Я была совершенно одна, вырванная из своего привычного мира, где все легко и просто, в мир, где нужно принимать решения, от которых могла зависеть не только твоя собственная, но и чья–то жизнь.
Солнце пекло. Я, как и утром, решила укрыться в торговых рядах, где уже второй раз за день рассматривала товары, но то и дело кидая свой взгляд на виселицу, на которой в такт ветру шевелились пустые петли. На прилавках можно было найти все: еду, одежду, оружие, украшения, ткани и множество разнообразных банок и склянок, заполненных различными жидкостями. От текучих, до тягучих. Бочки с сосновым варом источали знакомый древесный запах, от которого мне стало очень тоскливо. Я скучала по нашему деревенскому домику, где все было пронизано запахом сушеных растений и смолы, где все поддавалось логическому объяснению.
Воспоминания о недавнем прошлом прервали знакомые звуки инструментов, и сердце мое сжалось. На площадь въехала тяжелая повозка–клетка, с запряженными в нее двумя гнедыми конями. Издалека рассмотреть, кто в ней сидит и какое количество – было невозможно. И я, ведомая надеждой, начала пробираться между людьми. Недовольные, что–то кричали мне в спину, но я продолжала настойчиво работать плечами, пробивая себе путь, словно маленькая речка, через неотточенные временем камни. Наверное, я все еще тешила себя верой: что все неправильно поняла, что увижу незнакомых людей и превращусь в тех, кто равнодушен. Но мои ожидания в считанные мгновения рухнули.
Соловей сидел облокотившись о решетку: бледный, измученный, с фиолетовым синяком, разлившимся на его виске. А на руках он держал другого мужчину – скорее всего, это и был Дрозд. И хоть Соловей и выглядел изрядно потрепанным, но все равно дышал внутренней энергией. Тогда как про его друга такого сказать было нельзя – он не подавал никаких признаков жизни.
Послышались первые крики разъяренной толпы. Обвинения и оскорбления, унижающие достоинство заключенных. Мне так хотелось закрыть свои уши руками, но я продолжала идти за медленной повозкой, не смотря ни на что – просто, чтобы быть рядом. Мне хотелось верить, что боги дадут мне знак. Намекнут в нужный момент, как я смогу спасти Соловья и Дрозда на виду у всех.
Лошади остановились, и двое стражников отворили клетку, силком выволокнув мужчин наружу. Соловей шел с гордо поднятой головой, но при этом сильно хромал на одну ногу, штанина которой была полностью залита кровью. Дрозд же идти не мог. К нему подбежали стражники, взяв с одной и другой стороны. Однако заключенный даже с их помощью не мог переставлять ноги. Тогда стражник стал хлестать его по щекам, пытаясь привести мужчину в чувства. Не выдержав такой кровожадности по отношению к своему другу, Соловей вырвался из–под стражи. Руки его были связаны, но это не помешало ему протаранить обидчика своей головой. Мгновенно последовал ответ – его повалили другие и стали с жесткой немилосердностью избивать ногами.
Я не могла смотреть на это издевательство и вопреки всем здравым рассуждениям, кинулась бежать прямо к ним. Внезапно кто–то схватил меня за руку и резко втянул обратно в толпу. Я попыталась вырваться, но подняв глаза, перестала, потому что мужчина был мне хорошо знаком Эйтан дернул меня к себе, прижался к моей щеке и гневно зашептал:
– Лyна, что ты творишь? Тебе что ли жить надоело? Идем отсюда!
Не дав мне и секунды на ответ, мужчина стал тащить меня в противоположную сторону от Соловья, чему я стала яростно сопротивляться.
– Отпусти!
Но Эйтан продолжал идти, не обращая внимания на заинтересованные взгляды людей. Обиднее всего, что никто даже не попытался помочь кричащей девушке. Женщины в нашем мире мало чего стоили и права голоса не имели.
Лишь завернув за угол деревянной кельи, он остановился, наконец, меня отпустив.
– Хватит шипеть как кошка, всю руку мне изодрала своими ногтями! – недовольно пробурчал он.
От такой наглости у меня перед лицом все заволокло красной пеленой, и я кинулась на Эйтона с кулаками.
– Их же убьют! – кричала я. – И ты тоже убийца, раз позволишь им это сделать!
Парень легко перехватил мои руки и ждал, пока из меня выйдет весь гнев. В какой–то момент я почувствовала накатившую усталость и мои руки повисли вдоль тела, больше никем неудерживаемые.
– Успокоилась?
Я ничего не ответила. Даже не смотрела на него, лишь себе под ноги, куда капали слезы отчаяния и беспомощности. Вздохнув, Эйтан сделал шаг ко мне и уже нежно приподнял мою голову, чтобы мы могли встретиться взглядом.
– А теперь послушай меня внимательно. Если ты все еще хочешь помочь своим друзьям, то нам нужно поторопиться! Видишь те бочонки? – Эйтан перевел мой подбородок чуть в бок, и я заметила ряды аккуратно выставленных вдоль деревянного сооружения бочонков с сосновым варом, которых так много продавалось на рынке. Вокруг была также разложена солома. Мужчина отпустил мое лицо и, порывшись за пазухой, достал два небольших кремния.
– Подожги келью Бааш, я проделаю то же самое с кельей Хроноса. И как только все разгорится, беги внутрь и предупреди служительниц о пожаре. Я встречу тебя на выходе и скажу, что делать дальше.
Его слова шокировали меня.
– Но, Эйтан, это же богохульство! Боги покарают нас!
– Я думаю, жизни наших друзей стоят того. А ты как считаешь?
Я сокрушительно кивнула, готовая на все, лишь бы спасти заключенных. «Простите Боги нам эту дерзость!»
Смола разгорелась моментально, захватывая с собой сухую траву, и сразу же в небо стал подниматься черный столб дыма. Помнив о словах Эйтана, я со всех ног бросилась за угол, чтобы оповестить всех, кто находился внутри. Проскочив в узкие двери, едва уловимо поклонилась алтарю богини и закричала, что есть мочи:
– Пожар!
Служительницы и посетители неторопливо подняли на меня глаза, не веря сумасшедшей, но в это же время, во все окна стал пробиваться чад от горящего вара – все сразу же бросили свои дела и ринулись на меня, к выходу. Я развернулась и побежала от толпы, потому что рисковала быть затоптанной.
У дверей, знакомой хваткой меня оттащил в бок Эйтан. Он выглядел очень серьезным и смотрел в сторону площади, где в нескольких местах появились такие же столбы дыма, как и у нас. Горели торговые ряды.
Рынок, не славящийся спокойствием до этого, в эту минуту превратился в настоящий хаос. Люди кричали и бегали из стороны в сторону, тогда как ветер делал свою работу и разгонял смог, застилая всем глаза, пробираясь в горло и вырываясь обратно удушающим кашлем.
– Натяни ворот платья как можно выше, – посоветовал мужчина, когда я зашлась в одном из приступов кашля. – Самое простое позади.
– Простое?
– Поверь, нас ждет увлекательное времяпрепровождение!
Мы двигались быстрым шагом против толпы, в сторону каменного постамента, за которым скрывалась виселица. В рядах стражников было беспокойно. Они понимали, что казнь сегодня отменяется, и им нужно срочно увозить отсюда заключенных. Но неистовая толпа преграждала путь, да и дым не нравился лошадям, отчего те то и дело взбрыкивали, отказываясь выполнять приказы.
– Сейчас мне понадобится твоя помощь, – сквозь вездесущие крики, голос Эйтона звучал очень глухо, и мне пришлось приложить все свои усилия, чтобы понять, о чем он меня просит. – Ты должна привести сюда как можно больше стражников, чтобы я мог с ними расправиться. Филин и Ласточка где–то поблизости, поэтому они возьмут на себя всех остальных.
– Хорошо, – я пыталась выглядеть храбро, но мой голос предательски дрожал.
– Это еще не все! Как только я стану сражаться с тюремщиками – беги. Беги со всех ног и петляй по городу, до тех пор, пока не поймешь, что за тобой нет погони. Поняла меня?
– Но…
Эйтан перебил меня и произнес слова раздельно и четко:
– Ты поняла меня?
– Да, – больше прошептала, чем сказала.
– Вот и умница! – и без предупреждения наклонился и поцеловал меня в губы. – А теперь иди. И помни, если что–то пойдет не так, я приду тебе на помощь!
Ошарашенная нашим поцелуем, я не смогла ему вразумительно ответить, развернулась и пошла навстречу неизвестности. Но не смотря на затуманенный разум, в голове моей складывался план. Мне нужно было сыграть роль, мне нужно было заставить мужчин последовать за мной в ситуации, когда они могли прогнать меня, даже не выслушав. И хоть я была невинна, однако я знала, что мужчины легко теряют голову от красивого женского тела и от возможности показать какой он на самом деле «мужик».
Долго не думая, я рванула свой ворот, и маленькие пуговки полетели во все стороны, те самым открывая спрятанную до этого времени кожу. В образовавшемся вырезе легко проглядывались холмики моей груди, почти не оставляя место фантазиям. Впереди, среди дыма, я увидела компанию стражников, которые с жестокостью заталкивали Соловья и Дрозда в клетку.
– Помогите! Кто–нибудь? Здесь есть сильные мужчины? – я делала вид, что из–за смога ничего не видела, хотя отчасти так и было, потому что глаза резало нещадно.
Мужчины переглянулись, но свою работу делать не перестали. Послышался скрип закрывающейся двери. За это время я успела вплотную подойти к повозке и упала прямо к ногам мужчин, пытаясь делать это естественно. Надо сказать, что в своем представлении я преуспела: руки и ноги я ободрала о жесткий камень, а один из стражников все же обратил на меня свое внимание, наклонился, помогая подняться. И сражу же все мужские взгляды опустились туда, куда я и рассчитывала.
– Ох, спасибо!
Краем глаза я заметила, что в клетке происходило какое–то движение. Может Соловей заметил меня? Оставалось надеяться, он не поведет себя глупо и не подаст вила, что мы знакомы.
– Здесь сейчас не безопасно! Вам бы постараться уйти подальше от толпы и пожара, – стражник пытался смотреть мне в глаза, но на долго его выдержки не хватало.
– Я не могу! – я возвела руки вверх, пытаясь показать степень моего отчаяния, отчего моя грудь задвигалась сильнее. – Там мой младший брат!
По моим щекам полились слезы, от дыма, конечно, но очень вовремя.
– Понимаете, наша лошадь испугалась и понеслась вместе с телегой и на одной из выбоин в дороге колесо треснуло, и телега перевернулось вместе со мной и моим братом! Меня выкинуло в сторону, лошадь убежала, а…Николоса накрыло! Помогите мне достать его, и я сделаю, все, что вы попросите!
Надеюсь, заминки с именем они не заметили, а списали все на мой шок. Для пущей убедительности я кинулась в объятия одного из стражников, которого посчитала здесь самым главным, и заревела во все горло.
Мужчины не любят женский плач, поэтому стражник попытался отцепись меня от себя, но когда понял, что это затруднительно, вздохнул:
– Тод, пойдем со мной. Остальные глаз не спускайте с заключенных. Мы вернемся через пару минут. – и уже мне. – Перестаньте плакать. Мы вам поможем.
Значит, моя интуиция меня не подвела.
Я уверенно подошла к каменному постаменту, свернула за угол и никого там не встретила. Мужчины, следующие за мной, явно были недовольны – телеги нигде видно не было. Я же могла думать только о том, что осталась один на один с вооруженными воинами.
– Ну и где же твой драгоценный братец, а? – тот, что еще недавно хотел мне помочь, сощурил глаза и стал наступать, буравя меня взглядом. Его товарищ опустил руку к своему мечу.
– Ты что, девка, развести нас пытаешься? – он размахнулся, и я закрыла глаза, прикрыв лицо руками, готовая в любой момент получить пощечину. Но удара не последовало, лишь глухой удар об землю, как будто тюк картошки уронили с телеги.
Стражник лежал у моих ног без признаков жизни, но крови нигде видно не было.
– Луна, беги! – Эйтан сражался со вторым противником. И мне ничего не оставалось, как последовать его словам.
Соловей
Нас заволокли по ступеням и сразу же накинули на шеи петли. Жесткая веревка царапала кожу, а когда ее затянули туже, кадык передавило и дышать стало трудно. Рядом с моим другом проделывали тоже самое, но если я стоял твердо, то колени Дрозда дрожали, и он связанными рукам схватился за веревку в районе шеи, пытаясь удержаться на ногах. Люди, стоявшие перед нами, громко выкрикивали оскорбления и смеялись над нашими мучениями. Но я не испытывал к ним злости, скорее это была жалость и стыд, за наш пропащий народ.
– За убийство служителей закона, за попытку бегства из Королевской темницы, к смертной казни через повешение приговариваются…
Мужчина на каменном постаменте был одет нарядно, я бы даже сказал нахально празднично, будто бы он не смертельный приказ зачитывал, а короновал нас. Его слова также звучали неуместно бодро и торжественно.
На последнем слове он запнулся:
– … Соловей и Дрозд! – лицо мужчины чуть скривилось, но должен сказать, что по большей части он не подал виду, что его удивили наши имена.
Толпа раздалась смешками. Но я–то знал, что им не было бы так смешно, знай они, кто мы есть на самом деле и какую роль взяли на себя еще детьми.
Пока на наши головы не успели надеть черные мешки, я высматривал в толпе знакомые лица. Своим поступком прошлой ночью, я знатно облажался, но все равно надеялся, что мои друзья найдут способ помочь нам выбраться. Наставник учил нас стратегии также упорно, как и заставлял тренировать тело. Но оставался главный вопрос: знают ли они о казни? За спиной послышались тяжелые шаги, и на мою голову опустилась темная непрозрачная материя. Но за долю секунды, до того, как я полностью лишился зрения, я заметил, как толпа стала волноваться, а над ней витала едва заметная дымка.
Дальше все происходило очень быстро. Стражники спорили, стоит ли нас повесить в такой суматохе, но суть виселицы заключалась не только в убийстве преступников и их унижении перед толпой, но и имела поучительную необходимость – показать другим, что шутки с законом плохи, и каждый получит по заслугам, если решится перечить «короне».
– Бааш вас забери! Как же не вовремя! – я узнал голос мужчины, с каменного постамента. – Увозите их обратно, пока толпа всех нас не затоптала.
А потом бросил в нашу сторону:
– Сегодня вам повезло, но эта маленькая отсрочка не даст вам насладиться жизнью сполна. Вы все равно в скором времени отправитесь к Бааш, и она покарает вас!
«Интересно, он так и в обычной жизни говорит?»
– Твоя правда, – усмехаюсь, когда с меня стянули мешок и я смог посмотреть ему в глаза. – Но представь, с какими распростёртыми объятиями она встретит тебя?
За свою наглость я тут же ответил, получив кулаком от ближайшего стражника, но даже сплевывая кровь на доски виселицы, я продолжал улыбаться. Этот же стражник, запихивая меня в клетку, пообещал жаркую ночку, которую приказал мне обеспечить «помпезный говорун».
А потом я кое–что учуял. Этот запах, я не перепутаю ни с чем. И хоть кругом пылали огни и стоял плотный смрад дыма, меня все равно окутал аромат жасмина. Лyна была здесь. И действительно, спустя пару мгновений запах воплотился в образ. Девушка вышла из черной пелены с испачканным сажей лицом и в разодранном платье, в разрыве которого виднелась гладкая фарфоровая кожа. И даже больше. От этого вида я на миг потерялся в пространстве и забыл где нахожусь, но после того, как знахарка упала к ногам этих ублюдков, я был готов раздвинуть прутья клетки и поубивать всех к чертовой матери.
Солнце пекло. Я, как и утром, решила укрыться в торговых рядах, где уже второй раз за день рассматривала товары, но то и дело кидая свой взгляд на виселицу, на которой в такт ветру шевелились пустые петли. На прилавках можно было найти все: еду, одежду, оружие, украшения, ткани и множество разнообразных банок и склянок, заполненных различными жидкостями. От текучих, до тягучих. Бочки с сосновым варом источали знакомый древесный запах, от которого мне стало очень тоскливо. Я скучала по нашему деревенскому домику, где все было пронизано запахом сушеных растений и смолы, где все поддавалось логическому объяснению.
Воспоминания о недавнем прошлом прервали знакомые звуки инструментов, и сердце мое сжалось. На площадь въехала тяжелая повозка–клетка, с запряженными в нее двумя гнедыми конями. Издалека рассмотреть, кто в ней сидит и какое количество – было невозможно. И я, ведомая надеждой, начала пробираться между людьми. Недовольные, что–то кричали мне в спину, но я продолжала настойчиво работать плечами, пробивая себе путь, словно маленькая речка, через неотточенные временем камни. Наверное, я все еще тешила себя верой: что все неправильно поняла, что увижу незнакомых людей и превращусь в тех, кто равнодушен. Но мои ожидания в считанные мгновения рухнули.
Соловей сидел облокотившись о решетку: бледный, измученный, с фиолетовым синяком, разлившимся на его виске. А на руках он держал другого мужчину – скорее всего, это и был Дрозд. И хоть Соловей и выглядел изрядно потрепанным, но все равно дышал внутренней энергией. Тогда как про его друга такого сказать было нельзя – он не подавал никаких признаков жизни.
Послышались первые крики разъяренной толпы. Обвинения и оскорбления, унижающие достоинство заключенных. Мне так хотелось закрыть свои уши руками, но я продолжала идти за медленной повозкой, не смотря ни на что – просто, чтобы быть рядом. Мне хотелось верить, что боги дадут мне знак. Намекнут в нужный момент, как я смогу спасти Соловья и Дрозда на виду у всех.
Лошади остановились, и двое стражников отворили клетку, силком выволокнув мужчин наружу. Соловей шел с гордо поднятой головой, но при этом сильно хромал на одну ногу, штанина которой была полностью залита кровью. Дрозд же идти не мог. К нему подбежали стражники, взяв с одной и другой стороны. Однако заключенный даже с их помощью не мог переставлять ноги. Тогда стражник стал хлестать его по щекам, пытаясь привести мужчину в чувства. Не выдержав такой кровожадности по отношению к своему другу, Соловей вырвался из–под стражи. Руки его были связаны, но это не помешало ему протаранить обидчика своей головой. Мгновенно последовал ответ – его повалили другие и стали с жесткой немилосердностью избивать ногами.
Я не могла смотреть на это издевательство и вопреки всем здравым рассуждениям, кинулась бежать прямо к ним. Внезапно кто–то схватил меня за руку и резко втянул обратно в толпу. Я попыталась вырваться, но подняв глаза, перестала, потому что мужчина был мне хорошо знаком Эйтан дернул меня к себе, прижался к моей щеке и гневно зашептал:
– Лyна, что ты творишь? Тебе что ли жить надоело? Идем отсюда!
Не дав мне и секунды на ответ, мужчина стал тащить меня в противоположную сторону от Соловья, чему я стала яростно сопротивляться.
– Отпусти!
Но Эйтан продолжал идти, не обращая внимания на заинтересованные взгляды людей. Обиднее всего, что никто даже не попытался помочь кричащей девушке. Женщины в нашем мире мало чего стоили и права голоса не имели.
Лишь завернув за угол деревянной кельи, он остановился, наконец, меня отпустив.
– Хватит шипеть как кошка, всю руку мне изодрала своими ногтями! – недовольно пробурчал он.
От такой наглости у меня перед лицом все заволокло красной пеленой, и я кинулась на Эйтона с кулаками.
– Их же убьют! – кричала я. – И ты тоже убийца, раз позволишь им это сделать!
Парень легко перехватил мои руки и ждал, пока из меня выйдет весь гнев. В какой–то момент я почувствовала накатившую усталость и мои руки повисли вдоль тела, больше никем неудерживаемые.
– Успокоилась?
Я ничего не ответила. Даже не смотрела на него, лишь себе под ноги, куда капали слезы отчаяния и беспомощности. Вздохнув, Эйтан сделал шаг ко мне и уже нежно приподнял мою голову, чтобы мы могли встретиться взглядом.
– А теперь послушай меня внимательно. Если ты все еще хочешь помочь своим друзьям, то нам нужно поторопиться! Видишь те бочонки? – Эйтан перевел мой подбородок чуть в бок, и я заметила ряды аккуратно выставленных вдоль деревянного сооружения бочонков с сосновым варом, которых так много продавалось на рынке. Вокруг была также разложена солома. Мужчина отпустил мое лицо и, порывшись за пазухой, достал два небольших кремния.
– Подожги келью Бааш, я проделаю то же самое с кельей Хроноса. И как только все разгорится, беги внутрь и предупреди служительниц о пожаре. Я встречу тебя на выходе и скажу, что делать дальше.
Его слова шокировали меня.
– Но, Эйтан, это же богохульство! Боги покарают нас!
– Я думаю, жизни наших друзей стоят того. А ты как считаешь?
Я сокрушительно кивнула, готовая на все, лишь бы спасти заключенных. «Простите Боги нам эту дерзость!»
Смола разгорелась моментально, захватывая с собой сухую траву, и сразу же в небо стал подниматься черный столб дыма. Помнив о словах Эйтана, я со всех ног бросилась за угол, чтобы оповестить всех, кто находился внутри. Проскочив в узкие двери, едва уловимо поклонилась алтарю богини и закричала, что есть мочи:
– Пожар!
Служительницы и посетители неторопливо подняли на меня глаза, не веря сумасшедшей, но в это же время, во все окна стал пробиваться чад от горящего вара – все сразу же бросили свои дела и ринулись на меня, к выходу. Я развернулась и побежала от толпы, потому что рисковала быть затоптанной.
У дверей, знакомой хваткой меня оттащил в бок Эйтан. Он выглядел очень серьезным и смотрел в сторону площади, где в нескольких местах появились такие же столбы дыма, как и у нас. Горели торговые ряды.
Рынок, не славящийся спокойствием до этого, в эту минуту превратился в настоящий хаос. Люди кричали и бегали из стороны в сторону, тогда как ветер делал свою работу и разгонял смог, застилая всем глаза, пробираясь в горло и вырываясь обратно удушающим кашлем.
– Натяни ворот платья как можно выше, – посоветовал мужчина, когда я зашлась в одном из приступов кашля. – Самое простое позади.
– Простое?
– Поверь, нас ждет увлекательное времяпрепровождение!
Мы двигались быстрым шагом против толпы, в сторону каменного постамента, за которым скрывалась виселица. В рядах стражников было беспокойно. Они понимали, что казнь сегодня отменяется, и им нужно срочно увозить отсюда заключенных. Но неистовая толпа преграждала путь, да и дым не нравился лошадям, отчего те то и дело взбрыкивали, отказываясь выполнять приказы.
– Сейчас мне понадобится твоя помощь, – сквозь вездесущие крики, голос Эйтона звучал очень глухо, и мне пришлось приложить все свои усилия, чтобы понять, о чем он меня просит. – Ты должна привести сюда как можно больше стражников, чтобы я мог с ними расправиться. Филин и Ласточка где–то поблизости, поэтому они возьмут на себя всех остальных.
– Хорошо, – я пыталась выглядеть храбро, но мой голос предательски дрожал.
– Это еще не все! Как только я стану сражаться с тюремщиками – беги. Беги со всех ног и петляй по городу, до тех пор, пока не поймешь, что за тобой нет погони. Поняла меня?
– Но…
Эйтан перебил меня и произнес слова раздельно и четко:
– Ты поняла меня?
– Да, – больше прошептала, чем сказала.
– Вот и умница! – и без предупреждения наклонился и поцеловал меня в губы. – А теперь иди. И помни, если что–то пойдет не так, я приду тебе на помощь!
Ошарашенная нашим поцелуем, я не смогла ему вразумительно ответить, развернулась и пошла навстречу неизвестности. Но не смотря на затуманенный разум, в голове моей складывался план. Мне нужно было сыграть роль, мне нужно было заставить мужчин последовать за мной в ситуации, когда они могли прогнать меня, даже не выслушав. И хоть я была невинна, однако я знала, что мужчины легко теряют голову от красивого женского тела и от возможности показать какой он на самом деле «мужик».
Долго не думая, я рванула свой ворот, и маленькие пуговки полетели во все стороны, те самым открывая спрятанную до этого времени кожу. В образовавшемся вырезе легко проглядывались холмики моей груди, почти не оставляя место фантазиям. Впереди, среди дыма, я увидела компанию стражников, которые с жестокостью заталкивали Соловья и Дрозда в клетку.
– Помогите! Кто–нибудь? Здесь есть сильные мужчины? – я делала вид, что из–за смога ничего не видела, хотя отчасти так и было, потому что глаза резало нещадно.
Мужчины переглянулись, но свою работу делать не перестали. Послышался скрип закрывающейся двери. За это время я успела вплотную подойти к повозке и упала прямо к ногам мужчин, пытаясь делать это естественно. Надо сказать, что в своем представлении я преуспела: руки и ноги я ободрала о жесткий камень, а один из стражников все же обратил на меня свое внимание, наклонился, помогая подняться. И сражу же все мужские взгляды опустились туда, куда я и рассчитывала.
– Ох, спасибо!
Краем глаза я заметила, что в клетке происходило какое–то движение. Может Соловей заметил меня? Оставалось надеяться, он не поведет себя глупо и не подаст вила, что мы знакомы.
– Здесь сейчас не безопасно! Вам бы постараться уйти подальше от толпы и пожара, – стражник пытался смотреть мне в глаза, но на долго его выдержки не хватало.
– Я не могу! – я возвела руки вверх, пытаясь показать степень моего отчаяния, отчего моя грудь задвигалась сильнее. – Там мой младший брат!
По моим щекам полились слезы, от дыма, конечно, но очень вовремя.
– Понимаете, наша лошадь испугалась и понеслась вместе с телегой и на одной из выбоин в дороге колесо треснуло, и телега перевернулось вместе со мной и моим братом! Меня выкинуло в сторону, лошадь убежала, а…Николоса накрыло! Помогите мне достать его, и я сделаю, все, что вы попросите!
Надеюсь, заминки с именем они не заметили, а списали все на мой шок. Для пущей убедительности я кинулась в объятия одного из стражников, которого посчитала здесь самым главным, и заревела во все горло.
Мужчины не любят женский плач, поэтому стражник попытался отцепись меня от себя, но когда понял, что это затруднительно, вздохнул:
– Тод, пойдем со мной. Остальные глаз не спускайте с заключенных. Мы вернемся через пару минут. – и уже мне. – Перестаньте плакать. Мы вам поможем.
Значит, моя интуиция меня не подвела.
Я уверенно подошла к каменному постаменту, свернула за угол и никого там не встретила. Мужчины, следующие за мной, явно были недовольны – телеги нигде видно не было. Я же могла думать только о том, что осталась один на один с вооруженными воинами.
– Ну и где же твой драгоценный братец, а? – тот, что еще недавно хотел мне помочь, сощурил глаза и стал наступать, буравя меня взглядом. Его товарищ опустил руку к своему мечу.
– Ты что, девка, развести нас пытаешься? – он размахнулся, и я закрыла глаза, прикрыв лицо руками, готовая в любой момент получить пощечину. Но удара не последовало, лишь глухой удар об землю, как будто тюк картошки уронили с телеги.
Стражник лежал у моих ног без признаков жизни, но крови нигде видно не было.
– Луна, беги! – Эйтан сражался со вторым противником. И мне ничего не оставалось, как последовать его словам.
Соловей
Нас заволокли по ступеням и сразу же накинули на шеи петли. Жесткая веревка царапала кожу, а когда ее затянули туже, кадык передавило и дышать стало трудно. Рядом с моим другом проделывали тоже самое, но если я стоял твердо, то колени Дрозда дрожали, и он связанными рукам схватился за веревку в районе шеи, пытаясь удержаться на ногах. Люди, стоявшие перед нами, громко выкрикивали оскорбления и смеялись над нашими мучениями. Но я не испытывал к ним злости, скорее это была жалость и стыд, за наш пропащий народ.
– За убийство служителей закона, за попытку бегства из Королевской темницы, к смертной казни через повешение приговариваются…
Мужчина на каменном постаменте был одет нарядно, я бы даже сказал нахально празднично, будто бы он не смертельный приказ зачитывал, а короновал нас. Его слова также звучали неуместно бодро и торжественно.
На последнем слове он запнулся:
– … Соловей и Дрозд! – лицо мужчины чуть скривилось, но должен сказать, что по большей части он не подал виду, что его удивили наши имена.
Толпа раздалась смешками. Но я–то знал, что им не было бы так смешно, знай они, кто мы есть на самом деле и какую роль взяли на себя еще детьми.
Пока на наши головы не успели надеть черные мешки, я высматривал в толпе знакомые лица. Своим поступком прошлой ночью, я знатно облажался, но все равно надеялся, что мои друзья найдут способ помочь нам выбраться. Наставник учил нас стратегии также упорно, как и заставлял тренировать тело. Но оставался главный вопрос: знают ли они о казни? За спиной послышались тяжелые шаги, и на мою голову опустилась темная непрозрачная материя. Но за долю секунды, до того, как я полностью лишился зрения, я заметил, как толпа стала волноваться, а над ней витала едва заметная дымка.
Дальше все происходило очень быстро. Стражники спорили, стоит ли нас повесить в такой суматохе, но суть виселицы заключалась не только в убийстве преступников и их унижении перед толпой, но и имела поучительную необходимость – показать другим, что шутки с законом плохи, и каждый получит по заслугам, если решится перечить «короне».
– Бааш вас забери! Как же не вовремя! – я узнал голос мужчины, с каменного постамента. – Увозите их обратно, пока толпа всех нас не затоптала.
А потом бросил в нашу сторону:
– Сегодня вам повезло, но эта маленькая отсрочка не даст вам насладиться жизнью сполна. Вы все равно в скором времени отправитесь к Бааш, и она покарает вас!
«Интересно, он так и в обычной жизни говорит?»
– Твоя правда, – усмехаюсь, когда с меня стянули мешок и я смог посмотреть ему в глаза. – Но представь, с какими распростёртыми объятиями она встретит тебя?
За свою наглость я тут же ответил, получив кулаком от ближайшего стражника, но даже сплевывая кровь на доски виселицы, я продолжал улыбаться. Этот же стражник, запихивая меня в клетку, пообещал жаркую ночку, которую приказал мне обеспечить «помпезный говорун».
А потом я кое–что учуял. Этот запах, я не перепутаю ни с чем. И хоть кругом пылали огни и стоял плотный смрад дыма, меня все равно окутал аромат жасмина. Лyна была здесь. И действительно, спустя пару мгновений запах воплотился в образ. Девушка вышла из черной пелены с испачканным сажей лицом и в разодранном платье, в разрыве которого виднелась гладкая фарфоровая кожа. И даже больше. От этого вида я на миг потерялся в пространстве и забыл где нахожусь, но после того, как знахарка упала к ногам этих ублюдков, я был готов раздвинуть прутья клетки и поубивать всех к чертовой матери.
