И будет его сопровождать зверь невиданный, посланный богами… Твой отец, царевна, видел эти таблички. Но посмеялся и не поверил, хотя и был он мудр и велик!
Сперва у меня мороз прошел по коже… Потом я рассердилась.
-- Имхотеп, что мог знать человек, живший сотни лет назад, о своих потомках?! Мало ли что он придумал!
-- Позволь мне договорить, царевна.
-- Говори.
-- Твой отец обладал многими знаниями. Он был умен и велик, он правил царством после семи лет голода и удержал его! Он покорил оба Египта и носил двойную корону, но он ошибся, когда сам расшифровал эту табличку.
-- Почему ты думаешь, что он ошибся?
-- Он решил, что она о его сыне, Сехемхете. Но там не было имени, царевна. Зато там стоял иероглифы, обозначающий царственную женщину! Знак короны и знак женского начала!
Ну, конечно… Еще только мне поверить, что я послана богами, сложить ручки на пузе и принимать почести!
-- Имхотеп, это просто сказка…
-- И то, что ты потеряла память царевна – тоже сказка?! И твой невиданный зверь?!
Божечки-ёжечки! Ну, я врала и выкручивалась, это же понятно! Но я не могу ему сейчас объяснить…
-- Я вижу твоё смятение, царевна Инеткаус… Но не бросай нас. На одной из табличек было написано, что главное для этого воина света – вера в себя и жалость к своему народу. Иначе страна погрузится во тьму и голод!
-- Имхотеп, я действительно потеряла память, но это совершенно другое!
-- А этого, царевна, ты не можешь знать, если не попробуешь! Не боги живут за нас наши жизни, они лишь оставляют нам знаки. Только мы сами всегда выбираем свой путь…
Голос Сефу раздался так близко, что я вздрогнула от неожиданности:
-- Если ты бросишь свой народ, царевна Инеткаус, жрецы погубят нас своей жадностью…
Мы молча сидели и слушали, как шумит вода в потоке, а потом Сефу сказал:
-- Пора будить твою армию, царевна…
Я лежала закутанная в теплые плащи, ловила краем глаза отсветы костра и с наслаждением вдыхала влажный воздух. Звезды на небе были так велики и прекрасны, что хотелось протянуть руку и снять себе с неба игрушку. К сожалению, в астрономии я полный невежда. Такие ли звезды стоят над Египтом в моем мире – понятия не имею. Как-то вот никогда не интересовалась…
Сефу назначил караульных, Имхотеп и Амина давно спали, а сам он решил обойти стражу. Вообще не понимаю, когда мой меч спит.
Выход из подземелья все восприняли как божественное чудо. Удивлялись, радовались, даже веселились. Одна я была в полном шоке. И поговорить об этом ненормальном чуде было не с кем…
Сегодня утром Сефу разбудил бойцов, все умылись, попили воды и пошли за ним. Вообще, я заметила интересную вещь. Мылись египтяне при первой же возможности и с удовольствием. Меня это только радовало.
В этот раз отряд вел Сефу и пропустил меня вперед только к концу нашего пути, ближе к тому залу, где, согласно плану на стене, должен быть выход.
Река, которая текла в этом подземелье, была широка и медлительна, она вытекала из одной стены зала и втекала в противоположной стене в огромный тоннель. Чем-то это напоминало ветку метро. Света в конце тоннеля было не видно, но на каменной набережной были укреплены две ладьи с золочеными носами. У каждой на высоко вздымающемся шпиле носа укреплен золотой, несколько выпуклый диск. Не слишком большой, сантиметров семьдесят в диаметре. Не представляю, что за дерево пошло на их постройки и сколько сотен лет они простояли здесь, в этом влажном мраке, но они обе выглядели совершенно целыми. Пораженные их видом люди неуверенно топтались, боясь подойти. К борту каждой из них была приставлена удобная лестница.
Ну, если я вожак – значит сейчас мой выход.
Я выбрала ту, что была больше размером. На меньшей мы все не поместимся. Страха я не испытывала. Максимум, прогнившее дерево развалится и нам придется выбираться отсюда вплавь. Почему-то я верила, что этот поток вынесет нас на поверхность. Лестница даже не скрипнула у меня под ногами и я взошла на борт. С внутренней стороны борта были три высокие ступеньки, по которым я и спустилась. Поставила Басю на палубу и огляделась.
Ну, что сказать? Посудина -- метров двадцать длинной. Ширина судна не более семи-восьми метров. Мачты и парусов нет. Центр занимает что-то вроде закрытой кабинки с прорезными двумя окошками в боках. Внутри кабинки встроенное кресло, как раз напротив двери и две широких скамьи по боковым стенкам. На каждую может сесть пара-тройка человек. Ну, или лечь один. В довольно высоких бортах лодки фигурные прорези для весел. Сами весла лежат на палубе. Настил из гладких досок вполне можно назвать палубой. Красивые резные узоры вились по темному дереву везде, где можно. Кстати, чем-то оно обработано. Когда проводишь рукой – кажется, что дерево промаслено, но следов на руке не остается. На носу судна, в центре небольшого палубного возвышения, из пола идет металлическая колонна, на ней укреплено кольцо. Похоже, что это руль. Ну, или штурвал. Не уверена, как правильно.
-- Сефу, подойди ко мне.
Странно, но каждый раз я, человек в общем-то воспитанный и вежливый, обхожусь без слов «спасибо» и «пожалуйста». Как-то вот язык не поворачивается… Надо проследить за собой, а то скоро совсем охамею.
-- Это ладья Ра, царевна Инеткаус?
Божечки-ёжечки! Да ему страшно! Даже в свете факела я вижу, как он напряжен, как ему страшно и неловко! Нужно успокоить, он верный и надежный человек. А страх перед богами и непознанным – нормален.
-- Сефу, думаю, эти ладьи ждут нас.
-- Но на носу ладьи знак Великого Ра!
-- Это знак – для нас, Сефу.
Пусть успокоится. А от моего вранья уже хуже не станет.
Вернулась из инспекции Баська, небрежно потерлась о ноги воина и, зайдя в каюту, чем-то там заскребла. Мы с Сефу переглянулись и подошли к открытой двери. Рядом с креслом, незамеченная мной, стояла низенькая табуреточка странной формы. Или маленький столик? Да нет, слишком низко и неудобно было бы таким пользоваться. Но и сидеть на ней невозможно. Круглое деревянное сидение имеет бортик высотой с мою ладонь. Скорее уж, это какое-то ритуальное блюдо, поставленное на треножник. Вот в этом блюде и укладывалась Бася. Немного потоптавшись, поскребя лапами по дереву и поняв, что мягче его не сделаешь, она улеглась и широко зевнула.
Мы вернулись к нашей команде. Сложно сказать, зачем мне это понадобилось, но я настояла на том, чтобы с меньшей ладьи снять золотой щит. Возможно, просто хотела оставить себе на память какую-то вещь из этого подземелья.А если честно – он мне просто понравился. Снимать пришлось самой, в компании Сефу. Диск оказался без крепления. И не металлический. Это было какое-то странное, немного выпуклое, слоеное стекло. Внутренняя и внешняя часть – прозрачные, а средний слой – то ли золотая краска, то ли золото. Особо я и не рассматривала – при свете факела много не разглядишь. От золотого диска отходил единственный металлический штырь, который и вставлялся в трубчатый нос ладьи. У стыка диска и штыря – крошечная поперечинка. Думаю, она не дает диску вращаться от ветра. Больше диск ни чем не крепился. Весил килограмма три и отзывался на легкий удар совершенно хрустальным звоном. Сделаю себе из него блюдо под фрукты, на память о приключениях. Если живой останусь.
Чтобы спустить ладью на воду, пришлось проделать довольно рискованный трюк. Судно стояло в наклон, носом к воде, на совершенно одинаковых полированных длинных деревянных цилиндрах. Но нос его подпирала металлическая штуковина, которая и не давала ему соскользнуть в воду. Рядом, прямо на камне набережной, лежал цельнометаллический молот. Эту штуковину, очевидно, нужно было просто выбить и тогда ладья соскользнет в воду.
Так что Сефу приказал одному из солдат, тому самому Амуну, что возвращался за инструментами в самом начале нашего пути, остаться на набережной и выбил эту вставку. Тот молча поклонился, хотя я понимала, что ему страшновато оставаться одному. Мы все устали и всех нас нервировали даже мелочи.
Меня, Имхотепа и Амуну поместили в каюте. Бася так и не соизволила открыть глаза. Я накинула на нее шерстяное покрывала и оставила дремать. Села в кресло и закрыла глаза. Слишком мало я спала ночью.
Несколько звонких ударов металла о металл, легкая дрожь судна и мы, под поскрипывание дерева, начали свой путь. Наверху зашумели солдаты, втягивая на борт Амуна. Потом ладью хорошо тряхнуло – мы спустились на воду.
В тоннеле смотреть было особо не на что, факелов осталось только три штуки и в каюте огня не было. Я, периодически, задремывала в неудобном кресле. Амина молилась, Имхотеп спал, прислонившись к стенке. На удивление, старое дерево не пропускало воду и в ладье было совершенно сухо.
Один раз я вышла на палубу. Грести смысла не было, и, хотя солдаты вставили весла в отверстия, но не пользовались ими – тоннель стал уже и скорость увеличилась. Сефу стоял у носа ладьи на небольшом возвышении и вглядывался в непроницаемую тьму. Пусть, раз считает, что это нужно. Так что я вернулась дремать в кресло.
-- Царевна Инеткаус! – кто-то тихонько трогал мою руку.
-- Сефу?
За его спиной, не входя в каюту, стоял солдат с факелом. Пахло сыростью и подземельем, издалека доносился какой-то невнятный гул…
-- Царевна, я хочу, чтобы ты это увидела.
Заворочались со сна Имхотеп и Амина, но я уже встала и вышла на палубу.
-- Что я должна увидеть, Сефу?
-- Закрой глаза, царевна. Встань на носу и закрой глаза.
-- А теперь?
-- Теперь можно открыть…
Солдат с факелом, похоже, ушел за каюту. Огня не было видно. Но в каменном тоннеле, по которому мы плыли уже давно, впереди, где-то очень далеко, виден был свет. Тусклый и не солнечный, но – свет!
-- Возможно, Сефу, там мы найдем выход!
Больше я не ложилась. И я, и Сефу, так и стояли на носу лодки, дожидаясь, когда свет приблизится.
-- Сефу, мне кажется, или мы стали плыть гораздо быстрее?
-- Мы плывем быстрее, царевна.
-- Пусть солдаты возьмутся за весла. На всякий случай…
Сефу отдал команду солдатам, а Имхотепу и Амине я велела сесть на пустые места для гребцов.
Потолок пещеры неожиданно начал опускаться. Я с тревогой смотрела, как каждые пятнадцать-двадцать метров, что мы проплывали, делали потолок ниже на метр-полтора... Так вот почему нет мачты! Свет уже слепил глаза, отвыкшие за дни блуждания от такой яркости… И стенки тоннеля становились уже, скорость судна уже была очень велика!
-- Сефу!
Я хотела сказать, чтобы он велел солдатам притормаживать веслами, но поняла, что стенки слишком близко… Выход виден был отчетливо, при такой скорости до него плыть всего несколько минут! И этот выход был перегорожен золотой паутиной! Идеально ровная решетка поблескивала металлом, а река на большой скорости гнала нас на нее… Я понимала, что сейчас мы врежемся на высокой скорости в железо!
-- Всем держаться за лавки, за борта! Держитесь крепко, кто за что может!
Я рванула в каюту за Баськой, но было поздно – нос ладьи, тот самый золотой диск, соприкоснулся с металлом решетки, раздался хрустальный звон и заполнил не только весь тоннель, но и всю вселенную, как мне показалось… Время превратилось в медовую каплю, внутри которой по золотистому вогнутому желобу медленно-медленно стекала наша ладья… Брызги воды, застывшие в отяжелевшем воздухе, переливались и искрили, как россыпь алмазов, свет колол глаза, а я, которая единственная из всех, стояла спиной к выходу из тоннеля, видела, как отдаляется от нас невысокая гора, как рушатся стены, сверху съезжает огромный пласт каменного крошева и перекрывают высокий водопад, на котором мы должны были погибнуть, как плывет в воздухе по золотистому световому желобу наша ладья, медленно и торжественно, а поток воды начинает бить из этой же горы на много метров ниже… Он, поток, живет в режиме нормального времени. А желоб за нами гаснет в свете настоящих солнечных лучей…
На речную воду нас поставило очень аккуратно, тряхнуло только в последний момент и время побежало с прежней скоростью…
По непонятному притоку Нила мы плыли почти до вечера. Наткнулись на небольшую деревушку уже когда течением нас вынесло в Нил. И решили здесь заночевать…
Думаю, я единственная, кто понимал, что именно произошло. Нет, так-то все спутники мои славили Великого Ра и меня. А я была просто в ужасе. Тот город… Это явно старая цивилизация с непонятными знаниями и возможностями. Но я никогда даже не слышала такого, чтобы даже в мое время строили желоб из энергетического поля… Мне, в отличии от радостных спутников, было очень страшно. Кто может сказать, какими еще знаниями обладали древние. Не сохранилось ли их, знаний, в этом мире и у кого конкретно? А главное, я совсем слабо представляла, что делать дальше…
ЧЕРТОГИ
Сехмет лениво потянулась и свернулась клубком на низком ложе.
-- Не понимаю, Маат, как ты отследила Случайность… И почему тебя это так беспокоит?
Сегодня Тот явил свою классическую женскую ипостась. Золотая кожа Маат масляно взблескивала в свете звезд, а древний деревянный посох был ей явно тяжеловат. Своей хрупкостью она порождала желание помочь, сберечь…
-- Сехмет, не все мои умения тебе следует понимать. Но разве тебя не беспокоит, что они нашли щиты отца нашего, Ра?
-- Мудрая Маат, Случайность на то и Случайность, чтобы не поддаться полностью даже тебе. Я не запрещаю следить за ними, но… Ты меня понимаешь?
-- Не угрожай мне, Сехмет. Я не стану вмешиваться, но я вижу варианты развития событий, не забывай об этом.
-- Считай, что ты получила новую игрушку, Маат. Согласись, давно мы не испытывали такого интереса!
-- Но щиты опасны, Сехмет. Полная их сила способна уничтожить не только этот крошечный мирок, но и эту вселенную.
-- Знаешь, мудрая Маат, что гораздо опаснее? Предсказуемость… Нельзя вмешиваться в течение событий. Вспомни, к чему привели даже самые точно рассчитанные вмешательства. Миры стагнируют, Маат. Сколько тысяч из них уже превратились в безжизненные пустыни и множат только тёмную Силу. И эта неопределенность будущих событий – наш единственный шанс вернуть жизни былую наполненность. Если они пробудят сущность щитов и уничтожат свой мир – так тому и быть... Возможно, это благотворно скажется на других мирах.
-- Меня пугает неопределенность…
-- Меня тоже, Маат… Меня тоже… Но согласись, в этом есть своя прелесть?! Эмоционально это напоминает далекое детство и радость познания мира и Силы. Но вспомни, Маат, как раздражала нас опека Отца… Да и мы оказались не самыми лучшими воспитателями и учителями. Этим мирам пора взрослеть. Взрослеть без нас и нашего надзора… Все будет так, как должно быть.
-- Тогда почему ты противилась Исходу, Сехмет?
-- Потому, что он необратим, как смерть. Мы взвалили на себя ответственность за поступки малых сущностей. Но правильно ли это, Маат? Пусть они решают сами, в каком мире им жить. Мы же остаемся просто наблюдать. Они – наши дети, Маат. Но они – выросли! Темные или светлые, умные или глупые, но они – взрослые. Именно поэтому, в свое время, отец Ра покинул нас. Я права?
-- Да, Сехмет. Ты права -- они уже взрослые.
Завтрак был приготовлен на костре под стенания Амины о том, что негоже небхти пачкать руки…
Но есть второй раз то, что приготовили на ужин, я была не согласна. Подгоревшая ячменная каша, сдобренная льняным маслом… Фу, гадость какая!
Сперва у меня мороз прошел по коже… Потом я рассердилась.
-- Имхотеп, что мог знать человек, живший сотни лет назад, о своих потомках?! Мало ли что он придумал!
-- Позволь мне договорить, царевна.
-- Говори.
-- Твой отец обладал многими знаниями. Он был умен и велик, он правил царством после семи лет голода и удержал его! Он покорил оба Египта и носил двойную корону, но он ошибся, когда сам расшифровал эту табличку.
-- Почему ты думаешь, что он ошибся?
-- Он решил, что она о его сыне, Сехемхете. Но там не было имени, царевна. Зато там стоял иероглифы, обозначающий царственную женщину! Знак короны и знак женского начала!
Ну, конечно… Еще только мне поверить, что я послана богами, сложить ручки на пузе и принимать почести!
-- Имхотеп, это просто сказка…
-- И то, что ты потеряла память царевна – тоже сказка?! И твой невиданный зверь?!
Божечки-ёжечки! Ну, я врала и выкручивалась, это же понятно! Но я не могу ему сейчас объяснить…
-- Я вижу твоё смятение, царевна Инеткаус… Но не бросай нас. На одной из табличек было написано, что главное для этого воина света – вера в себя и жалость к своему народу. Иначе страна погрузится во тьму и голод!
-- Имхотеп, я действительно потеряла память, но это совершенно другое!
-- А этого, царевна, ты не можешь знать, если не попробуешь! Не боги живут за нас наши жизни, они лишь оставляют нам знаки. Только мы сами всегда выбираем свой путь…
Голос Сефу раздался так близко, что я вздрогнула от неожиданности:
-- Если ты бросишь свой народ, царевна Инеткаус, жрецы погубят нас своей жадностью…
Мы молча сидели и слушали, как шумит вода в потоке, а потом Сефу сказал:
-- Пора будить твою армию, царевна…
Глава 10
Я лежала закутанная в теплые плащи, ловила краем глаза отсветы костра и с наслаждением вдыхала влажный воздух. Звезды на небе были так велики и прекрасны, что хотелось протянуть руку и снять себе с неба игрушку. К сожалению, в астрономии я полный невежда. Такие ли звезды стоят над Египтом в моем мире – понятия не имею. Как-то вот никогда не интересовалась…
Сефу назначил караульных, Имхотеп и Амина давно спали, а сам он решил обойти стражу. Вообще не понимаю, когда мой меч спит.
Выход из подземелья все восприняли как божественное чудо. Удивлялись, радовались, даже веселились. Одна я была в полном шоке. И поговорить об этом ненормальном чуде было не с кем…
Сегодня утром Сефу разбудил бойцов, все умылись, попили воды и пошли за ним. Вообще, я заметила интересную вещь. Мылись египтяне при первой же возможности и с удовольствием. Меня это только радовало.
В этот раз отряд вел Сефу и пропустил меня вперед только к концу нашего пути, ближе к тому залу, где, согласно плану на стене, должен быть выход.
Река, которая текла в этом подземелье, была широка и медлительна, она вытекала из одной стены зала и втекала в противоположной стене в огромный тоннель. Чем-то это напоминало ветку метро. Света в конце тоннеля было не видно, но на каменной набережной были укреплены две ладьи с золочеными носами. У каждой на высоко вздымающемся шпиле носа укреплен золотой, несколько выпуклый диск. Не слишком большой, сантиметров семьдесят в диаметре. Не представляю, что за дерево пошло на их постройки и сколько сотен лет они простояли здесь, в этом влажном мраке, но они обе выглядели совершенно целыми. Пораженные их видом люди неуверенно топтались, боясь подойти. К борту каждой из них была приставлена удобная лестница.
Ну, если я вожак – значит сейчас мой выход.
Я выбрала ту, что была больше размером. На меньшей мы все не поместимся. Страха я не испытывала. Максимум, прогнившее дерево развалится и нам придется выбираться отсюда вплавь. Почему-то я верила, что этот поток вынесет нас на поверхность. Лестница даже не скрипнула у меня под ногами и я взошла на борт. С внутренней стороны борта были три высокие ступеньки, по которым я и спустилась. Поставила Басю на палубу и огляделась.
Ну, что сказать? Посудина -- метров двадцать длинной. Ширина судна не более семи-восьми метров. Мачты и парусов нет. Центр занимает что-то вроде закрытой кабинки с прорезными двумя окошками в боках. Внутри кабинки встроенное кресло, как раз напротив двери и две широких скамьи по боковым стенкам. На каждую может сесть пара-тройка человек. Ну, или лечь один. В довольно высоких бортах лодки фигурные прорези для весел. Сами весла лежат на палубе. Настил из гладких досок вполне можно назвать палубой. Красивые резные узоры вились по темному дереву везде, где можно. Кстати, чем-то оно обработано. Когда проводишь рукой – кажется, что дерево промаслено, но следов на руке не остается. На носу судна, в центре небольшого палубного возвышения, из пола идет металлическая колонна, на ней укреплено кольцо. Похоже, что это руль. Ну, или штурвал. Не уверена, как правильно.
-- Сефу, подойди ко мне.
Странно, но каждый раз я, человек в общем-то воспитанный и вежливый, обхожусь без слов «спасибо» и «пожалуйста». Как-то вот язык не поворачивается… Надо проследить за собой, а то скоро совсем охамею.
-- Это ладья Ра, царевна Инеткаус?
Божечки-ёжечки! Да ему страшно! Даже в свете факела я вижу, как он напряжен, как ему страшно и неловко! Нужно успокоить, он верный и надежный человек. А страх перед богами и непознанным – нормален.
-- Сефу, думаю, эти ладьи ждут нас.
-- Но на носу ладьи знак Великого Ра!
-- Это знак – для нас, Сефу.
Пусть успокоится. А от моего вранья уже хуже не станет.
Вернулась из инспекции Баська, небрежно потерлась о ноги воина и, зайдя в каюту, чем-то там заскребла. Мы с Сефу переглянулись и подошли к открытой двери. Рядом с креслом, незамеченная мной, стояла низенькая табуреточка странной формы. Или маленький столик? Да нет, слишком низко и неудобно было бы таким пользоваться. Но и сидеть на ней невозможно. Круглое деревянное сидение имеет бортик высотой с мою ладонь. Скорее уж, это какое-то ритуальное блюдо, поставленное на треножник. Вот в этом блюде и укладывалась Бася. Немного потоптавшись, поскребя лапами по дереву и поняв, что мягче его не сделаешь, она улеглась и широко зевнула.
Мы вернулись к нашей команде. Сложно сказать, зачем мне это понадобилось, но я настояла на том, чтобы с меньшей ладьи снять золотой щит. Возможно, просто хотела оставить себе на память какую-то вещь из этого подземелья.А если честно – он мне просто понравился. Снимать пришлось самой, в компании Сефу. Диск оказался без крепления. И не металлический. Это было какое-то странное, немного выпуклое, слоеное стекло. Внутренняя и внешняя часть – прозрачные, а средний слой – то ли золотая краска, то ли золото. Особо я и не рассматривала – при свете факела много не разглядишь. От золотого диска отходил единственный металлический штырь, который и вставлялся в трубчатый нос ладьи. У стыка диска и штыря – крошечная поперечинка. Думаю, она не дает диску вращаться от ветра. Больше диск ни чем не крепился. Весил килограмма три и отзывался на легкий удар совершенно хрустальным звоном. Сделаю себе из него блюдо под фрукты, на память о приключениях. Если живой останусь.
Чтобы спустить ладью на воду, пришлось проделать довольно рискованный трюк. Судно стояло в наклон, носом к воде, на совершенно одинаковых полированных длинных деревянных цилиндрах. Но нос его подпирала металлическая штуковина, которая и не давала ему соскользнуть в воду. Рядом, прямо на камне набережной, лежал цельнометаллический молот. Эту штуковину, очевидно, нужно было просто выбить и тогда ладья соскользнет в воду.
Так что Сефу приказал одному из солдат, тому самому Амуну, что возвращался за инструментами в самом начале нашего пути, остаться на набережной и выбил эту вставку. Тот молча поклонился, хотя я понимала, что ему страшновато оставаться одному. Мы все устали и всех нас нервировали даже мелочи.
Меня, Имхотепа и Амуну поместили в каюте. Бася так и не соизволила открыть глаза. Я накинула на нее шерстяное покрывала и оставила дремать. Села в кресло и закрыла глаза. Слишком мало я спала ночью.
Несколько звонких ударов металла о металл, легкая дрожь судна и мы, под поскрипывание дерева, начали свой путь. Наверху зашумели солдаты, втягивая на борт Амуна. Потом ладью хорошо тряхнуло – мы спустились на воду.
В тоннеле смотреть было особо не на что, факелов осталось только три штуки и в каюте огня не было. Я, периодически, задремывала в неудобном кресле. Амина молилась, Имхотеп спал, прислонившись к стенке. На удивление, старое дерево не пропускало воду и в ладье было совершенно сухо.
Один раз я вышла на палубу. Грести смысла не было, и, хотя солдаты вставили весла в отверстия, но не пользовались ими – тоннель стал уже и скорость увеличилась. Сефу стоял у носа ладьи на небольшом возвышении и вглядывался в непроницаемую тьму. Пусть, раз считает, что это нужно. Так что я вернулась дремать в кресло.
-- Царевна Инеткаус! – кто-то тихонько трогал мою руку.
-- Сефу?
За его спиной, не входя в каюту, стоял солдат с факелом. Пахло сыростью и подземельем, издалека доносился какой-то невнятный гул…
-- Царевна, я хочу, чтобы ты это увидела.
Заворочались со сна Имхотеп и Амина, но я уже встала и вышла на палубу.
-- Что я должна увидеть, Сефу?
-- Закрой глаза, царевна. Встань на носу и закрой глаза.
-- А теперь?
-- Теперь можно открыть…
Солдат с факелом, похоже, ушел за каюту. Огня не было видно. Но в каменном тоннеле, по которому мы плыли уже давно, впереди, где-то очень далеко, виден был свет. Тусклый и не солнечный, но – свет!
-- Возможно, Сефу, там мы найдем выход!
Больше я не ложилась. И я, и Сефу, так и стояли на носу лодки, дожидаясь, когда свет приблизится.
-- Сефу, мне кажется, или мы стали плыть гораздо быстрее?
-- Мы плывем быстрее, царевна.
-- Пусть солдаты возьмутся за весла. На всякий случай…
Сефу отдал команду солдатам, а Имхотепу и Амине я велела сесть на пустые места для гребцов.
Потолок пещеры неожиданно начал опускаться. Я с тревогой смотрела, как каждые пятнадцать-двадцать метров, что мы проплывали, делали потолок ниже на метр-полтора... Так вот почему нет мачты! Свет уже слепил глаза, отвыкшие за дни блуждания от такой яркости… И стенки тоннеля становились уже, скорость судна уже была очень велика!
-- Сефу!
Я хотела сказать, чтобы он велел солдатам притормаживать веслами, но поняла, что стенки слишком близко… Выход виден был отчетливо, при такой скорости до него плыть всего несколько минут! И этот выход был перегорожен золотой паутиной! Идеально ровная решетка поблескивала металлом, а река на большой скорости гнала нас на нее… Я понимала, что сейчас мы врежемся на высокой скорости в железо!
-- Всем держаться за лавки, за борта! Держитесь крепко, кто за что может!
Я рванула в каюту за Баськой, но было поздно – нос ладьи, тот самый золотой диск, соприкоснулся с металлом решетки, раздался хрустальный звон и заполнил не только весь тоннель, но и всю вселенную, как мне показалось… Время превратилось в медовую каплю, внутри которой по золотистому вогнутому желобу медленно-медленно стекала наша ладья… Брызги воды, застывшие в отяжелевшем воздухе, переливались и искрили, как россыпь алмазов, свет колол глаза, а я, которая единственная из всех, стояла спиной к выходу из тоннеля, видела, как отдаляется от нас невысокая гора, как рушатся стены, сверху съезжает огромный пласт каменного крошева и перекрывают высокий водопад, на котором мы должны были погибнуть, как плывет в воздухе по золотистому световому желобу наша ладья, медленно и торжественно, а поток воды начинает бить из этой же горы на много метров ниже… Он, поток, живет в режиме нормального времени. А желоб за нами гаснет в свете настоящих солнечных лучей…
На речную воду нас поставило очень аккуратно, тряхнуло только в последний момент и время побежало с прежней скоростью…
По непонятному притоку Нила мы плыли почти до вечера. Наткнулись на небольшую деревушку уже когда течением нас вынесло в Нил. И решили здесь заночевать…
Думаю, я единственная, кто понимал, что именно произошло. Нет, так-то все спутники мои славили Великого Ра и меня. А я была просто в ужасе. Тот город… Это явно старая цивилизация с непонятными знаниями и возможностями. Но я никогда даже не слышала такого, чтобы даже в мое время строили желоб из энергетического поля… Мне, в отличии от радостных спутников, было очень страшно. Кто может сказать, какими еще знаниями обладали древние. Не сохранилось ли их, знаний, в этом мире и у кого конкретно? А главное, я совсем слабо представляла, что делать дальше…
ЧЕРТОГИ
Сехмет лениво потянулась и свернулась клубком на низком ложе.
-- Не понимаю, Маат, как ты отследила Случайность… И почему тебя это так беспокоит?
Сегодня Тот явил свою классическую женскую ипостась. Золотая кожа Маат масляно взблескивала в свете звезд, а древний деревянный посох был ей явно тяжеловат. Своей хрупкостью она порождала желание помочь, сберечь…
-- Сехмет, не все мои умения тебе следует понимать. Но разве тебя не беспокоит, что они нашли щиты отца нашего, Ра?
-- Мудрая Маат, Случайность на то и Случайность, чтобы не поддаться полностью даже тебе. Я не запрещаю следить за ними, но… Ты меня понимаешь?
-- Не угрожай мне, Сехмет. Я не стану вмешиваться, но я вижу варианты развития событий, не забывай об этом.
-- Считай, что ты получила новую игрушку, Маат. Согласись, давно мы не испытывали такого интереса!
-- Но щиты опасны, Сехмет. Полная их сила способна уничтожить не только этот крошечный мирок, но и эту вселенную.
-- Знаешь, мудрая Маат, что гораздо опаснее? Предсказуемость… Нельзя вмешиваться в течение событий. Вспомни, к чему привели даже самые точно рассчитанные вмешательства. Миры стагнируют, Маат. Сколько тысяч из них уже превратились в безжизненные пустыни и множат только тёмную Силу. И эта неопределенность будущих событий – наш единственный шанс вернуть жизни былую наполненность. Если они пробудят сущность щитов и уничтожат свой мир – так тому и быть... Возможно, это благотворно скажется на других мирах.
-- Меня пугает неопределенность…
-- Меня тоже, Маат… Меня тоже… Но согласись, в этом есть своя прелесть?! Эмоционально это напоминает далекое детство и радость познания мира и Силы. Но вспомни, Маат, как раздражала нас опека Отца… Да и мы оказались не самыми лучшими воспитателями и учителями. Этим мирам пора взрослеть. Взрослеть без нас и нашего надзора… Все будет так, как должно быть.
-- Тогда почему ты противилась Исходу, Сехмет?
-- Потому, что он необратим, как смерть. Мы взвалили на себя ответственность за поступки малых сущностей. Но правильно ли это, Маат? Пусть они решают сами, в каком мире им жить. Мы же остаемся просто наблюдать. Они – наши дети, Маат. Но они – выросли! Темные или светлые, умные или глупые, но они – взрослые. Именно поэтому, в свое время, отец Ра покинул нас. Я права?
-- Да, Сехмет. Ты права -- они уже взрослые.
Глава 11
Завтрак был приготовлен на костре под стенания Амины о том, что негоже небхти пачкать руки…
Но есть второй раз то, что приготовили на ужин, я была не согласна. Подгоревшая ячменная каша, сдобренная льняным маслом… Фу, гадость какая!
