Так чем же закончится эта история?
Не знаю, на что я рассчитывал, предложив сидящему напротив человеку, закутавшемуся в плащ так, словно он был болен проказой и боялся напугать окружающих провалившимся носом или страшными язвами на лице, сыграть «в открытую»? То есть, наконец, перестать корчить из себя загадочного незнакомца в шуршащем плаще и, открыв физиономию, честно признаться:
-- Я и есть монстр, убивавший людей в этом паршивом городе… И что ты сделаешь, глупец Дасти, со своими «ватными» руками и ногами, если даже не можешь держать веки открытыми? Олух…
Но мгновения, казалось, превратились в часы, а, сидевший напротив противник всё ещё раздумывал -- стоит ли принять моё предложение или, как в прошлый раз, приложить упрямца дубинкой по макушке, чтобы не отвечать на неудобные вопросы…
Предел терпению настал, когда слишком уж задумчивый оппонент выкинул «номер» -- вдруг рухнул на стол, опрокинув бутылку на далеко не идеально чистый пол.
Думаю, в тот момент от удивления у меня слегка вытянулось лицо:
-- Это ещё что, господин «хороший»? Так нечестно -- вздремнуть решили, что ли? А кое-кто даже руки поднять не может, чтобы сорвать капюшон и полюбоваться на Ваше личико. Обидно… -- честно говоря, я слегка растерялся, да и злиться-то уже сил не было.
Сзади кто-то резко закашлял, и от неожиданности я чуть не сполз под стол, но пухлая рука Тони вцепилась в плечо, удержав от конфуза:
-- Господин Родж, пора уходить отсюда. Чует сердце, с Вашим другом не всё в порядке…
-- Какой ещё друг, Тони… Ну-ка, проверь, бьётся ли жилка у него на шее. Неужели, обморок?
Испуганная физиономия трактирного слуги могла означать только одно -- похоже, нам с этим чудаком так и не суждено познакомиться поближе, но упустить возможность хотя бы одним глазком взглянуть на него я не мог:
-- Вот что, парень, если и в самом деле хочешь отплатить за проявленную к твоей семье доброту, сними с этого типа капюшон… Ну смелее, не укусит же он тебя, а то придётся расследовать, кто подлил отраву в вино, поданное, кстати, тобой…
Понятливый Тони тут же отдёрнул ткань, и вздох разочарования вырвался из груди младшего агента Дасти Роджа, не способного на данный момент пошевелить и пальцем. Это оказался мужчина «за сорок» с гладким как шар черепом и бесцветным лицом -- почти невидимые, удивлённо вздёрнутые брови над закрытыми глазами, кривой, неправильно сросшийся, видимо, после удара нос и плотно сжатые блёклые губы над квадратным подбородком, который явно не украшали неприятного вида шрамы.
Такая занятная, весьма запоминающаяся физиономия… Но мы точно не были знакомы, хотя совсем недавно он и утверждал обратное… Если только в «прошлой» жизни, о которой я всё равно ничего не помнил.
-- Уходите, господин сыщик, а то на Вас повесят убийство -- в шее этого типа торчит тонкая игла… -- упрямо бубнил над ухом Тони, и пришлось буркнуть в ответ:
-- Да я бы с радостью, только ноги вросли в пол. Какая ирония -- этот парень подлил яд в вино, чтобы противник лишний раз «не трепыхался», а в итоге сам «успокоился»… Интересно, кто его так?
Новый знакомый молча закинул мою руку себе на шею, рывком выдернув из-за стола. И пока я с грустью ждал, когда он, кряхтя, уронит бедное тело на пол, кто-то сильный, подозрительно знакомо пахнувший мятными леденцами и чем-то пряным подхватил обессилевшего Дасти с другой стороны, потащив к выходу.
Эти двое довели меня до коляски, не слишком бережно закинув внутрь. Второй благодетель в тёмном, напоминавшем сутану священника пальто, чьё лицо скрывала мрачная широкополая шляпа, шепнул что-то на ухо Тони, и тот, поклонившись, «растворился» в дверях трактира. Уверенно погоняя коней, похититель хмыкнул, не оборачиваясь:
-- Что ты за человек, Дасти, постоянно влипаешь в странные истории, если бы не я… Эй, что молчишь, или «паутина» добралась и до твоего обычно болтливого языка?
Губы расплылись в радостной улыбке:
-- Смотрите-ка, наш «пришибленный», наконец, объявился… Ничего не хочешь рассказать раненому напарнику, а, Дарси?
Тот натянул поводья и, развернувшись, привычным жестом сдвинул свой необычный головной убор на затылок. Его обаятельная мальчишеская улыбка осветила уставшее лицо:
