– Вовсе нет, – я подошел к девушке чуть ближе, стараясь не терять наш зрительный контакт. – Что ты помнишь?
Она неловко переступила с ноги на ногу, и я решил отступить обратно, давая ей больше простора, хотя, должен признаться, совершенно не хотел этого делать.
– Последнее, что я помню, это как Эйтан проткнул графа мечом… – глаза ее блеснули. – Он ведь мертв, да?
Я кивнул.
За то время, что Лyна находилась в беспамятстве, мы успели разведать обстановку. Округа гудела новостями. Граф был убит в собственной спальне. Разбойники проникли в дом ночью, вынесли ценное имущество и заодно спалили часть покоев, чтобы замести следы. Какое имущество, какие следы, рассказы разнились, но не это было главным. Теперь за наши головы была назначена награда в тысячу золотых – за живых или мертвых. Ну как за наши… За мою. Соколу и Филину с Ласточкой повезло, их портреты были далеки по точности написания, что нельзя было сказать про мой. А учитывая, что я еще и сбежал прямо с эшафота, меня можно было считать лакомым кусочком для любого охотника за головами. Поэтому я сидел здесь, пока друзья охотились или ездили в деревню за лекарствами, все к той же ведунье.
Им даже пришлось ее привезти прямо сюда, в бухту, потому что на вторые сутки Лyну охватил жар, и ничего не помогало. Мы пошли на отчаянный шаг, рискуя тем, что старуха может нас всех сдать любому наемнику.
– Ох, беда! – причитала целительница, кружа вокруг кровати, на которой лежала Лyна, спиной вверх. – Бедное дитя! Истерзало ее зло, искромсало тело и душу.
Но, не смотря на словесный поток, она не теряла бдительности и отдавала приказы всем, борясь за жизнь девушки. Ее рука ловко порхала от одной раны к другой, зашивая кровавые узоры на спине и рваную рану на лице. Шевла снабдила нас примочками и настоятельно просила прикладывать их к щеке беловолосой красавицы, чтобы шрам зажил как можно незаметнее. Напоследок старуха вывела меня за двери и сказала:
– Не волнуйся, странник, никому я про вас не расскажу. Вижу, что души твоя и твоих друзей мечутся из стороны в стороны, словно птицы в клетках. Ты главное, нить белую не отпускай, держи крепко, понятно тебе?
– Не отпущу!
– То–то же, – заулыбалась старуха, показав свои поредевшие от старости зубы.
Из воспоминаний я вернулся обратно и уже уверенно сказал:
– Да, Лyна! Больше он не сможет причинить тебе вреда!
Из груди девушки вырвался вздох облегчения, и мне невыносимо захотелось ее обнять, чего я, конечно же, себе позволить не мог, но вот девушка своих порывов сдерживать не стала. Лyна подошла ко мне вплотную, просунула свои маленькие ручки под мои и крепко обняла, прижавшись лицом к моей груди.
– Спасибо, – очень тихо произнесла она, а я же стоял словно камень, боясь шелохнуться. Почувствовав мою напряженность, девушка попыталась отстраниться, но я не дал, прижав ее к себе крепче, как и желал долгое время.
Момент был нарушен ржанием лошадей – Филин с Ласточкой вернулись с охоты.
– Ты голодна? – спросил я знахарку, нехотя разжимая объятия.
– Если честно, то очень, – не стала скрывать она.
– Тогда пойдем, узнаем, что нас сегодня ждет на обед, – и, не давая ей времени подумать, взял ее ладонь и потянул по направлению к друзьям.
– Должна признать, что для обычного человека, ты идешь на поправку очень быстро.
Мы сидели за столом и уплетали похлебку из крольчатины, закусывая свежим хлебом, что ребята смогли купить в деревне. Лyна мимолетно посмотрела на озадаченную Ласточку и лишь пожала плечами.
– Надо отдать должное старухе, – Филин приобнял Ласточку за плечи. – Если бы не она, то кто знает, что было бы. Хвала Хроносу, он на нашей стороне.
Скрип колес за окном отвлек нас от разговора, и я пошел к дверям, чтобы посмотреть, кого могло сюда занести.
– Эйтан! – я бросился к лошади, запряженной в телегу с сеном, на котором сидел парень. Ребята встали из–за стола и побежали вслед за мной, встречать новоприбывших. Я увидел Дрозда, лежащего в том же сене, но не придал этому большого значения. Однако по тревожному взгляду Сокола понял, что что–то не так.
– Стой! – Сокол остановил меня. – Стойте все!
Все замерли в замешательстве. Эйтан задержался в городе намного дольше, чем должен был и сейчас мне нужно было знать причину. Я попытался пройти мимо парня, что преградил мне пути и не пускал к другу.
– Пусти!
– Погади немного, Соловей, – он ухватил меня за плечо и силой остановил. – Нам надо поговорить. Всем вместе!
И хотя я хотел не послушать его, все–таки разум во мне взял вверх, и мы друг за другой отошли в сторону. Я только сейчас обратил внимание на то, что Сокол выглядит не лучшим образом: весь в пыли, с мешками под глазами, будто не спал несколько дней и потухшим взглядом, который не мог сулить ничего хорошего.
– Он умирает…
– Что?
– Как?
– Он же был в себе, когда я видел его последний раз! – никто из нас не поверил, особенно я. – Я говорил с ним!
Сокол большим и указательным пальцем потер переносицу, пытаясь прогнать усталость, а вместе с ней и тяжесть на душе.
– Вот, – протянул он мне письмо, что достал из–за пазухи. – Кройер все объяснил мне, но я попросил рассказать все на бумаге.
Медлить мы не стали.
«Дорогой Соловей!
Ваш друг, Дрозд, находился в сознании в тот день, когда вам спешно пришлось покинуть город. Я был с ним до ночи – он развлекал меня забавными историями из ваших приключений. Сам же я не отставал от него, рассказав про ту шалунью, что работает в торговой лавке напротив и частенько заглядывает ко мне. И поверь, он смеялся от души, не веря ни единому моему слову. Надо сказать, правильно делал. Уверяю тебя, что выглядел он вполне здоровым и в таком же состоянии я оставил его отдыхать. В приподнятом настроении утром я отправил к нему служанку спросить, не желает ли он отзавтракать, однако она вернулась испуганная, сказав, что господин не приходит в себя, как бы она его не звала. Я самолично отправился его проверить и застал его в бессознательном состоянии.
Не теряя времени, я отправил за врачом, надеясь, что он найдет этому объяснение, но он лишь подтвердил все мои наихудшие опасения. Он умирает, и мы не в силах ему помочь.
«Люди приходят в себя, чтобы попрощаться» – сказал он мне. Сколько ему отмерено, сказать он не может, но я надеюсь, ваш друг, Эйтан, успеет довезти его до вас, чтобы и вы могли сказать ему последние слова.
Простите, друзья, я не люблю сообщать плохие вести, но у меня нет иного выхода.
Искренне ваш, Кройер!»
Я передал письмо друзьям, а сам на шатающихся ногах пошел в сторону телеги. Дрозд лежал неподвижно, как в те дни, когда мы сбежали, однако сейчас его грудь почти не вздымалась, а тело приобрело синюшней оттенок.
Мимо меня прошла Лyна и стала ощупывать и осматривать Дрозда, и во мне еще теплилась надежда, однако, когда она подняла на меня печальные глаза, я почувствовал, как по щекам моим полились слезы, а Ласточка рядом разрыдалась в голос.
- Мы должны что-то делать!
- Надо ехать за Шевлой, - я пошел в сторону лошадей, но Эйтан обогнал меня.
- Побудь с другом…
Тем же вечером Дрозд перестал дышать. Похоже, он на самом деле жаждал попрощаться с нами и только потом отбыл к Хроносу. На закате приехал Эйтан, но ведуньи с ним не было.
- Она сказала, что Дрозд останется здесь навсегда, ведь дрозды любят теплые места.
Старуха все знала. И мы похоронили его. Девушки сложили на его могиле два венка, свитых из лесных трав и цветов, и Лyна запела прощальную молитву, до конца которую я, так не дослушав, ушел.
Лyна
То, что Соловья нет рядом, я поняла только когда, завершив молитву, открыла глаза и увидела удаляющуюся спину мужчины. Эйтан с Филином стояли напряженные, а Ласточка, не стесняясь своих чувств, опустилась на колени и, уткнувшись головой в могилу, плакала и кричала, отдавая дань умершему. Филин не выдержал такой картины, подхватил девушку на руки и, баюкая ее, словно ребенка, унес в сторону маяка.
Эйтан стоял рядом, нервно жевал нижнюю губу, а между бровей у него пролегла глубокая морщина. Он то открывал рот, то закрывал его, теребил перебинтованную руку и, видимо, не находя никаких слов, но я при всем желании не была готова сейчас о чем–то говорить. Мне казалось не правильным нарушать ту тишину, что невидимыми путами окутала бухту, будто бы и она горевала вместе с нами.
Так и не сказав Эйтану ни слова, я ушла, ведомая зовом души, которая устала от беспрерывных несчастий и потерь. Так я незаметно для себя подошла к маяку и вошла в покосившееся двери, за которыми находилась винтовая лестница. И хоть я понимала, что дерево иссохло и может провалиться подо мной в любой момент, я все равно продолжала подниматься вверх, будто бы от этого завесила моя жизнь или, быть может, это могло вернуть Дрозда к жизни.
Вечерний берег был прекрасен. Стоя на самом верху, я наблюдала, как солнце село на воду и окрасило в красный цвет, будто бы в нее опрокинули бокал густого терпкого вина. Волны лениво лизали песок и даже почти не пенились. Все вокруг дышало спокойствием. Это место как будто усмехалось над нами, не замечая всеобщей печали. И хотя очень хотелось поддаться этой безмятежности, я все–таки прощалась с этим местом, уверенная, что никогда не найду в себе сил вернуться сюда и вновь погрузиться в пучину воспоминаний.
– Надеюсь, ты не собираешься сделать какую–нибудь глупость? – раздался тихий вопрос за моей спиной.
Я повернулась и посмотрела на мужчину, чей голос поселился в моей душе. Растрёпанные волосы, опущенный плечи, придавленные невидимым грузом и красные глаза, которых он не скрывал. Глаза, которые делились своей слабостью со мной. Впервые за все время он был открыт для меня, а я так боялась сказать, что–нибудь не так, чтобы не ранить его в такой сложный момент.
– Надеюсь, ты пришел сюда не с теми же мыслями?
– Я пришел сюда, просто потому что пришел. Без всяких мыслей, – он отвел глаза в сторону солнца. – Хотя, казалось бы, сейчас в моей голове должно быть столько всего. А я ощущаю только пустоту. В голове, в теле…, в сердце.
Мне так хотелось поддержать его, но знала, что не найдется слов, способных вернуть в его душу хоть толику равновесия. Сейчас он хочет с ней делиться и она готова стать его слушателем.
– Так что же ты тут делаешь?
– Это самое невероятное зрелище, которое я когда–либо видела. Я просто не могла… Я должна была прийти сюда, иначе жалела бы об этом до конца своих дней. Скорее всего, я никогда сюда не вернусь.
– Это место такое же твое, как и наше. Поэтому не стоит так говорить.
От его слов больно кольнуло в сердце.
– Спасибо, – еле слышно сорвалось с моих губ. – И прости…
Мужчина не понимающе посмотрел на меня:
– За что же?
– За то, что не смогла помочь, – кулаки мои до боли сжались.
– Луна, ты ведь не всесильна.
Соловей мягко развернул меня к себе, и когда наши глаза встретились, я пропала. На мгновение мне показалось, что я вижу в них нежность, но быстро откинула свои мысли, уверенная, что вижу то, чего нет. Что во всем виноват этот вечер, опьяняющий закат и ласковый ветер, который имел возможность касаться волос этого мужчины, в отличие от меня.
– Тем не менее, спасибо за то, что хотя бы попыталась, – мужчина снова отвернулся.
Я лишь кивнула, развернулась и начала потихоньку отступать к лестнице.
– Не постоишь со мной, пока Солнце не сядет?
– Что? – спросила я, не уверенная, что верно услышала.
– Можешь побыть немного со мной? Мне бы не хотелось оставаться в одиночестве.
– Конечно!
Как бы я смогла отказать?
– Луна, вставай, – сон прервался голосом Ласточки.
Комната еще находилась в полумраке. Я подскочила, не понимая, что происходит.
– Одевайся, Соловей всех собирает на важный разговор, – девушка похлопала меня по плечу и вышла из комнаты, оставляя наедине.
Чтобы не заставлять ребят ждать, я быстро надела платье, заплела две тугие косы и выскочила на маленькую кухню.
– Нам нужно отсюда выдвигаться, – сказал Соловей, когда все заняли свои места за столом.
– Соловей, ты уверен? – Филин выказал явное недовольство. – Мы сейчас не в том положении, чтобы разгуливать по Королевству. На нас идет охота, за твою голову назначена награда.
– Он прав, – согласилась с ним Ласточка. – Это опасно.
– Вы, наверное, забываете, с какой целью мы совершали это путешествие?
Друзья потупили глаза.
– На данный момент мы в меньшинстве. Ворон остался в Виферне. Дрозд… – мужчина запнулся. - Как вы правильно заметили, нас продолжают искать и сидя на одном месте, мы рискуем также, как двинувшись от сюда в сторону Корзанаса.
– И что ты предлагаешь? Двинуться туда наобум? – Филин начинал раздражаться, отчего Ласточке пришлось схватить его за руку. – Мы не можем себе этого позволить, потому то, как ты уже сказал, мы в меньшинстве.
– С нами есть Сокол, – он заметил недовольный взгляд парня и исправился. – Эйтан. И ко всему прочему, мы должны сообщить Наставнику о том, что он жив, хотя давно считался погибшим. Ты с нами?
Эйтан молча пожал плечами, посмотрев на меня задумчивым взглядом.
– Мне тоже не нужно в Корзанас, – подала голос я.
Соловей нахмурился.
– Но это единственный путь, по которому ты можешь попасть туда, куда тебе нужно. Нам все равно в одну сторону и твоя помощь и умения не помешали бы.
– Я даже не знаю… У меня нет нужных лекарств.
– Мы можем сходить за Шевлой. Она помогла привести тебя в чувства, возможно, поможет с травами, – предложила Ласточка и посмотрела на Луну. – Что ты думаешь по этому поводу?
– Это бы точно не помешало.
В этот момент к моему уху наклонился Сокол.
– Гнездо находится близ Альтвира, а значит мы можем дойти все вместе и там разделиться. А я смогу исполнить твою просьбу.
Я на секунду задумалась, а потом, посмотрев на Соловья, сказала:
– Я помогу!
– Мы поможем, – вторил мне Эйтан.
Отчего мужчина нахмурился, но кивнул. Нужно было собираться.
Глава 22
Луна
Обычно лес вызывал у меня чувство умиротворения, ощущение небывалой гармонии и единения с природой, а запахи и звуки наполняли каждую частичку тела энергией. Однако сегодня было не так.
– Слишком тихо, – будто прочитав мои мысли, поежилась Ласточка. Лошадь, что везла ее, нервно била себя хвостом и настороженно водила ушами.
– Тишина в лесу не к добру, скажу я вам, – Филин также выглядел настороженно.
Эйтан и Соловей молчали, однако то, как пристально они смотрели по сторонам, подтверждало опасения друзей.
– Думаю, нам стоит ускориться! – обратился сначала ко всем Соловей, а потом повернул голову в мою сторону. – Мы с Луной в деревню и обратно. Встретимся через час у старого дуба.
- Может, не стоит заставлять Луну ехать к старухе? – Эйтан обратился к другу. – Один ты справишься быстрее.
- Я не стану грузом! – возразила я.
- Я не это имел ввиду… Просто ты не так давно пришла в себя.
- Если ты себя не хорошо чувствуешь, - Соловей испытующе посмотрел на меня, видимо, пытаясь найти признаки слабости.
- Я в порядке.
- Раз так, тогда действуем по плану!
Эйтан нахмурился. Но спорить не стал.
Соловей пришпорил своего коня, и я, чтобы не потерять его в утренней дымке, поспешила за ним. Мне поскорее хотелось покинуть лес и выйти на открытое пространство.
