— Это она! – произнес седовласый и его худая рука, унизанная кольцами, вытянулась по направлению Алисты.
Остальные люди, чьи лица прикрывала плотная ткань, тут же окружили девочку. Они распустили ее волосы и, монотонно напевая, начали украшать их серебряными нитями. Охваченная страшным предчувствием, Тали не могла произнести ни слова. Затаив дыхание, она смотрела, как Алиста целует протянутую руку седовласого, как принимает от него белую накидку.
— Но ведь время еще не пришло! – словно очнувшись, вскричал вдруг Элав, - вы не можете забрать ее сейчас.
Слуга будто нехотя перевел взгляд на юношу и, не разжимая бескровных губ, произнес:
— В воздухе уже носится запах ожидания. Повелитель встревожен. Давно он не желает говорить со мной. И я должен спешить. Луна сейчас на исходе и через ночь я позову Его …
— Нет! Ты не получишь сестру! Лучше возьми меня, я одной крови с ней.
— Ты не отмечен… раб. Ни жизнь твоя, ни смерть не нужны Господину.
Элав попытался вырвать девочку из рук спутников седовласого, но Слуга заслонил Алисту, выставив вперед свой посох. Едва прикоснувшись к нему, юноша неведомой силой был отброшен в дальний угол хижины. Однако Элав быстро поднялся и вынул нож.
— Уймись, мальчишка. Никто не может помешать воле Повелителя – упрямство твой напрасно. Неужели тебе не жаль ни свой дом, ни свое селенье. А ведь ты мог бы гордиться, что в твоем роду оказалась Избранная.
Тали с мукой наблюдала, какая борьба происходит сейчас в душе юноши. Но вот он бросил отчаянный взгляд на сестру и протянул к ней руки:
— Позвольте мне проститься с ней.
Осунувшееся личико девочки походило на восковую маску, но страха в ее глазах не было. Алиста спокойно подошла к брату и, обняв его, тотчас отступила. Последним уходил Слуга. Уже открывая дверь, он скользнул взглядом по сжавшейся в комочек Тали:
— Наш Господин всегда получает то, что желает, и смертные не в силах ему помешать.
Вскоре стих звон колокольцев и вновь в комнатке повисла недобрая тишина. Тали присела рядом с Элавом. Он ничком лежал на постели, закрыв руками лицо.
— Я обещаю тебе – она вернется.
— Будь проклят… пусть все они будут прокляты! Маленькая моя девочка должна стать ступенькой к его цели… А что я могу сделать? Что мне теперь делать, Тали?
Он обратил к девушке измученное лицо. Тали обхватило ладонями его голову и, глядя прямо в светлые его глаза, ответила:
— Послушай меня, она будет жить. Я увижусь с Господином и займу ее место. И неважно отмечена я или нет. Элав! Я чувствую, что в силах спасти Алисту, и я сделаю это.
— Значит, я потеряю еще и тебя. Нет! Только не это... Мы уедем, мы сейчас же уедем отсюда. Я спрячу тебя в Ледяных пещерах. А потом мы найдем какое-нибудь селение на краю долины и будем вместе…
— …вместе бояться, вместе преклоняться перед злобными чудовищами и вечно помнить о той, которой даже не попытались помочь. Это ты предлагаешь мне, Элав? Может, ты и привык так жить, но я не смогу, не хочу так. Ты ведь помнишь, что сказал Слуга – следующей ночью он позовет Господина. Я должна быть там. За этим я сюда и пришла. И если ты действительно любишь меня, то не станешь удерживать.
— Хорошо. Пусть все будет, как ты решишь.
За томительной ночью последовало мрачное утро. Тали только перед неясным рассветом ненадолго забылась во сне. Всю ночь они проговорили с Элавом. Юноша рассказывал о своем детстве, об отце, погибшем на охоте. Мать его тоже умерла, едва Алисте успел исполниться год.
В Сумеречной стране были слабы родственные связи и, когда дети остались одни, им пришлось самим заботиться о тепле и пище. Тали как могла старалась успокоить Элава, обещала вернуть ему сестру, хотя сама даже не представляла, что ждет ее следующей ночью.
Наконец наступил последний вечер, который должна была прожить Алиста на земле. Никто из простых сельчан не смел даже приблизиться к храмине Вея. Тали решила идти одна и Элав, проводив ее до площади, с тяжелым сердцем вернулся домой. С трудом сдерживая волнение, девушка подошла к массивной железной двери и несколько раз подняла и опустила тяжелое кольцо.
— «Неужели придется стучать долго? Что, если никто не откроет ей, не впустит внутрь? – с тревогой подумалось Тали.
Но дверь отворилась совершенно бесшумно, открывая проход в затемненный узкий коридор. Пройдя несколько шагов практически на ощупь, Тали заметила впереди слабый свет и уже уверенней направилась вперед. Опустившись вниз по стертым каменным ступеням, Тали очутилась в полутемной зале. Да, именно зала предстала глазам девушки.
Снаружи этот дом был намного выше любой хижины, но изнутри он оказался невероятно огромным. В это трудно было поверить, но Тали пришлось запрокидывать голову, чтобы разглядеть вершины колонн, что поддерживали крышу. Терпкие ароматы, новые незнакомые Тали запахи наполняли храмину. Голова от них начинала кружиться, девушку охватила странная слабость, ей захотелось просто лечь на холодный каменный пол и уснуть. Но Тали заставила себя пройти до первой колонны, поближе к свету, мерцавшему в глубине залы.
Неожиданно дышать стало намного легче, потянуло свежестью еловых ветвей. Запах смолистой хвои становился все резче, он смешивался с благовонным дымом, что стелился низко над полом. Впереди слышалось знакомое монотонное пение. Подойдя ближе, Тали даже смогла различить слова:
— Древний Его Величество Хозяин.
Покровитель дня и Защитник ночи.
Господин Скрещенных дорог
— Тот, Которому открыты все тайны,
и чье слово Священно.
Приди же - О, Повелитель!
Явись, и прими избранную для тебя.
Впереди на небольшом возвышение находилось роскошно убранное ложе. Вокруг стояло семеро человек – шестеро по краям и один, самый высокий, в изголовье. Тали сразу узнала фигуру Вея, того жреца, что увел девочку.
Алиста лежала вся укутанная в тонкие белые одежды, и казалось, мирно спала. Над ее головой покачивался венок из можжевеловых ветвей, в ногах ложа стояли вычурные подсвечники. Большое, круглое зеркало на стене отражало семь острых огоньков свечей.
Рядом на возвышении расположился маленький столик с изогнутыми ножками. А на нем разглядела Тали неглубокую чашу и нож. Сердце девушки затрепетало, и Тали медленно вышла из тени колонны. Что делать ей дальше – она не знала, но наблюдать приготовления жрецов было уже невыносимо.
Вей первым заметил подходившую к ним девушку. Но, ни удивление, ни гнев не отразились на его лице. Слуга лишь предостерегающе вытянул руку и произнес:
— Ни шага дальше. Преклони колени, и тебе позволено будет видеть все.
— Я пришла сюда, чтобы увидеть Господина, а не смерть этой девочки.
Глядя прямо перед собой, Тали вышла на ярко освещенную середину залы, и в то же мгновение порыв ледяного ветра потушил свечи на жертвенном ложе. Раздались испуганные возгласы жрецов, вокруг воцарилась темнота, но тот час сами собой вспыхнули светильники на стенах. Тали зажмурилась, а, открыв глаза, вскрикнула от страха. Со стен на нее смотрели безобразные оскаленные морды незнакомых животных, и в пасти каждого тоже горела свеча.
— Круг… круг … она разорвала круг! - прошелестел тревожный шепоток, эхом отдаваясь от каменных стен.
Жрецы в ужасе отпрянули от ложа и скрылись через низенькую дверцу в углу залы. Вей медленно спустился с возвышения и, низко поклонившись кому-то, прошептал молитву. Потом удалился и он, даже не взглянув на ту, что помешала их ритуалу.
Тали осталась одна – растерянная, дрожащая. Теперь и она рассмотрела, что жертвенное ложе находится в центре круга, образованного черным, искусно сплетенным шнуром. Позади девушки шнур был разорван, хотя Тали даже не прикасалась к нему, всего лишь переступила. Но что сейчас думать об этом?
Тали скинула теплый плащ и подбежала к девочке. Тали целовала ее холодное личико, звала по имени, грела холодные руки – все было напрасно. Алиста оставалась лежать так же неподвижно, ни разу ресницы ее не дрогнули, ни один вздох не сорвался с губ. Тали пришла в полное отчаяние, ей захотелось взять девочку на руки и унести из этого дома, но вот позволят ли сделать это. И почему их оставили одних…
Внезапное чувство опасности холодком коснулось груди. Тали прижала к себе Алисту и настороженно огляделась. Вокруг стояла зловещая тишина, стихло даже потрескивание свечей и стук капель воска. Освящен был лишь самый центр залы, ограниченный черным шнуром, а за его пределами сгустилась тьма.
Вдруг запах старой свалявшейся шерсти перебил дыхание. Тали зажала нос рукой и откашлялась. Стены храмины начали вдруг колебаться, а где-то внизу, далеко послышался гулкий топот. Тали казалось, что стадо диких коней мчится под землей по каменному коридору. Звук приближался, нарастал… Отвратительный запах тления, подвальной сырости наполнил залу. Вскоре грохот тяжелых копыт раздался в темноте совсем близко – послышалось фырканье зверя.
Тали сжалась в комочек и оцепенела, а когда заметила за пределами круга два горящих как раскаленные угли глаза, не смогла сдержать крик. Девушка слышала теперь, как неведомое чудовище движется вдоль черного шнура, обходя ложе. Во тьме различались только очертания огромной лохматой фигуры. Зверь шел очень медленно, порой останавливался и шумно втягивал воздух, встряхивая рогатой головой.
А Тали вдруг поняла, что он ищет лазейку, чтобы добраться до их ложа. Вспомнились слова жрецов о разорванном круге - зверь как раз приближался к той части круга, через которую вошла Тали. И вот торжествующий рев потряс храмину – чудовище нашло проход. Сознание почти покинуло девушку, когда она увидела, как появляются из темноты изогнутые бычьи рога и косматая грива.
— Кейлас, спаси меня…
Она прошептала это имя бессознательно, уже готовясь к гибели. С оглушительным звоном разбилось упавшее со стены зеркало. А потом уже знакомый холодный голос отчетливо произнес:
— Черный Бык Севера, Рогоносный!
Темный страж подземелья!
Прости нанесенную тебе обиду и уйди с миром.
В ответ послышалось ужасающее фырканье и сопение. Разгневанный зверь с яростью бил копытом о каменный пол – вокруг сыпались огненные искры.
— Эти люди принадлежат мне. Все здесь принадлежит мне! И тебе это хорошо известно! Ты же скоро получишь богатую дань с карликов Потаенных Нор. Уйди же с миром. Оставь же нас!
Последние слова прозвучали подобно раскату грома. Земля вновь заколебалась, одна за другой падали со стен безобразные головы – рассыпались в прах. Некоторое время еще слышался топот убегающего зверя, и вот все смолкло.
Кто-то тихо коснулся волос Тали, ее закрытых век. Девушка открыла глаза, и чьи-то сильные руки помогли ей подняться. Рядом стоял Кейлас. Он испытующе смотрел на девушку, на губах его снова играла улыбка.
—Ты вовремя позвала меня. А что бы случилось, не знай ты моего имени!?
— Кто это был? - Тали поразилась своему хриплому, дрожащему голосу.
— Успокойся. Тебе больше нечего здесь бояться.
— Даже тебя?
Лицо его снова приобрело странное выражение задумчивости и нежности, так непохожее на надменную маску.
— Да, пожалуй, теперь ты одна можешь не бояться меня, Тали. Я так хочу...
— Помоги мне спасти ее! - неожиданно для себя самой попросила девушка, указав на неподвижную Алисту.
— Это не так-то просто. Что же я получу взамен?
— Все, что я смогу тебе дать, Кейлас. Возьми меня вместо нее.
— Я принимаю твои слова. Ты пойдешь со мной.
Он взял Тали за руку и помог спуститься с возвышения. Перехватив ее тревожный взгляд, Кейлас добавил:
— Не волнуйся о девчонке. Она пока будет жить. Вей, и впрямь, чересчур поторопился. Но я все улажу. Не беспокойся, Тали.
Они вместе подошли к разбитому зеркалу. Кейлас тронул носком сапога осколки, и они зазвенели, пуская по стенам цветные блики.
— Ты отведешь меня к Господину? – робко спросила Тали.
— Скоро все увидишь сама. А для начала мы покинем эту лачугу.
Кейлас снова поворошил ногой зеркальные кусочки. И они начали исчезать на глазах, таять, испаряться. Серебристый дымок окутал девушку и ее спутника. Тали почувствовала, что становится легкой как перышко и отрывается от земли.
Она закрыла глаза и взлетела. Ей хотелось подняться повыше, до самого солнышка, чтобы стереть с него вековую пыль – чтобы оно вновь засияло над Долиной во всей своей красоте. Но, почему же так темно кругом? Где же она сейчас?
Я вскричал, недослушав, что бормотала Луна:
"О, где вы, кроншнепа крик и чибиса зов?
Мне ваша весёлая нежная речь так нужна,
Пути нет конца, я тяжкую ношу несу..."
Нет, не от ветра увяли листья в лесу -
От снов моих,
От снов моих,
Которые я рассказал...
"Увядание листьев"
Тали открыла глаза и увидела, что находиться в незнакомой, богато обставленной комнате. Пол устилали мягкие коричневые шкуры, теплые на ощупь стены были обшиты незнакомым Тали деревом. На круглом металлическом столике возле зеркала стояли цветы. Их темно-зеленые стебли несли мелкие листочки, полураскрывшиеся белые бутоны источали сладковатый аромат.
Тали едва коснулась одного бархатистого лепестка, как он тотчас съежился и опал. Послышался шорох сзади, и девушка резко обернулась. Одна за другой в комнату вошли три служанки. Они были похожи между собой словно сестры – одинаково тонкие, бледные, с опущенными глазами. Тали кинулась было к ним, чтобы расспросить о хозяевах этого дома, но девушки-тени, молча, взяли ее за руки, и повели за собой. Повинуясь их знакам, Тали перешла в другую комнату.
Здесь пол был выложен мраморной плиткой, а из горлышка каменного кувшина, впечатанного в стену, лилась теплая вода. Ласково воркуя, ручеек спускался в маленький бассейн, наполненный уже до краев. Не произнеся ни слова, служанки помогли Тали снять одежду, распустили ее волосы и подвели к источнику.
Комната наполнялась ароматным паром, откуда-то зазвучала грустная нежная мелодия. Тали с наслаждением окунулась в теплую воду, подчинилась заботе странных прислужниц. Ее длинные волосы вымыли настоем трав, кожу напитали душистым маслом. Потом одна из девушек принесла тонкие легкие одежды и ларец с украшениями. Тали казалось, что она попала в сказку, до того невероятным было ее присутствие в этих дивных покоях. Но все ее восклицания и вопросы были встречены лишь поклонами.
Дверь перед Тали бесшумно открылась, и девушка увидела Кейласа. Он сидел на широкой белой шкуре у камина. Казалось, задумавшись, он даже не слышал, что к нему вошли. Тали, поколебавшись немного, решила просто сесть рядом. Какое-то время они молча смотрели на пламя, жадно лижущее поленья, слушали жалобный треск сухого дерева.
— У тебя верно так много вопросов, что ты не знаешь с чего начать?
Тали повернулась к нему, потом отвела глаза и ответила:
— Все это похоже на сон. Три дня назад ты хотел убить меня, а сейчас относишься так, словно я - желанная гостья. Ты назвал свое имя, но не сказал кто ты – человек, обладающий Знанием или дух. Откуда ты знаешь мою мать и … зачем я здесь?
Выслушав ее с самым серьезным видом, Кейлас улыбнулся вдруг и вытянулся во весь рост на белой шкуре у огня.
— Я - Тот, чье имя не смеют произносить вслух даже мои Слуги. Я вершитель их судеб, я их Повелитель. Они еще называют меня Господином... и молятся мне наравне с Рогоносным... им все равно перед кем трепетать, так уж они устроены... вечно всего боятся... и как им только не надоест.
Остальные люди, чьи лица прикрывала плотная ткань, тут же окружили девочку. Они распустили ее волосы и, монотонно напевая, начали украшать их серебряными нитями. Охваченная страшным предчувствием, Тали не могла произнести ни слова. Затаив дыхание, она смотрела, как Алиста целует протянутую руку седовласого, как принимает от него белую накидку.
— Но ведь время еще не пришло! – словно очнувшись, вскричал вдруг Элав, - вы не можете забрать ее сейчас.
Слуга будто нехотя перевел взгляд на юношу и, не разжимая бескровных губ, произнес:
— В воздухе уже носится запах ожидания. Повелитель встревожен. Давно он не желает говорить со мной. И я должен спешить. Луна сейчас на исходе и через ночь я позову Его …
— Нет! Ты не получишь сестру! Лучше возьми меня, я одной крови с ней.
— Ты не отмечен… раб. Ни жизнь твоя, ни смерть не нужны Господину.
Элав попытался вырвать девочку из рук спутников седовласого, но Слуга заслонил Алисту, выставив вперед свой посох. Едва прикоснувшись к нему, юноша неведомой силой был отброшен в дальний угол хижины. Однако Элав быстро поднялся и вынул нож.
— Уймись, мальчишка. Никто не может помешать воле Повелителя – упрямство твой напрасно. Неужели тебе не жаль ни свой дом, ни свое селенье. А ведь ты мог бы гордиться, что в твоем роду оказалась Избранная.
Тали с мукой наблюдала, какая борьба происходит сейчас в душе юноши. Но вот он бросил отчаянный взгляд на сестру и протянул к ней руки:
— Позвольте мне проститься с ней.
Осунувшееся личико девочки походило на восковую маску, но страха в ее глазах не было. Алиста спокойно подошла к брату и, обняв его, тотчас отступила. Последним уходил Слуга. Уже открывая дверь, он скользнул взглядом по сжавшейся в комочек Тали:
— Наш Господин всегда получает то, что желает, и смертные не в силах ему помешать.
Вскоре стих звон колокольцев и вновь в комнатке повисла недобрая тишина. Тали присела рядом с Элавом. Он ничком лежал на постели, закрыв руками лицо.
— Я обещаю тебе – она вернется.
— Будь проклят… пусть все они будут прокляты! Маленькая моя девочка должна стать ступенькой к его цели… А что я могу сделать? Что мне теперь делать, Тали?
Он обратил к девушке измученное лицо. Тали обхватило ладонями его голову и, глядя прямо в светлые его глаза, ответила:
— Послушай меня, она будет жить. Я увижусь с Господином и займу ее место. И неважно отмечена я или нет. Элав! Я чувствую, что в силах спасти Алисту, и я сделаю это.
— Значит, я потеряю еще и тебя. Нет! Только не это... Мы уедем, мы сейчас же уедем отсюда. Я спрячу тебя в Ледяных пещерах. А потом мы найдем какое-нибудь селение на краю долины и будем вместе…
— …вместе бояться, вместе преклоняться перед злобными чудовищами и вечно помнить о той, которой даже не попытались помочь. Это ты предлагаешь мне, Элав? Может, ты и привык так жить, но я не смогу, не хочу так. Ты ведь помнишь, что сказал Слуга – следующей ночью он позовет Господина. Я должна быть там. За этим я сюда и пришла. И если ты действительно любишь меня, то не станешь удерживать.
— Хорошо. Пусть все будет, как ты решишь.
За томительной ночью последовало мрачное утро. Тали только перед неясным рассветом ненадолго забылась во сне. Всю ночь они проговорили с Элавом. Юноша рассказывал о своем детстве, об отце, погибшем на охоте. Мать его тоже умерла, едва Алисте успел исполниться год.
В Сумеречной стране были слабы родственные связи и, когда дети остались одни, им пришлось самим заботиться о тепле и пище. Тали как могла старалась успокоить Элава, обещала вернуть ему сестру, хотя сама даже не представляла, что ждет ее следующей ночью.
Наконец наступил последний вечер, который должна была прожить Алиста на земле. Никто из простых сельчан не смел даже приблизиться к храмине Вея. Тали решила идти одна и Элав, проводив ее до площади, с тяжелым сердцем вернулся домой. С трудом сдерживая волнение, девушка подошла к массивной железной двери и несколько раз подняла и опустила тяжелое кольцо.
— «Неужели придется стучать долго? Что, если никто не откроет ей, не впустит внутрь? – с тревогой подумалось Тали.
Но дверь отворилась совершенно бесшумно, открывая проход в затемненный узкий коридор. Пройдя несколько шагов практически на ощупь, Тали заметила впереди слабый свет и уже уверенней направилась вперед. Опустившись вниз по стертым каменным ступеням, Тали очутилась в полутемной зале. Да, именно зала предстала глазам девушки.
Снаружи этот дом был намного выше любой хижины, но изнутри он оказался невероятно огромным. В это трудно было поверить, но Тали пришлось запрокидывать голову, чтобы разглядеть вершины колонн, что поддерживали крышу. Терпкие ароматы, новые незнакомые Тали запахи наполняли храмину. Голова от них начинала кружиться, девушку охватила странная слабость, ей захотелось просто лечь на холодный каменный пол и уснуть. Но Тали заставила себя пройти до первой колонны, поближе к свету, мерцавшему в глубине залы.
Неожиданно дышать стало намного легче, потянуло свежестью еловых ветвей. Запах смолистой хвои становился все резче, он смешивался с благовонным дымом, что стелился низко над полом. Впереди слышалось знакомое монотонное пение. Подойдя ближе, Тали даже смогла различить слова:
— Древний Его Величество Хозяин.
Покровитель дня и Защитник ночи.
Господин Скрещенных дорог
— Тот, Которому открыты все тайны,
и чье слово Священно.
Приди же - О, Повелитель!
Явись, и прими избранную для тебя.
Впереди на небольшом возвышение находилось роскошно убранное ложе. Вокруг стояло семеро человек – шестеро по краям и один, самый высокий, в изголовье. Тали сразу узнала фигуру Вея, того жреца, что увел девочку.
Алиста лежала вся укутанная в тонкие белые одежды, и казалось, мирно спала. Над ее головой покачивался венок из можжевеловых ветвей, в ногах ложа стояли вычурные подсвечники. Большое, круглое зеркало на стене отражало семь острых огоньков свечей.
Рядом на возвышении расположился маленький столик с изогнутыми ножками. А на нем разглядела Тали неглубокую чашу и нож. Сердце девушки затрепетало, и Тали медленно вышла из тени колонны. Что делать ей дальше – она не знала, но наблюдать приготовления жрецов было уже невыносимо.
Вей первым заметил подходившую к ним девушку. Но, ни удивление, ни гнев не отразились на его лице. Слуга лишь предостерегающе вытянул руку и произнес:
— Ни шага дальше. Преклони колени, и тебе позволено будет видеть все.
— Я пришла сюда, чтобы увидеть Господина, а не смерть этой девочки.
Глядя прямо перед собой, Тали вышла на ярко освещенную середину залы, и в то же мгновение порыв ледяного ветра потушил свечи на жертвенном ложе. Раздались испуганные возгласы жрецов, вокруг воцарилась темнота, но тот час сами собой вспыхнули светильники на стенах. Тали зажмурилась, а, открыв глаза, вскрикнула от страха. Со стен на нее смотрели безобразные оскаленные морды незнакомых животных, и в пасти каждого тоже горела свеча.
— Круг… круг … она разорвала круг! - прошелестел тревожный шепоток, эхом отдаваясь от каменных стен.
Жрецы в ужасе отпрянули от ложа и скрылись через низенькую дверцу в углу залы. Вей медленно спустился с возвышения и, низко поклонившись кому-то, прошептал молитву. Потом удалился и он, даже не взглянув на ту, что помешала их ритуалу.
Тали осталась одна – растерянная, дрожащая. Теперь и она рассмотрела, что жертвенное ложе находится в центре круга, образованного черным, искусно сплетенным шнуром. Позади девушки шнур был разорван, хотя Тали даже не прикасалась к нему, всего лишь переступила. Но что сейчас думать об этом?
Тали скинула теплый плащ и подбежала к девочке. Тали целовала ее холодное личико, звала по имени, грела холодные руки – все было напрасно. Алиста оставалась лежать так же неподвижно, ни разу ресницы ее не дрогнули, ни один вздох не сорвался с губ. Тали пришла в полное отчаяние, ей захотелось взять девочку на руки и унести из этого дома, но вот позволят ли сделать это. И почему их оставили одних…
Внезапное чувство опасности холодком коснулось груди. Тали прижала к себе Алисту и настороженно огляделась. Вокруг стояла зловещая тишина, стихло даже потрескивание свечей и стук капель воска. Освящен был лишь самый центр залы, ограниченный черным шнуром, а за его пределами сгустилась тьма.
Вдруг запах старой свалявшейся шерсти перебил дыхание. Тали зажала нос рукой и откашлялась. Стены храмины начали вдруг колебаться, а где-то внизу, далеко послышался гулкий топот. Тали казалось, что стадо диких коней мчится под землей по каменному коридору. Звук приближался, нарастал… Отвратительный запах тления, подвальной сырости наполнил залу. Вскоре грохот тяжелых копыт раздался в темноте совсем близко – послышалось фырканье зверя.
Тали сжалась в комочек и оцепенела, а когда заметила за пределами круга два горящих как раскаленные угли глаза, не смогла сдержать крик. Девушка слышала теперь, как неведомое чудовище движется вдоль черного шнура, обходя ложе. Во тьме различались только очертания огромной лохматой фигуры. Зверь шел очень медленно, порой останавливался и шумно втягивал воздух, встряхивая рогатой головой.
А Тали вдруг поняла, что он ищет лазейку, чтобы добраться до их ложа. Вспомнились слова жрецов о разорванном круге - зверь как раз приближался к той части круга, через которую вошла Тали. И вот торжествующий рев потряс храмину – чудовище нашло проход. Сознание почти покинуло девушку, когда она увидела, как появляются из темноты изогнутые бычьи рога и косматая грива.
— Кейлас, спаси меня…
Она прошептала это имя бессознательно, уже готовясь к гибели. С оглушительным звоном разбилось упавшее со стены зеркало. А потом уже знакомый холодный голос отчетливо произнес:
— Черный Бык Севера, Рогоносный!
Темный страж подземелья!
Прости нанесенную тебе обиду и уйди с миром.
В ответ послышалось ужасающее фырканье и сопение. Разгневанный зверь с яростью бил копытом о каменный пол – вокруг сыпались огненные искры.
— Эти люди принадлежат мне. Все здесь принадлежит мне! И тебе это хорошо известно! Ты же скоро получишь богатую дань с карликов Потаенных Нор. Уйди же с миром. Оставь же нас!
Последние слова прозвучали подобно раскату грома. Земля вновь заколебалась, одна за другой падали со стен безобразные головы – рассыпались в прах. Некоторое время еще слышался топот убегающего зверя, и вот все смолкло.
Кто-то тихо коснулся волос Тали, ее закрытых век. Девушка открыла глаза, и чьи-то сильные руки помогли ей подняться. Рядом стоял Кейлас. Он испытующе смотрел на девушку, на губах его снова играла улыбка.
—Ты вовремя позвала меня. А что бы случилось, не знай ты моего имени!?
— Кто это был? - Тали поразилась своему хриплому, дрожащему голосу.
— Успокойся. Тебе больше нечего здесь бояться.
— Даже тебя?
Лицо его снова приобрело странное выражение задумчивости и нежности, так непохожее на надменную маску.
— Да, пожалуй, теперь ты одна можешь не бояться меня, Тали. Я так хочу...
— Помоги мне спасти ее! - неожиданно для себя самой попросила девушка, указав на неподвижную Алисту.
— Это не так-то просто. Что же я получу взамен?
— Все, что я смогу тебе дать, Кейлас. Возьми меня вместо нее.
— Я принимаю твои слова. Ты пойдешь со мной.
Он взял Тали за руку и помог спуститься с возвышения. Перехватив ее тревожный взгляд, Кейлас добавил:
— Не волнуйся о девчонке. Она пока будет жить. Вей, и впрямь, чересчур поторопился. Но я все улажу. Не беспокойся, Тали.
Они вместе подошли к разбитому зеркалу. Кейлас тронул носком сапога осколки, и они зазвенели, пуская по стенам цветные блики.
— Ты отведешь меня к Господину? – робко спросила Тали.
— Скоро все увидишь сама. А для начала мы покинем эту лачугу.
Кейлас снова поворошил ногой зеркальные кусочки. И они начали исчезать на глазах, таять, испаряться. Серебристый дымок окутал девушку и ее спутника. Тали почувствовала, что становится легкой как перышко и отрывается от земли.
Она закрыла глаза и взлетела. Ей хотелось подняться повыше, до самого солнышка, чтобы стереть с него вековую пыль – чтобы оно вновь засияло над Долиной во всей своей красоте. Но, почему же так темно кругом? Где же она сейчас?
Глава 5. В сердце Ночи
Я вскричал, недослушав, что бормотала Луна:
"О, где вы, кроншнепа крик и чибиса зов?
Мне ваша весёлая нежная речь так нужна,
Пути нет конца, я тяжкую ношу несу..."
Нет, не от ветра увяли листья в лесу -
От снов моих,
От снов моих,
Которые я рассказал...
"Увядание листьев"
Тали открыла глаза и увидела, что находиться в незнакомой, богато обставленной комнате. Пол устилали мягкие коричневые шкуры, теплые на ощупь стены были обшиты незнакомым Тали деревом. На круглом металлическом столике возле зеркала стояли цветы. Их темно-зеленые стебли несли мелкие листочки, полураскрывшиеся белые бутоны источали сладковатый аромат.
Тали едва коснулась одного бархатистого лепестка, как он тотчас съежился и опал. Послышался шорох сзади, и девушка резко обернулась. Одна за другой в комнату вошли три служанки. Они были похожи между собой словно сестры – одинаково тонкие, бледные, с опущенными глазами. Тали кинулась было к ним, чтобы расспросить о хозяевах этого дома, но девушки-тени, молча, взяли ее за руки, и повели за собой. Повинуясь их знакам, Тали перешла в другую комнату.
Здесь пол был выложен мраморной плиткой, а из горлышка каменного кувшина, впечатанного в стену, лилась теплая вода. Ласково воркуя, ручеек спускался в маленький бассейн, наполненный уже до краев. Не произнеся ни слова, служанки помогли Тали снять одежду, распустили ее волосы и подвели к источнику.
Комната наполнялась ароматным паром, откуда-то зазвучала грустная нежная мелодия. Тали с наслаждением окунулась в теплую воду, подчинилась заботе странных прислужниц. Ее длинные волосы вымыли настоем трав, кожу напитали душистым маслом. Потом одна из девушек принесла тонкие легкие одежды и ларец с украшениями. Тали казалось, что она попала в сказку, до того невероятным было ее присутствие в этих дивных покоях. Но все ее восклицания и вопросы были встречены лишь поклонами.
Дверь перед Тали бесшумно открылась, и девушка увидела Кейласа. Он сидел на широкой белой шкуре у камина. Казалось, задумавшись, он даже не слышал, что к нему вошли. Тали, поколебавшись немного, решила просто сесть рядом. Какое-то время они молча смотрели на пламя, жадно лижущее поленья, слушали жалобный треск сухого дерева.
— У тебя верно так много вопросов, что ты не знаешь с чего начать?
Тали повернулась к нему, потом отвела глаза и ответила:
— Все это похоже на сон. Три дня назад ты хотел убить меня, а сейчас относишься так, словно я - желанная гостья. Ты назвал свое имя, но не сказал кто ты – человек, обладающий Знанием или дух. Откуда ты знаешь мою мать и … зачем я здесь?
Выслушав ее с самым серьезным видом, Кейлас улыбнулся вдруг и вытянулся во весь рост на белой шкуре у огня.
— Я - Тот, чье имя не смеют произносить вслух даже мои Слуги. Я вершитель их судеб, я их Повелитель. Они еще называют меня Господином... и молятся мне наравне с Рогоносным... им все равно перед кем трепетать, так уж они устроены... вечно всего боятся... и как им только не надоест.
