— Наверно, Веймар уже вернулся и будет меня искать, только бы не ругался, я же ничего плохого не сделала. Так не хочется снова ссорится с будущим мужем. Знаешь, а он мне даже начинает нравиться, он бывает такой… ммм…заботливый... и еще...
Катя задумалась, а Волк, казалось, терпеливо и весьма заинтересованно ждал ее следующих слов.
— Мне порой так хочется к нему прикоснутся, представляешь? Погладить его по груди, по лицу… расправить сведенные вместе брови, словно два черных крыла… он мне даже кажется симпатичным… ну, мужчина же не должен быть уж совсем красавцем, такие как Альберт Холле мне точно не по вкусу.
В мужчине должно сразу чувствоваться это самое мужское - что он сильнее, сможет защитить и помочь. Веймар именно такой! И то, что он любит командовать, это даже правильно, если в пределах разумного. А кто же должен быть в доме главным, как не достойный, умный мужчина? И я совсем даже не против, лишь бы меня не сильно тиранил. Ну, вот ответь, разве я не права?
Волк внимательно слушал Катю и потом будто бы покачал головой, со всем соглашаясь. Жест полный сдержанного достоинства привел ее в полный восторг, - она снова обхватила ладошками морду зверя, прижавшись щекой к серой шерсти у глаз, тогда Волк осторожно лизнул ее почти в губы. Катя рассмеялась, обозвала волка проказником и побежала в сторону каменного укрепления Ульфенхолл.
— Приходи сюда завтра, Серый… я попробую отпроситься погулять после обеда. Буду тебя ждать у реки!
Она без помех вернулась в свою комнату, разузнала от служанок, что барон недавно прибыл в замок, но снова отправился куда-то по важным делам и выдохнула с облегчением. Значит, ее короткое отсутствие осталось незамеченным, Веймар не будет ворчать.
* * *
До самого вечера Катя развлекалась тем, что дразнила Нариду, обсуждая с кухарками количество блюд, которые можно приготовить из молока и яиц, с таинственным видом поведала секреты приготовления настоящего мороженого и пасхального кулича, потом сама завела тесто, сама разделала его на пирожки и занялась начинкой.
Горячей стряпни досталось даже маленькому поваренку, который присматривал за перепелками на вертелах. Нарида прожевала второй круглый пирожок с крученым мясом «девчонка называла их беляшами, чудное слово...» и авторитетно изрекла:
— Барон точно такое не будет пробовать! Из муки он ест только хлеб, а больше предпочитает мясо.
— Так они же с мясом как раз… вам самой нравится.
— Барон любит есть прямо с кости и чтоб капала кровь!
— Фи, это как-то дико… по-звериному…
В кухне мгновенно установилась тишина. Вся прислуга настороженно уставилась на Катю, а мальчишка даже поперхнулся, пришлось повару усердно приложиться к его спине широкой ладонью.
— В Ульфенхолл свои традиции, милая, и тебе придется их уважать! - важно сказала Нарида, вытирая жирные руки о передник.
— Я буду-буду уважать, только если смогу сохранить некоторые свои привычки, например, любовь к расстегаям и булочкам, а еще к большим пирожищам с капустой, с грибами и картофелем, с зеленым лукой и с рыбой, с фаршем, разумеется, и с ягодами… А еще такие маленькие рыженькие лепешечки с сыром... ммм... какая прелесть.
Катя театрально возвела глаза к закопченному потолку, изобразив на раскрасневшемся личике крайнюю степень блаженства.
Восторженно глядя на хозяйку, поваренок шумно проглотил слюну, а служанка, чистившая рыбу, так задумалась, что уронила нож, который едва не отсек хвост толстому коту, караулившему потроха под столом. Поднялась шумная суета, и Нарида украдкой стащила еще один пирожок с аппетитной горки на блюде.
С Веймаром Катя встретилась только за ужином. На первое сегодня у барона был олень, разрезанный на куски и сильно приправленный горячим перцовым соусом. Также на столе в изобилии были представлены колбасы, начиненные мясом каплуна, бараньи ноги, утопающие в подливке с добавлением шафрана, жареные перепелки и парочка кроликов, источающих ароматы мускатного ореха и гвоздики, маринованный имбирь, соус из вареной моркови, и, конечно же, свежий шпинат.
Большие металлические кувшины с вином слегка запотели. На десерт предполагались яблоки и пирожные в виде лесных зверушек и птах. В самом центре стола торжественно возвышалось блюдо с мясными пирожками, изготовленные белыми ручками будущей госпожи.
К некоторому удивлению Кати барон пребывал в глубоких раздумьях. На нее он даже не смотрел, отрешенно потягивая белое вино из высокого бокала. Ох, не к добру это затянувшееся молчание.
«Уж лучше бы покричал немного да успокоился, а так… вообще страшно, что у него сейчас в голове - еще посадит меня в башню, как Рапунцель, придется косу отращивать».
Катя решилась начать разговор с безобидной фразы:
— Я очень рада вашему возвращению, Веймар… то есть твоему возвращению рада… Поездка прошла хорошо? Мне сказали, что деревенская девушка уже дома, с мужем. Ты благородно ее спас, вырвал из рук злодеев. Ты настоящий герой.
Выждав паузу и не дождавшись ответа, Катя отложила в сторону столовые приборы и решительным тоном спросила:
— Веймар, что случилось? Ты снова злишься на меня, да? Совсем разговаривать не хочешь?
Барон, сидящий во главе стола, наконец вернул бокал на специальную серебряную подставку и как-то очень уж спокойно и даже несколько устало ответил:
— Я долго думал о нас, дорогая леди. Кажется, я иногда слишком вас тираню и притесняю. И я пришел к выводу, что вы вполне заслуживаете моего доверия. А как же иначе? Должен же я доверять своей второй половине - ненаглядной будущей женушке!
И потому, начиная с сегодняшнего дня вы свободны в праве гулять за каменным валом у реки. Торм будет находится рядом, но, если вам потребуется уединение, можете просто оставлять слугу на пригорке, а сами спускаться к воде и даже наведываться к лесу. Таково мое решение, Катарина.
Она в полнейшем недоумении опустила взгляд в тарелку с остывающим сочным рагу, мигом пропал аппетит.
«И как это понимать? Сложно поверить... нет, он что-то хитрое задумал, он ни за что бы не разрешил мне гулять по округе еще и без Торма».
Катя решила глубже прозондировать «почву» разговора, для начала изобразив наивную радость:
— Я благодарю вас… тебя за доверие и, конечно, его оправдаю. Но мне не хочется в последнее время покидать замок. Мне уютно в своей комнате, где стены обиты дубовыми панелями и в ненастный день от камина тянет домашним теплом. К тому же Торм собирался отпрашиваться в город, у него там, кажется, появился личный интерес.
Серебряное блюдо вдруг выпало из рук Нариды и с грохотом завертелось на каменной плитке пола. Две глиняные мисочки с пряным зеленым соусом разлетелись вдребезги, забрызгав низ роскошной льняной скатерти.
— Какой это еще интерес в городе может быть у старого дурака?
— Ну, видимо, не все считают Торма старым… дураком, - осторожно ответила Катя, еле сдерживая смех. - К тому же у нас в Березовке… ну, там, откуда я родом, говорят, что «старый конь борозды не портит».
— Я этому Торму сама бы попортила… все его старые борозды!
Теперь Нарида вымещала свой неправедный гнев на худенькой служаночке, которая торопливо подбирала с пола керамические осколки. Веймар равнодушно взирал на эту сцену, словно улетев мыслями куда-то далеко, и Катя поглядывала на жениха с нарастающим беспокойством.
«А, может, у него там где-то в деревне краля завелась, и он ночевал у нее? Или понравилась дочка какого-нибудь местного Знатного Грубияна, а жениться приходится на мне из-за всяких там предсказаний, предназначений… Только мелодрам мне тут не доставало для полного счастья!»
Потрясенная своими догадками, Катя вновь обратила к барону пылающий негодованием взгляд:
— Знаешь что, дорогой мой, Веймар, если твое отношение ко мне изменилось, так и скажи… я второй насмешки не потерплю… я не переживу, если ты будешь жить со мной и бегать к другой девице, я уже этого нахлебалась досыта, больше не надо! Если я тебе разонравилась, и ты передумал жениться - отправь меня немедленно домой! Слышишь, немедленно!
Катя бросила на стол двузубую вилку и всерьез приготовилась заплакать, опустив голову и чинно сложив руки на коленях, конечно, предварительно зажав в кулачке салфетку - надо же будет вытирать слезы.
Она даже не слышала, как сзади к ней подошел барон и, наклонившись к самому уху, хрипло проговорил:
— Моя прекрасная Катарина! Я считаю минуты до нашей свадьбы, но я не из стали. Мне трудно находиться рядом и не сжимать вас в объятиях, не осыпать поцелуями вашу нежную шейку. Ни о какой другой девице не может быть и речи!
«Волк меня просто разорвет в клочья, я не успею даже представить подобное бесчинство!»
— А потому, позвольте мне какое-то время держаться на расстоянии от вас, если вы, конечно, не сжалитесь и не освободите меня от моего обещания не ласкать вас до брака.
Окончив сию страстную речь, Веймар прильнул губами к слегка оголенному Катиному плечику, совсем близко к «нежной шейке», а потом провел дорожку из поцелуев до самой линии подбородка. Катя только глубоко вздохнула и зажмурилась, поскольку это было волнительно хорошо.
— Так вы готовы избавить меня от данного слова, леди... Я сейчас же отнесу тебя в спальню!
И Катя колебалась какие-то доли секунды, а потом в голову ее, как шустрый мышонок в кладовку, закралась всего лишь одна мысль:
«А если это проверка? Если он хочет знать, насколько я податлива, недаром же вчера так взревновал к бедному Ансельму… нет, мой дорогой, придется подождать еще три недели или сколько там еще осталось… до того самого».
— Я… я еще не готова… прости, Веймар.
У Кати на глазах показались слезы, ей вдруг безумно захотелось, чтобы он просто схватил ее на руки и утащил к себе, безо всяких там разрешений и церемоний. Просто решил все сам и за нее тоже. Она бы ни капельки не сопротивлялась, позволила бы ему делать все, что он пожелает, она ему почти полностью доверяла… только бы он был хоть чуточку ласковым и деликатным, например, как тот нежный хищник, что снова встретился ей у воды… как ее серый молчаливый друг, что всегда появляется вовремя, когда он особенно нужен.
Барон шумно выдохнул, заставив разметаться пушистые Катины локоны, потом потерся носом о ее русую макушку и тихо рассмеялся.
— Ты вкусно пахнешь! Булочками с корицей.
— Ты же не любишь булочки…
— А их запах люблю… теперь…
— Я сама испекла пирожки, а Нарида сказала, что ты их даже не оценишь, - обиженным тоном пожаловалась Катя, искоса поглядывая на сумрачную кормилицу.
— Чепуха! Где твои пирожки? Сейчас я с ними разберусь - гаррр…
— Ты же опять рычишь! - засмеялась Катя, вдруг осознав, как где-то глубоко в груди зарождается странное теплое чувство к грозному мужчине, что сейчас вел себя словно ребенок.
Веймар звучно откашлялся, придвинул к себе блюдо с пирожками и принялся поглощать их один за другим, вознося при этом похвалы Щедрым Небесам за ручки, приготовившие столь вкусные кушанья. Катя открыто смеялась и, желая поделиться радостью со всем миром, вдруг сорвалась со стула, подбежала к Нариде, крепко ее обняла и поцеловала в висок:
— Милая бабушка! Мы вас так любим, я и Веймар! И не вздумайте чахнуть и хворать, вам же еще с внуками придется водиться! Набирайтесь сил, ешьте мои пирожки, здесь на всех хватит!
Нарида притворно хмурилась, уворачиваясь от ловких рук, и вдруг расплакалась, тоже обнимая Катю:
— О моя Госпожа! Как я рада, что Веймар нашел именно вас. Только уже скорее бы уже у вас появились «волчата»… мне не терпится взять их на руки.
Катя немного удивленно заглянула в покрасневшие глаза старой женщины:
— Волчата? Так принято здесь говорить? Еще одна традиция Ульфенхолл?
Нарида захлюпала носом и часто-часто моргая, обращаясь теперь уже к барону:
— Я совсем выжила из ума! Простите старуху, мой господин, но, не пора ли ей уже все знать.
— Знать что, Веймар?
Катя повернулась к барону с самым заинтересованным видом, но лицо того будто окаменело:
— Нарида, иди к себе и, наконец, успокойся! Терпеть не могу этой сырости. И пусть здесь все уберут!
— Веймар… зачем ты...
Но барон бросил на стол скомканную салфетку и с грохотом отодвинул тяжелый стул.
— Я сейчас пойду в свою комнату, пора отдохнуть, день был тяжелым. Ты побудешь рядом со мной? Просто рядом… я тебе что-нибудь покажу… карты… книги… драгоценности... что захочешь... Или может быть, заберемся вместе на самую высокую башню и посмотрим сверху на окрестности Ульфенхолл? Что бы ты сейчас хотела, Катрин?
Она опустила глаза, немного смутившись, сердце стучало как сумасшедшее.
— Но ты… ты же сам только что сказал, что хочешь держаться от меня подальше.
— Разве я мог так сказать? Разве я могу теперь расстаться с тобой хоть на час… Единственная... желанная... любимая...
Веймар обнял Катю и легко прикоснулся губами к ее губам, но тут же отстранился и уже серьезно добавил:
— Завтра после обеда мне нужно будет уехать по делам, а ты сможешь погулять у реки, как и планировала, я не буду держать тебя в клетке. Лишь бы ты не заблудилась, не попала в беду. Только не уходи далеко, и знай - в сторожевой башне всегда сидит человек, он затрубит в рог, если вдали покажется какая-нибудь опасность.
«С чего же он взял, что я собиралась гулять у реки, кажется, я даже Торму этого не говорила. Просто чудеса!»
Потом по крутой лестнице со стертыми ступенями Веймар увлек Катю на одну из старых башен замка, откуда открывался прекрасный вид на окружающие луга и ближайшие поселения, на темно-зеленый мрачный лес, озаренный сейчас малиновыми лучами заходящего солнца. А вот на востоке небо уже покрывали тяжелые тучи.
— Завтра будет гроза, - заметил барон, - настоящий ливень.
Волк сонно заметил, что у него еще с утра ноют лапы, но Веймар проигнорировал «безмолвного» собеседника. Сейчас не до него, тем более Катарина в двух шагах к разгадке его тайны. Не время еще... не время.
— А все-таки, Веймар, есть то, чего я еще об этом замке не знаю? Или скорее о тебе? Какая-то древняя традиция или легенда, правильно?
— Я тебе потом расскажу, осталось недолго ждать… расскажу перед свадьбой… Если ты, конечно, не испугаешься.
— Я с тобой ничего не боюсь. Ты же всегда будешь рядом?
— Конечно! «А как же иначе…. Гарр-ах...».
У волка и впрямь сегодня было дремотное настроение, все пока шло хорошо и не требовало его непосредственного вмешательства. Эти двое стояли сейчас близко друг к другу, их ладони переплелись, их глаза смотрели в одном направлении, а губы мужчины осторожно касались золотистого локона на виске женщины… Можно было немного вздремнуть, пусть сами разбираются.
На следующий день Катя проснулась поздно, за окнами шел дождь, немного похолодало. Сирма всерьез беспокоилась, не разжечь ли в комнате камин, и получив утвердительный ответ, принялась орудовать железной клюкой поправляя сложенные горкой поленья.
Завернувшись в одеяло, Катя лениво мечтала о завтраке прямо в постель, пыталась угадать, как встречают родители первые заморозки в другом мире и неспешно планировала распорядок дня.
«Уж нам ли - сибирячкам, бояться небольшого дождика? Зато как приятно будет в теплой кухне готовить гороховую запеканку со сливочным маслом и травами...
— А Веймар еще не выходил?
Катя задумалась, а Волк, казалось, терпеливо и весьма заинтересованно ждал ее следующих слов.
— Мне порой так хочется к нему прикоснутся, представляешь? Погладить его по груди, по лицу… расправить сведенные вместе брови, словно два черных крыла… он мне даже кажется симпатичным… ну, мужчина же не должен быть уж совсем красавцем, такие как Альберт Холле мне точно не по вкусу.
В мужчине должно сразу чувствоваться это самое мужское - что он сильнее, сможет защитить и помочь. Веймар именно такой! И то, что он любит командовать, это даже правильно, если в пределах разумного. А кто же должен быть в доме главным, как не достойный, умный мужчина? И я совсем даже не против, лишь бы меня не сильно тиранил. Ну, вот ответь, разве я не права?
Волк внимательно слушал Катю и потом будто бы покачал головой, со всем соглашаясь. Жест полный сдержанного достоинства привел ее в полный восторг, - она снова обхватила ладошками морду зверя, прижавшись щекой к серой шерсти у глаз, тогда Волк осторожно лизнул ее почти в губы. Катя рассмеялась, обозвала волка проказником и побежала в сторону каменного укрепления Ульфенхолл.
— Приходи сюда завтра, Серый… я попробую отпроситься погулять после обеда. Буду тебя ждать у реки!
Она без помех вернулась в свою комнату, разузнала от служанок, что барон недавно прибыл в замок, но снова отправился куда-то по важным делам и выдохнула с облегчением. Значит, ее короткое отсутствие осталось незамеченным, Веймар не будет ворчать.
* * *
До самого вечера Катя развлекалась тем, что дразнила Нариду, обсуждая с кухарками количество блюд, которые можно приготовить из молока и яиц, с таинственным видом поведала секреты приготовления настоящего мороженого и пасхального кулича, потом сама завела тесто, сама разделала его на пирожки и занялась начинкой.
Горячей стряпни досталось даже маленькому поваренку, который присматривал за перепелками на вертелах. Нарида прожевала второй круглый пирожок с крученым мясом «девчонка называла их беляшами, чудное слово...» и авторитетно изрекла:
— Барон точно такое не будет пробовать! Из муки он ест только хлеб, а больше предпочитает мясо.
— Так они же с мясом как раз… вам самой нравится.
— Барон любит есть прямо с кости и чтоб капала кровь!
— Фи, это как-то дико… по-звериному…
В кухне мгновенно установилась тишина. Вся прислуга настороженно уставилась на Катю, а мальчишка даже поперхнулся, пришлось повару усердно приложиться к его спине широкой ладонью.
— В Ульфенхолл свои традиции, милая, и тебе придется их уважать! - важно сказала Нарида, вытирая жирные руки о передник.
— Я буду-буду уважать, только если смогу сохранить некоторые свои привычки, например, любовь к расстегаям и булочкам, а еще к большим пирожищам с капустой, с грибами и картофелем, с зеленым лукой и с рыбой, с фаршем, разумеется, и с ягодами… А еще такие маленькие рыженькие лепешечки с сыром... ммм... какая прелесть.
Катя театрально возвела глаза к закопченному потолку, изобразив на раскрасневшемся личике крайнюю степень блаженства.
Восторженно глядя на хозяйку, поваренок шумно проглотил слюну, а служанка, чистившая рыбу, так задумалась, что уронила нож, который едва не отсек хвост толстому коту, караулившему потроха под столом. Поднялась шумная суета, и Нарида украдкой стащила еще один пирожок с аппетитной горки на блюде.
С Веймаром Катя встретилась только за ужином. На первое сегодня у барона был олень, разрезанный на куски и сильно приправленный горячим перцовым соусом. Также на столе в изобилии были представлены колбасы, начиненные мясом каплуна, бараньи ноги, утопающие в подливке с добавлением шафрана, жареные перепелки и парочка кроликов, источающих ароматы мускатного ореха и гвоздики, маринованный имбирь, соус из вареной моркови, и, конечно же, свежий шпинат.
Большие металлические кувшины с вином слегка запотели. На десерт предполагались яблоки и пирожные в виде лесных зверушек и птах. В самом центре стола торжественно возвышалось блюдо с мясными пирожками, изготовленные белыми ручками будущей госпожи.
К некоторому удивлению Кати барон пребывал в глубоких раздумьях. На нее он даже не смотрел, отрешенно потягивая белое вино из высокого бокала. Ох, не к добру это затянувшееся молчание.
«Уж лучше бы покричал немного да успокоился, а так… вообще страшно, что у него сейчас в голове - еще посадит меня в башню, как Рапунцель, придется косу отращивать».
Катя решилась начать разговор с безобидной фразы:
— Я очень рада вашему возвращению, Веймар… то есть твоему возвращению рада… Поездка прошла хорошо? Мне сказали, что деревенская девушка уже дома, с мужем. Ты благородно ее спас, вырвал из рук злодеев. Ты настоящий герой.
Выждав паузу и не дождавшись ответа, Катя отложила в сторону столовые приборы и решительным тоном спросила:
— Веймар, что случилось? Ты снова злишься на меня, да? Совсем разговаривать не хочешь?
Барон, сидящий во главе стола, наконец вернул бокал на специальную серебряную подставку и как-то очень уж спокойно и даже несколько устало ответил:
— Я долго думал о нас, дорогая леди. Кажется, я иногда слишком вас тираню и притесняю. И я пришел к выводу, что вы вполне заслуживаете моего доверия. А как же иначе? Должен же я доверять своей второй половине - ненаглядной будущей женушке!
И потому, начиная с сегодняшнего дня вы свободны в праве гулять за каменным валом у реки. Торм будет находится рядом, но, если вам потребуется уединение, можете просто оставлять слугу на пригорке, а сами спускаться к воде и даже наведываться к лесу. Таково мое решение, Катарина.
Она в полнейшем недоумении опустила взгляд в тарелку с остывающим сочным рагу, мигом пропал аппетит.
«И как это понимать? Сложно поверить... нет, он что-то хитрое задумал, он ни за что бы не разрешил мне гулять по округе еще и без Торма».
Катя решила глубже прозондировать «почву» разговора, для начала изобразив наивную радость:
— Я благодарю вас… тебя за доверие и, конечно, его оправдаю. Но мне не хочется в последнее время покидать замок. Мне уютно в своей комнате, где стены обиты дубовыми панелями и в ненастный день от камина тянет домашним теплом. К тому же Торм собирался отпрашиваться в город, у него там, кажется, появился личный интерес.
Серебряное блюдо вдруг выпало из рук Нариды и с грохотом завертелось на каменной плитке пола. Две глиняные мисочки с пряным зеленым соусом разлетелись вдребезги, забрызгав низ роскошной льняной скатерти.
— Какой это еще интерес в городе может быть у старого дурака?
— Ну, видимо, не все считают Торма старым… дураком, - осторожно ответила Катя, еле сдерживая смех. - К тому же у нас в Березовке… ну, там, откуда я родом, говорят, что «старый конь борозды не портит».
— Я этому Торму сама бы попортила… все его старые борозды!
Теперь Нарида вымещала свой неправедный гнев на худенькой служаночке, которая торопливо подбирала с пола керамические осколки. Веймар равнодушно взирал на эту сцену, словно улетев мыслями куда-то далеко, и Катя поглядывала на жениха с нарастающим беспокойством.
«А, может, у него там где-то в деревне краля завелась, и он ночевал у нее? Или понравилась дочка какого-нибудь местного Знатного Грубияна, а жениться приходится на мне из-за всяких там предсказаний, предназначений… Только мелодрам мне тут не доставало для полного счастья!»
Потрясенная своими догадками, Катя вновь обратила к барону пылающий негодованием взгляд:
— Знаешь что, дорогой мой, Веймар, если твое отношение ко мне изменилось, так и скажи… я второй насмешки не потерплю… я не переживу, если ты будешь жить со мной и бегать к другой девице, я уже этого нахлебалась досыта, больше не надо! Если я тебе разонравилась, и ты передумал жениться - отправь меня немедленно домой! Слышишь, немедленно!
Катя бросила на стол двузубую вилку и всерьез приготовилась заплакать, опустив голову и чинно сложив руки на коленях, конечно, предварительно зажав в кулачке салфетку - надо же будет вытирать слезы.
Она даже не слышала, как сзади к ней подошел барон и, наклонившись к самому уху, хрипло проговорил:
— Моя прекрасная Катарина! Я считаю минуты до нашей свадьбы, но я не из стали. Мне трудно находиться рядом и не сжимать вас в объятиях, не осыпать поцелуями вашу нежную шейку. Ни о какой другой девице не может быть и речи!
«Волк меня просто разорвет в клочья, я не успею даже представить подобное бесчинство!»
— А потому, позвольте мне какое-то время держаться на расстоянии от вас, если вы, конечно, не сжалитесь и не освободите меня от моего обещания не ласкать вас до брака.
Окончив сию страстную речь, Веймар прильнул губами к слегка оголенному Катиному плечику, совсем близко к «нежной шейке», а потом провел дорожку из поцелуев до самой линии подбородка. Катя только глубоко вздохнула и зажмурилась, поскольку это было волнительно хорошо.
— Так вы готовы избавить меня от данного слова, леди... Я сейчас же отнесу тебя в спальню!
И Катя колебалась какие-то доли секунды, а потом в голову ее, как шустрый мышонок в кладовку, закралась всего лишь одна мысль:
«А если это проверка? Если он хочет знать, насколько я податлива, недаром же вчера так взревновал к бедному Ансельму… нет, мой дорогой, придется подождать еще три недели или сколько там еще осталось… до того самого».
— Я… я еще не готова… прости, Веймар.
У Кати на глазах показались слезы, ей вдруг безумно захотелось, чтобы он просто схватил ее на руки и утащил к себе, безо всяких там разрешений и церемоний. Просто решил все сам и за нее тоже. Она бы ни капельки не сопротивлялась, позволила бы ему делать все, что он пожелает, она ему почти полностью доверяла… только бы он был хоть чуточку ласковым и деликатным, например, как тот нежный хищник, что снова встретился ей у воды… как ее серый молчаливый друг, что всегда появляется вовремя, когда он особенно нужен.
Барон шумно выдохнул, заставив разметаться пушистые Катины локоны, потом потерся носом о ее русую макушку и тихо рассмеялся.
— Ты вкусно пахнешь! Булочками с корицей.
— Ты же не любишь булочки…
— А их запах люблю… теперь…
— Я сама испекла пирожки, а Нарида сказала, что ты их даже не оценишь, - обиженным тоном пожаловалась Катя, искоса поглядывая на сумрачную кормилицу.
— Чепуха! Где твои пирожки? Сейчас я с ними разберусь - гаррр…
— Ты же опять рычишь! - засмеялась Катя, вдруг осознав, как где-то глубоко в груди зарождается странное теплое чувство к грозному мужчине, что сейчас вел себя словно ребенок.
Веймар звучно откашлялся, придвинул к себе блюдо с пирожками и принялся поглощать их один за другим, вознося при этом похвалы Щедрым Небесам за ручки, приготовившие столь вкусные кушанья. Катя открыто смеялась и, желая поделиться радостью со всем миром, вдруг сорвалась со стула, подбежала к Нариде, крепко ее обняла и поцеловала в висок:
— Милая бабушка! Мы вас так любим, я и Веймар! И не вздумайте чахнуть и хворать, вам же еще с внуками придется водиться! Набирайтесь сил, ешьте мои пирожки, здесь на всех хватит!
Нарида притворно хмурилась, уворачиваясь от ловких рук, и вдруг расплакалась, тоже обнимая Катю:
— О моя Госпожа! Как я рада, что Веймар нашел именно вас. Только уже скорее бы уже у вас появились «волчата»… мне не терпится взять их на руки.
Катя немного удивленно заглянула в покрасневшие глаза старой женщины:
— Волчата? Так принято здесь говорить? Еще одна традиция Ульфенхолл?
Нарида захлюпала носом и часто-часто моргая, обращаясь теперь уже к барону:
— Я совсем выжила из ума! Простите старуху, мой господин, но, не пора ли ей уже все знать.
— Знать что, Веймар?
Катя повернулась к барону с самым заинтересованным видом, но лицо того будто окаменело:
— Нарида, иди к себе и, наконец, успокойся! Терпеть не могу этой сырости. И пусть здесь все уберут!
— Веймар… зачем ты...
Но барон бросил на стол скомканную салфетку и с грохотом отодвинул тяжелый стул.
— Я сейчас пойду в свою комнату, пора отдохнуть, день был тяжелым. Ты побудешь рядом со мной? Просто рядом… я тебе что-нибудь покажу… карты… книги… драгоценности... что захочешь... Или может быть, заберемся вместе на самую высокую башню и посмотрим сверху на окрестности Ульфенхолл? Что бы ты сейчас хотела, Катрин?
Она опустила глаза, немного смутившись, сердце стучало как сумасшедшее.
— Но ты… ты же сам только что сказал, что хочешь держаться от меня подальше.
— Разве я мог так сказать? Разве я могу теперь расстаться с тобой хоть на час… Единственная... желанная... любимая...
Веймар обнял Катю и легко прикоснулся губами к ее губам, но тут же отстранился и уже серьезно добавил:
— Завтра после обеда мне нужно будет уехать по делам, а ты сможешь погулять у реки, как и планировала, я не буду держать тебя в клетке. Лишь бы ты не заблудилась, не попала в беду. Только не уходи далеко, и знай - в сторожевой башне всегда сидит человек, он затрубит в рог, если вдали покажется какая-нибудь опасность.
«С чего же он взял, что я собиралась гулять у реки, кажется, я даже Торму этого не говорила. Просто чудеса!»
Потом по крутой лестнице со стертыми ступенями Веймар увлек Катю на одну из старых башен замка, откуда открывался прекрасный вид на окружающие луга и ближайшие поселения, на темно-зеленый мрачный лес, озаренный сейчас малиновыми лучами заходящего солнца. А вот на востоке небо уже покрывали тяжелые тучи.
— Завтра будет гроза, - заметил барон, - настоящий ливень.
Волк сонно заметил, что у него еще с утра ноют лапы, но Веймар проигнорировал «безмолвного» собеседника. Сейчас не до него, тем более Катарина в двух шагах к разгадке его тайны. Не время еще... не время.
— А все-таки, Веймар, есть то, чего я еще об этом замке не знаю? Или скорее о тебе? Какая-то древняя традиция или легенда, правильно?
— Я тебе потом расскажу, осталось недолго ждать… расскажу перед свадьбой… Если ты, конечно, не испугаешься.
— Я с тобой ничего не боюсь. Ты же всегда будешь рядом?
— Конечно! «А как же иначе…. Гарр-ах...».
У волка и впрямь сегодня было дремотное настроение, все пока шло хорошо и не требовало его непосредственного вмешательства. Эти двое стояли сейчас близко друг к другу, их ладони переплелись, их глаза смотрели в одном направлении, а губы мужчины осторожно касались золотистого локона на виске женщины… Можно было немного вздремнуть, пусть сами разбираются.
На следующий день Катя проснулась поздно, за окнами шел дождь, немного похолодало. Сирма всерьез беспокоилась, не разжечь ли в комнате камин, и получив утвердительный ответ, принялась орудовать железной клюкой поправляя сложенные горкой поленья.
Завернувшись в одеяло, Катя лениво мечтала о завтраке прямо в постель, пыталась угадать, как встречают родители первые заморозки в другом мире и неспешно планировала распорядок дня.
«Уж нам ли - сибирячкам, бояться небольшого дождика? Зато как приятно будет в теплой кухне готовить гороховую запеканку со сливочным маслом и травами...
— А Веймар еще не выходил?
