Когда он был влюблен в снежную ведьму, которая носила под сердцем его ребенка. Почему-то он верил тогда, что этот ребенок свяжет их. Впрочем, Ульрика тоже верила, вот только каждый из них думал, что не он, а другой оставит навсегда свой мир, пожертвует привычной жизнью ради общего будущего.
Потом, когда Ульрика разбила эти мечты, когда отняла у него дочь… нет, он не возненавидел женщин, но настолько близко в свою жизнь и к своему сердцу не подпускал их больше никогда. Впрочем, было ли и тогда то самое “близко”? Когда ты молод и неопытен, легко принять влюбленность за любовь.
— Леонора рассказывала вам о своей матери? — спросил он, не зная, как еще подойти к ответу, который и для него самого оказался неожиданно сложным.
— Суть я знаю, — кивнула Эрдбирен.
— Ульрика поставила меня перед выбором: она или все остальное, чем я жил и живу. Она хотела себе всего меня. Она именно так понимала любовь. Не думаю, что сейчас и вам, и мне важны те представления о браке, которые были у меня тогда. Я был молод и… если не глуп, то уж точно неопытен. А после… Нет, я не задумывался о женитьбе. Я искал дочь. Поэтому ответ на ваш вопрос мне придется искать, видимо, вместе с вами. Но одно могу сказать сразу. Моя жена должна смириться с тем, что на первом месте в моей жизни — Стормберг. Всегда, что бы ни случилось.
— Наверное, мне никогда не пришло бы в голову пытаться перевесить целое королевство, — произнесла Эрдбирен задумчиво. — Хорошо. Кажется, главное я поняла. Может быть, вы расскажете немного о ваших привычках и желаниях? Например, стоит ли ждать вас к завтраку или к ужину? Нужно ли мне сообщать вам о своих передвижениях или планах? Хотите ли вы моего общества или предпочтете, чтобы я держалась подальше и не отвлекала вас от дел по собственной инициативе?
Астор невольно рассмеялся вставшей перед глазами картинке: Эрдбирен в форме тайной службы, вытянувшаяся перед ним в струнку с вопросом: “Вызывали, ваше сиятельство?”
— Не искушайте меня. “Не отвлекать от дел” и “держаться подальше” — звучит крайне заманчиво, но… это неправильно. Не скрою, я не хочу менять устоявшиеся привычки, но жена — не вещь, которую можно хранить в сейфе между визитами и приемами. И не подчиненный, которому я имею право отдавать приказы. Давайте договоримся так: вы, разумеется, можете прийти ко мне в любой момент, но, если я буду занят чем-то действительно важным и не смогу отвлечься и уделить вам внимание, встретите это с пониманием. Что касается завтраков, и ужинов, и даже обедов — я рад буду разделить их с вами, но учтите, что не всегда это окажется возможным. Будьте готовы к тому, что я могу исчезнуть в любой момент, не предупредив. Не потому что не желаю предупредить, а потому что дорога каждая минута. Так что, если меня не окажется дома к завтраку или ужину, лучше не ждите, а то рискуете остаться голодной.
Он помолчал, хмурясь, обдумывая мысль, которую должен был бы принять во внимание раньше, но почему-то осознал только теперь.
— Относительно ваших планов и передвижений. Скажите, Рена, как у вас с боевой магией? С самозащитой?
— От отряда боевых магов не отобьюсь, но постоять за себя я могу. На севере, насколько я поняла, нравы гораздо суровее, чем в центральных землях. Любая северянка учится обращаться с оружием с детства, еще до того, как в ней пробуждается магия.
— Хорошо, — кивнул Астор. — Сегодня, пожалуй, уже поздно для такого, но завтра я хотел бы посмотреть на ваши умения. Ах да, прием, — поморщился он. — Значит, послезавтра. В любом случае, держите ваше излюбленное оружие при себе, когда отправляетесь прогуляться. Возможно, имеет смысл подумать и о сигнальном артефакте. Я не жду для вас опасностей в столице, иначе без разговоров выделил бы охрану, но случается всякое.
Он попытался поймать за хвост еще одну слишком верткую мысль, но та ускользнула, оставив взамен смутное недовольство собой, как будто не учел чего-то совершенно очевидного. Слишком насыщенный день. И слишком отвлекающий фактор прямо перед ним! Закатные лучи путаются в пушистых волосах, золотят белую кожу, отчетливо видно, как бьется на тонкой шее жилка, и неожиданно сложно гнать от себя желание проверить, насколько эта шея чувствительна к поцелуям.
— Кофе? — спросил он. — Или есть еще какие-то срочные вопросы?
— Есть один, — Эрдбирен внезапно отвернулась от него, как будто вдруг вспомнив про сад. Вот только напряжение в голосе подсказывало, что дело не в клумбах, а в чем-то важном для нее, возможно, личном. Но что может быть более личным, чем те смущающие любую девушку вопросы, которые она спокойно с ним обсуждала? Не только не отводя взгляда, но, наоборот, с откровенным интересом всматриваясь в лицо, ожидая реакции?
— Спрашивайте, — подбодрил Астор.
— Он… — она замялась. — Совсем не для его сиятельства герцога Гросса, но боюсь, мне не у кого больше спросить. Завтрашний визит к ее величеству. И вечерний прием. Туда полагаются какие-то совсем особенные наряды? Я боюсь, что среди моих платьев может не оказаться подходящего. Мой большой заказ к свадьбе еще не готов. Мы с госпожой Лорье ориентировались на прежнюю дату.
— Давайте посмотрим. — Вряд ли Лунан оставил дочь без чего-то подходящего для дворца в гардеробе, но свадебный прием — это и в самом деле особенный повод. Нехорошо получится, если герцогиня Гросс будет чувствовать себя неловко не из-за того, что она молодая жена брата короля, а из-за неподходящего платья. — Ваш визит к королеве достаточно камерный, за него в любом случае не стоит волноваться, а если вдруг не найдется ничего для приема, у нас будет время решить вопрос.
— Спасибо, — она обернулась с нескрываемым облегчением. — Юва уже распаковала мои вещи, так что много времени это не займет. Что ж, а теперь, кажется, и впрямь пришло время для кофе.
Ночью, лежа без сна в возмутительном для молодожена одиночестве, Астор пытался подвести итоги этого длинного, богатого на события, разговоры и непривычные чувства дня. Но, вопреки всему — и многолетним привычкам, и дисциплинированному, склонному к анализу разуму, итоги подводиться не желали. Мысли то разбегались, то кружили беспорядочно, перед глазами вставала Эрдбирен: на балконе, облитая закатным солнцем, на свадебной дорожке у него на руках, доверчиво прильнувшая, мокрая и горячая, перед дверью спальни, куда Астор вежливо ее проводил, бросившая на него странный, как будто умолявший о чем-то или упрекавший в чем-то взгляд, и чуть дрогнувшим голосом пожелавшая спокойной ночи. А то вдруг снова, на грани яви и сна, представлялась она же, почему-то в парадном мундире “псов герцога”, облегающем стройную девичью фигурку так, что оставалось очень мало места для домыслов и очень много — для фантазий о том, как это все безобразие с нее снять. Какой уж тут покой!
Он пытался переключить мысли на дела, раз уж мозг не желал спать, но и с ускользнувшей неизвестной магии вигантийского галеона, и с оживившейся в Черногорье и северных лесах нечисти, и с абсолютно неприемлемых торговых предложений Арасса, о которых Арнольд сказал, что за такой наглостью наверняка что-то кроется и надо бы понять, что именно, вновь и вновь мысли сворачивали на молодую жену. На то, что она кажется удивительно разумной и спокойной, если сравнивать с молодым Лунаном. На то, что выбранные для визита к королеве и вечернего приема платья удивительно ей к лицу, хотя первое и кажется слишком простым для королевского дворца. На ее “хотите ли вы моего общества?”
В конце концов он встал, велел принести кофе в кабинет и занялся работой, не требовавшей особых умственных усилий: подписать накопившиеся счета, формально-вежливо ответить на приглашения, пожелания, просьбы, уже отобранные и отсортированные, те, которые могли некоторое время подождать ответа, но отвечать на которые он должен был собственноручно. Вся эта бумажная суета всегда его раздражала, и этот раз не стал исключением. Зато, выйдя к завтраку и встретив вопросительный взгляд жены — о боги, жены! — он мог, не покривив душой, списать заметное даже ей дурное настроение именно на бестолковую бумажную работу. Не говорить же, в самом деле, что не спал всю ночь из-за нее!
Но Эрдбирен тактично “не заметила” его хмурый вид, ограничившись легкой полуулыбкой и пожеланием доброго утра. А в поданной Кертом утренней корреспонденции обнаружилось письмо, которое мгновенно вымело из головы все лишние мысли.
Пробежав его глазами, Астор тщательно сложил лист дорогой бумаги и сказал поглядывавшей на него жене:
— Я провожу вас к королевским покоям. Вас ждет ее величество, а у меня дело к Арнольду.
— Нам нужно спешить? — уточнила Эрдбирен.
— Королева ждет вас “днем”, значит, не раньше полудня. Времени достаточно.
Она посмотрела на часы и снова улыбнулась:
— Более чем достаточно. Я еще успею немного посмотреть сад.
— Прекрасно, — одобрил Астор. Готовность жены самой себя развлечь была сейчас как нельзя кстати. — Я буду в кабинете. Керт, зайдешь за письмами в половину двенадцатого.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
К половине двенадцатого он едва успел запечатать последний конверт. Уже при Керте раскидал письма по неровным стопкам:
— Тессарду. В Дортбург. В Брионию, дипломатической почтой. Туда же, секретной. Все — срочно!
— Понял, сделаю, — без Эрдбирен в поле зрения Керт позабыл о напыщенности и вспомнил о том, что его хозяин предпочитает краткость. Ответил без поклонов и чинов и тут же, собрав конверты, торопливо вышел. А Астор так же торопливо отправился переодеваться.
Ровно в полдень они с Эрдбирен рука об руку шагнули в портал. Астор чувствовал волнение жены, но держалась та спокойно и с достоинством, как будто захаживала к королеве на чай как минимум трижды в неделю.
— Вы привыкнете, — шепнул ей на ухо, улучив момент, когда никто не мог слышать. — Увидите, Ирмина очень постарается взять вас под крылышко.
Довел до входа в покои королевы, сдал с рук на руки кучке взволнованных, трепещущих от неутоленного любопытства фрейлин и отправился к Арнольду.
Брат встретил его заинтересованным взглядом. Но, прежде чем успел спросить какую-нибудь глупость, Астор достал утреннее письмо, развернул и протянул Арнольду:
— Прочти.
Пока тот читал, Астор с нездоровым удовольствием наблюдал за сменой выражения на его обычно спокойном лице. Сдержанное любопытство. Изумление. Вспышка гнева, тут же задавленного, но оставшегося в нахмуренных бровях и потяжелевшем взгляде.
— Я не вижу подписи.
— А сам бы ты стал подписываться на его месте? Информация, сам видишь, не для всех и каждого, и к моему осведомителю она никак не должна была попасть.
— Однако попала. Ты ему веришь?
— Кому в нашем мире можно верить полностью? Я перепроверю, разумеется. Уже отдал соответствующие поручения, но, Арнольд! Если это правда…
— Повод для войны, — глухо сказал Арнольд. Прижал письмо ладонью. Как раз поверх фразы, которая наверняка ввергла его в ярость: “выкрасть одну из принцесс, дабы иметь при себе особу, безусловно ценную для торговли как со Стормбергом, так и с Эриганом”.
— Войны — с кем? — горько усмехнулся Астор. — В случае успеха этого плана все наверняка было бы выставлено как злосчастная случайность, а истинные похитители предстали бы спасителями. А еще, Арнольд… Если это ложь? Не чудовищная ошибка, а намеренная дезинформация? Если моего человека вычислили, перекупили, или он сам предал? Давай подумаем, кому выгодно рассорить нас одновременно с Эриганом и Брионией?
Арнольд покачал головой:
— Как сам ты любишь говорить, гадание на кофейной гуще. Я, даже особенно не раздумывая, назову тебе не меньше десятка тех, кому это может оказаться выгодным. А если хорошо подумаем, этот десяток, того и гляди, разрастется до полусотни. Начиная от Виганта — самый очевидный, к слову сказать, вариант, продолжая некими гипотетическими заговорщиками в той же Брионии, которые могут надеяться прийти к власти на волне народного недовольства войной, и заканчивая купеческими союзами, которые намерены нажиться на военных поставках. Не говоря уж о том, что Стормберг не готов воевать с половиной соседей сразу, и они могут осознанно толкать нас к этому в надежде оттяпать лакомый кусочек наших территорий. Нет, Астор, на столь скудных данных нельзя делать никаких выводов. Но, пожалуйста, усиль меры безопасности.
— Уже, — коротко отозвался Астор. И добавил со вздохом: — Не впадай в панику. Ты ведь знаешь, что мне не нужны такие приказы. Это я должен был тебе сказать — усилить бдительность, не отпускать девочек ни в какие гости, ни на какие представления, запретить им принимать подарки от кого бы то ни было. Объясни им, как ты умеешь, понятно и убедительно, почему такие неприятные ограничения. Они должны понимать, что это не наказание, не твоя причуда, а вопрос их жизни. И обязательно предупреди Ирмину.
На этом и распрощались. Время до приема Астор намеревался посвятить тем делам, которые пришлось отложить из-за скоропалительной свадьбы. Но сначала — наведаться в вотчину Бертрама, пропахшую целительными снадобьями, узнать, каково состояние Маркуса и можно ли уже расспросить его не в самых общих чертах, а подробно. Вдруг всплывет хоть какая-нибудь зацепка!
Но рассказ Маркуса ничего нового не дал. Разве что новый всплеск досады на ретивого, где не нужно, гвардейца. Маркус видел, как к вигантийскому галеону отплыла шлюпка с лоцманом и таможенниками, и уверил, что тем не составило бы труда потянуть время: мало того, что на внешнем рейде выстроилась целая очередь торговцев к досмотру, так еще и все разгрузочные причалы были облеплены кораблями, как гнилое яблоко мухами, и самые нетерпеливые из тех, кому не досталось места, перевозили часть товара шлюпками. Идеально. И тем досаднее, что такой удобный момент пропал из-за дурного чванливого осла.
Донесения о поисках тоже не радовали, как и новости из Черногорья и Диколесья — там снова порезвились черные маги, на гарнизоны лезли темные твари, а те немногие самые упрямые жители, что еще оставались в деревнях, все-таки сорвались с обжитых мест и потянулись в спокойные срединные земли. Головная боль Арнольда — найти, куда их поселить и под чью руку отдать. Стоило бы предложить Тессарда, ему надо поднимать графство, а селяне, видевшие Эберта и его парней в деле, знающие как защитника, будут его уважать куда больше, чем кого-нибудь из чванливой не по заслугам старой аристократии.
От Тессарда мысли скакнули к Леоноре, а от нее — к Эрдбирен, и тут только Астор спохватился, что прием вот-вот начнется. Свадебный, черти б его побрали, прием, на котором появление молодой герцогини Гросс без супруга будет не только неуместным и неподобающим, но и попросту невозможным!
Пришлось бросать все и мчаться за женой. Эрдбирен, готовая к выходу, сидела прямо в портальном зале с книгой на коленях. И, похоже, сидела давно. Подняла голову, окинула неопределимым задумчивым взглядом и спросила, опережая неловкие объяснения:
— Вам ведь нужно еще переодеться?
— Это не займет много времени, — уверил Астор. В самом деле, долго ли сменить повседневный костюм на парадный? А больше ему ничего и не нужно.
Потом, когда Ульрика разбила эти мечты, когда отняла у него дочь… нет, он не возненавидел женщин, но настолько близко в свою жизнь и к своему сердцу не подпускал их больше никогда. Впрочем, было ли и тогда то самое “близко”? Когда ты молод и неопытен, легко принять влюбленность за любовь.
— Леонора рассказывала вам о своей матери? — спросил он, не зная, как еще подойти к ответу, который и для него самого оказался неожиданно сложным.
— Суть я знаю, — кивнула Эрдбирен.
— Ульрика поставила меня перед выбором: она или все остальное, чем я жил и живу. Она хотела себе всего меня. Она именно так понимала любовь. Не думаю, что сейчас и вам, и мне важны те представления о браке, которые были у меня тогда. Я был молод и… если не глуп, то уж точно неопытен. А после… Нет, я не задумывался о женитьбе. Я искал дочь. Поэтому ответ на ваш вопрос мне придется искать, видимо, вместе с вами. Но одно могу сказать сразу. Моя жена должна смириться с тем, что на первом месте в моей жизни — Стормберг. Всегда, что бы ни случилось.
Прода от 19.06.2023, 10:28
— Наверное, мне никогда не пришло бы в голову пытаться перевесить целое королевство, — произнесла Эрдбирен задумчиво. — Хорошо. Кажется, главное я поняла. Может быть, вы расскажете немного о ваших привычках и желаниях? Например, стоит ли ждать вас к завтраку или к ужину? Нужно ли мне сообщать вам о своих передвижениях или планах? Хотите ли вы моего общества или предпочтете, чтобы я держалась подальше и не отвлекала вас от дел по собственной инициативе?
Астор невольно рассмеялся вставшей перед глазами картинке: Эрдбирен в форме тайной службы, вытянувшаяся перед ним в струнку с вопросом: “Вызывали, ваше сиятельство?”
— Не искушайте меня. “Не отвлекать от дел” и “держаться подальше” — звучит крайне заманчиво, но… это неправильно. Не скрою, я не хочу менять устоявшиеся привычки, но жена — не вещь, которую можно хранить в сейфе между визитами и приемами. И не подчиненный, которому я имею право отдавать приказы. Давайте договоримся так: вы, разумеется, можете прийти ко мне в любой момент, но, если я буду занят чем-то действительно важным и не смогу отвлечься и уделить вам внимание, встретите это с пониманием. Что касается завтраков, и ужинов, и даже обедов — я рад буду разделить их с вами, но учтите, что не всегда это окажется возможным. Будьте готовы к тому, что я могу исчезнуть в любой момент, не предупредив. Не потому что не желаю предупредить, а потому что дорога каждая минута. Так что, если меня не окажется дома к завтраку или ужину, лучше не ждите, а то рискуете остаться голодной.
Он помолчал, хмурясь, обдумывая мысль, которую должен был бы принять во внимание раньше, но почему-то осознал только теперь.
— Относительно ваших планов и передвижений. Скажите, Рена, как у вас с боевой магией? С самозащитой?
— От отряда боевых магов не отобьюсь, но постоять за себя я могу. На севере, насколько я поняла, нравы гораздо суровее, чем в центральных землях. Любая северянка учится обращаться с оружием с детства, еще до того, как в ней пробуждается магия.
— Хорошо, — кивнул Астор. — Сегодня, пожалуй, уже поздно для такого, но завтра я хотел бы посмотреть на ваши умения. Ах да, прием, — поморщился он. — Значит, послезавтра. В любом случае, держите ваше излюбленное оружие при себе, когда отправляетесь прогуляться. Возможно, имеет смысл подумать и о сигнальном артефакте. Я не жду для вас опасностей в столице, иначе без разговоров выделил бы охрану, но случается всякое.
Он попытался поймать за хвост еще одну слишком верткую мысль, но та ускользнула, оставив взамен смутное недовольство собой, как будто не учел чего-то совершенно очевидного. Слишком насыщенный день. И слишком отвлекающий фактор прямо перед ним! Закатные лучи путаются в пушистых волосах, золотят белую кожу, отчетливо видно, как бьется на тонкой шее жилка, и неожиданно сложно гнать от себя желание проверить, насколько эта шея чувствительна к поцелуям.
— Кофе? — спросил он. — Или есть еще какие-то срочные вопросы?
— Есть один, — Эрдбирен внезапно отвернулась от него, как будто вдруг вспомнив про сад. Вот только напряжение в голосе подсказывало, что дело не в клумбах, а в чем-то важном для нее, возможно, личном. Но что может быть более личным, чем те смущающие любую девушку вопросы, которые она спокойно с ним обсуждала? Не только не отводя взгляда, но, наоборот, с откровенным интересом всматриваясь в лицо, ожидая реакции?
— Спрашивайте, — подбодрил Астор.
— Он… — она замялась. — Совсем не для его сиятельства герцога Гросса, но боюсь, мне не у кого больше спросить. Завтрашний визит к ее величеству. И вечерний прием. Туда полагаются какие-то совсем особенные наряды? Я боюсь, что среди моих платьев может не оказаться подходящего. Мой большой заказ к свадьбе еще не готов. Мы с госпожой Лорье ориентировались на прежнюю дату.
— Давайте посмотрим. — Вряд ли Лунан оставил дочь без чего-то подходящего для дворца в гардеробе, но свадебный прием — это и в самом деле особенный повод. Нехорошо получится, если герцогиня Гросс будет чувствовать себя неловко не из-за того, что она молодая жена брата короля, а из-за неподходящего платья. — Ваш визит к королеве достаточно камерный, за него в любом случае не стоит волноваться, а если вдруг не найдется ничего для приема, у нас будет время решить вопрос.
— Спасибо, — она обернулась с нескрываемым облегчением. — Юва уже распаковала мои вещи, так что много времени это не займет. Что ж, а теперь, кажется, и впрямь пришло время для кофе.
Прода от 21.06.2023, 11:14
Ночью, лежа без сна в возмутительном для молодожена одиночестве, Астор пытался подвести итоги этого длинного, богатого на события, разговоры и непривычные чувства дня. Но, вопреки всему — и многолетним привычкам, и дисциплинированному, склонному к анализу разуму, итоги подводиться не желали. Мысли то разбегались, то кружили беспорядочно, перед глазами вставала Эрдбирен: на балконе, облитая закатным солнцем, на свадебной дорожке у него на руках, доверчиво прильнувшая, мокрая и горячая, перед дверью спальни, куда Астор вежливо ее проводил, бросившая на него странный, как будто умолявший о чем-то или упрекавший в чем-то взгляд, и чуть дрогнувшим голосом пожелавшая спокойной ночи. А то вдруг снова, на грани яви и сна, представлялась она же, почему-то в парадном мундире “псов герцога”, облегающем стройную девичью фигурку так, что оставалось очень мало места для домыслов и очень много — для фантазий о том, как это все безобразие с нее снять. Какой уж тут покой!
Он пытался переключить мысли на дела, раз уж мозг не желал спать, но и с ускользнувшей неизвестной магии вигантийского галеона, и с оживившейся в Черногорье и северных лесах нечисти, и с абсолютно неприемлемых торговых предложений Арасса, о которых Арнольд сказал, что за такой наглостью наверняка что-то кроется и надо бы понять, что именно, вновь и вновь мысли сворачивали на молодую жену. На то, что она кажется удивительно разумной и спокойной, если сравнивать с молодым Лунаном. На то, что выбранные для визита к королеве и вечернего приема платья удивительно ей к лицу, хотя первое и кажется слишком простым для королевского дворца. На ее “хотите ли вы моего общества?”
В конце концов он встал, велел принести кофе в кабинет и занялся работой, не требовавшей особых умственных усилий: подписать накопившиеся счета, формально-вежливо ответить на приглашения, пожелания, просьбы, уже отобранные и отсортированные, те, которые могли некоторое время подождать ответа, но отвечать на которые он должен был собственноручно. Вся эта бумажная суета всегда его раздражала, и этот раз не стал исключением. Зато, выйдя к завтраку и встретив вопросительный взгляд жены — о боги, жены! — он мог, не покривив душой, списать заметное даже ей дурное настроение именно на бестолковую бумажную работу. Не говорить же, в самом деле, что не спал всю ночь из-за нее!
Но Эрдбирен тактично “не заметила” его хмурый вид, ограничившись легкой полуулыбкой и пожеланием доброго утра. А в поданной Кертом утренней корреспонденции обнаружилось письмо, которое мгновенно вымело из головы все лишние мысли.
Пробежав его глазами, Астор тщательно сложил лист дорогой бумаги и сказал поглядывавшей на него жене:
— Я провожу вас к королевским покоям. Вас ждет ее величество, а у меня дело к Арнольду.
— Нам нужно спешить? — уточнила Эрдбирен.
— Королева ждет вас “днем”, значит, не раньше полудня. Времени достаточно.
Она посмотрела на часы и снова улыбнулась:
— Более чем достаточно. Я еще успею немного посмотреть сад.
— Прекрасно, — одобрил Астор. Готовность жены самой себя развлечь была сейчас как нельзя кстати. — Я буду в кабинете. Керт, зайдешь за письмами в половину двенадцатого.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
К половине двенадцатого он едва успел запечатать последний конверт. Уже при Керте раскидал письма по неровным стопкам:
— Тессарду. В Дортбург. В Брионию, дипломатической почтой. Туда же, секретной. Все — срочно!
— Понял, сделаю, — без Эрдбирен в поле зрения Керт позабыл о напыщенности и вспомнил о том, что его хозяин предпочитает краткость. Ответил без поклонов и чинов и тут же, собрав конверты, торопливо вышел. А Астор так же торопливо отправился переодеваться.
Ровно в полдень они с Эрдбирен рука об руку шагнули в портал. Астор чувствовал волнение жены, но держалась та спокойно и с достоинством, как будто захаживала к королеве на чай как минимум трижды в неделю.
— Вы привыкнете, — шепнул ей на ухо, улучив момент, когда никто не мог слышать. — Увидите, Ирмина очень постарается взять вас под крылышко.
Довел до входа в покои королевы, сдал с рук на руки кучке взволнованных, трепещущих от неутоленного любопытства фрейлин и отправился к Арнольду.
Прода от 26.06.2023, 11:02
Брат встретил его заинтересованным взглядом. Но, прежде чем успел спросить какую-нибудь глупость, Астор достал утреннее письмо, развернул и протянул Арнольду:
— Прочти.
Пока тот читал, Астор с нездоровым удовольствием наблюдал за сменой выражения на его обычно спокойном лице. Сдержанное любопытство. Изумление. Вспышка гнева, тут же задавленного, но оставшегося в нахмуренных бровях и потяжелевшем взгляде.
— Я не вижу подписи.
— А сам бы ты стал подписываться на его месте? Информация, сам видишь, не для всех и каждого, и к моему осведомителю она никак не должна была попасть.
— Однако попала. Ты ему веришь?
— Кому в нашем мире можно верить полностью? Я перепроверю, разумеется. Уже отдал соответствующие поручения, но, Арнольд! Если это правда…
— Повод для войны, — глухо сказал Арнольд. Прижал письмо ладонью. Как раз поверх фразы, которая наверняка ввергла его в ярость: “выкрасть одну из принцесс, дабы иметь при себе особу, безусловно ценную для торговли как со Стормбергом, так и с Эриганом”.
— Войны — с кем? — горько усмехнулся Астор. — В случае успеха этого плана все наверняка было бы выставлено как злосчастная случайность, а истинные похитители предстали бы спасителями. А еще, Арнольд… Если это ложь? Не чудовищная ошибка, а намеренная дезинформация? Если моего человека вычислили, перекупили, или он сам предал? Давай подумаем, кому выгодно рассорить нас одновременно с Эриганом и Брионией?
Арнольд покачал головой:
— Как сам ты любишь говорить, гадание на кофейной гуще. Я, даже особенно не раздумывая, назову тебе не меньше десятка тех, кому это может оказаться выгодным. А если хорошо подумаем, этот десяток, того и гляди, разрастется до полусотни. Начиная от Виганта — самый очевидный, к слову сказать, вариант, продолжая некими гипотетическими заговорщиками в той же Брионии, которые могут надеяться прийти к власти на волне народного недовольства войной, и заканчивая купеческими союзами, которые намерены нажиться на военных поставках. Не говоря уж о том, что Стормберг не готов воевать с половиной соседей сразу, и они могут осознанно толкать нас к этому в надежде оттяпать лакомый кусочек наших территорий. Нет, Астор, на столь скудных данных нельзя делать никаких выводов. Но, пожалуйста, усиль меры безопасности.
— Уже, — коротко отозвался Астор. И добавил со вздохом: — Не впадай в панику. Ты ведь знаешь, что мне не нужны такие приказы. Это я должен был тебе сказать — усилить бдительность, не отпускать девочек ни в какие гости, ни на какие представления, запретить им принимать подарки от кого бы то ни было. Объясни им, как ты умеешь, понятно и убедительно, почему такие неприятные ограничения. Они должны понимать, что это не наказание, не твоя причуда, а вопрос их жизни. И обязательно предупреди Ирмину.
На этом и распрощались. Время до приема Астор намеревался посвятить тем делам, которые пришлось отложить из-за скоропалительной свадьбы. Но сначала — наведаться в вотчину Бертрама, пропахшую целительными снадобьями, узнать, каково состояние Маркуса и можно ли уже расспросить его не в самых общих чертах, а подробно. Вдруг всплывет хоть какая-нибудь зацепка!
Но рассказ Маркуса ничего нового не дал. Разве что новый всплеск досады на ретивого, где не нужно, гвардейца. Маркус видел, как к вигантийскому галеону отплыла шлюпка с лоцманом и таможенниками, и уверил, что тем не составило бы труда потянуть время: мало того, что на внешнем рейде выстроилась целая очередь торговцев к досмотру, так еще и все разгрузочные причалы были облеплены кораблями, как гнилое яблоко мухами, и самые нетерпеливые из тех, кому не досталось места, перевозили часть товара шлюпками. Идеально. И тем досаднее, что такой удобный момент пропал из-за дурного чванливого осла.
Донесения о поисках тоже не радовали, как и новости из Черногорья и Диколесья — там снова порезвились черные маги, на гарнизоны лезли темные твари, а те немногие самые упрямые жители, что еще оставались в деревнях, все-таки сорвались с обжитых мест и потянулись в спокойные срединные земли. Головная боль Арнольда — найти, куда их поселить и под чью руку отдать. Стоило бы предложить Тессарда, ему надо поднимать графство, а селяне, видевшие Эберта и его парней в деле, знающие как защитника, будут его уважать куда больше, чем кого-нибудь из чванливой не по заслугам старой аристократии.
От Тессарда мысли скакнули к Леоноре, а от нее — к Эрдбирен, и тут только Астор спохватился, что прием вот-вот начнется. Свадебный, черти б его побрали, прием, на котором появление молодой герцогини Гросс без супруга будет не только неуместным и неподобающим, но и попросту невозможным!
Прода от 28.06.2023, 16:33
Пришлось бросать все и мчаться за женой. Эрдбирен, готовая к выходу, сидела прямо в портальном зале с книгой на коленях. И, похоже, сидела давно. Подняла голову, окинула неопределимым задумчивым взглядом и спросила, опережая неловкие объяснения:
— Вам ведь нужно еще переодеться?
— Это не займет много времени, — уверил Астор. В самом деле, долго ли сменить повседневный костюм на парадный? А больше ему ничего и не нужно.
