Зачем я говорила ему всё это? Наверное, просто желала поддержать беседу. Или же верила, что его опасения не беспочвенны.
- Я знаю, миссис Рейгард. - Челюсти коэна сжались с такой силой, что на скулах заиграли желваки. - Теперь нам остаётся только ждать.
Аарон оглядел небо, словно рассчитывал увидеть приближающийся к острову метеорит, после чего в приглашающем жесте указал на свой флайер.
- Что? - не поняла я, с удивлением глядя на коэна. Он что, предлагал мне прогулку по Огненному острову?
- Через несколько минут у меня встреча с Грегори Крайтом. С Паучьего острова открывается прекрасный вид на равнину, где расположена энерго-синтезирующая установка. Составите мне компанию? Возможно, нам даже удастся что-нибудь разглядеть.
- Я не знаю, насколько это будет удобным.
С одной стороны, я не понимала, стоит ли появляться на людях рука об руку с коэном, занимающим в Духовенстве не последнее место. С другой - разве сама я не желала развеять скуку, когда начала сходить с ума от неизвестности и одиночества?
- Смею вас заверить, мой флайер очень удобен, - с улыбкой, которой бы следовало поучиться всем обольстителям Ортакса, проговорил Крейн, протягивая мне руку.
Я колебалась всего долю секунды прежде чем шагнуть к нему и вложить в его ладонь кончики пальцев. Оглядела ровную улицу, чтобы понять, кто мог стать свидетелем этой сцены, но никого не заметила.
За нами наблюдало только равнодушное Калео*.
Крейн вёл флайер уверенно и быстро, иногда переходя на ручное управление, иногда - отдавая команды вполголоса, но чётко. Нескончаемый подводный тоннель с яркими сигнальными огнями, вереницей пробегающими по обеим сторонами от флайера, вскоре наскучил мне, и я повернулась к коэну, стремясь нарушить гнетущую тишину.
- Зачем вы оказались на Огненном, господин Крейн? - поинтересовалась я, не желая строить предположений по этому поводу, ибо знала - вряд ли хоть одно из них попадёт в цель.
- Я надеялся застать Рейгарда, - пожал он плечами в ответ, будто это было само собой разумеющимся.
- Для того, чтобы попытаться остановить эксперимент?
- Нет. Это вряд ли бы мне удалось. Президент Обри не закрыл бы этот проект в любом случае. Но Бернард мог развеять мои сомнения. Или, напротив, укрепить их.
- И что было бы тогда?
- Если бы я уверился в том, о чём мы с вами беседовали утром?
- Да.
- Я не знаю, что я стал бы делать, Шайенн. Но, определённо, знание не может быть злом.
- Любое знание?
- Любое.
- Хм. Тогда вы противоречите сами себе, господин Крейн.
- Аарон. Зовите меня Аарон. Так в чём же я противоречив?
- Пока учёные Ортакса не обладают достаточным знанием, что есть прана. Но если эксперимент по добыче этой… магии не состоится, то они и не будут обладать им.
- А что, если у них есть иное знание? Если все результаты их наблюдений и исследований буквально кричат им, что существует некая опасность, но они упорно игнорируют это?
- А если нет?
- Тогда меня бы тут не было. И мы бы вряд ли познакомились чуть ближе сегодня утром.
- Сожалеете?
- Нисколько. Никогда не сожалел о знакомствах с красивыми и умными женщинами.
Жар бросился мне в лицо, наверняка окрашивая щёки румянцем. Мы флиртовали? Или мне так только показалось, и в словах Крейна не было ничего, кроме желания сделать дежурный комплимент? Я отвернулась, вновь глядя через стекло на мерцание сигнальных огней. Близость коэна будоражила, настораживала, пугала, и разобрать, какого ощущения было больше, я не могла.
Аарон молчал, предоставив мне возможность подумать о том, как порой быстро меняются человеческие жизни. Ещё утром, собираясь в кафе, я даже предположить не могла, что через несколько часов буду сидеть во флайере коэна Крейна, направляясь на Паучий остров. Сейчас же всё происходящее казалось мне закономерным и правильным.
- Добрались, - тихо объявил коэн, и я с облегчением выдохнула, когда тоннель закончился, и впереди показались ярко-оранжевые скалы острова.
За десять минут до получения праны
- Вы боитесь пауков, Шайенн? - с улыбкой, которую даже не пытался скрыть, поинтересовался Крейн, наблюдая за тем, как я в очередной раз морщусь, когда за прозрачной стеной, опоясывающей смотровую площадку, пробегает тарантул с пушистыми длинными ногами.
- Скажем так… они не самые приятные существа в мире, - как можно равнодушнее пожала я плечами, берясь за металлический поручень. Мои руки мелко подрагивали, и я даже не пыталась это скрыть. Преддверие чего-то необъяснимого стало пронизывать пространство, откликаясь внутри меня волнами озноба. Волновался и коэн, то и дело поглядывающий на наручный ком, чтобы свериться с часами.
- Мир не всегда состоит из того, что приятно. Но думаю, что вам, как врачу, это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Я кивнула, сосредоточив внимание на огромной металлической конструкции с локационными улавливателями, вращающимися в разные стороны относительно друг друга. Что происходило возле неё на равнине, где сейчас находился Бернард, я видеть не могла, слишком далеко от места предстоящего падения метеорита мы находились. Но понимание, что там, за хрустальной преградой барьерного купола, на равнине, отделённой от Паучьего острова только полосой прибрежных вод, находится мой муж, рисовало перед мысленным взором пугающие картины.
- Не думаю, что смогу сейчас поддержать беседы о моей врачебной практике.
- Вы взволнованы.
- А вы - нет?
- Не стану лгать. Взволнован.
- Скажите, вы разбираетесь в технической составляющей? - Я указала на установку, улавливатели которой стали ускоряться с каждой секундой. - Что сейчас происходит?
- Думаю, метеорит приблизился к Ортаксу. Улавливатели притянут его туда, куда он и должен упасть - на равнину. Там же должна сработать система защиты, которая нивелирует вред от падения. - На скулах коэна снова заиграли желваки. Он всматривался вдаль, будто желал расплавить взглядом стёкла смотровой площадки и барьерного купола, и перенестись к месту падения метеорита. - Смотрите.
В голосе коэна засквозила тревога, и я перевела взгляд туда, куда указывал Аарон. Затаив дыхание, я смотрела на то, как к Ортаксу приближается огненная точка, с каждой секундой становящаяся всё более внушительных размеров. Это было пугающее, но одновременно завораживающее зрелище, от которого я не могла оторвать взгляд. Но чем ближе становился метеорит, тем больше было страха и меньше - восторга.
- Аарон… - только и смогла выдавить из себя я, не понимая, как облечь в слова всё то, что владело мною в этот момент. - Это…
Это было страшно. Так страшно, что я не могла пошевелиться или сделать полноценный вдох. Огромный, сгорающий в атмосфере Ортакса метеорит, мчался к поверхности планеты, а я не имела ни единой возможности сделать с этим хоть что-то. И никто не имел. Оставалось только ждать и надеяться на то, что учёные знают, что делают, и смогут предотвратить катастрофу, которая могла угрожать Ортаксу.
- Всё, - так же тихо ответил коэн, и я инстинктивно схватила его за руку и сжала с такой силой, что мои пальцы побелели, а я вздрогнула от болезненных ощущений.
Впрочем, тогда я ещё не понимала, что значит настоящая боль.
Удар был такой огромной силы, что Ортакс содрогнулся, а барьерные купола завибрировали, и этот звук оглушил меня. Всего на секунду, но даже её хватило для того, чтобы я испытала не просто оторопь, а такой ужас, которого не испытывала никогда в жизни. Только распластавшись на полу, накрытая телом коэна, оказавшимся сверху, я поняла, что случилось непоправимое, но напуганный всем происходящим мозг отказывался верить в это.
Тогда ещё я не знала, что почти весь Ортакс погиб, и только три острова, чудом уцелевшие под барьерными куполами, выжили, и теперь им надлежит стать новыми колыбелями жизни на изувеченной планете.
Тогда я не знала, что прана, цена которой была слишком непомерна, пропитала всё кругом. Подобно пятой стихии, магии, о которой говорил коэн Крейн, она проникла всюду, изменяя то, что и без неё стало неузнаваемым.
Тогда я не знала, что и сама изменилась, и вернуться к себе прошлой мне уже не суждено никогда.
Но в те несколько минут, когда у меня была надежда, я верила, что ничего страшного не случилось. А если случилось, это можно исправить, изменить, вернуть.
К сожалению, зачастую надежда - это всё, что остаётся человеку.
Через три месяца после получения праны
Я стояла возле зеркала, опираясь ладонями о хромированную поверхность хирургического столика. На меня из отражения смотрела незнакомая женщина. От былого цветущего вида и красивых черт лица, на которые так часто обращали внимание мужчины, не осталось и следа. Под глазами залегли чёрные тени, скулы заострились, кожа была бледной и казалась безжизненной.
Наклонившись, я умылась ледяной водой с запахом чего-то химического, от чего мне стало ещё хуже, чем было до этого. Но мне было всё равно. Пусть будет хоть в тысячу раз хуже - мне уже всё равно.
С того момента, как мой мир перестал существовать, прошло несколько месяцев, а я не только не смирилась - мне вообще казалось, что сделать это невозможно - но и продолжала верить, что всё случившееся после того, как метеорит столкнулся с Ортаксом, мне привиделось.
Как часто раньше я думала о том, что у меня впереди десятилетия безоблачной жизни. И как мало ценила то, что происходило «здесь и сейчас». Казалось, к нему всегда можно будет вернуться, распробовать, пережить заново. Теперь понимала - нельзя.
Может наступить тот момент, когда уже ничего нельзя будет исправить. Для меня уже наступил. Но как же хотелось вдруг проснуться и понять, что весь тот ужас, что случился месяцы назад - всего лишь жуткий сон.
- Что у тебя здесь? Не получилось? - Тетчер Райд, на ходу поправляющий очки, вошёл в лабораторию размашистым шагом и, подойдя к металлической койке, на которой лежало нечто бесформенное, походившее на человека, внимательно осмотрел сначала то, над чем я «трудилась», а потом перевёл взгляд на меня.
- Нет.
Я произнесла это короткое слово сухо и безэмоционально, хотя внутри меня бушевал такой ураган противоречивых ощущений, что мне впору было кричать на весь Огненный остров.
- Что ты с ним сделала?
- Ничего. Просто разворошила.
От собственных слов во рту появился отвратительный привкус. Синтезирующая капсула, которую я так усердно программировала под параметры Бернарда, видимо, была не способна воспроизвести копию моего погибшего мужа.
- Понял. Разворошила, - кивнул Тетч, но в его голосе засквозили нотки, от которых по моему позвоночнику прошла волна ледяного озноба. Мой поступок, когда я, схватив скальпель, уничтожила АБМ, которого сама же и создала, при этом распотрошив его на куски, породил внутри меня ужас.
Я начинала сходить с ума. Охваченная идеей создать существо, которое бы походило на Бернарда хотя бы отдалённо, я свихнулась. Помешалась. Я стала опасной для самой себя.
- Ты видела это, когда «ворошила» его? - Тетч указал на внутренности АБМ, в живописном беспорядке виднеющиеся через вспоротый живот. - С ним кто-то работал помимо тебя?
- Только Вайнона Хантер.
- Что она делала?
- Она не трогала его.
- Что она делала?
- Записала на мой ком личностный профиль Бернарда.
- Хм.
- Что-то не так?
- Его сердце как-будто из живой плоти, посмотри.
Я подошла ещё ближе, отвела в сторону лоскут кожи и с удивлением воззрилась на окровавленный комок плоти, по форме напоминающий человеческое сердце. Существо, которому уже не надлежало стать кем-то похожим на Бернарда, приглушённо заревело, и я испуганно отскочила в сторону.
- Тетч, что это?
Андроид, ставший по моей вине бесформенной кучей, ревел, будто ему было больно, а его сердце было перепачкано в крови.
- Я не знаю. Ты не против, если заберу его к себе в лабораторию?
- Я буду не против, если ты его прикончишь.
- После тебя от него мало что осталось.
- Тогда забирай.
С ужасом и отвращением, которое испытывала в основном по отношению к самой себе, я смотрела на то, как Райд увозит каталку с андроидом прочь. Страх всё ещё сковывал моё тело, не давая пошевелиться.
Пожалуй, я зашла слишком далеко в том, чем занималась всё время с момента, когда поняла, что Бернард не вернётся. И дело было не только в раскромсанном на части существе. Дело было в том, что я начала сходить с ума.
Если уже не сошла.
Огненные ночи, когда цветущий на Пёстрых горах флейм выбрасывал в воздух тысячи оранжевых парашютиков, что впитывали в себя свет Калео днём, и продолжали «пылать» ночью, были моим излюбленным временем года. Гигантский барьерный купол, не давший погибнуть людям, находившимся на Огненном острове в момент столкновения метеорита с Ортаксом, становился преградой для пыльцы флейма. Подобно облакам, через которые проникали лучи Калео, она висела в воздухе, и в эти дни весь Огненный остров наполнялся мягким оранжевым свечением.
В такие ночи я часто бывала у Мемориала Развеянных. Высокая стела из металла и стекла казалась мне бездушной, а само слово «развеянные», слишком вычурное и далёкое, вызывало отвращение. Но я с упорством, которому бы позавидовал даже Аарон Крейн, едва ли не каждый день прилетающий с Паучьего острова, чтобы провести со мной несколько минут, приходила к мемориалу, не в силах объяснить себе для чего это делаю.
С момента катастрофы, постигшей Ортакс, что некогда был домом для нескольких триллионов человек, минуло всего три месяца. Острова - Огненный, Паучий и остров Грёз - сумели сохранить не только жизни людей, находившихся на них, но и сберегли экосистему прилегающих к ним вод.
Лишь чудом я оказалась среди тех, кому удалось спастись, но часто задавалась вопросом: «Не было бы лучше для меня, если Мемориал Развеянных был воздвигнут в том числе и в мою честь?».
- Я знал, что ты будешь здесь. - Мягкий голос Аарона Крейна достиг моего слуха, и я, неожиданно для себя, поняла, что ждала той минуты, когда коэн найдёт меня у стелы. Это осознание породило во мне злость на саму себя, и я прищурилась, повернувшись к мужчине.
С коэном Крейном у меня установились странные отношения. Почти каждый день он навещал меня на Огненном острове, и порой время, что Аарон проводил рядом, можно было исчислять минутами. Поначалу вызывающие у меня лишь отторжение, встречи с Крейном впоследствии стали тем, что начало приносить мне чуть извращенное удовольствие.
Он, словно мостик, соединяющий меня с прошлой жизнью, был якорем, за который я держалась в своей болезненной агонии. Привлекательный мужчина, рядом с которым могла оказаться любая другая женщина, в отличие от меня, способная скрасить его одиночество, воспринимался мною, как напоминание о жизни, в которой был Бернард.
- Завтра попробую спрятаться, чтобы ты меня не нашёл.
- Зачем?
- Просто так.
- Тебе неприятна моя компания?
Я передёрнула плечами, чувствуя, как по телу проходит озноб. Наверное, с гор подул прохладный ветер.
- Зачем тебе всё это нужно?
- Нужно что?
- Находить меня, где бы я ни захотела побыть одна. Проводить рядом несколько минут и исчезать до следующего дня. Зачем тебе это?
- Я просто хочу удостовериться, что ты в порядке.
Я невесело хмыкнула, словно Крейн пошутил, а я не нашла в его словах ничего смешного. Я не в порядке. Давно не в порядке. Знал бы коэн насколько сильно.
- Я знаю, миссис Рейгард. - Челюсти коэна сжались с такой силой, что на скулах заиграли желваки. - Теперь нам остаётся только ждать.
Аарон оглядел небо, словно рассчитывал увидеть приближающийся к острову метеорит, после чего в приглашающем жесте указал на свой флайер.
- Что? - не поняла я, с удивлением глядя на коэна. Он что, предлагал мне прогулку по Огненному острову?
- Через несколько минут у меня встреча с Грегори Крайтом. С Паучьего острова открывается прекрасный вид на равнину, где расположена энерго-синтезирующая установка. Составите мне компанию? Возможно, нам даже удастся что-нибудь разглядеть.
- Я не знаю, насколько это будет удобным.
С одной стороны, я не понимала, стоит ли появляться на людях рука об руку с коэном, занимающим в Духовенстве не последнее место. С другой - разве сама я не желала развеять скуку, когда начала сходить с ума от неизвестности и одиночества?
- Смею вас заверить, мой флайер очень удобен, - с улыбкой, которой бы следовало поучиться всем обольстителям Ортакса, проговорил Крейн, протягивая мне руку.
Я колебалась всего долю секунды прежде чем шагнуть к нему и вложить в его ладонь кончики пальцев. Оглядела ровную улицу, чтобы понять, кто мог стать свидетелем этой сцены, но никого не заметила.
За нами наблюдало только равнодушное Калео*.
Крейн вёл флайер уверенно и быстро, иногда переходя на ручное управление, иногда - отдавая команды вполголоса, но чётко. Нескончаемый подводный тоннель с яркими сигнальными огнями, вереницей пробегающими по обеим сторонами от флайера, вскоре наскучил мне, и я повернулась к коэну, стремясь нарушить гнетущую тишину.
- Зачем вы оказались на Огненном, господин Крейн? - поинтересовалась я, не желая строить предположений по этому поводу, ибо знала - вряд ли хоть одно из них попадёт в цель.
- Я надеялся застать Рейгарда, - пожал он плечами в ответ, будто это было само собой разумеющимся.
- Для того, чтобы попытаться остановить эксперимент?
- Нет. Это вряд ли бы мне удалось. Президент Обри не закрыл бы этот проект в любом случае. Но Бернард мог развеять мои сомнения. Или, напротив, укрепить их.
- И что было бы тогда?
- Если бы я уверился в том, о чём мы с вами беседовали утром?
- Да.
- Я не знаю, что я стал бы делать, Шайенн. Но, определённо, знание не может быть злом.
- Любое знание?
- Любое.
- Хм. Тогда вы противоречите сами себе, господин Крейн.
- Аарон. Зовите меня Аарон. Так в чём же я противоречив?
- Пока учёные Ортакса не обладают достаточным знанием, что есть прана. Но если эксперимент по добыче этой… магии не состоится, то они и не будут обладать им.
- А что, если у них есть иное знание? Если все результаты их наблюдений и исследований буквально кричат им, что существует некая опасность, но они упорно игнорируют это?
- А если нет?
- Тогда меня бы тут не было. И мы бы вряд ли познакомились чуть ближе сегодня утром.
- Сожалеете?
- Нисколько. Никогда не сожалел о знакомствах с красивыми и умными женщинами.
Жар бросился мне в лицо, наверняка окрашивая щёки румянцем. Мы флиртовали? Или мне так только показалось, и в словах Крейна не было ничего, кроме желания сделать дежурный комплимент? Я отвернулась, вновь глядя через стекло на мерцание сигнальных огней. Близость коэна будоражила, настораживала, пугала, и разобрать, какого ощущения было больше, я не могла.
Аарон молчал, предоставив мне возможность подумать о том, как порой быстро меняются человеческие жизни. Ещё утром, собираясь в кафе, я даже предположить не могла, что через несколько часов буду сидеть во флайере коэна Крейна, направляясь на Паучий остров. Сейчас же всё происходящее казалось мне закономерным и правильным.
- Добрались, - тихо объявил коэн, и я с облегчением выдохнула, когда тоннель закончился, и впереди показались ярко-оранжевые скалы острова.
За десять минут до получения праны
- Вы боитесь пауков, Шайенн? - с улыбкой, которую даже не пытался скрыть, поинтересовался Крейн, наблюдая за тем, как я в очередной раз морщусь, когда за прозрачной стеной, опоясывающей смотровую площадку, пробегает тарантул с пушистыми длинными ногами.
- Скажем так… они не самые приятные существа в мире, - как можно равнодушнее пожала я плечами, берясь за металлический поручень. Мои руки мелко подрагивали, и я даже не пыталась это скрыть. Преддверие чего-то необъяснимого стало пронизывать пространство, откликаясь внутри меня волнами озноба. Волновался и коэн, то и дело поглядывающий на наручный ком, чтобы свериться с часами.
- Мир не всегда состоит из того, что приятно. Но думаю, что вам, как врачу, это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Я кивнула, сосредоточив внимание на огромной металлической конструкции с локационными улавливателями, вращающимися в разные стороны относительно друг друга. Что происходило возле неё на равнине, где сейчас находился Бернард, я видеть не могла, слишком далеко от места предстоящего падения метеорита мы находились. Но понимание, что там, за хрустальной преградой барьерного купола, на равнине, отделённой от Паучьего острова только полосой прибрежных вод, находится мой муж, рисовало перед мысленным взором пугающие картины.
- Не думаю, что смогу сейчас поддержать беседы о моей врачебной практике.
- Вы взволнованы.
- А вы - нет?
- Не стану лгать. Взволнован.
- Скажите, вы разбираетесь в технической составляющей? - Я указала на установку, улавливатели которой стали ускоряться с каждой секундой. - Что сейчас происходит?
- Думаю, метеорит приблизился к Ортаксу. Улавливатели притянут его туда, куда он и должен упасть - на равнину. Там же должна сработать система защиты, которая нивелирует вред от падения. - На скулах коэна снова заиграли желваки. Он всматривался вдаль, будто желал расплавить взглядом стёкла смотровой площадки и барьерного купола, и перенестись к месту падения метеорита. - Смотрите.
В голосе коэна засквозила тревога, и я перевела взгляд туда, куда указывал Аарон. Затаив дыхание, я смотрела на то, как к Ортаксу приближается огненная точка, с каждой секундой становящаяся всё более внушительных размеров. Это было пугающее, но одновременно завораживающее зрелище, от которого я не могла оторвать взгляд. Но чем ближе становился метеорит, тем больше было страха и меньше - восторга.
- Аарон… - только и смогла выдавить из себя я, не понимая, как облечь в слова всё то, что владело мною в этот момент. - Это…
Это было страшно. Так страшно, что я не могла пошевелиться или сделать полноценный вдох. Огромный, сгорающий в атмосфере Ортакса метеорит, мчался к поверхности планеты, а я не имела ни единой возможности сделать с этим хоть что-то. И никто не имел. Оставалось только ждать и надеяться на то, что учёные знают, что делают, и смогут предотвратить катастрофу, которая могла угрожать Ортаксу.
- Всё, - так же тихо ответил коэн, и я инстинктивно схватила его за руку и сжала с такой силой, что мои пальцы побелели, а я вздрогнула от болезненных ощущений.
Впрочем, тогда я ещё не понимала, что значит настоящая боль.
Удар был такой огромной силы, что Ортакс содрогнулся, а барьерные купола завибрировали, и этот звук оглушил меня. Всего на секунду, но даже её хватило для того, чтобы я испытала не просто оторопь, а такой ужас, которого не испытывала никогда в жизни. Только распластавшись на полу, накрытая телом коэна, оказавшимся сверху, я поняла, что случилось непоправимое, но напуганный всем происходящим мозг отказывался верить в это.
Тогда ещё я не знала, что почти весь Ортакс погиб, и только три острова, чудом уцелевшие под барьерными куполами, выжили, и теперь им надлежит стать новыми колыбелями жизни на изувеченной планете.
Тогда я не знала, что прана, цена которой была слишком непомерна, пропитала всё кругом. Подобно пятой стихии, магии, о которой говорил коэн Крейн, она проникла всюду, изменяя то, что и без неё стало неузнаваемым.
Тогда я не знала, что и сама изменилась, и вернуться к себе прошлой мне уже не суждено никогда.
Но в те несколько минут, когда у меня была надежда, я верила, что ничего страшного не случилось. А если случилось, это можно исправить, изменить, вернуть.
К сожалению, зачастую надежда - это всё, что остаётся человеку.
Часть 2. Дектат. Нечистый месяц
Через три месяца после получения праны
Я стояла возле зеркала, опираясь ладонями о хромированную поверхность хирургического столика. На меня из отражения смотрела незнакомая женщина. От былого цветущего вида и красивых черт лица, на которые так часто обращали внимание мужчины, не осталось и следа. Под глазами залегли чёрные тени, скулы заострились, кожа была бледной и казалась безжизненной.
Наклонившись, я умылась ледяной водой с запахом чего-то химического, от чего мне стало ещё хуже, чем было до этого. Но мне было всё равно. Пусть будет хоть в тысячу раз хуже - мне уже всё равно.
С того момента, как мой мир перестал существовать, прошло несколько месяцев, а я не только не смирилась - мне вообще казалось, что сделать это невозможно - но и продолжала верить, что всё случившееся после того, как метеорит столкнулся с Ортаксом, мне привиделось.
Как часто раньше я думала о том, что у меня впереди десятилетия безоблачной жизни. И как мало ценила то, что происходило «здесь и сейчас». Казалось, к нему всегда можно будет вернуться, распробовать, пережить заново. Теперь понимала - нельзя.
Может наступить тот момент, когда уже ничего нельзя будет исправить. Для меня уже наступил. Но как же хотелось вдруг проснуться и понять, что весь тот ужас, что случился месяцы назад - всего лишь жуткий сон.
- Что у тебя здесь? Не получилось? - Тетчер Райд, на ходу поправляющий очки, вошёл в лабораторию размашистым шагом и, подойдя к металлической койке, на которой лежало нечто бесформенное, походившее на человека, внимательно осмотрел сначала то, над чем я «трудилась», а потом перевёл взгляд на меня.
- Нет.
Я произнесла это короткое слово сухо и безэмоционально, хотя внутри меня бушевал такой ураган противоречивых ощущений, что мне впору было кричать на весь Огненный остров.
- Что ты с ним сделала?
- Ничего. Просто разворошила.
От собственных слов во рту появился отвратительный привкус. Синтезирующая капсула, которую я так усердно программировала под параметры Бернарда, видимо, была не способна воспроизвести копию моего погибшего мужа.
- Понял. Разворошила, - кивнул Тетч, но в его голосе засквозили нотки, от которых по моему позвоночнику прошла волна ледяного озноба. Мой поступок, когда я, схватив скальпель, уничтожила АБМ, которого сама же и создала, при этом распотрошив его на куски, породил внутри меня ужас.
Я начинала сходить с ума. Охваченная идеей создать существо, которое бы походило на Бернарда хотя бы отдалённо, я свихнулась. Помешалась. Я стала опасной для самой себя.
- Ты видела это, когда «ворошила» его? - Тетч указал на внутренности АБМ, в живописном беспорядке виднеющиеся через вспоротый живот. - С ним кто-то работал помимо тебя?
- Только Вайнона Хантер.
- Что она делала?
- Она не трогала его.
- Что она делала?
- Записала на мой ком личностный профиль Бернарда.
- Хм.
- Что-то не так?
- Его сердце как-будто из живой плоти, посмотри.
Я подошла ещё ближе, отвела в сторону лоскут кожи и с удивлением воззрилась на окровавленный комок плоти, по форме напоминающий человеческое сердце. Существо, которому уже не надлежало стать кем-то похожим на Бернарда, приглушённо заревело, и я испуганно отскочила в сторону.
- Тетч, что это?
Андроид, ставший по моей вине бесформенной кучей, ревел, будто ему было больно, а его сердце было перепачкано в крови.
- Я не знаю. Ты не против, если заберу его к себе в лабораторию?
- Я буду не против, если ты его прикончишь.
- После тебя от него мало что осталось.
- Тогда забирай.
С ужасом и отвращением, которое испытывала в основном по отношению к самой себе, я смотрела на то, как Райд увозит каталку с андроидом прочь. Страх всё ещё сковывал моё тело, не давая пошевелиться.
Пожалуй, я зашла слишком далеко в том, чем занималась всё время с момента, когда поняла, что Бернард не вернётся. И дело было не только в раскромсанном на части существе. Дело было в том, что я начала сходить с ума.
Если уже не сошла.
Огненные ночи, когда цветущий на Пёстрых горах флейм выбрасывал в воздух тысячи оранжевых парашютиков, что впитывали в себя свет Калео днём, и продолжали «пылать» ночью, были моим излюбленным временем года. Гигантский барьерный купол, не давший погибнуть людям, находившимся на Огненном острове в момент столкновения метеорита с Ортаксом, становился преградой для пыльцы флейма. Подобно облакам, через которые проникали лучи Калео, она висела в воздухе, и в эти дни весь Огненный остров наполнялся мягким оранжевым свечением.
В такие ночи я часто бывала у Мемориала Развеянных. Высокая стела из металла и стекла казалась мне бездушной, а само слово «развеянные», слишком вычурное и далёкое, вызывало отвращение. Но я с упорством, которому бы позавидовал даже Аарон Крейн, едва ли не каждый день прилетающий с Паучьего острова, чтобы провести со мной несколько минут, приходила к мемориалу, не в силах объяснить себе для чего это делаю.
С момента катастрофы, постигшей Ортакс, что некогда был домом для нескольких триллионов человек, минуло всего три месяца. Острова - Огненный, Паучий и остров Грёз - сумели сохранить не только жизни людей, находившихся на них, но и сберегли экосистему прилегающих к ним вод.
Лишь чудом я оказалась среди тех, кому удалось спастись, но часто задавалась вопросом: «Не было бы лучше для меня, если Мемориал Развеянных был воздвигнут в том числе и в мою честь?».
- Я знал, что ты будешь здесь. - Мягкий голос Аарона Крейна достиг моего слуха, и я, неожиданно для себя, поняла, что ждала той минуты, когда коэн найдёт меня у стелы. Это осознание породило во мне злость на саму себя, и я прищурилась, повернувшись к мужчине.
С коэном Крейном у меня установились странные отношения. Почти каждый день он навещал меня на Огненном острове, и порой время, что Аарон проводил рядом, можно было исчислять минутами. Поначалу вызывающие у меня лишь отторжение, встречи с Крейном впоследствии стали тем, что начало приносить мне чуть извращенное удовольствие.
Он, словно мостик, соединяющий меня с прошлой жизнью, был якорем, за который я держалась в своей болезненной агонии. Привлекательный мужчина, рядом с которым могла оказаться любая другая женщина, в отличие от меня, способная скрасить его одиночество, воспринимался мною, как напоминание о жизни, в которой был Бернард.
- Завтра попробую спрятаться, чтобы ты меня не нашёл.
- Зачем?
- Просто так.
- Тебе неприятна моя компания?
Я передёрнула плечами, чувствуя, как по телу проходит озноб. Наверное, с гор подул прохладный ветер.
- Зачем тебе всё это нужно?
- Нужно что?
- Находить меня, где бы я ни захотела побыть одна. Проводить рядом несколько минут и исчезать до следующего дня. Зачем тебе это?
- Я просто хочу удостовериться, что ты в порядке.
Я невесело хмыкнула, словно Крейн пошутил, а я не нашла в его словах ничего смешного. Я не в порядке. Давно не в порядке. Знал бы коэн насколько сильно.
