***
В аэропорт Марина явилась в полной боевой раскраске и на шпильках. Увы, мои надежды, что романтические планы выветрятся вместе с алкоголем, не оправдались.
- Не факт, что он именно травматолог, - шепнула я ей.
- Ты о чем?
- Если ты сейчас сломаешь себе ноги, я не уверена, что Макс сможет помочь. Надеюсь, в багаже у тебя все-таки есть нормальная обувь.
- Дура ты. Я просто хочу быть красивой. Я — женщина. У меня отпуск. Я лечу в европейскую страну. И да, кроссовки в чемодане.
- Напоминаю тебе, что в этой европейской стране мы тусуемся отдельно. У нас с тобой — прогулки по городу и музеи, у парней - пивнушки и кофешопы. Мы и встречаться-то практически не будем.
- Поживем — увидим, - пожала Маринка плечами.
Долго ждать не пришлось. Первое, что мы увидели, а вернее, не увидели — это Маринкин чемодан. Он, а вместе с ним и кроссовки в Брюссель просто не прилетели - остались в Москве. В аэропорту пообещали, что багаж обязательно прибудет ближайшим рейсом — скорее всего завтра, записали адрес нашей гостиницы и пожелали хорошего отдыха.
- Фиг с ним, - решила Маринка. - Заселимся в отель, а потом сходим в какой-нибудь супермаркет и купим зубную щетку.
- А также нормальную обувь и смену белья — вдруг багаж и завтра не прилетит?
- Не каркай под руку!
За руль сел Макс. Марина устроилась на соседнем кресле и, скинув туфли, положила ноги на приборную панель.
- Врачи рекомендуют. От отеков.
Врачи в лице Макса молчали, сосредоточившись на движении. Развязки местных автодорог делали своих московских собратьев как младенцев. Вежливые бельгийские водители от души гудели нам в спину, когда машина притормаживала перед очередной развилкой.
Как я и ожидала, компания разделилась, едва успев заселиться в отель. Парни моментально испарились, бросив нам «До вечера!» и «Избегайте улицы Мясников». Последнее было непосредственно от моего брата.
- Что за улица Мясников? - спросила Маринка. - И почему надо ее избегать? Нас там ограбят и убьют?
- Убьют — вряд ли. Все ж таки тут столица Евросоюза — не африканские джунгли. Насчет ограбят — может быть. Что-то такое было в путеводителе про этих мясников.
- Срывают с плеча сумочки? Тырят кошельки из карманов?
- Нет, там было что-то про туристическую улицу и конские цены. Ну вроде как местные жители и бывалые путешественники туда не суются, а наивные приезжие поддерживают местный малый бизнес из-за своей неопытности.
- А Серега откуда про это знает? Он тут уже был?
- Не думаю. Как и я, наверное, - путеводитель, интернет, рассказы товарищей.
Если честно, я понятия не имела, бывал ли мой брат в Брюсселе до этого или нет. Он мог. Для аспиранта-историка он довольно много путешествовал, причем не только по России. Как-то раз я набралась наглости и поинтересовалась, за чей счет, так сказать, банкет.
- Я работаю, - скромно ответил кузен. - Это деловые поездки.
Было раннее утро, мы пили кофе в Макдональдсе. Я совершенно не выспалась, сидела за столиком измятая и взъерошенная. Мысль о том, что впереди целых восемь рабочих часов, следовало приравнять к психологической пытке. Сергей в тот день должен был отчитываться на кафедральном заседании о проделанной работе, поэтому был в костюме, белой рубашке, очках и ботинках. Свеж и бодр, аккуратен, словно клерк из банка. Между тем, банковским клерком он не был, а кроме того, я знала точно, что домой он вернулся после полуночи - из очередной поездки. Все вместе это раздражало и вызывало зависть, и я потребовала объяснений. По словам брата, вокруг много людей с деньгами, которые хотят узнать историю своей семьи или найти дальних родственников. Только далеко не все из них знают, где и как правильно искать, или могут делать это сами. Поэтому легкий на подъем недоучка-историк со знанием языков и умением работать с архивами - в особенности с зарубежными, - всегда готов прийти им на помощь.
- Знаешь, многие запросы такого толка можно вообще сделать, не выходя из дома. Но не всем это известно. А кто-то просто не доверяет интернету. Кому-то хочется красиво сделанную бумажку. Нет проблем — я готов пуститься в путь в любой момент. Надо только оплатить мои билеты, отель, суточные и саму работу. И к слову, мне далеко не всегда требуется два-три дня протирать штаны в архивах. Но я это не афиширую.
- В общем, ты дуришь людей.
- В общем, да. Но практически без обмана, - широко улыбнулся Сергей.
- И никаких наркотиков и контрабанды?
- Я похож на идиота?
- Иногда - да.
Звучало правдоподобно. Вообще-то, я мало что знаю о такой работе, так что на уши мне можно навешать любую лапшу. Но очень хотелось верить, что Сергей не занимается ничем противозаконным, и сорок презервативов с белым порошком не разорвутся внезапно в один прекрасный день у него в кишечнике.
***
У меня есть теория про города: они вступают с людьми в отношения. Испытывают к нам чувства, что и мы к ним: любовь, ненависть, равнодушие. Можно сравнить города с организмами, в которые мы вторгаемся, словно инородное тело. Если вести себя тихо — например, приехать в командировку, ходить только в офис и в ближайшее к гостинице кафе, - скорее всего, город вас не заметит. Вам на него наплевать, и ему на вас тоже. Но стоит только поднять голову и проявить к окружающему интерес — все, вы вступаете с городом в отношения, которые сложатся как угодно. Город может помочь и заключить в братские объятья, а может подложить кнопку на стул и поставить подножку. Если вы пришлись городу по душе, то выбранный методом тыка двухзвездочный отель потянет на три звезды. Именно рядом с вами будет тот единственный в городе магазин или ресторан, который работает до поздней ночи. Когда вы будете опаздывать на поезд, он внезапно задержится и стартует позже. Вы случайно набредете на то самое маленькое семейное кафе, рассказы о котором заядлые путешественники передают из уст в уста. Но стоит вам попасть городу в немилость, мой совет: бегите. Случится может все, что угодно. Четыре звезды отеля превратятся в две. Общественный транспорт будет ускользать из-под носа. Таксисты забудут дорогу в ваш район. Электрички пойдут не по расписанию и с другого вокзала. Вор разрежет любимую сумку, а банк внезапно заблокирует карту.
Если говорить о Брюсселе, то в первый же день стало ясно, что мы потерпели фиаско: город нас с Маринкой почему-то невзлюбил. Я бы даже списала на эту нелюбовь потерю ее чемодана, но чемодан застрял в московском аэропорту.
Проблему с туфлями Маринка решила за пятнадцать минут в ближайшей обувном, взяв первые попавшиеся балетки. Она тут же переобулась и начала разминать стопы, перекатываясь с носка на пятку и обратно:
- Хорошо-то как!.. Знаешь, если честно, я уже была готова идти босиком. Кстати, как думаешь, Макс умеет делать массаж ног?
- Ты все об этом!
- А что такого? К твоему брату ты сама запретила подходить. Других вариантов у меня нет.
- Соблазни какого-нибудь бельгийца. Вдруг он окажется миллионером и владельцем пяти яхт? Влюбится в тебя, ты уволишься из нашего редакционного серпентария, выйдешь за него замуж и переедешь сюда. А я буду приезжать к тебе в гости кататься на яхте. Но учти!
- Что?
- Тебе придется самой делать ему массаж ног.
- Ха! При таком раскладе я готова и массаж ног человеку сделать, и не только ног. Он трудится весь день, чтобы я могла его миллионы тратить. Все, руки в ноги и вперед на поиски свободных миллионеров — тебе и мне. Как думаешь, их больше у писающего мальчика или у девочки?
- Их больше в офисах. У писающих детей этого города пасутся лишь туристы вроде нас с тобой.
Идефикс Марины была выйти замуж. “Во мне говорит кровь предков, - заявляла она. - Приличная еврейская девушка должна выйти замуж и нарожать много детей”. Я уважаю подругу за это смелое заявление. Современное общество по-разному реагирует на такое. С одной стороны слышится хор “традиционалистов” о том, что семейная жизнь и дети - единственный правильный выбор для любой женщины. С другой - вроде бы как приличной девушке неприлично демонстрировать, что она в активном поиске. С третьей тебя окружают очень сильные самостоятельные женщины, которые вообще не понимают, зачем девушке с хорошей работой, зарплатой, собственным жильем и автомобилем что-то или кто-то еще. Заявление про кровь предков давало Марине в глазах последних двух групп, если не индульгенцию, то некое сочувствующее понимание. Если его не возникало, Марина могла со вздохом добавить: “Семья требует”.
На самом деле единственное, чего семья действительно пыталась от нее потребовать, так как сложно на чем-то настаивать на расстоянии, - это уехать из России. Родители у Марины были давно разведены. Мать с отчимом жили в Германии и считали немецкую еврейскую программу лучшим вариантом для иммиграции. Отец и мачеха рассказывали о прелестях репатриации в Израиль и обещали поддержку на первых порах. Два старших брата жили в США, ни на чем особо не настаивали и к себе не звали, но тоже полагали, что пора уже определиться и куда-нибудь переехать.
Однажды я поинтересовалась, почему она действительно не выберет что-нибудь и не переедет. “А что я там буду делать? - ответила Марина. - Единственный язык, который я знаю, - русский. И работаю я с русским языком. Кому я там нужна? А тут у меня приличная работа, квартира, автомобиль, я - сама себе хозяйка”. На самом деле она слегка лукавила. Во-первых, я точно знаю, что Марина учила иврит и у нее неплохо получалось. Во-вторых, по моему мнению и опыту, “сама себе хозяйка” и “замуж” сочетались крайне плохо.
Тем не менее, желание создать семью подруга озвучивала регулярно. Выйти замуж - не самое сложное дело, если подумать. Маринка обладала привлекательной внешностью: у нее была копна волнистых каштановых волос, пышная грудь, аппетитная круглая попа и выразительная талия между ними, изящные кисти рук и тонкие лодыжки. На ее кожу красиво ложился загар, чем она пользовалась, регулярно посещая солярии. На фоне подруги я выглядела плоской белесой рыбой. Марина, разумеется, видела себя иной: слишком невысокой, слишком толстой, еще чего-то слишком. Но когда ей надо было кого-то очаровать, она, как мне кажется, отлично осознавала, чего на самом деле стоит ее “оружие”, и умела его использовать.
С другой стороны, с любым, кого Марина рассматривала как кандидата в мужья, она начинала вести себя настолько странно, что мне казалось, ее истинная цель - не привлечь, а напугать мужчин как можно сильнее. Там, где популярностью пользовалась бы раскрепощенная девица-хохотушка, Марина становилась вдруг ужасно стеснительной и замкнутой. С парнями же типа Макса - спокойными и молчаливыми, - она прекращалась в этакий мини-танк и стремилась к цели, не замечая препятствий. Иногда у меня закрадывалось подозрение, что Маринка поступает так вполне осознанно, хотя и неясно, зачем. Что касаемо Сергея, я не сомневаюсь, что “курортный роман” с Маринкой у него закрутился бы легко и просто. Серега в этом смысле был абсолютно всеяден. Но потом все свелось бы к привычному “я ничего не обещал, мы просто мило проводили время”. А я совершенно точно не хочу разрываться между двух огней.
Перед поездкой Маринка разжилась новеньким путеводителем и теперь рвалась пустить его в дело. К сожалению, в отличие от кроссовок путеводитель летел в ручной клади, а не в потерянном чемодане.
- Добираемся до Гранд-Плас, а дальше гуляем вот по этому маршруту, - она ткнула пальцем страницу с кучей плашек и стрелок. - Пройдем мимо писающего мальчика, а закончим у писающей девочки. И центр посмотрим, и поедим там где-нибудь.
Идея была неплоха, но... Добираться до Гранд-Плас надо было на общественном транспорте. Автомат по продаже билетов принимал только монеты и какие-то местные карточки. Мелочи на две поездки мы не наскребли. Пришлось искать универмаг, чтобы разменять там купюру в пятьдесят евро, купив жевательную резинку и шоколадку. На Гранд-Плас Марина ощутила, что новые балетки натирают ей ноги.
-Надо было на кассе пластырь брать, а не жвачку, - вздохнула она.
- Пластырь надо всегда с собой брать, - проворчала я.
- У тебя есть?
- Нет. У меня старые проверенные кроссовки. Они не натирают.
- Ой, ну хватит меня упрекать! Здесь наверняка полно аптек. Я куплю себе пластырь в один момент.
Аптек на Гранд-Плас не было. Самая ближайшая оказалась дальше, чем мы рассчитывали. К тому моменту, когда мы ее нашли, Марина передвигалась с трудом. Я злилась. Настроение у обоих было испорчено. После покупки пластыря идти стало легче. Но теперь не получалось вернуться на маршрут. Нас обеих внезапно одолел приступ топографического кретинизма.
- Кажется, это улица Алексьен.
- Или Целебро. Там на табличке было написано что-то вроде этого.
- Целебро совсем не похоже на Алексьен.
- На другом конце вообще вывески нет.
- Ну и в какую сторону пойдем?..
Брюссель насмехался над нами. Путал улицы. Убирал вывески. Морочил голову с разными названиями одних и тех же улиц на разных языках. Путеводитель и две карты — из путеводителя и из отеля, - не могли ответить на вопрос, где именно мы находимся. Ко всему прочему Маринкин маршрут из путеводителя казался каким-то неправильным. Улицы чередовались не в том порядке, вместо указанного поворота направо надо было свернуть налево, и наоборот. Тратиться на роуминг было жалко, но в конце концов мы не выдержали и воспользовались гугл-картами, чувствуя, как с каждой секундой деньги улетают с наших счетов.
Ни писающего мальчика, ни писающую девочку мы так и не нашли, и к тому моменту, когда мы вышли на рю ду Бюше — финишную точку нашего пути, - Марина снова стала хромать. Пластырь оказался так себе и постоянно отклеивался. С неба начинало подозрительно капать.
- Я мечтаю о трех вещах, - заявила Марина. - есть, пить и сдохнуть!
Не дожидаясь, пока с неба ливанет в полную силу, мы зашли в ближайший ресторанчик, не глядя на его название. В меню на нескольких языках — в том числе и на русском - была почему-то только испанская кухня. Мы заказали большую порцию паэльи на двоих и по кружке пива. Маринка скинула балетки и вытянула ноги:
- Невозможный город! Ни одного названия нормально не напишут! Несколько языков, и на каждом улица называется по-своему! Как они вообще разбираются, под каким памятником Пушкина им встречаться, если что?
Я была с ней полностью согласна, но слишком устала, чтобы возмущаться вслух.
- У тебя новое украшение? - на шее у подруги на тонкой цепочке, прикрепленной с одной стороны к бородке, а с другой - к кольцу, висел толстый старый ключ. С шейки ключа свешивались какие-то бусины, камушки, парочка старых деревянных пуговиц, небольшое металлическое крылышко, несколько часовых шестеренок и даже маленький часовой циферблат. Все они были абсолютно разные и никак не могли сочетаться между собой, но почему-то жили вполне органичной жизнью на этом ключе и смотрелись если не красиво, то уж точно завораживающе. - Интересная штучка.
- Это-то? Да, мне тоже нравится.
- Очень оригинально. Где такие продают?
- Вообще-то нигде. Это индивидуальный заказ. Второй такой точно не сделают.
- Да? Почему?
- Слушай, - Маринка внезапно смутилась. - Это мутная история. Странная.
- Не стесняйся, рассказывай. Я люблю такие.
