Разведчик и без слов понимал, что испытывает сталкер. Ему самому было неприятно, но в данной ситуации поступить иначе он просто не мог. Мякиш честно проанализировал ночью все варианты, при которых не пришлось бы тащиться в глубь Зоны. Но получалось, что разбираться с группой в экзокостюмах в любом случае придётся ему самому. Конечно, разведчик не собирался вступать ни в какие боестолкновения — простое повреждение контейнеров, как они с Кремнём собирались сделать в лагере «туристов», его вполне бы устроило. После этого можно будет снять ошейник с Филина и спокойно выбираться за Периметр. Но пока мародёр останется заложником.
Сам Филин был не против ещё немного помотаться по Зоне. Кто знает, вдруг подвернётся шанс улизнуть. Какую бы жизнь на закрытой базе ни предлагал Мякиш, каким бы комфортным ни обещало стать заточение, тюрьма останется тюрьмой. А провести всю жизнь в одних и тех же четырёх стенах, пусть и с комфортом, — не самая радужная перспектива… Филин усмехнулся про себя — получалось, что он уже размышляет о сытой жизни за счёт знаний о Зоне вполне серьёзно, хотя, кроме слов разведчика, других гарантий у него не было. Этот парень, Антон, верно подметил — хитрый Мякиш наверняка посулил пустышку. Без доказательств, без какого-либо подтверждения своих слов. Но почему-то мысль поселиться возле моря так запала в душу, что относящийся к жизни с цинизмом бандит вдруг начал это отчётливо представлять себе.
Единственный, кто не сомневался в искренности разведчика, — это Антон. Несмотря на то что он уже не относился к Леониду с прежней симпатией, молодой человек почему-то верил, что все им сказанное — не обман, и когда все закончится, Мякиш найдёт лучших врачей для сына Кремня, обеспечит хорошей работой Филина и сумеет придумать, чем отблагодарить за помощь самого Антона. Он усмехнулся. А что, собственно, ему надо? Вылечить его сердечный недуг разведчик не в силах. Молодой человек уже не был уверен, что это под силу даже Монолиту — что может камень знать о любви? Да и есть ли она — любовь? Последнее время Антон практически не вспоминал о Марине. Это можно было бы списать на события, которые обрушились на него сплошным потоком — он едва успевал переводить дыхание, — если бы не одно «но». Антон сознательно избегал мыслей о девушке, выстраивая незримый барьер, все надёжнее разделяющий их. Так что же попросить у Мякиша? Пожизненное освобождение от налогов? Приятно, конечно, но так ли уж необходимо? Он чувствовал себя стариком из сказки Пушкина, который поймал Золотую рыбку, а желаний своих не знал.
Так они шли, думая каждый о своём, пока Кремень не остановил группу взмахом руки. Потом он подозвал всех к себе.
— Что случилось? — спросил Мякиш.
Сталкер без слов указал вперёд и направо. Между деревьями, частично скрытый ими, из земли почти вертикально поднимался старый пассажирский вагон, неизвестно как здесь оказавшийся.
— Вот оно! — удовлетворённо сказал Мякиш. Он сразу достал фотоаппарат и нашёл снимок, по которому Кремень опознал местность. Несколько раз сверившись с фотографией, уверенно произнёс: — Наши гости находились чуть дальше, а снимали их примерно оттуда, — он указал направление. — Хорошее место, там, за двумя соснами. И судя по хронологии, парни в экзокостюмах направлялись… — Он пролистал снимки и заключил: — Мимо этого замечательного вагона, на северо-запад. — Мякиш был полон энтузиазма. Достал карту, разложил прямо на земле. — Антон, придержи край. Так… мы сейчас здесь, они шли… сюда… Кремень, а вот тут что? Похоже на железнодорожный узел… Что означает «ПЧ»?
Филин и Кремень ответили хором:
— Поле чудес!
Разведчик с лёгким удивлением посмотрел на обоих.
— Жуткое место, — состроил кислую мину мародёр.
— Красивое место, — опроверг его сталкер, — но опасное.
— Очень опасное, — добавил бандит.
— Ого! Становится интересно, — хмыкнул Мякиш. — Как считаете, можно там нуклонит добыть?
— Если где и можно, то именно на Поле чудес, — сказал Филин. — Особенно после выброса. А последний выброс был очень интенсивным.
— Согласен, — подтвердил Кремень в ответ на вопросительный взгляд разведчика. — Я практически уверен, что отряд в экзокостюмах направлялся туда. Больше здесь идти некуда, только если к самому энергоблоку, но это в другую сторону. А на Поле чудес аномалии такие скопления создают, что не только нуклонит может появиться, а вообще что угодно.
— Понятно, — кивнул Мякиш. — Как туда пойдём?
— Куда? — недоуменно спросил Филин. — На Поле чудес?! Да ни за что!
— Надо, Филя, надо! — сказал разведчик, глядя при этом на Кремня.
Сталкер отнёсся к вопросу Мякиша на удивление спокойно.
— Подходов к Полю много. Я предлагаю обойти по краю с восточной стороны. От того маршрута, которым пошли люди с контейнерами, мы уйдём в сторону, но наверстаем время позже. Там дальше будет узкий участок относительно чистой земли — «язык» называется. По нему достаточно быстро доберёмся до железнодорожного узла. Этот узел, можно сказать, сердце Поля чудес. А дальше только наблюдать и искать.
— Хорошо, — решил разведчик, складывая карту, — веди.
Уже минут через двадцать они проходили мимо покрытого пятнами ржавчины вагона. Рядом с ним лежали колёсные пары, вырванные из креплений неизвестной силой, видимо той же, что принесла сюда сам вагон и почти наполовину воткнула его в землю. Через окна без стёкол можно было увидеть, что внутри вовсю разросся «жгучий пух», свисавший с полок и сидений.
Мимолётный ветерок игриво проскочил сквозь окна, и тонкие нити растительной аномалии потянулись в сторону путников. Несколько клоков оторвались и полетели вслед за людьми, словно намереваясь догнать их, но ветер быстро сбросил незваных попутчиков, и «жгучий пух» повис на ветках колючего кустарника.
То, что они вступили на территорию Поля чудес, поняли сразу все, едва увидев первые «ненормальные» аномалии. Большинство ловушек тут были достаточно хорошо заметны, благодаря исходившему от них зеленоватому, бледно-голубому или белому свечению. Но на этом их отличие от стандартных не заканчивалось. Мякиш раньше не видел, чтобы гравитационные аномалии обвивали деревья или принимали форму распустившегося тюльпана, или чтобы «жарка» и «электра» переплетались, изображая спираль ДНК- Зона словно ставила здесь какие-то свои эксперименты.
Кремень сказал, что такие «чудеса» только на границе Поля. Дальше более-менее привычно, хотя и «работает» как-то странно. Например, помимо обычной «плешки», на Поле чудес встречалась «веерная плешка» — многолучевая аномалия, свёрнутая в спираль. Её лучи насыщены радиоактивной пылью и при активации резко раскрываются. Или «ступенчатый трамплин», попав в который, можно не один час служить волейбольным мячиком для разыгравшейся аномалии.
До «языка» добрались в сумерках. Сталкер нашёл небольшой овражек без ловушек, в котором решили устроить ночлег. Поужинали разогретой тушёнкой, запили горячим сладким чаем, распределили дежурства, расставили сигнальную цепь, загасили костёр и расположились на отдых. Ночь накрыла Зону, и овражек погрузился в темноту. Спать ещё не хотелось, а начать разговор отчего-то никто не отваживался. Самым смелым, или самым наглым, оказался Филин.
— Вот скажите мне, умники, вы почему до сих пор парню прозвище не придумали? — спросил он. — Сколько он у вас будет по Зоне «голым» ходить?
Разведчик безразлично пожал плечами.
— Да с тобой понятно, — махнул рукой мародёр. — Но ты-то, Кремень, вроде бывалый сталкер…
— И что? — хмуро отозвался Кремень. — Я никому ещё клички не давал.
— Клички — у собак, — поучительно сказал Филин. — У людей — прозвища. Парень, какая у тебя фамилия?
— Суворов, — ответил Антон.
Бандит замолчал, пытаясь придумать производную от фамилии, но никак не мог сообразить.
— Да ладно, — улыбнулся молодой человек. — Меня даже в школе Тохой называли.
Мякиш усмехнулся, глядя на Филина:
— Успокойся, мыслитель. Сейчас мозги от натуги из ушей полезут.
— Но это неправильно, что парень по Зоне без прозвища ходит. Кремень, скажи!
— Неправильно, — согласился сталкер, после чего отвернулся и закрыл глаза, показывая, что дальнейший разговор его не интересует.
На этом все попытки придумать Антону прозвище закончились, но Филин не собирался успокаиваться:
— Слышь, разведка, а у тебя свой дом есть? Отдельный чтоб.
— Есть. Кстати, недалёко от нашей базы, так что будем видеться.
— Мне только там ещё твоей морды не хватало. А сколько комнат?
— Четыре. Две на втором этаже: спальня и кабинет. Две внизу: гостиная и комната отдыха. В последней я планировал бильярдный стол поставить, а в гостиную — большой телевизор на стену и домашний кинотеатр… Люблю фильмы посмотреть, особенно старые советские.
— А может, ты эти хоромы мне отдашь?
— Харя не треснет?
— Нет, в самый раз! — усмехнулся мародёр и, довольный тем, что последнее слово осталось за ним, улёгся спать.
Первым дежурил Антон. Молодой человек хоть и устал не меньше остальных, но спать совсем не хотел. Он снова думал о Марине. Тоска почти прошла. Антон начал осознавать всю глупость своей попытки добраться до Монолита. Тогда это казалось верным шагом, правильным и единственно возможным. Сейчас Антон так уже не считал. Он пытался вызвать образ Марины перед внутренним взором, но удавалось с трудом. Вместо ярких воспоминаний в голове крутилась сцена их расставания, холодный взгляд девушки, безразличный голос, произносящий «пока». Совсем недавно ему было бы больно об этом думать, но сейчас…
Внезапно он услышал вдалеке неясные голоса и сначала подумал, что показалось, — только ненормальный станет бродить по Зоне ночью. Но прислушавшись, понял, что это не галлюцинация и не очередные «чудеса». К их стоянке действительно кто-то приближался. Через минуту Антон снова различил невнятный разговор, а потом раздался негромкий смех. Все это походило на мистику, и у парня от страха по телу побежали мурашки. Он подсел к Мякишу, тронул его за плечо.
Разведчик проснулся мгновенно и едва слышно спросил:
— В чем дело?
— Сюда кто-то идёт. Люди… — прошептал Антон ему на ухо. Мякиш вслушался и, убедившись, что парню не почудилось, велел будить остальных. Но, почувствовав суету, Кремень проснулся сам и осторожно разбудил Филина.
Все четверо затаились, приготовив оружие. Голоса приближались. В разговоре участвовали несколько мужчин, разведчик насчитал троих, но возможно, их было больше. Говорили они не по-русски и не по-украински. Иностранцы двигались поверху, и Мякиш вжался в склон овражка. Остальные последовали его примеру.
— На каком языке они говорят? — спросил затаившийся рядом с Антоном Кремень.
— На английском, — прошептал молодой человек.
— Я по-английски не понимаю, — зачем-то сказал сталкер, как будто и так было не ясно. — В школе и в институте немецкий учил. Что они говорят?
Мякиш шикнул на него, знаком показывая, чтобы заткнулся.
Вскоре неизвестные приблизились и уже шли по кромке оврага, прямо над ними. Иностранцы чувствовали себя вольготно. Перебрасывались отрывистыми фразами в полный голос, смеялись и явно ничего не боялись. Либо были полными идиотами, либо их самоуверенность имела под собой веские основания. Мякиш склонялся к последнему. И через полминуты получил доказательства своей правоты.
Решив перебраться на другую сторону оврага, неизвестные не стали спускаться, а просто… начали прыгать, резко отталкиваясь от своего склона, чтобы пролететь около семи метров и приземлиться на противоположном.
Когда первая тёмная фигура мелькнула над головами, а сверху посыпались песок и комки глины с потревоженного склона, вздрогнул не только Антон. Даже невозмутимый обычно Кремень мгновенно прижался к земле.
В чуть более светлом, чем окружающая темнота, небе пронёсся человеческий силуэт. В ночной тишине был отчётливо слышен механический звук. Человек грузно, но вместе с тем уверенно перелетел овраг и приземлился на другой его стороне. За ним последовали ещё двое. Последний помедлил, внимательно оглядывая местность, словно его что-то насторожило.
Спрятавшиеся под ним люди затаили дыхание. На другом склоне начали звать отставшего товарища, тот что-то невнятно ответил, но прыгать не спешил. Вдруг земля стала осыпаться у него под ногами, и чтобы не упасть, он прыгнул, неловко взмахнув руками. Из-за неудачного толчка его прыжок вышел не таким гладким, как у остальных. И на другой стороне оврага ему тоже не повезло — он едва не упал. Чтобы сохранить равновесие, был вынужден сделать два шага вперёд и со всего маху напоролся на «трамплин». Аномалия сработала, отбросив человека мощным ударом на росшее неподалёку молодое деревцо.
Растение переломилось, а мужчина, даже не охнув, поднялся и выругался. Кремень не знал, что именно он сказал, но догадался по интонации, что это именно ругательства. Попавший в аномалию человек теперь шёл, подволакивая одну ногу. Хромота сопровождалась шипящим звуком, напомнившим Кремню его работу «на гражданке». Так шипели неисправные пневматические или гидравлические узлы в станках. Сталкер сразу подумал о снимках на фотоаппарате погибших спецназовцев — там были люди в экзокостюмах. Мякиш что-то говорил про лабораторные разработки, но и без объяснений было ясно, что такое снаряжение значительно усиливает возможности обычного человека.
Последний иностранец, несмотря на повреждения, постарался догнать товарищей, и вскоре они скрылись в темноте.
— Кремень, ты видел?! — тревожным шёпотом проговорил Филин, когда странный отряд удалился. — Он в «трамплин» попал, дерево сломал — и хоть бы хрен! Прихрамывать только начал.
— Видел, — сдержанно ответил сталкер, хотя был удивлён не меньше бандита. Его больше беспокоило другое. — Мякиш, мы за ними не сможем сейчас пойти.
— Да и не надо, — махнул рукой разведчик. — Они на конце «языка» лагерь поставили. Тот, что отстал, жаловался какому-то Кролику, что шлем не откалиброван. Антоха, я ведь правильно понял?
— Да, правильно, — подтвердил Антон. — Кролик — это, видимо, кличка одного из них. А кто это вообще?
— Хантеры. Наёмники, — сказал Мякиш. — Работают на одну некоммерческую организацию.
— А экипировка у них неслабая, — протянул Филин. — Другого такой «трамплин» в лепёшку размазал бы. А этот даже не вскрикнул. Я бы не стал связываться с этими ребятами.
— Мы и не будем, — успокоил разведчик. — Утром осторожно навестим их лагерь, испортим ящики для нуклонита и свалим.
— Стратег долбаный! Тебе повязку на подбитый глаз — и будешь вылитый Кутузов! — съязвил бандит. — Ты думаешь, они лагерь без охраны оставят?
— Сейчас же оставили, — вставил своё слово Антон.
— Ну всё! Наёмникам точно кранты! У нас тут одни полководцы, мать их за ногу! Один Суворов, другой Кутузов… Точно говорю: кранты вражинам! — с серьёзным видом заявил Филин. — Они ещё не знают, на кого нарвались, а то дали бы деру.
И тут же довольно засмеялся, за что немедленно заработал тычок в ребра от Мякиша. Правда, остальные, да и сам разведчик, не смогли сдержать улыбок.
— Смех смехом, но Филин прав, — сказал Кремень. — Вряд ли они оставили ящики без охраны, а значит, мы сейчас видели не весь отряд.
— О чем я и толкую, — согласился бандит.
— Ладно, на месте разберёмся, давай отдыхать, — решил Мякиш и добавил на всякий случай: — Филин, ты сильно не ворочайся, чтобы контакт не разомкнуть, и не забывай про кнопку у меня под пальцем.
Сам Филин был не против ещё немного помотаться по Зоне. Кто знает, вдруг подвернётся шанс улизнуть. Какую бы жизнь на закрытой базе ни предлагал Мякиш, каким бы комфортным ни обещало стать заточение, тюрьма останется тюрьмой. А провести всю жизнь в одних и тех же четырёх стенах, пусть и с комфортом, — не самая радужная перспектива… Филин усмехнулся про себя — получалось, что он уже размышляет о сытой жизни за счёт знаний о Зоне вполне серьёзно, хотя, кроме слов разведчика, других гарантий у него не было. Этот парень, Антон, верно подметил — хитрый Мякиш наверняка посулил пустышку. Без доказательств, без какого-либо подтверждения своих слов. Но почему-то мысль поселиться возле моря так запала в душу, что относящийся к жизни с цинизмом бандит вдруг начал это отчётливо представлять себе.
Единственный, кто не сомневался в искренности разведчика, — это Антон. Несмотря на то что он уже не относился к Леониду с прежней симпатией, молодой человек почему-то верил, что все им сказанное — не обман, и когда все закончится, Мякиш найдёт лучших врачей для сына Кремня, обеспечит хорошей работой Филина и сумеет придумать, чем отблагодарить за помощь самого Антона. Он усмехнулся. А что, собственно, ему надо? Вылечить его сердечный недуг разведчик не в силах. Молодой человек уже не был уверен, что это под силу даже Монолиту — что может камень знать о любви? Да и есть ли она — любовь? Последнее время Антон практически не вспоминал о Марине. Это можно было бы списать на события, которые обрушились на него сплошным потоком — он едва успевал переводить дыхание, — если бы не одно «но». Антон сознательно избегал мыслей о девушке, выстраивая незримый барьер, все надёжнее разделяющий их. Так что же попросить у Мякиша? Пожизненное освобождение от налогов? Приятно, конечно, но так ли уж необходимо? Он чувствовал себя стариком из сказки Пушкина, который поймал Золотую рыбку, а желаний своих не знал.
Так они шли, думая каждый о своём, пока Кремень не остановил группу взмахом руки. Потом он подозвал всех к себе.
— Что случилось? — спросил Мякиш.
Сталкер без слов указал вперёд и направо. Между деревьями, частично скрытый ими, из земли почти вертикально поднимался старый пассажирский вагон, неизвестно как здесь оказавшийся.
— Вот оно! — удовлетворённо сказал Мякиш. Он сразу достал фотоаппарат и нашёл снимок, по которому Кремень опознал местность. Несколько раз сверившись с фотографией, уверенно произнёс: — Наши гости находились чуть дальше, а снимали их примерно оттуда, — он указал направление. — Хорошее место, там, за двумя соснами. И судя по хронологии, парни в экзокостюмах направлялись… — Он пролистал снимки и заключил: — Мимо этого замечательного вагона, на северо-запад. — Мякиш был полон энтузиазма. Достал карту, разложил прямо на земле. — Антон, придержи край. Так… мы сейчас здесь, они шли… сюда… Кремень, а вот тут что? Похоже на железнодорожный узел… Что означает «ПЧ»?
Филин и Кремень ответили хором:
— Поле чудес!
Разведчик с лёгким удивлением посмотрел на обоих.
— Жуткое место, — состроил кислую мину мародёр.
— Красивое место, — опроверг его сталкер, — но опасное.
— Очень опасное, — добавил бандит.
— Ого! Становится интересно, — хмыкнул Мякиш. — Как считаете, можно там нуклонит добыть?
— Если где и можно, то именно на Поле чудес, — сказал Филин. — Особенно после выброса. А последний выброс был очень интенсивным.
— Согласен, — подтвердил Кремень в ответ на вопросительный взгляд разведчика. — Я практически уверен, что отряд в экзокостюмах направлялся туда. Больше здесь идти некуда, только если к самому энергоблоку, но это в другую сторону. А на Поле чудес аномалии такие скопления создают, что не только нуклонит может появиться, а вообще что угодно.
— Понятно, — кивнул Мякиш. — Как туда пойдём?
— Куда? — недоуменно спросил Филин. — На Поле чудес?! Да ни за что!
— Надо, Филя, надо! — сказал разведчик, глядя при этом на Кремня.
Сталкер отнёсся к вопросу Мякиша на удивление спокойно.
— Подходов к Полю много. Я предлагаю обойти по краю с восточной стороны. От того маршрута, которым пошли люди с контейнерами, мы уйдём в сторону, но наверстаем время позже. Там дальше будет узкий участок относительно чистой земли — «язык» называется. По нему достаточно быстро доберёмся до железнодорожного узла. Этот узел, можно сказать, сердце Поля чудес. А дальше только наблюдать и искать.
— Хорошо, — решил разведчик, складывая карту, — веди.
Уже минут через двадцать они проходили мимо покрытого пятнами ржавчины вагона. Рядом с ним лежали колёсные пары, вырванные из креплений неизвестной силой, видимо той же, что принесла сюда сам вагон и почти наполовину воткнула его в землю. Через окна без стёкол можно было увидеть, что внутри вовсю разросся «жгучий пух», свисавший с полок и сидений.
Мимолётный ветерок игриво проскочил сквозь окна, и тонкие нити растительной аномалии потянулись в сторону путников. Несколько клоков оторвались и полетели вслед за людьми, словно намереваясь догнать их, но ветер быстро сбросил незваных попутчиков, и «жгучий пух» повис на ветках колючего кустарника.
То, что они вступили на территорию Поля чудес, поняли сразу все, едва увидев первые «ненормальные» аномалии. Большинство ловушек тут были достаточно хорошо заметны, благодаря исходившему от них зеленоватому, бледно-голубому или белому свечению. Но на этом их отличие от стандартных не заканчивалось. Мякиш раньше не видел, чтобы гравитационные аномалии обвивали деревья или принимали форму распустившегося тюльпана, или чтобы «жарка» и «электра» переплетались, изображая спираль ДНК- Зона словно ставила здесь какие-то свои эксперименты.
Кремень сказал, что такие «чудеса» только на границе Поля. Дальше более-менее привычно, хотя и «работает» как-то странно. Например, помимо обычной «плешки», на Поле чудес встречалась «веерная плешка» — многолучевая аномалия, свёрнутая в спираль. Её лучи насыщены радиоактивной пылью и при активации резко раскрываются. Или «ступенчатый трамплин», попав в который, можно не один час служить волейбольным мячиком для разыгравшейся аномалии.
Глава 64
До «языка» добрались в сумерках. Сталкер нашёл небольшой овражек без ловушек, в котором решили устроить ночлег. Поужинали разогретой тушёнкой, запили горячим сладким чаем, распределили дежурства, расставили сигнальную цепь, загасили костёр и расположились на отдых. Ночь накрыла Зону, и овражек погрузился в темноту. Спать ещё не хотелось, а начать разговор отчего-то никто не отваживался. Самым смелым, или самым наглым, оказался Филин.
— Вот скажите мне, умники, вы почему до сих пор парню прозвище не придумали? — спросил он. — Сколько он у вас будет по Зоне «голым» ходить?
Разведчик безразлично пожал плечами.
— Да с тобой понятно, — махнул рукой мародёр. — Но ты-то, Кремень, вроде бывалый сталкер…
— И что? — хмуро отозвался Кремень. — Я никому ещё клички не давал.
— Клички — у собак, — поучительно сказал Филин. — У людей — прозвища. Парень, какая у тебя фамилия?
— Суворов, — ответил Антон.
Бандит замолчал, пытаясь придумать производную от фамилии, но никак не мог сообразить.
— Да ладно, — улыбнулся молодой человек. — Меня даже в школе Тохой называли.
Мякиш усмехнулся, глядя на Филина:
— Успокойся, мыслитель. Сейчас мозги от натуги из ушей полезут.
— Но это неправильно, что парень по Зоне без прозвища ходит. Кремень, скажи!
— Неправильно, — согласился сталкер, после чего отвернулся и закрыл глаза, показывая, что дальнейший разговор его не интересует.
На этом все попытки придумать Антону прозвище закончились, но Филин не собирался успокаиваться:
— Слышь, разведка, а у тебя свой дом есть? Отдельный чтоб.
— Есть. Кстати, недалёко от нашей базы, так что будем видеться.
— Мне только там ещё твоей морды не хватало. А сколько комнат?
— Четыре. Две на втором этаже: спальня и кабинет. Две внизу: гостиная и комната отдыха. В последней я планировал бильярдный стол поставить, а в гостиную — большой телевизор на стену и домашний кинотеатр… Люблю фильмы посмотреть, особенно старые советские.
— А может, ты эти хоромы мне отдашь?
— Харя не треснет?
— Нет, в самый раз! — усмехнулся мародёр и, довольный тем, что последнее слово осталось за ним, улёгся спать.
Первым дежурил Антон. Молодой человек хоть и устал не меньше остальных, но спать совсем не хотел. Он снова думал о Марине. Тоска почти прошла. Антон начал осознавать всю глупость своей попытки добраться до Монолита. Тогда это казалось верным шагом, правильным и единственно возможным. Сейчас Антон так уже не считал. Он пытался вызвать образ Марины перед внутренним взором, но удавалось с трудом. Вместо ярких воспоминаний в голове крутилась сцена их расставания, холодный взгляд девушки, безразличный голос, произносящий «пока». Совсем недавно ему было бы больно об этом думать, но сейчас…
Внезапно он услышал вдалеке неясные голоса и сначала подумал, что показалось, — только ненормальный станет бродить по Зоне ночью. Но прислушавшись, понял, что это не галлюцинация и не очередные «чудеса». К их стоянке действительно кто-то приближался. Через минуту Антон снова различил невнятный разговор, а потом раздался негромкий смех. Все это походило на мистику, и у парня от страха по телу побежали мурашки. Он подсел к Мякишу, тронул его за плечо.
Разведчик проснулся мгновенно и едва слышно спросил:
— В чем дело?
— Сюда кто-то идёт. Люди… — прошептал Антон ему на ухо. Мякиш вслушался и, убедившись, что парню не почудилось, велел будить остальных. Но, почувствовав суету, Кремень проснулся сам и осторожно разбудил Филина.
Все четверо затаились, приготовив оружие. Голоса приближались. В разговоре участвовали несколько мужчин, разведчик насчитал троих, но возможно, их было больше. Говорили они не по-русски и не по-украински. Иностранцы двигались поверху, и Мякиш вжался в склон овражка. Остальные последовали его примеру.
— На каком языке они говорят? — спросил затаившийся рядом с Антоном Кремень.
— На английском, — прошептал молодой человек.
— Я по-английски не понимаю, — зачем-то сказал сталкер, как будто и так было не ясно. — В школе и в институте немецкий учил. Что они говорят?
Мякиш шикнул на него, знаком показывая, чтобы заткнулся.
Вскоре неизвестные приблизились и уже шли по кромке оврага, прямо над ними. Иностранцы чувствовали себя вольготно. Перебрасывались отрывистыми фразами в полный голос, смеялись и явно ничего не боялись. Либо были полными идиотами, либо их самоуверенность имела под собой веские основания. Мякиш склонялся к последнему. И через полминуты получил доказательства своей правоты.
Решив перебраться на другую сторону оврага, неизвестные не стали спускаться, а просто… начали прыгать, резко отталкиваясь от своего склона, чтобы пролететь около семи метров и приземлиться на противоположном.
Когда первая тёмная фигура мелькнула над головами, а сверху посыпались песок и комки глины с потревоженного склона, вздрогнул не только Антон. Даже невозмутимый обычно Кремень мгновенно прижался к земле.
В чуть более светлом, чем окружающая темнота, небе пронёсся человеческий силуэт. В ночной тишине был отчётливо слышен механический звук. Человек грузно, но вместе с тем уверенно перелетел овраг и приземлился на другой его стороне. За ним последовали ещё двое. Последний помедлил, внимательно оглядывая местность, словно его что-то насторожило.
Спрятавшиеся под ним люди затаили дыхание. На другом склоне начали звать отставшего товарища, тот что-то невнятно ответил, но прыгать не спешил. Вдруг земля стала осыпаться у него под ногами, и чтобы не упасть, он прыгнул, неловко взмахнув руками. Из-за неудачного толчка его прыжок вышел не таким гладким, как у остальных. И на другой стороне оврага ему тоже не повезло — он едва не упал. Чтобы сохранить равновесие, был вынужден сделать два шага вперёд и со всего маху напоролся на «трамплин». Аномалия сработала, отбросив человека мощным ударом на росшее неподалёку молодое деревцо.
Растение переломилось, а мужчина, даже не охнув, поднялся и выругался. Кремень не знал, что именно он сказал, но догадался по интонации, что это именно ругательства. Попавший в аномалию человек теперь шёл, подволакивая одну ногу. Хромота сопровождалась шипящим звуком, напомнившим Кремню его работу «на гражданке». Так шипели неисправные пневматические или гидравлические узлы в станках. Сталкер сразу подумал о снимках на фотоаппарате погибших спецназовцев — там были люди в экзокостюмах. Мякиш что-то говорил про лабораторные разработки, но и без объяснений было ясно, что такое снаряжение значительно усиливает возможности обычного человека.
Последний иностранец, несмотря на повреждения, постарался догнать товарищей, и вскоре они скрылись в темноте.
— Кремень, ты видел?! — тревожным шёпотом проговорил Филин, когда странный отряд удалился. — Он в «трамплин» попал, дерево сломал — и хоть бы хрен! Прихрамывать только начал.
— Видел, — сдержанно ответил сталкер, хотя был удивлён не меньше бандита. Его больше беспокоило другое. — Мякиш, мы за ними не сможем сейчас пойти.
— Да и не надо, — махнул рукой разведчик. — Они на конце «языка» лагерь поставили. Тот, что отстал, жаловался какому-то Кролику, что шлем не откалиброван. Антоха, я ведь правильно понял?
— Да, правильно, — подтвердил Антон. — Кролик — это, видимо, кличка одного из них. А кто это вообще?
— Хантеры. Наёмники, — сказал Мякиш. — Работают на одну некоммерческую организацию.
— А экипировка у них неслабая, — протянул Филин. — Другого такой «трамплин» в лепёшку размазал бы. А этот даже не вскрикнул. Я бы не стал связываться с этими ребятами.
— Мы и не будем, — успокоил разведчик. — Утром осторожно навестим их лагерь, испортим ящики для нуклонита и свалим.
— Стратег долбаный! Тебе повязку на подбитый глаз — и будешь вылитый Кутузов! — съязвил бандит. — Ты думаешь, они лагерь без охраны оставят?
— Сейчас же оставили, — вставил своё слово Антон.
— Ну всё! Наёмникам точно кранты! У нас тут одни полководцы, мать их за ногу! Один Суворов, другой Кутузов… Точно говорю: кранты вражинам! — с серьёзным видом заявил Филин. — Они ещё не знают, на кого нарвались, а то дали бы деру.
И тут же довольно засмеялся, за что немедленно заработал тычок в ребра от Мякиша. Правда, остальные, да и сам разведчик, не смогли сдержать улыбок.
— Смех смехом, но Филин прав, — сказал Кремень. — Вряд ли они оставили ящики без охраны, а значит, мы сейчас видели не весь отряд.
— О чем я и толкую, — согласился бандит.
— Ладно, на месте разберёмся, давай отдыхать, — решил Мякиш и добавил на всякий случай: — Филин, ты сильно не ворочайся, чтобы контакт не разомкнуть, и не забывай про кнопку у меня под пальцем.
