Мы с Дани переглянулись, он встал и дал мне знак быть настороже. Шлем на голове стражника сидел странно, его края закрывали лицо, голова была опущена вниз, словно он что-то рассматривал на полу. Человек достал из кармана набор отмычек и не спеша подобрал ключ к нашим камерам, сказав голосом Мики:
«Ну что уставились, братишки? Выметайтесь, пора покинуть этот свинарник», -- и он сдвинул шлем на затылок, -- что за дурацкая форма, сдохнуть в ней можно».
Дани вышел и, ухмыльнувшись, похлопал мальчишку по плечу, я -- обнял его, шепнув: «Спасибо», -- на что Мика довольно заулыбался:
«Идите за мной, Атли ждёт нас», -- и, раскрыв перед нами дверь, повёл по тёмному коридору.
За ближайшим поворотом нас ждал старый друг, он ничего не сказал, только указал направление. К моему ужасу, нам предстояло спуститься в то самое подземелье. Увидев, что я побледнел, Атли шепнул мне на ухо:
«Не переживай, мы пойдём в другую сторону -- нас ждут покои Герцога», -- а когда я раскрыл рот, чтобы задать вопрос, охотник приложил палец к губам, призывая помалкивать. Я понятливо кивнул.
Мы и в самом деле спустились в подземелье, но сразу же свернули в неприметный боковой тоннель. Здесь Атли спокойно выдохнул:
«Теперь можешь спрашивать, Феникс, тут нас никто не услышит».
-- Почему мы идём к Герцогу, неужели Алекс у него на допросе? Я слышал, что Правитель не любит такие вещи.
-- Последнее время он очень изменился. Придворные поговаривают -- окончательно сошёл с ума. Дело в том, что вчера Алекса видели на пиру у Герцога, и тот был весьма благосклонен к нашему мальчику.
-- Что ты хочешь сказать? -- встревожился Дани.
-- Я слышал от доверенного человека, что этой ночью придурковатый правитель позвал молодого Графа Монте-Кристо в свои покои, вроде он без ума от его красоты и обаяния, даже пожаловал ему орден Розы за прекрасный подарок...
Мы с Дани переглянулись и одновременно воскликнули:
«Граф Монте-Кристо?» -- и засмеялись. Но громче всех хохотал Мика:
«Слышишь, Феникс, твой сын мне уже нравится…»
Атли удивился:
«А что не так-то? По-моему, Алекс придумал очень звучное имя».
Я чуть не подавился от смеха:
«Это точно, ай да маленький болтун. Но что ты там говорил о покоях Герцога? Он что, серьёзно собирался…»
От этой мысли мне стало совсем не до смеха, а по помрачневшему лицу Дани я понял, что и ему это не понравилось. Атли покачал головой.
-- Не знаю, что и сказать, раньше Герцог мальчиками не увлекался, но с некоторых пор он ведёт себя очень странно.
-- Тогда поторопимся, у меня плохое предчувствие, -- у Дани на щеках появились яркие пятна, которые не могли скрыть даже уродливые шрамы. Он очень переживал за сына.
И, не сговариваясь, мы прибавили шаг, практически перейдя на бег.
-- А куда ведёт этот тоннель? -- поинтересовался я.
-- Прямо в покои Герцога, -- не успел он договорить, как Дани, бросив мне: «Я вперёд», -- расправил крылья, благо, высота тоннеля позволяла это сделать, и скрылся из глаз.
Мне стало по-настоящему страшно за них обоих, и я со всех ног помчался следом. Сзади доносилось шумное дыхание Атли и Мики, но я не останавливался, чтобы их подождать. Очень скоро передо мной предстала сорванная с петель железная дверь, вид которой напомнил о необыкновенной, нечеловеческой силе брата. Я бросился вперёд и, вбежав в комнату, никого там не нашёл. Атли пробормотал:
«В углу должна быть потайная дверь в сокровищницу, но она закрыта магическим ключом».
-- Уже нет, дверь кто-то открыл.
Вслед мне прозвучали испуганные слова друга:
«Осторожно, Феникс! Это похоже на ловушку!» -- но я не обратил на них внимания. Через несколько мгновений передо мной открылась ужасная картина. Мой Алекс, окружённый голубым пламенем, медленно растворялся в воздухе. Дани неподвижно лежал на земле: глаза были закрыты, из груди торчала рукоять кинжала.
Совсем рядом, закрыв голову руками, на полу сидел Герцог, и я, не задумываясь, сжёг его. В это же мгновение Алекс исчез, не оставив за собой даже пепла. У меня подкосились ноги, и я почувствовал, что стою только благодаря крепким объятьям Атли, шепнувшего мне: «Держись, сынок».
Сзади вскрикнул Мика, но я был не в силах даже посмотреть на него. Перед моими глазами был только Дани. Оттолкнув Атли, опустился перед братом на колени. Проверил дыхание -- оно было очень слабым. Не раздумывая, протянул руку к кинжалу, но резкий голос Мари меня остановил:
«Не трогай его, скорее всего, кинжал отравлен. Дай, посмотрю».
Я даже не удивился, что она так вовремя оказалась здесь, не представляя, как скажу ей, что нашего мальчика больше нет. Мари склонилась над Дани и что-то прошептала, принюхиваясь, а потом подняла на меня свои испуганные, полные отчаяния глаза.
-- К несчастью, я права. Это не просто яд, а плохая магия. Очень плохая, Феникс. Нужен сильный колдун, ты знаешь такого? У Дани мало времени и шансов…
Я сразу же подумал о Генри, беда была в том, что он жил в моём мире. Кивнул, но ответить она мне не дала и, внимательно заглянув в мои глаза, вскрикнула. Мари всё поняла без слов, прошептав только одно слово:
«Как?»
Запинаясь, рассказал то, что увидел, и, бросившись мне на грудь, Мари зарыдала. Я пытался что-то бормотать, утешая её и себя, но получалось плохо: от моих слов её рыдания становились только громче. И тут за невысоким шкафом, заполненным золотыми и серебряными фигурками, послышался шум, и через минуту оттуда показался вполне живой сын, завёрнутый в ткань словно индиец.
Вид у него был, мягко выражаясь -- необычный, и мы с Мари растерялись. Атли забормотал какую-то молитву, а Мика выругался: «Чёрт побери, вот это номер!»
Я смотрел на сына во все глаза и не верил своему счастью, а Алекс робко произнёс: «Мама, я живой!» -- и она тут же бросилась к нему. Потом мы с Атли тоже обнимали нашего мальчика, но он даже не посмотрел на нас. Его глаза видели только отца. Я сам готов был заплакать, глядя, как он пытается уговорить Дани «проснуться».
Неожиданно положение спас Мика, о котором все временно забыли.
Он напомнил, что надо вытащить Роми, и вместе с Атли увёл Алекса с собой. Мари посмотрела им вслед и решительно повернулась ко мне:
-- Жизнь Дани в твоих руках, Феникс! Я полагаюсь на тебя. Здесь недалеко находится особенный переход, больше такого в этом мире нет. Через него любой может попасть в нужное место, надо только его представить. Я займусь детьми, отведу их к Джеку и Луизе, а ты…
-- Я знаю, куда отправлюсь с Дани, говори, где этот переход.
Мари быстро объяснила, как его найти, и убежала за детьми.
Проводив её взглядом, я склонился над братом:
«Потерпи, мой родной, не знаю, что сделаю с Генри, но заставлю его тебе помочь, чего бы мне это не стоило. Клянусь».
В это время в сокровищницу ввалилась толпа магов, и мне пришлось принять бой. Сейчас я мало походил на прежнего добродушного Феникса, поэтому сражение получилось недолгим и эффективным. У меня не было времени разводить церемонии: на кону стояла жизнь брата. Даже не взглянув на разбросанные по комнате горстки пепла, подхватил Дани на руки и отправился к переходу.
Я успел увидеть, как Мари вместе с детьми исчезла в воронке, а потом, подумав о доме Генри, в котором мы в прошлый раз вместе с Микой разыскали колдуна, сам шагнул в знакомую мне тьму.
Из перехода меня выбросило прямо перед домом колдуна, лишь каким-то чудом я смог удержаться от падения и не уронил Дани. Стояла поздняя ночь, ветер пронизывал до костей, но я не обращал на это внимания и стучал ногой в дверь до тех пор, пока она ни открылась. На пороге появился заспанный хозяин дома, как всегда в отвратительном расположении духа.
Генри был в халате, наспех наброшенном прямо на пижаму, и по своей привычке заорал на меня:
«Какого… прокляну! -- но, увидев, кто перед ним, замолчал и сразу проснулся.
-- Феникс? Вот принесла нелёгкая, раз ты здесь, значит, случилось что-то серьёзное. Ладно, проходи и положи его на диван.
Я осматривал каморку Генри. За то время, что мы с ним не виделись, там ничего не изменилось. Кто бы мог подумать, что здесь живёт человек, у которого банковский счёт ломится от денег. Впрочем, правильнее сказать, он здесь не жил, а вёл свой бизнес. Генри -- профессиональный колдун, и кое-чем мне обязан.
Хоть он и умело притворялся обыкновенным шарлатаном, зарабатывающим на жизнь предсказаниями и снятием разнообразной порчи, я-то хорошо знал его силу и умение. Мне и раньше приходилось иметь с ним дело, неспроста привёз чуть живого брата именно к нему…
-- Генри, мне нужна твоя помощь. Это мой брат, ты, наверное, помнишь его. -- Я показал на лежащего на диване Дани, -- он умирает…
-- Это не ко мне, тащи его в больницу.
-- Не шути со мной, колдун! У меня мало времени. Начинай осмотр, немедленно, -- мой голос не сулил ему ничего хорошего. Он прекрасно знал, что я могу уничтожить его за несколько секунд, поэтому весь подобрался и, зло взглянув на меня, подошёл к брату.
-- Положи его на стол, -- скомандовал он мрачно, -- вот так. А теперь отойди и не мешай.
Я так и сделал. Генри просто стоял и внимательно смотрел на Дани. Через минуту он вдруг вздрогнул и, вытаращив на меня глаза, закричал:
«Феникс, знаешь ведь, я не занимаюсь экзорцизмом. Зачем притащил беднягу ко мне?»
Я не стал ничего говорить, просто зажёг огонь на ладони, не заботясь, что пламя свободно гуляет по всей руке, зная, какое это производит впечатление.
-- Убери, я понял! -- заворчал он, -- чем его ранили? Впрочем, вижу, -- он кивнул на рукоять, торчавшую из груди брата -- отравленный клинок?
Кивнул и убрал огонь.
-- Что ж, не представляю, как мои заклинания подействуют на твоего брата, ведь он -- не человек, причём, давно.
-- В нём много лет подряд жил демон, но так и не смог поработить Дани. Потом эту мерзость изгнали, но тот успел кое-что оставить после себя…
-- Ясно, ясно. И потом начались изменения: когти, крылья, да?
-- Верно, но он всё равно оставался человеком. Мой брат очень сильный.
-- Конечно, если столько лет боролся -- он герой, но сейчас это неважно. Я уже определил тип яда, подожди, надо его нейтрализовать, -- Генри снял с висевшей на шее цепочки ключ и подошёл к сундуку, замаскированному под небольшой комод.
Я усмехнулся:
«Всё ещё хранишь зелья в этой развалине? У тебя же есть деньги, чтобы купить себе самый современный сейф…»
-- Не учи меня, ты ещё мальчишка, чтобы так со мной разговаривать, -- Генри открыл сундук и, порывшись в нём, достал небольшую баночку. Зачерпнул маленькой ложкой немного мази и развел в стакане с мутной жидкостью. Потом бесцеремонно открыл брату рот и аккуратно влил лекарство.
Я смотрел на всё это, и мне было страшно. С некоторых пор я никому не доверял, а, тем более, мошеннику Генри. Но сейчас у меня не было выбора, и он это знал. Меня затошнило, когда изо рта Дани полезла чёрная пена, а колдун убирал её, читая при этом какой-то заговор. Потом он ещё несколько раз давал брату разные снадобья. Дани не пришёл в себя, но цвет лица у него изменился.
И для меня это был хороший знак.
Несмотря на прохладу в комнате, Генри вспотел. Больше того, я заметил, что окна внутри помещения покрылись морозными узорами. Меня знобило, но не от холода, а от волнения. Внутренний жар не давал мне мёрзнуть.
-- Что дальше, Генри? -- мне не понравилось выражение его лица.
-- У твоего брата есть два варианта: или я применю своё колдовство, и он будет жить, или ничего не сделаю, и он умрёт.
-- А в чём подвох? Какие побочные действия у твоих заклинаний?
-- Боюсь, тебе это не понравится, Феникс. Во-первых, я не могу точно сказать, насколько безвредным окажется моё «лечение». Ты не дал мне времени провести полное обследование. Во-вторых, если, повторяю, если всё получится, твой брат навсегда забудет о тебе, возможно, и о всех своих родных. Считай, заново родится. Нет, он будет помнить, кто он такой и чем занимался, и даже чужих людей, но не тех, с кем у него общая кровь.
-- Он мне не родной брат, кузен.
-- Для тебя это не имеет значения, потому что для обряда мне будет нужна твоя кровь, а, значит, вспомнить других родственников у него будет шанс, а вот тебя -- никогда… Готов смириться с этим?
У меня остановилось сердце, а потом забилось так медленно, будто у него уже не было сил разгонять кровь. Меня шатало и шумело в ушах. Я сам себя не слышал, когда произносил роковые слова:
«Сделай всё, чтобы он жил…»
Остальное помню, как в тумане: колдун кивнул, силой усадил меня на диван -- сам я почти не мог двигаться, и стал проводить обряд. Всё расплывалось перед глазами. Помню только, как кривым ножом он вспорол кожу на моей руке, переливая кровь в чашу. Потом осторожно извлёк кинжал Герцога из груди Дани, зажав рану рукой. Перед моими глазами маячила пелена, а в ушах звучал голос: «Он никогда тебя не вспомнит. Шансов нет». И так раз за разом, по кругу, пока не отключился.
Генри особо со мной не церемонился, надавав крепких затрещин. Но это помогло, я пришёл в себя.
«Как Дани?» -- первое, что пробормотал пересохшими губами.
-- Он спит. Отвези беднягу домой, но постарайся не показываться ему на глаза, когда он проснётся. Брат тебя не узнает и может прибить ненароком, -- колдун хмыкнул, -- всё, уходи, утро уже. Мы с тобой в расчёте. Не появляйся здесь больше.
И он ушёл в комнату, громко хлопнув дверью. Я встал и подошёл к лежащему на столе Дани. Его кожа снова была прекрасного, чуть бледноватого оттенка, с нежным румянцем на щеках. Никакой красноты, уродливых шрамов и следов от ожогов не было и в помине. Ногти были в полном порядке, я перевернул его на бок и задрал рубашку. От косых шрамов, скрывавших крылья на спине, не осталось и следа. Смотрел, любуясь им, и не верил себе, нежно гладя по волосам:
«Дани, всё получилось -- ты чист, как и мечтал. Ничего демонического, надеюсь, твои мучения, наконец, закончились. Я отвезу тебя домой, а когда проснёшься, если будешь в порядке, уеду, чтобы больше не беспокоить. Шестнадцать лет мы не виделись. И бог знает сколько не увидимся теперь, обещаю, что постараюсь не сойти без тебя с ума…»
А потом взял на руки и перенёс в его квартиру, осторожно положив на кровать. Мне так хотелось хотя бы ещё немного побыть рядом с ним, но внезапно брат заворочался и что-то пробормотал. Я спрятался в изголовье кровати и прислушался к тому, что он шептал:
«Птенчик, ты где, куда ушёл? Побудь со мной, прошу тебя, не исчезай, Феникс…»
Я стоял, до боли вцепившись в спинку кровати, повторяя про себя:
«Не исчезну, всегда буду поблизости, просто ты не будешь об этом знать. Обещаю не пропадать надолго, Дани».
Брат внезапно сел, я еле успел спрятаться за штору. Он осмотрел себя, ощупал лоб и тихо застонал:
«Хорошо бы вспомнить, где и с кем я так напился, что голова раскалывается на части. Который час? Уже почти десять, Алекс, наверное, в школе. Надо позавтракать и посмотреть, что у меня сегодня намечено».
Вот тут сердце забарабанило: он помнил Алекса. То, что Алекс давно пропал, и наши с ним приключения в поисках сына, видно, стёрлись из его памяти. «Интересно, что и кого ещё помнит Дани?» В это время я услышал звук включённого душа -- было самое время незаметно уйти. Уже в коридоре раздался телефонный звонок. Я знал, что Дани не расставался с мобильным, и не удивился, когда услышал из ванной его голос:
«Ну что уставились, братишки? Выметайтесь, пора покинуть этот свинарник», -- и он сдвинул шлем на затылок, -- что за дурацкая форма, сдохнуть в ней можно».
Дани вышел и, ухмыльнувшись, похлопал мальчишку по плечу, я -- обнял его, шепнув: «Спасибо», -- на что Мика довольно заулыбался:
«Идите за мной, Атли ждёт нас», -- и, раскрыв перед нами дверь, повёл по тёмному коридору.
За ближайшим поворотом нас ждал старый друг, он ничего не сказал, только указал направление. К моему ужасу, нам предстояло спуститься в то самое подземелье. Увидев, что я побледнел, Атли шепнул мне на ухо:
«Не переживай, мы пойдём в другую сторону -- нас ждут покои Герцога», -- а когда я раскрыл рот, чтобы задать вопрос, охотник приложил палец к губам, призывая помалкивать. Я понятливо кивнул.
Мы и в самом деле спустились в подземелье, но сразу же свернули в неприметный боковой тоннель. Здесь Атли спокойно выдохнул:
«Теперь можешь спрашивать, Феникс, тут нас никто не услышит».
-- Почему мы идём к Герцогу, неужели Алекс у него на допросе? Я слышал, что Правитель не любит такие вещи.
-- Последнее время он очень изменился. Придворные поговаривают -- окончательно сошёл с ума. Дело в том, что вчера Алекса видели на пиру у Герцога, и тот был весьма благосклонен к нашему мальчику.
-- Что ты хочешь сказать? -- встревожился Дани.
-- Я слышал от доверенного человека, что этой ночью придурковатый правитель позвал молодого Графа Монте-Кристо в свои покои, вроде он без ума от его красоты и обаяния, даже пожаловал ему орден Розы за прекрасный подарок...
Мы с Дани переглянулись и одновременно воскликнули:
«Граф Монте-Кристо?» -- и засмеялись. Но громче всех хохотал Мика:
«Слышишь, Феникс, твой сын мне уже нравится…»
Атли удивился:
«А что не так-то? По-моему, Алекс придумал очень звучное имя».
Я чуть не подавился от смеха:
«Это точно, ай да маленький болтун. Но что ты там говорил о покоях Герцога? Он что, серьёзно собирался…»
От этой мысли мне стало совсем не до смеха, а по помрачневшему лицу Дани я понял, что и ему это не понравилось. Атли покачал головой.
-- Не знаю, что и сказать, раньше Герцог мальчиками не увлекался, но с некоторых пор он ведёт себя очень странно.
-- Тогда поторопимся, у меня плохое предчувствие, -- у Дани на щеках появились яркие пятна, которые не могли скрыть даже уродливые шрамы. Он очень переживал за сына.
И, не сговариваясь, мы прибавили шаг, практически перейдя на бег.
-- А куда ведёт этот тоннель? -- поинтересовался я.
-- Прямо в покои Герцога, -- не успел он договорить, как Дани, бросив мне: «Я вперёд», -- расправил крылья, благо, высота тоннеля позволяла это сделать, и скрылся из глаз.
Мне стало по-настоящему страшно за них обоих, и я со всех ног помчался следом. Сзади доносилось шумное дыхание Атли и Мики, но я не останавливался, чтобы их подождать. Очень скоро передо мной предстала сорванная с петель железная дверь, вид которой напомнил о необыкновенной, нечеловеческой силе брата. Я бросился вперёд и, вбежав в комнату, никого там не нашёл. Атли пробормотал:
«В углу должна быть потайная дверь в сокровищницу, но она закрыта магическим ключом».
-- Уже нет, дверь кто-то открыл.
Вслед мне прозвучали испуганные слова друга:
«Осторожно, Феникс! Это похоже на ловушку!» -- но я не обратил на них внимания. Через несколько мгновений передо мной открылась ужасная картина. Мой Алекс, окружённый голубым пламенем, медленно растворялся в воздухе. Дани неподвижно лежал на земле: глаза были закрыты, из груди торчала рукоять кинжала.
Совсем рядом, закрыв голову руками, на полу сидел Герцог, и я, не задумываясь, сжёг его. В это же мгновение Алекс исчез, не оставив за собой даже пепла. У меня подкосились ноги, и я почувствовал, что стою только благодаря крепким объятьям Атли, шепнувшего мне: «Держись, сынок».
Сзади вскрикнул Мика, но я был не в силах даже посмотреть на него. Перед моими глазами был только Дани. Оттолкнув Атли, опустился перед братом на колени. Проверил дыхание -- оно было очень слабым. Не раздумывая, протянул руку к кинжалу, но резкий голос Мари меня остановил:
«Не трогай его, скорее всего, кинжал отравлен. Дай, посмотрю».
Я даже не удивился, что она так вовремя оказалась здесь, не представляя, как скажу ей, что нашего мальчика больше нет. Мари склонилась над Дани и что-то прошептала, принюхиваясь, а потом подняла на меня свои испуганные, полные отчаяния глаза.
-- К несчастью, я права. Это не просто яд, а плохая магия. Очень плохая, Феникс. Нужен сильный колдун, ты знаешь такого? У Дани мало времени и шансов…
Я сразу же подумал о Генри, беда была в том, что он жил в моём мире. Кивнул, но ответить она мне не дала и, внимательно заглянув в мои глаза, вскрикнула. Мари всё поняла без слов, прошептав только одно слово:
«Как?»
Запинаясь, рассказал то, что увидел, и, бросившись мне на грудь, Мари зарыдала. Я пытался что-то бормотать, утешая её и себя, но получалось плохо: от моих слов её рыдания становились только громче. И тут за невысоким шкафом, заполненным золотыми и серебряными фигурками, послышался шум, и через минуту оттуда показался вполне живой сын, завёрнутый в ткань словно индиец.
Вид у него был, мягко выражаясь -- необычный, и мы с Мари растерялись. Атли забормотал какую-то молитву, а Мика выругался: «Чёрт побери, вот это номер!»
Я смотрел на сына во все глаза и не верил своему счастью, а Алекс робко произнёс: «Мама, я живой!» -- и она тут же бросилась к нему. Потом мы с Атли тоже обнимали нашего мальчика, но он даже не посмотрел на нас. Его глаза видели только отца. Я сам готов был заплакать, глядя, как он пытается уговорить Дани «проснуться».
Неожиданно положение спас Мика, о котором все временно забыли.
Он напомнил, что надо вытащить Роми, и вместе с Атли увёл Алекса с собой. Мари посмотрела им вслед и решительно повернулась ко мне:
-- Жизнь Дани в твоих руках, Феникс! Я полагаюсь на тебя. Здесь недалеко находится особенный переход, больше такого в этом мире нет. Через него любой может попасть в нужное место, надо только его представить. Я займусь детьми, отведу их к Джеку и Луизе, а ты…
-- Я знаю, куда отправлюсь с Дани, говори, где этот переход.
Мари быстро объяснила, как его найти, и убежала за детьми.
Проводив её взглядом, я склонился над братом:
«Потерпи, мой родной, не знаю, что сделаю с Генри, но заставлю его тебе помочь, чего бы мне это не стоило. Клянусь».
В это время в сокровищницу ввалилась толпа магов, и мне пришлось принять бой. Сейчас я мало походил на прежнего добродушного Феникса, поэтому сражение получилось недолгим и эффективным. У меня не было времени разводить церемонии: на кону стояла жизнь брата. Даже не взглянув на разбросанные по комнате горстки пепла, подхватил Дани на руки и отправился к переходу.
Я успел увидеть, как Мари вместе с детьми исчезла в воронке, а потом, подумав о доме Генри, в котором мы в прошлый раз вместе с Микой разыскали колдуна, сам шагнул в знакомую мне тьму.
Из перехода меня выбросило прямо перед домом колдуна, лишь каким-то чудом я смог удержаться от падения и не уронил Дани. Стояла поздняя ночь, ветер пронизывал до костей, но я не обращал на это внимания и стучал ногой в дверь до тех пор, пока она ни открылась. На пороге появился заспанный хозяин дома, как всегда в отвратительном расположении духа.
Генри был в халате, наспех наброшенном прямо на пижаму, и по своей привычке заорал на меня:
«Какого… прокляну! -- но, увидев, кто перед ним, замолчал и сразу проснулся.
-- Феникс? Вот принесла нелёгкая, раз ты здесь, значит, случилось что-то серьёзное. Ладно, проходи и положи его на диван.
Я осматривал каморку Генри. За то время, что мы с ним не виделись, там ничего не изменилось. Кто бы мог подумать, что здесь живёт человек, у которого банковский счёт ломится от денег. Впрочем, правильнее сказать, он здесь не жил, а вёл свой бизнес. Генри -- профессиональный колдун, и кое-чем мне обязан.
Хоть он и умело притворялся обыкновенным шарлатаном, зарабатывающим на жизнь предсказаниями и снятием разнообразной порчи, я-то хорошо знал его силу и умение. Мне и раньше приходилось иметь с ним дело, неспроста привёз чуть живого брата именно к нему…
-- Генри, мне нужна твоя помощь. Это мой брат, ты, наверное, помнишь его. -- Я показал на лежащего на диване Дани, -- он умирает…
-- Это не ко мне, тащи его в больницу.
-- Не шути со мной, колдун! У меня мало времени. Начинай осмотр, немедленно, -- мой голос не сулил ему ничего хорошего. Он прекрасно знал, что я могу уничтожить его за несколько секунд, поэтому весь подобрался и, зло взглянув на меня, подошёл к брату.
-- Положи его на стол, -- скомандовал он мрачно, -- вот так. А теперь отойди и не мешай.
Я так и сделал. Генри просто стоял и внимательно смотрел на Дани. Через минуту он вдруг вздрогнул и, вытаращив на меня глаза, закричал:
«Феникс, знаешь ведь, я не занимаюсь экзорцизмом. Зачем притащил беднягу ко мне?»
Я не стал ничего говорить, просто зажёг огонь на ладони, не заботясь, что пламя свободно гуляет по всей руке, зная, какое это производит впечатление.
-- Убери, я понял! -- заворчал он, -- чем его ранили? Впрочем, вижу, -- он кивнул на рукоять, торчавшую из груди брата -- отравленный клинок?
Кивнул и убрал огонь.
-- Что ж, не представляю, как мои заклинания подействуют на твоего брата, ведь он -- не человек, причём, давно.
-- В нём много лет подряд жил демон, но так и не смог поработить Дани. Потом эту мерзость изгнали, но тот успел кое-что оставить после себя…
-- Ясно, ясно. И потом начались изменения: когти, крылья, да?
-- Верно, но он всё равно оставался человеком. Мой брат очень сильный.
-- Конечно, если столько лет боролся -- он герой, но сейчас это неважно. Я уже определил тип яда, подожди, надо его нейтрализовать, -- Генри снял с висевшей на шее цепочки ключ и подошёл к сундуку, замаскированному под небольшой комод.
Я усмехнулся:
«Всё ещё хранишь зелья в этой развалине? У тебя же есть деньги, чтобы купить себе самый современный сейф…»
-- Не учи меня, ты ещё мальчишка, чтобы так со мной разговаривать, -- Генри открыл сундук и, порывшись в нём, достал небольшую баночку. Зачерпнул маленькой ложкой немного мази и развел в стакане с мутной жидкостью. Потом бесцеремонно открыл брату рот и аккуратно влил лекарство.
Я смотрел на всё это, и мне было страшно. С некоторых пор я никому не доверял, а, тем более, мошеннику Генри. Но сейчас у меня не было выбора, и он это знал. Меня затошнило, когда изо рта Дани полезла чёрная пена, а колдун убирал её, читая при этом какой-то заговор. Потом он ещё несколько раз давал брату разные снадобья. Дани не пришёл в себя, но цвет лица у него изменился.
И для меня это был хороший знак.
Несмотря на прохладу в комнате, Генри вспотел. Больше того, я заметил, что окна внутри помещения покрылись морозными узорами. Меня знобило, но не от холода, а от волнения. Внутренний жар не давал мне мёрзнуть.
-- Что дальше, Генри? -- мне не понравилось выражение его лица.
-- У твоего брата есть два варианта: или я применю своё колдовство, и он будет жить, или ничего не сделаю, и он умрёт.
-- А в чём подвох? Какие побочные действия у твоих заклинаний?
-- Боюсь, тебе это не понравится, Феникс. Во-первых, я не могу точно сказать, насколько безвредным окажется моё «лечение». Ты не дал мне времени провести полное обследование. Во-вторых, если, повторяю, если всё получится, твой брат навсегда забудет о тебе, возможно, и о всех своих родных. Считай, заново родится. Нет, он будет помнить, кто он такой и чем занимался, и даже чужих людей, но не тех, с кем у него общая кровь.
-- Он мне не родной брат, кузен.
-- Для тебя это не имеет значения, потому что для обряда мне будет нужна твоя кровь, а, значит, вспомнить других родственников у него будет шанс, а вот тебя -- никогда… Готов смириться с этим?
У меня остановилось сердце, а потом забилось так медленно, будто у него уже не было сил разгонять кровь. Меня шатало и шумело в ушах. Я сам себя не слышал, когда произносил роковые слова:
«Сделай всё, чтобы он жил…»
Остальное помню, как в тумане: колдун кивнул, силой усадил меня на диван -- сам я почти не мог двигаться, и стал проводить обряд. Всё расплывалось перед глазами. Помню только, как кривым ножом он вспорол кожу на моей руке, переливая кровь в чашу. Потом осторожно извлёк кинжал Герцога из груди Дани, зажав рану рукой. Перед моими глазами маячила пелена, а в ушах звучал голос: «Он никогда тебя не вспомнит. Шансов нет». И так раз за разом, по кругу, пока не отключился.
Генри особо со мной не церемонился, надавав крепких затрещин. Но это помогло, я пришёл в себя.
«Как Дани?» -- первое, что пробормотал пересохшими губами.
-- Он спит. Отвези беднягу домой, но постарайся не показываться ему на глаза, когда он проснётся. Брат тебя не узнает и может прибить ненароком, -- колдун хмыкнул, -- всё, уходи, утро уже. Мы с тобой в расчёте. Не появляйся здесь больше.
И он ушёл в комнату, громко хлопнув дверью. Я встал и подошёл к лежащему на столе Дани. Его кожа снова была прекрасного, чуть бледноватого оттенка, с нежным румянцем на щеках. Никакой красноты, уродливых шрамов и следов от ожогов не было и в помине. Ногти были в полном порядке, я перевернул его на бок и задрал рубашку. От косых шрамов, скрывавших крылья на спине, не осталось и следа. Смотрел, любуясь им, и не верил себе, нежно гладя по волосам:
«Дани, всё получилось -- ты чист, как и мечтал. Ничего демонического, надеюсь, твои мучения, наконец, закончились. Я отвезу тебя домой, а когда проснёшься, если будешь в порядке, уеду, чтобы больше не беспокоить. Шестнадцать лет мы не виделись. И бог знает сколько не увидимся теперь, обещаю, что постараюсь не сойти без тебя с ума…»
А потом взял на руки и перенёс в его квартиру, осторожно положив на кровать. Мне так хотелось хотя бы ещё немного побыть рядом с ним, но внезапно брат заворочался и что-то пробормотал. Я спрятался в изголовье кровати и прислушался к тому, что он шептал:
«Птенчик, ты где, куда ушёл? Побудь со мной, прошу тебя, не исчезай, Феникс…»
Я стоял, до боли вцепившись в спинку кровати, повторяя про себя:
«Не исчезну, всегда буду поблизости, просто ты не будешь об этом знать. Обещаю не пропадать надолго, Дани».
Брат внезапно сел, я еле успел спрятаться за штору. Он осмотрел себя, ощупал лоб и тихо застонал:
«Хорошо бы вспомнить, где и с кем я так напился, что голова раскалывается на части. Который час? Уже почти десять, Алекс, наверное, в школе. Надо позавтракать и посмотреть, что у меня сегодня намечено».
Вот тут сердце забарабанило: он помнил Алекса. То, что Алекс давно пропал, и наши с ним приключения в поисках сына, видно, стёрлись из его памяти. «Интересно, что и кого ещё помнит Дани?» В это время я услышал звук включённого душа -- было самое время незаметно уйти. Уже в коридоре раздался телефонный звонок. Я знал, что Дани не расставался с мобильным, и не удивился, когда услышал из ванной его голос:
