– Закат на планете в месте дислокации племени будет через… 3 часа 18 минут, и мы тут же спустимся, – сказал Янсен Балкен. Я поведу людей.
– Нет! Вы нужны мне здесь, – сказал Шахов. Отберите из своих сотрудников толковых ребят, поставьте задачу ну и все такое.
– Есть, капитан, – сказал Балкен с задумчивым видом.
«Надеюсь, он перебирает в уме состав своего отдела, а не прикидывает как свернуть мне шею», – подумал Шахов и сказал вслух:
– Штаб поставить в известность о событиях. И наших планах, – Алексей взглянул на Николь Ламбер.
Девушка кивнула и Шахов продолжил:
– Все подробности, может быть они посоветуют что-то дельное.
Начальник научного отдела Куан Чэн склонился к Янсену Балкену, зашептал что-то тыкая пальцем в падд. Потом поднял голову.
– Собственно мы уже… – сказал он. – Мы знаем, на каких деревьях сидят местные и где держат пленников. Сканеры также показали, что трое из них в критическом состоянии. Ядвига мертва.
– Может быть мы это… ну все же отобьем? – ввернул Балкен.
– У нас двенадцать трупов, – жестко сказал Шахов. – И мы не знаем причины. И не знаем на что аборигены способны. Мы должны понять, что случилось и только тогда сможем разработать операцию спасения. Разумеется, если удастся прихватить кого-то из наших, не ставя под удар задачу по захвату пленных, ваши люди могут это сделать. Но главное – получить информацию.
– Гхым… э… капитан, – Куан Чэн как то странно посмотрел на Шахова, так, словно тот совершает фатальную ошибку, – если позволите…
– Говорите прямо, что не так с моим планом?
– Ну… а как вы собираетесь допрашивать местных? Наши лингвисты распознали некоторые термины их языка, на базовом уровне так сказать, без абстрактных понятий, возможно, этих знаний не хватит. И потом, а если они не захотят говорить? Вы их что, пытать собрались?
Все загомонили. Да, действительно, взять языка полдела, нужно его еще разговорить.
– Понимаю ваши опасения, – сказал Шахов. – Но думаю, тут нам поможет медицина.
– Что? – Росс аж привскочил. – Какая медицина? Я что иголки им под ногти должен втыкать? Вы в своем уме?
– Зачем же иголки, – спокойно сказал Шахов. – У вас есть центнер химии, уж что-то да способно развязать язык. И, в конце-концов, есть ментасканер.
Доктор сел, прикусив губу.
Да, похоже, что их новый капитан свой план спасения составил не наспех. Тем не менее, доктор сказал:
– Ну… насчет химии, тут не все так однозначно, все же это не люди, а ментасканирование опасная процедура, но в целом…
– В целом узнаем, если служба безопасности обеспечит нас теми на ком можно все это узнать. Постараемся по возможности им не навредить, но спасение наших людей более приоритетная задача, чем здоровье аборигенов. Возражения? Нет никаких иных предложений? Тогда за дело!
Алексей постоял у иллюминатора, бездумно глядя на лениво поворачивающийся шар Диморры, потом вышел в коридор вслед за остальными. Там его ждал Росс. Врач стоял, скрестив руки на груди.
– Так я и думал, – сказал Аллан. – Трясет?
– Есть немного, – признал Алексей.
– Пошли, капитан, – Росс протянул Шахову руку, – пошли, провожу. – Тебе надо поспать час-другой, иначе ты ни на что не будешь годен.
6.
Из сонного небытия его вырвал звук комлинга, зудящий, как комар у уха.
Шахов сел на кровати, датчики среагировали на движение и свет начал постепенно заполнять каюту.
Он включил связь и голограмма развернулась в воздухе. Он увидел медотсек, двух аборигенов, привязанных к койкам, но лежащих смирно, с закрытыми глазами. Доктор Павлова стояла около изголовья кровати более юного туземца и изучала показания сканера. Рядом находился Янсен Балкен. Он же его и вызвал.
– Задание выполнено, капитан, – отчитался начальник службы безопасности. – Потерь нет. Но тут проблемы.
– Проблемы, – это слишком мягко сказано, – сказала Павлова, оборачиваясь к устройству связи.
– Я смотрю, седатив на них действует? – спросил Шахов.
Женщина тряхнула волосами.
– В тройной дозе. Очень быстрый метаболизм. Их почки или что там у них вместо почек – очищают кровь с бешеной скоростью.
– Уже иду! – сказал Шахов.
Он торопливо натянул форму и выскочил в коридор. Наверное «капитану» не подобает бегать по коридорам, но ему было все равно, и в лазарет он влетел.
– Что там с видеозаписями? Новости есть? Вызовите всех сюда!
Более молодой пленник зашевелился, приходя в себя.
Шахов подошел к нему, положил ладонь на его плечо. Он знал, что посторонние наблюдатели услышат, как капитан издает гукающие звуки: подкожный комлинг подсказывал Алексею слова, даже интонацию.
– Привет! – сказал он. – Эй… слышишь меня?
Тишина.
– Не бойся, – снова сказал Алексей, отмечая краем сознания, что фраза на местном языке звучит: «Страх нет. Хорошо».
Юноша открыл огромные глаза со знакомой Шахову радужкой бирюзового цвета. Шахов насмотрелся уже на аборигенов там, внизу, и даже привык к их внешности, но здесь, в стерильной белизне лазарета все это выглядело диковато. Смуглая кожа парнишки еще хранила следы белой краски, которая давно высохла и теперь осыпалась мелкими кусочками, пачкая кровать.
Паренек задергался в путах, однако ремни оказались надежней седации и он ничего не смог сделать.
И тогда в его глазах появился страх.
– Эй…, спокойно, – снова сказал Алексей, – мы тебе ничего плохого не сделаем. Поговорим и отвезем домой. («Спать. Больно нет. Говорит. Дом.»)
«Черт, – подумал Алексей. – Этак мы ничего не узнаем!»
Двери лазарета пшикнули – в помещение вошел Мерль. Вид у него был довольный.
– Вы заметили обновление в комлинге, капитан? Мы немного продвинулись в языке.
– Пока не особо, – ответил Шахов. – Что с видео?
– Но я отправлял… Искин?
Луис Мерль застучал по своему паду. Секунду спустя, Шахов почувствовал легкую вибрацию в руке, сообщение было получено.
– Прошу прощения за задержку, – прозвучал голос корабельного искина, – я пытался усовершенствовать программу перевода. Не удачно.
Шахов вновь обернулся к пленнику и повторил свои слова:
– Привет! Не бойся! Мы тебе ничего плохого не сделаем. Поговорим и отвезем домой. («Привет! Страх нет. Плохо нет. Говорить надо. Домой надо»).
«Это называется продвинулись? Осталось втолковать взаимосвязь между «поговорить» и «отвезем домой», – подумал Шахов. Но если и искин не смог помочь, то винить лингвистов не справедливо.
Туземец горестно закричал, потом торопливо заговорил. Шахов понимал через слово.
– Домой да, домой. Плохо, домой. Говорить нет. Хочу домой.
– Почему говорить нет? – спросил Алексей.
– Обман. Страх. Обман. Болезнь.
Алексей почесал в затылке.
– Можно этот бред вывести на динамик? Ну, чтобы все послушали, может я чего-то не понимаю… но ощущение такое, что мы их чем-то испугали. Что с видеозаписями? – спросил Шахов.
– Вы были правы, капитан, в последний вечер в племени появилось четыре новых человека. Один старик… минутку…
Тут голос аборигена заполнил помещение:
– Обман, обман, друзья нет. Плохо да. Домой. Иди. Иди.
– Да, четверо – старик, мужчина и женщина средних лет, и еще девочка, лет восьми на вид. Они появились после обеда, ходили за вами, ну… в смысле подходили к членам десанта, стояли рядом, смотрели, ничего не делали, потом вместе собирались, о чем-то говорили, снова подходили, смотрели – и так до вечера. Зафиксировано, что они общались со всеми в племени, рассказывали что-то, но беседовали почти неслышно. Вот смотрите, – Мерль протянул Шахову падд. Там были изображения четырех местных туземцев.
– Искин!
Корабельная система искусственного интеллекта подключилась к личному паду Мерля и тут же в воздухе развернулись объемные голографии. Шахов смотрел на аборигенов, припоминая, что эту девчушку он видел, и старик определенно тоже попадался на глаза.
– Все действовали одинаково? – спросил он.
– Да, даже ребенок. Выбирали кого-то одного, подходили, стояли рядом и уходили. Общаться не пытались. Вот фрагменты записей, смотрите.
Голограммы пришли в движение.
Действительно. Бесстрастные выражения лиц, никакой агрессии. Только девочка выглядит немного испуганной.
Второй абориген тоже пришел в себя, проверил ремни на прочность и громко выразил возмущение фактом своего пленения.
Туземцы принялись переговариваться и это привело Мерля в возбуждение, он тут же подключил аппаратуру, пытаясь вытянуть что-то еще для анализа языка.
– Так мы каши не сварим, – сказал Шахов.
– Мне не хотелось бы их усыплять еще раз, – сказала Павлова. – Это небезопасно.
– Ментасканер, капитан? – спросил Янсен Балкен, и как то виновато посмотрел на Алексея.
Прибор был прост – к голове прикладывались принимающие пластины, которые считывали поверхностные нейронные импульсы, переводя их либо в текст, либо в звуки. Только вот, маленький нюанс, такая считанная информация частенько исчезала из памяти. Поэтому глубокое сканирование допускалось только для недавно умерших, когда говорить о вреде уже не приходилось.
– Да, – сказал решительно Алексей, – химия на них не подействует.
– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! – Луис Мерль вскочил на ноги и забегал вокруг стола в конференц-зале. Этот ваш сканер показывает ерунду! Ну не могли, не могли мои люди рассказать туземцам о таком! Зачем им это?
– Доктор Росс? – спросил Шахов. – Данным ментасканера можно доверять?
– Да, Алек..э… капитан. Вполне. Оба туземца показали одно и тоже – они узнали от землян, что мы хотим колонизировать их мир и убить их всех. Причем способы убийства были вполне определенными – мы подарим, то есть мы уже подарили им всякие вещи, которые принесут им болезнь, от которой все тело покроется гнойниками, заставим работать и портить их деревья, будем отрезать им руки и носы. Что касается вопроса зачем им пленники – то они уверены, что когда они заболеют, а это вопрос для ни решенный, сомнений у них нет, то тогда в обмен на пленников мы возможно дадим им лекарство. Тут есть оттенок вероятности. Описание болезни повторяется несколько раз и с большой долей вероятности речь идет о натуральной оспе.
– Нет! – снова взвился Мерль. – Это домыслы, если бы вы дали нам больше времени, мы бы расшифровали язык и нормально поговорили!
– Нет у нас времени! – рявкнул Алексей. – Вы что, забыли, что на планете двадцать шесть человек?
– Не могли мои люди такое сказать! Какие руки и носы? Это же бред, бред!
– Ну, – сказал Лукаш Новачек, – если позволите… не такой уж и бред. Если принять на веру данные ментасканера, – историк почтительно взглянул в сторону Росса, – и в контексте темы колонизации, это далеко не бред, это то, что мы бы хотели забыть, но, увы, возможно кто-то рассказывал о действиях бельгийского короля Леопольда II на каучуковых плантациях в Конго или о действиях Джексона, седьмого, если не ошибаюсь, американского президента; ну про оспенные одеяла все слышали, однако тут нужно иметь в виду, что это был не единственный источник инфекций, коренные жители заболевали и от неумышленных действий…
– Подождите! – Алексей встал с места. – Новачек, я не могу понять, если даже кто-то что-то сболтнул не то… (Мерль при этих словах энергично затряс головой) то как это поняли туземцы? Они же не знают наш язык! Или знают? Это что же выходит, мы тут валандаемся с расшифровкой их языка, а они уже все поняли и спокойно слушают наши разговоры?
– Весьма логичное предположение, – сказал Новачек. – Действительно, я как-то не подумал.
Земляне переглянулись. Кто озвучит очевидное первым?
– Или мы имеем дело с суперинтеллектом или это телепатия, – сказал доктор Росс.
– Суперинтеллекта я у них не заметил, – ответил Алексей. – А такое может быть?
– Телепатия? – переспросил Росс. – Почему нет? Могу порыться в эрлианской базе данных, но помнится мне, пара таких планет там была.
– Тогда это не наша вина, не наших людей, – сказал Мерль. – Говорю же, у меня все нормальные, адекватные сотрудники и не стали бы…
– Да, капитан, мои люди тоже не стали бы рассказывать о таком, – сказал Новачек.
– Ну, а мои парни, уверяю вас, и знать не знают про ваши каучуки и президентов, – сказал Янсен Балкен.
– В деталях может и не знают, но думать… – задумчиво сказал Лукаш Новачек, – никто не даст гарантию что…
– Что, что? – вскинулся Мерль, – вы, что намекаете, что они обдумывали, как захватить планету?
– Скорее всего они думали о другом, – спокойно сказал глава научного отдела Куан Чэн. – Например, о том, как далеко мы ушли вперед. Как повезло диморрцам, что встретили нас сегодняшних, а не нас вчерашних.
– Эту версию можно проверить? – спросил Мерль. – Доктор?
– Если знать какие вопросы задавать… то да, – отозвался Росс, но без энтузиазма. Потом
Оба диморрца содержались на гауптвахте. Отсек постарались сделать не местом заключения, а местом временного пребывания. Удобные постели, обильная еда и многократные заверения в том, что скоро их вернут домой. Но двери были закрыты. И нужно брать их по очереди, снова и снова убеждать, что им ничего плохого не сделают, но один сеанс ментасканирования уже был и этим словам, как они знают – грош цена. Побочные последствия – головная боль, тошнота, апатия, заторможенность. Или сразу усыпить? Не тащить же их в лазарет силком?
– Наверное… телепаты там не все…, – сказал Шахов. – Десять дней нормально все было. Искин, покажи еще раз!
Трехмерная проекция развернулась на столе. Шахов смотрел на детали быта группы высадки, видел смеющихся друзей: кто-то сидел у костра, задумчиво глядя в огонь, кто-то резал мясо, готовил ужин, кто-то был занят своим паддом, Ядвига Мазур и Мари Ферье горячо спорили о чем-то. А рядом были жители Диморры. Подходили неслышно, стояли и наблюдали. Сегодня эти сцены смотрелись иначе, Алексей спрашивал себя – как он мог сразу не понять, что тут что-то иное, чем обычное любопытство? И он с пристрастием спрашивал себя – думал ли он сам о чем-нибудь таком… нехорошем? Нет! Было чертовски интересно узнавать этих самых туземцев, налаживать контакт, охотиться вместе; еще его мысли занимала Николь Ламбер. Он был рад оказаться от нее на некотором расстоянии. Девушка была ему симпатична, однако осталось ощущение, что ничего у них не выйдет, были в ней какие-то собственнические нотки, которые ему не нравились. О чем он еще думал? Да ни о чем особо – он наслаждался каждым днем пребывания там, внизу: необычной обстановкой, деревьями этими, вымахавшими на полсотни метров верх, любовался аборигенами с бирюзовыми глазами, взмывающими одним прыжком в переплетение ветвей.
И что при таком раскладе делать? Как человек может контролировать то, что он думает, если он никакой ни будь там йог?
Алексей понял, что все вокруг смотрят на него.
– Отработаем эту версию, – сказал Шахов. – Доктор, за вами проверка. Мерль и Новачек – пересмотреть все личные дела ваших людей, у кого там историческое образование, может спецкурс какой по колонизации. Шахов увидел на лицах социолога и историка некоторое опасение, нет, даже не так – стремление защитить своих людей.
– Я не к тому чтобы найти и покарать! Но вдруг что-то еще всплывает.
Однако больше ничего не всплыло. Но и того что уже было – хватило. Получается, что участники десанта на Диморре, пусть не все, но многие думали об истории самой Земли, вспоминали исторические факты, ужасаясь давним событиям… и спрашивали себя – а чтобы было бы если они не изменились?
– Нет! Вы нужны мне здесь, – сказал Шахов. Отберите из своих сотрудников толковых ребят, поставьте задачу ну и все такое.
– Есть, капитан, – сказал Балкен с задумчивым видом.
«Надеюсь, он перебирает в уме состав своего отдела, а не прикидывает как свернуть мне шею», – подумал Шахов и сказал вслух:
– Штаб поставить в известность о событиях. И наших планах, – Алексей взглянул на Николь Ламбер.
Девушка кивнула и Шахов продолжил:
– Все подробности, может быть они посоветуют что-то дельное.
Начальник научного отдела Куан Чэн склонился к Янсену Балкену, зашептал что-то тыкая пальцем в падд. Потом поднял голову.
– Собственно мы уже… – сказал он. – Мы знаем, на каких деревьях сидят местные и где держат пленников. Сканеры также показали, что трое из них в критическом состоянии. Ядвига мертва.
– Может быть мы это… ну все же отобьем? – ввернул Балкен.
– У нас двенадцать трупов, – жестко сказал Шахов. – И мы не знаем причины. И не знаем на что аборигены способны. Мы должны понять, что случилось и только тогда сможем разработать операцию спасения. Разумеется, если удастся прихватить кого-то из наших, не ставя под удар задачу по захвату пленных, ваши люди могут это сделать. Но главное – получить информацию.
– Гхым… э… капитан, – Куан Чэн как то странно посмотрел на Шахова, так, словно тот совершает фатальную ошибку, – если позволите…
– Говорите прямо, что не так с моим планом?
– Ну… а как вы собираетесь допрашивать местных? Наши лингвисты распознали некоторые термины их языка, на базовом уровне так сказать, без абстрактных понятий, возможно, этих знаний не хватит. И потом, а если они не захотят говорить? Вы их что, пытать собрались?
Все загомонили. Да, действительно, взять языка полдела, нужно его еще разговорить.
– Понимаю ваши опасения, – сказал Шахов. – Но думаю, тут нам поможет медицина.
– Что? – Росс аж привскочил. – Какая медицина? Я что иголки им под ногти должен втыкать? Вы в своем уме?
– Зачем же иголки, – спокойно сказал Шахов. – У вас есть центнер химии, уж что-то да способно развязать язык. И, в конце-концов, есть ментасканер.
Доктор сел, прикусив губу.
Да, похоже, что их новый капитан свой план спасения составил не наспех. Тем не менее, доктор сказал:
– Ну… насчет химии, тут не все так однозначно, все же это не люди, а ментасканирование опасная процедура, но в целом…
– В целом узнаем, если служба безопасности обеспечит нас теми на ком можно все это узнать. Постараемся по возможности им не навредить, но спасение наших людей более приоритетная задача, чем здоровье аборигенов. Возражения? Нет никаких иных предложений? Тогда за дело!
Алексей постоял у иллюминатора, бездумно глядя на лениво поворачивающийся шар Диморры, потом вышел в коридор вслед за остальными. Там его ждал Росс. Врач стоял, скрестив руки на груди.
– Так я и думал, – сказал Аллан. – Трясет?
– Есть немного, – признал Алексей.
– Пошли, капитан, – Росс протянул Шахову руку, – пошли, провожу. – Тебе надо поспать час-другой, иначе ты ни на что не будешь годен.
6.
Из сонного небытия его вырвал звук комлинга, зудящий, как комар у уха.
Шахов сел на кровати, датчики среагировали на движение и свет начал постепенно заполнять каюту.
Он включил связь и голограмма развернулась в воздухе. Он увидел медотсек, двух аборигенов, привязанных к койкам, но лежащих смирно, с закрытыми глазами. Доктор Павлова стояла около изголовья кровати более юного туземца и изучала показания сканера. Рядом находился Янсен Балкен. Он же его и вызвал.
– Задание выполнено, капитан, – отчитался начальник службы безопасности. – Потерь нет. Но тут проблемы.
– Проблемы, – это слишком мягко сказано, – сказала Павлова, оборачиваясь к устройству связи.
– Я смотрю, седатив на них действует? – спросил Шахов.
Женщина тряхнула волосами.
– В тройной дозе. Очень быстрый метаболизм. Их почки или что там у них вместо почек – очищают кровь с бешеной скоростью.
– Уже иду! – сказал Шахов.
Он торопливо натянул форму и выскочил в коридор. Наверное «капитану» не подобает бегать по коридорам, но ему было все равно, и в лазарет он влетел.
– Что там с видеозаписями? Новости есть? Вызовите всех сюда!
Более молодой пленник зашевелился, приходя в себя.
Шахов подошел к нему, положил ладонь на его плечо. Он знал, что посторонние наблюдатели услышат, как капитан издает гукающие звуки: подкожный комлинг подсказывал Алексею слова, даже интонацию.
– Привет! – сказал он. – Эй… слышишь меня?
Тишина.
– Не бойся, – снова сказал Алексей, отмечая краем сознания, что фраза на местном языке звучит: «Страх нет. Хорошо».
Юноша открыл огромные глаза со знакомой Шахову радужкой бирюзового цвета. Шахов насмотрелся уже на аборигенов там, внизу, и даже привык к их внешности, но здесь, в стерильной белизне лазарета все это выглядело диковато. Смуглая кожа парнишки еще хранила следы белой краски, которая давно высохла и теперь осыпалась мелкими кусочками, пачкая кровать.
Паренек задергался в путах, однако ремни оказались надежней седации и он ничего не смог сделать.
И тогда в его глазах появился страх.
– Эй…, спокойно, – снова сказал Алексей, – мы тебе ничего плохого не сделаем. Поговорим и отвезем домой. («Спать. Больно нет. Говорит. Дом.»)
«Черт, – подумал Алексей. – Этак мы ничего не узнаем!»
Двери лазарета пшикнули – в помещение вошел Мерль. Вид у него был довольный.
– Вы заметили обновление в комлинге, капитан? Мы немного продвинулись в языке.
– Пока не особо, – ответил Шахов. – Что с видео?
– Но я отправлял… Искин?
Луис Мерль застучал по своему паду. Секунду спустя, Шахов почувствовал легкую вибрацию в руке, сообщение было получено.
– Прошу прощения за задержку, – прозвучал голос корабельного искина, – я пытался усовершенствовать программу перевода. Не удачно.
Шахов вновь обернулся к пленнику и повторил свои слова:
– Привет! Не бойся! Мы тебе ничего плохого не сделаем. Поговорим и отвезем домой. («Привет! Страх нет. Плохо нет. Говорить надо. Домой надо»).
«Это называется продвинулись? Осталось втолковать взаимосвязь между «поговорить» и «отвезем домой», – подумал Шахов. Но если и искин не смог помочь, то винить лингвистов не справедливо.
Туземец горестно закричал, потом торопливо заговорил. Шахов понимал через слово.
– Домой да, домой. Плохо, домой. Говорить нет. Хочу домой.
– Почему говорить нет? – спросил Алексей.
– Обман. Страх. Обман. Болезнь.
Алексей почесал в затылке.
– Можно этот бред вывести на динамик? Ну, чтобы все послушали, может я чего-то не понимаю… но ощущение такое, что мы их чем-то испугали. Что с видеозаписями? – спросил Шахов.
– Вы были правы, капитан, в последний вечер в племени появилось четыре новых человека. Один старик… минутку…
Тут голос аборигена заполнил помещение:
– Обман, обман, друзья нет. Плохо да. Домой. Иди. Иди.
– Да, четверо – старик, мужчина и женщина средних лет, и еще девочка, лет восьми на вид. Они появились после обеда, ходили за вами, ну… в смысле подходили к членам десанта, стояли рядом, смотрели, ничего не делали, потом вместе собирались, о чем-то говорили, снова подходили, смотрели – и так до вечера. Зафиксировано, что они общались со всеми в племени, рассказывали что-то, но беседовали почти неслышно. Вот смотрите, – Мерль протянул Шахову падд. Там были изображения четырех местных туземцев.
– Искин!
Корабельная система искусственного интеллекта подключилась к личному паду Мерля и тут же в воздухе развернулись объемные голографии. Шахов смотрел на аборигенов, припоминая, что эту девчушку он видел, и старик определенно тоже попадался на глаза.
– Все действовали одинаково? – спросил он.
– Да, даже ребенок. Выбирали кого-то одного, подходили, стояли рядом и уходили. Общаться не пытались. Вот фрагменты записей, смотрите.
Голограммы пришли в движение.
Действительно. Бесстрастные выражения лиц, никакой агрессии. Только девочка выглядит немного испуганной.
Второй абориген тоже пришел в себя, проверил ремни на прочность и громко выразил возмущение фактом своего пленения.
Туземцы принялись переговариваться и это привело Мерля в возбуждение, он тут же подключил аппаратуру, пытаясь вытянуть что-то еще для анализа языка.
– Так мы каши не сварим, – сказал Шахов.
– Мне не хотелось бы их усыплять еще раз, – сказала Павлова. – Это небезопасно.
– Ментасканер, капитан? – спросил Янсен Балкен, и как то виновато посмотрел на Алексея.
Прибор был прост – к голове прикладывались принимающие пластины, которые считывали поверхностные нейронные импульсы, переводя их либо в текст, либо в звуки. Только вот, маленький нюанс, такая считанная информация частенько исчезала из памяти. Поэтому глубокое сканирование допускалось только для недавно умерших, когда говорить о вреде уже не приходилось.
– Да, – сказал решительно Алексей, – химия на них не подействует.
– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! – Луис Мерль вскочил на ноги и забегал вокруг стола в конференц-зале. Этот ваш сканер показывает ерунду! Ну не могли, не могли мои люди рассказать туземцам о таком! Зачем им это?
– Доктор Росс? – спросил Шахов. – Данным ментасканера можно доверять?
– Да, Алек..э… капитан. Вполне. Оба туземца показали одно и тоже – они узнали от землян, что мы хотим колонизировать их мир и убить их всех. Причем способы убийства были вполне определенными – мы подарим, то есть мы уже подарили им всякие вещи, которые принесут им болезнь, от которой все тело покроется гнойниками, заставим работать и портить их деревья, будем отрезать им руки и носы. Что касается вопроса зачем им пленники – то они уверены, что когда они заболеют, а это вопрос для ни решенный, сомнений у них нет, то тогда в обмен на пленников мы возможно дадим им лекарство. Тут есть оттенок вероятности. Описание болезни повторяется несколько раз и с большой долей вероятности речь идет о натуральной оспе.
– Нет! – снова взвился Мерль. – Это домыслы, если бы вы дали нам больше времени, мы бы расшифровали язык и нормально поговорили!
– Нет у нас времени! – рявкнул Алексей. – Вы что, забыли, что на планете двадцать шесть человек?
– Не могли мои люди такое сказать! Какие руки и носы? Это же бред, бред!
– Ну, – сказал Лукаш Новачек, – если позволите… не такой уж и бред. Если принять на веру данные ментасканера, – историк почтительно взглянул в сторону Росса, – и в контексте темы колонизации, это далеко не бред, это то, что мы бы хотели забыть, но, увы, возможно кто-то рассказывал о действиях бельгийского короля Леопольда II на каучуковых плантациях в Конго или о действиях Джексона, седьмого, если не ошибаюсь, американского президента; ну про оспенные одеяла все слышали, однако тут нужно иметь в виду, что это был не единственный источник инфекций, коренные жители заболевали и от неумышленных действий…
– Подождите! – Алексей встал с места. – Новачек, я не могу понять, если даже кто-то что-то сболтнул не то… (Мерль при этих словах энергично затряс головой) то как это поняли туземцы? Они же не знают наш язык! Или знают? Это что же выходит, мы тут валандаемся с расшифровкой их языка, а они уже все поняли и спокойно слушают наши разговоры?
– Весьма логичное предположение, – сказал Новачек. – Действительно, я как-то не подумал.
Земляне переглянулись. Кто озвучит очевидное первым?
– Или мы имеем дело с суперинтеллектом или это телепатия, – сказал доктор Росс.
– Суперинтеллекта я у них не заметил, – ответил Алексей. – А такое может быть?
– Телепатия? – переспросил Росс. – Почему нет? Могу порыться в эрлианской базе данных, но помнится мне, пара таких планет там была.
– Тогда это не наша вина, не наших людей, – сказал Мерль. – Говорю же, у меня все нормальные, адекватные сотрудники и не стали бы…
– Да, капитан, мои люди тоже не стали бы рассказывать о таком, – сказал Новачек.
– Ну, а мои парни, уверяю вас, и знать не знают про ваши каучуки и президентов, – сказал Янсен Балкен.
– В деталях может и не знают, но думать… – задумчиво сказал Лукаш Новачек, – никто не даст гарантию что…
– Что, что? – вскинулся Мерль, – вы, что намекаете, что они обдумывали, как захватить планету?
– Скорее всего они думали о другом, – спокойно сказал глава научного отдела Куан Чэн. – Например, о том, как далеко мы ушли вперед. Как повезло диморрцам, что встретили нас сегодняшних, а не нас вчерашних.
– Эту версию можно проверить? – спросил Мерль. – Доктор?
– Если знать какие вопросы задавать… то да, – отозвался Росс, но без энтузиазма. Потом
Оба диморрца содержались на гауптвахте. Отсек постарались сделать не местом заключения, а местом временного пребывания. Удобные постели, обильная еда и многократные заверения в том, что скоро их вернут домой. Но двери были закрыты. И нужно брать их по очереди, снова и снова убеждать, что им ничего плохого не сделают, но один сеанс ментасканирования уже был и этим словам, как они знают – грош цена. Побочные последствия – головная боль, тошнота, апатия, заторможенность. Или сразу усыпить? Не тащить же их в лазарет силком?
– Наверное… телепаты там не все…, – сказал Шахов. – Десять дней нормально все было. Искин, покажи еще раз!
Трехмерная проекция развернулась на столе. Шахов смотрел на детали быта группы высадки, видел смеющихся друзей: кто-то сидел у костра, задумчиво глядя в огонь, кто-то резал мясо, готовил ужин, кто-то был занят своим паддом, Ядвига Мазур и Мари Ферье горячо спорили о чем-то. А рядом были жители Диморры. Подходили неслышно, стояли и наблюдали. Сегодня эти сцены смотрелись иначе, Алексей спрашивал себя – как он мог сразу не понять, что тут что-то иное, чем обычное любопытство? И он с пристрастием спрашивал себя – думал ли он сам о чем-нибудь таком… нехорошем? Нет! Было чертовски интересно узнавать этих самых туземцев, налаживать контакт, охотиться вместе; еще его мысли занимала Николь Ламбер. Он был рад оказаться от нее на некотором расстоянии. Девушка была ему симпатична, однако осталось ощущение, что ничего у них не выйдет, были в ней какие-то собственнические нотки, которые ему не нравились. О чем он еще думал? Да ни о чем особо – он наслаждался каждым днем пребывания там, внизу: необычной обстановкой, деревьями этими, вымахавшими на полсотни метров верх, любовался аборигенами с бирюзовыми глазами, взмывающими одним прыжком в переплетение ветвей.
И что при таком раскладе делать? Как человек может контролировать то, что он думает, если он никакой ни будь там йог?
Алексей понял, что все вокруг смотрят на него.
– Отработаем эту версию, – сказал Шахов. – Доктор, за вами проверка. Мерль и Новачек – пересмотреть все личные дела ваших людей, у кого там историческое образование, может спецкурс какой по колонизации. Шахов увидел на лицах социолога и историка некоторое опасение, нет, даже не так – стремление защитить своих людей.
– Я не к тому чтобы найти и покарать! Но вдруг что-то еще всплывает.
Однако больше ничего не всплыло. Но и того что уже было – хватило. Получается, что участники десанта на Диморре, пусть не все, но многие думали об истории самой Земли, вспоминали исторические факты, ужасаясь давним событиям… и спрашивали себя – а чтобы было бы если они не изменились?
