Только почему тогда она находится здесь, в столь скудной обстановке, в монастыре? А не дома в окружении семьи, которая должна о ней заботится? Или хотя бы под надзором домашних слуг? У нее же есть дом, семья? Или это бедная сирота?
Веля оглядела "палату" еще раз внимательнее. Около узкой кровати, где серое покрывало даже на вид колючее, стоял грубой работы табурет, на котором глиняный кувшин без рисунка и толстостенная кружа. Даже не тумбочка, табурет. Где едва помещается два предмета посуды, более подходящей для крестьян, не для леди.
Никаких занавесочек на узкой бойнице, через которую сочится жидкий, неяркий свет. Никаких салфеточек. Даже носового платка не видно, а ведь леди обязана иметь...
Хотя нет. Серой тенью метнулась узкая ладошка женщины к бледному лицу, прижимая кусок светлой ткани ко рту. И это платок? Для леди? Дело даже не в отсутствии кружев и вышивки инициалов в уголках, а... это был просто кусок ткани!
Больная закашлялась. Долго и надрывно. С сипами и содроганием худеньких плеч.
Сопровождающая их старушка, что протиснулась с ними в небольшую комнатку, на приступ больной никак не отреагировала. Даже не пошевелилась в своем углу. Граф с ярко транслируемым укором смотрел на растерявшуюся Велину. А Веля...
Она смотрела на то, как едва откашлявшись, да так, что чуть не выплюнула собственные легкие, леди с еще более ярким румянцем на еще больше побледневшем лице торопливо и смущенно пытается спрятать платок. На котором появились темные пятна!
– У вас давно кровь появляется на платке при приступах кашля? – каким-то чужим, деревянным голосом спросила иномирянка, не отводя взгляда от полулежащей женщины и ее тонких рук.
Та еще больше смутилась, опустила глаза, затеребила тонкими дрожащими пальцами край грубого покрывала.
Вот теперь граф дернулся, перевел недоумевающий взгляд со своей спутницы на больную.
– А вы уверены, что болезнь этой леди неизлечима? – теперь Велина повернула голову к Эдварду. – Я, конечно, не специалист, но похоже вроде на "туберкулез", – название болезни прозвучало на ее родном языке, почему-то автопереводчик пропустил это слово.
Повернулась затем к леди... вроде ее назвали Юлани?
– Ваши целители точно такую болезнь не могут излечить? Вы к разным обращались? – закидала ее вопросами иномирянка, подходя и садясь на край постели, поскольку здесь даже свободной табуретки не было. – Если один лекарь не смог, не разобрался, то надо искать других, возможно, другие более компетентны! А какие еще у вас симптомы? Хотя, как жаль, что я не разбираюсь, но... Проблемы с дыханием, да? Быстро устаете? А при сыром и холодном воздухе, наверное, кашель усиливается? И почему вы, вообще, в таком месте? Ой, извините, я... м-м, из далекой страны, и у нас больных не в таких условиях содержат. Вам, леди, наоборот, нужен теплый, свежий воздух! Много свежего воздуха! И хорошее питание! И... "антибиотики" скорее всего, – под конец огорченно вздохнула Веля.
Найдется ли в магическом мире пенициллин или что там еще бывает? Кстати, в ее мире до изобретения антибиотиков люди тоже пачками умирали от самых разных болезней.
Может, попросить у леди Шарлотты провернуть контрабанду лекарств из ее мира? Вот если бы точно знать диагноз! Хотя она все равно не знает, как правильно лечить.
– Гос-спожа Иванова! – где-то за ее плечом прошипел граф.
– Что? – огрызнулась Веля, поворачиваясь. – Разговаривать с болеющим человеком у вас тоже неприлично? А по моему мнению неприлично вот так избавляться от больных, запихивая в какие-то... коробки с глаз подальше, когда их еще можно вылечить! Или ваши целители со всей своей магией с такими болезнями не могут справиться? Или...
Иномирянку посетила еще одна версия.
– Леди, я сразу прошу прощения за свои нетактичные вопросы, но... – девушка повернулась к окончательно растерявшейся и сжавшейся больной. – А вас точно целители проверяли? Один или несколько? И все сказали, что болезнь неизлечима? Сколько лекарей у вас было? Или... я очень извиняюсь, но... ваша семья попросту решила от вас избавиться таким варварским способом? Почему вы не дома находитесь, а в этом склепе? У вас... есть семья?
Или в этом мире вместо хосписов монастыри? Домочадцы не хотят видеть, как медленно чахнет их родич, поэтому сразу ссылают в такие обители и все? С глаз долой, из сердца... и содержания семьи вон? Ведь здесь не видно даже намека на уход, который хоть как-то облегчал бы состояние женщины.
– Госпожа Иванова! – рявкнул мужчина, в полшага приближаясь и за плечо вздергивая девушку с кровати. – Имейте совесть! Хоть какую-то!
– Нет! Пока есть надежда, что леди... извините, напомните имя?... хоть малейший шанс, что болезнь можно вылечить, то нужно пытаться это сделать! Вновь и вновь! – даже стоя на ногах, Веля все равно была вынуждена смотреть в глаза графа снизу вверх. – Не опускать руки и не прикрываться якобы совестью, приличиями, суевериями или чем еще, что мешает вам взять и просто вылечить больного!
Да, как она все-таки узнала, в этом мире к больным относились с особым предубеждением. Вернее, вроде бы "трепетно" – потакая им во многом, охаживая, как заведано предками. Но, к сожалению, "трепетность" к безнадежно больным, по мнению иномирянки, выражалась очень глупо – их "оставляли в покое", чтобы те последние дни проводили в подготовке "к встрече с богами". Даже просто беспокоить тяжело больных считалось малопристойным делом.
Какая чушь!
– Просто вылечить?! Чахотку? – рявкнул на нее в ответ мужчина.
– Все-таки чахотка? У нас вроде так раньше называли "туберкулез"! Неужели это оно? – задумчиво выдохнула в лицо нависающего над ней мужчины. – Так, может...
Сказала и запнулась.
Но граф уже сам тащил ее прочь из комнаты. В коридоре, рыкнув на живчиком выскочившую монашку, затащил Велину в другую пустующую келью, громко захлопнув дверь перед носом настырно следующей за ними старушки.
В комнате прижал к стене, крепко удерживая за плечо, будто девушка собиралась от него куда-то сбежать, и нависнув поинтересовался:
– Такая болезнь есть в твоем мире? И ваши целители научились с ней справляться?
То и дело сбиваясь, Веля рассказала, как есть. Что, конечно, не уверена в диагнозе, она же не лекарь. Тем более не знает, какими таблетками лечить подобные болезни, то есть просто пойти в аптеку ее мира и закупиться делу не поможет. Умолчала только о своем сомнении, что графу по силам вообще кого-то послать в ее мир за лекарством. Конечно, она понимает, что это не на соседнюю улицу сбегать. И даже не в другой город съездить.
Говорила внимательно слушающему мужчине, что понимает – больную в ее мир отправить не получится, но даже если пригласить сюда целителя из ее мира, то что он сделает без особых артефактов, которые должны показывать состояние легких. И...
Но так жаль эту женщину, которая еще вроде молода!
Поэтому Веля вспомнила про того якобы юриста, который работал на Шарлотту, может, он поможет с консультациями у земных врачей? Можно же что-нибудь придумать? С закупкой лекарств? Или, на крайний случай, попросить Валентину Григорьевну, может, она что посоветует, поможет...
Пока озвучивала свои новые идеи, пристально заглядывала в глаза нависающего над ней Эдварда. Не пошлет ли он ее с такими предложениями? Он жениться вообще не хочет. Так зачем ему возиться с какой-то помирающей кандидаткой в нежелаемые для него невесты? Столько сложностей! Затрат! Может, по его мнению, померла бы кандидатка быстрее и ладно? Чтобы Шарлотта хоть на время от него отстала? Тем более у него еще работа... в местной полиции, которая наверняка тоже сжирает много времени, сил и нервов.
– Хм, неужели ты настолько сильно хочешь устроить мою свадьбу? – спросил мужчина, когда Веля выдохлась и замолчала.
– Что? – опешила девушка. Она здесь столько распиналась, продумывала варианты, чтобы он... вот как?!
Вот так он, значит, о ней думает?
По себе, наверное, мерит других людей?!
– Да вы!... Да я!... – разозлилась Велина, стукнув кулачком в твердую грудь мужчины, который даже не поморщился. – Да плевать мне на вашу свадьбу! Мне леди жалко!
– Но без моей свадьбы ты в родной мир не вернешься, – напомнил ей граф, прищурившись и отслеживая мимику на ее лице.
Допрос ей учинил? Вспомнил, что дознавателем работает? Какой же он!...
– Чем больше общаюсь с вами, Ваше Сиятельство, тем больше мне жаль вашу будущую жену! Так что, может, и хорошо, что никакой свадьбы у вас не будет. И леди Юлани мне поэтому вдвойне жаль! Куда ей кроме болезни еще и такого как вы! Хоть последние дни ее пусть будут... спокойными... без вашей семейки!
– Но ты застрянешь здесь навсегда!
"Не поняла? Он меня пытается запугать... или себя?"
– Не бойтесь, на вашей шее сидеть не планирую, с вас хватит и Шарлотты, – еле удержалась от поддевки, что, мол, бюджетника объедать не будет.
Или он думает, она на его графское содержание метит? Вроде той грудастой Гадиэллы? Пф-ф! Не сдался он ей!
– Я сама найду себе работу, мужа... я-то не против свадеб, в отличие от некоторых! Но и сидеть, сложа лапки, как вашим... м-м, приличным дамам положено, тоже не собираюсь. Потому что под лежачий камень вода не потечет. Вон, Роберт уже не против со мной встречаться, а там...
– Нет! – категорично выдал мужчина, отодвигаясь от Велины.
Нет... что? Роберт передумал с ней встречаться и уже поделился мыслями с приятелем? Или она не найдет здесь работу? Или...
Но так ничего не пояснив, мужчина опять зацепил девушку за руку и повел прочь.
Эдвард злился.
Очень злился.
Шарлотта не могла найти кого-нибудь другого, вместо... этой? Лучше бы, конечно, вообще не лезла в дела... проклятие его семьи, но... если уж лезет, то лучше бы какую-нибудь другую девицу притащила!
У этой же так называемой "феи" ни достойного вида, ни малейших представлений о приличном поведении! Хотя чего ожидать от глупой девицы, коль в ее мире, если верить ее словам, конечно, к умирающим относятся настолько ужасно, что части их тел используют для лечения других людей! Какой кошмар!
А что она устроила в обители Пресветлой Мириданы! Пристала с настоящим допросом к умирающей! Беспардонный поступок, вне хоть каких-то рамок благонравности. Есть ли у леди Юлани семья? Почему она не дома, а в обители? Действительно ли ее осматривали целители?
Да как эта "фея" вообще посмела думать...
Хотя, если подумать, то убранство комнаты леди Юланы действительно было далеко от достойного. Может, стоит все же проверить ее семью? Почему такое скудное довольствие они выделили для последних дней своей родственницы?
Кстати, о довольствии. Эта грубая, невоспитанная чужемирянка смела оскорбить его, графа в сто пятьдесят первом поколении, что "не планирует сидеть на его шее"! Чтобы он не боялся этого! Не боялся! Он, граф Эдвард Лоуренс Альбергер! Не боялся трат на несколько женских платьев?
Его род хоть и проклят, но у них достаточно средств, чтобы обеспечить необходимым одну несносную гостью сколь угодно лет! Даже если она на самом деле застрянет в их мире навсегда! Хотя он сделает все возможное, чтобы побыстрее избавиться... отправить ее обратно... как только решит с договором, так глупо заключенным ею же с ведьмой!
Она, видите ли, не собирается "сидеть, сложа лапки"! Она сама себе найдет работу. Чтобы опять оскорбить его дом? Какую еще работу?! Веселина хоть и не похожа на знатную леди из-за грубости своего поведения, соответствующего скорее какой-то купчихе, но коль уж вызвана в их мир стараниями мачехи, то именно он, Эдвард, несет за нее ответственность. И никакая работа ей не нужна!
Кстати, об ответственности. За суетой навалившихся дел, которые он едва успевает разбирать, совсем забыл уточнить, как выполняются его приказы насчет обеспечения гостьи всем необходимым. И Шарлотте уже совершенно нет доверия, она окончательно потеряла его своей последней выходкой. Как и тем, что продолжает идти на поводу у чужемирянки с ее бредовыми идеями.
Поэтому на следующий же день после поездки в обитель Пресветлой Мириданы, с самого утра Эдвард, который остался ночевать в городском доме, вызвал к себе дворецкого. Чтобы выяснить детали пребывания у них чужемирянки.
Все ли в порядке?
Оказалось, что нет!
То, что гостья предпочитает расхаживать в платьях без корсетов и даже выходить в подобном в свет, Эдвард уже и сам заметил. Что она же, объехав с Шарлоттой несколько столичных салонов ателье, в парочке из них успела даже разругаться с хозяйками – только что с недоумением узнал. Но что эта... эта гостья сама теперь шьет для себя платья?! Будто какая-то нищая белошвейка, у которой нет лишнего сантима на пополнение гардероба?!
Она что же... все-таки хочет его оскорбить?! Он хозяин принимающего ее дома, и у него предостаточно средств, чтобы оплатить ей любое платье! Хоть десять! Но почему Шарлотта не объяснила своей гостье...
Ах, леди Шарлотта была рада сэкономить на вызванной ею же гостье и... отдать той свои старые платья?! Для перешива?!
То есть чужемирянка не только сама вынуждена шить себе платья, но и делает это из чужих старых, а не из новой ткани? Да как он, Фаркохоч, который столько лет следил за порядком дома Альбергер, позволил такому случиться?!
Что? Госпожа Иванова была рада "получить столь забавные образцы нарядов другой культуры для своих экспериментов"? Это ее слова? "Забавные образцы"?! Для "экспериментов"?! "Другой культуры"?
"А у самой так называемой феи есть хоть немного хоть какой-нибудь культуры? – скрипя зубами, нервно выхаживал по комнате, словно в клетке, Эдвард. – Она же меня позорит!".
Дворецкий, получивший столь ответственный пост в графском доме по наследству, вслед за своими отцом и дедом, вытянулся по струнке, не смея даже малейшим движением привлечь на себя гнев хозяина. Даже капельку испарины на виске не смахнул.
На миг Эдварду стало жаль старину Фаркохоча, который когда-то давно потакал юному графу, катая того на своей спине, но сейчас...
И нет, то, что для госпожи Ивановы купили новые аксессуары, ленты, кружева, иголки и гарх знает что еще, недостаточно! Это товары для модисток, которые вынуждены обшивать за деньги заказчиц, а не для гостьи его дома! Тем более намерено приглашенной мачехой! Которую он обязан принять достойно, обеспечить необходимым! И уж кто, а Фаркохоч должен понимать!
Что? Госпожа Иванова так переживала, что пропускает учебу в своих родных землях, что сама упросила леди Шарлотту предоставить ей возможность заниматься нарядами здесь? Как какой-то швее? Потому что госпоже Ивановой это нравится? И... она в своих землях училась на белошвейку? Нет, на модистку?
Перестав метаться, Эдвард тяжело опустился в ближайшее кресло, запустил пятерню в волосы.
А ведь он тоже хорош! Дознаватель называется! Даже не удосужился ничего разузнать про девушку, которую притащила Шарлотта. Наверное, недофея в своем мире была в столь бедственном положении, раз даже согласилась сразу же на работу помощником распорядителя свадьбы, не разобравшись толком куда и к кому. А сейчас рада даже платьям с чужого плеча?
Да, у него сейчас слишком много дел, он уже забыл, когда нормально высыпался в последний раз, но это не повод... Потому что знает же, что не стоит доверять мачехе! За ней самой тоже нужно смотреть и смотреть! Чтобы еще чего-нибудь не учудила!
Веля оглядела "палату" еще раз внимательнее. Около узкой кровати, где серое покрывало даже на вид колючее, стоял грубой работы табурет, на котором глиняный кувшин без рисунка и толстостенная кружа. Даже не тумбочка, табурет. Где едва помещается два предмета посуды, более подходящей для крестьян, не для леди.
Никаких занавесочек на узкой бойнице, через которую сочится жидкий, неяркий свет. Никаких салфеточек. Даже носового платка не видно, а ведь леди обязана иметь...
Хотя нет. Серой тенью метнулась узкая ладошка женщины к бледному лицу, прижимая кусок светлой ткани ко рту. И это платок? Для леди? Дело даже не в отсутствии кружев и вышивки инициалов в уголках, а... это был просто кусок ткани!
Больная закашлялась. Долго и надрывно. С сипами и содроганием худеньких плеч.
Сопровождающая их старушка, что протиснулась с ними в небольшую комнатку, на приступ больной никак не отреагировала. Даже не пошевелилась в своем углу. Граф с ярко транслируемым укором смотрел на растерявшуюся Велину. А Веля...
Она смотрела на то, как едва откашлявшись, да так, что чуть не выплюнула собственные легкие, леди с еще более ярким румянцем на еще больше побледневшем лице торопливо и смущенно пытается спрятать платок. На котором появились темные пятна!
– У вас давно кровь появляется на платке при приступах кашля? – каким-то чужим, деревянным голосом спросила иномирянка, не отводя взгляда от полулежащей женщины и ее тонких рук.
Та еще больше смутилась, опустила глаза, затеребила тонкими дрожащими пальцами край грубого покрывала.
Вот теперь граф дернулся, перевел недоумевающий взгляд со своей спутницы на больную.
– А вы уверены, что болезнь этой леди неизлечима? – теперь Велина повернула голову к Эдварду. – Я, конечно, не специалист, но похоже вроде на "туберкулез", – название болезни прозвучало на ее родном языке, почему-то автопереводчик пропустил это слово.
Повернулась затем к леди... вроде ее назвали Юлани?
– Ваши целители точно такую болезнь не могут излечить? Вы к разным обращались? – закидала ее вопросами иномирянка, подходя и садясь на край постели, поскольку здесь даже свободной табуретки не было. – Если один лекарь не смог, не разобрался, то надо искать других, возможно, другие более компетентны! А какие еще у вас симптомы? Хотя, как жаль, что я не разбираюсь, но... Проблемы с дыханием, да? Быстро устаете? А при сыром и холодном воздухе, наверное, кашель усиливается? И почему вы, вообще, в таком месте? Ой, извините, я... м-м, из далекой страны, и у нас больных не в таких условиях содержат. Вам, леди, наоборот, нужен теплый, свежий воздух! Много свежего воздуха! И хорошее питание! И... "антибиотики" скорее всего, – под конец огорченно вздохнула Веля.
Найдется ли в магическом мире пенициллин или что там еще бывает? Кстати, в ее мире до изобретения антибиотиков люди тоже пачками умирали от самых разных болезней.
Может, попросить у леди Шарлотты провернуть контрабанду лекарств из ее мира? Вот если бы точно знать диагноз! Хотя она все равно не знает, как правильно лечить.
– Гос-спожа Иванова! – где-то за ее плечом прошипел граф.
– Что? – огрызнулась Веля, поворачиваясь. – Разговаривать с болеющим человеком у вас тоже неприлично? А по моему мнению неприлично вот так избавляться от больных, запихивая в какие-то... коробки с глаз подальше, когда их еще можно вылечить! Или ваши целители со всей своей магией с такими болезнями не могут справиться? Или...
Иномирянку посетила еще одна версия.
– Леди, я сразу прошу прощения за свои нетактичные вопросы, но... – девушка повернулась к окончательно растерявшейся и сжавшейся больной. – А вас точно целители проверяли? Один или несколько? И все сказали, что болезнь неизлечима? Сколько лекарей у вас было? Или... я очень извиняюсь, но... ваша семья попросту решила от вас избавиться таким варварским способом? Почему вы не дома находитесь, а в этом склепе? У вас... есть семья?
Или в этом мире вместо хосписов монастыри? Домочадцы не хотят видеть, как медленно чахнет их родич, поэтому сразу ссылают в такие обители и все? С глаз долой, из сердца... и содержания семьи вон? Ведь здесь не видно даже намека на уход, который хоть как-то облегчал бы состояние женщины.
– Госпожа Иванова! – рявкнул мужчина, в полшага приближаясь и за плечо вздергивая девушку с кровати. – Имейте совесть! Хоть какую-то!
– Нет! Пока есть надежда, что леди... извините, напомните имя?... хоть малейший шанс, что болезнь можно вылечить, то нужно пытаться это сделать! Вновь и вновь! – даже стоя на ногах, Веля все равно была вынуждена смотреть в глаза графа снизу вверх. – Не опускать руки и не прикрываться якобы совестью, приличиями, суевериями или чем еще, что мешает вам взять и просто вылечить больного!
Да, как она все-таки узнала, в этом мире к больным относились с особым предубеждением. Вернее, вроде бы "трепетно" – потакая им во многом, охаживая, как заведано предками. Но, к сожалению, "трепетность" к безнадежно больным, по мнению иномирянки, выражалась очень глупо – их "оставляли в покое", чтобы те последние дни проводили в подготовке "к встрече с богами". Даже просто беспокоить тяжело больных считалось малопристойным делом.
Какая чушь!
– Просто вылечить?! Чахотку? – рявкнул на нее в ответ мужчина.
– Все-таки чахотка? У нас вроде так раньше называли "туберкулез"! Неужели это оно? – задумчиво выдохнула в лицо нависающего над ней мужчины. – Так, может...
Сказала и запнулась.
Но граф уже сам тащил ее прочь из комнаты. В коридоре, рыкнув на живчиком выскочившую монашку, затащил Велину в другую пустующую келью, громко захлопнув дверь перед носом настырно следующей за ними старушки.
В комнате прижал к стене, крепко удерживая за плечо, будто девушка собиралась от него куда-то сбежать, и нависнув поинтересовался:
– Такая болезнь есть в твоем мире? И ваши целители научились с ней справляться?
То и дело сбиваясь, Веля рассказала, как есть. Что, конечно, не уверена в диагнозе, она же не лекарь. Тем более не знает, какими таблетками лечить подобные болезни, то есть просто пойти в аптеку ее мира и закупиться делу не поможет. Умолчала только о своем сомнении, что графу по силам вообще кого-то послать в ее мир за лекарством. Конечно, она понимает, что это не на соседнюю улицу сбегать. И даже не в другой город съездить.
Говорила внимательно слушающему мужчине, что понимает – больную в ее мир отправить не получится, но даже если пригласить сюда целителя из ее мира, то что он сделает без особых артефактов, которые должны показывать состояние легких. И...
Но так жаль эту женщину, которая еще вроде молода!
Поэтому Веля вспомнила про того якобы юриста, который работал на Шарлотту, может, он поможет с консультациями у земных врачей? Можно же что-нибудь придумать? С закупкой лекарств? Или, на крайний случай, попросить Валентину Григорьевну, может, она что посоветует, поможет...
Пока озвучивала свои новые идеи, пристально заглядывала в глаза нависающего над ней Эдварда. Не пошлет ли он ее с такими предложениями? Он жениться вообще не хочет. Так зачем ему возиться с какой-то помирающей кандидаткой в нежелаемые для него невесты? Столько сложностей! Затрат! Может, по его мнению, померла бы кандидатка быстрее и ладно? Чтобы Шарлотта хоть на время от него отстала? Тем более у него еще работа... в местной полиции, которая наверняка тоже сжирает много времени, сил и нервов.
– Хм, неужели ты настолько сильно хочешь устроить мою свадьбу? – спросил мужчина, когда Веля выдохлась и замолчала.
– Что? – опешила девушка. Она здесь столько распиналась, продумывала варианты, чтобы он... вот как?!
Вот так он, значит, о ней думает?
По себе, наверное, мерит других людей?!
– Да вы!... Да я!... – разозлилась Велина, стукнув кулачком в твердую грудь мужчины, который даже не поморщился. – Да плевать мне на вашу свадьбу! Мне леди жалко!
– Но без моей свадьбы ты в родной мир не вернешься, – напомнил ей граф, прищурившись и отслеживая мимику на ее лице.
Допрос ей учинил? Вспомнил, что дознавателем работает? Какой же он!...
– Чем больше общаюсь с вами, Ваше Сиятельство, тем больше мне жаль вашу будущую жену! Так что, может, и хорошо, что никакой свадьбы у вас не будет. И леди Юлани мне поэтому вдвойне жаль! Куда ей кроме болезни еще и такого как вы! Хоть последние дни ее пусть будут... спокойными... без вашей семейки!
– Но ты застрянешь здесь навсегда!
"Не поняла? Он меня пытается запугать... или себя?"
– Не бойтесь, на вашей шее сидеть не планирую, с вас хватит и Шарлотты, – еле удержалась от поддевки, что, мол, бюджетника объедать не будет.
Или он думает, она на его графское содержание метит? Вроде той грудастой Гадиэллы? Пф-ф! Не сдался он ей!
– Я сама найду себе работу, мужа... я-то не против свадеб, в отличие от некоторых! Но и сидеть, сложа лапки, как вашим... м-м, приличным дамам положено, тоже не собираюсь. Потому что под лежачий камень вода не потечет. Вон, Роберт уже не против со мной встречаться, а там...
– Нет! – категорично выдал мужчина, отодвигаясь от Велины.
Нет... что? Роберт передумал с ней встречаться и уже поделился мыслями с приятелем? Или она не найдет здесь работу? Или...
Но так ничего не пояснив, мужчина опять зацепил девушку за руку и повел прочь.
Глава 10 Ох уж эта гостья!
Эдвард злился.
Очень злился.
Шарлотта не могла найти кого-нибудь другого, вместо... этой? Лучше бы, конечно, вообще не лезла в дела... проклятие его семьи, но... если уж лезет, то лучше бы какую-нибудь другую девицу притащила!
У этой же так называемой "феи" ни достойного вида, ни малейших представлений о приличном поведении! Хотя чего ожидать от глупой девицы, коль в ее мире, если верить ее словам, конечно, к умирающим относятся настолько ужасно, что части их тел используют для лечения других людей! Какой кошмар!
А что она устроила в обители Пресветлой Мириданы! Пристала с настоящим допросом к умирающей! Беспардонный поступок, вне хоть каких-то рамок благонравности. Есть ли у леди Юлани семья? Почему она не дома, а в обители? Действительно ли ее осматривали целители?
Да как эта "фея" вообще посмела думать...
Хотя, если подумать, то убранство комнаты леди Юланы действительно было далеко от достойного. Может, стоит все же проверить ее семью? Почему такое скудное довольствие они выделили для последних дней своей родственницы?
Кстати, о довольствии. Эта грубая, невоспитанная чужемирянка смела оскорбить его, графа в сто пятьдесят первом поколении, что "не планирует сидеть на его шее"! Чтобы он не боялся этого! Не боялся! Он, граф Эдвард Лоуренс Альбергер! Не боялся трат на несколько женских платьев?
Его род хоть и проклят, но у них достаточно средств, чтобы обеспечить необходимым одну несносную гостью сколь угодно лет! Даже если она на самом деле застрянет в их мире навсегда! Хотя он сделает все возможное, чтобы побыстрее избавиться... отправить ее обратно... как только решит с договором, так глупо заключенным ею же с ведьмой!
Она, видите ли, не собирается "сидеть, сложа лапки"! Она сама себе найдет работу. Чтобы опять оскорбить его дом? Какую еще работу?! Веселина хоть и не похожа на знатную леди из-за грубости своего поведения, соответствующего скорее какой-то купчихе, но коль уж вызвана в их мир стараниями мачехи, то именно он, Эдвард, несет за нее ответственность. И никакая работа ей не нужна!
Кстати, об ответственности. За суетой навалившихся дел, которые он едва успевает разбирать, совсем забыл уточнить, как выполняются его приказы насчет обеспечения гостьи всем необходимым. И Шарлотте уже совершенно нет доверия, она окончательно потеряла его своей последней выходкой. Как и тем, что продолжает идти на поводу у чужемирянки с ее бредовыми идеями.
Поэтому на следующий же день после поездки в обитель Пресветлой Мириданы, с самого утра Эдвард, который остался ночевать в городском доме, вызвал к себе дворецкого. Чтобы выяснить детали пребывания у них чужемирянки.
Все ли в порядке?
Оказалось, что нет!
То, что гостья предпочитает расхаживать в платьях без корсетов и даже выходить в подобном в свет, Эдвард уже и сам заметил. Что она же, объехав с Шарлоттой несколько столичных салонов ателье, в парочке из них успела даже разругаться с хозяйками – только что с недоумением узнал. Но что эта... эта гостья сама теперь шьет для себя платья?! Будто какая-то нищая белошвейка, у которой нет лишнего сантима на пополнение гардероба?!
Она что же... все-таки хочет его оскорбить?! Он хозяин принимающего ее дома, и у него предостаточно средств, чтобы оплатить ей любое платье! Хоть десять! Но почему Шарлотта не объяснила своей гостье...
Ах, леди Шарлотта была рада сэкономить на вызванной ею же гостье и... отдать той свои старые платья?! Для перешива?!
То есть чужемирянка не только сама вынуждена шить себе платья, но и делает это из чужих старых, а не из новой ткани? Да как он, Фаркохоч, который столько лет следил за порядком дома Альбергер, позволил такому случиться?!
Что? Госпожа Иванова была рада "получить столь забавные образцы нарядов другой культуры для своих экспериментов"? Это ее слова? "Забавные образцы"?! Для "экспериментов"?! "Другой культуры"?
"А у самой так называемой феи есть хоть немного хоть какой-нибудь культуры? – скрипя зубами, нервно выхаживал по комнате, словно в клетке, Эдвард. – Она же меня позорит!".
Дворецкий, получивший столь ответственный пост в графском доме по наследству, вслед за своими отцом и дедом, вытянулся по струнке, не смея даже малейшим движением привлечь на себя гнев хозяина. Даже капельку испарины на виске не смахнул.
На миг Эдварду стало жаль старину Фаркохоча, который когда-то давно потакал юному графу, катая того на своей спине, но сейчас...
И нет, то, что для госпожи Ивановы купили новые аксессуары, ленты, кружева, иголки и гарх знает что еще, недостаточно! Это товары для модисток, которые вынуждены обшивать за деньги заказчиц, а не для гостьи его дома! Тем более намерено приглашенной мачехой! Которую он обязан принять достойно, обеспечить необходимым! И уж кто, а Фаркохоч должен понимать!
Что? Госпожа Иванова так переживала, что пропускает учебу в своих родных землях, что сама упросила леди Шарлотту предоставить ей возможность заниматься нарядами здесь? Как какой-то швее? Потому что госпоже Ивановой это нравится? И... она в своих землях училась на белошвейку? Нет, на модистку?
Перестав метаться, Эдвард тяжело опустился в ближайшее кресло, запустил пятерню в волосы.
А ведь он тоже хорош! Дознаватель называется! Даже не удосужился ничего разузнать про девушку, которую притащила Шарлотта. Наверное, недофея в своем мире была в столь бедственном положении, раз даже согласилась сразу же на работу помощником распорядителя свадьбы, не разобравшись толком куда и к кому. А сейчас рада даже платьям с чужого плеча?
Да, у него сейчас слишком много дел, он уже забыл, когда нормально высыпался в последний раз, но это не повод... Потому что знает же, что не стоит доверять мачехе! За ней самой тоже нужно смотреть и смотреть! Чтобы еще чего-нибудь не учудила!
