Шумных разборок между парнями и девчонками было достаточно. На то мы и маги, чтобы взрываться по любому поводу, но опытные учителя справлялись с нашим обучением и воспитанием. Строгие правила предписывали не выходить из общежития после полуночи, отправляя контролировать территорию призраков, но это совершенно не мешало нам влюбляться и заводить романы. А уж прогулки «под светом серебристой луны» являлись неотъемлемой частью жизни ворожей, целителей и колдунов.
- Не напоминай, - рыкнула в ответ Эдит.
Вот, пожалуйста! Подруга злиться на целителя, предложившего свидание в саду, а недовольство выливают на меня. Впрочем, после танца Ромалом, я подругу понимала и искренне сочувствовала.
Мы с Эдит решили твердо – сначала карьера и хороший, доходный бизнес, а уж потом семья и дети. Мы слишком молоды и талантливы, чтобы зарываться в быте, полностью становясь зависимыми от мужей. Парни, конечно, тоже амбициозны и стараются добиться лучшего места в жизни, но ворожея, набравшая приличную клиентуру, может быть вполне независимой.
- Не буду, - от всей души пообещала подруге.
- Клер, доченька, обязательно отправляй весточку каждую неделю, не забывай про родителей, - в сотый раз говорила мне мама, усадив меня в почтовый дилижанс.
- Хорошо, мамочка, обещаю, не забуду, - в очередной раз отозвалась я, стараясь успокоить встревоженную родительницу.
Наши семейные проводы затянулись. Отец стоял рядом, и только по выражению глаз видела, что суровый колдун очень переживает за свою молодую и чрезвычайно хорошенькую дочь. Но даже он не может поспорить с системой и запретить мне отъезд на практику.
Закон твердо прописывает это положение: либо ты отрабатываешь положенный срок, либо лишаешься диплома и соответственно возможности вести свое дело. Таким проштрафившимся магам еще и дар ограничивают, чтобы не могли воспользоваться им, что снижает социальный статус и приравнивает к обычным людям. На зажжение светлячков или небольшой телекинез сил хватает, но на этом их способности утрачиваются.
Мамочка же не скрывала своего беспокойства. Она за ночь наслушалась слухов о самой дальней провинции, граничащей со степями варваров, и теперь уже не считала мою идею «год за два» не такой уж удачной. Ей чудилось, что меня тут же похитят и утащат в степи, чтобы сделать двадцатой женой кочевника, или подхвачу нехорошую болезнь, принесенную ветрами со стороны жарких земель, где зараза множится и расползается во все стороны. Заверения отца, что на границе стоит магический кордон как от проникновения варваров, так и от поветрий, не утешали обеспокоенную родительницу. Что там говорить, я тоже начала сомневаться в правильности своего решения, узнав об ожидающих меня опасностях, но уже отменить ничего не получится. Едва поставила подпись на свитке, магия закрепила трудовой договор, на мое имя открылся счет и сообщение к ворожее, ожидающей практикантку, улетело серебристым лепестком, растворившись в пространстве. Обратной дороги не было, так что, собрав волю в кулак, я утешала мамочку, посматривала на отца и улыбалась младшей сестренке, в испуге от разворачивающейся сцены прижавшуюся к ноге родителя.
- Заканчивайте сырость разводить, метресса, - грубовато прикрикнул кучер на маму.
Отец только зыркнул на сурового мужичка, вскарабкавшегося на облучок, но промолчал. Я еще раз крепко прижала мамочку к себе и решительно откинулась на спинку сиденья и раскрыла ажурный зонтик. По случаю устоявшейся жары верх дилижанса был откинут, позволяя пассажирам вдыхать горячий воздух, но при этом не париться в душных, прогретых солнцем стенках повозки.
- Да, да, метр, - всхлипнула в ответ, соглашаясь с резонным замечанием кучера, мамочка и сунула кружевной платочек под нос, стараясь сдержаться и не разреветься в очередной раз. Все же жена колдуна не должна показывать сильные эмоции на людях.
- Но! Милаи-и-и! – прикрикнул возница на лошадей, понуро жевавших травку под собственными копытами, и взмахнул поводьями.
Дилижанс лениво скрипнул и тронулся в путь. Качнулась в сиденье от этого движения, быстро улыбнулась родственникам и уперлась твердым взглядом в спину кучера. Кажется, в ближайшие четыре дня, что мне придется провести в дороге, это будет единственное развлечение - разглядывать широкую спину мужчины в рубашке из простой ткани грязновато коричневого цвета.
- Клерка! – пискнула сестренка вслед.
- Милька! – обернувшись, махнула рукой девчонке.
Через год она подрастет, станет еще больше похожей на отца. Уже сейчас заметен колдовской взгляд в ее серых, почти стального цвета глазах, а губы знакомо складываются в твердую полоску, говорящую о твердом и упрямом характере. Подрастет и будет поступать в ШКЦВ на факультет колдовства, куда девчонок берут с неохотой, но Милька точно пробьется, характер-то папенькин.
Ворота постоялого двора остались позади, потянулась улочка между тесно стоящими деревянными иногда скособоченными домами. По городу дилижанс ехал не торопясь, обыватели часто выскакивали на булыжную мостовую, зазевавшись, а потому опытный возница не спешил, разумно посчитав, что время можно нагнать уже за пределами городской стены.
Если в городе на нас иногда падала тень от домов, высоких башен монастырей и храмов, то за городскими воротами на головы обрушилось вечернее марево. Отчего выезд в провинцию Камарг назначен в четыре часа по полудню мне осталось не известно, но подозреваю, только лишь для того, чтобы пассажиры могли полной грудью вдохнуть сухой, прожженный разгоряченным за день солнцем, воздух. Пыль на дороге клубилась желтовато-коричневым облаком, взлетая под копытами и окутывая бабки лошадей. Встречные повозки, нагруженные мешками, бочками, дровами, углем, выстроившись в нестройный ряд, торопились в город, стараясь укрыться от знойного пекла, беспощадно прогревающее длинный участок дороги перед городом, разумеется, оставленным лысым, как череп монаха, из соображений безопасности. Ни одного жалкого деревца или реденького кустика не росло поблизости. Только брусчатая, широкая дорога, выходящая из городских ворот, позволяющая спокойно разъехаться встречным путникам, желающим покинуть гостеприимные городские стены, или торопящимся достичь своей конечной цели путешествия, чтобы отдохнуть в прохладе зданий и отведать прохладного узвара, тянулась далеко вперед в южном направлении.
Ажурный зонтик, раскрытый над моей головой спасал от палящих, солнечных лучей лишь отчасти, марево, поднимающееся от прогретых булыжников до такой степени, что легко могут зашипеть, попади на них вода, вместе с клубами взбитой пыли не позволяли сделать глубокий вдох. Да и не хотелось вгонять внутрь себя раскаленный жар. Дернула за округлый вырез легкого, летнего платья из тонкой ткани серо-голубого цвета, словно это могло остудить вмиг вспотевшую кожу, а затем поймала любопытный взгляд из-под прищуренных глаз мужчины средних лет, ехавшего рядом со своей полной супругой, и опустила руку, понимая всю бессмысленность этого жеста, только лишнее внимание привлеку.
Первые минуты дороги соседи так же, как и я, вздыхали, ерзали, стараясь удобней устроиться. Женщина слева, прижимающая к животу округлую корзинку со снедью, пыталась спрятаться под кусочек тени от моего зонтика, при этом соприкасаясь влажной кожей с моей рукой, но встретив мой сердитый взгляд, недвусмысленно показавший мое неодобрение, отпрянула и прошептала простенький оберег от дурного взгляда. Внутренне хмыкнула. Пусть, лишь бы не дышала в мою сторону, и так слишком жарко, чтобы терпеть неприятное соседство.
Постепенно все смирились со своей участью. Кто-то надвинул шляпу на глаза, а то и вовсе смежил веки, женщины из простых укрылись за косынками, а благородные обмахивались платочками. В этой компании ажурный зонтик был только у меня. Мама недавно заказала модную новинку в столице, и теперь этот аксессуар пригодился.
Наверное, целый час пришлось покрываться липким потом на солнцепеке, пока открытый дилижанс неторопливо вкатил в просеку. По распоряжению градоначальника вся округа вычищалась от растительности. О такой несправедливости никто не возмущался, еще свежи были воспоминания о войне, прокатившейся по нашему краю два десятилетия назад, когда король Хильберт из соседнего государства Интуалии обиделся на отказ нашего суверена открыть торговый путь к морю, чем подорвал все меркантильный расчеты. Хильберт со своей армией вторгся на нашу территорию, захватывая территории по мере своего продвижения. Затянувшиеся военные действия нанесли серьезный урон государству, и все же королю Эдуарду удалось одержать сокрушающую победу и откинуть захватчика на прежние границы.
Историю у нас преподавал метр Жан, обожавший не только современность и превозносивший мудрость правящего короля, но и далекую древность, а потому за его рвение в подходе изучения о деяниях давно почивших предков расплачивались ни в чем не повинные ученики ШКВЦ. Вот кто сможет сразу сообразить, что делал король Хрумт Сердитый в третьем году от сотворения мира, в то время как степняки выжигали южные провинции в своих захватнических походах? Резкие перескоки из настоящего в прошлое были обычным явлением для преподавателя истории, вгоняя нас в привычное состояние оторопелости и легкого шока. Кстати, король Хрумт Сердитый в тот год подписывал торговый пакт с королем Трианом, правящим своими дикими племенами. Именно мне пришлось отвечать на этот вопрос, напрягая мозг и вылавливая из запасников памяти все знания, вколоченные туда усердным преподавателем. Метр Жан обладал слабым магическим даром, но при этом удивительным свойством, помогавшим своим ученицам, занятыми мыслями о кавалерах, заставлять учиться и запоминать. Признаться честно, даже не представляю, чем могут помочь в будущей жизни эти сведения о далеких и не очень произошедших событиях, но учиться и запоминать приходилось каждой ворожее, не только мне.
Собственно, именно из-за последней войны, унесшей столько жизней, вокруг каждого города или поселения обязательно оставлялось открытое пространство, чтобы стражники могли заблаговременно известить о приближении противника. С одной стороны это правильно, но страдая под жарким солнцем в дилижансе с открытым верхом, наверное, каждый пассажир поминал нелестным словом исполнительного градоначальника. Впрочем, как только мы въехали в просеку реденького лесочка, дававшего пусть и нестройную, но все же тень, вздох облегчения вырвался у всех. Чем вызвал понимающие улыбки у соседей.
Еще несколько часов дилижанс катил по накатанной грунтовой дороге, а лес тем временем становился все более густым, деревья выше, ветки почти дотягивались до своих соседей через дорогу. Прохлада под кронами позволяла дышать полной грудью, наполняя воздух вокруг лесными ароматами, в которых чувствовались летние запахи цветов.
Блаженно прикрыв глаза и втягивая в себя смесь запахов леса, пыльной дороги и духов соседок, перемешавшихся с дурным запахом, идущим от вспотевших лошадей, сложила ажурный зонтик и откинулась на спинку сиденья. Поездка предстояла долгой и утомительной. Если бы не мой максимализм, то я сейчас могла бы спокойно пить прохладный узвар в стенах дома после разговора с ворожеей в моем городе. Хотела бы я что-то поменять и вернуться, если бы это было возможно? Нет. Моя практика – это реальный шанс закончить обучение раньше всех и открыть свое дело. Теоретических знаний хватало, осталось под крылышком опытной ворожеи набраться опыта и стать абсолютно независимой. Тем более, что мое устремление поддерживали любящие родители. Конечно, они будут присматривать за мной и моим делом, рекомендуя своим знакомым, но все же, я в этом уверена, позволят развиваться самостоятельно.
Ритмичные покачивания на рессорах расслабляли организм, и дремота подступила неожиданно. Впрочем, остальные пассажиры так же начали клевать носом. И в этот момент кучер запел хриплым, ломающим все представления о музыкальной гармонии, голосом. К трудностям путешествия прибавилось терзание слуха. Болезненно поморщилась и сквозь прикрытые глаза осмотрела своих спутников, на них пение деревенского мужика никак не повлияло. Получается, что мучиться всю дорогу от фальшивого напева придется только мне одной. Впрочем, унылая песня разогнала дремоту, и я перевела взгляд на проплывающий мимо нас лес.
Вечернее солнце теперь подглядывало за нами сквозь деревья, проникая между замершей листвой, не тревожимой малейшим дуновением ветерка. День клонился к своему завершению, а дорога вилась меж высоких стволов и раскидистых ягодных кустов.
Мои соседи тоже приободрились от невеселого музыкального сопровождения и редкие реплики, сказанные тихими голосами, доносились до меня.
- Хлеба я прихватила, на постоялом дворе можно будет сэкономить на ужине, - донеслось до меня от полноватой соседки, пытавшейся в начале пути укрыться в тени моего ажурного зонтика.
- Как это остаться без ужина? – чуть громче возмутился ее спутник – пожилой метр с благородной сединой под соломенной шляпой с короткими полями.
- Тебе все только о еде думать, - укорила его супруга.
- Я не собираюсь ложиться спать на голодный желудок, - категорически произнес мужчина.
- Дорогая, твоя сумочка уперлась мне в бок, убери ее пожалуйста, - произнес мужчина, сидящий напротив меня.
- В этом дилижансе так трясет, - отозвалась ему молодая женщина и робко улыбнулась своему благоверному, поправляя небольшой редикюль на своих коленях.
- Ночь будет прохладной, - донеслось до меня из дальнего угла дилижанса.
Голос показался мне знакомым, и я постаралась рассмотреть его владельца. Точно, так и есть. Метр Базен обращался к своей дочери, притихшей рядом со своим отцом. Мужчина небольшого роста уместился, так же, как и я, в угловом сиденье, только с противоположной стороны и разговаривал с Мариэль. Девушку знала, хотя и не так близко, как ее отца. Метр Базен часто встречался в ШКЦВ, когда его вызывали для ремонта после того, как кто-то из учеников в очередной раз что-то взрывал или разносил, не справившись с силой магии. Что ж, теперь у меня хотя бы будут собеседники в дороге. Этой новости обрадовалась и пообещала себе, что попрошусь пересесть к ним. Все же Мариэль девушка моего возраста, найдем тему для беседы.
Четыре дня пути пролетели незаметно. Я оказалась права, Мариэль - прекрасная собеседница, хотя у нее не было магии, но у нас нашлось много о чем поговорить. В конце путешествия мы расстались хорошими подругами, обменявшись адресами для переписки. Метр Базен поощрял наше знакомство и все заботы по обустройству на ночлег и пропитанию взял на себя, уверяя, что ему не трудно приглядывать за двумя молодыми метрессами. Оплачивала свои расходы, разумеется самостоятельно, что мне чрезвычайно нравилось и подготавливало к независимой жизни, и все же мне было спокойней путешествовать рядом с этой парой отца и дочери.
- Клер! До встречи! Обязательно напишу, как только приеду на место! – крикнула Мариэль из дилижанса, обдавшего меня клубом пыли, поднявшейся под копытами лошадей и колес.
- Я буду ждать! – отозвалась новой подруге и, вскинув высоко руку вверх, помахала рукой на прощание, стараясь одновременно не задохнуться и докричаться.
- Не напоминай, - рыкнула в ответ Эдит.
Вот, пожалуйста! Подруга злиться на целителя, предложившего свидание в саду, а недовольство выливают на меня. Впрочем, после танца Ромалом, я подругу понимала и искренне сочувствовала.
Мы с Эдит решили твердо – сначала карьера и хороший, доходный бизнес, а уж потом семья и дети. Мы слишком молоды и талантливы, чтобы зарываться в быте, полностью становясь зависимыми от мужей. Парни, конечно, тоже амбициозны и стараются добиться лучшего места в жизни, но ворожея, набравшая приличную клиентуру, может быть вполне независимой.
- Не буду, - от всей души пообещала подруге.
- Клер, доченька, обязательно отправляй весточку каждую неделю, не забывай про родителей, - в сотый раз говорила мне мама, усадив меня в почтовый дилижанс.
- Хорошо, мамочка, обещаю, не забуду, - в очередной раз отозвалась я, стараясь успокоить встревоженную родительницу.
Наши семейные проводы затянулись. Отец стоял рядом, и только по выражению глаз видела, что суровый колдун очень переживает за свою молодую и чрезвычайно хорошенькую дочь. Но даже он не может поспорить с системой и запретить мне отъезд на практику.
Закон твердо прописывает это положение: либо ты отрабатываешь положенный срок, либо лишаешься диплома и соответственно возможности вести свое дело. Таким проштрафившимся магам еще и дар ограничивают, чтобы не могли воспользоваться им, что снижает социальный статус и приравнивает к обычным людям. На зажжение светлячков или небольшой телекинез сил хватает, но на этом их способности утрачиваются.
Мамочка же не скрывала своего беспокойства. Она за ночь наслушалась слухов о самой дальней провинции, граничащей со степями варваров, и теперь уже не считала мою идею «год за два» не такой уж удачной. Ей чудилось, что меня тут же похитят и утащат в степи, чтобы сделать двадцатой женой кочевника, или подхвачу нехорошую болезнь, принесенную ветрами со стороны жарких земель, где зараза множится и расползается во все стороны. Заверения отца, что на границе стоит магический кордон как от проникновения варваров, так и от поветрий, не утешали обеспокоенную родительницу. Что там говорить, я тоже начала сомневаться в правильности своего решения, узнав об ожидающих меня опасностях, но уже отменить ничего не получится. Едва поставила подпись на свитке, магия закрепила трудовой договор, на мое имя открылся счет и сообщение к ворожее, ожидающей практикантку, улетело серебристым лепестком, растворившись в пространстве. Обратной дороги не было, так что, собрав волю в кулак, я утешала мамочку, посматривала на отца и улыбалась младшей сестренке, в испуге от разворачивающейся сцены прижавшуюся к ноге родителя.
- Заканчивайте сырость разводить, метресса, - грубовато прикрикнул кучер на маму.
Отец только зыркнул на сурового мужичка, вскарабкавшегося на облучок, но промолчал. Я еще раз крепко прижала мамочку к себе и решительно откинулась на спинку сиденья и раскрыла ажурный зонтик. По случаю устоявшейся жары верх дилижанса был откинут, позволяя пассажирам вдыхать горячий воздух, но при этом не париться в душных, прогретых солнцем стенках повозки.
- Да, да, метр, - всхлипнула в ответ, соглашаясь с резонным замечанием кучера, мамочка и сунула кружевной платочек под нос, стараясь сдержаться и не разреветься в очередной раз. Все же жена колдуна не должна показывать сильные эмоции на людях.
- Но! Милаи-и-и! – прикрикнул возница на лошадей, понуро жевавших травку под собственными копытами, и взмахнул поводьями.
Дилижанс лениво скрипнул и тронулся в путь. Качнулась в сиденье от этого движения, быстро улыбнулась родственникам и уперлась твердым взглядом в спину кучера. Кажется, в ближайшие четыре дня, что мне придется провести в дороге, это будет единственное развлечение - разглядывать широкую спину мужчины в рубашке из простой ткани грязновато коричневого цвета.
- Клерка! – пискнула сестренка вслед.
- Милька! – обернувшись, махнула рукой девчонке.
Через год она подрастет, станет еще больше похожей на отца. Уже сейчас заметен колдовской взгляд в ее серых, почти стального цвета глазах, а губы знакомо складываются в твердую полоску, говорящую о твердом и упрямом характере. Подрастет и будет поступать в ШКЦВ на факультет колдовства, куда девчонок берут с неохотой, но Милька точно пробьется, характер-то папенькин.
Ворота постоялого двора остались позади, потянулась улочка между тесно стоящими деревянными иногда скособоченными домами. По городу дилижанс ехал не торопясь, обыватели часто выскакивали на булыжную мостовую, зазевавшись, а потому опытный возница не спешил, разумно посчитав, что время можно нагнать уже за пределами городской стены.
Глава 2
Если в городе на нас иногда падала тень от домов, высоких башен монастырей и храмов, то за городскими воротами на головы обрушилось вечернее марево. Отчего выезд в провинцию Камарг назначен в четыре часа по полудню мне осталось не известно, но подозреваю, только лишь для того, чтобы пассажиры могли полной грудью вдохнуть сухой, прожженный разгоряченным за день солнцем, воздух. Пыль на дороге клубилась желтовато-коричневым облаком, взлетая под копытами и окутывая бабки лошадей. Встречные повозки, нагруженные мешками, бочками, дровами, углем, выстроившись в нестройный ряд, торопились в город, стараясь укрыться от знойного пекла, беспощадно прогревающее длинный участок дороги перед городом, разумеется, оставленным лысым, как череп монаха, из соображений безопасности. Ни одного жалкого деревца или реденького кустика не росло поблизости. Только брусчатая, широкая дорога, выходящая из городских ворот, позволяющая спокойно разъехаться встречным путникам, желающим покинуть гостеприимные городские стены, или торопящимся достичь своей конечной цели путешествия, чтобы отдохнуть в прохладе зданий и отведать прохладного узвара, тянулась далеко вперед в южном направлении.
Ажурный зонтик, раскрытый над моей головой спасал от палящих, солнечных лучей лишь отчасти, марево, поднимающееся от прогретых булыжников до такой степени, что легко могут зашипеть, попади на них вода, вместе с клубами взбитой пыли не позволяли сделать глубокий вдох. Да и не хотелось вгонять внутрь себя раскаленный жар. Дернула за округлый вырез легкого, летнего платья из тонкой ткани серо-голубого цвета, словно это могло остудить вмиг вспотевшую кожу, а затем поймала любопытный взгляд из-под прищуренных глаз мужчины средних лет, ехавшего рядом со своей полной супругой, и опустила руку, понимая всю бессмысленность этого жеста, только лишнее внимание привлеку.
Первые минуты дороги соседи так же, как и я, вздыхали, ерзали, стараясь удобней устроиться. Женщина слева, прижимающая к животу округлую корзинку со снедью, пыталась спрятаться под кусочек тени от моего зонтика, при этом соприкасаясь влажной кожей с моей рукой, но встретив мой сердитый взгляд, недвусмысленно показавший мое неодобрение, отпрянула и прошептала простенький оберег от дурного взгляда. Внутренне хмыкнула. Пусть, лишь бы не дышала в мою сторону, и так слишком жарко, чтобы терпеть неприятное соседство.
Постепенно все смирились со своей участью. Кто-то надвинул шляпу на глаза, а то и вовсе смежил веки, женщины из простых укрылись за косынками, а благородные обмахивались платочками. В этой компании ажурный зонтик был только у меня. Мама недавно заказала модную новинку в столице, и теперь этот аксессуар пригодился.
Наверное, целый час пришлось покрываться липким потом на солнцепеке, пока открытый дилижанс неторопливо вкатил в просеку. По распоряжению градоначальника вся округа вычищалась от растительности. О такой несправедливости никто не возмущался, еще свежи были воспоминания о войне, прокатившейся по нашему краю два десятилетия назад, когда король Хильберт из соседнего государства Интуалии обиделся на отказ нашего суверена открыть торговый путь к морю, чем подорвал все меркантильный расчеты. Хильберт со своей армией вторгся на нашу территорию, захватывая территории по мере своего продвижения. Затянувшиеся военные действия нанесли серьезный урон государству, и все же королю Эдуарду удалось одержать сокрушающую победу и откинуть захватчика на прежние границы.
Историю у нас преподавал метр Жан, обожавший не только современность и превозносивший мудрость правящего короля, но и далекую древность, а потому за его рвение в подходе изучения о деяниях давно почивших предков расплачивались ни в чем не повинные ученики ШКВЦ. Вот кто сможет сразу сообразить, что делал король Хрумт Сердитый в третьем году от сотворения мира, в то время как степняки выжигали южные провинции в своих захватнических походах? Резкие перескоки из настоящего в прошлое были обычным явлением для преподавателя истории, вгоняя нас в привычное состояние оторопелости и легкого шока. Кстати, король Хрумт Сердитый в тот год подписывал торговый пакт с королем Трианом, правящим своими дикими племенами. Именно мне пришлось отвечать на этот вопрос, напрягая мозг и вылавливая из запасников памяти все знания, вколоченные туда усердным преподавателем. Метр Жан обладал слабым магическим даром, но при этом удивительным свойством, помогавшим своим ученицам, занятыми мыслями о кавалерах, заставлять учиться и запоминать. Признаться честно, даже не представляю, чем могут помочь в будущей жизни эти сведения о далеких и не очень произошедших событиях, но учиться и запоминать приходилось каждой ворожее, не только мне.
Собственно, именно из-за последней войны, унесшей столько жизней, вокруг каждого города или поселения обязательно оставлялось открытое пространство, чтобы стражники могли заблаговременно известить о приближении противника. С одной стороны это правильно, но страдая под жарким солнцем в дилижансе с открытым верхом, наверное, каждый пассажир поминал нелестным словом исполнительного градоначальника. Впрочем, как только мы въехали в просеку реденького лесочка, дававшего пусть и нестройную, но все же тень, вздох облегчения вырвался у всех. Чем вызвал понимающие улыбки у соседей.
Еще несколько часов дилижанс катил по накатанной грунтовой дороге, а лес тем временем становился все более густым, деревья выше, ветки почти дотягивались до своих соседей через дорогу. Прохлада под кронами позволяла дышать полной грудью, наполняя воздух вокруг лесными ароматами, в которых чувствовались летние запахи цветов.
Блаженно прикрыв глаза и втягивая в себя смесь запахов леса, пыльной дороги и духов соседок, перемешавшихся с дурным запахом, идущим от вспотевших лошадей, сложила ажурный зонтик и откинулась на спинку сиденья. Поездка предстояла долгой и утомительной. Если бы не мой максимализм, то я сейчас могла бы спокойно пить прохладный узвар в стенах дома после разговора с ворожеей в моем городе. Хотела бы я что-то поменять и вернуться, если бы это было возможно? Нет. Моя практика – это реальный шанс закончить обучение раньше всех и открыть свое дело. Теоретических знаний хватало, осталось под крылышком опытной ворожеи набраться опыта и стать абсолютно независимой. Тем более, что мое устремление поддерживали любящие родители. Конечно, они будут присматривать за мной и моим делом, рекомендуя своим знакомым, но все же, я в этом уверена, позволят развиваться самостоятельно.
Ритмичные покачивания на рессорах расслабляли организм, и дремота подступила неожиданно. Впрочем, остальные пассажиры так же начали клевать носом. И в этот момент кучер запел хриплым, ломающим все представления о музыкальной гармонии, голосом. К трудностям путешествия прибавилось терзание слуха. Болезненно поморщилась и сквозь прикрытые глаза осмотрела своих спутников, на них пение деревенского мужика никак не повлияло. Получается, что мучиться всю дорогу от фальшивого напева придется только мне одной. Впрочем, унылая песня разогнала дремоту, и я перевела взгляд на проплывающий мимо нас лес.
Вечернее солнце теперь подглядывало за нами сквозь деревья, проникая между замершей листвой, не тревожимой малейшим дуновением ветерка. День клонился к своему завершению, а дорога вилась меж высоких стволов и раскидистых ягодных кустов.
Мои соседи тоже приободрились от невеселого музыкального сопровождения и редкие реплики, сказанные тихими голосами, доносились до меня.
- Хлеба я прихватила, на постоялом дворе можно будет сэкономить на ужине, - донеслось до меня от полноватой соседки, пытавшейся в начале пути укрыться в тени моего ажурного зонтика.
- Как это остаться без ужина? – чуть громче возмутился ее спутник – пожилой метр с благородной сединой под соломенной шляпой с короткими полями.
- Тебе все только о еде думать, - укорила его супруга.
- Я не собираюсь ложиться спать на голодный желудок, - категорически произнес мужчина.
- Дорогая, твоя сумочка уперлась мне в бок, убери ее пожалуйста, - произнес мужчина, сидящий напротив меня.
- В этом дилижансе так трясет, - отозвалась ему молодая женщина и робко улыбнулась своему благоверному, поправляя небольшой редикюль на своих коленях.
- Ночь будет прохладной, - донеслось до меня из дальнего угла дилижанса.
Голос показался мне знакомым, и я постаралась рассмотреть его владельца. Точно, так и есть. Метр Базен обращался к своей дочери, притихшей рядом со своим отцом. Мужчина небольшого роста уместился, так же, как и я, в угловом сиденье, только с противоположной стороны и разговаривал с Мариэль. Девушку знала, хотя и не так близко, как ее отца. Метр Базен часто встречался в ШКЦВ, когда его вызывали для ремонта после того, как кто-то из учеников в очередной раз что-то взрывал или разносил, не справившись с силой магии. Что ж, теперь у меня хотя бы будут собеседники в дороге. Этой новости обрадовалась и пообещала себе, что попрошусь пересесть к ним. Все же Мариэль девушка моего возраста, найдем тему для беседы.
Четыре дня пути пролетели незаметно. Я оказалась права, Мариэль - прекрасная собеседница, хотя у нее не было магии, но у нас нашлось много о чем поговорить. В конце путешествия мы расстались хорошими подругами, обменявшись адресами для переписки. Метр Базен поощрял наше знакомство и все заботы по обустройству на ночлег и пропитанию взял на себя, уверяя, что ему не трудно приглядывать за двумя молодыми метрессами. Оплачивала свои расходы, разумеется самостоятельно, что мне чрезвычайно нравилось и подготавливало к независимой жизни, и все же мне было спокойней путешествовать рядом с этой парой отца и дочери.
- Клер! До встречи! Обязательно напишу, как только приеду на место! – крикнула Мариэль из дилижанса, обдавшего меня клубом пыли, поднявшейся под копытами лошадей и колес.
- Я буду ждать! – отозвалась новой подруге и, вскинув высоко руку вверх, помахала рукой на прощание, стараясь одновременно не задохнуться и докричаться.
