Когда-то давным-давно, еще в прошлой жизни она хотела написать детектив с яркой романтической составляющей. Вот в этом-то романе она и хотела использовать (на то время свежий и неизбитый прием), потерю памяти главным героем. Она тогда засела в библиотеке, стараясь собрать как можно больше сведений об этом заболевании. К сожалению, из памяти выветрилось почти все, остались лишь крохи. Лорри помнила, что амнезия бывает ретроградной, когда больной не помнит события, что предшествовали стрессу, вызвавшему амнезию, и антероградная, когда больной не помнит события после стресса. Лорри и эти сведения запомнила только потому, что название «антероградная» вызывала в ней логический диссонанс, поскольку настоятельно просилось слово «антиретроградная», как противоположная «ретроградной».
- Насколько я понимаю, - задумчиво сказала Лорри, - у вас антероградная амнезия.
- Что у меня? – искренне удивился Шертес.
- У вас такой тип потери памяти, когда вы хорошо помните события до потери памяти, и не помните то, что случилось потом.
- Мне вот интересно, откуда вы знаете это? - Лорри не отвечая, неопределенно пожала плечами, понимая, что в этой ситуации это наилучший ответ. Ей стало не по себе. Шертес стал чужим и холодным, а ведь всего несколько минут назад, ей показалось, что между ними снова устанавливаются если не близкие, то уж точно не враждебные отношения. Кто ее только дергал за язык?
- Лорд Шертес, у вас еще остались какие-нибудь невыясненные вопросы? – очень учтиво спросила Лорри.
- У меня осталось еще много вопросов и, как вы понимаете, все они невыясненные, - явно передразнивая ее, с глухим раздражением ответил вампир. Он чувствовал, что чего-то не понимает, чувствовал, что что-то важное ускользает от его внимания и не собирался с этим мириться.
- Задавайте их. Я с радостью отвечу на те что смогу, - радушно и уверенно предложила Лорри, игнорируя пытливый взгляд Шертеса.
- Мне непонятно несколько моментов, - медленно начал он, - в первую очередь мне непонятно, зачем я потащил вас всех в мой некрополь? – Лорри незаметно перевела дух, на этот вопрос она могла ответить.
- Вы мне откровенно рассказали, почему так поступили, правда, это произошло через много-много дней, - словно извиняясь, добавила она, - но ответ на этот вопрос я знаю точно. Я и дети вам были не нужны. Наша кровь для вас была ядом, но вот кровь Фанны (няни детей), совсем другое дело. Вы хотели иметь запас пищи, но поскольку без нас она с вами бы не пошла, вам пришлось тащить всех. Шертес не мигая, смотрел на нее, стараясь по лицу определить, лжет она или нет, но сейчас Лорри нечего было бояться, она говорила чистую правду.
- Если ваша кровь была для меня ядом, почему я провел обряд единения? В этом ритуале происходит обмен некоторым количеством крови, получается, я добровольно согласился, чтобы ваша ядовитая кровь бежала по моим венам?
«Блинннн! – мысленно застонала Лорри. Ей до ужаса не хотелось рассказывать, как она интуитивно изменила себе состав крови, чтобы стать более привлекательной для вампира. Но тут она заметила, как на какую-то секунду глаза Шертеса весело блеснули: - Он знает ответ! – мгновенно догадалась, - только хочет, чтобы я сказала об этом вслух. Вот же свинья! Только ты, голубчик ошибся, ничего подобного я говорить не буду».
– К тому времени, как вы решили провести этот ритуал, - спокойно сказала она, я уже доверяла вам и чувствовала, что вы не причините зла ни мне, ни детям. Страг был не только вашим врагом, но и моим, к тому же, ваша безопасность была гарантией и моей безопасности. Я горячо хотела помочь убить Страга, думаю, это желание повлияло на то, что моя кровь перестала быть для вас ядом, - как ни странно, но разумные, обоснованные слова Лорри вызвали на лице Шертеса кривую и совсем не радостную улыбку, и он снова сказал:
- Лорри вы изъясняетесь и разговариваете в несвойственной вашему возрасту манере. У меня постоянное ощущение, что я разговариваю не с восемнадцатилетней девушкой, а с умудренной, жизненным опытом, матроной.
- Мой отец маг, - в который раз привела Лорри неубедительный и весьма сомнительный довод. Шертес в ответ насмешливо хмыкнул, но от комментариев воздержался.
Лорри заметила, что он постоянно все разговоры подводит к тому, чтобы она сказала, что была в него влюблена. Он, во что бы то ни стало, хотел услышать, что их отношения были построены на любви, во всяком случае, с ее стороны. Она его понимала. Сейчас Шертес был растерян и искал «твердую почву», на которую мог опереться, в такой непростой для него час. Знать, что женщина, живущая рядом с ним, безумно любит его и ни за что не захочет расстаться добровольно – были именно такой твердыней, которую он хотел ощущать. Эти ее слова о доверии, искренности, его не убеждали. Он знал только один способ привязанности женщины к нему – ее любовь.
Лорри тяжело вздохнула, поскольку не готова была жертвовать своими чувствами, своим будущим, своей жизнью, чтобы дать ему это спокойствие. Она вдруг очень здраво поняла, что не уверена в том, что Шертес любил ее. Эта мысль постоянно жила в ее душе, даже в лучшие минуты их отношений. Она гнала ее прочь, похоронила глубоко-глубоко в сердце, но это сомнение продолжало жить.
Когда-то, раздумывая о чувствах Шертеса к ней, Лорри представила на минуту, что они оказались в том мире, на Земле. С кем можно было бы сравнить Шертеса? Скорее всего, с молодым, состоятельным бизнесменом, например, владельцем процветающей компании. Ну, разве смогла бы она (даже обладая своей теперешней внешностью), его заинтересовать? Ответ был однозначным: нет! Их вместе свели обстоятельства, страшные и ужасные, но когда все плохое осталось позади может ли она остаться для него столь же важной и нужной… ответа не было. То есть он был, и ответ был «нет», но Лорри, отчаянно, не хотелось в это верить. Теперь все ее сомнения стали настолько реальными, что она больше не могла не считаться с ними.
Ночью она неподвижно лежала на кровати и смотрела в потолок. Сон не шел. Мысли крутились в голове бесконечной каруселью: «Вот же гадина эта Марисса, она когда-нибудь оставит нас в покое?... Шертеса уже третий раз поят какой-то дрянью, когда же он научится осторожности?... Он мне так убедительно говорил, что брачное клеймо снять невозможно, а, оказывается, очень даже возможно, надо только, как следует, захотеть...».
Каждая из приходящих мыслей была тяжелее предыдущей, а поскольку они двигались в голове хороводом, то Лорри уже не знала, какая из этих мыслей худшая. Ей так хотелось в раздражении стукнуть подушку кулаком или резко перевернуться с боку на бок, но этого нельзя было делать ни в коем случае. Шертес был способен (при желании), услышать каждый шорох, поэтому приходилось сдерживать себя, чтобы не вертеться юлой и тяжко не вздыхать.
Вспомнился бывший муж. Наверно потому, что когда она ссорилась с ним, то, наоборот, демонстративно вертелась в кровати и тяжело вздыхала, всем своим видом демонстрируя страдания. Лорри вдруг подумала, что тогда в ссорах с Виктором она ведь и не страдала по-настоящему. Главным было настоять на своем любой ценой. Как легко манипулировать кем-то, к кому не ощущаешь любви! Можно демонстративно молчать целыми днями, можно пренебрежительно шмякнуть перед его носом тарелку с едой, можно шантажировать его отказом в интимной близости… да, этот способ был наиболее действенным, но вот к чему это только привело? Лорри усмехнулась: попробуй поманипулировать Шертесом. Да ей даже в голову ни разу не пришло попытаться пригрозить ему постелью.
И дело тут не только в том, что Шертес так себя ведет, что становится невозможным сказать ему нечто подобное, а в том, что ей самой хочется быть рядом с ним каждую минуту.
Она его любит, - с грустью, в который раз констатировала Лорри, этот никому не нужный факт. Любит… любит… любит, странно, но это слово не вызывало в ее душе никакого отклика, словно оно не отображало те чувства, что Лорри испытывала к Лорду Шертесу.
Делать было нечего. Уснуть она не могла и Лорри стала размышлять, с чем можно сравнить ее чувства к вампиру? Вернее не так: с какими героинями романов и теми чувствами, что они питали к своим избранникам, можно сравнить то, что она испытывает к Шертесу. Лорри задумалась, но в голову почему-то лезли не героини романов и сериалов, а ее знакомые женщины, с которыми она рядом жила или работала.
Например, Надя. Красивая ухоженная женщина, муж красивый… был, пока не спился. Один раз Ирина Павловна видела его валяющимся в подъезде в луже мочи и блевотины. Она была на сто процентов уверена, что Надя разведется со своим бывшекрасавцем, сама бы она точно так и поступила, особенно, с учетом того, что сын пьяницы помогал матери затаскивать отца в квартиру. Так вот нет. Не бросила она его. Таскала по врачам, несколько раз кодировала, но он все время срывался. Ирина Павловна с недоумением следила за этой неравной борьбой, исход которой был предрешен. А дудки. Надя, совершенно случайно нашла способ отвлечь мужа от бутылки. Они стали челноками, покупая и продавая вещи. Она сначала боялась, что муж пропьет товар, но он вдруг увлекся. Они стали жить душа в душу. Лорри вдруг подумала: а ведь Надя любила мужа. Ни жалостью, ни сочувствием так помочь невозможно. Жалость заставляет быть снисходительной и в некоторых жизненных ситуациях может утопить, не дав вынырнуть на поверхность. А вот любовь… это совсем другое. Любовь словно заставляет видеть лучшее в человеке.
Лорри подумала: если бы с Шертесом произошло подобное, и он спился, опустившись на самое дно жизни, стала бы она его так самоотверженно спасать? Она грустно улыбнулась. Во-первых, Шертес вампир, а, значит, вдоволь навалявшись в канаве, он будет иметь в запасе еще множество лет, чтобы выбраться обратно. А во-вторых… а во-вторых, Лорри, неожиданно, поняла, что мужчина потерявший ее уважением, становится ей неинтересен. От этого открытия ее покоробило. Эгоизм, причем, чистой воды. Получается, что пока мужчина на высоте, он для нее привлекателен, стоит ему по какой-то причине скатиться вниз, и она, вместо того, чтобы помочь ему подняться, отвернется от него, предпочитая остаться в одиночестве. Лорри в ужасе затрясла головой: нет, нет, она не такая, она добрая и хорошая. Она поможет Шертесу, поможет всем, чем только сможет, но вот чем? Лорри иронично хмыкнула в унисон своим мыслям: какая же она все-таки лицемерка. Мужу – простому работяге помочь не очень-то спешила, а вот бывшему мужу-лорду – аж бегом. На душе стало так противно, а потом разгорелась злость. А с какой стати она взялась себя казнить? В ее жизни так случилось, что мужчина, который запал ей в душу – лорд. Все. Точка. Забыли. Надо думать о другом, о том как ему помочь. Она ведь много видела, много слышала, многому не придавала значения. Сейчас, важна каждая мелочь, она будет для Шертеса записной книжкой, из которой он сможет черпать сведения, которые забыл. Такое успокоение накатило на нее. В жизни появилась хоть какая-то определенность. Роль секретаря Шертеса, его доверенного лица, ей очень понравилась.
Осталось обдумать последнюю деталь ее будущей жизни рядом с Шертесом. Что ей делать, если он предложит ей снова стать его женщиной? Первой мыслью Лорри была: тоже мне проблема! Но потом она поняла, что это действительно проблема. Она на секунду представила, что вот сейчас Шертес зайдет к ней, поцелует ее, и она не сможет удержаться, чтобы не ответить на его ласки. А дальше что? Наступит утро или вечер, он встанет, оденется и пойдет заниматься своими делами, поскольку она для него в данный момент – никто. Ну, может симпатичное НИКТО. Лорри резко села на кровати, только в эту секунду до конца осознав, что если она уступит Шертесу до пробуждения, либо памяти, либо чувств, она может поставить крест на их совместном будущем.
Утром Лорри была внутренне собрана и решительна.
- Лорд Шертес, - официальным тоном обратилась она к мужу. – Ночью я долго думала над сложившейся ситуацией, и я хочу поговорить с вами об этом. Я вижу несколько вариантов выхода, мне хотелось бы знать ваше мнение.
Они встретились в той же комнате, что и накануне, те же два кресла стоящие друг против друга и тот же столик, что разделял их. Сейчас Лорри не торопилась. Она хотела, как можно точнее, как можно полнее донести до вампира свое видение и свое отношение к тому, что происходило, и добиться от Шертеса самого лучшего и самого благоприятного для себя выхода. Она с некоторым самодовольством похвалила себя, что ее бухгалтерское прошлое, позволило продумать все подводные камни, что могли встретиться в этом разговоре. Да… святая наивность.
- Слушаю вас внимательно, - Шертес был сама любезность. Его тон и взгляд, полные иронии и сарказма, не понравились Лорри, и она начала несколько более неуверенно, чем собиралась. Из-за этого ее слова зазвучали настолько пафосно и приторно, что она и сама это почувствовала. А ведь в мыслях все было так красиво, так убедительно, так искренне! Но деваться было некуда. Что не запутаться и не забыть сказать все важное, что она придумала, ей пришлось придерживаться этих заготовленных фраз, хотя каждая следующая звучала еще противнее предыдущей.
- Лорд Шертес, хоть наш брак и расторгнут, но я все равно хочу помочь вам. Я останусь с вами на некоторое время, чтобы быть вам другом и помощником. Я, разумеется, знаю не все, но все равно очень много, поскольку вы делились со мной своими планами, объясняли многие свои поступки, рассказывали о своем прошлом, рассказывали о родителях, о своем доме, о своих друзьях. Я знаю имена некоторых магов, с которыми вы встречались, знаю, в чем вам нужна была их помощь, знаю… - Лорри и сама не заметила, как стала говорить немного нараспев и это длинное перечисление всего, что она знала, напоминало заунывную балладу, в которой менестрели перечисляли достоинства короля или королевы. Шертес молчал внимательно разглядывая облицовку большого камина. Лорри тоже замолчала на секунду, поскольку очень неприятно разговаривать с собеседником, по лицу которого даже невозможно понять слышит он тебя или нет. Но Лорри была вынуждена продолжить. Ей необходимо было довести до сведения вампира, что если она и останется в его доме, то только на определенных условиях, первых из которых было полное отсутствие супружеской близости. Это условие было настолько важным, что она решила изложить его в первую очередь, дальше она хотела поговорить о денежной помощи и о многих других вещах, но о том, что она не собирается с ним спать Лорри хотела сообщить немедленно. Но как раз в эту минуту Шертес тяжело и обреченно вздохнул и сказал, столь же обреченным голосом:
- Хорошо, я согласен.
- Что «согласен»? – не поняла Лорри, поскольку не рассказала еще и пятой части того, что собиралась.
- Ну, вы только что сказали… - угрюмым и мрачным голосом начал Шертес, - что желаете остаться со мной, а потом перечислили огромное количество фактов с намеком на то, что если я не соглашусь оставить вас здесь, то вы все эти факты сообщите заинтересованным лицам…
- А? – только и смогла выдавить Лорри.
- Я сог-ла-сен! – по слогам повторил Шертес, а потом голосом, в котором слышались нотки отчаяния, добавил: – Вы загнали меня в угол. Я не могу убить вас и не могу допустить, чтобы все то, что вы знаете, узнал кто-то еще.
- Насколько я понимаю, - задумчиво сказала Лорри, - у вас антероградная амнезия.
- Что у меня? – искренне удивился Шертес.
- У вас такой тип потери памяти, когда вы хорошо помните события до потери памяти, и не помните то, что случилось потом.
- Мне вот интересно, откуда вы знаете это? - Лорри не отвечая, неопределенно пожала плечами, понимая, что в этой ситуации это наилучший ответ. Ей стало не по себе. Шертес стал чужим и холодным, а ведь всего несколько минут назад, ей показалось, что между ними снова устанавливаются если не близкие, то уж точно не враждебные отношения. Кто ее только дергал за язык?
- Лорд Шертес, у вас еще остались какие-нибудь невыясненные вопросы? – очень учтиво спросила Лорри.
- У меня осталось еще много вопросов и, как вы понимаете, все они невыясненные, - явно передразнивая ее, с глухим раздражением ответил вампир. Он чувствовал, что чего-то не понимает, чувствовал, что что-то важное ускользает от его внимания и не собирался с этим мириться.
- Задавайте их. Я с радостью отвечу на те что смогу, - радушно и уверенно предложила Лорри, игнорируя пытливый взгляд Шертеса.
- Мне непонятно несколько моментов, - медленно начал он, - в первую очередь мне непонятно, зачем я потащил вас всех в мой некрополь? – Лорри незаметно перевела дух, на этот вопрос она могла ответить.
- Вы мне откровенно рассказали, почему так поступили, правда, это произошло через много-много дней, - словно извиняясь, добавила она, - но ответ на этот вопрос я знаю точно. Я и дети вам были не нужны. Наша кровь для вас была ядом, но вот кровь Фанны (няни детей), совсем другое дело. Вы хотели иметь запас пищи, но поскольку без нас она с вами бы не пошла, вам пришлось тащить всех. Шертес не мигая, смотрел на нее, стараясь по лицу определить, лжет она или нет, но сейчас Лорри нечего было бояться, она говорила чистую правду.
- Если ваша кровь была для меня ядом, почему я провел обряд единения? В этом ритуале происходит обмен некоторым количеством крови, получается, я добровольно согласился, чтобы ваша ядовитая кровь бежала по моим венам?
«Блинннн! – мысленно застонала Лорри. Ей до ужаса не хотелось рассказывать, как она интуитивно изменила себе состав крови, чтобы стать более привлекательной для вампира. Но тут она заметила, как на какую-то секунду глаза Шертеса весело блеснули: - Он знает ответ! – мгновенно догадалась, - только хочет, чтобы я сказала об этом вслух. Вот же свинья! Только ты, голубчик ошибся, ничего подобного я говорить не буду».
– К тому времени, как вы решили провести этот ритуал, - спокойно сказала она, я уже доверяла вам и чувствовала, что вы не причините зла ни мне, ни детям. Страг был не только вашим врагом, но и моим, к тому же, ваша безопасность была гарантией и моей безопасности. Я горячо хотела помочь убить Страга, думаю, это желание повлияло на то, что моя кровь перестала быть для вас ядом, - как ни странно, но разумные, обоснованные слова Лорри вызвали на лице Шертеса кривую и совсем не радостную улыбку, и он снова сказал:
- Лорри вы изъясняетесь и разговариваете в несвойственной вашему возрасту манере. У меня постоянное ощущение, что я разговариваю не с восемнадцатилетней девушкой, а с умудренной, жизненным опытом, матроной.
- Мой отец маг, - в который раз привела Лорри неубедительный и весьма сомнительный довод. Шертес в ответ насмешливо хмыкнул, но от комментариев воздержался.
Лорри заметила, что он постоянно все разговоры подводит к тому, чтобы она сказала, что была в него влюблена. Он, во что бы то ни стало, хотел услышать, что их отношения были построены на любви, во всяком случае, с ее стороны. Она его понимала. Сейчас Шертес был растерян и искал «твердую почву», на которую мог опереться, в такой непростой для него час. Знать, что женщина, живущая рядом с ним, безумно любит его и ни за что не захочет расстаться добровольно – были именно такой твердыней, которую он хотел ощущать. Эти ее слова о доверии, искренности, его не убеждали. Он знал только один способ привязанности женщины к нему – ее любовь.
Лорри тяжело вздохнула, поскольку не готова была жертвовать своими чувствами, своим будущим, своей жизнью, чтобы дать ему это спокойствие. Она вдруг очень здраво поняла, что не уверена в том, что Шертес любил ее. Эта мысль постоянно жила в ее душе, даже в лучшие минуты их отношений. Она гнала ее прочь, похоронила глубоко-глубоко в сердце, но это сомнение продолжало жить.
Когда-то, раздумывая о чувствах Шертеса к ней, Лорри представила на минуту, что они оказались в том мире, на Земле. С кем можно было бы сравнить Шертеса? Скорее всего, с молодым, состоятельным бизнесменом, например, владельцем процветающей компании. Ну, разве смогла бы она (даже обладая своей теперешней внешностью), его заинтересовать? Ответ был однозначным: нет! Их вместе свели обстоятельства, страшные и ужасные, но когда все плохое осталось позади может ли она остаться для него столь же важной и нужной… ответа не было. То есть он был, и ответ был «нет», но Лорри, отчаянно, не хотелось в это верить. Теперь все ее сомнения стали настолько реальными, что она больше не могла не считаться с ними.
Глава 7
Ночью она неподвижно лежала на кровати и смотрела в потолок. Сон не шел. Мысли крутились в голове бесконечной каруселью: «Вот же гадина эта Марисса, она когда-нибудь оставит нас в покое?... Шертеса уже третий раз поят какой-то дрянью, когда же он научится осторожности?... Он мне так убедительно говорил, что брачное клеймо снять невозможно, а, оказывается, очень даже возможно, надо только, как следует, захотеть...».
Каждая из приходящих мыслей была тяжелее предыдущей, а поскольку они двигались в голове хороводом, то Лорри уже не знала, какая из этих мыслей худшая. Ей так хотелось в раздражении стукнуть подушку кулаком или резко перевернуться с боку на бок, но этого нельзя было делать ни в коем случае. Шертес был способен (при желании), услышать каждый шорох, поэтому приходилось сдерживать себя, чтобы не вертеться юлой и тяжко не вздыхать.
Вспомнился бывший муж. Наверно потому, что когда она ссорилась с ним, то, наоборот, демонстративно вертелась в кровати и тяжело вздыхала, всем своим видом демонстрируя страдания. Лорри вдруг подумала, что тогда в ссорах с Виктором она ведь и не страдала по-настоящему. Главным было настоять на своем любой ценой. Как легко манипулировать кем-то, к кому не ощущаешь любви! Можно демонстративно молчать целыми днями, можно пренебрежительно шмякнуть перед его носом тарелку с едой, можно шантажировать его отказом в интимной близости… да, этот способ был наиболее действенным, но вот к чему это только привело? Лорри усмехнулась: попробуй поманипулировать Шертесом. Да ей даже в голову ни разу не пришло попытаться пригрозить ему постелью.
И дело тут не только в том, что Шертес так себя ведет, что становится невозможным сказать ему нечто подобное, а в том, что ей самой хочется быть рядом с ним каждую минуту.
Она его любит, - с грустью, в который раз констатировала Лорри, этот никому не нужный факт. Любит… любит… любит, странно, но это слово не вызывало в ее душе никакого отклика, словно оно не отображало те чувства, что Лорри испытывала к Лорду Шертесу.
Делать было нечего. Уснуть она не могла и Лорри стала размышлять, с чем можно сравнить ее чувства к вампиру? Вернее не так: с какими героинями романов и теми чувствами, что они питали к своим избранникам, можно сравнить то, что она испытывает к Шертесу. Лорри задумалась, но в голову почему-то лезли не героини романов и сериалов, а ее знакомые женщины, с которыми она рядом жила или работала.
Например, Надя. Красивая ухоженная женщина, муж красивый… был, пока не спился. Один раз Ирина Павловна видела его валяющимся в подъезде в луже мочи и блевотины. Она была на сто процентов уверена, что Надя разведется со своим бывшекрасавцем, сама бы она точно так и поступила, особенно, с учетом того, что сын пьяницы помогал матери затаскивать отца в квартиру. Так вот нет. Не бросила она его. Таскала по врачам, несколько раз кодировала, но он все время срывался. Ирина Павловна с недоумением следила за этой неравной борьбой, исход которой был предрешен. А дудки. Надя, совершенно случайно нашла способ отвлечь мужа от бутылки. Они стали челноками, покупая и продавая вещи. Она сначала боялась, что муж пропьет товар, но он вдруг увлекся. Они стали жить душа в душу. Лорри вдруг подумала: а ведь Надя любила мужа. Ни жалостью, ни сочувствием так помочь невозможно. Жалость заставляет быть снисходительной и в некоторых жизненных ситуациях может утопить, не дав вынырнуть на поверхность. А вот любовь… это совсем другое. Любовь словно заставляет видеть лучшее в человеке.
Лорри подумала: если бы с Шертесом произошло подобное, и он спился, опустившись на самое дно жизни, стала бы она его так самоотверженно спасать? Она грустно улыбнулась. Во-первых, Шертес вампир, а, значит, вдоволь навалявшись в канаве, он будет иметь в запасе еще множество лет, чтобы выбраться обратно. А во-вторых… а во-вторых, Лорри, неожиданно, поняла, что мужчина потерявший ее уважением, становится ей неинтересен. От этого открытия ее покоробило. Эгоизм, причем, чистой воды. Получается, что пока мужчина на высоте, он для нее привлекателен, стоит ему по какой-то причине скатиться вниз, и она, вместо того, чтобы помочь ему подняться, отвернется от него, предпочитая остаться в одиночестве. Лорри в ужасе затрясла головой: нет, нет, она не такая, она добрая и хорошая. Она поможет Шертесу, поможет всем, чем только сможет, но вот чем? Лорри иронично хмыкнула в унисон своим мыслям: какая же она все-таки лицемерка. Мужу – простому работяге помочь не очень-то спешила, а вот бывшему мужу-лорду – аж бегом. На душе стало так противно, а потом разгорелась злость. А с какой стати она взялась себя казнить? В ее жизни так случилось, что мужчина, который запал ей в душу – лорд. Все. Точка. Забыли. Надо думать о другом, о том как ему помочь. Она ведь много видела, много слышала, многому не придавала значения. Сейчас, важна каждая мелочь, она будет для Шертеса записной книжкой, из которой он сможет черпать сведения, которые забыл. Такое успокоение накатило на нее. В жизни появилась хоть какая-то определенность. Роль секретаря Шертеса, его доверенного лица, ей очень понравилась.
Осталось обдумать последнюю деталь ее будущей жизни рядом с Шертесом. Что ей делать, если он предложит ей снова стать его женщиной? Первой мыслью Лорри была: тоже мне проблема! Но потом она поняла, что это действительно проблема. Она на секунду представила, что вот сейчас Шертес зайдет к ней, поцелует ее, и она не сможет удержаться, чтобы не ответить на его ласки. А дальше что? Наступит утро или вечер, он встанет, оденется и пойдет заниматься своими делами, поскольку она для него в данный момент – никто. Ну, может симпатичное НИКТО. Лорри резко села на кровати, только в эту секунду до конца осознав, что если она уступит Шертесу до пробуждения, либо памяти, либо чувств, она может поставить крест на их совместном будущем.
Глава 8
Утром Лорри была внутренне собрана и решительна.
- Лорд Шертес, - официальным тоном обратилась она к мужу. – Ночью я долго думала над сложившейся ситуацией, и я хочу поговорить с вами об этом. Я вижу несколько вариантов выхода, мне хотелось бы знать ваше мнение.
Они встретились в той же комнате, что и накануне, те же два кресла стоящие друг против друга и тот же столик, что разделял их. Сейчас Лорри не торопилась. Она хотела, как можно точнее, как можно полнее донести до вампира свое видение и свое отношение к тому, что происходило, и добиться от Шертеса самого лучшего и самого благоприятного для себя выхода. Она с некоторым самодовольством похвалила себя, что ее бухгалтерское прошлое, позволило продумать все подводные камни, что могли встретиться в этом разговоре. Да… святая наивность.
- Слушаю вас внимательно, - Шертес был сама любезность. Его тон и взгляд, полные иронии и сарказма, не понравились Лорри, и она начала несколько более неуверенно, чем собиралась. Из-за этого ее слова зазвучали настолько пафосно и приторно, что она и сама это почувствовала. А ведь в мыслях все было так красиво, так убедительно, так искренне! Но деваться было некуда. Что не запутаться и не забыть сказать все важное, что она придумала, ей пришлось придерживаться этих заготовленных фраз, хотя каждая следующая звучала еще противнее предыдущей.
- Лорд Шертес, хоть наш брак и расторгнут, но я все равно хочу помочь вам. Я останусь с вами на некоторое время, чтобы быть вам другом и помощником. Я, разумеется, знаю не все, но все равно очень много, поскольку вы делились со мной своими планами, объясняли многие свои поступки, рассказывали о своем прошлом, рассказывали о родителях, о своем доме, о своих друзьях. Я знаю имена некоторых магов, с которыми вы встречались, знаю, в чем вам нужна была их помощь, знаю… - Лорри и сама не заметила, как стала говорить немного нараспев и это длинное перечисление всего, что она знала, напоминало заунывную балладу, в которой менестрели перечисляли достоинства короля или королевы. Шертес молчал внимательно разглядывая облицовку большого камина. Лорри тоже замолчала на секунду, поскольку очень неприятно разговаривать с собеседником, по лицу которого даже невозможно понять слышит он тебя или нет. Но Лорри была вынуждена продолжить. Ей необходимо было довести до сведения вампира, что если она и останется в его доме, то только на определенных условиях, первых из которых было полное отсутствие супружеской близости. Это условие было настолько важным, что она решила изложить его в первую очередь, дальше она хотела поговорить о денежной помощи и о многих других вещах, но о том, что она не собирается с ним спать Лорри хотела сообщить немедленно. Но как раз в эту минуту Шертес тяжело и обреченно вздохнул и сказал, столь же обреченным голосом:
- Хорошо, я согласен.
- Что «согласен»? – не поняла Лорри, поскольку не рассказала еще и пятой части того, что собиралась.
- Ну, вы только что сказали… - угрюмым и мрачным голосом начал Шертес, - что желаете остаться со мной, а потом перечислили огромное количество фактов с намеком на то, что если я не соглашусь оставить вас здесь, то вы все эти факты сообщите заинтересованным лицам…
- А? – только и смогла выдавить Лорри.
- Я сог-ла-сен! – по слогам повторил Шертес, а потом голосом, в котором слышались нотки отчаяния, добавил: – Вы загнали меня в угол. Я не могу убить вас и не могу допустить, чтобы все то, что вы знаете, узнал кто-то еще.
