- Марисса, ты хочешь иметь все и сразу, но так не бывает, особенно учитывая твой характер и твою ревность…
- Ревность, ревность, - передразнила Лорри Марисса, - Это Шертес тебе рассказал о моей ревности? – Лорри молчала, все было понятно и без слов. – А он рассказал тебе, что сначала я не была ревнивой, и что мою ревность спровоцировал именно он?
- Говорил, - тихо ответила Лорри, - Говорил, что сначала это твоя ревность вызывала новый всплеск страсти, а потом…
- Да, так сначала и было, - перебила ее вампирка. - Я видела, что он флиртует с девушками не всерьез, и ревность моя была ненастоящей, но вот однажды я вдруг поверила, что он сможет от меня уйти и тогда я всеми силами вцепилась в него. И чем нам было хуже вдвоем, тем сильнее я держала его… Понимаешь, мне было так страшно, что я останусь совсем одна, одна, одна, - несколько раз повторила Марисса. - Я ненормальная, да? – тоскливо улыбнулась она.
- Нет, просто ты хотела того же, чего хотят все на свете: чтобы их любили. Любили просто так, а не за что-то. Не за красоту, не за ум, а за то, что ты такая, какая есть, со всеми недостатками и достоинствами.
- Так почему Шертес этого не хотел?! Знаешь, как сильно я его любила!
- Марисса! – взмолилась Лорри. – Ну откуда я знаю? В отношениях очень много зависит от характера мужчины и женщины. Я думаю, поэтому так мало по-настоящему счастливых семей.
- А ты с Шертесом была счастлива? – прямо в лоб задала Марисса очень сложный и очень неприятный вопрос.
- Марисса! – застонала Лорри. – Зачем ты меня об этом спрашиваешь?
- Вы были счастливы с Шертесом? - словно не слыша Лорри, повторила вампирка. Лорри отвернулась от Мариссы и уставилась неподвижным взглядом в стену, не зная, что ответить. С одной стороны безумно хотелось сказать, что они были немыслимо счастливы с Шертесом, но что-то останавливало Лорри от таких слов. Во-первых, это была не совсем правда, поскольку о том, что чувствовал Шертес, она не знала, а сам он ей не говорил. Во-вторых, как бы ей не хотелось уколоть Мариссу, мол, вот, что ты наделала, разрушила семейное счастье – в данный момент, это было неправильно, опять же с учетом того, а было ли это счастье на самом деле? Ну и в-третьих, Лорри было банально жаль Мариссу. Говорить ей как они с Шертесом были счастливы, после того, как Марисса рассказала, как ей плохо, было просто жестоко, и Лорри решила сказать все, как есть, вернее все так, как она это понимает:
- Марисса, у нас был медовый месяц, мы еще не прошли испытание первой настоящей ссорой, поэтому, конечно, мы были счастливы.
- Испытание первой ссорой? – удивилась вампирка. – Вы что ни разу не поссорились?
- Ссорились, но я говорю о настоящей ссоре, а не о той, когда каждый супруг старается уступить другому, в любом самом мелком недоразумении. Я говорю о ССОРЕ, первой и настоящей, когда сексуальные желания уже немного притупилась и вперед выходят доселе скрытые черты характера каждого из супругов. И поверь, именно эта ссора и определит дальнейшую супружескую жизнь. Обычно такое противостояние возникает, когда сталкиваются лоб в лоб интересы новой родившейся семьи, и интересы каждого из супругов, которые были им присущи до этого. Это может быть, что угодно, например, пижама в желтое солнышко, которое мать мужа подарила своему сыну. Пижама, которая вызвала мгновенную и неиссякаемую ненависть в молодой супруге и которую (эта молодая супруга потребовала немедленно уничтожить, чтобы никогда больше не видеть).
- Ха, - хмыкнула неверяще Марисса, - и, что тут страшного? Ну, выбросит муж эту пижаму – и все дела.
- А вот и нет! – торжествующе ответила Лорри. – Эта пижама всего лишь символ. Символ того, кто из супругов будет от кого находиться в зависимом положении. Если бы допустим самому мужу не понравился подарок мамы, он бы и без просьбы жены избавился бы от него по-тихому. А если он с удовольствием напялил ее? Если эта пижама дает ему чувство поддержки семьи, уверенность, что семья рядом? Он, разумеется, не скажет этого, но если жена в приказном порядке заставит его это сделать, то это будет означать одновременно несколько вещей: мужчина, начиная с этого дня во всем будет уступать жене – это плохо, но не смертельно, гораздо страшнее другое: жена перестанет считаться с его мнением и, в конце концов, перестанет его уважать.
Лорри говорила все это Мариссе, и вдруг почувствовала себя этакой «классной дамой» наставляющей воспитанницу на путь истинный, ей стало немного смешно, особенно из-за того, что все рассказанное произошло лично с нею. Лорри, как сейчас помнила ту пижаму мужа Вити: желтые солнышки рядом с желтым месяцем и между ними космические кораблики и все это на ярко синем фоне. Она помнила как ее бесила эта пижама, но больше всего бесило то, что Витя предпочитал этому безобразию пижаму в серо-зелено-белый геометрический узор, что подарила ему она. И вот сейчас (только сейчас) ей стало безумно стыдно, вспомнив, как она облила пижаму с солнышками белизной, и как муж грустно смотрел на белесые пятна на штанах. «Н-да, - подумала Лорри, - я, похоже, была еще той стервой. Интересно, а с Шертесом такое бы прокатило?» - и она сама себе ответила, что нет. И дело не в том, что она любила его, и не захотела бы обижать. Нет, дело было в том, что он потом бы нашел десятки очень действенных способов, чтобы довести до ее сведения, что так поступать нельзя. - Где же Шертес? Почему они не возвращаются? – перевела она разговор, поскольку воспоминания о муже вызывали в душе одновременно и стыд и раздражение. Увидев удивленный взгляд Мариссы, она поняла, что надо как-то объяснить свое нетерпение:
- Вы же с Эгом догадались, что Страг ищет архимага, Зачем тратить время на расспросы, может, лучше было бы отправиться сразу к нему? Вдруг в эту минуту тот уже у него, но поскольку Альзер не догадывается, что Страг жив, то находится из-за этого в смертельной опасности?
- Шертес считает, что попасть к Альзеру очень не просто…
- Шертес считает, Шертес говорит, - сварливым голосом пробормотала Лорри. – А сами мы с тобой не можем думать и считать по-другому?
- Даже если бы мы с тобой считали по-другому, все равно ничего сделать нельзя, - удивительно разумно и спокойно ответила Марисса. – Кроме Шертеса никто не знает ни как найти Альзера, ни как к нему добраться.
- Хорошо, - с нажимом сказала Лорри. – Но мы может подумать, как нам дальше действовать, и предложить свой план, а не ждать, когда Шертес соизволит поделиться с нами своим!
- А, что мы можем придумать? – уныло спросила Марисса. – Страг и раньше был нам не по силам, а теперь, когда он заполучил тело шагарра с его бешеной регенерацией, он стал, практически, бессмертным. Любая рана затянется мгновенно, любой яд для него, как слабительное, разве что отрубить голову… - Марисса замолчала. – Нет, это не выход, - резко сказала она. – Без головы Деттер не сможет занять свое тело, а для меня сейчас самое главное, чтобы тело Эга принадлежало только ему! Послушает, что скажет Шертес, он должен, он обязан, что-то придумать.
Шертес и Эг возвратились через несколько часов. Марисса и Лорри места себе не находили, ожидая их. Лицо вампира было таким угрюмым, что без слов было понятно – он принес дурные вести. Так и оказалось. Он начал без предисловий.
- С того дня, как вы видели Страга в Академии, он там больше не появлялся. Я поговорил с ректором, с несколькими магистрами, и, зная, как Страг действовал в прошлом, заставил их выяснить, не уезжали ли внезапно, без предупреждения, некоторые преподаватели. И как выяснилось – уезжали. Пропали два молодых и очень перспективных аспиранта, но никого их исчезновение не насторожило. Один из них считал, что ему не дают возможности получить звание магистра и постоянно угрожал уйти из Академии, а вот второй…- Шертес сделал паузу для более сильного эффекта. – Второй занимался изучением рукописей давно исчезнувшей расы, то есть шагарр, и достиг немалых успехов расшифровывая тексты, что ранее прочесть было невозможно. Понимаете, к чему я веду?
- Что ж тут непонятного? – тихо сказала Лорри. – Страг хочет научиться полностью управлять своим новым телом, для этого ему нужен тот, кто ему в этом поможет. А почему никто не стал искать этого… историка?
- Потому что он и раньше исчезал также внезапно, если ему было необходимо отправиться на изучение рисунков или надписей в каком-нибудь захоронении. Он был очень увлечен своим делом и очень рассеян, часто забывая предупреждать о своих отлучках. Все так как когда-то уже было, - с тоской сказал Шертес. – Ничего не меняется.
- Если Страг научится управлять телом Деттера, узнает обо всех своих новых возможностях, то он станет непобедим? – с нескрываемым страхом спросила Лорри.
- Что я наделал? – хриплым голосом закричал Сергей. – Все это случилось из-за меня! Лучше бы я здесь не появлялся!
Лорри хотелось его утешить, но нужных слов не находилось, тем более, что Деттер был прав, все это случилось из-за него.
- Я отправлюсь к Альзеру и поговорю с ним, - решительно сказал Шертес. – Виноват ты, не виноват, теперь это не важно. Страга надо уничтожить любой ценой, и мы должны просить в этом помощи у кого только возможно.
- А можно я отправлюсь к Альзеру с тобой? – попросила Лорри.
- Не можно, а нужно, я только хотел об этом тебя просить. Я не хочу, чтобы он знал о том, что я потерял часть памяти, ты меня подстрахуешь, если возникнет какое-либо недоразумение. Что ж, - подвел итог Шертес. – Начнем поиски Страга с Альзера, может он найдет или придумает способ, как нам его отыскать, иначе придется только ждать, пока Страг сам объявится, и это будет не лучший вариант.
…Альзер был недоволен их визитом, и даже не пытался это скрывать, во всяком случае, Лорри именно так трактовала его поведение. При встрече ни улыбки, ни любезного приветствия, он даже не удосужился поздороваться в ответ, что, по мнению Лорри, было совсем уж неслыханным нарушением всех норм приличий. Тем не менее, он пригласил их в свой кабинет, предложил выпить по бокалу вина, прежде чем приступать к серьезному разговору. Лорри от вина отказалась категорически, она даже запах алкоголя не смогла слышать, не то, что пить. Чтобы она не скучала, Альзер поставил рядом с ней низенький столик, положил несколько чистых листов бумаги, поставил чернильницу, а потом протянул ей журнал, что она ему подарила, и попросил перевести несколько текстов под картинками, которые его особенно заинтересовали. Лорри неохотно открыла первую закладку, ей совсем не хотелось заниматься переводом, гораздо интереснее было слушать, о чем говорят мужчины, поэтому она поглубже забралась в удобное уютное кресло, и сделав вид, что внимательно читает журнал, стала исподволь рассматривать архимага. В этот раз он показался ей моложе лет на тридцать. Она сидела и раздумывала, что же так изменило его, может одежда? Когда она видела Альзера, он был в безобразной черной развевающейся мантии с глубоким капюшоном, из-под которого выбивались серые космы волос. Теперь же он был в черном бархатном камзоле, и его волосы, казавшиеся ей седыми, оказались пепельно-русыми. У магистра были серые холодные глаза, которым очень подходило сравнение со стальными клинками, твердый подбородок и плотно сжатые губы. Лорри так увлеклась разглядыванием Альзера, что совсем потеряла бдительность, пока случайно не поймала его взгляд, магистр смотрел на нее поверх своего бокала, и вдруг улыбнулся. От этой улыбки ее пробило электрическим зарядом, она оцепенела, не в силах отвести взгляд. Такого красивого мужчины она еще не встречала… ну пусть не красивого, а обаятельного, притягательного, харизматичного, просто невероятного. Эта улыбка совершенно преобразила холодное, неприятное лицо мужчины. Глаза стали синими, как летнее небо, но имел значение не цвет, а их выражение, глаза стали какими-то бл***скими! Это было самое точное определение! Так в ее молодости называли взгляд мужчины, от которого желание вскипало в крови, от которого женщина чувствовала себя самой красивой и самой желанной на свете!
Лорри быстро уткнулась в журнал, чувствуя, как ее щеки и шея становятся пунцовыми, и в эту секунду зашел слуга и вызвал Альзера из комнаты по какому-то вопросу. Лорри не поднимала взгляда от картинки в журнале, делая вид, что безумно увлечена статьей и переводом, и вдруг почувствовала, как у самого ее уха раздался вкрадчивый голос вампира:
- Не советую влюбляться в Альзера. Как друг не советую. Он, если захочет, то может увлечь любую женщину, сам оставаясь при этом холодным и рассудительным. Он владеет таким же даром обольщения и соблазнения… - Шертес резко умолк, словно сболтнул лишнего, но Лорри поняла, как должна была заканчиваться эта фраза: «… так же, как и я», в ту же секунду с нее точно спал морок, все очарование Альзером исчезло, а на его место пришла злость. Обычная женская мстительная злость.
- А я все думаю, - ядовито сказала она, - что же вас связывает с Альзером? Какие такие у вас общие интересы? А оказывается вот что! – Шертес резко выпрямился, и его глаза блеснули недобрым светом, но Лорри было плевать на его недовольство. – Альзер не женат, - задумчиво продолжила она, - не женат, несмотря на свою привлекательную внешность, похоже не только у вас одного присутствует непреодолимый страх перед женитьбой…
- Вы хотите сказать, что я боялся жениться на вас?! – возмутился вампир таким крамольным словам своей бывшей жены.
- Именно так, - припечатала Лорри. – видите ли, - сладким голосом добавила она, так получилось, что именно я первая предложила вам свою руку и сердце, и потому как вы тогда испугались…
- Вы мне предложили жениться на вас, не дождавшись моего предложения?! – было похоже, что Шертеса сейчас хватит удар, так его поразили ее слова.
- Увы, но все было именно так. Правда свое предложение я внесла не от большой к вам любви, а даже, наоборот…
- Вы хотели выйти за меня замуж не по любви, а чтобы мстить?!
- Вы меня так достали своими подколками, своими ехидными замечаниями, своей иронией и сарказмом, которые я ненавижу…
- И, что? Чтобы избавить себя от этого вы решили стать моей женой?! – Лорри поерзала в кресле, поскольку в пересказе Шертеса ее поступки выглядели, мягко говоря, несколько странными.
- Ничего я вам объяснять не буду! – разозлилась она. – Думайте, что хотите! – Она снова уткнулась в журнал и даже закрыла уши руками, чтобы не отвлекаться от текста.
- Так чем же я обязан вашему визиту? - голосом радушного хозяина спросил Альзер, заходя в комнату. Настроение его заметно улучшилось, а вместе с ним и его манеры.
- Тебе сказать сразу самое главное, или сначала немного предыстории? – в отличие от Альзера, настроение вампира, наоборот, стало значительно хуже.
- Вы что поругались, пока меня не было? – удивился маг.
- Что ты? – ядовито ответил Шертес. – Я со своей любимой женой никогда не ссорюсь. Да и как с ней можно поссориться? Она же такая милая, деликатная, заботливая, добрая, ни грубого слова, ни ехидного замечания, не нарадуюсь своему счастью. Живем душа в душу! – если бы желчь могла изливаться словами, то в эту минуту ее натекла бы уже изрядная лужа. Как Лорри не призывала себя оставаться спокойной,
- Ревность, ревность, - передразнила Лорри Марисса, - Это Шертес тебе рассказал о моей ревности? – Лорри молчала, все было понятно и без слов. – А он рассказал тебе, что сначала я не была ревнивой, и что мою ревность спровоцировал именно он?
- Говорил, - тихо ответила Лорри, - Говорил, что сначала это твоя ревность вызывала новый всплеск страсти, а потом…
- Да, так сначала и было, - перебила ее вампирка. - Я видела, что он флиртует с девушками не всерьез, и ревность моя была ненастоящей, но вот однажды я вдруг поверила, что он сможет от меня уйти и тогда я всеми силами вцепилась в него. И чем нам было хуже вдвоем, тем сильнее я держала его… Понимаешь, мне было так страшно, что я останусь совсем одна, одна, одна, - несколько раз повторила Марисса. - Я ненормальная, да? – тоскливо улыбнулась она.
- Нет, просто ты хотела того же, чего хотят все на свете: чтобы их любили. Любили просто так, а не за что-то. Не за красоту, не за ум, а за то, что ты такая, какая есть, со всеми недостатками и достоинствами.
- Так почему Шертес этого не хотел?! Знаешь, как сильно я его любила!
- Марисса! – взмолилась Лорри. – Ну откуда я знаю? В отношениях очень много зависит от характера мужчины и женщины. Я думаю, поэтому так мало по-настоящему счастливых семей.
- А ты с Шертесом была счастлива? – прямо в лоб задала Марисса очень сложный и очень неприятный вопрос.
- Марисса! – застонала Лорри. – Зачем ты меня об этом спрашиваешь?
- Вы были счастливы с Шертесом? - словно не слыша Лорри, повторила вампирка. Лорри отвернулась от Мариссы и уставилась неподвижным взглядом в стену, не зная, что ответить. С одной стороны безумно хотелось сказать, что они были немыслимо счастливы с Шертесом, но что-то останавливало Лорри от таких слов. Во-первых, это была не совсем правда, поскольку о том, что чувствовал Шертес, она не знала, а сам он ей не говорил. Во-вторых, как бы ей не хотелось уколоть Мариссу, мол, вот, что ты наделала, разрушила семейное счастье – в данный момент, это было неправильно, опять же с учетом того, а было ли это счастье на самом деле? Ну и в-третьих, Лорри было банально жаль Мариссу. Говорить ей как они с Шертесом были счастливы, после того, как Марисса рассказала, как ей плохо, было просто жестоко, и Лорри решила сказать все, как есть, вернее все так, как она это понимает:
- Марисса, у нас был медовый месяц, мы еще не прошли испытание первой настоящей ссорой, поэтому, конечно, мы были счастливы.
- Испытание первой ссорой? – удивилась вампирка. – Вы что ни разу не поссорились?
- Ссорились, но я говорю о настоящей ссоре, а не о той, когда каждый супруг старается уступить другому, в любом самом мелком недоразумении. Я говорю о ССОРЕ, первой и настоящей, когда сексуальные желания уже немного притупилась и вперед выходят доселе скрытые черты характера каждого из супругов. И поверь, именно эта ссора и определит дальнейшую супружескую жизнь. Обычно такое противостояние возникает, когда сталкиваются лоб в лоб интересы новой родившейся семьи, и интересы каждого из супругов, которые были им присущи до этого. Это может быть, что угодно, например, пижама в желтое солнышко, которое мать мужа подарила своему сыну. Пижама, которая вызвала мгновенную и неиссякаемую ненависть в молодой супруге и которую (эта молодая супруга потребовала немедленно уничтожить, чтобы никогда больше не видеть).
- Ха, - хмыкнула неверяще Марисса, - и, что тут страшного? Ну, выбросит муж эту пижаму – и все дела.
- А вот и нет! – торжествующе ответила Лорри. – Эта пижама всего лишь символ. Символ того, кто из супругов будет от кого находиться в зависимом положении. Если бы допустим самому мужу не понравился подарок мамы, он бы и без просьбы жены избавился бы от него по-тихому. А если он с удовольствием напялил ее? Если эта пижама дает ему чувство поддержки семьи, уверенность, что семья рядом? Он, разумеется, не скажет этого, но если жена в приказном порядке заставит его это сделать, то это будет означать одновременно несколько вещей: мужчина, начиная с этого дня во всем будет уступать жене – это плохо, но не смертельно, гораздо страшнее другое: жена перестанет считаться с его мнением и, в конце концов, перестанет его уважать.
Лорри говорила все это Мариссе, и вдруг почувствовала себя этакой «классной дамой» наставляющей воспитанницу на путь истинный, ей стало немного смешно, особенно из-за того, что все рассказанное произошло лично с нею. Лорри, как сейчас помнила ту пижаму мужа Вити: желтые солнышки рядом с желтым месяцем и между ними космические кораблики и все это на ярко синем фоне. Она помнила как ее бесила эта пижама, но больше всего бесило то, что Витя предпочитал этому безобразию пижаму в серо-зелено-белый геометрический узор, что подарила ему она. И вот сейчас (только сейчас) ей стало безумно стыдно, вспомнив, как она облила пижаму с солнышками белизной, и как муж грустно смотрел на белесые пятна на штанах. «Н-да, - подумала Лорри, - я, похоже, была еще той стервой. Интересно, а с Шертесом такое бы прокатило?» - и она сама себе ответила, что нет. И дело не в том, что она любила его, и не захотела бы обижать. Нет, дело было в том, что он потом бы нашел десятки очень действенных способов, чтобы довести до ее сведения, что так поступать нельзя. - Где же Шертес? Почему они не возвращаются? – перевела она разговор, поскольку воспоминания о муже вызывали в душе одновременно и стыд и раздражение. Увидев удивленный взгляд Мариссы, она поняла, что надо как-то объяснить свое нетерпение:
- Вы же с Эгом догадались, что Страг ищет архимага, Зачем тратить время на расспросы, может, лучше было бы отправиться сразу к нему? Вдруг в эту минуту тот уже у него, но поскольку Альзер не догадывается, что Страг жив, то находится из-за этого в смертельной опасности?
- Шертес считает, что попасть к Альзеру очень не просто…
- Шертес считает, Шертес говорит, - сварливым голосом пробормотала Лорри. – А сами мы с тобой не можем думать и считать по-другому?
- Даже если бы мы с тобой считали по-другому, все равно ничего сделать нельзя, - удивительно разумно и спокойно ответила Марисса. – Кроме Шертеса никто не знает ни как найти Альзера, ни как к нему добраться.
- Хорошо, - с нажимом сказала Лорри. – Но мы может подумать, как нам дальше действовать, и предложить свой план, а не ждать, когда Шертес соизволит поделиться с нами своим!
- А, что мы можем придумать? – уныло спросила Марисса. – Страг и раньше был нам не по силам, а теперь, когда он заполучил тело шагарра с его бешеной регенерацией, он стал, практически, бессмертным. Любая рана затянется мгновенно, любой яд для него, как слабительное, разве что отрубить голову… - Марисса замолчала. – Нет, это не выход, - резко сказала она. – Без головы Деттер не сможет занять свое тело, а для меня сейчас самое главное, чтобы тело Эга принадлежало только ему! Послушает, что скажет Шертес, он должен, он обязан, что-то придумать.
Глава 5
Шертес и Эг возвратились через несколько часов. Марисса и Лорри места себе не находили, ожидая их. Лицо вампира было таким угрюмым, что без слов было понятно – он принес дурные вести. Так и оказалось. Он начал без предисловий.
- С того дня, как вы видели Страга в Академии, он там больше не появлялся. Я поговорил с ректором, с несколькими магистрами, и, зная, как Страг действовал в прошлом, заставил их выяснить, не уезжали ли внезапно, без предупреждения, некоторые преподаватели. И как выяснилось – уезжали. Пропали два молодых и очень перспективных аспиранта, но никого их исчезновение не насторожило. Один из них считал, что ему не дают возможности получить звание магистра и постоянно угрожал уйти из Академии, а вот второй…- Шертес сделал паузу для более сильного эффекта. – Второй занимался изучением рукописей давно исчезнувшей расы, то есть шагарр, и достиг немалых успехов расшифровывая тексты, что ранее прочесть было невозможно. Понимаете, к чему я веду?
- Что ж тут непонятного? – тихо сказала Лорри. – Страг хочет научиться полностью управлять своим новым телом, для этого ему нужен тот, кто ему в этом поможет. А почему никто не стал искать этого… историка?
- Потому что он и раньше исчезал также внезапно, если ему было необходимо отправиться на изучение рисунков или надписей в каком-нибудь захоронении. Он был очень увлечен своим делом и очень рассеян, часто забывая предупреждать о своих отлучках. Все так как когда-то уже было, - с тоской сказал Шертес. – Ничего не меняется.
- Если Страг научится управлять телом Деттера, узнает обо всех своих новых возможностях, то он станет непобедим? – с нескрываемым страхом спросила Лорри.
- Что я наделал? – хриплым голосом закричал Сергей. – Все это случилось из-за меня! Лучше бы я здесь не появлялся!
Лорри хотелось его утешить, но нужных слов не находилось, тем более, что Деттер был прав, все это случилось из-за него.
- Я отправлюсь к Альзеру и поговорю с ним, - решительно сказал Шертес. – Виноват ты, не виноват, теперь это не важно. Страга надо уничтожить любой ценой, и мы должны просить в этом помощи у кого только возможно.
- А можно я отправлюсь к Альзеру с тобой? – попросила Лорри.
- Не можно, а нужно, я только хотел об этом тебя просить. Я не хочу, чтобы он знал о том, что я потерял часть памяти, ты меня подстрахуешь, если возникнет какое-либо недоразумение. Что ж, - подвел итог Шертес. – Начнем поиски Страга с Альзера, может он найдет или придумает способ, как нам его отыскать, иначе придется только ждать, пока Страг сам объявится, и это будет не лучший вариант.
…Альзер был недоволен их визитом, и даже не пытался это скрывать, во всяком случае, Лорри именно так трактовала его поведение. При встрече ни улыбки, ни любезного приветствия, он даже не удосужился поздороваться в ответ, что, по мнению Лорри, было совсем уж неслыханным нарушением всех норм приличий. Тем не менее, он пригласил их в свой кабинет, предложил выпить по бокалу вина, прежде чем приступать к серьезному разговору. Лорри от вина отказалась категорически, она даже запах алкоголя не смогла слышать, не то, что пить. Чтобы она не скучала, Альзер поставил рядом с ней низенький столик, положил несколько чистых листов бумаги, поставил чернильницу, а потом протянул ей журнал, что она ему подарила, и попросил перевести несколько текстов под картинками, которые его особенно заинтересовали. Лорри неохотно открыла первую закладку, ей совсем не хотелось заниматься переводом, гораздо интереснее было слушать, о чем говорят мужчины, поэтому она поглубже забралась в удобное уютное кресло, и сделав вид, что внимательно читает журнал, стала исподволь рассматривать архимага. В этот раз он показался ей моложе лет на тридцать. Она сидела и раздумывала, что же так изменило его, может одежда? Когда она видела Альзера, он был в безобразной черной развевающейся мантии с глубоким капюшоном, из-под которого выбивались серые космы волос. Теперь же он был в черном бархатном камзоле, и его волосы, казавшиеся ей седыми, оказались пепельно-русыми. У магистра были серые холодные глаза, которым очень подходило сравнение со стальными клинками, твердый подбородок и плотно сжатые губы. Лорри так увлеклась разглядыванием Альзера, что совсем потеряла бдительность, пока случайно не поймала его взгляд, магистр смотрел на нее поверх своего бокала, и вдруг улыбнулся. От этой улыбки ее пробило электрическим зарядом, она оцепенела, не в силах отвести взгляд. Такого красивого мужчины она еще не встречала… ну пусть не красивого, а обаятельного, притягательного, харизматичного, просто невероятного. Эта улыбка совершенно преобразила холодное, неприятное лицо мужчины. Глаза стали синими, как летнее небо, но имел значение не цвет, а их выражение, глаза стали какими-то бл***скими! Это было самое точное определение! Так в ее молодости называли взгляд мужчины, от которого желание вскипало в крови, от которого женщина чувствовала себя самой красивой и самой желанной на свете!
Лорри быстро уткнулась в журнал, чувствуя, как ее щеки и шея становятся пунцовыми, и в эту секунду зашел слуга и вызвал Альзера из комнаты по какому-то вопросу. Лорри не поднимала взгляда от картинки в журнале, делая вид, что безумно увлечена статьей и переводом, и вдруг почувствовала, как у самого ее уха раздался вкрадчивый голос вампира:
- Не советую влюбляться в Альзера. Как друг не советую. Он, если захочет, то может увлечь любую женщину, сам оставаясь при этом холодным и рассудительным. Он владеет таким же даром обольщения и соблазнения… - Шертес резко умолк, словно сболтнул лишнего, но Лорри поняла, как должна была заканчиваться эта фраза: «… так же, как и я», в ту же секунду с нее точно спал морок, все очарование Альзером исчезло, а на его место пришла злость. Обычная женская мстительная злость.
- А я все думаю, - ядовито сказала она, - что же вас связывает с Альзером? Какие такие у вас общие интересы? А оказывается вот что! – Шертес резко выпрямился, и его глаза блеснули недобрым светом, но Лорри было плевать на его недовольство. – Альзер не женат, - задумчиво продолжила она, - не женат, несмотря на свою привлекательную внешность, похоже не только у вас одного присутствует непреодолимый страх перед женитьбой…
- Вы хотите сказать, что я боялся жениться на вас?! – возмутился вампир таким крамольным словам своей бывшей жены.
- Именно так, - припечатала Лорри. – видите ли, - сладким голосом добавила она, так получилось, что именно я первая предложила вам свою руку и сердце, и потому как вы тогда испугались…
- Вы мне предложили жениться на вас, не дождавшись моего предложения?! – было похоже, что Шертеса сейчас хватит удар, так его поразили ее слова.
- Увы, но все было именно так. Правда свое предложение я внесла не от большой к вам любви, а даже, наоборот…
- Вы хотели выйти за меня замуж не по любви, а чтобы мстить?!
- Вы меня так достали своими подколками, своими ехидными замечаниями, своей иронией и сарказмом, которые я ненавижу…
- И, что? Чтобы избавить себя от этого вы решили стать моей женой?! – Лорри поерзала в кресле, поскольку в пересказе Шертеса ее поступки выглядели, мягко говоря, несколько странными.
- Ничего я вам объяснять не буду! – разозлилась она. – Думайте, что хотите! – Она снова уткнулась в журнал и даже закрыла уши руками, чтобы не отвлекаться от текста.
- Так чем же я обязан вашему визиту? - голосом радушного хозяина спросил Альзер, заходя в комнату. Настроение его заметно улучшилось, а вместе с ним и его манеры.
- Тебе сказать сразу самое главное, или сначала немного предыстории? – в отличие от Альзера, настроение вампира, наоборот, стало значительно хуже.
- Вы что поругались, пока меня не было? – удивился маг.
- Что ты? – ядовито ответил Шертес. – Я со своей любимой женой никогда не ссорюсь. Да и как с ней можно поссориться? Она же такая милая, деликатная, заботливая, добрая, ни грубого слова, ни ехидного замечания, не нарадуюсь своему счастью. Живем душа в душу! – если бы желчь могла изливаться словами, то в эту минуту ее натекла бы уже изрядная лужа. Как Лорри не призывала себя оставаться спокойной,
