Мы стали готовиться и собирать небольшие сумки из только жизненно необходимых вещей. Изучали карту города, чтобы понимать, в каком направлении двигаться, какие пути самые опасные, в каких закоулках есть возможность укрыться. Я так увлеклась, что даже не заметила отсутствия Соловья во всеобщей дискуссии.
– Где Соловей? – спросила я Ласточку, когда мы переодевались.
– Так он ушел сразу же, как я вернулась.
Непонимание кольнуло ржавой иглой. Почему он не попрощался со мной? Я подошла к окну с головой, в которой отсутствовали всякие мысли. К чему они, если приносят только разочарование. По узкой улочке шла целая толпа горожан: нарядные мужчины, миловидные женщины с корзинами, бегали дети.
– Ребята, – выбегая из комнаты, воскликнула я. – Сегодня ярморочный день!
Видимо, Хронос сжалился над группой неудачников и решил облегчить борьбу с несправедливым миром.
Новость подняла настроение, ведь в шумной, активной толпе раствориться будет куда проще.
– Корзины, – Ласточка поставила на стол два пыльных плетеных прямоугольника. – Нашла в кладовой.
– Умничка моя! – поцеловав девушку в щеку, Филин обратился ко всем. – Тогда план немного меняем. Эйтан, Луна – идете парой, со скоростью толпы. Мы с Ласточкой следом за вами, на подстраховке. Маршрут запомнили?
– Да, – в один голос ответили другу.
– И вот еще что…, – рыжая воительница подошла ко мне и протянула кинжал. Тот самый, что лежал в вещах моей погибшей лошади.
– Но как?
– Мы нашли ваши раскиданные вещи. Я не могла не захватить его.
– Спасибо! – я была так рада, ведь эта вещь многое значила для меня. Намного больше, чем я готова была признать.
Сейчас нас переполняла радость, и мы совершенно забыли об опасности, которая сама решила о себе напомнить. В дверь громко и настойчиво постучали.
– Демоны вас раздери! Второй этаж, окно!
– Что? – с округленными глазами я наблюдала за тем, как Ласточка потащила меня по лестнице прихватив корзины.
– Фил, сумки в комнате захвати, – крикнула она через плечо, когда мы подбежали к окну в конце коридора.
– Держи, – она вручила в руки мне плетёнки, сама же распахнула окно и стала влезать на крышу. – Давай их сюда. Молодец. Теперь давай руку, но советую вниз не смотреть.
– Открывайте! – раздались гневные голоса из–за дверей
– Не обращай внимание и слушай только меня. Ставь ногу на этот выступ. Так. Теперь на этот. А теперь отталкивайся со всей силы!
Я сделала все как сказала девушка и с ее помощью забралась на крышу. Мужчины передали нам сумки, которые мы вложили в корзины, и сами забрались наверх.
– Быстрее, сюда, – Филин указал на соседнюю крышу. – Там можно спуститься по винограднику.
Ласточка с грацией пантеры перемахнула на другую сторону, даже не поколебавшись ни на секунду, несмотря на то, что руки ее были заняты вещами. За ней прыгнул Эйтан и Филин. А я, подойдя к краю, почувствовала, как земля уходит из под ног.
Возможно, если бы я знала, что на кону не стоят жизни друзей и моя, я бы осталась стоять на месте, потому что сейчас я не представляла, как заставить себя перепрыгнуть.
– Ни о чем не думай! Разбегись и доверься своему телу. Ты сможешь! – подбадривала меня Ласточка.
– Расстояние небольшое, – поддерживал Фил.
– Я славлю тебя! – Эйтан выставил руки вперед.
Мне не хотелось подвести своих друзей, не хотелось быть трусихой и обузой. На секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула, беря себя в руки. «Я справлюсь». И побежала. Раз нога. Два. Толчок, и я оказываюсь в крепких руках мужчины.
– Не будем терять времени. Нам сюда.
Сбоку дома и правда цвел дикий виноград, оплетая своими ветвями всю стену сверху донизу.
– Под ветвями есть решетка, хватайтесь за нее и спускайтесь. Нам нужно торопиться! – Филин шел первым, не обращая внимания на ветки, что царапали ему лицо и руки. Думаю, это была маленькая цена за возможность спастись.
На удивление спустились без особых проблем. Нам везет! Подходим ближе к краю переулка и с большим трудом вливаемся в расцветающую, бурную, веселую толпу. Нацепив на лица улыбки, мы разделяемся.
Шумный поток людей ведет нас переулками, приближая к пункту назначения, и я даже забываюсь во всеобщей суматохе и праздничном настроении. Я смеюсь над какой–то фразой Эйтана и все кажется насмешкой, глупой шуткой, в которой мы не бежим из города, спасая свои жизни, а просто вышли развеяться и сходить на ярмарку. Жители города толпятся вокруг, жестикулируют, что–то кричат, так, что в общем гуле ничего непонятно. Одним словом – живут.
Но когда в определенный момент блондин вырывает меня из толпы в один из переулок, я возвращаюсь в реальность. Небо затягивает тучами и вот–вот они обрушат на нас свое негодование. Впереди я вижу деревянный настил и воду. Мы добрались. Целыми. Сзади слышаться шаги, но это Филин и Ласточка, бегут к нам, взявшись за руки.
– Мы это сделали!
Покинув переулок, мы выходим на пустую пристань, где пришвартован одинокий йол.
– Соловья – не вид…
И тут из–за поворота дороги показывается отряд: двенадцать человек маршируют в строгом строю с мечами наготове. За считанные минуты, они окружают нас, убивая любую мысль о побеге.
Глава 25 (продолжение)
Соловей
Природа вокруг начала меняться, стала каменистой, с налетом пыли. Я смотрел на острые пики с замерзанием сердца. Лёгкая туманная пелена, ещё больше подчеркивала величие непреступной стены. Я буквально был подавлен этим зрелищем, ведь что может сравниться с волнением, охватывающим при виде того, что должен покорить. Внутри скреблась обида, но я умело запихнул ее поглубже, зная, что сейчас любые эмоции могут стоить мне жизни.
Теперь задача казалась простой: скорее начать и вступить со скалами в бой.
Путь мой проходил вокруг склона по едва заметной тропе, что то поднималась, то опускалась, ведя меня к самому заливу, где по тонкой береговой линии я мог дойти до пристани.
Сейчас я примерялся ногой к чуть заметной каменной нашлепке, едва выступающей из горы. Спуск начинался с настоящего лазания по отвесной скальной плите. Воздух стоял влажный и тяжёлый. Я попробовал перенести опору тела — нагрузил понемногу, — но соскользнул, ибо выступа, по сути дела, не было — так, легкая заглаженная кривизна. Нашел опору и начал спускаться. Карабкаться было нелегко. Склон настолько крут, что камни едва держатся на нем, и малейшее движение может вызвать настоящий камнепад. Сначала дышать было тяжело, а на глаза то и дело капал пот, стекающий со лба, но через полчаса будто бы добавились силы.
Здесь они нужны. Самые что ни на есть физические. Нужны выносливость и способность вскрывать в себе запасные резервы, переступать через второе, третье дыхание.
Сейчас все камни под моими пальцами были одной и той же величины, будто их просеяли через гигантское сито, но я все равно продолжал пробираться между скалами; то поднимаясь, то спускаясь, чтобы преодолеть препятствие. Я остановился перевести дыхание.
Прежде чем снова двигаться, я наметил удобный камень для следующего шага. На гладких скалах не видно ни единой неровности, никаких трещин, за которые мог бы зацепиться мой взор. Идти дальше бесполезно, уцепиться не получалось, а кирка лишь слегка царапала камни, не пробивая их глубоко. Я понял, что нужно вернуться и искать другой путь, пройти там, где уклон покрывался трещинами.
Назад двигался медленно. И тут рука соскользнула, и я полетел вниз, пытаясь ухватиться хотя бы за что–нибудь. Пальцами, расцарапанными в кровь, успел схватиться за торчащий между камней корень и быстрым движением обмотал его вокруг запястья, в момент натяжения другой рукой ударил киркой и наконец, остановил свое падение.
Я попытался закричать, выпуская свои эмоции, но с губ не сорвалось ни слова. Тут я задумался: смогу ли я вообще дойти и не сыграло ли мое эго со мной злую шутку. В попытке доказать, что–то Соколу и самому себе не напрасно ли я рискую жизнью? Но внутри меня мощный взрывчатый страх. Тот, что не каждого поит небывалой силой, даёт ему ясность мысли, реакцию и точность.
Попытавшись дотянутся до выступа сбоку, я срываюсь. Еще попытка. Снова подтягивание и... снова срыв. Напружившись, сложившись пополам, упираясь ногами в камень, он принимает рывок, качается вперед под моим действием, но выдерживает. Еще попытка. Сейчас я на грани того, чтобы отпустить руку и просто рухнуть в море, больше ни о чем не заботясь. Ставлю ногу по–другому. Еще попытка. На этот раз успеваю уцепиться за край маленькой щели, куда входят разве что кончики пальцев. Но и это неплохо. Двигаюсь вверх пока еще есть зацепки. Подаюсь вправо. Еще правее, еще... и, наконец, я взбираюсь на широкий карниз. Некоторое время я лежу, восстанавливая дыхание, растягиваюсь на выступе, как гигантская рыба, которую только что вытащили из моря после ожесточенной борьбы и впервые ощущаю непоколебимую уверенность, что теперь меня ничто не остановит.
Чтобы собраться с силами перед дальнейшим спуском, я присел на пару минут, дабы дать себе время на передышку. После отдыха руки мои стали тверже и уверенней, и я начал спускаться по длинной крутой осыпи из известняка. Это, пожалуй, самый тяжелый отрезок маршрута. Я бы еще добавил: бездарный.
Бездарный, ибо скучный, однообразный, требует не столько ловкости, сколько огромного напряжения физических сил. Нужно монотонно повторять одни и те же приемы.
Иногда, когда мне попадается плоские камни, я сажусь и тотчас чувствую некоторое облегчение, но осознаю, что трачу время впустую, и, выбирая другой камень, с трудом отрываю себя от прежнего и делаю свои шаги к заветной цели.
Временами я оглядываюсь назад, специально, чтобы окинуть глазом сей эквивалент моей усталости. И эта оглядка приносит мне маленькую радость, удовлетворение, мне даже кажется, что она возмещает какую–то толику затраченных сил.
Я слишком сильно устал, находиться в вертикальном положении. Только теперь я ощутил, насколько опустошен, отчего испытываю странное чувство – будто нахожусь вне собственного тела и наблюдаю за ним с полутораметровой высоты.
В этот момент сверху слышится шум, скрежет и валун размером с маленький арбуз срывается со склона и ударяет меня в грудную клетку, отчего я лечу прямо в море.
Падение в ледяную воду было весьма болезненным и неприятным, благо падал я уже не с большой высоты. Я понял, что успел спуститься достаточно низко, миновав наиболее коварные участки, очень вовремя, можно сказать, «запрыгнул в последнюю повозку", а иначе сорвись я выше, мог бы разбиться насмерть о водную гладь.
Левее вижу береговую линию, ту самую, к которой так стремился и до которой не дошел совсем чуть–чуть. Начинаю двигаться в ее направлении, но это не так просто, течение очень сильное. С большим трудом выбираюсь на сушу и принимаюсь выжимать одежду и выливать воду из ботинок. Кирка пошла ко дну в море, однако я не сетую, нащупывая два ручных кинжала в своем мешке, что все это время висел за моей спиной. Дрожа от холода и стуча зубами, одеваюсь. Мне нужно по крайней мере полчаса, чтобы добраться до своих друзей.
Взглядом отметил как, закрывая оранжевый край закатного неба, быстро ползла к Корзанасу блекло–синяя туча, тугая, выпуклая, словно брюхо огромного животного. Я же двинулся дальше, внутренне удивляясь тому, что стал совершенно равнодушен ко всему происходящему.
Идти вдоль берега у нижней части горы трудно, и подчас мне приходится подниматься выше, чтобы найти путь сквозь густые заросли.
Капли начинают падать с неба постепенно, пока не превращаются в прямой поток воды, что холодными порывами ветра бьет по щекам. Но к этому времени я понимаю, что дошел. Ухватившись двумя руками за деревянные перила и перекинув свое тело через край, я оказался на причале, где происходило нечто невообразимое.
Группа стражников обступила моих друзей кругом, а команда на корабле йола, заметив суматоху, стала поспешно распускать паруса, готовясь отплывать без нас.
– Сто золотых, если подождёшь двадцать минут! – крикнул я капитану.
– Я не сумасшедший! – замотал он головой.
– Сто пятьдесят,– настаиваю, злясь, что теряю драгоценные минуты.
– Нет...
– Триста! И это последнее предложение!
– Бааш тебя забери, двадцать и ни минутой больше!
Решив один вопрос, поспешил заняться другим.
–Эй, вы взяли не тех, вам нужен я! – крикнул, что есть мочи, отвлекая внимание солдат и позволяя друзьям воспользоваться этим шансом для спасения.
И этого действительно хватило, чтобы за долю секунды, что отвлеклась стража, Филин и Эйтан выхватил мечи из своих ножен, а Ласточка растворилась в воздухе. Началась ожесточенная борьба за жизнь. Дождь лил как из ведра, застилая глаза, забивая нос и рот.
У Луны в руках блеснул кинжал: тот самый, что не так давно выбирал для нее я. Отряд противника разделился: кто–то кинулся ко мне, кто–то остался сражаться с пленниками, хотя на данный момент уже нельзя было сказать в чью сторону был перевес.
Стук мечей оглушал, прерываемый короткими воинственными криками. На меня обрушился град ударов. Били и справа, и слева, и сверху, всячески пытаясь выбить клинки из моих рук. А я просто уворачивался, отходил и всячески искал возможность нанести ответные удары.
Один из стражников завел руку вверх и я отпрыгнул, отбив его атаку так, чтобы меч противника полетел сильно в бок, отчего тот завалился, и я воткнул свой кинжал ему в бедро, надеясь, что не задел важных артерий, но тем не менее вывел его из боя. Потом крутанулся и рубанул в левое плечо подбежавшего солдата, в момент, когда он неудачно открылся.
И снова клинки скрестились, и снова я парирую. Мне уже сложно сказать, скольких я поверг. Но вот передо мной последний, я защищаюсь, делаю вид, что руки устали, и нападать я не собираюсь, однако, как только стражник расслабляется, я резко бросаюсь в атаку, подбрасываю кинжал вверх, отвлекаю и выбиваю меч у своего противника. Делаю подсечку, и мужчина падает, ударившись головой о доски. Пока он не пришел в себя, спихиваю его в воду – пускай поплавает.
Я окинул пристань взглядом, отмечая, что Филин борется с двумя, но на помощь ему бежит Эйтан. Там я не нужен. Ищу глазами белое пятно и найдя, на мгновение замираю. Стражник, выбивает из рук знахарки кинжал, хватается сгибом локтя за ее шею, а другой рукой приставляет меч к ее горлу.
– Ну что, узнал меня, старый друг? – с гадкой улыбкой спросил он, и его лицо на самом деле показалось мне знакомым. Точно! Один из тех, чьих лошадей мы с знахаркой украли.
– По лицу вижу, что признал, – рассмеялся мужчина, довольный собой, а потом резко прекратил и его улыбка превратилась в оскал уязвленного животного. – Бросай оружие! И сейчас давай без глупостей, а то твоя девка пострадает.
Тут уже смеяться начинаю я.
– Вперед, здоровяк. Она мне не нужна, – его растерянность доставляет мне удовольствие, ведь он не знает того, что знаю я. Правда, лицо Луны и без того белое становится цвета мела и практически сливается с ее волосами. Только зелёные глаза блестят обидой. Неужели она поверила? После всего, что между нами было?
Секунда и стражник начинает оседать к ногам девушки, так и не поняв, что с ним произошло.
