-- Тогда тебе повезло, девочка моя, - успела ответить женщина прежде, чем с торжественным грохотом открылись огромные двери церемониального зала, пропуская внутрь императора Ларии, медленно шагающего вперед.
Сухие черты лица, заостренный немного к верху нос, выцветшие глаза, когда-то были наполнены зеленью, а плохо слушающиеся теперь руки и ноги, живостью и непосредственностью. Его неспешные шаги и величественная осанка, никого не ввели в заблуждение. Все знали -- действующему императору осталось пребывать в мире живых немного, но не смотря на это он шел с улыбкой на устах, сохраняя все это время бодрость духа. Он не был опечален или удручен, он не метался, как это часто происходило с приговоренными, нет. Он просто жил, доживал свой век, свою жизнь, до последнего волнуясь о судьбе своей планеты.
Сзади за ним шла процессия из его дочерей, самой старшей уже перевалило за тридцать, а младшей недавно исполнилось семь. Возле алтаря незаметно для всех появился человек в праздничной хламиде, он учтиво и уважительно склонил голову перед императором, дождался, когда он и его дочери займут свои места, после чего поднял свою седовласую голову обратно.
Спустя короткое мгновение по залу потекла тихая торжественная музыка в исполнении живого оркестра, а огромные двери распахнули вновь свои объятия, пропуская высокого темноволосого молодого человека. Тот шел уверенной поступью к центру алтаря ни разу не посмотрев по сторонам, ни обращал внимания на косые взгляды и перемигивания, на скрытые полуулыбки женщин. Смотрел лишь вперед, туда, где сегодня решиться его судьба, окончательно отрезав пути отступления.
Дойдя до подножия алтаря, остановился, чтоб через долю секунды повернуться к толпе лицом. Взгляд вновь устремлен вперед, черты лица строгие, напряженные, а все тело застыло в ожидании. Хорошо, что оно продлилось недолго.
В самом начале лазурно-белого пути, под руку с венценосным братом, стояла в традиционном голубом облачении Ларии пока еще принцесса Шеврана. Оба беловолосые, высокие, стройные, они плавно шли вперед, величественно неся свои головы. При виде их у многих возникло желание склонить свои головы, затеряться среди их своеобразной харизмы.
Ожидающий их наследник не сводил с брата и сестры своих глаз. Весь их путь к нему он с глухим равнодушием всматривался в лицо невесты, автоматически отмечая ее внешние достоинства и недостатки. Отметил родственную схожесть с императором Шеврана, те же утонченные черты лица, уверенный наклон головы, и на удивление темные глаза. Настоящая блондинка с шоколадными глазами.
-- Передаю тебе в руки сестру свою в знак истинного мира между нашими расами и планетами, -
сказал Акториан, передавая руку принцессы из своей в руки жениха. В такие холодные и чужие. Девушка на мгновение сжалась, но почувствовав вторую руку брата на талии, слегка придерживающую ее, мгновенно расслабилась. Еще не все. -- Оберегай честь ее, как свою собственную, уважай, как мать детей своих, дабы был ты им благим примером, не дай злым языкам омрачить лик ее. Огради от печалей и горестей, но ежели не сможешь, то раздели их вместе с ней, дабы остаться ей хорошим мужем, сохрани дружбу между вами, как и сохранят ее наши расы между собой, - его наставительный голос был доброжелателен и местами даже пафосен, но на дне его звучания таилась угроза, тягучая и опасная.
-- Обещаю беречь ее в силу своих скромных возможностей, - отозвался наследник, глядя венценосному шевранцу прямо в глаза, усмехаясь в глубине души. Тот тяжело смотрел на него своими далеко не добродушными глазами.
-- Я тебе верю, - спустя миг произнес он, из взгляда пропала тяжесть, а теплая рука отпустила талию сестры, окончательно передавая ту в руки будущего мужа. -- Разве может быть иначе?
Вопрос, который не требовал ответа. Им обоим все и так было ясно. Срок их мирного существования зависит от ожиданий его невесты. Знать бы, насколько все печально. Нельзя подвести отца. Чувство не именуемой потери вновь заскреблось в груди. Он не вправе его разочаровывать, только не сейчас. Слишком многие тянут свои руки к императорской власти.
Молодая ларийка стояла в тени широкой колоны, затерявшейся в самом дальнем углу танцевального зала. Синие глаза с равнодушием следили за парящими в легком танце, парами. Церемония бракосочетания осталась давно позади. Клятвы произнесены, судьбы связаны. Остался лишь неприятный осадок, как и месяц тому назад, где уже в главной роли выступала она сама.
-- Прячешься? - раздался голос рядом с ней.
-- Нет. С чего ты взял? - она приняла протянутый ей бокал вина.
-- Может с того, что не могу найти свою собственную жену уже, как битый час. Я уж думал ты удрала, как это любит делать мальчишка Фалисте, - и он автоматически нашел поршивца в толпе гостей.
-- Боюсь достойных достопримечательностей твоего уровня здесь нет, - пожала плечами Кайна.
-- Прямо не знаю, что и думать. То ли посочувствовать здешним женщинам, то ли возгордиться самим собой, - ехидно сказал Джерр.
-- Лучше скажи, что мы скоро покинем сие торжество, - ворчливо отозвалась Кайна, отпивая из бокала глоток.
-- Ужас!
-- Что? - не поняла девушка, нахмурив брови, продолжая провожать взглядам танцующие пары, среди которых вертелся улыбающийся во весь рот Вал. Танцующая с ним девушка-ларийка в смущении отводила глаза, а он то и дело косил свои глаза на ее нескромный бюст.
Кайна мысленно покачала головой. Неисправим.
-- У меня жена ворчунья, - и мужчина театрально вздохнул. -- И она умеет хмурить брови.
-- Что с тобой? - обеспокоенно спросила Кайна. -- Ты заболел? Что с твоим настроением сегодня?
-- Ну, вот, решил побыть для разнообразия милым, и все напрасно.
-- Милым? Ты и слово "милый" не существуете в одной плоскости.
-- И почему же, госпожа всезнайка? - шутливо спросил советник, но сквозь завесу веселья чувствовалось неожиданная серьезность.
-- Твоя репутация говорит об обратном.
-- Я думал ты выше этого.
-- Выше? - Кайна резко повернулась к нему лицом. -- Ты сам-то далеко от меня ушел? Ты судишь обо мне по моему отцу и его репутации, подозревая в каждой мелочи, - ее голос холодел с каждым произнесенным ею словом. -- Не смей меня осуждать. Я живу с тобой под одной крышей, в то время, как о твоей жестокости слагают легенды, и даже не смотря на это я не стремлюсь тебя осуждать.
Он слушал ее со всей серьезностью, отстранено наблюдая, как на ее глаза сужаются, метая злые молнии. Видел ее, возможно справедливое, негодование, словно у обманутого вкладчика.
-- Может и тебе стоит уже остановиться? - устало спросила она и не дожидаясь его ответа, отвернулась, направляясь к выходу.
-- Может, - долетел до нее его ответ. -- Может, - повторил советник про себя еще раз и направился вслед за ней.
-- Это был риторический вопрос, - тихо отозвалась про себя Кайна, прекрасно зная, что он расслышит ее слова. Наполовину пустой бокал она вручила проходящему мимо официанту.
Он догнал ее спустя нескольких коротких секунд, перехватив ее на полпути и настойчиво втянул в круг танцующих. Уверено, словно хозяин, положил одну свою руку на девичью талию, другой захватил в плен ее правую руку. Ей ничего не оставалась делать, как согласиться на его властный призыв. Отточенные когда-то в отрочестве танцевальные движения и комбинации выходили сами собой, на автомате, а ведомая им Кайна и вовсе сейчас не задумывалась о следующим шаге, развороте, жесте.
-- Я предпочла бы тебе сейчас врезать, а не танцевать с тобой, - отозвалась Кайна, чувствуя исходящее от его тела тепло. Холодный циник с теплыми объятиями.
-- Тебе скучно, - раздался его тихий голос у ее уха. Его дыхание затерялось среди длинных каштановых волос.
-- Да неужели? - несколько утрировано прозвучал ее вопрос.
-- Безусловно, - Джерр кивнул головой. -- Ты привыкла к насыщенной жизни и ее сложностям, привыкла действовать, двигаться к цели, которой, увы, у тебя сейчас нет.
-- У меня есть цель, - со значением в голосе, возразила Кайна, шепча ему в ответ.
Не сговариваясь, они разговаривали шепотом, подсознательно оберегая свой разговор от лишних ушей. Мелькавшие в толпе сородичи мужа не внушали ей доверия, как и многие в этом зале, поэтому она старалась говорить ему в плечо, к которому она склонила голову. Вероятно, он думал так же, ибо старался шептать ей на ухо, прикрытое волосами. Наверняка, со стороны это выглядит мило. Кайна улыбнулась. Ее довольную, как ей показалось, улыбку, заметила, наблюдающая за ними мать, стоящая с отцом в окружении всевозможных послов, политиков и значимых персон. Девушка видела, как она скривила свои тщательно накрашенные бледно-розовой помадой губы. Ярких оттенков она не признавала и Кайна до сих пор не знала почему.
Отец заметив ее взгляд жены, посмотрел в сторону Кайны и советника, улыбнулся ей, или даже уже им, сейчас они оба были в полуобороте к ее родителям, и Джеррхад прекрасно видел улыбку тестя, похожую на улыбку доброго дядюшки, а после старый лис отсалютовал им бокалом вина, в знак одобрения.
Никак не отреагировав на его действия, оба вернулись к разговору. Можно уже не играть в хороших девочку и мальчика. Договор подписан давно, а сегодня его официально признали действующим. Осталось лишь хорошо сыграть довольных супругов.
О поведении старого лиса они подумают после, когда окажутся в спасительном одиночестве.
-- Я имел ввиду более близкие временные рамки, чем те, которые пасмурно маячат где-то вдали, на краю твоего горизонта. Туда еще идти и идти, так ненароком можно и с выбранного пути свернуть.
Снова почти шепот, а выдыхаемый им воздух попадает ей на обнаженную шею. Хочется передернуть плечами, но Кайна сдерживает свой порыв.
-- Как свернул ты? - глумливо спросила Кайна, на короткое мгновение откидывая голову слегка назад и заглядывая в серые глаза, -- Где, кстати, Фалисте-старший? - он молчал, краем глаза видя, как ее губы растягиваются в улыбке, а глумливый голос продолжал шептать в районе его плеча. -- Десять лет почти прошло с момента их брака, скоро юбилей, прекрасная дата, счастливый праздник, гости, поздравления, наигранные счастливые супружеские объятия. Все, как у всех, ничем не лучше и не хуже, за столько лет уже привычно. Но... но ведь ты до сих пор на том же пути, а мне нужна всего лишь половина от твоего.
-- Я еще не достиг его конца и не знаю насколько он длинен и успешен.
Кайна вновь откинула голову и скептически посмотрела на него. Не знает он. Очевидно Фалисте-старший знает, раз не смог посетить свадьбу наследника Ларии, не пустив заодно и свою жену, а отправил оболтуса брата в качестве официального представителя от их семьи. Вот уж Вал удивился. Если бы он сам не желал попасть на Ларию, то конфуз был бы еще сильнее, чем сейчас. Да и советнику вряд ли можно отказать без видимой на то причины.
Отсутствие на свадьбе главы одной из самых влиятельной семьи Шеврана и так вызвало вопросы не только самих шевранцев, но и у других сильных мира сего. Сглаживало ситуацию лишь присутствие младшего брата Фалисте, а в виду отсутствия у первого детей, единственного, на данный момент, наследника семьи.
Наверняка присутствие Тарии рядом вселяет в Фалисте-старшего некоторую уверенность, пока он и его люди разгребают последствия пути советника. А может он обманывается, полагаясь на защитный кордон в виде жены. Считает, что всегда с успехом сможет использовать его, если вдруг почувствует слишком жуткое и опасное дыхание шевранца в свой затылок?
Джеррхад словно не заметив ее взгляда процитировал слова давно почившего философа и сумасшедшего ученного в одном лице.
-- Только когда мы приходим к цели, мы решаем, что путь был верен. Когда я обеднею на конкретно эту достигнутую цель, я обязательно сообщу тебе и мы это отметим.
-- Мне нравиться твое это "когда". Это звучит более сильно и уверенней, чем "если", или уж совсем дохлое "я надеюсь". И я люблю неразбавленный керийский ром.
-- Серьезно? - удивлено спросил Джеррхад.
-- А, что здесь такого?
-- Ты выглядишь слишком хрупкой для этого напитка, - и словно в подтверждении своих слов обвел изучающим взглядом ее невысокую фигуру.
-- Звучит, словно приговор. Как думаешь, если я тебя сейчас поцелую, я услышу звук скрипа ее зубов? - внезапно спросила Кайна, наблюдая за недовольной матерью. Ее прищуренные острые глаза и крепко стиснутая челюсть говорили о ее чувствах лучше, чем любые слова.
Джеррхад мельком взглянул на тещу.
-- Зачем гадать, мы можем это просто проверить, - с этими словами он еще ближе притянул ее к себе, почти касаясь своими губами ее губ. Теплое дыхание исходило от них обоих, согревая губы друг друга. Глаза напротив глаз, а прикосновения рук прожигало кожу, распространяя непонятное тепло в душе у каждого. Что-то внутри у них жаждало этого поцелуя. Словно наваждение, шептавшее о приятном безрассудстве, и где-то даже ожидаемом.
-- Думаю, не стоит. Обойдемся крепкими объятиями и дурацкими счастливыми улыбками, - шепот Кайны прогнал нахлынувшие на их мимолетные чувства. Что они скоротечны были уверены оба.
Он ничего не ответил, лишь прижал ее к себе крепче, так и до танцевали оставшиеся десятки секунд
ларийского танца, чувствуя тепло и жар друг друга, а их тела охотно им делились, в то время, как разум пытался понять в чем дело. Вскоре музыка стихла, пары стали распадаться, чтобы через минуту вновь соединиться, только уже с другим партнером.
-- Пойдем, попрощаемся с новобрачными. Мы достаточно приличное время здесь корчили из себя хороших, пора уже прекращать шутить так над окружающими. Еще навыдумывают всякого.
Джеррхад повел ее к сидящим за единственным в этом зале столом новобрачным, старому императору, рядом с которым сидела самая младшая его дочь, что-то взбудараженно ему тараторя, и развеселому Акториану, который вел разговор с хорошенькой брюнеткой.
-- Не знаю, что они навыдумывают, но первая половина решит, что ты не здоров, а вторая давно в этом уверена. Вон, как опасливо на тебя косятся, словно ты заразный.
-- Слабые всегда боятся сильных, но абсолютно каждый мечтает заразится от нас нашей силой. Одни, чтоб не презирать самих себя, другие, чтоб не боятся нас и при случае показать свои трусливые зубки.
-- Как мило.
-- Как есть, - советник остановился, прислушиваясь к разговорам венценосных особ. Актор, как всегда развлекался с очередной кандидаткой в свою постель, новобрачные молчали, наследник задумчиво обводил зал глазами, а ставшая, пару часов назад, женой ларийского наследника престола шевранская принцесса бросала на мужа изучающие взгляды. Уставший император слушал щебетание дочери, изредка отвечая ей или кивая головой. Все знали, что больной император старается провести последние месяцы с младшенькой, и не любит, когда кто-то встревает к нему с разговорами.
Поняв, что никто не занят чем-то серьезным, советник возобновил свой путь, держа Кайну за руку.
-- Прошу прощения, но нам бы хотелось попрощаться с молодоженами, - раздался вежливый голос советника.
Император оторвал взгляд от дочери и в упор посмотрел на них, Акториан на мгновение прервал разговор с брюнеткой, бросил взгляд на друга и снова вернулся к заигрыванию с девушкой.
Сухие черты лица, заостренный немного к верху нос, выцветшие глаза, когда-то были наполнены зеленью, а плохо слушающиеся теперь руки и ноги, живостью и непосредственностью. Его неспешные шаги и величественная осанка, никого не ввели в заблуждение. Все знали -- действующему императору осталось пребывать в мире живых немного, но не смотря на это он шел с улыбкой на устах, сохраняя все это время бодрость духа. Он не был опечален или удручен, он не метался, как это часто происходило с приговоренными, нет. Он просто жил, доживал свой век, свою жизнь, до последнего волнуясь о судьбе своей планеты.
Сзади за ним шла процессия из его дочерей, самой старшей уже перевалило за тридцать, а младшей недавно исполнилось семь. Возле алтаря незаметно для всех появился человек в праздничной хламиде, он учтиво и уважительно склонил голову перед императором, дождался, когда он и его дочери займут свои места, после чего поднял свою седовласую голову обратно.
Спустя короткое мгновение по залу потекла тихая торжественная музыка в исполнении живого оркестра, а огромные двери распахнули вновь свои объятия, пропуская высокого темноволосого молодого человека. Тот шел уверенной поступью к центру алтаря ни разу не посмотрев по сторонам, ни обращал внимания на косые взгляды и перемигивания, на скрытые полуулыбки женщин. Смотрел лишь вперед, туда, где сегодня решиться его судьба, окончательно отрезав пути отступления.
Дойдя до подножия алтаря, остановился, чтоб через долю секунды повернуться к толпе лицом. Взгляд вновь устремлен вперед, черты лица строгие, напряженные, а все тело застыло в ожидании. Хорошо, что оно продлилось недолго.
В самом начале лазурно-белого пути, под руку с венценосным братом, стояла в традиционном голубом облачении Ларии пока еще принцесса Шеврана. Оба беловолосые, высокие, стройные, они плавно шли вперед, величественно неся свои головы. При виде их у многих возникло желание склонить свои головы, затеряться среди их своеобразной харизмы.
Ожидающий их наследник не сводил с брата и сестры своих глаз. Весь их путь к нему он с глухим равнодушием всматривался в лицо невесты, автоматически отмечая ее внешние достоинства и недостатки. Отметил родственную схожесть с императором Шеврана, те же утонченные черты лица, уверенный наклон головы, и на удивление темные глаза. Настоящая блондинка с шоколадными глазами.
-- Передаю тебе в руки сестру свою в знак истинного мира между нашими расами и планетами, -
сказал Акториан, передавая руку принцессы из своей в руки жениха. В такие холодные и чужие. Девушка на мгновение сжалась, но почувствовав вторую руку брата на талии, слегка придерживающую ее, мгновенно расслабилась. Еще не все. -- Оберегай честь ее, как свою собственную, уважай, как мать детей своих, дабы был ты им благим примером, не дай злым языкам омрачить лик ее. Огради от печалей и горестей, но ежели не сможешь, то раздели их вместе с ней, дабы остаться ей хорошим мужем, сохрани дружбу между вами, как и сохранят ее наши расы между собой, - его наставительный голос был доброжелателен и местами даже пафосен, но на дне его звучания таилась угроза, тягучая и опасная.
-- Обещаю беречь ее в силу своих скромных возможностей, - отозвался наследник, глядя венценосному шевранцу прямо в глаза, усмехаясь в глубине души. Тот тяжело смотрел на него своими далеко не добродушными глазами.
-- Я тебе верю, - спустя миг произнес он, из взгляда пропала тяжесть, а теплая рука отпустила талию сестры, окончательно передавая ту в руки будущего мужа. -- Разве может быть иначе?
Вопрос, который не требовал ответа. Им обоим все и так было ясно. Срок их мирного существования зависит от ожиданий его невесты. Знать бы, насколько все печально. Нельзя подвести отца. Чувство не именуемой потери вновь заскреблось в груди. Он не вправе его разочаровывать, только не сейчас. Слишком многие тянут свои руки к императорской власти.
Молодая ларийка стояла в тени широкой колоны, затерявшейся в самом дальнем углу танцевального зала. Синие глаза с равнодушием следили за парящими в легком танце, парами. Церемония бракосочетания осталась давно позади. Клятвы произнесены, судьбы связаны. Остался лишь неприятный осадок, как и месяц тому назад, где уже в главной роли выступала она сама.
-- Прячешься? - раздался голос рядом с ней.
-- Нет. С чего ты взял? - она приняла протянутый ей бокал вина.
-- Может с того, что не могу найти свою собственную жену уже, как битый час. Я уж думал ты удрала, как это любит делать мальчишка Фалисте, - и он автоматически нашел поршивца в толпе гостей.
-- Боюсь достойных достопримечательностей твоего уровня здесь нет, - пожала плечами Кайна.
-- Прямо не знаю, что и думать. То ли посочувствовать здешним женщинам, то ли возгордиться самим собой, - ехидно сказал Джерр.
-- Лучше скажи, что мы скоро покинем сие торжество, - ворчливо отозвалась Кайна, отпивая из бокала глоток.
-- Ужас!
-- Что? - не поняла девушка, нахмурив брови, продолжая провожать взглядам танцующие пары, среди которых вертелся улыбающийся во весь рот Вал. Танцующая с ним девушка-ларийка в смущении отводила глаза, а он то и дело косил свои глаза на ее нескромный бюст.
Кайна мысленно покачала головой. Неисправим.
-- У меня жена ворчунья, - и мужчина театрально вздохнул. -- И она умеет хмурить брови.
-- Что с тобой? - обеспокоенно спросила Кайна. -- Ты заболел? Что с твоим настроением сегодня?
-- Ну, вот, решил побыть для разнообразия милым, и все напрасно.
-- Милым? Ты и слово "милый" не существуете в одной плоскости.
-- И почему же, госпожа всезнайка? - шутливо спросил советник, но сквозь завесу веселья чувствовалось неожиданная серьезность.
-- Твоя репутация говорит об обратном.
-- Я думал ты выше этого.
-- Выше? - Кайна резко повернулась к нему лицом. -- Ты сам-то далеко от меня ушел? Ты судишь обо мне по моему отцу и его репутации, подозревая в каждой мелочи, - ее голос холодел с каждым произнесенным ею словом. -- Не смей меня осуждать. Я живу с тобой под одной крышей, в то время, как о твоей жестокости слагают легенды, и даже не смотря на это я не стремлюсь тебя осуждать.
Он слушал ее со всей серьезностью, отстранено наблюдая, как на ее глаза сужаются, метая злые молнии. Видел ее, возможно справедливое, негодование, словно у обманутого вкладчика.
-- Может и тебе стоит уже остановиться? - устало спросила она и не дожидаясь его ответа, отвернулась, направляясь к выходу.
-- Может, - долетел до нее его ответ. -- Может, - повторил советник про себя еще раз и направился вслед за ней.
-- Это был риторический вопрос, - тихо отозвалась про себя Кайна, прекрасно зная, что он расслышит ее слова. Наполовину пустой бокал она вручила проходящему мимо официанту.
Он догнал ее спустя нескольких коротких секунд, перехватив ее на полпути и настойчиво втянул в круг танцующих. Уверено, словно хозяин, положил одну свою руку на девичью талию, другой захватил в плен ее правую руку. Ей ничего не оставалась делать, как согласиться на его властный призыв. Отточенные когда-то в отрочестве танцевальные движения и комбинации выходили сами собой, на автомате, а ведомая им Кайна и вовсе сейчас не задумывалась о следующим шаге, развороте, жесте.
-- Я предпочла бы тебе сейчас врезать, а не танцевать с тобой, - отозвалась Кайна, чувствуя исходящее от его тела тепло. Холодный циник с теплыми объятиями.
-- Тебе скучно, - раздался его тихий голос у ее уха. Его дыхание затерялось среди длинных каштановых волос.
-- Да неужели? - несколько утрировано прозвучал ее вопрос.
-- Безусловно, - Джерр кивнул головой. -- Ты привыкла к насыщенной жизни и ее сложностям, привыкла действовать, двигаться к цели, которой, увы, у тебя сейчас нет.
-- У меня есть цель, - со значением в голосе, возразила Кайна, шепча ему в ответ.
Не сговариваясь, они разговаривали шепотом, подсознательно оберегая свой разговор от лишних ушей. Мелькавшие в толпе сородичи мужа не внушали ей доверия, как и многие в этом зале, поэтому она старалась говорить ему в плечо, к которому она склонила голову. Вероятно, он думал так же, ибо старался шептать ей на ухо, прикрытое волосами. Наверняка, со стороны это выглядит мило. Кайна улыбнулась. Ее довольную, как ей показалось, улыбку, заметила, наблюдающая за ними мать, стоящая с отцом в окружении всевозможных послов, политиков и значимых персон. Девушка видела, как она скривила свои тщательно накрашенные бледно-розовой помадой губы. Ярких оттенков она не признавала и Кайна до сих пор не знала почему.
Отец заметив ее взгляд жены, посмотрел в сторону Кайны и советника, улыбнулся ей, или даже уже им, сейчас они оба были в полуобороте к ее родителям, и Джеррхад прекрасно видел улыбку тестя, похожую на улыбку доброго дядюшки, а после старый лис отсалютовал им бокалом вина, в знак одобрения.
Никак не отреагировав на его действия, оба вернулись к разговору. Можно уже не играть в хороших девочку и мальчика. Договор подписан давно, а сегодня его официально признали действующим. Осталось лишь хорошо сыграть довольных супругов.
О поведении старого лиса они подумают после, когда окажутся в спасительном одиночестве.
-- Я имел ввиду более близкие временные рамки, чем те, которые пасмурно маячат где-то вдали, на краю твоего горизонта. Туда еще идти и идти, так ненароком можно и с выбранного пути свернуть.
Снова почти шепот, а выдыхаемый им воздух попадает ей на обнаженную шею. Хочется передернуть плечами, но Кайна сдерживает свой порыв.
-- Как свернул ты? - глумливо спросила Кайна, на короткое мгновение откидывая голову слегка назад и заглядывая в серые глаза, -- Где, кстати, Фалисте-старший? - он молчал, краем глаза видя, как ее губы растягиваются в улыбке, а глумливый голос продолжал шептать в районе его плеча. -- Десять лет почти прошло с момента их брака, скоро юбилей, прекрасная дата, счастливый праздник, гости, поздравления, наигранные счастливые супружеские объятия. Все, как у всех, ничем не лучше и не хуже, за столько лет уже привычно. Но... но ведь ты до сих пор на том же пути, а мне нужна всего лишь половина от твоего.
-- Я еще не достиг его конца и не знаю насколько он длинен и успешен.
Кайна вновь откинула голову и скептически посмотрела на него. Не знает он. Очевидно Фалисте-старший знает, раз не смог посетить свадьбу наследника Ларии, не пустив заодно и свою жену, а отправил оболтуса брата в качестве официального представителя от их семьи. Вот уж Вал удивился. Если бы он сам не желал попасть на Ларию, то конфуз был бы еще сильнее, чем сейчас. Да и советнику вряд ли можно отказать без видимой на то причины.
Отсутствие на свадьбе главы одной из самых влиятельной семьи Шеврана и так вызвало вопросы не только самих шевранцев, но и у других сильных мира сего. Сглаживало ситуацию лишь присутствие младшего брата Фалисте, а в виду отсутствия у первого детей, единственного, на данный момент, наследника семьи.
Наверняка присутствие Тарии рядом вселяет в Фалисте-старшего некоторую уверенность, пока он и его люди разгребают последствия пути советника. А может он обманывается, полагаясь на защитный кордон в виде жены. Считает, что всегда с успехом сможет использовать его, если вдруг почувствует слишком жуткое и опасное дыхание шевранца в свой затылок?
Джеррхад словно не заметив ее взгляда процитировал слова давно почившего философа и сумасшедшего ученного в одном лице.
-- Только когда мы приходим к цели, мы решаем, что путь был верен. Когда я обеднею на конкретно эту достигнутую цель, я обязательно сообщу тебе и мы это отметим.
-- Мне нравиться твое это "когда". Это звучит более сильно и уверенней, чем "если", или уж совсем дохлое "я надеюсь". И я люблю неразбавленный керийский ром.
-- Серьезно? - удивлено спросил Джеррхад.
-- А, что здесь такого?
-- Ты выглядишь слишком хрупкой для этого напитка, - и словно в подтверждении своих слов обвел изучающим взглядом ее невысокую фигуру.
-- Звучит, словно приговор. Как думаешь, если я тебя сейчас поцелую, я услышу звук скрипа ее зубов? - внезапно спросила Кайна, наблюдая за недовольной матерью. Ее прищуренные острые глаза и крепко стиснутая челюсть говорили о ее чувствах лучше, чем любые слова.
Джеррхад мельком взглянул на тещу.
-- Зачем гадать, мы можем это просто проверить, - с этими словами он еще ближе притянул ее к себе, почти касаясь своими губами ее губ. Теплое дыхание исходило от них обоих, согревая губы друг друга. Глаза напротив глаз, а прикосновения рук прожигало кожу, распространяя непонятное тепло в душе у каждого. Что-то внутри у них жаждало этого поцелуя. Словно наваждение, шептавшее о приятном безрассудстве, и где-то даже ожидаемом.
-- Думаю, не стоит. Обойдемся крепкими объятиями и дурацкими счастливыми улыбками, - шепот Кайны прогнал нахлынувшие на их мимолетные чувства. Что они скоротечны были уверены оба.
Он ничего не ответил, лишь прижал ее к себе крепче, так и до танцевали оставшиеся десятки секунд
ларийского танца, чувствуя тепло и жар друг друга, а их тела охотно им делились, в то время, как разум пытался понять в чем дело. Вскоре музыка стихла, пары стали распадаться, чтобы через минуту вновь соединиться, только уже с другим партнером.
-- Пойдем, попрощаемся с новобрачными. Мы достаточно приличное время здесь корчили из себя хороших, пора уже прекращать шутить так над окружающими. Еще навыдумывают всякого.
Джеррхад повел ее к сидящим за единственным в этом зале столом новобрачным, старому императору, рядом с которым сидела самая младшая его дочь, что-то взбудараженно ему тараторя, и развеселому Акториану, который вел разговор с хорошенькой брюнеткой.
-- Не знаю, что они навыдумывают, но первая половина решит, что ты не здоров, а вторая давно в этом уверена. Вон, как опасливо на тебя косятся, словно ты заразный.
-- Слабые всегда боятся сильных, но абсолютно каждый мечтает заразится от нас нашей силой. Одни, чтоб не презирать самих себя, другие, чтоб не боятся нас и при случае показать свои трусливые зубки.
-- Как мило.
-- Как есть, - советник остановился, прислушиваясь к разговорам венценосных особ. Актор, как всегда развлекался с очередной кандидаткой в свою постель, новобрачные молчали, наследник задумчиво обводил зал глазами, а ставшая, пару часов назад, женой ларийского наследника престола шевранская принцесса бросала на мужа изучающие взгляды. Уставший император слушал щебетание дочери, изредка отвечая ей или кивая головой. Все знали, что больной император старается провести последние месяцы с младшенькой, и не любит, когда кто-то встревает к нему с разговорами.
Поняв, что никто не занят чем-то серьезным, советник возобновил свой путь, держа Кайну за руку.
-- Прошу прощения, но нам бы хотелось попрощаться с молодоженами, - раздался вежливый голос советника.
Император оторвал взгляд от дочери и в упор посмотрел на них, Акториан на мгновение прервал разговор с брюнеткой, бросил взгляд на друга и снова вернулся к заигрыванию с девушкой.
