— Пойдёт?
— Слишком неброско, на мой вкус, но ты еще научишься. Да и не самый важный момент у нас сегодня. — Лалия вдруг пристально взглянула на Лин. — А эта твоя простыня… Способ защиты или привычка быть одетой в любой ситуации?
— Привычка не завтракать голой? — предложила свой вариант Лин. — Тем более — не у себя всё-таки.
— Не завтракать голой даже с человеком, которого хочешь? И который явно не прочь был растянуть твой завтрак как можно дольше? Что тут происходило вообще? Смесь запахов убийственная, — Лалия выразительно закатила глаза и помахала перед лицом ладонью. — Но вы, как я вижу, предпочли страдать и упиваться кофе вместо того, чтобы провести время с пользой.
— Он сказал, что торопится. А если бы не торопился — знает же, что всегда может меня раздеть.
— Он-то может что угодно. Например, полчаса прилично беседовать с анхой в простыне, с которой только что провел бурную ночь. А вот что можешь ты, это нам еще предстоит выяснить. Ты в купальне была или не успела? Вон та дверь, — Лалия махнула в сторону двух одинаковых дверей. — Правая. Я подожду.
Ухнув с головой в горячую душистую воду, Лин поморщилась: намёки Лалии были понятны и близки, но не могла же она настаивать, если Асир явно дал понять: «Не сейчас»? Или могла? И тот всего лишь предпочёл бы увидеть более явную инициативу? Пожалуй, сегодняшним утром такое было бы вполне объяснимо. А вот в другие дни… Надо проверить. Потому что, если припомнить кое-какие моменты их встреч — Асиру и правда нравилось, когда Лин откровенно показывала желание.
А Лалия, судя по всему, и в самом деле… как там Асир сказал? Выбрала ее? Лин хмыкнула. По большому счету, ей было все равно, на какие именно причины намекал владыка, и опасно или нет верить Лалии, не зная всех этих причин. Одну она знала точно — Лалия беспокоится об Асире. Лин тоже о нём беспокоится, а еще она единственная анха в серале, которая не согласится на другого кродаха, и Лалия об этом знает. Достаточное основание верить — для начала. Хотя причин доверять полностью у Лалии нет. Наверняка устроит еще не одну проверку, да и вообще будет следить. И правильно. Лучше лишняя бдительность, чем лишние удачные покушения, это агент Линтариена могла утверждать со всей ответственностью.
Долго отмокать она не стала — не было настроения. Вышла из купальни, на этот раз и не думая о том, чтобы прикрыться — зачем заматываться в полотенце, если все равно сейчас одеваться? Лалия, сидя за столиком, что-то жевала, кивнула, будто сама себе, сполоснула пальцы в чаше с водой.
— Да, думаю, такой вид владыка оценил бы с большим вдохновением. Одевайся, после поговорим. Отвечу на любые вопросы, на которые не успел ответить Джанах.
Лин быстро натянула шаровары и рубашку, повязала широкий, звенящий подвесками пояс, поморщилась, встряхнув накидку: носить их с той же непринужденностью, что анхи сераля, у нее пока не получалось.
— Джанах рассказал много интересного. Но только общеизвестные сведения. А в политике, насколько я знаю, важны как раз не общеизвестные, а нюансы. «Для узкого круга», так? В общем, начни с того, что я обязательно должна учитывать. Что делать и чего не делать. И, — она поймала взгляд Лалии и понизила голос почти до шепота, — кого отслеживать в плане безопасности владыки. Лишним не станет, я думаю, а этому, в отличие от прочего, меня хотя бы учили.
— Только не других владык. Что бы ни происходило между ними, на жизнь Асира они покушаться не станут. Хотя бы своими руками. Клятва крови, помнишь? Звучит пафосно, но никому не хочется распрощаться с жизнью в мучениях, покусившись на кровного брата. Другое дело, что чужими руками может воспользоваться кто угодно. Но опять же, не думаю, что до этого дойдет. У нашего владыки есть гораздо более актуальные враги, которые пока еще не приносили никаких клятв. Но во дворце никого из них нет. Пока нет. Скоро объявятся — с извинениями. И вот тогда мы повеселимся, — Лалия хищно улыбнулась, явно предвкушая это самое веселье. — Владыки же… Союз с Имхарой выгоден всем, но некоторые хотели бы значительно ограничить власть и влияние Асира. Ты еще увидишь почтенного и отвратительного Вахида, ближайший сосед после Баринтара, владыка Сафрахина. Думаю, с ним скучать не придется. Асир его терпеть не может, и это взаимно. А сейчас у нас, можно сказать, полный дворец союзников. Ну разве что Шитанар подпортит пейзаж, да и то не слишком.
Лин кивнула — слова Лалии подтверждали и в чем-то дополняли картину, сложившуюся после расспросов Джанаха.
— Союзникам, как я понимаю, не стоит безоглядно верить? Ладно. Ты меня предупреди, если… ну, если будет нужно. А пока — что я должна делать? Улыбаться, молчать и оттенять владыку?
Лалия фыркнула.
— Первые два пункта. Оттеняет он и сам себя неплохо. Можешь отвечать на вопросы. Говорить о моде-погоде, не знаю, обычно они спрашивают о незначительных вещах, но иногда могут попытаться вытянуть из твоей не слишком умной головы что-нибудь поважнее. После того, как усыпят бдительность разнообразной ерундой, разумеется. Могут предложить прогуляться под звездами исключительно с целью разглядывания местных достопримечательностей. Соглашайся. Никогда не знаешь, что полезного вытянешь ты сама. Это приятное развлечение на фоне скучнейших бесконечных обменов любезностями.
— Прогуляться под звездами? Это как — «давайте посмотрим мою коллекцию картин, но она в спальне, и придется раздеться»?
Лалия тихо рассмеялась.
— Ты так очаровательно прямолинейна. Я думаю, некоторым это понравится. Конечно, нет. Никто не покусится на твое тело, если сама не намекнешь. Владыкам ни к чему сомнительные развлечения, которые могут повлечь за собой проблемы и гнев хозяина. Тебе предложат подышать ночными розами или осмотреть знаменитый зверинец Асира. Да что угодно, чтобы понять, с кем спит и чем дышит наш почтенный владыка.
— Ты меня успокоила. Но… считаешь, я смогу больше узнать, чем выдать? С моей, как ты верно заметила, прямолинейностью и без толкового знания местных раскладов? Нет, я могу, конечно, трепаться о погоде и рассуждать о достоинствах молодых анкаров… да, зверинец, это было бы неплохо, — Лин даже не стала прятать усмешку. — Но я же и сама без понятия, на что обращать внимание.
— У тебя есть уши, так слушай ими, — Лалия небрежно повела плечом. — И глаза у тебя явно не для того, чтобы хлопать ресницами. Смотри по ситуации. Не захочешь прогуливаться — скажи, что ты валишься с ног, что у тебя болит рука, нога или задница. В общем, что угодно. Мы — анхи. Кродахи поверят в любую сказку, если ты правильно ее расскажешь. Только не вздумай никого очаровывать, очень тебя прошу. Это закончится катастрофой. Хотя… — Она замолчала, с трудом сдерживая смех. — Я бы посмотрела.
— Я похожа на идиотку? — поинтересовалась Лин. — Вроде ты уже знаешь мое отношение к «очаровывать». Да и вообще к кродахам.
— Если бы была похожа, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Но вдруг тебе покажется, что капля очарования сможет развязать особо туго завязанный язык и лучше расположить к тебе собеседника? Не забывай — кродахи чуют нас, поэтому, если не собираешься ни на кого кидаться с пикантными предложениями, лучше не стоит.
Лин невольно рассмеялась. Сказала бы она, как ее учили «развязывать туго завязанные языки», да здесь это умение все равно не пригодится.
— Я тебя поняла. Может, это и правда окажется… небезынтересно. Посмотрим.
— Баринтар, — сказала Лалия. — Очень пристальное внимание. Нариман не отлипает от Асира, потому что ему снова нужны деньги. Но у нашего владыки, насколько я знаю, есть предложение получше. Присмотри за ним. Не переключится ли его интерес на вновь прибывших. Если да, Асиру придется поторопиться. Особенно присмотрись к Азраю и Сафрахину, когда они появятся. Хотя, может, к этому времени моя недееспособность уже закончится. — Лалия всего на секунду прижала пальцы к вискам, но стало ясно, что и непринужденный тон, и привычная грация, и легкость в движениях даются ей сейчас тяжело. Да, запаха по-прежнему не было, и выглядела Лалия, как обычно, блестяще, но, присмотревшись, Лин вдруг поняла, что еще никогда не видела на ее лице столько косметики. — Что?
— Ничего. Я поняла — Баринтар, Азрай, Сафрахин. Что по остальным?
— Шитанар. Снова о нем. Владыка Латиф — двоюродный дед Сардара, и в последнее время он предпочитает об этом помнить и напоминать. Видимо, старческая сентиментальность пробудилась. Надеюсь, он не кинется на нашего уважаемого первого советника с поцелуями, иначе я опасаюсь за его здоровье.
— Сочувствую господину советнику, — фыркнула Лин. — После вязки с Хессой ему как раз не хватает старческих, то есть родственных, поцелуев. И что же стоит за сентиментальностью? Снижение ввозных пошлин?
— Расширение границ, разумеется, — хмыкнула Лалия. — Имхара граничит с Шитанаром на севере, там, где кончаются горы Нилата, причем, граничит одной из самых плодородных своих провинций. Учитывая, что в Имхаре их почти нет, сама понимаешь, Асир не слишком жаждет таких тесных родственных связей. А Сардар их не жаждет вообще.
— Прекрасно понимаю, — согласилась Лин. — Что ж — вы не воюете, но экономические замуты, в целом, те же самые. А рожа не треснет, прости за вульгарность? У Шитанара, как я помню, с плодородными землями и так все хорошо.
— И с землями, и с водами. Но ведь может быть еще лучше. Кто же откажется от перспектив?
— Жадность губит не только начинающих предпринимателей. Ладно, тут все предельно ясно. А Нилат? Дай догадаюсь — у них слишком много гор и слишком неустойчивый климат, поэтому они наверняка хотят вложить Асиру в голову свежую мысль, что Шитанар зажрался и неплохо бы поделиться его плодородными равнинами с соседями?
— Почти. Но Акиль, на мой взгляд, самый рациональный тип из всех, кого ты увидишь. Он предпочитает держать друзей близко, а врагов — еще ближе. Поэтому с Асиром они друзья, а с Латифом — друзья очень-очень близкие. Даром что Латиф лет на сорок старше. Буквально завтракать друг к другу ездят. Нилат сейчас — богатейший лепесток Ишвасы. Там есть все, а Акиль никогда не боялся новых идей и никогда не любил давать в долг.
— И мне придётся держаться с ним особенно осторожно, когда вскроется, откуда я такая взялась…
Лалия кивнула.
— Ты была на ярмарке. И видела торговцев оружием, я знаю. Так вот, почти все оружие делают в Нилате. Все самое новое и самое смертоносное. И не только оружие. Разного рода механизмы, часы. Дамбы и насосы — в Нилате очень много воды, даже слишком много, с ней приходится что-то делать. А Акиль, как я сказала, не боится новых идей — поэтому то, с чем другие боролись бы, он использует. А значит — не только насосы. Водяные мельницы и водяные приводы для ткацких и токарных станков — это то, о чем известно всей Ишвасе. А наш уважаемый тайный советник, — Лалия тонко улыбнулась, — раздобыл рисунок корабля, который плавает без парусов, на водяном двигателе. Труба и дым, очень странно смотрится.
— Паровой двигатель, — протянула Лин. — Ого! Я поняла. Это у вас передний край технологий.
— Акиль всегда поддерживал Асира, думаю, ты понимаешь, почему. Ему не нужен мир, погрязший в старье. Старых традициях, старых приспособлениях, старых законах. Можешь поговорить о нем с владыкой. Он расскажет больше. На завтрак друг к другу они, конечно, не ездят, но довольно часто обмениваются письмами. К тому же они ровесники. И восхождение на престол Акиля тоже не обошлось без кровавых восстаний.
— Я присмотрюсь к нему. На сегодня все? Или и об остальных заодно расскажешь?
— Рассказала бы, но нам уже пора. — Лалия поднялась, откинула волосы за спину и вздернула подбородок, мгновенно преображаясь. Теперь она смотрела на Лин сверху вниз, внимательно и оценивающе. — Ты готова?
— Думаю, да. — Внятная, достоверная, освещающая текущие расклады информация выбила из головы страхи и проблемы. Лин улыбнулась — она шла работать и чувствовала себя, несмотря на чужой мир и высокое общество, вполне в своей стихии.
Ученые говорят, что история имеет свойство повторяться. Лин мало интересовалась наукой, зато точно знала, что повторяться имеют свойство дурацкие, неприятные или напряженные ситуации. Сейчас она как будто вновь оказалась на том самом празднике, после которого… Лин сглотнула и усилием воли отогнала пугающую мысль. Уж повторения того кошмара она всеми силами постарается не допустить. И наверняка не только она.
А пока — Лин сидела на подушке у ног владыки, рядом восседала Лалия, как всегда изящная, неотразимая и холодно-недоступная, а взгляды всего сераля скрещивались не на посольстве, которое как раз сейчас вручало дары, и даже не на владыке, принимающем заверения в дружбе, а на «трущобной выскочке». И если бы эти взгляды могли испепелять, то Лин давно превратилась бы в кучку пепла, чтобы освободить место временной фаворитки для кого-нибудь более достойного.
Сама Лин смотрела на посольства. Очень внимательно. Но взоры «сестер по сералю» ощущала ясно, тем самым шестым чувством, которое помогало выжить в своих, родных и теперь навсегда недоступных Трущобах — сначала в детстве, позже — в качестве агента охранки.
А в посольствах была одна странность. Лин сразу опознала Джада, владыку Харитии, и Акиля из Нилата — жилистого, подтянутого, с пронзительным взглядом, ровесника Асира. Обнялись эти двое и правда как друзья, крепко, без излишней демонстрации, и всего раз. Асир сказал негромко, будто не для всех:
— Лалию ты знаешь. Вторая — Линтариена.
Лалию Акиль приветствовал крайне сдержанно — на что та подняла бровь в показном изумлении, как будто за этой сдержанностью стояла целая история. Что касается Лин, ее нилатец лишь окинул внимательным, словно взвешивающим взглядом и слегка кивнул.
Но вот никакого старого Латифа, который, по словам Лалии, пил с Акилем чай, не было и в помине. Вместо него шитанарское посольство вел молодой кродах, на первый взгляд — ровесник Лин. Назвать его владыкой почему-то не поворачивался язык. Слишком живой взгляд, слишком непосредственное, открытое выражение лица. Даже улыбка, кажется, вот-вот прорвется сквозь приличествующую случаю торжественную маску. Лин готова была спорить на что угодно — он впервые в Имхаре, впервые в таком блестящем обществе, а может, и из своего Шитанара прежде не выезжал. И мастер Джанах ни о ком похожем не упоминал.
Переворот там, что ли, случился, в их Шитанаре?!
Лин бросила быстрый вопросительный взгляд на Лалию. Та заметила, слегка повела плечом — то ли «не знаю», то ли «все позже».
Шитанарец поклонился Асиру как равный равному — эти нюансы Лин уже научилась определять.
— Владыка Асир, да будут долгими твои дни. Я Назиф, внучатый племянник владыки Латифа, да будут добры к нему воды Шитанара.
— И равнины Шитанара да хранят память о нем, — продолжил Асир, поднимаясь.
Назиф молча склонил рыжую голову.
Несколько ударов сердца в зале царила тишина настолько глубокая, что слышен был шелест одежд и яростное жужжание залетевшей с улицы мухи.
— Дурные вести, — наконец заговорил Асир. — Но воды Шитанара, как и пески Имхары, утекают в вечность вместе с нашим временем, и мы над этим не властны. Назиф, сын Дамира, верно? Память твоего отца мы когда-то так же почтили в Шитанаре. Я рад приветствовать тебя в Имхаре. Но могу ли называть владыкой? Владыка Латиф успел передать наследие?
— Слишком неброско, на мой вкус, но ты еще научишься. Да и не самый важный момент у нас сегодня. — Лалия вдруг пристально взглянула на Лин. — А эта твоя простыня… Способ защиты или привычка быть одетой в любой ситуации?
— Привычка не завтракать голой? — предложила свой вариант Лин. — Тем более — не у себя всё-таки.
— Не завтракать голой даже с человеком, которого хочешь? И который явно не прочь был растянуть твой завтрак как можно дольше? Что тут происходило вообще? Смесь запахов убийственная, — Лалия выразительно закатила глаза и помахала перед лицом ладонью. — Но вы, как я вижу, предпочли страдать и упиваться кофе вместо того, чтобы провести время с пользой.
— Он сказал, что торопится. А если бы не торопился — знает же, что всегда может меня раздеть.
— Он-то может что угодно. Например, полчаса прилично беседовать с анхой в простыне, с которой только что провел бурную ночь. А вот что можешь ты, это нам еще предстоит выяснить. Ты в купальне была или не успела? Вон та дверь, — Лалия махнула в сторону двух одинаковых дверей. — Правая. Я подожду.
Ухнув с головой в горячую душистую воду, Лин поморщилась: намёки Лалии были понятны и близки, но не могла же она настаивать, если Асир явно дал понять: «Не сейчас»? Или могла? И тот всего лишь предпочёл бы увидеть более явную инициативу? Пожалуй, сегодняшним утром такое было бы вполне объяснимо. А вот в другие дни… Надо проверить. Потому что, если припомнить кое-какие моменты их встреч — Асиру и правда нравилось, когда Лин откровенно показывала желание.
А Лалия, судя по всему, и в самом деле… как там Асир сказал? Выбрала ее? Лин хмыкнула. По большому счету, ей было все равно, на какие именно причины намекал владыка, и опасно или нет верить Лалии, не зная всех этих причин. Одну она знала точно — Лалия беспокоится об Асире. Лин тоже о нём беспокоится, а еще она единственная анха в серале, которая не согласится на другого кродаха, и Лалия об этом знает. Достаточное основание верить — для начала. Хотя причин доверять полностью у Лалии нет. Наверняка устроит еще не одну проверку, да и вообще будет следить. И правильно. Лучше лишняя бдительность, чем лишние удачные покушения, это агент Линтариена могла утверждать со всей ответственностью.
Долго отмокать она не стала — не было настроения. Вышла из купальни, на этот раз и не думая о том, чтобы прикрыться — зачем заматываться в полотенце, если все равно сейчас одеваться? Лалия, сидя за столиком, что-то жевала, кивнула, будто сама себе, сполоснула пальцы в чаше с водой.
— Да, думаю, такой вид владыка оценил бы с большим вдохновением. Одевайся, после поговорим. Отвечу на любые вопросы, на которые не успел ответить Джанах.
Лин быстро натянула шаровары и рубашку, повязала широкий, звенящий подвесками пояс, поморщилась, встряхнув накидку: носить их с той же непринужденностью, что анхи сераля, у нее пока не получалось.
— Джанах рассказал много интересного. Но только общеизвестные сведения. А в политике, насколько я знаю, важны как раз не общеизвестные, а нюансы. «Для узкого круга», так? В общем, начни с того, что я обязательно должна учитывать. Что делать и чего не делать. И, — она поймала взгляд Лалии и понизила голос почти до шепота, — кого отслеживать в плане безопасности владыки. Лишним не станет, я думаю, а этому, в отличие от прочего, меня хотя бы учили.
— Только не других владык. Что бы ни происходило между ними, на жизнь Асира они покушаться не станут. Хотя бы своими руками. Клятва крови, помнишь? Звучит пафосно, но никому не хочется распрощаться с жизнью в мучениях, покусившись на кровного брата. Другое дело, что чужими руками может воспользоваться кто угодно. Но опять же, не думаю, что до этого дойдет. У нашего владыки есть гораздо более актуальные враги, которые пока еще не приносили никаких клятв. Но во дворце никого из них нет. Пока нет. Скоро объявятся — с извинениями. И вот тогда мы повеселимся, — Лалия хищно улыбнулась, явно предвкушая это самое веселье. — Владыки же… Союз с Имхарой выгоден всем, но некоторые хотели бы значительно ограничить власть и влияние Асира. Ты еще увидишь почтенного и отвратительного Вахида, ближайший сосед после Баринтара, владыка Сафрахина. Думаю, с ним скучать не придется. Асир его терпеть не может, и это взаимно. А сейчас у нас, можно сказать, полный дворец союзников. Ну разве что Шитанар подпортит пейзаж, да и то не слишком.
Лин кивнула — слова Лалии подтверждали и в чем-то дополняли картину, сложившуюся после расспросов Джанаха.
— Союзникам, как я понимаю, не стоит безоглядно верить? Ладно. Ты меня предупреди, если… ну, если будет нужно. А пока — что я должна делать? Улыбаться, молчать и оттенять владыку?
Лалия фыркнула.
— Первые два пункта. Оттеняет он и сам себя неплохо. Можешь отвечать на вопросы. Говорить о моде-погоде, не знаю, обычно они спрашивают о незначительных вещах, но иногда могут попытаться вытянуть из твоей не слишком умной головы что-нибудь поважнее. После того, как усыпят бдительность разнообразной ерундой, разумеется. Могут предложить прогуляться под звездами исключительно с целью разглядывания местных достопримечательностей. Соглашайся. Никогда не знаешь, что полезного вытянешь ты сама. Это приятное развлечение на фоне скучнейших бесконечных обменов любезностями.
— Прогуляться под звездами? Это как — «давайте посмотрим мою коллекцию картин, но она в спальне, и придется раздеться»?
Лалия тихо рассмеялась.
— Ты так очаровательно прямолинейна. Я думаю, некоторым это понравится. Конечно, нет. Никто не покусится на твое тело, если сама не намекнешь. Владыкам ни к чему сомнительные развлечения, которые могут повлечь за собой проблемы и гнев хозяина. Тебе предложат подышать ночными розами или осмотреть знаменитый зверинец Асира. Да что угодно, чтобы понять, с кем спит и чем дышит наш почтенный владыка.
— Ты меня успокоила. Но… считаешь, я смогу больше узнать, чем выдать? С моей, как ты верно заметила, прямолинейностью и без толкового знания местных раскладов? Нет, я могу, конечно, трепаться о погоде и рассуждать о достоинствах молодых анкаров… да, зверинец, это было бы неплохо, — Лин даже не стала прятать усмешку. — Но я же и сама без понятия, на что обращать внимание.
— У тебя есть уши, так слушай ими, — Лалия небрежно повела плечом. — И глаза у тебя явно не для того, чтобы хлопать ресницами. Смотри по ситуации. Не захочешь прогуливаться — скажи, что ты валишься с ног, что у тебя болит рука, нога или задница. В общем, что угодно. Мы — анхи. Кродахи поверят в любую сказку, если ты правильно ее расскажешь. Только не вздумай никого очаровывать, очень тебя прошу. Это закончится катастрофой. Хотя… — Она замолчала, с трудом сдерживая смех. — Я бы посмотрела.
— Я похожа на идиотку? — поинтересовалась Лин. — Вроде ты уже знаешь мое отношение к «очаровывать». Да и вообще к кродахам.
— Если бы была похожа, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Но вдруг тебе покажется, что капля очарования сможет развязать особо туго завязанный язык и лучше расположить к тебе собеседника? Не забывай — кродахи чуют нас, поэтому, если не собираешься ни на кого кидаться с пикантными предложениями, лучше не стоит.
Лин невольно рассмеялась. Сказала бы она, как ее учили «развязывать туго завязанные языки», да здесь это умение все равно не пригодится.
— Я тебя поняла. Может, это и правда окажется… небезынтересно. Посмотрим.
— Баринтар, — сказала Лалия. — Очень пристальное внимание. Нариман не отлипает от Асира, потому что ему снова нужны деньги. Но у нашего владыки, насколько я знаю, есть предложение получше. Присмотри за ним. Не переключится ли его интерес на вновь прибывших. Если да, Асиру придется поторопиться. Особенно присмотрись к Азраю и Сафрахину, когда они появятся. Хотя, может, к этому времени моя недееспособность уже закончится. — Лалия всего на секунду прижала пальцы к вискам, но стало ясно, что и непринужденный тон, и привычная грация, и легкость в движениях даются ей сейчас тяжело. Да, запаха по-прежнему не было, и выглядела Лалия, как обычно, блестяще, но, присмотревшись, Лин вдруг поняла, что еще никогда не видела на ее лице столько косметики. — Что?
— Ничего. Я поняла — Баринтар, Азрай, Сафрахин. Что по остальным?
— Шитанар. Снова о нем. Владыка Латиф — двоюродный дед Сардара, и в последнее время он предпочитает об этом помнить и напоминать. Видимо, старческая сентиментальность пробудилась. Надеюсь, он не кинется на нашего уважаемого первого советника с поцелуями, иначе я опасаюсь за его здоровье.
— Сочувствую господину советнику, — фыркнула Лин. — После вязки с Хессой ему как раз не хватает старческих, то есть родственных, поцелуев. И что же стоит за сентиментальностью? Снижение ввозных пошлин?
— Расширение границ, разумеется, — хмыкнула Лалия. — Имхара граничит с Шитанаром на севере, там, где кончаются горы Нилата, причем, граничит одной из самых плодородных своих провинций. Учитывая, что в Имхаре их почти нет, сама понимаешь, Асир не слишком жаждет таких тесных родственных связей. А Сардар их не жаждет вообще.
— Прекрасно понимаю, — согласилась Лин. — Что ж — вы не воюете, но экономические замуты, в целом, те же самые. А рожа не треснет, прости за вульгарность? У Шитанара, как я помню, с плодородными землями и так все хорошо.
— И с землями, и с водами. Но ведь может быть еще лучше. Кто же откажется от перспектив?
— Жадность губит не только начинающих предпринимателей. Ладно, тут все предельно ясно. А Нилат? Дай догадаюсь — у них слишком много гор и слишком неустойчивый климат, поэтому они наверняка хотят вложить Асиру в голову свежую мысль, что Шитанар зажрался и неплохо бы поделиться его плодородными равнинами с соседями?
— Почти. Но Акиль, на мой взгляд, самый рациональный тип из всех, кого ты увидишь. Он предпочитает держать друзей близко, а врагов — еще ближе. Поэтому с Асиром они друзья, а с Латифом — друзья очень-очень близкие. Даром что Латиф лет на сорок старше. Буквально завтракать друг к другу ездят. Нилат сейчас — богатейший лепесток Ишвасы. Там есть все, а Акиль никогда не боялся новых идей и никогда не любил давать в долг.
— И мне придётся держаться с ним особенно осторожно, когда вскроется, откуда я такая взялась…
Лалия кивнула.
— Ты была на ярмарке. И видела торговцев оружием, я знаю. Так вот, почти все оружие делают в Нилате. Все самое новое и самое смертоносное. И не только оружие. Разного рода механизмы, часы. Дамбы и насосы — в Нилате очень много воды, даже слишком много, с ней приходится что-то делать. А Акиль, как я сказала, не боится новых идей — поэтому то, с чем другие боролись бы, он использует. А значит — не только насосы. Водяные мельницы и водяные приводы для ткацких и токарных станков — это то, о чем известно всей Ишвасе. А наш уважаемый тайный советник, — Лалия тонко улыбнулась, — раздобыл рисунок корабля, который плавает без парусов, на водяном двигателе. Труба и дым, очень странно смотрится.
— Паровой двигатель, — протянула Лин. — Ого! Я поняла. Это у вас передний край технологий.
— Акиль всегда поддерживал Асира, думаю, ты понимаешь, почему. Ему не нужен мир, погрязший в старье. Старых традициях, старых приспособлениях, старых законах. Можешь поговорить о нем с владыкой. Он расскажет больше. На завтрак друг к другу они, конечно, не ездят, но довольно часто обмениваются письмами. К тому же они ровесники. И восхождение на престол Акиля тоже не обошлось без кровавых восстаний.
— Я присмотрюсь к нему. На сегодня все? Или и об остальных заодно расскажешь?
— Рассказала бы, но нам уже пора. — Лалия поднялась, откинула волосы за спину и вздернула подбородок, мгновенно преображаясь. Теперь она смотрела на Лин сверху вниз, внимательно и оценивающе. — Ты готова?
— Думаю, да. — Внятная, достоверная, освещающая текущие расклады информация выбила из головы страхи и проблемы. Лин улыбнулась — она шла работать и чувствовала себя, несмотря на чужой мир и высокое общество, вполне в своей стихии.
ГЛАВА 6
Ученые говорят, что история имеет свойство повторяться. Лин мало интересовалась наукой, зато точно знала, что повторяться имеют свойство дурацкие, неприятные или напряженные ситуации. Сейчас она как будто вновь оказалась на том самом празднике, после которого… Лин сглотнула и усилием воли отогнала пугающую мысль. Уж повторения того кошмара она всеми силами постарается не допустить. И наверняка не только она.
А пока — Лин сидела на подушке у ног владыки, рядом восседала Лалия, как всегда изящная, неотразимая и холодно-недоступная, а взгляды всего сераля скрещивались не на посольстве, которое как раз сейчас вручало дары, и даже не на владыке, принимающем заверения в дружбе, а на «трущобной выскочке». И если бы эти взгляды могли испепелять, то Лин давно превратилась бы в кучку пепла, чтобы освободить место временной фаворитки для кого-нибудь более достойного.
Сама Лин смотрела на посольства. Очень внимательно. Но взоры «сестер по сералю» ощущала ясно, тем самым шестым чувством, которое помогало выжить в своих, родных и теперь навсегда недоступных Трущобах — сначала в детстве, позже — в качестве агента охранки.
А в посольствах была одна странность. Лин сразу опознала Джада, владыку Харитии, и Акиля из Нилата — жилистого, подтянутого, с пронзительным взглядом, ровесника Асира. Обнялись эти двое и правда как друзья, крепко, без излишней демонстрации, и всего раз. Асир сказал негромко, будто не для всех:
— Лалию ты знаешь. Вторая — Линтариена.
Лалию Акиль приветствовал крайне сдержанно — на что та подняла бровь в показном изумлении, как будто за этой сдержанностью стояла целая история. Что касается Лин, ее нилатец лишь окинул внимательным, словно взвешивающим взглядом и слегка кивнул.
Но вот никакого старого Латифа, который, по словам Лалии, пил с Акилем чай, не было и в помине. Вместо него шитанарское посольство вел молодой кродах, на первый взгляд — ровесник Лин. Назвать его владыкой почему-то не поворачивался язык. Слишком живой взгляд, слишком непосредственное, открытое выражение лица. Даже улыбка, кажется, вот-вот прорвется сквозь приличествующую случаю торжественную маску. Лин готова была спорить на что угодно — он впервые в Имхаре, впервые в таком блестящем обществе, а может, и из своего Шитанара прежде не выезжал. И мастер Джанах ни о ком похожем не упоминал.
Переворот там, что ли, случился, в их Шитанаре?!
Лин бросила быстрый вопросительный взгляд на Лалию. Та заметила, слегка повела плечом — то ли «не знаю», то ли «все позже».
Шитанарец поклонился Асиру как равный равному — эти нюансы Лин уже научилась определять.
— Владыка Асир, да будут долгими твои дни. Я Назиф, внучатый племянник владыки Латифа, да будут добры к нему воды Шитанара.
— И равнины Шитанара да хранят память о нем, — продолжил Асир, поднимаясь.
Назиф молча склонил рыжую голову.
Несколько ударов сердца в зале царила тишина настолько глубокая, что слышен был шелест одежд и яростное жужжание залетевшей с улицы мухи.
— Дурные вести, — наконец заговорил Асир. — Но воды Шитанара, как и пески Имхары, утекают в вечность вместе с нашим временем, и мы над этим не властны. Назиф, сын Дамира, верно? Память твоего отца мы когда-то так же почтили в Шитанаре. Я рад приветствовать тебя в Имхаре. Но могу ли называть владыкой? Владыка Латиф успел передать наследие?
