Стремительно темнело. Зоя сидела на своем рюкзаке, привалившись к дереву и закрыв глаза. Сколько прошло времени, она не знала, минуты тянулись бесконечно долго, женщина уже не осознавала себя и происходящее из-за холода и бессилия. Спать хотелось, но не моглось — мешал озноб и нарастающий голод. Сверху все капала и капала вода. Ливень стих, успев, однако, испоганить все что можно: погоду, самочувствие, настроение. Со всех сторон лезли москиты. Нашатырь, снова ушедший в кроны, не появлялся.
Чтобы не закоченеть, исследовательница заставила себя встать и походить туда-сюда, но тело совершенно отказывалось слушаться. Наконец, оставив эти жалкие попытки, Зоя плюхнулась обратно под дерево, стуча зубами и последним усилием воли сдерживая нарастающее желание зареветь. Вот она, чудом спасшаяся от насилия и смерти, сидит одна в глухом лесу. Одна, потому что ее спасителю, кажется, на нее плевать, и помогать ей как-то еще он не намерен. К утру ей будет обеспечено переохлаждение и даже, наверное, пневмония… Есть ей нечего, связи нет, ориентиров — ни одного… Это, видимо, конец. Но как же нелепо! После того как ее несколько раз едва не прирезали тупо замерзнуть… Да еще где — на экваторе!
За такими горестными мыслями она далеко не сразу заметила вверху какое-то шевеление. Это ее загадочный спутник, очевидно, озаботился мыслью, а жива ли она там еще? Нашатырь свесился с нижней ветви и наградил женщину очередным долгим, изучающим взглядом, чуть заметно поводя головой. При виде его Зоя невольно вздрогнула и поежилась. С его существованием она свыклась, но к внезапным появлениям пока не привыкла.
— Что смотришь? — шмыгая носом, еле прошептала она. — Как ты сам не задубел еще, полуголый-то?
Зоя знала, что в ответ, как всегда, будет молчание. Ну, а что ожидать, он ведь и не понимает ни слова… Тем не менее, к несказанному удивлению исследовательницы, Нашатырь внезапно предпринял некую попытку пообщаться. Он спрыгнул на землю, подошел к Зое почти вплотную и снова присел перед ней. Подняв когтистый указательный палец и мотнув для убедительности башкой, он указал наверх. Потом снова уставился на женщину — теперь, похоже, вопросительно.
— Нет, — она покачала головой, — я туда не полезу, там скользко. И я вообще плохо лазаю.
Не понял. Конечно, не понял.
Нашатырь повторил свой жест с той лишь разницей, что сперва указал на Зою, а потом наверх. Видимо, в его мозгу не укладывалось, как можно сидеть в луже и не хотеть на дерево? Зоя снова ответила отказом. Охотник не сдавался. С проворством обезьяны он взобрался на нижнюю ветку и поманил оттуда к себе, используя совершенно человеческий жест. Когда же и это не помогло, он отступился и опять слез сам.
Дальше произошло нечто совершенно неожиданное. Нашатырь, ворча что-то себе под нос, подобрался к своей невольной спутнице поближе, опустился на корточки и… внезапно прильнул к ней. Наклонившись и сгорбившись, он уперся одним локтем в ствол дерева над головой землянки, а вторую руку положил на рюкзак, ограничив таким образом пространство вокруг женщины. Зоя инстинктивно подалась назад и в ужасе запрокинула лицо, вновь встретившись с холодным взглядом маски в обрамлении гривы свисающих отростков. Пока в голове исследовательницы проносились все самые худшие догадки, она вдруг ощутила нарастающую волну жара, исходящую от спутника. А тот так и застыл, не двигаясь.
Прошла минута, другая, третья… Нашатырь не предпринимал более никаких действий. Он просто сидел в такой вот странной, вряд ли удобной для него позе, образуя над этой глупой и слабой замерзшей человеческой особью живую теплую крышу. Что это было? Сочувствие? Взаимовыручка? Забота? Неужели, громиле это было знакомо?
С трудом приходя в себя, Зоя медленно отвела взгляд от маски и посмотрела на практически касающуюся ее широкую грудь, частично закрытую броней и черной сетью с ромбическими крупными ячейками. Бока Нашатыря еле заметно ходили в стороны, мерно и плавно — он, похоже, ничуть не волновался, будучи уверенным в том, что сейчас делает. Его редкое дыхание шуршало в фильтрах над самым ухом, других звуков слышно не было. Становилось все жарче.
Но ведь тело живого существа не могло давать такую бешеную теплопродукцию! Особенно когда вокруг холодно — сосудистая реакция должна была наоборот препятствовать лишней теплоотдаче. Да и с утра от него, вроде, так не пыхало… Поборов страх, Зоя протянула руку и прикоснулась к торсу Нашатыря, просунув пальцы между ячейками сети. Инопланетянин отреагировал весьма спокойно, просто наклонив сильнее голову и наблюдая с явным интересом, что же такое она делает. На ощупь его кожа была теплой, но не горячей, достаточно упругой и слегка влажной. Примерно как лапы молодого крокодила, отметила про себя Зоя. Ближе к бокам виднелись более темные, чем общий фон шкуры, плотные роговые щитки неправильной формы и разного размера. Вконец осмелев, герпетолог потрогала и их. Жесткие, слегка шершавые. Тут пальцы наткнулись на что-то горячее. Сомнений таким образом не осталось: обоих скитальцев грела странная нательная сеть Нашатыря. Осторожно подцепив ее пальцем, Зоя несильно потянула — походило на что-то вроде синтетики или даже пластика… Как провод с изоляцией. И грело, как очень мощный термошнур, по ощущениям градусов пятьдесят давало…
Из-под маски раздалось глухое предупреждающее рычание. Зоя быстро отпустила сеть и прижала руку к себе. Ясно, здоровяк согласен терпеть некоторые вольности, но всему есть предел. Видимо, в отместку Нашатырь оторвал свою лапищу от рюкзака и ткнул женщину когтем в живот, дескать, а тебе приятно будет? Понятно, пока лучше без лишней инициативы. Она замерла, а Нашатырь устроился поудобнее, практически навалившись сверху всей своей громадной массой и уткнувшись в дерево лбом.
Боже, как он вонял вблизи! Сложно было как-то однозначно описать это амбре: что-то вроде смеси запаха потных ног и выделений напуганного полоза с четкой аммиачной нотой. Ядреная же штука… Хотя после драки пахло еще сильнее, аж глаза выедало… Недаром Зоя лишь от одного приближения рептоида в себя пришла. Ей как будто сунули под нос бутылку с аммиаком. Возможно, усиливающийся запах у этих существ являлся сигналом агрессии?
Зоя как можно деликатнее отвернула голову, стараясь дышать в сторону. Что поделаешь, каждая живая тварь чем-нибудь да пахнет. И запах организма другого вида редко бывает приятным. А учитывая, что новый знакомый неведомо сколько шатался по лесам, ему вряд ли выпадала возможность принять душ с ароматным мылом… Следовало, пожалуй, войти в его положение. Что уж греха таить, всю последнюю неделю Зою настойчиво преследовал запах собственных подмышек. Хотя в данный момент он, несомненно, померк и забылся…
Зато приятным открытием явилось то, что москиты не подлетали к Охотнику ближе чем на метр. Так как запас и без того малоэффективных репеллентов подходил к концу, Зоя подумала, что это очень кстати. Видимо, в ближайшее время придется держаться к здоровяку поближе… Ну только не так, как сейчас.
Тепло тем временем постепенно сыграло свою роль. Зоя начала клевать носом, и недавние рассуждения уступили место причудливым сонным мыслям. Это дико, конечно, выглядело со стороны — заснуть практически в объятиях инопланетного монстра, — но к тому времени она настолько умаялась и намерзлась, что уже право было все равно. Тем более что угрозы от Нашатыря не исходило, он даже не трогал ее руками: то ли пугать не хотел, то ли ему самому это было не особо приятно. Может, она в его понимании смердела еще сильнее? Или ее вид отвращал его? Да как знать. Тем не менее, он ее пожалел. Увидел, что вот-вот околеет животинка от холода и пожалел. Все равно что бездомного щенка за пазуху спрятал. Только каким, интересно, образом он понял, что ее состояние близко к критическому? Заметил дрожь, услышал стучащие зубы? Засек стремительно падающую температуру тела? Есть же у змей на морде терморецепторы, вдруг, у него такие же?.. Или… Да, в общем-то, по фиг. Сейчас уже все было по фиг…
________________________________________________________________________________
Примечания:
Навеяно Deep forest — композиции La Revolte, Endangered Species
Глава 5. Ужин и знакомство
Пробуждение пришло к Зое резко: в полусидячем положении она начала поворачиваться и сползла с рюкзака в сырую траву. Со всех сторон наступал густой сумрак. Ночной воздух, разливающийся вокруг, был влажный и прохладный. Тем не менее одежда почти высохла. Озноб ушел, самочувствие — приемлемое… Нашатырь?..
Зоя прислушалась и поняла, что она совершенно одна. Шелестела листва, кругом раздавались шорохи и всплески — обычные звуки леса в это время суток. Глаза привыкли к темноте и стали немного различать очертания предметов, освещенных тусклым светом прячущейся за облаками луны. Мощные древесные стволы и свисающие с них плети лиан; дремлющие заросли в искрящихся алмазных каплях… И за всем этим прячущееся черное нутро полуночной сельвы…. Было бы очень красиво… если бы не было так страшно.
Пронзительный визг прорезал тишину и оборвался. Зою снова затрясло. Она автоматически схватила рюкзак и стала вслепую шарить на дне. Там где-то осталось несколько светящихся палочек. Нащупав и выудив одну из них, женщина судорожно надломила колбу, размешивая ядовито-желтый мерцающий состав. Вот так, хоть немного света. Что это, черт возьми, было?..
В кустах затрещало и, прежде чем Зоя успела до смерти напугаться, из них вывалился Нашатырь. Интересная деталь: когда ему нужно было скрыть свое присутствие, он двигался совершенно бесшумно, даже не верилось, что столь крупный организм может быть таким тихим. Но стоило ему «расслабиться» и от прежней аккуратности не оставалось даже следа. Впрочем, возможно, он производил шум и намеренно, чтобы просигнализировать о своем присутствии. Что-то вроде знака доверия. Но это опять были всего лишь догадки.
Посветив в его сторону, Зоя увидела, что Нашатырь что-то тащит на плече. В следующее мгновение он бросил практически ей под ноги еще дергающегося пекари(1). Перед тем, как приступить к разделке добычи, он подошел к женщине и знаком потребовал у нее ХИС(2). Пришлось отдать. Сейчас опять растопчет или сломает… Но Нашатырь всего лишь сорвал широкий лист какого-то растения и, обернув колбу, вернул Зое приглушенный таким образом источник света. Кому ты так боишься себя выдать, здоровяк? Ты же любого врага в любом количестве одной левой уложишь…
Усевшись на прежнее место, Зоя стала завороженно наблюдать за действиями инопланетянина, который принялся разделывать добычу. Надо сказать, шкуру он снимал потрясающе быстро и аккуратно, как заправский таксидермист, используя для этой цели небольшой, но, видимо, очень острый нож. А он, похоже, правша, с удивлением отметила исследовательница.
На все про все Нашатырю понадобилось буквально несколько минут. С такой же ошеломительной скоростью он выпотрошил свинью. Манипуляции Охотник, кстати, проделывал не на голой земле, а, предусмотрительно подстелив те же самые широкие листья. Закончив, он с легкостью отделил заднюю ногу поросенка и радушно протянул Зое. Целиком. Килограммов шесть.
— Кхм… — только и сказала женщина. Как бы объяснить… Она покачала головой и показала пальцами примерный размер среднего бифштекса. Затем вынула зажигалку и демонстративно щелкнула ей. На это Охотник, в свою очередь, помотал башкой. Вот те раз… А ты сам-то сырое мясо жрать станешь? Ну, успехов… Интересно, как часто он от глистов лечится, злорадно подумала исследовательница. Или его земные глисты не пугали?
Охотник гулко вздохнул под маской, очевидно, не одобряя людских гастрономических приемов, но настаивать на своем не стал. Некоторое время поколебавшись, он, кажется, придумал выход. Отрезав несколько тонких полосок мяса и разложив их на листьях в один слой, он достал откуда-то из-за пояса узкий длинный предмет, оказавшийся портативной горелкой, дававшей очень бледное голубое пламя. Тщательно опалив получившееся филе, Нашатырь отодвинулся, посмотрел на Зою и сделал явный приглашающий жест. Дважды упрашивать не пришлось. Такой экзотики ей пробовать еще не доводилось. Да что там, такое она не встречала даже в фантастических фильмах: инопланетянин спас ее от бандитов, отогрел своим теплом и приготовил ей ужин. Господи, что дальше-то?
Охотник внимательно наблюдал, как женщина подходит, чтобы попробовать его кулинарный шедевр, и, казалось, ждал одобрения. Зоя аккуратно, чтобы не обжечься, подцепила кончиками пальцев один кусочек мяса и попробовала откусить. Что ж, сверху он был обуглившийся, снизу слегка недожаренный, к тому же, естественно, несоленый… Но, учитывая, что это была первая пища, съеденная ею с позавчерашнего дня…
— Вкусно! Молодец! — пробубнила она, усердно пережевывая угощение. Охотник в ответ на это тихонько заурчал, — видимо, остался весьма горд собой.
Интересно, а как он сам кушать станет в скафандре-то, мелькнула мысль в Зоиной голове. Или он только ей пищу принес? Может ли он вообще переваривать что-либо земное?
Но построить каких-либо догадок на этот счет она не успела, так как Нашатырь вдруг без предупреждения поднялся перед ней во весь рост. Зоя, перестав от неожиданности есть, тоже подскочила. Что он задумал опять? Охотник отступил на шаг и застыл. Казалось, он собирался что-то сделать, но засомневался в последний момент. Несколько секунд он медлил, переминаясь с ноги на ногу, а потом решительно начал освобождаться от маски.
Увидев, что он делает, женщина так и замерла. Ее резко перестало волновать, каким образом спутник будет есть и как собирается дышать во время данного процесса. На первый план вышло нечто другое. Она смотрела во все глаза и ждала. И сердце так бешено колотилось, что готово было выпрыгнуть… Сейчас, вот прямо сейчас… Она увидит его лицо. Каким оно окажется? Похожим на человеческое, как и все телосложение? Или там будет морда ящерицы? Или нечто похожее на саму маску, что-то на подобие птицы?..
Нашатырь тем временем отстегнул незримые крепления по краю шлема и выдернул друг за другом две трубки из височной области. Под небольшим давлением из них вырвался какой-то газ белого цвета. По виду даже скорее не газ, а пар. Подача смеси автоматически прекратилась, и шланги повисли на мощном плече. Охотник обхватил маску обеими руками и начал медленно, почти театрально ее снимать. Если он хотел тем самым впечатлить землянку, то ему удалось. Если же замысел заключался в том, чтобы не испугать, то он, увы, провалился. Потому что когда из-под маски показался весь комплект челюстей, единственное, что смогла прошептать Зоя, это:
— Ма-а-атерь Божья…
От увиденного у нее перехватило дыхание. Она всегда считала себя человеком не робкого десятка, но то, что предстало ее глазам сейчас, было уж слишком… Тут смело могли отправляться отдыхать все создатели ужастиков. Четыре жвала с длинными кривыми клыками на концах прочно приковали к себе взор ошеломленной женщины. Они были сложены крест накрест и соединялись попарно верхнее с нижним кожными перепонками, а за ними проглядывал безгубый зубастый рот. Да какой, к чертям, рот — настоящая пасть! Насколько позволяло судить скудное освещение, слизистая была окрашена в темно-коричневый цвет.
