Небольшая - сантиметров двадцать в высоту, с рыжеватыми волосами, в связанных, как мне показалось, крючком платье и шляпке - когда-то, видимо, белых, но теперь пожелтевших и мокрых. Куклу почему-то стало внезапно жалко.
– Сколько стоит эта кукла? - спросила я у продавца - невзрачного, напоминающего клошара старика. В ответ он пробормотал что-то неразборчивое. Похоже, английского он не знал. Я сократила свой вопрос до простого “Doll?” и указала рукой. Кто-то из проходивших мимо людей остановился и перевел мой вопрос на французский, а затем ответ на английский. Старик просил за куклу шестьдесят евро. Я опустилась на корточки, взяла куклу в руки и рассмотрела. Голова фарфоровая, тело деревянное. Руки-ноги на шарнирах. Мокрая. Я ничего не понимаю в куклах. Собственно говоря, вообще зачем мне кукла за шестьдесят евро? Она мне совсем не нужна.
– Пошли уже, а? - позвала Маринка.
– У тебя есть какой-нибудь пакет? - спросила я и потянулась за кошельком.
Марина достала пакет, в который обычно убирала мокрый зонт, я расплатилась, положила куклу в пакет и убрала в сумку. Дождь словно бы ждал этого момента и из моросящего перешел в ливень.
– Все, теперь идем.
– Теперь - бежим! - поправила Маринка, и мы побежали ко входу в ближайшее кафе.
– Ну и зачем тебе эта кукла?
– Мне стало ее жалко.
Маринка закатила глаза. В кафе было тепло и темно. Окна зала выходили на теневую сторону, а в дождь света становилось особенно мало. В меню были кофе по-ирландски и глинтвейн - самое то для такой погоды.
– Деревню Гадюкино смывает, - произнесла Марина, задумчиво глядя в окно. - И что? Куклу жалко, а шестьдесят евро - нет? Может тебя надули, и ей цена - тридцатка максимум? Что ты будешь с ней делать?
– Понятия не имею. Это про цену. А так… - я пожала плечами, - высушу, отмою, отстираю, поставлю на полку. В любом случае, кукла за шестьдесят лучше, чем паэлья за сотню.
– И чем же?
– Ну… У меня теперь есть старая кукла, купленная на блошином рынке в Брюсселе. Это практически приключение. К слову, ты ж сама меня сюда вытащила. Твои несостоявшиеся открытки виноваты.
– Мои несостоявшиеся открытки обошлись бы мне от силы в десять евро. Ну в пятнадцать.
– Так моя кукла тебе обошлась вообще исключительно в старый целлофановый пакет.
Рыночная площадь за окном опустела. Дождь, похоже, почти закончился: появилось солнце, люди мимо шли без зонтов. Мы подозвали официанта, расплатились и вышли на улицу.
– Куда направимся?
– Понятия не имею. Пошли обратно к метро, а там уже решим. По-моему, мы пришли вон оттуда, - я махнула рукой на отходящую влево узкую улицу, которую практически перекрыла группа японских туристов. Их гид стоял, словно воспитатель группы детского сада, высоко подняв палку с флажком и ожидая, когда подтянутся задние ряды.
Мы почти пробрались сквозь гомонящую и фотографирующую всё и вся толпу, когда Маринка вдруг дернула меня в сторону:
– Давай-ка заглянем сюда .
В окне-витрине справа от нас были выставлены скрипки: большие, маленькие, старые и новые, грифы, верхние и нижние деки, с обечайками и без. Не успела я спросить, зачем ей это надо, как Марина потянула на себя здоровую деревянную дверь и шагнула внутрь. Это была то ли мастерская по ремонту смычковых инструментов, то ли антикварный магазин, то ли все вместе. В углу за прилавком я увидела виолончель, а на стене висели виола и, судя по размеру, пара альтов. Помещение было небольшим. У прилавка высокий темноволосый мужчина с зонтом-тростью тихо о чем-то говорил с продавцом. Пока они беседовали, мы встали в уголок и постарались, насколько это возможно, сохранять между собой и посетителем дистанцию.
– Что тебе здесь надо? - спросила я шепотом у подруги.
– Красиво просто. Захотелось внутрь войти и сфотографировать.
– Как-то неловко. Может это нельзя или неприлично?
– Да ладно! Мы туристы - узаконенные варвары. Ты сейчас поздороваешься, скажешь, как нам понравилась витрина и вежливо спросишь, можно ли сделать пару снимков.
– Опять я! Вдруг он не говорит по-английски?
– Ты что-нибудь придумаешь.
В этот момент мужчины закончили свою беседу, попрощались, посетитель развернулся в нашу сторону и направился к двери, Марина двинулась вперед к прилавку, а дальше начался полный хаос. Помещение очевидно было слишком тесным для трех человек, поэтому подруга и уходящий клиент столкнулись друг с другом. Зонт-трость каким-то образом зацепился своей изогнутой деревянной ручкой за Маринкину цепочку с ключом, цепочка порвалась, Марина, которую дернули при этом за шею, как собаку на поводке, начала падать вперед. Мы оба попытались ее подхватить, но только сбили друг друга с ног, и в итоге на полу образовалась куча-мала: Марина на коленях, опирающаяся в пол руками, я на пятой точке и мужчина, стоя на одном колене и нависая над нами сверху. Где-то там внизу между нами валялись Маринкина порванная цепочка, зонт и слетевшая с моего плеча сумка.
На несколько секунд в лавке воцарилась тишина, а затем заохал продавец, начал быстро на французском извиняться посетитель, я делала это на английском, а Марина чертыхалась по-русски. Правда, мужчина тут же перешел на английский, и этот мини-вавилон закончился. Продавец принес Марине стакан воды. Как выяснилось, он действительно не говорил по-английски, поэтому я переводила с русского, а Айзек - так звали нашего нового знакомого, - с французского.
Айзек нашел на полу Маринину порванную цепочку с ключом, очень сожалел о случившемся, дал ей свою визитку и просил написать, сколько и куда выслать денег за починку украшения. Потом перевел для продавца, а вернее, как теперь выяснилось, владельца мастерской, нашу просьбу о фотографиях. Не знаю, позволили бы нам осмотреться и снимать, если бы мы зашли просто так, но сейчас владелец был готов ради Марины на что угодно, лишь бы она покинула его довольной, счастливой и, насколько это возможно, невредимой. И если пострадавшую удовлетворит такая мелочь, то он будет счастлив и рассказать про свою работу, и приглашает заглянуть в соседнее помещение - туда, где собственно и располагалась сама мастерская, и разрешает Марине сделать столько снимков, сколько она хочет.
– Мы не можем без приключений, да? - мой вопрос был риторическим. В мастерской мы провели около получаса. На прощание Айзек еще пару раз сообщил Марине о своем желании оплатить замену цепочки.
– Ну сегодня вроде бы лучше, чем вчера, - ответила Марина. - Цепочку жалко. Вдруг теперь все это не будет работать?
– Ты серьезно ждешь от этой безделушки каких-то невообразимых чудес?
– Ну не серьезно, но так у меня была тайная надежда на них.
Я пожала плечами:
– Ключ цел, его содержимое - тоже. Смени цепочку и носи дальше. Можешь выставить Айзеку в качестве счета цену домика где-нибудь в Подмосковье. Типа вы не просто порвали мою цепочку - вы порвали мои мечты! А они стоят дороже.
– Ха-ха! А он прямо-таки возьмет и раскошелится.
– Ну… кто его знает. Пальто у него дорогое, зонт этот злосчастный тоже. А обувь, вообще не удивлюсь, если сшита на заказ.
– Господи! Когда ты успела все это рассмотреть?
– Пока ты скрипочки фотографировала. Кстати, он с интересом на тебя смотрел. Как он тебе вообще?
– Не в моем вкусе. Не люблю бородачей. И нос у него какой-то переломанный.
– Бороду всегда можно сбрить. А нос - ну переломанный. Чувак умеет драться…
– Или не умеет!
– Да фиг с этим. Нос придет ему породистости. Я бы сказала, что он изящно искривлен. В общем, я б на твоём месте ему написала и замутила с ним.
– Боже, что я слышу! Ты! Сама сказала, что замутила бы с кем-то! Мы отметим этот день в календаре красным цветом! Слушай, если серьезно, как ты себе это представляешь? Он тут, мы там, может он вообще женат?
– У него не было кольца. Хотя это, безусловно, не показатель. А остальное - да пофиг. Ты еще вчера утром предлагала ловить местных миллионеров.
– Идея-то была твоя. Вон вход в метро. Давай решать, куда мы дальше.
Дальше был Атомиум. Выбор на него пал по той простой причине, что к нему шла прямая ветка метро: у нас был шанс добраться туда без долгих блужданий и успеть до закрытия касс. Мы действительно добрались без особых приключений и почти два часа изучали довольно скучное место.
– Тебе не кажется, что все идет как-то через задницу? - спросила я, когда мы стояли на смотровой площадке Атомиума. К слову, это было не то место, откуда открывались бы интересные виды. - Мы два дня в Брюсселе и по сути нигде, кроме этой кристаллической решетки-переростка, не были. Хотя в отеле не сидели. Выпить нормально и то не выпили! Но кучу денег спустили!
– В следующий раз надо будет планировать походы на “блошку”, попойки и прочие некультурные развлечения, тогда у нас будет шанс нормально пройтись по музеям.
– Я что-то боюсь давать этому городу второй шанс, если честно.
В этот момент на телефон пришло сообщение от Сергея: “Place Sainte-Catherine 22 Grimbergen Cafe стол 19-30”.
– О, кажется наши парни решили сжалиться над нами и зовут нас на ужин.
Честно говоря, он и не надеялся, что ему сегодня повезет. Впрочем, можно ли считать это везением? О торговце на Жё дю Баль ему сказали, что тот может знать что-нибудь про разыскиваемую куклу. Может знать. А может и не знать. И бывает на рынке старик не часто - обычно в первую или вторую субботу месяца. Значит, надо быть готовым провести тут две недели, а может и больше. На самом деле задержаться еще на дольше возможности у него не было. Но ничего, при необходимости он приедет еще раз. И еще. Столько, сколько потребуется.
И все-таки ему повезло. Даже больше, чем он рассчитывал, но, увы, меньше, чем могло бы. Старик на рынок пришел и информацией располагал. Хуже того, он, судя по всему, располагал и разыскиваемой вещью, но умудрился только что ее продать. Да-да, именно такую, как мсье описывает. Очень, очень похоже. Кто купил? Две молодые девицы, иностранки. Нет, он понятия не имеет, откуда они, он в языках-то не разбирается. Как выглядели? Невысокие, ниже мсье будут. Одна худая, невзрачная, волосы светлые и короткие. Другая в теле, есть за что пощупать, уж он бы с ней замутил, будь он помоложе. Кудрей много, не брюнетка, но темная. Куда пошли? Да вроде вон в ту сторону. О, мсье очень щедр!
Дождь опять усилился. Надо бы где-нибудь сесть и обдумать услышанное, решить, что делать дальше. Он зашел в первое же попавшееся кафе, снял плащ, заказал себе кофе и огляделся. И замер, увидев за соседним столом двух молодых женщин: коротко стриженную худую блондинку и аппетитную пышку с темными, отдающими рыжиной кудрями. Старик был прав: он бы тоже с такой замутил.
Все это могло быть простым совпадением: мало ли на свете невысоких блондинок и фигуристых шатенок? Но ему сегодня определенно везло: они обсуждали только что купленную куклу. Более того, обсуждали на русском. Удача? Пожалуй. Впрочем, Россия большая. Если они, конечно, из России. Русскоговорящих в мире много. На Беларусь и Украину он бы не поставил - по речи не похоже. Но где гарантия, что у подружек российские паспорта, а не израильские дарконы, например? Пышногрудую он вполне может представить на фоне Синайской пустыни в военной форме и с винтовкой. И что ему сейчас лучше сделать? Подойти познакомиться? Спросить про куклу? Попытаться ее перекупить?
Официант наконец-то принес кофе, и он сразу расплатился, чтобы иметь возможность уйти в любой момент. Правильно сделал: девицы тоже подозвали официанта и попросили счет.
Он выдержал минутную паузу, прежде чем покинуть кафе и последовать за теми, кто теперь был так ему нужен. Через окно он видел, в какую сторону направились девушки. Когда он вышел на улицу, они как раз погружались в толпу японских туристов. И тут удача ему изменила. Японцы словно бы растворили его конкуренток в себе. Он прошел сквозь толпу, но позади нее на улице никого не было. Так быстро уйти они не могли. Но он на всякий случай добежал до конца улицы и посмотрел направо и налево: блондинки и пышки нигде не было. Он прошагал по узкой улице обратно до конца - японцы уже успели ее покинуть, - осмотрелся. Могли ли они куда-то зайти? Могли. Но куда? Он ждал еще минут пятнадцать-двадцать, но девицы так и не появились. Он разозлился. Черт! Все было так близко! Практически в его руках! И где искать теперь? Впрочем, сказал он сам себе, если ему так повезло сегодня один раз, то, несомненно, повезет еще. Иррациональная, конечно, уверенность. Но он чувствует, что они еще встретятся.
Он оказался прав. Ему действительно повезло уже тем же вечером. Сидя у барной стойки в Гримберген Кафе, куда он зашел поужинать, он увидел в зале за одним из столиков уже известных ему двух девиц. Но поистине крупным везением было то, что с одним из сопровождавших их мужчин он был хорошо знаком лично. К счастью, тот сидел спиной к стойке и был полностью увлечен беседой. Сделав глубокий вдох и выдох, он поборол порыв подойти к столику и завести разговор. Все позже и не здесь. Теперь нет никакой необходимости гадать на кофейной гуще. Они спокойно пересекутся и пообщаются в Москве. Оставив бармену приличные чаевые, он покинул кафе.
Антверпен
Последний вечер в Брюсселе определенно удался. Парни бросили жребий, кому вести машину в Антверпен, и в итоге пьяны были все, кроме Макса: сломанная зубочистка досталась именно ему. Гештальт с писающим городом тоже закрылся: после ужина парни провели нас и к писающему мальчику, и к девочке, и даже к собаке. У последней долго фотографировались Серега с Маринкой, по очереди задирая ноги - кто выше.
– Хорошо, что они не задержались у предыдущих статуй, - мрачно сказал Макс. Я представила Сергея, отзеркаливающего писающего мальчика, и Маринку, присевшую рядом с девочкой, и решила, Макс прав - это было бы уже слишком. А если эти двое сейчас по пьяни переведут дружеские отношения в горизонтальную плоскость… Впрочем, они не дети, а я Маринке не дуэнья.
До отеля мы дошли пешком. Пивной хмель почти выветрился. У входа Маринка задержалась, чтобы покурить. Сергей сказал, что как приличный человек должен составить ей компанию. Мы с Максом взяли на стойке ключи и пошли к лифту.
Долго ли поднимается старый маленький лифт на третий этаж из пяти? Я вдруг подумала, что за время поездки мы с Максом впервые оказались вдвоем наедине - не только без Сергея и Марины, а вообще без других людей вокруг. Я смотрела на него, он на меня. Целоваться мы начали, как только вышли из лифта. Мысль, что перед подругой как-то неудобно, не успела даже толком оформиться. Кажется, дуэнья была нужна мне самой.
– В чей номер? - выдохнул мне в ухо Макс и тут же сам ответил: – В наш. Так проще.
Не знаю, что вдруг на меня нашло, но даже если бы он сейчас предложил мне быстро перепихнуться рядом на лестнице, я б, наверное, не отказалась. И плевать мне на Марину - они сейчас с Сергеем тоже не проблемы мировой экономики обсуждают. Но звук остановившегося на нашем этаже лифта вернул меня в реальный мир. Какие номера? Какой секс? Нам еще неделю всем вместе тусоваться! Самое то нарушить сейчас все внезапным интимом, который то ли выльется во что-то, то ли, что скорее всего, с завтрашнего утра станет поводом избегать друг друга и отводить при встрече глаза. Был б это последний день отдыха - я бы, пожалуй, уже снимала с Макса штаны, неважно, в чьем номере.
– Сколько стоит эта кукла? - спросила я у продавца - невзрачного, напоминающего клошара старика. В ответ он пробормотал что-то неразборчивое. Похоже, английского он не знал. Я сократила свой вопрос до простого “Doll?” и указала рукой. Кто-то из проходивших мимо людей остановился и перевел мой вопрос на французский, а затем ответ на английский. Старик просил за куклу шестьдесят евро. Я опустилась на корточки, взяла куклу в руки и рассмотрела. Голова фарфоровая, тело деревянное. Руки-ноги на шарнирах. Мокрая. Я ничего не понимаю в куклах. Собственно говоря, вообще зачем мне кукла за шестьдесят евро? Она мне совсем не нужна.
– Пошли уже, а? - позвала Маринка.
– У тебя есть какой-нибудь пакет? - спросила я и потянулась за кошельком.
Марина достала пакет, в который обычно убирала мокрый зонт, я расплатилась, положила куклу в пакет и убрала в сумку. Дождь словно бы ждал этого момента и из моросящего перешел в ливень.
– Все, теперь идем.
– Теперь - бежим! - поправила Маринка, и мы побежали ко входу в ближайшее кафе.
***
– Ну и зачем тебе эта кукла?
– Мне стало ее жалко.
Маринка закатила глаза. В кафе было тепло и темно. Окна зала выходили на теневую сторону, а в дождь света становилось особенно мало. В меню были кофе по-ирландски и глинтвейн - самое то для такой погоды.
– Деревню Гадюкино смывает, - произнесла Марина, задумчиво глядя в окно. - И что? Куклу жалко, а шестьдесят евро - нет? Может тебя надули, и ей цена - тридцатка максимум? Что ты будешь с ней делать?
– Понятия не имею. Это про цену. А так… - я пожала плечами, - высушу, отмою, отстираю, поставлю на полку. В любом случае, кукла за шестьдесят лучше, чем паэлья за сотню.
– И чем же?
– Ну… У меня теперь есть старая кукла, купленная на блошином рынке в Брюсселе. Это практически приключение. К слову, ты ж сама меня сюда вытащила. Твои несостоявшиеся открытки виноваты.
– Мои несостоявшиеся открытки обошлись бы мне от силы в десять евро. Ну в пятнадцать.
– Так моя кукла тебе обошлась вообще исключительно в старый целлофановый пакет.
Рыночная площадь за окном опустела. Дождь, похоже, почти закончился: появилось солнце, люди мимо шли без зонтов. Мы подозвали официанта, расплатились и вышли на улицу.
– Куда направимся?
– Понятия не имею. Пошли обратно к метро, а там уже решим. По-моему, мы пришли вон оттуда, - я махнула рукой на отходящую влево узкую улицу, которую практически перекрыла группа японских туристов. Их гид стоял, словно воспитатель группы детского сада, высоко подняв палку с флажком и ожидая, когда подтянутся задние ряды.
Мы почти пробрались сквозь гомонящую и фотографирующую всё и вся толпу, когда Маринка вдруг дернула меня в сторону:
– Давай-ка заглянем сюда .
В окне-витрине справа от нас были выставлены скрипки: большие, маленькие, старые и новые, грифы, верхние и нижние деки, с обечайками и без. Не успела я спросить, зачем ей это надо, как Марина потянула на себя здоровую деревянную дверь и шагнула внутрь. Это была то ли мастерская по ремонту смычковых инструментов, то ли антикварный магазин, то ли все вместе. В углу за прилавком я увидела виолончель, а на стене висели виола и, судя по размеру, пара альтов. Помещение было небольшим. У прилавка высокий темноволосый мужчина с зонтом-тростью тихо о чем-то говорил с продавцом. Пока они беседовали, мы встали в уголок и постарались, насколько это возможно, сохранять между собой и посетителем дистанцию.
– Что тебе здесь надо? - спросила я шепотом у подруги.
– Красиво просто. Захотелось внутрь войти и сфотографировать.
– Как-то неловко. Может это нельзя или неприлично?
– Да ладно! Мы туристы - узаконенные варвары. Ты сейчас поздороваешься, скажешь, как нам понравилась витрина и вежливо спросишь, можно ли сделать пару снимков.
– Опять я! Вдруг он не говорит по-английски?
– Ты что-нибудь придумаешь.
В этот момент мужчины закончили свою беседу, попрощались, посетитель развернулся в нашу сторону и направился к двери, Марина двинулась вперед к прилавку, а дальше начался полный хаос. Помещение очевидно было слишком тесным для трех человек, поэтому подруга и уходящий клиент столкнулись друг с другом. Зонт-трость каким-то образом зацепился своей изогнутой деревянной ручкой за Маринкину цепочку с ключом, цепочка порвалась, Марина, которую дернули при этом за шею, как собаку на поводке, начала падать вперед. Мы оба попытались ее подхватить, но только сбили друг друга с ног, и в итоге на полу образовалась куча-мала: Марина на коленях, опирающаяся в пол руками, я на пятой точке и мужчина, стоя на одном колене и нависая над нами сверху. Где-то там внизу между нами валялись Маринкина порванная цепочка, зонт и слетевшая с моего плеча сумка.
На несколько секунд в лавке воцарилась тишина, а затем заохал продавец, начал быстро на французском извиняться посетитель, я делала это на английском, а Марина чертыхалась по-русски. Правда, мужчина тут же перешел на английский, и этот мини-вавилон закончился. Продавец принес Марине стакан воды. Как выяснилось, он действительно не говорил по-английски, поэтому я переводила с русского, а Айзек - так звали нашего нового знакомого, - с французского.
Айзек нашел на полу Маринину порванную цепочку с ключом, очень сожалел о случившемся, дал ей свою визитку и просил написать, сколько и куда выслать денег за починку украшения. Потом перевел для продавца, а вернее, как теперь выяснилось, владельца мастерской, нашу просьбу о фотографиях. Не знаю, позволили бы нам осмотреться и снимать, если бы мы зашли просто так, но сейчас владелец был готов ради Марины на что угодно, лишь бы она покинула его довольной, счастливой и, насколько это возможно, невредимой. И если пострадавшую удовлетворит такая мелочь, то он будет счастлив и рассказать про свою работу, и приглашает заглянуть в соседнее помещение - туда, где собственно и располагалась сама мастерская, и разрешает Марине сделать столько снимков, сколько она хочет.
– Мы не можем без приключений, да? - мой вопрос был риторическим. В мастерской мы провели около получаса. На прощание Айзек еще пару раз сообщил Марине о своем желании оплатить замену цепочки.
– Ну сегодня вроде бы лучше, чем вчера, - ответила Марина. - Цепочку жалко. Вдруг теперь все это не будет работать?
– Ты серьезно ждешь от этой безделушки каких-то невообразимых чудес?
– Ну не серьезно, но так у меня была тайная надежда на них.
Я пожала плечами:
– Ключ цел, его содержимое - тоже. Смени цепочку и носи дальше. Можешь выставить Айзеку в качестве счета цену домика где-нибудь в Подмосковье. Типа вы не просто порвали мою цепочку - вы порвали мои мечты! А они стоят дороже.
– Ха-ха! А он прямо-таки возьмет и раскошелится.
– Ну… кто его знает. Пальто у него дорогое, зонт этот злосчастный тоже. А обувь, вообще не удивлюсь, если сшита на заказ.
– Господи! Когда ты успела все это рассмотреть?
– Пока ты скрипочки фотографировала. Кстати, он с интересом на тебя смотрел. Как он тебе вообще?
– Не в моем вкусе. Не люблю бородачей. И нос у него какой-то переломанный.
– Бороду всегда можно сбрить. А нос - ну переломанный. Чувак умеет драться…
– Или не умеет!
– Да фиг с этим. Нос придет ему породистости. Я бы сказала, что он изящно искривлен. В общем, я б на твоём месте ему написала и замутила с ним.
– Боже, что я слышу! Ты! Сама сказала, что замутила бы с кем-то! Мы отметим этот день в календаре красным цветом! Слушай, если серьезно, как ты себе это представляешь? Он тут, мы там, может он вообще женат?
– У него не было кольца. Хотя это, безусловно, не показатель. А остальное - да пофиг. Ты еще вчера утром предлагала ловить местных миллионеров.
– Идея-то была твоя. Вон вход в метро. Давай решать, куда мы дальше.
Дальше был Атомиум. Выбор на него пал по той простой причине, что к нему шла прямая ветка метро: у нас был шанс добраться туда без долгих блужданий и успеть до закрытия касс. Мы действительно добрались без особых приключений и почти два часа изучали довольно скучное место.
– Тебе не кажется, что все идет как-то через задницу? - спросила я, когда мы стояли на смотровой площадке Атомиума. К слову, это было не то место, откуда открывались бы интересные виды. - Мы два дня в Брюсселе и по сути нигде, кроме этой кристаллической решетки-переростка, не были. Хотя в отеле не сидели. Выпить нормально и то не выпили! Но кучу денег спустили!
– В следующий раз надо будет планировать походы на “блошку”, попойки и прочие некультурные развлечения, тогда у нас будет шанс нормально пройтись по музеям.
– Я что-то боюсь давать этому городу второй шанс, если честно.
В этот момент на телефон пришло сообщение от Сергея: “Place Sainte-Catherine 22 Grimbergen Cafe стол 19-30”.
– О, кажется наши парни решили сжалиться над нами и зовут нас на ужин.
***
Честно говоря, он и не надеялся, что ему сегодня повезет. Впрочем, можно ли считать это везением? О торговце на Жё дю Баль ему сказали, что тот может знать что-нибудь про разыскиваемую куклу. Может знать. А может и не знать. И бывает на рынке старик не часто - обычно в первую или вторую субботу месяца. Значит, надо быть готовым провести тут две недели, а может и больше. На самом деле задержаться еще на дольше возможности у него не было. Но ничего, при необходимости он приедет еще раз. И еще. Столько, сколько потребуется.
И все-таки ему повезло. Даже больше, чем он рассчитывал, но, увы, меньше, чем могло бы. Старик на рынок пришел и информацией располагал. Хуже того, он, судя по всему, располагал и разыскиваемой вещью, но умудрился только что ее продать. Да-да, именно такую, как мсье описывает. Очень, очень похоже. Кто купил? Две молодые девицы, иностранки. Нет, он понятия не имеет, откуда они, он в языках-то не разбирается. Как выглядели? Невысокие, ниже мсье будут. Одна худая, невзрачная, волосы светлые и короткие. Другая в теле, есть за что пощупать, уж он бы с ней замутил, будь он помоложе. Кудрей много, не брюнетка, но темная. Куда пошли? Да вроде вон в ту сторону. О, мсье очень щедр!
Дождь опять усилился. Надо бы где-нибудь сесть и обдумать услышанное, решить, что делать дальше. Он зашел в первое же попавшееся кафе, снял плащ, заказал себе кофе и огляделся. И замер, увидев за соседним столом двух молодых женщин: коротко стриженную худую блондинку и аппетитную пышку с темными, отдающими рыжиной кудрями. Старик был прав: он бы тоже с такой замутил.
Все это могло быть простым совпадением: мало ли на свете невысоких блондинок и фигуристых шатенок? Но ему сегодня определенно везло: они обсуждали только что купленную куклу. Более того, обсуждали на русском. Удача? Пожалуй. Впрочем, Россия большая. Если они, конечно, из России. Русскоговорящих в мире много. На Беларусь и Украину он бы не поставил - по речи не похоже. Но где гарантия, что у подружек российские паспорта, а не израильские дарконы, например? Пышногрудую он вполне может представить на фоне Синайской пустыни в военной форме и с винтовкой. И что ему сейчас лучше сделать? Подойти познакомиться? Спросить про куклу? Попытаться ее перекупить?
Официант наконец-то принес кофе, и он сразу расплатился, чтобы иметь возможность уйти в любой момент. Правильно сделал: девицы тоже подозвали официанта и попросили счет.
Он выдержал минутную паузу, прежде чем покинуть кафе и последовать за теми, кто теперь был так ему нужен. Через окно он видел, в какую сторону направились девушки. Когда он вышел на улицу, они как раз погружались в толпу японских туристов. И тут удача ему изменила. Японцы словно бы растворили его конкуренток в себе. Он прошел сквозь толпу, но позади нее на улице никого не было. Так быстро уйти они не могли. Но он на всякий случай добежал до конца улицы и посмотрел направо и налево: блондинки и пышки нигде не было. Он прошагал по узкой улице обратно до конца - японцы уже успели ее покинуть, - осмотрелся. Могли ли они куда-то зайти? Могли. Но куда? Он ждал еще минут пятнадцать-двадцать, но девицы так и не появились. Он разозлился. Черт! Все было так близко! Практически в его руках! И где искать теперь? Впрочем, сказал он сам себе, если ему так повезло сегодня один раз, то, несомненно, повезет еще. Иррациональная, конечно, уверенность. Но он чувствует, что они еще встретятся.
Он оказался прав. Ему действительно повезло уже тем же вечером. Сидя у барной стойки в Гримберген Кафе, куда он зашел поужинать, он увидел в зале за одним из столиков уже известных ему двух девиц. Но поистине крупным везением было то, что с одним из сопровождавших их мужчин он был хорошо знаком лично. К счастью, тот сидел спиной к стойке и был полностью увлечен беседой. Сделав глубокий вдох и выдох, он поборол порыв подойти к столику и завести разговор. Все позже и не здесь. Теперь нет никакой необходимости гадать на кофейной гуще. Они спокойно пересекутся и пообщаются в Москве. Оставив бармену приличные чаевые, он покинул кафе.
Антверпен
***
Последний вечер в Брюсселе определенно удался. Парни бросили жребий, кому вести машину в Антверпен, и в итоге пьяны были все, кроме Макса: сломанная зубочистка досталась именно ему. Гештальт с писающим городом тоже закрылся: после ужина парни провели нас и к писающему мальчику, и к девочке, и даже к собаке. У последней долго фотографировались Серега с Маринкой, по очереди задирая ноги - кто выше.
– Хорошо, что они не задержались у предыдущих статуй, - мрачно сказал Макс. Я представила Сергея, отзеркаливающего писающего мальчика, и Маринку, присевшую рядом с девочкой, и решила, Макс прав - это было бы уже слишком. А если эти двое сейчас по пьяни переведут дружеские отношения в горизонтальную плоскость… Впрочем, они не дети, а я Маринке не дуэнья.
До отеля мы дошли пешком. Пивной хмель почти выветрился. У входа Маринка задержалась, чтобы покурить. Сергей сказал, что как приличный человек должен составить ей компанию. Мы с Максом взяли на стойке ключи и пошли к лифту.
Долго ли поднимается старый маленький лифт на третий этаж из пяти? Я вдруг подумала, что за время поездки мы с Максом впервые оказались вдвоем наедине - не только без Сергея и Марины, а вообще без других людей вокруг. Я смотрела на него, он на меня. Целоваться мы начали, как только вышли из лифта. Мысль, что перед подругой как-то неудобно, не успела даже толком оформиться. Кажется, дуэнья была нужна мне самой.
– В чей номер? - выдохнул мне в ухо Макс и тут же сам ответил: – В наш. Так проще.
Не знаю, что вдруг на меня нашло, но даже если бы он сейчас предложил мне быстро перепихнуться рядом на лестнице, я б, наверное, не отказалась. И плевать мне на Марину - они сейчас с Сергеем тоже не проблемы мировой экономики обсуждают. Но звук остановившегося на нашем этаже лифта вернул меня в реальный мир. Какие номера? Какой секс? Нам еще неделю всем вместе тусоваться! Самое то нарушить сейчас все внезапным интимом, который то ли выльется во что-то, то ли, что скорее всего, с завтрашнего утра станет поводом избегать друг друга и отводить при встрече глаза. Был б это последний день отдыха - я бы, пожалуй, уже снимала с Макса штаны, неважно, в чьем номере.
