- Ты что дурак?! – заорала Лорри, забыв обо всем на свете. – Ты что совсем придурок?! Я вообще не это хотела сказать! Я хотела тебе сказать, что хочу здесь остаться, вернее, совсем не хочу здесь остаться, но…
- Хотела, не хотела, хочу, не хочу… - с надрывом в голосе, сжав голову руками, простонал Шертес. Лорри, с каждой секундой зверея все больше и больше, с яростью смотрела на бывшего муженька. Ни его трагическая поза, ни нотки страданий в голосе, не могли ее обмануть, поскольку она его знала, как облупленного. Сомнений не было: Шертес, вовсю, прикалывался и веселился.
- Свинья! Мерзкая, противная свинья! – прошипела Лорри, и гордо двинулась прочь из комнаты. Она успела сделать всего два шага, когда Шертес остановил ее.
- Могу я поинтересоваться, кто такая Свинья, именем которой вы меня только что назвали? – любезно поинтересовался он. При этих словах Лорри вдруг прыснула от смеха.
- Дежа вю, - уняв свой неожиданный смех, пробормотала она, - похоже, наша история движется по кругу.
- Итак… - напомнил о себе Шертес, внимательно всматривающийся в ее лицо и вслушивающийся в ее слова. Лорри широко улыбнулась. Если в первый раз, объясняя значения слова «свинья», она сильно покривила душой, то сейчас она этого делать не только не собиралась, но даже, наоборот, хотела «поддать огоньку» в свое объяснение.
- Вы же знаете, что во всем мире, символом неблагодарности являются клари. Самка клари подбрасывает своих детенышей в логово крупных и свирепых хищников, зная, что ее малышей они не убьют. Детеныши клари умеют мгновенно менять свой запах, становясь неотличимыми от малышей, находящихся рядом. Эти детки клари растут, растут, по одному сжирая маленьких детей хозяев. Нередки случаи, когда они убивали и приемных родителей… это я к чему, - резко оборвала себя Лорри. – Так вот свинья, это некая разновидность клари, у которой, вместо мягкой пушистой шерстки - грубая, колючая щетина. Вместо милой приятной мордочки – вытянутое рыло с клыками. Вместо черненького носика – приплюснутый розовый блин с двумя огромными дырками, из которых бегут сопли, а глазки выглядят просто крошечными, поскольку задавлены пластами жира!
Шертес молча смотрел на Лорри, и она могла поклясться, что он мысленно пытается воссоздать нарисованный ею образ животного.
- И что же вы находите во мне общего с этой самой «свиньей»? – вкрадчиво и с легкой угрозой в голосе, спросил он. Но Лорри не испугалась.
- Я говорю не о внешности, а о моральных качествах, - высоконравственным тоном пояснила она. – Только самая настоящая свинья так смогла извратить предложение о безвозмездной и искренней помощи, что оно звучит, как… как… - Лорри не могла придумать подходящего сравнения, поскольку Шертес настолько все перевернул с ног на голову, что ее предложение было похоже на шантаж, принуждающий его к близости с ней. – Что оно совершенно искажает смысл моего предложения, - наконец, подобрала она подходящие слова, и плевать, что такая формулировка даже на миллиграмм не отражала те чувства, что бурлили в ее душе, она была рада, что хоть что-то смогла сказать. – И могу вас успокоить, - достаточно ехидно продолжила она, - я не только не потребую от вас исполнения супружеских обязанностей, я, наоборот, поставлю отказ от любых ваших притязаний по исполнению этого условия во главу угла. Так что можете спать спокойно, не опасаясь, что я ворвусь в вашу спальню, пытаясь вас привязать к кровати для совершения насильственных действий… - Лорри чуть не откусила себе язык, пытаясь остановить свой словарный поток. Такое с ней происходило часто. Разозлившись или чему-то, возмутившись, она теряла над собой контроль, высказывая все, что в этот момент приходило ей в голову. Сейчас случилось то же самое.
- Связать, привязать к кровати… - как-то очень вкусно протянул Шертес, а Лорри мучительно покраснела. – И часто мы занимались подобным времяпровождением? – с интересом спросил вампир. Его слова заглушили стыд и вызвали новый прилив злости.
- Не надо было терять память, - ядовито сказала она и, увидев, как нахмурился Шертес, вполне искренне посоветовала. – Знаете, за нашу недолгую семейную жизнь, я знаю уже три случая, когда вас опаивали какой-то гадостью. Вам не кажется, что пора хотя бы изредка включать мыслительные процессы, прежде чем пить или есть в сомнительных местах?
Шертес резко отвернулся, все его хорошее настроение, как ветром сдуло, он снова стал холодным и чужим.
- Значит, вы предлагаете свою помощь до того момента, как я; либо верну память, либо почувствую себя увереннее и больше не буду нуждаться в вашем присутствии. Я все правильно понял? – Лорри поспешно кивнула головой. – И что вы хотите за это? – задал Шертес очень правильный вопрос, которого Лорри с нетерпением ожидала.
- Я хочу, - она немного помолчала, обдумывая, о чем говорить в первую очередь. – Я хочу, чтобы вы подарили мне дом, который ваш отец строил для Хейди, - выпалила Лорри, но увидев, немного офигевший от такой наглости взгляд вампира, быстро продолжила, - ну не подарить, так позволить мне в нем жить несколько лет, до тех пор, пока мои брат и сестра станут взрослыми. И мне будут нужны деньги, и порталы, и чтобы никто, особенно, Марисса, не знали, где я буду находиться… - Лорри замолчала, ожидая, что ответит Шертес. Но Шертес молчал. – Видите ли, - начала объяснять Лорри, - я не уверена в том, что ваша бывшая любовница не попытается меня убить, а как вы понимаете, я категорически против, - Шертес вполне явственно хмыкнул. Лорри почувствовала, что ему нравится та ирония, с которой она говорит о своей непростой жизненной ситуации. Нравиться, что она не впадает в истерику, не умоляет его ни о чем, не требует никаких клятв. Эта незримое одобрение приободрило Лорри, и дальше она стала говорить все более и более уверенно. – Я не доставлю вам проблем или хлопот, и денег мне будет надо не так уж и много. Мне не нужны ни роскошные платья, ни украшения. Еда и одежда – вот собственно и все, что мне потребуется.
Лорри говорила так, будто бы вопрос о ее жизни в доме Хейде давно решен, и просто перечисляла все мелочи, которые ей для этого могли понадобиться. Как ни странно эта ее уверенность совершенно не понравилась Шертесу, во всяком случае, его лицо хмурилось сильнее и сильнее после каждой произнесенной ею фразы.
- И какое время вы собираетесь жить рядом со мной? - наконец, спросил вампир.
- Столько, сколько это будет нужно, – твердо ответила Лорри. – Я думаю, не меньше нескольких недель.
- Несколько недель… - задумчиво повторил Шертес. Лорри с беспокойством посмотрела на вампира. Что-то в его тоне ей не понравилось.
- Если вы сочтете, что двух или трех дней моего присутствия вполне достаточно, то я уеду, когда вы скажете. – Взгляд Шертеса впился в ее лицо, он словно пытался прочитать самые сокровенные мысли Лорри, пытался увидеть ее затаенные эмоции. Но Лорри нечего было скрывать. Она твердо решила, как будет держать себя с Шертесом, и не собиралась что-либо менять. Дружба, поддержка – да, любовные отношения – нет. Однако (как показали следующие слова вампира), он думал несколько иначе.
- А если вдруг случится так, что вы не захотите покидать этот дом? – Шертес вопросительно посмотрел на Лорри, она так же вопросительно смотрела в ответ. Вопрос был таким странным, что ответить на него было невозможно.
Что значит: «не захотите покидать дом»? Да кто ее будет спрашивать, если она и не захочет, Шертес может выкинуть ее за порог, как котенка! Это, конечно, в том случае, что ее присутствие будет ему в тягость. Другое дело, если и ему не захочется расставаться с ней, и видимо, как раз на такой случай он и намекал. Лорри разозлилась: намекает, не намекает – что за фигня? Почему она должна разгадывать ребусы из его слов и намеков? Если он хочет, чтобы она осталась с ним, почему бы ему так об этом и не сказать? Зачем оставлять для себя лазейки, благодаря которым можно всегда сказать: «А разве я это тебе говорил? Разве я это тебе обещал?». У нее на душе стало так противно, но это помогло ей найти достойный ответ:
- Если вдруг так случится, что мне не захочется покидать дом, в котором будете жить вы, если мое сердце будет разрываться от боли и нежелания покидать вас, то я… соберу свои вещи и уйду, можете в этом не сомневаться. И я даже надеюсь, что смогу удержать свою боль, не демонстрируя ее, и не показывая ее никому, а уж тем более вам.
В этот момент с Шертеса вызвал один из его помощников, и разговор был прерван. Лорри была довольна, ей было неприятно выяснять отношения. Она порадовалась, что успела сказать Шертесу все самое главное, и теперь между ними не будет недопонимания. Бедная, наивная девушка, вернее не девушка, а женщина преклонного возраста. Недаром говорят: век живи, век учись и дураком помрешь! Сказать самоуверенному, властному, избалованному женским вниманием мужчине, что ты легко сможешь противостоять его неотразимости, его чарам, да еще таким спокойным, уверенным тоном – это все равно, что помахать красной тряпкой перед носом у быка. Это значило бросить ему вызов в схватке, в которой он никогда не проигрывал и никогда не проиграет. И призом он считает не ее любовь, нет, а то, что она ему уступит.
Ни о чем подобном Лорри и не подозревала и со спокойной душой стала составлять список всего того, о чем Шертесу надо было помнить.
Лорри осознала свою недальновидность, свою ошибку уже на следующий день. До этого она весь вечер гордилась собой, что смогла с таким достоинством объяснить вампиру, что на свете есть женщины, у которых самоуважение не позволит валяться в ногах у мужчины, как бы они его не любили. Утром она приветствовала Шертеса в радостном, приподнятом настроении.
- У вас хорошее настроение? - вполне доброжелательно обратился к ней вампир. Казалась бы, чем плоха эта фраза? На самом деле она просто ужасна, поскольку не несет в себе душевной теплоты и подчеркивает разделяющее расстояние. Близкие друг другу люди не задают такие вопросы, возможно, потому что хорошее настроение между любящими существами – это норма, скорее прозвучит вопрос о причине плохого настроения. Во всяком случае, Лорри считала именно так, и ее настроение заметно ухудшилось, лишь стоило Шертесу обратиться к ней с этим вопросом.
- Я составила списки всех ваших дел, о которых знала, - деловым тоном начала она. – Вот список торговцев, к которым вы обращались, вот список…
- Зачем мне эти списки, - удивился Шертес, причем, вполне искренне удивился, Лорри это почувствовала.
- Как зачем? – удивилась она, в свою очередь. – Когда я покину этот дом…
- А почему вы должны его покидать? – перебил вампир.
- Как почему? – Лорри не понравились эти вопросы, и она нахмурилась.
- Вы мне вчера очень понятно объяснили, - терпеливо начал говорить мужчина, - что ваше сердце разрывается от боли и желания остаться здесь, но вы слишком горды, чтобы демонстрировать эти чувства. Вот я и предлагаю остаться, чтобы пощадить ваше самолюбие и избавить от этой боли.
- Вы все не так поняли, - с раздражением прошипела Лорри. – Я говорила, что если бы, мне и было больно покидать вас, то я бы вам этого не показала!
- То есть вам меня и этот дом покидать не больно? То есть вы с радостью расстанетесь со мной? – Лорри растеряно смотрела на Шертеса. Вопросы были провокационные, поскольку любой ответ был для нее невозможен. О том, чтобы признаться ему, что ей не хочется покидать этот дом, не могло быть и речи, но и сказать, что она с радостью уходит отсюда – также было невозможно. Шертес правильно истолковал ее колебания. Он стал рассуждать вслух о ее сомнениях, и каждое его слово заставляло сердце Лорри сжиматься от дурного предчувствия. – Если так разобраться, то существуют две совершенно противоположные причины, по которым вы хотите уйти из этого дома. Первая причина заключается в том, что вы меня безумно любите, но вам невыносимо видеть мою холодность, мое отчуждение, которое, вероятно слишком сильно контрастирует с теми отношениями, что были у нас раньше, - Шертес попытался заглянуть ей в глаза, чтобы понять справедливо ли его предположение. Но Лорри смотрела в пол и не желала, чтобы вампир заглядывал ей в глаза и угадывал ее истинные чувства. – Вторая причина, - медленно продолжил Шертес, - по которой вы желаете сбежать отсюда, не так для меня приятна. Допустим, вы изначально собирались мне навредить или отомстить за что-то, что я совершил против вас или ваших родных. Убедившись, что цель достигнута…
- Что?! – возмущенно заорала Лорри. – Вы таскаетесь по вашим бывшим любовницам, жрете и пьете всякую гадость, а потом говорите, что в этом виновата я?!
- Значит, первый вариант, - удовлетворенно сказал Шертес, и Лорри поняла, что попала в ловко расставленную ловушку. Это ее так взбесило, стало так обидно, поскольку она поняла, что Шертес играет с ней, тщательно продумывая свои действия. Это может быть и было бы хорошо в другое время, но сейчас означало только одно – о чувствах, об искренних, непритворных чувствах, не было и речи.
- Хорошо, лорд Шертес, - с некоторой долей злого сарказма в голосе, сказала она. – Вы меня поймали. Я безумно люблю вас, - тон, каким Лорри сказала слово «безумно», явно не понравился Шертесу. Ирония и сарказм – были его епархией, и когда Лорри стала использовать его оружие, его это сразу задело. – Я люблю вас, вы это хотели услышать? Слушайте! - раздраженно говорила Лорри. – Мне вот только интересно: а что дальше? - Шертес молчал, теперь, в свою очередь, обдумывая ответ. Слова Лорри, а главное тон, ломали всю выстроенную им линию поведения. Да, она призналась ему в любви, но призналась так, что ее слова, скорее отдаляли их друг от друга, чем сближали. Но он не сдавался.
- Как, что дальше? – фальшиво удивился он. – Вы любите меня, вы хотите быть со мной. Я предлагаю вам удовлетворить оба ваших желания. Вы можете остаться здесь.
- Ах, какое щедрое предложение! – с горькими нотками в голосе воскликнула Лорри. – а в качестве кого я здесь останусь? Если вы думаете, что я стану вашей любовницей – то можете сразу выкинуть эти мысли из головы. Я не буду спать с вами, как бы я вас не любила! – но Шертес ее не слышал. После ее слов, что она не будет его любовницей, Шертес не слышал больше ничего. Он внимательно рассматривал ее, и, без сомнения, просчитывая какие-то варианты и способы, которые помогли бы ему преодолеть ее упорство и сопротивление. Его взгляд был настолько откровенен, что Лорри содрогнулась от отвращения. Шертес не думал, как увлечь ее, как ее влюбить в себя, вызвав и укрепив душевную привязанность, что была между ними. Он думал о том, какие применить ласки и ухищрения, чтобы физическое возбуждение, смело в ее сознании все преграды, выстроенные рассудком. Ему было интересно видеть ее борьбу, а потом поражение, в котором он не сомневался. Вот тогда, от такого неприкрытого цинизма Шертеса, холодная спокойная ярость накрыла ее с головой. – В ваших глазах сквозит уверенность, что я легко уступлю вам, - горько сказала она, - вы обдумываете способы воздействия на меня, которые принесут самые быстрые плоды… - Шертес молчал, не споря и не соглашаясь с ее словами. – Ах, лорд Шертес, - каким-то сочувствующим голосом, но с явными нотками сарказма сказала она, - я могу перечислить все эти способы и сразу говорю: у вас ничего не получится! – Шертес быстро взглянул на нее.
- Хотела, не хотела, хочу, не хочу… - с надрывом в голосе, сжав голову руками, простонал Шертес. Лорри, с каждой секундой зверея все больше и больше, с яростью смотрела на бывшего муженька. Ни его трагическая поза, ни нотки страданий в голосе, не могли ее обмануть, поскольку она его знала, как облупленного. Сомнений не было: Шертес, вовсю, прикалывался и веселился.
- Свинья! Мерзкая, противная свинья! – прошипела Лорри, и гордо двинулась прочь из комнаты. Она успела сделать всего два шага, когда Шертес остановил ее.
- Могу я поинтересоваться, кто такая Свинья, именем которой вы меня только что назвали? – любезно поинтересовался он. При этих словах Лорри вдруг прыснула от смеха.
- Дежа вю, - уняв свой неожиданный смех, пробормотала она, - похоже, наша история движется по кругу.
- Итак… - напомнил о себе Шертес, внимательно всматривающийся в ее лицо и вслушивающийся в ее слова. Лорри широко улыбнулась. Если в первый раз, объясняя значения слова «свинья», она сильно покривила душой, то сейчас она этого делать не только не собиралась, но даже, наоборот, хотела «поддать огоньку» в свое объяснение.
- Вы же знаете, что во всем мире, символом неблагодарности являются клари. Самка клари подбрасывает своих детенышей в логово крупных и свирепых хищников, зная, что ее малышей они не убьют. Детеныши клари умеют мгновенно менять свой запах, становясь неотличимыми от малышей, находящихся рядом. Эти детки клари растут, растут, по одному сжирая маленьких детей хозяев. Нередки случаи, когда они убивали и приемных родителей… это я к чему, - резко оборвала себя Лорри. – Так вот свинья, это некая разновидность клари, у которой, вместо мягкой пушистой шерстки - грубая, колючая щетина. Вместо милой приятной мордочки – вытянутое рыло с клыками. Вместо черненького носика – приплюснутый розовый блин с двумя огромными дырками, из которых бегут сопли, а глазки выглядят просто крошечными, поскольку задавлены пластами жира!
Шертес молча смотрел на Лорри, и она могла поклясться, что он мысленно пытается воссоздать нарисованный ею образ животного.
- И что же вы находите во мне общего с этой самой «свиньей»? – вкрадчиво и с легкой угрозой в голосе, спросил он. Но Лорри не испугалась.
- Я говорю не о внешности, а о моральных качествах, - высоконравственным тоном пояснила она. – Только самая настоящая свинья так смогла извратить предложение о безвозмездной и искренней помощи, что оно звучит, как… как… - Лорри не могла придумать подходящего сравнения, поскольку Шертес настолько все перевернул с ног на голову, что ее предложение было похоже на шантаж, принуждающий его к близости с ней. – Что оно совершенно искажает смысл моего предложения, - наконец, подобрала она подходящие слова, и плевать, что такая формулировка даже на миллиграмм не отражала те чувства, что бурлили в ее душе, она была рада, что хоть что-то смогла сказать. – И могу вас успокоить, - достаточно ехидно продолжила она, - я не только не потребую от вас исполнения супружеских обязанностей, я, наоборот, поставлю отказ от любых ваших притязаний по исполнению этого условия во главу угла. Так что можете спать спокойно, не опасаясь, что я ворвусь в вашу спальню, пытаясь вас привязать к кровати для совершения насильственных действий… - Лорри чуть не откусила себе язык, пытаясь остановить свой словарный поток. Такое с ней происходило часто. Разозлившись или чему-то, возмутившись, она теряла над собой контроль, высказывая все, что в этот момент приходило ей в голову. Сейчас случилось то же самое.
- Связать, привязать к кровати… - как-то очень вкусно протянул Шертес, а Лорри мучительно покраснела. – И часто мы занимались подобным времяпровождением? – с интересом спросил вампир. Его слова заглушили стыд и вызвали новый прилив злости.
- Не надо было терять память, - ядовито сказала она и, увидев, как нахмурился Шертес, вполне искренне посоветовала. – Знаете, за нашу недолгую семейную жизнь, я знаю уже три случая, когда вас опаивали какой-то гадостью. Вам не кажется, что пора хотя бы изредка включать мыслительные процессы, прежде чем пить или есть в сомнительных местах?
Шертес резко отвернулся, все его хорошее настроение, как ветром сдуло, он снова стал холодным и чужим.
- Значит, вы предлагаете свою помощь до того момента, как я; либо верну память, либо почувствую себя увереннее и больше не буду нуждаться в вашем присутствии. Я все правильно понял? – Лорри поспешно кивнула головой. – И что вы хотите за это? – задал Шертес очень правильный вопрос, которого Лорри с нетерпением ожидала.
- Я хочу, - она немного помолчала, обдумывая, о чем говорить в первую очередь. – Я хочу, чтобы вы подарили мне дом, который ваш отец строил для Хейди, - выпалила Лорри, но увидев, немного офигевший от такой наглости взгляд вампира, быстро продолжила, - ну не подарить, так позволить мне в нем жить несколько лет, до тех пор, пока мои брат и сестра станут взрослыми. И мне будут нужны деньги, и порталы, и чтобы никто, особенно, Марисса, не знали, где я буду находиться… - Лорри замолчала, ожидая, что ответит Шертес. Но Шертес молчал. – Видите ли, - начала объяснять Лорри, - я не уверена в том, что ваша бывшая любовница не попытается меня убить, а как вы понимаете, я категорически против, - Шертес вполне явственно хмыкнул. Лорри почувствовала, что ему нравится та ирония, с которой она говорит о своей непростой жизненной ситуации. Нравиться, что она не впадает в истерику, не умоляет его ни о чем, не требует никаких клятв. Эта незримое одобрение приободрило Лорри, и дальше она стала говорить все более и более уверенно. – Я не доставлю вам проблем или хлопот, и денег мне будет надо не так уж и много. Мне не нужны ни роскошные платья, ни украшения. Еда и одежда – вот собственно и все, что мне потребуется.
Лорри говорила так, будто бы вопрос о ее жизни в доме Хейде давно решен, и просто перечисляла все мелочи, которые ей для этого могли понадобиться. Как ни странно эта ее уверенность совершенно не понравилась Шертесу, во всяком случае, его лицо хмурилось сильнее и сильнее после каждой произнесенной ею фразы.
- И какое время вы собираетесь жить рядом со мной? - наконец, спросил вампир.
- Столько, сколько это будет нужно, – твердо ответила Лорри. – Я думаю, не меньше нескольких недель.
- Несколько недель… - задумчиво повторил Шертес. Лорри с беспокойством посмотрела на вампира. Что-то в его тоне ей не понравилось.
- Если вы сочтете, что двух или трех дней моего присутствия вполне достаточно, то я уеду, когда вы скажете. – Взгляд Шертеса впился в ее лицо, он словно пытался прочитать самые сокровенные мысли Лорри, пытался увидеть ее затаенные эмоции. Но Лорри нечего было скрывать. Она твердо решила, как будет держать себя с Шертесом, и не собиралась что-либо менять. Дружба, поддержка – да, любовные отношения – нет. Однако (как показали следующие слова вампира), он думал несколько иначе.
- А если вдруг случится так, что вы не захотите покидать этот дом? – Шертес вопросительно посмотрел на Лорри, она так же вопросительно смотрела в ответ. Вопрос был таким странным, что ответить на него было невозможно.
Что значит: «не захотите покидать дом»? Да кто ее будет спрашивать, если она и не захочет, Шертес может выкинуть ее за порог, как котенка! Это, конечно, в том случае, что ее присутствие будет ему в тягость. Другое дело, если и ему не захочется расставаться с ней, и видимо, как раз на такой случай он и намекал. Лорри разозлилась: намекает, не намекает – что за фигня? Почему она должна разгадывать ребусы из его слов и намеков? Если он хочет, чтобы она осталась с ним, почему бы ему так об этом и не сказать? Зачем оставлять для себя лазейки, благодаря которым можно всегда сказать: «А разве я это тебе говорил? Разве я это тебе обещал?». У нее на душе стало так противно, но это помогло ей найти достойный ответ:
- Если вдруг так случится, что мне не захочется покидать дом, в котором будете жить вы, если мое сердце будет разрываться от боли и нежелания покидать вас, то я… соберу свои вещи и уйду, можете в этом не сомневаться. И я даже надеюсь, что смогу удержать свою боль, не демонстрируя ее, и не показывая ее никому, а уж тем более вам.
В этот момент с Шертеса вызвал один из его помощников, и разговор был прерван. Лорри была довольна, ей было неприятно выяснять отношения. Она порадовалась, что успела сказать Шертесу все самое главное, и теперь между ними не будет недопонимания. Бедная, наивная девушка, вернее не девушка, а женщина преклонного возраста. Недаром говорят: век живи, век учись и дураком помрешь! Сказать самоуверенному, властному, избалованному женским вниманием мужчине, что ты легко сможешь противостоять его неотразимости, его чарам, да еще таким спокойным, уверенным тоном – это все равно, что помахать красной тряпкой перед носом у быка. Это значило бросить ему вызов в схватке, в которой он никогда не проигрывал и никогда не проиграет. И призом он считает не ее любовь, нет, а то, что она ему уступит.
Ни о чем подобном Лорри и не подозревала и со спокойной душой стала составлять список всего того, о чем Шертесу надо было помнить.
Глава 9
Лорри осознала свою недальновидность, свою ошибку уже на следующий день. До этого она весь вечер гордилась собой, что смогла с таким достоинством объяснить вампиру, что на свете есть женщины, у которых самоуважение не позволит валяться в ногах у мужчины, как бы они его не любили. Утром она приветствовала Шертеса в радостном, приподнятом настроении.
- У вас хорошее настроение? - вполне доброжелательно обратился к ней вампир. Казалась бы, чем плоха эта фраза? На самом деле она просто ужасна, поскольку не несет в себе душевной теплоты и подчеркивает разделяющее расстояние. Близкие друг другу люди не задают такие вопросы, возможно, потому что хорошее настроение между любящими существами – это норма, скорее прозвучит вопрос о причине плохого настроения. Во всяком случае, Лорри считала именно так, и ее настроение заметно ухудшилось, лишь стоило Шертесу обратиться к ней с этим вопросом.
- Я составила списки всех ваших дел, о которых знала, - деловым тоном начала она. – Вот список торговцев, к которым вы обращались, вот список…
- Зачем мне эти списки, - удивился Шертес, причем, вполне искренне удивился, Лорри это почувствовала.
- Как зачем? – удивилась она, в свою очередь. – Когда я покину этот дом…
- А почему вы должны его покидать? – перебил вампир.
- Как почему? – Лорри не понравились эти вопросы, и она нахмурилась.
- Вы мне вчера очень понятно объяснили, - терпеливо начал говорить мужчина, - что ваше сердце разрывается от боли и желания остаться здесь, но вы слишком горды, чтобы демонстрировать эти чувства. Вот я и предлагаю остаться, чтобы пощадить ваше самолюбие и избавить от этой боли.
- Вы все не так поняли, - с раздражением прошипела Лорри. – Я говорила, что если бы, мне и было больно покидать вас, то я бы вам этого не показала!
- То есть вам меня и этот дом покидать не больно? То есть вы с радостью расстанетесь со мной? – Лорри растеряно смотрела на Шертеса. Вопросы были провокационные, поскольку любой ответ был для нее невозможен. О том, чтобы признаться ему, что ей не хочется покидать этот дом, не могло быть и речи, но и сказать, что она с радостью уходит отсюда – также было невозможно. Шертес правильно истолковал ее колебания. Он стал рассуждать вслух о ее сомнениях, и каждое его слово заставляло сердце Лорри сжиматься от дурного предчувствия. – Если так разобраться, то существуют две совершенно противоположные причины, по которым вы хотите уйти из этого дома. Первая причина заключается в том, что вы меня безумно любите, но вам невыносимо видеть мою холодность, мое отчуждение, которое, вероятно слишком сильно контрастирует с теми отношениями, что были у нас раньше, - Шертес попытался заглянуть ей в глаза, чтобы понять справедливо ли его предположение. Но Лорри смотрела в пол и не желала, чтобы вампир заглядывал ей в глаза и угадывал ее истинные чувства. – Вторая причина, - медленно продолжил Шертес, - по которой вы желаете сбежать отсюда, не так для меня приятна. Допустим, вы изначально собирались мне навредить или отомстить за что-то, что я совершил против вас или ваших родных. Убедившись, что цель достигнута…
- Что?! – возмущенно заорала Лорри. – Вы таскаетесь по вашим бывшим любовницам, жрете и пьете всякую гадость, а потом говорите, что в этом виновата я?!
- Значит, первый вариант, - удовлетворенно сказал Шертес, и Лорри поняла, что попала в ловко расставленную ловушку. Это ее так взбесило, стало так обидно, поскольку она поняла, что Шертес играет с ней, тщательно продумывая свои действия. Это может быть и было бы хорошо в другое время, но сейчас означало только одно – о чувствах, об искренних, непритворных чувствах, не было и речи.
- Хорошо, лорд Шертес, - с некоторой долей злого сарказма в голосе, сказала она. – Вы меня поймали. Я безумно люблю вас, - тон, каким Лорри сказала слово «безумно», явно не понравился Шертесу. Ирония и сарказм – были его епархией, и когда Лорри стала использовать его оружие, его это сразу задело. – Я люблю вас, вы это хотели услышать? Слушайте! - раздраженно говорила Лорри. – Мне вот только интересно: а что дальше? - Шертес молчал, теперь, в свою очередь, обдумывая ответ. Слова Лорри, а главное тон, ломали всю выстроенную им линию поведения. Да, она призналась ему в любви, но призналась так, что ее слова, скорее отдаляли их друг от друга, чем сближали. Но он не сдавался.
- Как, что дальше? – фальшиво удивился он. – Вы любите меня, вы хотите быть со мной. Я предлагаю вам удовлетворить оба ваших желания. Вы можете остаться здесь.
- Ах, какое щедрое предложение! – с горькими нотками в голосе воскликнула Лорри. – а в качестве кого я здесь останусь? Если вы думаете, что я стану вашей любовницей – то можете сразу выкинуть эти мысли из головы. Я не буду спать с вами, как бы я вас не любила! – но Шертес ее не слышал. После ее слов, что она не будет его любовницей, Шертес не слышал больше ничего. Он внимательно рассматривал ее, и, без сомнения, просчитывая какие-то варианты и способы, которые помогли бы ему преодолеть ее упорство и сопротивление. Его взгляд был настолько откровенен, что Лорри содрогнулась от отвращения. Шертес не думал, как увлечь ее, как ее влюбить в себя, вызвав и укрепив душевную привязанность, что была между ними. Он думал о том, какие применить ласки и ухищрения, чтобы физическое возбуждение, смело в ее сознании все преграды, выстроенные рассудком. Ему было интересно видеть ее борьбу, а потом поражение, в котором он не сомневался. Вот тогда, от такого неприкрытого цинизма Шертеса, холодная спокойная ярость накрыла ее с головой. – В ваших глазах сквозит уверенность, что я легко уступлю вам, - горько сказала она, - вы обдумываете способы воздействия на меня, которые принесут самые быстрые плоды… - Шертес молчал, не споря и не соглашаясь с ее словами. – Ах, лорд Шертес, - каким-то сочувствующим голосом, но с явными нотками сарказма сказала она, - я могу перечислить все эти способы и сразу говорю: у вас ничего не получится! – Шертес быстро взглянул на нее.
