Тем самым он дал возможность Лyне рассмотреть свою голову. Надо отметить, что Кройер был не совсем типичным человеком и, если мы были привычны к нему, то для Лyны это было большой неожиданностью. Глаза девушки округлились. А я мысленно дал себе подзатыльник за свою забывчивость.
– Я вижу, вас очень смутили мои рога? – с довольной ухмылкой сказал трактирщик. Это был его любимый трюк, который он проделывал с каждой мало–мальски симпатичной девушкой.
– Их четыре…
– Верно!
– Кройер! – я предупреждающе посмотрел на него. – Не пугай нашу спутницу!
– Ладно–ладно, все понял. И хватит смотреть на меня своим грозным взглядом. От него, если честно, мурашки по коже. Удивляюсь, почему такие девушки сопровождают тебя, хотя должны были бы бежать не оглядываясь!
Мужчина направился к стойке.
– Из–за праздника, почти все комнаты заняты, поэтому могу предложить только две оставшиеся. Устроит? – спросил он не оборачиваясь.
– Да, – ответил я за всех. – Уж как–нибудь разместимся.
Мы поднимались по лестнице, когда Лyна оказалась рядом со мной.
– Прости меня!
– За что? – удивленно спросила она.
– За то, что забыл предупредить. Ты не злись на него, – кивнул я в сторону Кройера, который уже беззаботно разговаривал с одним из постояльцев. – Он любит внимание и гордиться своей неординарностью.
– Теперь понятно, отчего такое название получила таверна, – на пухлых губах девушки появилась легкая улыбка. – И тебе нет причин просить прощение за такой пустяк.
На последней ступеньке девушка неловко споткнулась, и я вовремя успел ее подхватить, непроизвольно прижав к себе. Она так близко ко мне, как в тот вечер на корабле. Запах жасмина приятно щекочет ноздри. Ее дыхание касается моего лица – все вокруг становится размытым. Но эту атмосферу разрушает чье–то покашливание, отчего девушка испуганно отпрыгивает от меня, а потом и вовсе спряталась в комнате.
– Проклятье! – ругательство вырывается из меня, и я перевожу взгляд на того, кто нам помешал.
Эйтан стоит на ступеньке ниже с задумчивым выражением лица.
Лyна
– Как красиво!
Слова восторга срываются с моих губ, когда мы выходим на главную площадь города. Все вокруг искрится огнями, вокруг царит атмосфера веселья и сказочного волшебства. Отовсюду слышится смех, бегают дети, а за ними их счастливые родители. Многие молодые девушки держат в руках стеклянные подсвечники: у кого–то они горят, а чьи–то еще не зажжены.
– В эту ночь, юноши могут опалить палку в Большом костре и ей зажечь свечу понравившейся девушке. Если она отвечает ему взаимностью, то девушка позволит это сделать, если же ее сердце занято, она просто закроет подсвечник рукой, – воодушевлённо рассказала мне подруга.
– Так они признаются друг другу в любви?
– Кто–то да, а кто–то показывает так свою симпатию. Это просто такое веселье. Это могут быть даже не знакомые друг другу люди или близкие друзья. Все просто наслаждаются праздником.
Я заметила неподалеку лавку, на которой продавали различные красивые подсвечники ручной работы и потянула туда девушку. У меня появилась идея.
– Выбирай.
– Зачем? – Ласточка опешила.
– Ты же хотела повеселиться? Так давай же!
Я заметила, как в глазах девушки зажегся огонек, и она радостно стала выбирать себе стеклянную поделку. Увидев, как она потянулась за монетами, я задержала ее руку:
– Позволь мне?
– Но почему?
– Хоть мы и знакомы с тобой не очень долго, но я признаюсь тебе, никогда ни с кем не дружила, а с тобой мне легко. И если наши пути разойдутся завтра, пусть это будет мой тебе подарок.
В глазах девушки я заметила смятение, но потом она согласилась, позволяя мне оплатить покупку.
Я отошла от лавки обождать задержавшуюся воительницу, держа в руках один из подсвечников, за который зацепился мой взгляд. И в это время из толпы ко мне вышел Эйтон. Ласточка заметила это и кивнула, показывая тем, что потом ко мне подойдет.
Мы молча шли, среди шумной толпы, пока не вышли на пустынный островок, огороженный каменными перилами от обрыва, откуда было видно море.
– Я столько путешествовал. Безмерное количество раз уже бывал здесь, но мне всегда Столица казалась пустой, – произнес мужчина, неотрывно следя за темной водой у подножья пропасти – Столько людей, шума и гама, но не смотря на это, в ней как будто не было души.
– Почему?
– Не знаю, – парень вздохнул и, обернувшись, оперся спиной об ограду, устремив свой взгляд на меня. – Наверное, мне просто не с кем было разделить свое веселье.
– Но сейчас ты не один, – решила подбодрить его я. – Ты нашел своих друзей и, как я вижу, ваши отношения налаживаются. Хотя ты поступаешь не честно. Они должны знать, что ты их помнишь.
– Я не сказал, что помню все, – Эйтан ухватил меня за локон волос и легонько потянул. – Просто иногда, в прошлом есть такие вещи, которые ты бы хотел стереть, потому что воспоминания имеют силу. Силу, способную либо спасти тебя, либо уничтожить – пошатнуть твои устои. Думаю, связь с Соловьем именно такая – разрушительная.
– Каким он был? – я желаю, как можно больше узнать про мужчину, поселившегося в моей голове.
– Соловей? – мужчина на секунду задумался. – Он был настоящим другом. Верным до самых своих костей и всегда был готов защищать тех, кто ему дорог. И я вижу, что не смотря на прошедшее время, ничего не изменилось. Правда раньше, он чаще улыбался.
– В это трудно поверить.
– Да уж. Не знаю, через что ему пришлось пройти, но тот мир, в котором он остался и который я покинул, способен изменить человека, поверь мне. И кто знает, на сколько он еще тот Соловей.
– И все же, ты предпочитаешь забыть?
– Скорее, не подпускать близко.
– Знаешь, а я бы все отдала, чтобы иметь таких друзей, как у тебя, – голос мой был полон неприкрытый грусти. – Вы ровесники? Где выросли?
– Я старше.
Я скептически оглядела Эйтона и действительно, не могла в это поверить. Он выглядел юно, тогда как Соловья можно было назвать уже взрослым мужчиной. Скорее всего, дело было в том, что Эйтон худощав, хоть и поджар. Тело же Соловья бугрилось мышцами, и от него за версту несло мощью и силой. Его руки были способны убить демона, но так же они могли обнимать тебя нежно. «Например, если ты вдруг споткнешься» – от этих мысле щеки мои запылали.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – отбросив ненужные мысли, я продолжила расспрос.
– Мы выросли в интернате, – тело парня напряглось, но взгляд от меня он не отвел.
– Я видела на что ваша команда способна и понимаю – такому не учат в обычных учреждениях. Так что же это за интернат такой?
– Во–первых, это не моя команда, – на челюсти Эйтона заходили желваки. – А во–вторых, я не хочу вспоминать об этом месте.
Я не могла заставить его мне открыться, хотя мне порядком надоели эти тайны. Но неся в своем сердце секрет, я не в праве была что–то требовать. Тем более на лице мужчины мелькнули проблески застаревшей боли, которую вызывали воспоминания детства. Детства, которое было для него лучшим временем и, видимо, самым худшим.
С моря подул ветер, и я бы потерла мои ладони друг об друга, но руки мои были заняты. Эйтон, заметив это, попросил у проходившего мимо паренька тлеющую ветку.
- Ты не против? – пронзительные голубые глаза смотрели вопросительно и как-то очень трепетно. И я, как завороженная, облизнув пересохшие губы, кивнула.
Свеча быстро разгорелась, начиная согревать мои озябшие ладони.
– Твои руки, очень холодные. Может, пойдем к костру? Вряд ли подсвечник способен соперничать с морским ветром, - поднося пальцы одной из моих рук к своим губам, спросил мужчина.
Каждое слово вырывалось из его рта теплым воздухом, покалывая на моих пальцах. Это было простое действие, однако, находясь с Эйтоном наедине, мне оно показалось очень интимным, отчего я медленным, но уверенным движением отступила на шаг назад. Он не возражал и даже улыбнулся мне понимающе, словно знал тайну моего сердца.
– Я не против уйти к огню. Только… – мне пришлось собраться с силами, чтобы кое о чем его попросить.
– Да, Лyна?
– Помнишь, ты обещал, что сделаешь все, о чем бы я тебя ни попросила?
– И я сдержу свое слово!
Эйтон произнес это так уверенно, что я поверила в его искренность и, решившись, произнесла:
– Ты можешь проводить меня в Альтвир?
Глаза парня подозрительно сузились.
– Зачем?
– Боюсь, я не могу тебе сказать причину, также как и ты свои, – Эйтон нахмурился, но я продолжала, не обращая внимания. – Поверь, если бы была возможность, я бы осуществила это путешествие одна. Но я не дура, и понимаю, что это опасно. Поэтому я и прошу тебя! Мне больше не к кому обратиться.
Я и сама не ожидала услышать мольбу в своем голосе, но так, наверное, было даже лучше. Потому что, по правде говоря, хоть я и старалась не показывать всем окружающим своих чувств, но на самом деле я была в отчаянии. И мне нужна была помощь. Но я слукавила в одном, мне было к кому еще обратиться, правда, на тот вариант, не смотря на мое ноющее сердце, я даже не рассматривала.
– Признаюсь честно, – наконец заговорил парень. – Я не хотел бы возвращаться в тот город, но я не могу нарушить слово, данное тебе. Поэтому…
Выдержав недолгую паузу, он, подмигнув мне глазом, сказал:
- Лyна, я составлю тебе компанию...
Мужчина не успел еще договорить, как я уже бросилась ему на шею и благодарно обняла. От неожиданности Эйтон замер, но потом, я все же почувствовала его руки у себя за спиной.
– Я очень тебе благодарна! – мои губы коснулись теплой щеки Эйтона, почувствовав, как он улыбнулся.
Разжимая руки, я ненароком посмотрела за спину парня и встретилась взглядом с темными омутами знакомых глаз. Лицо Соловья будто окаменело. Попыталась быстрее освободиться из объятий Эйтона, чтобы окликнуть мужчину, однако успела заметить лишь его спину, мелькающую среди толпы людей.
Глава 14
Соловей
Что я ощутил? Удивление? Злость? Или это была боль? Скорее всего, все вперемешку, потому что эти чувства были незримо связаны между собой – в тот момент я не смог бы определить, что первично. Но я точно мог сказать, что картина, увиденная мной, была совершенно очевидна и потому резче отдавалась внутри, способствуя необдуманным поступкам.
Лyна заметила меня и, наверное, хотела позвать, я видел это в ее глазах. Но сейчас мне нужно было побыть наедине: с самим собой и со своими мыслями. Я быстро развернулся и направился в сторону таверны. Для меня праздник на сегодня был окончен.
Мне нужно было остыть и взять себя в руки, но внутри все кипело и бурлило, требуя выхода. Мой мозг стал подкидывать идеи, как мне умерить свой пыл. Одна показалась мне наиболее привлекательной.
Надо бы навестить Королевскую темницу и разведать насчёт Дрозда. В городе праздник, и была большая вероятность, что стража поддастся всеобщему настроению и потеряет бдительность.
Понимал ли я, что это безумие? Конечно! Могло ли это меня остановить? Нет!
Я думал сподвигнуть своих друзей на это сумасшествие, но заметил их на углу таверны: Ласточка держала в руках зажженный подсвечник и светилась от радости, а Фил стоял к ней непозволительно близко, держа в опущенной руке потухшую ветку.
– К демонам всех!
Я справлюсь и сам!
Все шло как по маслу, стража была навеселе и больше уделяла внимание болтовне друг с другом, чем охране заключённых, и мне не составило никакого труда проникнуть в тюрьму незамеченным. Более того, я смог прочитать книгу прибывших и... Удача! Дрозд был тут. Наши поиски не прошли напрасно. По–хорошему, я должен был вернуться к друзьям и обговорить тактику спасения, но азарт в крови заставил попытаться встретиться с другом и увидеть, в каком он состоянии. Я боялся, что Дрозду было не сладко и мое беспокойство не было беспочвенным.
Когда я увидел его на полу темной камеры, свернувшегося клубком, то не сразу смог распознать своего друга. На синей из–за гематом спине отчётливо проступал позвоночник, и его тело сотрясалось от сильной дрожи. В темнице было очень холодно, а с Дрозда сняли всю одежду, оставив только лёгкие кальсоны.
«Надо будет показать его Луне»– подумал я, отчего мой разум сразу нарисовал лицо снежной красавицы. А следом и картину, где она счастливо обнимает Сокола и целует его в щеку. Этот образ настолько захватил мое сознание, что я не сразу понял, что стою у клетки друга не один.
Боковым зрение я заметил летящий в меня серебряный предмет, и если бы не годы тренировок, скорее всего, я бы был уже мертв или сильно ранен.
– Сюда! – закричал стражник, доставая из ножен длинный меч. – У нас посторонний!
Ухмыляюсь и не двигаюсь с места. Давай же, иди ко мне! Разозленный моим бездействием, стражник замахивается и бежит в мою сторону, однако в тесном помещении с тяжеловесным оружием он мне не соперник.
Три. Два. Один. Делаю быстрый шаг в сторону, и стражник удивлённо проносится мимо меня. Он пытается развернуться, но действует слишком медленно. Одним четким и молниеносным ударов в затылок, я отправляю его в глубокий обморок, но расслабляться нет времени. Больше всего сейчас меня волнует даже не топот ног, слышный из арочного проема, а то, что Дрозд так и не отреагировал на шум борьбы и волей–неволей, я стал задумываться, не повредился ли он умом за время тюремного заключения.
– Дрозд! – мне нужно было убедиться в ложности своих мыслей. – Это я, Соловей!
Остальные заключенные стали выглядывать из своих клеток, пытаясь обратить на себя внимание. Но я спасти всех, я точно не могу, да и не за этим я сюда пришел.
Я стоял на своем месте, готовый к сражению с толпой тюремщиков, но то и дело кидал взгляд за решетку, где мой боевой товарищ вместо ответа, сильнее сжался, словно старался стать меньше и незаметнее.
Плохой знак.
– Дружище… – закончить мне не дали, в арке один за одним стали появляться тюремщики. На секунду все замерли, оценивая ситуацию, и вид товарища у моих ног, явно был сигналом к активным действиям. Мне же этой заминки было достаточно, чтобы посчитать противников и продумать возможный исход событий. Их было семеро – дела мои были плохи, но не безнадежны.
Спрятанные в рукавах острые металлические звездочки нашли сначала две цели, затем третий тюремщик упал замертво, четвертый отделался царапиной. На этом эффект неожиданности себя исчерпал, и я достал из–за спины два легких кинжала, которые идеально легли в мои руки. Сейчас все зависело только от моей ловкости и их умений. Оставалось надеяться, что в тюремные надсмотрщики шли не шибко умные увольни, которые гордились только своей силой, не отдавая предпочтения каждодневным тренировкам.
– Ну, кто тут самый смелый? – начал дразнить их, пытаясь разбить строй. – Или вы спрятались здесь как крысы, потому что трусы и на большее не способны?
Даже в тусклом свете факелов я заметил, как гневно заблестели их глаза.
– Нас больше, так что сложи оружие и сдавайся. – гаркнул один из них. – Все равно живым тебе отсюда не выбраться!
Стражник подался вперёд. Его правый глаз чуть косил, но, тем не менее, он пытался казаться грозным соперником. Смешно!
Не выбраться, говоришь? Это мы еще посмотрим! Сделав вид, что покорился судьбе, я опустив голову, сказал:
