– Мастер Гамбс этим полукреслом начинает новую партию мебели,
[1]
– Нет, спасибо. Не буду тебя отвлекать.
– Обращайся в любое время.
Рафаэль нажал на отбой и задумался. Он ни словом не соврал. В кукле не было ни бриллиантов, ни карты острова сокровищ. Что касаемо записки, то, во-первых, он понятия не имеет, что в ней, а, во-вторых, теперь это тайна клиентов. А тайны клиентов – святое.
Москва
Месяцем ранее
В подвал на пересечении Спартаковского переулка и улицы Фридриха Энгельса контора переехала недавно. Алексу очень нравилось это слово – контора. Оно звучало правильно – по-местному, по-московски, не так, как безликий вездесущий офис. Три сквозные комнаты и два санузла. В самой дальней Алекс сделал свой кабинет. Вторая стала чем-то вроде кухни-гостиной для сотрудников. В третьей, куда сразу после спуска по лестнице попадал любой вошедший, полагалось быть приемной для посетителей, если бы таковые у конторы имелись. Справедливости ради надо отметить, что иногда посетители все-таки возникали, но принимали их всегда в “гостиной”.
Один из санузлов Алекс оставил как есть. Во втором поставил душевую кабину. Сергей поначалу недоумевал, кому здесь может понадобиться душ, но потом заподозрил, что в конторе иногда остается на ночь кто-то из Валентинов, а, может, и они оба.
Здание раньше принадлежало какому-то банку, поэтому в подвале, кроме всего прочего, осталась парочка хранилищ с огромными металлическими шкафами, состоящими из однообразных ячеек. Сергей однажды в шутку предложил арендовать одно из них, но по ответному взгляду Алекса понял, что шутку не оценили. Алекс был помешан на безопасности и строгом выполнении всех правил. Оставление груза в хранилище последними не предусматривалось. Правила в их бизнесе – залог выживания, и Сергей тоже относился к ним серьезно, но без паранойи, которая определенно имелась у Алекса. Тот иногда напоминал юнита из старой компьютерной игры, для которого создатели прописали единственно возможный путь. Сергей риск любил и, выражаясь языком автомобилистов, умел создавать управляемые заносы. Но ситуация в последней поездке почти вышла из-под контроля и совсем не походила на управляемый занос. Сергей позвонил Алексу на следующий день после возвращения в Москву и потребовал встречи – в ближайшее время, без спешки и с глазу на глаз.
Свой кабинет Алекс обставил очень просто: самым дорогим тут было его кресло, чуть скромнее – диван, на котором сейчас сидел Сергей, стол и два шкафа – самыми дешевыми. Все вместе было куплено в ИКЕА в день распродаж, причем шкафы - в отделе уцененных товаров. Пускать пыль в глаза было некому. Сергей подумал, что куда дороже обошлись установка в этом кабинете кондиционера, включая стоимость его самого, и мини-бар. Наличие мини-бара именно здесь, в кабинете у Алекса, по мнению Сергея, четко обозначало верхнюю границу шефского доверия близнецам.
Алекс откинулся на спинку кресла, открыл бутылку с минералкой, сделал пару глотков и отсалютовал ею:
– Будешь?
– Нет, спасибо.
– Кола? Пиво? Для коньяка, пожалуй, еще рановато, но если желаешь…
– Я за рулем, – Сергей помотал головой.
– Ну тогда вещай, старичок. Что за спешка? Что-то случилось?
Обращение “старичок” раздражало Сергея с момента знакомства с Алексом. Было в этом что-то пренебрежительное. Четыре года назад будущему историку, студенту-третьекурснику Голубеву надо было написать курсовую работу. Когда на выбор темы, а вместе с ней и руководителя, оставалась неделя, Сергей наконец-то дошел до вывешенного на кафедральной доске списка и изучил его. Первым делом он отбросил людей, с которыми “ни за что и никогда”, потом темы, которые “ни за что и никогда”, потом тех, к кому уже записалось двое и больше студентов. Список сократился так сильно, что Сергей на всякий случай еще раз изучил темы “ни за что и никогда”. В итоге выбор пал на некоего доцента Ковальского А.Г. Раздел, за который тот отвечал, Сергея не то чтобы сильно интересовал, но по меньшей мере не раздражал. Самого же Ковальского Сергей, как ни силился, вспомнить не мог. “Не помню, следовательно не знаю, следовательно не распоследний мудак”, – логично рассудил он и отправился на поиски будущего куратора.
Кафедра, где трудился Ковальский А.Г., Сергею была незнакома. Он заглянул в лаборантскую и спросил у веснушчатой девицы, которая сидела, поджав под себя ноги, в большом старом кожаном кресле и что-то увлеченно читала:
– Привет! Не знаешь, где найти Ковальского?
– Алекса? – девушка оторвалась от чтения. – В четыреста восьмом посмотри.
Панибратское сокращение Сергея слегка смутило. Доцент Ковальский представлялся ему человеком лет сорока-сорока пяти, возможно с брюшком и бородой. Впрочем, решил Сергей, любого препода за глаза могут называть как угодно. Алекс – это, видимо, Александр. Г – Геннадьевич. Или Григорьевич? Сергей вернулся в лаборантскую и спросил снова:
– А по батюшке его как?
– Генрихович, – ответила лаборантка, не отрываясь от книги. Борода и брюшко на вымышленном портрете доцента Ковальского становились все четче.
Дверь четыреста восьмого кабинета украшали три таблички: “Доцент Ковальский А.Г.”, “Доцент Степаненко Н.А.” и “Ассистент Михеев А.Д.”. В кабинете у окна, за самым дальним столом сидел и что-то быстро печатал в ноутбуке молодой парень в темных джинсах и серой футболке. Бледный, тощий, с взлохмаченными темными волосами. На футболке спереди было нарисовано нечто, смутно напоминающее гигантскую перечницу с вантузом и миксерным венчиком вместо рук. Под “перечницей” шла надпись “In Who we trust?”
– Добрый день! – поздоровался Сергей. – А доцента Ковальского где можно найти?
– Здесь, – парень – судя по всему, это был ассистент Михеев, – продолжил печатать и даже не взглянул на вошедшего. – Он тебе зачем?
– Для курсовика.
– Вот радость-то! – парень наконец поднял голову, внимательно посмотрел на Сергея и сказал: – Старичок, зайди через неделю.
– А Ковальский…
– Через неделю, старичок, все через неделю. И будь другом, закрой дверь с той стороны.
– Что, не нашел четыреста восьмой? – спросила веснушчатая девица, когда Сергей снова заглянул в лаборантскую.
– Четыреста восьмой нашел. А вот Ковальского – нет. Там только этот ваш Михеев. Велел приходить через неделю и попросил закрыть дверь снаружи.
– Михеев? – брови лаборантки стали похожи на крыши домиков с детского рисунка и поехали вверх. – Он же на больничном!
– Ну может не Михеев, может аспирант какой…
– Аспирант? – брови слегка сдвинулись к переносице. – Так, погоди. Высокий, лохматый? Дурацкая футболка с “Доктором Кто”?
– Лохматый, дурацкая футболка с перечницей.
– Это Ковальский.
– Доцент? Ты уверена?
Девушка задумалась на секунду, посмотрела куда-то на потолок, потом ответила:
– В этой жизни трудно быть в чем-то уверенной. Но здесь он известен именно под этой фамилией.
– Я думал, он старше.
– Ну… на кафедре были ставки, а пан Алекс у нас, знаешь ли, – она покрутила кистью, — не то чтобы вундеркинд, но дюже умный.
– Черт! Думаешь, надо вернуться?
– Да, через неделю. Он же тебе сам сказал.
– Слушай, а что ты читаешь?
– “Тайну Мардон Грейндж”. [3]
– Ее не публиковали.
– Тогда “Жизнь и смерть”. [4]
– Тоже.
– Мда, тебе точно к Ковальскому. Вы споетесь.
Сергей хмыкнул.
– Так что все-таки читаешь?
Девушка подняла книгу и показала обложку: “История церкви христиан адвентистов седьмого дня в России. 1981 - 2000 гг. Том второй”.
– А… а первый том где?
– Понятия не имею. Наверное утащили еще до того, как я сюда устроилась.
О визите к Ковальскому – в последний день для подачи тем, между прочим, – Сергей бы не вспомнил. Накануне вечер был насыщен событиями. Начиналось все отлично: с хорошей компании, в которой были друзья, гитара, алкоголь и девушки. Девушки были красивые, алкоголя было много. А потом на кухне кто-то вместо пепельницы сбросил пепел на стопку бумажных салфеток. Занялись они быстро. Затем так же быстро занялись занавески и старый бабкин буфет. Буфет пострадал меньше всего. Его удалось сохранить. Если вдуматься, все вообще закончилось быстро и лучше, чем могло. С огнем справились сами. Кухню Сергей отмоет и отремонтирует. Сашка, конечно, прибежала на шум и запах гари и орала как бешеная. Зато она точно не скажет предкам и поможет с ремонтом. Что по итогам? Головная боль. Бардак в квартире. Жутко хочется спать. И ощущение, что он весь пропах гарью. В общем, спасибо старосте потока, которая с утра отправила ему уже три сообщения с вопросом о теме и руководителе.
Ковальский в кабинете снова был один. Он сидел в темных очках. Футболка в этот раз была белой с изображением какой-то синей будки. У будки росло дерево, на его ветвях сидел чеширский кот. У входа в будку стояла девочка. Видимо, Алиса. Ковальский кивнул на стул напротив. Сергей сел.
– Ты кто?
– Студент.
– Вижу. Надо что?
– Александр Генрихович, я по поводу курсовика…
– Алекс, – перебил Сергея Ковальский.
– Простите?
– Алекс Генрихович, а не Александр.
– Алекс Генрихович. Я к вам с курсовиком.
– Принес?
– Что?
– Курсовик.
– Нет. Сейчас же только темы утверждают. Сдача весной.
– Жаль, – Ковальский потер виски. – Быстрей бы разошлись. Ладно, что ты там выбрал?
Сергей открыл было рот, но решил не умничать – с доцента Ковальского станется и тут что-нибудь высказать, – просто подал бумажку со списком тем, где нужная была обведена кружком. Ковальский встал, закрыл жалюзи, погрузив кабинет в тень, и снял очки. Белки глаз у него были покрасневшие, под глазами залегли тени. “Твою ж … ! – подумал Сергей. – Он еще и бухает? Поздравляю, чувак! Все преподы как люди, и только тебе достался ролевик-алкоголик!”
Ковальский прочел название темы, вернул лист обратно:
– Подпиши имя, фамилию, курс, группу, номер телефона. Ты, кстати, неделю назад тоже выглядел приличней. И не вонял гарью.
– У меня пожар вчера был.
На лице Ковальского промелькнуло что-то то ли вроде сочувствия, то ли заинтересованности.
– Надеюсь, соболезнования выражать не нужно? Пострадал кто-нибудь?
– Нет, спасибо.
Ковальский внимательно посмотрел на Сергея, потом сказал:
– Иди в лаборантскую, там должна сидеть девушка — такая, рыжая…
– С веснушками?
– Она самая. Лиза ее зовут. Скажи, что я прошу сделать два черных, и возвращайся. Обсудим твой курсовик.
– Черных чего?
– Кофе. Ты чего тупишь, старичок?
Лизу Сергей нашел все в том же кресле и опять с книгой.
– Привет! – улыбнулся он. – Что на этот раз? Нашла первый том?
– Привет! Первый том у завхоза в комнате дверь шкафа подпирает. Категорически отказался отдавать. Поэтому “Сумерки”.
– Те, что про вампиров и оборотней, или те, что про конец света?
– Угадай.
– Угадаю – сходишь со мной в кино?
– На то, что про вампиров и оборотней? — Лиза наклонила голову на бок и прищурила один глаз.
– Можно и на него, – Сергей пожал плечами. – Ты читаешь про испанского переводчика.
– Ты проиграл. Это Кунц, – Лиза показала обложку.
– Блин, я и забыл про него!
– Ты чего хотел-то? Опять Ковальского ищешь? Он у себя вроде.
– Он просил сделать ему два черных.
– А, ну как всегда, – Лиза отложила книжку, встала, достала из шкафа пачку кофе и кофемолку.
– Слушай, а что с ним такое?
– С кем? С Алексом?
– Ну да. Он что, бухает?
– Не. Разве что на этой неделе. Он уже несколько дней такой. Вроде какие-то проблемы в семье. А так он ничего чувак, нормальный.
– Старичок, ты ее там соблазнял что ли? – спросил Ковальский, когда Сергей вернулся. – Сказал бы, что это я кофе просил, не пришлось бы уговаривать.
– В смысле? – Сергей смутился.
– В смысле ходил долго.
– А, извините.
– Имей в виду, у нее шкафообразный ревнивый бойфренд.
– Зачем вы мне это говорите?
– На всякий случай. Видишь ли, не ясно, почему она выбрала себе именно такого юношу, но оттачивать интеллект там не на чем. Поэтому Лиза занимается этим на работе с заглядывающими к ней на огонек. Многие расслабляются, теряют бдительность. А с работы ее каждый день забирает амбал, не отягощенный умом и сообразительностью, зато отягощенный кулаками. Может возникнуть некоторое недопонимание.
– Почему она его не бросит? – спросил Сергей, удивляясь, зачем он втягивается в этот странный диалог. Не иначе как с недосыпа.
– Потому что он ее не обижает. Боготворит и сдувает пылинки. Но стоять рядом никому не позволяет. Так вот, после пары случаев такого недопонимания завкафедрой пообещал Лизе уволить ее с работы, если пострадает еще кто-нибудь из студентов. А Лиза варит очень хороший кофе, и я не хочу его лишиться.
Словно услышав это, в кабинет вошла Лиза и, подмигнув Сергею, поставила на стол поднос с двумя чашками кофе и сахарницей.
– Я тебя предупредил, – сказал Ковальский и указал пальцем Сергею на грудь. – Тебе с коньяком или без?
– Без, – Сергей взял чашку и пригубил кофе. Тот действительно был хорош: в меру крепкий, горький, не кислый. Сергей пожалел, что не обратил внимание, какой именно кофе молола Лиза, но решил, что выяснять не будет.
Ковальский вытащил из ящика стола металлическую флягу и плеснул оттуда в свою чашку. “Даже не бутылка. Он определенно бухает,” – решил Сергей.
– Ну так что будем делать с твоим курсовиком? Тройки достаточно? Я даю тебе несколько статей, ты их красиво перерабатываешь, оформляешь согласно требованиям, мы пару раз встречаемся в следующем семестре и разбегаемся, довольные друг другом.
– Нет, тройка не устроит. Я вообще-то на “отлично” рассчитывал.
– Ну ты даешь, старичок! А чего тогда тянул до последнего момента?
– Да вы тоже вроде не сильно рветесь, – Сергей прикусил язык, но было поздно.
– Нагл и хамоват, – резюмировал Ковальский. – Ладно, сам напросился. Что у тебя с языками?
– Французский свободный, английский похуже, но тоже приличный. Немецкий так себе.
– Спецшкола?
– Частная школа во Франции.
– Даже так? – протянул Ковальский и с любопытством посмотрел на Сергея. Потом покопался в стопке бумаг на столе и вытащил оттуда лист: – Вот список литературы. Тут есть то, что по твоей теме. Разбирайся. Встретимся через две недели.
Сергей пробежался глазами по списку. Двадцать пунктов. На французском из них было два, на английском четыре. Остальных языков Сергей не знал.
– И как мне с этим быть? – спросил он.
– Старичок, ну придумай что-нибудь.
–…вещай, старичок. Что за спешка? Что-то случилось?
Сергей вздрогнул, отряхиваясь от морока воспоминаний. По дороге в контору он попытался продумать разговор с Алексом. Получалось так себе. При здравом размышлении стало ясно, что денег Ковальский не добавит: первоначальная ставка и так была выше обычной. Но спросить стоило. А вот отреагировать на происшествие в Амстердаме Алекс мог по-разному. Впрочем, беспокоила не его реакция, а будут ли теперь последствия и какие.
Закрыть
– процитировал Рафаэль. – Вся она сложена сто сорок восемь от семи, тысяча двести два от “Б”...
[2]
Цитата из романа "Двенадцать стульев" И. Ильфа и Е. Петрова
Закрыть
Было бы интересно, ты прав, мой друг, ты прав. Но, увы, мне пока не попадалось ни первое, ни второе. Могу ли я помочь тебе чем-то еще?Цитата из романа "Что сказал покойник" И. Хмелевской
– Нет, спасибо. Не буду тебя отвлекать.
– Обращайся в любое время.
Рафаэль нажал на отбой и задумался. Он ни словом не соврал. В кукле не было ни бриллиантов, ни карты острова сокровищ. Что касаемо записки, то, во-первых, он понятия не имеет, что в ней, а, во-вторых, теперь это тайна клиентов. А тайны клиентов – святое.
Москва
***
Месяцем ранее
В подвал на пересечении Спартаковского переулка и улицы Фридриха Энгельса контора переехала недавно. Алексу очень нравилось это слово – контора. Оно звучало правильно – по-местному, по-московски, не так, как безликий вездесущий офис. Три сквозные комнаты и два санузла. В самой дальней Алекс сделал свой кабинет. Вторая стала чем-то вроде кухни-гостиной для сотрудников. В третьей, куда сразу после спуска по лестнице попадал любой вошедший, полагалось быть приемной для посетителей, если бы таковые у конторы имелись. Справедливости ради надо отметить, что иногда посетители все-таки возникали, но принимали их всегда в “гостиной”.
Один из санузлов Алекс оставил как есть. Во втором поставил душевую кабину. Сергей поначалу недоумевал, кому здесь может понадобиться душ, но потом заподозрил, что в конторе иногда остается на ночь кто-то из Валентинов, а, может, и они оба.
Здание раньше принадлежало какому-то банку, поэтому в подвале, кроме всего прочего, осталась парочка хранилищ с огромными металлическими шкафами, состоящими из однообразных ячеек. Сергей однажды в шутку предложил арендовать одно из них, но по ответному взгляду Алекса понял, что шутку не оценили. Алекс был помешан на безопасности и строгом выполнении всех правил. Оставление груза в хранилище последними не предусматривалось. Правила в их бизнесе – залог выживания, и Сергей тоже относился к ним серьезно, но без паранойи, которая определенно имелась у Алекса. Тот иногда напоминал юнита из старой компьютерной игры, для которого создатели прописали единственно возможный путь. Сергей риск любил и, выражаясь языком автомобилистов, умел создавать управляемые заносы. Но ситуация в последней поездке почти вышла из-под контроля и совсем не походила на управляемый занос. Сергей позвонил Алексу на следующий день после возвращения в Москву и потребовал встречи – в ближайшее время, без спешки и с глазу на глаз.
Свой кабинет Алекс обставил очень просто: самым дорогим тут было его кресло, чуть скромнее – диван, на котором сейчас сидел Сергей, стол и два шкафа – самыми дешевыми. Все вместе было куплено в ИКЕА в день распродаж, причем шкафы - в отделе уцененных товаров. Пускать пыль в глаза было некому. Сергей подумал, что куда дороже обошлись установка в этом кабинете кондиционера, включая стоимость его самого, и мини-бар. Наличие мини-бара именно здесь, в кабинете у Алекса, по мнению Сергея, четко обозначало верхнюю границу шефского доверия близнецам.
Алекс откинулся на спинку кресла, открыл бутылку с минералкой, сделал пару глотков и отсалютовал ею:
– Будешь?
– Нет, спасибо.
– Кола? Пиво? Для коньяка, пожалуй, еще рановато, но если желаешь…
– Я за рулем, – Сергей помотал головой.
– Ну тогда вещай, старичок. Что за спешка? Что-то случилось?
***
Обращение “старичок” раздражало Сергея с момента знакомства с Алексом. Было в этом что-то пренебрежительное. Четыре года назад будущему историку, студенту-третьекурснику Голубеву надо было написать курсовую работу. Когда на выбор темы, а вместе с ней и руководителя, оставалась неделя, Сергей наконец-то дошел до вывешенного на кафедральной доске списка и изучил его. Первым делом он отбросил людей, с которыми “ни за что и никогда”, потом темы, которые “ни за что и никогда”, потом тех, к кому уже записалось двое и больше студентов. Список сократился так сильно, что Сергей на всякий случай еще раз изучил темы “ни за что и никогда”. В итоге выбор пал на некоего доцента Ковальского А.Г. Раздел, за который тот отвечал, Сергея не то чтобы сильно интересовал, но по меньшей мере не раздражал. Самого же Ковальского Сергей, как ни силился, вспомнить не мог. “Не помню, следовательно не знаю, следовательно не распоследний мудак”, – логично рассудил он и отправился на поиски будущего куратора.
Кафедра, где трудился Ковальский А.Г., Сергею была незнакома. Он заглянул в лаборантскую и спросил у веснушчатой девицы, которая сидела, поджав под себя ноги, в большом старом кожаном кресле и что-то увлеченно читала:
– Привет! Не знаешь, где найти Ковальского?
– Алекса? – девушка оторвалась от чтения. – В четыреста восьмом посмотри.
Панибратское сокращение Сергея слегка смутило. Доцент Ковальский представлялся ему человеком лет сорока-сорока пяти, возможно с брюшком и бородой. Впрочем, решил Сергей, любого препода за глаза могут называть как угодно. Алекс – это, видимо, Александр. Г – Геннадьевич. Или Григорьевич? Сергей вернулся в лаборантскую и спросил снова:
– А по батюшке его как?
– Генрихович, – ответила лаборантка, не отрываясь от книги. Борода и брюшко на вымышленном портрете доцента Ковальского становились все четче.
Дверь четыреста восьмого кабинета украшали три таблички: “Доцент Ковальский А.Г.”, “Доцент Степаненко Н.А.” и “Ассистент Михеев А.Д.”. В кабинете у окна, за самым дальним столом сидел и что-то быстро печатал в ноутбуке молодой парень в темных джинсах и серой футболке. Бледный, тощий, с взлохмаченными темными волосами. На футболке спереди было нарисовано нечто, смутно напоминающее гигантскую перечницу с вантузом и миксерным венчиком вместо рук. Под “перечницей” шла надпись “In Who we trust?”
– Добрый день! – поздоровался Сергей. – А доцента Ковальского где можно найти?
– Здесь, – парень – судя по всему, это был ассистент Михеев, – продолжил печатать и даже не взглянул на вошедшего. – Он тебе зачем?
– Для курсовика.
– Вот радость-то! – парень наконец поднял голову, внимательно посмотрел на Сергея и сказал: – Старичок, зайди через неделю.
– А Ковальский…
– Через неделю, старичок, все через неделю. И будь другом, закрой дверь с той стороны.
– Что, не нашел четыреста восьмой? – спросила веснушчатая девица, когда Сергей снова заглянул в лаборантскую.
– Четыреста восьмой нашел. А вот Ковальского – нет. Там только этот ваш Михеев. Велел приходить через неделю и попросил закрыть дверь снаружи.
– Михеев? – брови лаборантки стали похожи на крыши домиков с детского рисунка и поехали вверх. – Он же на больничном!
– Ну может не Михеев, может аспирант какой…
– Аспирант? – брови слегка сдвинулись к переносице. – Так, погоди. Высокий, лохматый? Дурацкая футболка с “Доктором Кто”?
– Лохматый, дурацкая футболка с перечницей.
– Это Ковальский.
– Доцент? Ты уверена?
Девушка задумалась на секунду, посмотрела куда-то на потолок, потом ответила:
– В этой жизни трудно быть в чем-то уверенной. Но здесь он известен именно под этой фамилией.
– Я думал, он старше.
– Ну… на кафедре были ставки, а пан Алекс у нас, знаешь ли, – она покрутила кистью, — не то чтобы вундеркинд, но дюже умный.
– Черт! Думаешь, надо вернуться?
– Да, через неделю. Он же тебе сам сказал.
– Слушай, а что ты читаешь?
– “Тайну Мардон Грейндж”. [3]
Закрыть
Неопубликованное произведение Г.Ф. Лавкрафта
– Ее не публиковали.
– Тогда “Жизнь и смерть”. [4]
Закрыть
Неопубликованное произведение Г.Ф. Лавкрафта
– Тоже.
– Мда, тебе точно к Ковальскому. Вы споетесь.
Сергей хмыкнул.
– Так что все-таки читаешь?
Девушка подняла книгу и показала обложку: “История церкви христиан адвентистов седьмого дня в России. 1981 - 2000 гг. Том второй”.
– А… а первый том где?
– Понятия не имею. Наверное утащили еще до того, как я сюда устроилась.
***
О визите к Ковальскому – в последний день для подачи тем, между прочим, – Сергей бы не вспомнил. Накануне вечер был насыщен событиями. Начиналось все отлично: с хорошей компании, в которой были друзья, гитара, алкоголь и девушки. Девушки были красивые, алкоголя было много. А потом на кухне кто-то вместо пепельницы сбросил пепел на стопку бумажных салфеток. Занялись они быстро. Затем так же быстро занялись занавески и старый бабкин буфет. Буфет пострадал меньше всего. Его удалось сохранить. Если вдуматься, все вообще закончилось быстро и лучше, чем могло. С огнем справились сами. Кухню Сергей отмоет и отремонтирует. Сашка, конечно, прибежала на шум и запах гари и орала как бешеная. Зато она точно не скажет предкам и поможет с ремонтом. Что по итогам? Головная боль. Бардак в квартире. Жутко хочется спать. И ощущение, что он весь пропах гарью. В общем, спасибо старосте потока, которая с утра отправила ему уже три сообщения с вопросом о теме и руководителе.
Ковальский в кабинете снова был один. Он сидел в темных очках. Футболка в этот раз была белой с изображением какой-то синей будки. У будки росло дерево, на его ветвях сидел чеширский кот. У входа в будку стояла девочка. Видимо, Алиса. Ковальский кивнул на стул напротив. Сергей сел.
– Ты кто?
– Студент.
– Вижу. Надо что?
– Александр Генрихович, я по поводу курсовика…
– Алекс, – перебил Сергея Ковальский.
– Простите?
– Алекс Генрихович, а не Александр.
– Алекс Генрихович. Я к вам с курсовиком.
– Принес?
– Что?
– Курсовик.
– Нет. Сейчас же только темы утверждают. Сдача весной.
– Жаль, – Ковальский потер виски. – Быстрей бы разошлись. Ладно, что ты там выбрал?
Сергей открыл было рот, но решил не умничать – с доцента Ковальского станется и тут что-нибудь высказать, – просто подал бумажку со списком тем, где нужная была обведена кружком. Ковальский встал, закрыл жалюзи, погрузив кабинет в тень, и снял очки. Белки глаз у него были покрасневшие, под глазами залегли тени. “Твою ж … ! – подумал Сергей. – Он еще и бухает? Поздравляю, чувак! Все преподы как люди, и только тебе достался ролевик-алкоголик!”
Ковальский прочел название темы, вернул лист обратно:
– Подпиши имя, фамилию, курс, группу, номер телефона. Ты, кстати, неделю назад тоже выглядел приличней. И не вонял гарью.
– У меня пожар вчера был.
На лице Ковальского промелькнуло что-то то ли вроде сочувствия, то ли заинтересованности.
– Надеюсь, соболезнования выражать не нужно? Пострадал кто-нибудь?
– Нет, спасибо.
Ковальский внимательно посмотрел на Сергея, потом сказал:
– Иди в лаборантскую, там должна сидеть девушка — такая, рыжая…
– С веснушками?
– Она самая. Лиза ее зовут. Скажи, что я прошу сделать два черных, и возвращайся. Обсудим твой курсовик.
– Черных чего?
– Кофе. Ты чего тупишь, старичок?
Лизу Сергей нашел все в том же кресле и опять с книгой.
– Привет! – улыбнулся он. – Что на этот раз? Нашла первый том?
– Привет! Первый том у завхоза в комнате дверь шкафа подпирает. Категорически отказался отдавать. Поэтому “Сумерки”.
– Те, что про вампиров и оборотней, или те, что про конец света?
– Угадай.
– Угадаю – сходишь со мной в кино?
– На то, что про вампиров и оборотней? — Лиза наклонила голову на бок и прищурила один глаз.
– Можно и на него, – Сергей пожал плечами. – Ты читаешь про испанского переводчика.
– Ты проиграл. Это Кунц, – Лиза показала обложку.
– Блин, я и забыл про него!
– Ты чего хотел-то? Опять Ковальского ищешь? Он у себя вроде.
– Он просил сделать ему два черных.
– А, ну как всегда, – Лиза отложила книжку, встала, достала из шкафа пачку кофе и кофемолку.
– Слушай, а что с ним такое?
– С кем? С Алексом?
– Ну да. Он что, бухает?
– Не. Разве что на этой неделе. Он уже несколько дней такой. Вроде какие-то проблемы в семье. А так он ничего чувак, нормальный.
– Старичок, ты ее там соблазнял что ли? – спросил Ковальский, когда Сергей вернулся. – Сказал бы, что это я кофе просил, не пришлось бы уговаривать.
– В смысле? – Сергей смутился.
– В смысле ходил долго.
– А, извините.
– Имей в виду, у нее шкафообразный ревнивый бойфренд.
– Зачем вы мне это говорите?
– На всякий случай. Видишь ли, не ясно, почему она выбрала себе именно такого юношу, но оттачивать интеллект там не на чем. Поэтому Лиза занимается этим на работе с заглядывающими к ней на огонек. Многие расслабляются, теряют бдительность. А с работы ее каждый день забирает амбал, не отягощенный умом и сообразительностью, зато отягощенный кулаками. Может возникнуть некоторое недопонимание.
– Почему она его не бросит? – спросил Сергей, удивляясь, зачем он втягивается в этот странный диалог. Не иначе как с недосыпа.
– Потому что он ее не обижает. Боготворит и сдувает пылинки. Но стоять рядом никому не позволяет. Так вот, после пары случаев такого недопонимания завкафедрой пообещал Лизе уволить ее с работы, если пострадает еще кто-нибудь из студентов. А Лиза варит очень хороший кофе, и я не хочу его лишиться.
Словно услышав это, в кабинет вошла Лиза и, подмигнув Сергею, поставила на стол поднос с двумя чашками кофе и сахарницей.
– Я тебя предупредил, – сказал Ковальский и указал пальцем Сергею на грудь. – Тебе с коньяком или без?
– Без, – Сергей взял чашку и пригубил кофе. Тот действительно был хорош: в меру крепкий, горький, не кислый. Сергей пожалел, что не обратил внимание, какой именно кофе молола Лиза, но решил, что выяснять не будет.
Ковальский вытащил из ящика стола металлическую флягу и плеснул оттуда в свою чашку. “Даже не бутылка. Он определенно бухает,” – решил Сергей.
– Ну так что будем делать с твоим курсовиком? Тройки достаточно? Я даю тебе несколько статей, ты их красиво перерабатываешь, оформляешь согласно требованиям, мы пару раз встречаемся в следующем семестре и разбегаемся, довольные друг другом.
– Нет, тройка не устроит. Я вообще-то на “отлично” рассчитывал.
– Ну ты даешь, старичок! А чего тогда тянул до последнего момента?
– Да вы тоже вроде не сильно рветесь, – Сергей прикусил язык, но было поздно.
– Нагл и хамоват, – резюмировал Ковальский. – Ладно, сам напросился. Что у тебя с языками?
– Французский свободный, английский похуже, но тоже приличный. Немецкий так себе.
– Спецшкола?
– Частная школа во Франции.
– Даже так? – протянул Ковальский и с любопытством посмотрел на Сергея. Потом покопался в стопке бумаг на столе и вытащил оттуда лист: – Вот список литературы. Тут есть то, что по твоей теме. Разбирайся. Встретимся через две недели.
Сергей пробежался глазами по списку. Двадцать пунктов. На французском из них было два, на английском четыре. Остальных языков Сергей не знал.
– И как мне с этим быть? – спросил он.
– Старичок, ну придумай что-нибудь.
***
–…вещай, старичок. Что за спешка? Что-то случилось?
Сергей вздрогнул, отряхиваясь от морока воспоминаний. По дороге в контору он попытался продумать разговор с Алексом. Получалось так себе. При здравом размышлении стало ясно, что денег Ковальский не добавит: первоначальная ставка и так была выше обычной. Но спросить стоило. А вот отреагировать на происшествие в Амстердаме Алекс мог по-разному. Впрочем, беспокоила не его реакция, а будут ли теперь последствия и какие.
