Ну, дела! Наверно, это привычка вечно недоедавшего ребёнка -- есть впрок. А Ния, уронив голову на руки, спала прямо за кухонным столом. Я осторожно разбудила и отвела в свою комнату, уложив на знакомую ей раскладушку.
На улице ещё только начинался день, а она спала без задних ног. Видно, очень устала, и ночи ей было мало, чтобы как следует отдохнуть. А что если она действительно «в бегах»? Что за жизнь Ния вела раньше? Всё время пряталась, ела, когда придётся, спала, где придётся. Неудивительно, что она расслабилась, может быть, первый раз за, бог знает, сколько времени.
Я вышла из комнаты и столкнулась нос к носу с бабой Ниной, смотревшей на меня с подозрением.
-- Ох, не нравится мне твоя подружка, Лёка! Ты бы за вещами присматривала, что ли. Я на таких детишек из детдома насмотрелась: их, конечно, жалко, а потом, глядишь, и кошелька нет.
В ответ я фыркнула и сверкнула глазами, чтобы она поняла -- свою подружку в обиду не дам. Но на неё это не подействовало, бабушка демонстративно перенесла чемоданы из коридора в комнату сестры, где собралась жить. Я её не осуждала, честно говоря, даже была рада, что она убрала вещи подальше, и в самом деле -- мало ли что…
Тут раздался звонок. Открыла дверь и замерла. Он стоял в своей серой куртке и смотрел на меня как-то очень грустно.
-- Привет, ещё раз, -- я ухмыльнулась, -- и что же тебе нужно? Опять скажешь, что тебя преследую?
-- Где Ния? -- без предисловий перешёл он сразу к делу.
-- Спит, -- ответила, понимая, что врать ему нет смысла: наверняка проследил за ней до нашего дома.
-- Я должен её забрать, поверь, так будет лучше и для неё. Здесь ей грозит опасность. Клянусь, что не причиню Ние вреда.
-- Да ну? Как там в переулке? Я же своими глазами видела, что ты с ней сделал. Ты её чуть не убил! -- прошипела не хуже змеи, чтобы бабушка не услышала.
-- Всё было совсем не так. Да, мне пришлось с ней драться. Но я её ни разу не ударил. Это она нападала, мне приходилось только защищаться, -- ответил он так же шёпотом.
-- Да ты что! Ну, надо же! Значит, кровь мне привиделась: ах, обман зрения!
-- Ещё раз говорю, я её не трогал, видно, она уже была ранена, просто этого не заметил!
-- Надо же, слона-то он и не заметил! А лужу крови ты тоже не заметил, лжец!
-- Какого ещё слона? Ты о чём, девушка! У тебя, что глюки? Не трогал я её, видно, у неё старая рана открылась во время боя, -- его голос дрожал от возмущения, а глаза были честные-пречестные…
-- Ну, не знаю, как тебя там зовут, с раненой девушкой драться -- не занятие для настоящего мужчины, -- «завернула» я, и самой при этом стало его жаль. Он побледнел от такого обвинения. А я покраснела от стыда. Ну, в самом деле, и что на человека набросилась? А вдруг он не врёт?
-- Знаешь, Лёка, была бы ты парнем…
-- А я вот девушка, но это ведь не важно, правда? -- продолжила, но уже безо всякого энтузиазма. Он обиженно молчал. Потом развернулся, но перед тем как уйти, пробурчал: «Меня зовут Свен».
-- Понятно. А почему -- Свен? На скандинава ты не очень похож, -- крикнула ему вдогонку.
-- Потому. В армии так друзья прозвали и вообще, тебя это не касается.
И ушёл. Я захлопнула дверь. На душе было тошно.
«Ну вот, Свен, и поговорили. Рада была познакомиться. В армии, говоришь, был? Понятно, где кулаками научился махать», -- сама себе сказала я и, повесив голову, пошла на кухню. Там окно выходило на улицу. Я выглянула, надеясь увидеть этого чудика. Зачем это сделала? Наверное, потому что обидела его и очень хотела ему поверить.
«Ходят тут всякие, смущают глупых девушек. Лучше б одел на себя что-нибудь поприличнее, актёр погорелого театра, Свен, -- фыркала, кусая губы, -- так и не появился на улице, а жаль. Вдруг я его больше не увижу? Да нет, увижу! У меня же Ния. Она ему нужна…»
Ния проспала до вечера, а когда я пришла в комнату, чтобы позвать её к ужину, она снова сбежала. Правда, Катина куртка, которую я успела зашить, и сапожки были на месте. Неужели босиком ушла, сумасшедшая! Но, присмотревшись, заметила, что пропали те ботинки, в которых она была раньше -- странные, с загнутыми носами. Я их почистила от крови и посушила. И всё равно, как она сентябрьской ночью без куртки?
На этот раз Ния не оставила записки. Ну и ладно. Я начала привыкать, что она появляется и исчезает из моей жизни, когда ей вздумается. Смирившись с этим, пошла на кухню, откуда раздавались подозрительные крики. Судя по басистому голосу, это была бабушка. Оказалось, что вместе с Нией исчезла целая зажаренная курица, приготовленная бабулей нам на ужин. Я безропотно стерпела причитающиеся мне упрёки и мудрые замечания о том, как вредно не слушать старших. Оставалось только признать свою вину. Что я и сделала, согласно покивав.
На этом конфликт был исчерпан, и мы поужинали пустой картошкой, потому что вместе с курицей нас покинули и колбаса, и сосиски. Но я не особо огорчилась этому, успокоенная тем, что ближайшее время Ния не будет голодать. А вот баба Нина ещё долго на меня дулась. Катя же возместила не доставшиеся ей «куриные» калории сладким пирогом и конфетами.
После ужина сестра с бабушкой уселись у телевизора в гостиной, а я вернулась в свою комнату и бесцельно ходила из угла в угол. У меня было стойкое ощущение, что то-то должно произойти, и, причём, очень скоро. Звонок в дверь прозвенел через пару минут.
«Да сегодня просто день открытых дверей», -- пронеслось у меня в голове, пока гадала, кого же увижу. Это оказался Свен. Куртка на нём была разорвана в нескольких местах, самая большая дыра была на груди, через неё просвечивало голое тело. Мысль о том, что под серой курткой у парнишки ничего нет, смутила меня и на время лишила дара речи. Чем он и воспользовался.
Ни слова не говоря, Свен проскочил мимо меня сначала на кухню, оттуда в гостиную, где у телека мирно сидели мои родственники, бросил на ходу им: «Здравствуйте!» -- и, осмотревшись, по-хозяйски пошёл в мою комнату. Я ещё не успела отойти от шока, как он выскочил из комнаты и, подбежав ко мне, схватив за плечи, начал трясти.
-- Где Ния? -- требовательно крикнул он мне в лицо, да так, что я чуть не оглохла на оба уха.
-- А можно потише, а? Здесь, кроме тебя, глухих нет, или пока не было. И перестань меня так трясти, я же не плодовое дерево, -- крикнула ему в ответ, но осеклась. На голове Свена была кровь, на ушах тоже. Похоже, кто-то сильно ударил его по макушке. Неудивительно, что он так кричал: наверное, был контужен и плохо слышал.
-- Что случилось, Свен? На тебя напали? -- испуганно спросила уже нормальным тоном, не обращая внимания на высунувшихся из гостиной бабушку и сестру. На их лицах читалось неприкрытое изумление и множество вопросов ко мне, и, в частности: «Это ещё кто?»
Я мельком бросила на них взгляд.
-- Идите, идите, занимайтесь своими делами, это друг ко мне пришёл! Всё в порядке!
По выражению их лиц было ясно, что они так не думают. Ещё один «мой друг» в рваной одежде вызывал у них понятное беспокойство. Но я взяла инициативу в свои руки и, вытолкав растерянных родственников назад в гостиную, бесцеремонно закрыла перед ними дверь. После чего, смахнув со лба выступивший пот, схватила вопросительно смотрящего на меня Свена за руку и втащила в свою комнату. А потом зачем-то закрыла защёлку на двери. Чтобы не мешали, наверное.
Толкнула потерявшего дар речи Свена на диван, встала перед ним, скрестив руки на груди, и грозно спросила: «Давай, колись, что там у вас с Нией произошло? Это она тебя так по голове приложила? А потом сбежала, да?»
У Свена были такие испуганные, широко открытые глаза, но на моё обвинение он только отрицательно покачал головой. Тяжело вздохнул и закрыл ладонями лицо. Он молчал, а я ждала ответа. А он всё никак не хотел говорить, потом его плечи задрожали. Я испугалась: неужели довела такого парня до слёз? Довела, но только это были слёзы смеха.
Свен убрал руки от лица и вытер рукавом куртки слезящиеся глаза. Он смеялся -- сначала тихо, а потом во весь голос.
«Ну, всё! Сдвинулся, бедный! Неудивительно, видно крепко его по головушке-то приложили! И что теперь прикажите мне делать? «Скорую» вызывать, что ли?» -- я растерянно смотрела на него, кусая губы.
Отсмеявшись, Свен потрогал свою голову и сморщился от боли, на его ладони осталась кровь. Он посмотрел на меня с улыбкой и громко сказал: «Ну и насмешила ты меня, грозная воительница. Я уж думал, ты меня сейчас пытать будешь. Принеси-ка мне лучше мокрое полотенце и йод, пожалуйста, Лёка», -- после чего завалился на диван. Рука его беспомощно упала. Кажется, он потерял сознание.
В первое мгновение я растерялась, потом заметалась по комнате, хотя прекрасно знала, где лежит аптечка. Если бы на месте Свена была Ния, я точно знала бы, что надо делать, а рядом с ним…почему-то мои мозги работали хуже. Наконец, нашла пузырёк с нашатырём, открыла и безжалостно сунула его Свену под нос. Тот глубоко вздохнул, закашлялся и открыл глаза.
-- Что это такое? Какой-то новый вид пытки? -- прохрипел он, приходя в себя, отталкивая мою руку с флаконом, который я, как зачарованная, продолжала подсовывать ему под нос.
-- Лёка, хватит, пожалуйста, сдаюсь, ты победила, только убери эту гадость от меня! -- умоляюще шептал он, пытаясь закрыть лицо руками.
Очнувшись, поспешно убрала «ароматный» пузырёк в шкаф. Свен с недоверием следил за моими передвижениями, словно ожидал от меня ещё какой-нибудь пакости. Виновато улыбнувшись, показала ему пустые руки -- мол, видишь, ничего у меня нет. Но он продолжал смотреть на меня с подозрением.
От такого взгляда мне стало как-то не по себе. И я решила его успокоить.
-- Хватит на меня так пялиться! Сейчас принесу полотенце и йод, раз просил.
И ушла, а Свен провожал меня встревоженным взглядом, неужели так нашатыря испугался, вот чудак! Когда вернулась в комнату, он сидел такой бледный, что я заволновалась, как бы снова не отключился. Но он держался, хоть, очевидно, ему было плохо. Свен взял протянутое мной полотенце и медленно подошел к висевшему на стене зеркалу. Вытер кровь с лица, а потом приложил полотенце к ране на голове.
Я, наконец, очнулась от ступора, и, решительно взяв его за руку, снова осторожно усадила на диван.
-- Сиди и не двигайся, лечить буду!
-- Ой, Лёка! Мне уже страшно!
-- Не смешно. Ну-ка, не дёргайся, терпи. Подумаешь, поболит немножко и пройдёт, -- уговаривала я Свена, обрабатывая раны на лице и затылке. Он преувеличенно охал и стонал, называл меня мучительницей и садисткой, ну просто издевался надо мной!
Я так увлеклась процессом «оказания первой помощи», что не сразу заметила сестру и бабушку, приоткрывших дверь в мою комнату, и с интересом прислушивавшихся к нашему со Свеном разговору: Катька -- с ехидной усмешкой, бабушка -- с помрачневшим лицом, не обещавшим нам обоим ничего хорошего.
-- Баба Нина, это мы так шутим, не обращай внимания! Мой друг такой шутник! С ним не соскучишься, -- тщетно пыталась я выкрутиться из создавшегося положения.
-- Это с тобой, Ольга Михайловна, не соскучишься! -- прогремела в ответ бабушка, -- что здесь происходит, объяснишь ты мне вразумительно или нет? Может мне в полицию позвонить? Я не потерплю, чтобы всякие бомжи шатались по квартире моего сына! А ты, внучка, совсем распустилась: ни стыда, ни совести у тебя нет!
Голос её грохотал подобно раскатам грома. Я чувствовала себя маленькой, совершенно беспомощной девочкой, случайно угодившей в логово суровой великанши. На выручку пришла сестра: она скорчила гримасу и схватилась руками за живот.
-- Ой, бабулечка, что-то мне нехорошо! Кажется, я объелась пирожками, может в них капуста была несвежая!
-- «Несвежая»? Что ты такое говоришь, я же при тебе готовила!
В ответ хитроумная лиса скривилась ещё сильнее.
-- Ой-ой, как колит! Мне срочно надо лечь!
Баба Нина встревожилась, осторожно взяла Катю за руку и увела её, временно забыв про нас.
-- Видишь, Свен, к чему привели твои вопли. Мне за тебя теперь перед бабушкой отдуваться придётся.
-- Ну, извини, перегнул палку, -- виновато вздохнул он и замолчал.
Вся моя злость на него прошла, стоило мне ещё раз взглянуть на кровоподтёки на его лице и синие тени под глазами.
«Вот всегда бы так сидел и молчал, а то порет всякую чушь», -- подумала я со вздохом и быстро пошла на кухню, где приготовила ему чай и набрала полную тарелку оставленных «на завтра» пирожков. Проходя мимо Катиной комнаты, услышала, как сестрёнка обрабатывает доверчивую бабушку.
-- Посиди со мной, бабушка, мне так сразу легче становится. Расскажи ещё что-нибудь.
Катя своё дело знает! Удовлетворённо хмыкнув, вернулась к себе. Свен практически задремал сидя, куртка распахнулась у него на груди, и мне стало неловко, ведь под ней у бедняги не было даже рубашки. «Странный он всё-таки, на какой помойке одевался? Если он наёмник, то должен неплохо зарабатывать, неужели на рубашку денег не хватило?» -- думала я, ставя на журнальный столик чайник и тарелку с пирожками.
-- Просыпайся, ужин проспишь, -- негромко сказала я, но Свен услышал. Он сразу открыл глаза и с удивлением осмотрелся, видимо, уже забыв, где находился. Потом увидел меня и улыбнулся. «Неужели такая смешная, что вызываю у него весёлое настроение?» -- я обиженно насупилась.
Свен радостно потёр руки при виде еды и сразу же на неё набросился. Я смотрела, как исчезают с тарелки один за другим пирожки, и думала: «Как же они с Нией похожи! Бегают друг за другом в странной, часто рваной одежде; дерутся, регулярно появляются рядом со мной раненые и просят помощи. Едят так, словно только что прибыли из голодного края и, кажется, скоро надолго обоснуются у меня дома. А я им обоим в этом ещё и помогаю. А что со мной теперь бабушка сделает, подумать страшно…»
Наевшись, Свен откинулся на спинку дивана.
-- Вот это пирожки! Ничего вкуснее в своей жизни не ел, сама, что ли готовила?
-- Бабушка, а тебе-то какая разница?
-- Твоя правда, никакой. Спасибо, Лёка, добрая ты душа, и прости меня за доставленные хлопоты. Я, в общем-то, не собирался тут засиживаться. Это была ещё одна отчаянная попытка застать Нию врасплох. До чего же вредная девчонка, сил моих нет…
Я не ожидала от него извинений и поэтому растерялась.
-- Ты мой должник и обещал ответить на вопросы.
-- Валяй, спрашивай, отвечу на парочку, -- вздохнув, сказал незваный гость, и я заметила, что у него слипаются глаза. Надеюсь, он не рассчитывал тут заночевать? Убью своими руками…
-- Кто такая Ния? Она вообще -- человек? -- выпалила я.
-- Ну, что-то вроде. Не такая, как все, и очень опасная. Не заводи с ней дружбу, Лёка. Она не понимает, что значит дружить, у неё мозги по-другому повёрнуты. Ния хитрая и бывает очень жестокой. Для неё убить человека -- раз плюнуть, поверь мне. Пока она рядом -- вы все в большой опасности. Я не собираюсь причинять ей вред, просто хочу вернуть туда, где она не сможет навредить ни себе, ни другим. И ещё. Не я один ищу её…
На улице ещё только начинался день, а она спала без задних ног. Видно, очень устала, и ночи ей было мало, чтобы как следует отдохнуть. А что если она действительно «в бегах»? Что за жизнь Ния вела раньше? Всё время пряталась, ела, когда придётся, спала, где придётся. Неудивительно, что она расслабилась, может быть, первый раз за, бог знает, сколько времени.
Я вышла из комнаты и столкнулась нос к носу с бабой Ниной, смотревшей на меня с подозрением.
-- Ох, не нравится мне твоя подружка, Лёка! Ты бы за вещами присматривала, что ли. Я на таких детишек из детдома насмотрелась: их, конечно, жалко, а потом, глядишь, и кошелька нет.
В ответ я фыркнула и сверкнула глазами, чтобы она поняла -- свою подружку в обиду не дам. Но на неё это не подействовало, бабушка демонстративно перенесла чемоданы из коридора в комнату сестры, где собралась жить. Я её не осуждала, честно говоря, даже была рада, что она убрала вещи подальше, и в самом деле -- мало ли что…
Тут раздался звонок. Открыла дверь и замерла. Он стоял в своей серой куртке и смотрел на меня как-то очень грустно.
-- Привет, ещё раз, -- я ухмыльнулась, -- и что же тебе нужно? Опять скажешь, что тебя преследую?
-- Где Ния? -- без предисловий перешёл он сразу к делу.
-- Спит, -- ответила, понимая, что врать ему нет смысла: наверняка проследил за ней до нашего дома.
-- Я должен её забрать, поверь, так будет лучше и для неё. Здесь ей грозит опасность. Клянусь, что не причиню Ние вреда.
-- Да ну? Как там в переулке? Я же своими глазами видела, что ты с ней сделал. Ты её чуть не убил! -- прошипела не хуже змеи, чтобы бабушка не услышала.
-- Всё было совсем не так. Да, мне пришлось с ней драться. Но я её ни разу не ударил. Это она нападала, мне приходилось только защищаться, -- ответил он так же шёпотом.
-- Да ты что! Ну, надо же! Значит, кровь мне привиделась: ах, обман зрения!
-- Ещё раз говорю, я её не трогал, видно, она уже была ранена, просто этого не заметил!
-- Надо же, слона-то он и не заметил! А лужу крови ты тоже не заметил, лжец!
-- Какого ещё слона? Ты о чём, девушка! У тебя, что глюки? Не трогал я её, видно, у неё старая рана открылась во время боя, -- его голос дрожал от возмущения, а глаза были честные-пречестные…
-- Ну, не знаю, как тебя там зовут, с раненой девушкой драться -- не занятие для настоящего мужчины, -- «завернула» я, и самой при этом стало его жаль. Он побледнел от такого обвинения. А я покраснела от стыда. Ну, в самом деле, и что на человека набросилась? А вдруг он не врёт?
-- Знаешь, Лёка, была бы ты парнем…
-- А я вот девушка, но это ведь не важно, правда? -- продолжила, но уже безо всякого энтузиазма. Он обиженно молчал. Потом развернулся, но перед тем как уйти, пробурчал: «Меня зовут Свен».
-- Понятно. А почему -- Свен? На скандинава ты не очень похож, -- крикнула ему вдогонку.
-- Потому. В армии так друзья прозвали и вообще, тебя это не касается.
И ушёл. Я захлопнула дверь. На душе было тошно.
«Ну вот, Свен, и поговорили. Рада была познакомиться. В армии, говоришь, был? Понятно, где кулаками научился махать», -- сама себе сказала я и, повесив голову, пошла на кухню. Там окно выходило на улицу. Я выглянула, надеясь увидеть этого чудика. Зачем это сделала? Наверное, потому что обидела его и очень хотела ему поверить.
«Ходят тут всякие, смущают глупых девушек. Лучше б одел на себя что-нибудь поприличнее, актёр погорелого театра, Свен, -- фыркала, кусая губы, -- так и не появился на улице, а жаль. Вдруг я его больше не увижу? Да нет, увижу! У меня же Ния. Она ему нужна…»
Прода от 24.02.2020, 09:06
Глава 7
Ния проспала до вечера, а когда я пришла в комнату, чтобы позвать её к ужину, она снова сбежала. Правда, Катина куртка, которую я успела зашить, и сапожки были на месте. Неужели босиком ушла, сумасшедшая! Но, присмотревшись, заметила, что пропали те ботинки, в которых она была раньше -- странные, с загнутыми носами. Я их почистила от крови и посушила. И всё равно, как она сентябрьской ночью без куртки?
На этот раз Ния не оставила записки. Ну и ладно. Я начала привыкать, что она появляется и исчезает из моей жизни, когда ей вздумается. Смирившись с этим, пошла на кухню, откуда раздавались подозрительные крики. Судя по басистому голосу, это была бабушка. Оказалось, что вместе с Нией исчезла целая зажаренная курица, приготовленная бабулей нам на ужин. Я безропотно стерпела причитающиеся мне упрёки и мудрые замечания о том, как вредно не слушать старших. Оставалось только признать свою вину. Что я и сделала, согласно покивав.
На этом конфликт был исчерпан, и мы поужинали пустой картошкой, потому что вместе с курицей нас покинули и колбаса, и сосиски. Но я не особо огорчилась этому, успокоенная тем, что ближайшее время Ния не будет голодать. А вот баба Нина ещё долго на меня дулась. Катя же возместила не доставшиеся ей «куриные» калории сладким пирогом и конфетами.
После ужина сестра с бабушкой уселись у телевизора в гостиной, а я вернулась в свою комнату и бесцельно ходила из угла в угол. У меня было стойкое ощущение, что то-то должно произойти, и, причём, очень скоро. Звонок в дверь прозвенел через пару минут.
«Да сегодня просто день открытых дверей», -- пронеслось у меня в голове, пока гадала, кого же увижу. Это оказался Свен. Куртка на нём была разорвана в нескольких местах, самая большая дыра была на груди, через неё просвечивало голое тело. Мысль о том, что под серой курткой у парнишки ничего нет, смутила меня и на время лишила дара речи. Чем он и воспользовался.
Ни слова не говоря, Свен проскочил мимо меня сначала на кухню, оттуда в гостиную, где у телека мирно сидели мои родственники, бросил на ходу им: «Здравствуйте!» -- и, осмотревшись, по-хозяйски пошёл в мою комнату. Я ещё не успела отойти от шока, как он выскочил из комнаты и, подбежав ко мне, схватив за плечи, начал трясти.
-- Где Ния? -- требовательно крикнул он мне в лицо, да так, что я чуть не оглохла на оба уха.
-- А можно потише, а? Здесь, кроме тебя, глухих нет, или пока не было. И перестань меня так трясти, я же не плодовое дерево, -- крикнула ему в ответ, но осеклась. На голове Свена была кровь, на ушах тоже. Похоже, кто-то сильно ударил его по макушке. Неудивительно, что он так кричал: наверное, был контужен и плохо слышал.
-- Что случилось, Свен? На тебя напали? -- испуганно спросила уже нормальным тоном, не обращая внимания на высунувшихся из гостиной бабушку и сестру. На их лицах читалось неприкрытое изумление и множество вопросов ко мне, и, в частности: «Это ещё кто?»
Я мельком бросила на них взгляд.
-- Идите, идите, занимайтесь своими делами, это друг ко мне пришёл! Всё в порядке!
По выражению их лиц было ясно, что они так не думают. Ещё один «мой друг» в рваной одежде вызывал у них понятное беспокойство. Но я взяла инициативу в свои руки и, вытолкав растерянных родственников назад в гостиную, бесцеремонно закрыла перед ними дверь. После чего, смахнув со лба выступивший пот, схватила вопросительно смотрящего на меня Свена за руку и втащила в свою комнату. А потом зачем-то закрыла защёлку на двери. Чтобы не мешали, наверное.
Толкнула потерявшего дар речи Свена на диван, встала перед ним, скрестив руки на груди, и грозно спросила: «Давай, колись, что там у вас с Нией произошло? Это она тебя так по голове приложила? А потом сбежала, да?»
У Свена были такие испуганные, широко открытые глаза, но на моё обвинение он только отрицательно покачал головой. Тяжело вздохнул и закрыл ладонями лицо. Он молчал, а я ждала ответа. А он всё никак не хотел говорить, потом его плечи задрожали. Я испугалась: неужели довела такого парня до слёз? Довела, но только это были слёзы смеха.
Свен убрал руки от лица и вытер рукавом куртки слезящиеся глаза. Он смеялся -- сначала тихо, а потом во весь голос.
«Ну, всё! Сдвинулся, бедный! Неудивительно, видно крепко его по головушке-то приложили! И что теперь прикажите мне делать? «Скорую» вызывать, что ли?» -- я растерянно смотрела на него, кусая губы.
Отсмеявшись, Свен потрогал свою голову и сморщился от боли, на его ладони осталась кровь. Он посмотрел на меня с улыбкой и громко сказал: «Ну и насмешила ты меня, грозная воительница. Я уж думал, ты меня сейчас пытать будешь. Принеси-ка мне лучше мокрое полотенце и йод, пожалуйста, Лёка», -- после чего завалился на диван. Рука его беспомощно упала. Кажется, он потерял сознание.
В первое мгновение я растерялась, потом заметалась по комнате, хотя прекрасно знала, где лежит аптечка. Если бы на месте Свена была Ния, я точно знала бы, что надо делать, а рядом с ним…почему-то мои мозги работали хуже. Наконец, нашла пузырёк с нашатырём, открыла и безжалостно сунула его Свену под нос. Тот глубоко вздохнул, закашлялся и открыл глаза.
-- Что это такое? Какой-то новый вид пытки? -- прохрипел он, приходя в себя, отталкивая мою руку с флаконом, который я, как зачарованная, продолжала подсовывать ему под нос.
-- Лёка, хватит, пожалуйста, сдаюсь, ты победила, только убери эту гадость от меня! -- умоляюще шептал он, пытаясь закрыть лицо руками.
Очнувшись, поспешно убрала «ароматный» пузырёк в шкаф. Свен с недоверием следил за моими передвижениями, словно ожидал от меня ещё какой-нибудь пакости. Виновато улыбнувшись, показала ему пустые руки -- мол, видишь, ничего у меня нет. Но он продолжал смотреть на меня с подозрением.
От такого взгляда мне стало как-то не по себе. И я решила его успокоить.
-- Хватит на меня так пялиться! Сейчас принесу полотенце и йод, раз просил.
И ушла, а Свен провожал меня встревоженным взглядом, неужели так нашатыря испугался, вот чудак! Когда вернулась в комнату, он сидел такой бледный, что я заволновалась, как бы снова не отключился. Но он держался, хоть, очевидно, ему было плохо. Свен взял протянутое мной полотенце и медленно подошел к висевшему на стене зеркалу. Вытер кровь с лица, а потом приложил полотенце к ране на голове.
Я, наконец, очнулась от ступора, и, решительно взяв его за руку, снова осторожно усадила на диван.
-- Сиди и не двигайся, лечить буду!
-- Ой, Лёка! Мне уже страшно!
-- Не смешно. Ну-ка, не дёргайся, терпи. Подумаешь, поболит немножко и пройдёт, -- уговаривала я Свена, обрабатывая раны на лице и затылке. Он преувеличенно охал и стонал, называл меня мучительницей и садисткой, ну просто издевался надо мной!
Я так увлеклась процессом «оказания первой помощи», что не сразу заметила сестру и бабушку, приоткрывших дверь в мою комнату, и с интересом прислушивавшихся к нашему со Свеном разговору: Катька -- с ехидной усмешкой, бабушка -- с помрачневшим лицом, не обещавшим нам обоим ничего хорошего.
-- Баба Нина, это мы так шутим, не обращай внимания! Мой друг такой шутник! С ним не соскучишься, -- тщетно пыталась я выкрутиться из создавшегося положения.
-- Это с тобой, Ольга Михайловна, не соскучишься! -- прогремела в ответ бабушка, -- что здесь происходит, объяснишь ты мне вразумительно или нет? Может мне в полицию позвонить? Я не потерплю, чтобы всякие бомжи шатались по квартире моего сына! А ты, внучка, совсем распустилась: ни стыда, ни совести у тебя нет!
Голос её грохотал подобно раскатам грома. Я чувствовала себя маленькой, совершенно беспомощной девочкой, случайно угодившей в логово суровой великанши. На выручку пришла сестра: она скорчила гримасу и схватилась руками за живот.
-- Ой, бабулечка, что-то мне нехорошо! Кажется, я объелась пирожками, может в них капуста была несвежая!
-- «Несвежая»? Что ты такое говоришь, я же при тебе готовила!
В ответ хитроумная лиса скривилась ещё сильнее.
-- Ой-ой, как колит! Мне срочно надо лечь!
Баба Нина встревожилась, осторожно взяла Катю за руку и увела её, временно забыв про нас.
-- Видишь, Свен, к чему привели твои вопли. Мне за тебя теперь перед бабушкой отдуваться придётся.
-- Ну, извини, перегнул палку, -- виновато вздохнул он и замолчал.
Вся моя злость на него прошла, стоило мне ещё раз взглянуть на кровоподтёки на его лице и синие тени под глазами.
«Вот всегда бы так сидел и молчал, а то порет всякую чушь», -- подумала я со вздохом и быстро пошла на кухню, где приготовила ему чай и набрала полную тарелку оставленных «на завтра» пирожков. Проходя мимо Катиной комнаты, услышала, как сестрёнка обрабатывает доверчивую бабушку.
-- Посиди со мной, бабушка, мне так сразу легче становится. Расскажи ещё что-нибудь.
Катя своё дело знает! Удовлетворённо хмыкнув, вернулась к себе. Свен практически задремал сидя, куртка распахнулась у него на груди, и мне стало неловко, ведь под ней у бедняги не было даже рубашки. «Странный он всё-таки, на какой помойке одевался? Если он наёмник, то должен неплохо зарабатывать, неужели на рубашку денег не хватило?» -- думала я, ставя на журнальный столик чайник и тарелку с пирожками.
-- Просыпайся, ужин проспишь, -- негромко сказала я, но Свен услышал. Он сразу открыл глаза и с удивлением осмотрелся, видимо, уже забыв, где находился. Потом увидел меня и улыбнулся. «Неужели такая смешная, что вызываю у него весёлое настроение?» -- я обиженно насупилась.
Свен радостно потёр руки при виде еды и сразу же на неё набросился. Я смотрела, как исчезают с тарелки один за другим пирожки, и думала: «Как же они с Нией похожи! Бегают друг за другом в странной, часто рваной одежде; дерутся, регулярно появляются рядом со мной раненые и просят помощи. Едят так, словно только что прибыли из голодного края и, кажется, скоро надолго обоснуются у меня дома. А я им обоим в этом ещё и помогаю. А что со мной теперь бабушка сделает, подумать страшно…»
Прода от 26.02.2020, 08:43
Глава 8
Наевшись, Свен откинулся на спинку дивана.
-- Вот это пирожки! Ничего вкуснее в своей жизни не ел, сама, что ли готовила?
-- Бабушка, а тебе-то какая разница?
-- Твоя правда, никакой. Спасибо, Лёка, добрая ты душа, и прости меня за доставленные хлопоты. Я, в общем-то, не собирался тут засиживаться. Это была ещё одна отчаянная попытка застать Нию врасплох. До чего же вредная девчонка, сил моих нет…
Я не ожидала от него извинений и поэтому растерялась.
-- Ты мой должник и обещал ответить на вопросы.
-- Валяй, спрашивай, отвечу на парочку, -- вздохнув, сказал незваный гость, и я заметила, что у него слипаются глаза. Надеюсь, он не рассчитывал тут заночевать? Убью своими руками…
-- Кто такая Ния? Она вообще -- человек? -- выпалила я.
-- Ну, что-то вроде. Не такая, как все, и очень опасная. Не заводи с ней дружбу, Лёка. Она не понимает, что значит дружить, у неё мозги по-другому повёрнуты. Ния хитрая и бывает очень жестокой. Для неё убить человека -- раз плюнуть, поверь мне. Пока она рядом -- вы все в большой опасности. Я не собираюсь причинять ей вред, просто хочу вернуть туда, где она не сможет навредить ни себе, ни другим. И ещё. Не я один ищу её…
