- Просто я с таким подходом в образовании не сталкивался…
- В задачу Захима входит показать тебе как не надо, и это нормально, что у тебя его поведение вызывает отторжение. На самом деле он этого и добивается, чтобы его образ жизни максимально тебе не нравился. Потому что как надо тебе покажут иллюзионисты через видения только после того как ты встретишь пару.
- Там где я жил Захима однозначно бы окрестили извращенцем или педофилом.
- У нас ребёнок до превращения обычно понятия не имеет об интимной составляющей отношений.
- Совсем? – усомнился Дима.
- Совсем, за этим очень тщательно следят защитники детей. Они никому не позволят очернять детство наших потомков. А вот уже через два-три года после превращения начинается постепенная подготовка к взрослой жизни. Заметь, подготовка, а не практика. До практики хорошо, если к годам двадцати дойдет. Если до двадцати лет кто-то из взрослых тэасов или людей к тебе полезет с липкими пальчиками практиковаться, им защитники детей головы отгрызут. Хотя и бывают исключения, когда подростки сами слишком активны, но сейчас такие случаи происходят реже, чем в моё время. С каждым новым поколением всё больше хранителей предпочитает объединение.
- И детей сразу заводить нельзя? – усмехнулся Дима, но уголки губ сразу вниз поползли, когда он понял по выражению лица хранителя, что именно так дело и обстояло. – Серьёзно?
- К рождению детей еще более ответственно подходят. Рёбенок не игрушка. Без одобрения ты не сможешь обзавестись потомками. Мне было около двухсот лет, когда родилась Рада.
После объяснения Эфо, как-то вся злость на Захима прошла. Дима осознал, что просто столкнулся с очередным недопониманием из-за разницы культуры.
- Со слов Кати это как-то по-другому звучало, – признался Дима.
- Вот поэтому я не хотел когда-то с ней объединяться. Многие вещи она так и не приняла. Однако залогом идеальных отношений, когда ты не пытаешься сломать партнера под себя. Особенно если ты его намного старше.
- Как вы вообще сошлись? Вы же разные!
- Нас подставила моя старшая дочь Рада – она хотела, чтобы мы сошлись. Я-то собирался Катю домой отправить, особенно после того как мне озвучили, что я могу с ней объединиться. Возраст, раса и культура, слишком много «но». Она-то была влюблена и молода, не видела в этом никакой проблемы. Не понимала пропасти и что разорвать связи уже будет нельзя.
- И ничего не сгладилось?
- Сглаживается, когда Катя превращается в хранителя, но пока она человек… это тихий ужас. Из неё лезет всё и сразу.
- Неприятно. И… мне не кажется, но вы какой-то другой? Спокойнее что ли…
- Не кажется, – слабо улыбнулся Эфо.
- Это из-за возвращения воспоминаний?
- Чем длиннее откат, тем больше вероятность, что ты получишь иную личность в итоге. Разный жизненный опыт, ситуации, проблемы и даже окружение. С одной стороны добрый семьянин, – он развернул ладонью вверх одну руку, – с другой – обозленный мститель, – развернул вторую руку. – И я совмещаю в себе качества обоих.
- И у вас нет раздвоения личности?
- Нет. Я ни тот и ни другой, а что-то посередине.
Эфо протянул Диме кристалл и зеркало.
- Закончим твою конфронтацию с Захимом. Покажи ему свои воспоминания.
Дима еще сомневался в словах Эфо, пока всё-таки не сделал так, как ему велел хранитель. После ознакомления с воспоминаниями Захим задал ему вопрос:
- Чего сразу не сказал? – у него даже выражение лица поменялось, словно до этого он пошлую маску носил.
- Я не знал…
- Скажу Дахоту, что дальше ты его клиент.
- Так это еще не конец?!
- Пока расслабься, ты еще с парой своей не сталкивался, – оскалился в улыбке Захим. – Вот столкнешься, тогда Дахот тобой займется.
- И как вы это поняли?!
Но хранитель ничего не ответил, удаляясь и насвистывая какую-то веселую песенку.
- Повезло, – послышался голос Изиса откуда-то сверху.
Дима задрал голову. Брат сидел на дереве, что-то плетя из веревок.
- Меня уже пытали видениями.
- Изис… - решил уйти от темы отношения полов Дима, – почему ты согласился уйти в ускоритель?
Брат брезгливо скривился, откладывая незаконченное плетение.
- Ты же в курсе, что Катя здесь уже не первое столетие?
Дима кивнул, а Изис продолжил:
- Больше всего на свете я хочу выжить и вернуться домой. И если пожертвованные мной пять лет помогут закончить эту свистопляску с откатами, то я согласен. Я не хочу застрять в дне сурка на пару сотен лет, как Катя.
Он спрыгнул вниз и, не глядя на Диму, сказал:
- Я два года как уже хранитель, и я видел воспоминания мамы, видел события глазами Махарат. И мне страшно, Дима, я хочу оттянуть неизбежное, хотя бы лет на пять.
- Страшно… умереть по-настоящему?
- Страшно попасть к ней в лапы, ведь она может не убить нас сразу…
К сказанному брат больше ничего не добавил, оставив Диму в раздумьях.
Глава 9.
Утром Дима снова проснулся раньше всех и от нечего делать сидел на дереве и встречал рассвет. Всю ночь ему снились странные сны и посещали отцовские воспоминания об их жизни среди людей…
Тогда же к нему подошёл немного растрепанный и помятый Мак.
- Морда, а ну спустись, – потребовал биомаг, запаливая трубку.
- У меня имя есть, – не спешил выполнять указания юноша.
- Слушай, морда, не заставляй меня колдовать. Будет больно и неприятно.
- Почему у вас всех привычка угрожать?! Почему нельзя вежливо сказать?!
Вместо ответа Мак что-то сделал, отчего Дима с криком боли свалился с дерева. Биомаг насмешливо к нему наклонился.
- Если я угрожаю, то угрозы выполняю. И радуйся, что тебя хотя бы предупреждают о том, что собираются сделать. Махарат тебе такой радости не доставит – она сразу мочит.
- Я хочу домой… - болезненно простонал Дима.
- Сядь и рубашку расстегни, – указал трубкой на скамейку Мак. – Надо тебе отправную точку сменить.
Когда Дима выполнил то, что от него потребовали, Мак хмуро наклонился. На его лице появилось неприятное выражение «я имею дело с идиотами».
- Где кристалл? – спросил он.
- Понятия не имею, – отвечал юноша. – Я его никогда не видел.
- Ясно, пойду от твоей мамаши по роже получать, – горестно выдохнул Мак, выпрямляясь.
- Это такая фигура речи? – недоумевал Дима.
- Нет, я сейчас реально получу от твоей мамаши. Раз у неё твой кристалл, то она в курсе, что я с тобой сделал, а у неё просто маниакальная любовь к своим детям.
Он оказался прав и даже в дом не успел зайти, как оттуда вышла Ульяна и с яростью врезала ему в живот кулаком, заставив согнуться пополам.
- Видишь? – болезненно закашлялся биомаг, облокачиваясь на стену. – Без угроз сразу мочит.
- Что это было?! – закрыла глаза Ульяна, скрестив руки. Сквозь человеческий облик проскальзывал истинный, производя устрашающее впечатление.
- Мне нужен его кристалл, чтобы отправную точку сменить, – пояснил Мак, с трудом разогнувшись. – Он же у тебя.
- Дима еще до конца не превратился…
- Ты этим только замедляешь его превращение. Верни пацану кристалл. Уже остаток процесса он как-нибудь перетерпит…
- Нет! – резко отреагировала Ульяна. – Правь так!
- Я видел, как он сцал стоя! – возмутился биомаг. – А это значит, что у него внутренние органы еще не перестроились!
У Димы брови поползли вверх, но Ульяну слова бывшего коллеги никак не убедили:
- Кристалл останется у меня, пока Дима не превратится полностью. Я достаточно насмотрелась, как превращались мои старшие дети. И с тобой я это обсуждать не собираюсь, Костолом.
- Как была упрямой ридлой, такой и осталась, – проворчал Мак, бесцеремонно расстегивая ей рубашку и обнажая татуировку деревьев.
И только сейчас Дима увидел, что в их сердцевине находилось два кристалла: лазурный и чуть поменьше чёрный.
- Ого, мощный, – поразился Мак, оборачиваясь к Диме. – Он что… второй Иро?
- Он преемник.
- Так я обидел его лесное высочество? – хохотнул биомаг.
- Мак, я не настроена, слушать твои шуточки, поэтому заканчивай, что хотел сделать.
Дима впервые увидел, как в воздухе возникло множество тонких нитей. Они осторожно со всех сторон погрузились в чёрный кристалл, пока Мак сосредоточенно курил, сложив руки на груди.
- Это и есть игла? – не удержался от вопроса Дима.
- Да, – отвечала мама, догадавшись, что он увидел. – Она же позволяет ему откатываться и проходить сквозь магические щиты. Обычно в Харуре некоторые свойства подобной иглы блокируются, так как данная способность считается крайне опасной. И людьми она используется только в биомагии.
- У папы тоже игла, раз у меня две?
- У твоего папы боевого типа игла, соответственно она толще. Иглы бывают разные и предназначены для разных целей.
- Я как посмотрю, ты ему ничего не рассказывала о нашем мире? – насмешливо выдохнул дым Мак.
- Нет, я хотела, чтобы он остался человеком.
Убрав иглы из кристалла, Мак неприлично громко заржал.
- Человеком? – хохотал он. – Когда сама давно человеком не являешься? У тебя-то давно превращение завершено.
- Чтобы жить в мире на своей родине, прежнюю личность я стёрла, – сдержанно отвечала Ульяна.
- Я в курсе о твоём безумном поступке. И до сих пор не верю, что ты на это пошла. И что она позволила тебе это сделать. Где кстати Махарат? А то с двумя мы вряд ли справимся.
- Я не помню, но её как-то выгнали из моего тела. Так что расслабься, сейчас я здесь одна.
- Хоть это радует.
На этом Мак посчитал, что выполнил дневную норму по разговорам и отправился досыпать в дом, а Ульяна подошла и села к Диме, приобняла сына за плечи. И только с близи Дима увидел, как она изменилась: в лице появилось нечто злое неприятное. Он и раньше замечал, что мама переменилась после развода с отцом, но сейчас эти перемены были еще более явными.
- Мама, а что он имел в виду под перестройкой внутренних органов? – спросил Дима, вспоминая слова биомага.
- Лучше спроси у папы… – быстро ответила Ульяна, а затем закрыла лицо рукой, осознав, что сказала. – Нашла что советовать, дура, – она на некоторое время задумалась. – Подойди к Захиму – он, конечно, с придурью, но объясняет неплохо.
Дима брезгливо скривился. Он бы предпочёл подойти к папе, но понимал, почему мама перенаправила его к Захиму. Для бесчувственного Иро он еще не родился.
Он положил ей голову на плечо.
- Что-то случилось, Дим? – не поняла Ульяна, коснувшись его волос.
- Я видел папу…
Дима почувствовал, как она напряглась, однако ничего не сказала на его заявление, лишь нервно перебирала его волосы пальцами.
- Он словно другой, в нём я не почувствовал ни капли того тепла, которое всегда ощущал от него. Я хочу домой, мам, я хочу съездить в Японию всей семьей: с тобой, Денисом, Кристиной и… папой. Настоящим папой, а не с этой бездушной оболочкой, которую я видел. Я хочу уснуть и проснуться дома, мам, – он зажмурился. – Ты была права, когда называла этот мир адом…
Она молчала.
- Мама, я… я не должен этого делать, но… Я верю, что этот мир не убил в тебе ту маму, которую я знал…
Он вытащил из кармана зеркало с синим кристаллом, передавая их матери.
- Дима…
- Просто посмотри.
Прежде чем она ответила, Дима активировал и отошел в сторону, чтобы самому не увидеть слишком уж личные воспоминания отца. Мама смотрела вначале с каменным выражением лица, затем её глаза увлажнились. Она несколько раз пыталась отвести взгляд, но всё равно смотрела.
- Это… не я… - выдавила она, окончательно теряя каменную маску, за которой скрывалась самая обыкновенная женщина.
- Ты, мама, если решишься…
- Слишком тяжело…
- Разве ты не хочешь забыть весь тот ад, который прошла? Стереть всё плохое, что накопилось в душе?
- Ты не понимаешь, это всего лишь магия! – она указала на зеркало.
- И что с того? – дёрнул плечами Дима. – Разве это так важно, если ты будешь счастлива? Как тогда… когда ничего не помнила. Ты же для этого стёрла память, чтобы снова стать прежней.
- Дима… я – монстр, на руках у которого столько крови, что ею можно умыть город.
- Ты. Не. Монстр, – упрямо произнес Дима, беря её за запястья. – Любой мог быть на твоем месте. Ты старалась выжить. И ты выдержала там, где другие ломались и погибали.
Она горько улыбнулась:
- Ты… говоришь его словами. Оставь меня, пожалуйста, пока я не сделала того, о чём сильно пожалею.
Со вздохом Дима подчинился и направился во внутренний двор, а за стеной обнаружил подслушивающих Эфо и Захима. И Захим сказал самую нелепую вещь в подобной ситуации:
- Мы мимо проходили.
Дима ему ни капли не поверил. Хранители ушли вместе с ним, ведя подростка напрямую к лесу. На границе Эфо без единого комментария отсоединился и оставил товарища с юношей наедине.
- Ты оказывается, ничего о нашей расе не знаешь, – в предвкушении потёр рука об руку Захим.
Дима внутренне весь сжался, приготавливаясь к огромному количеству пошлых шуточек…
***
- Здесь у нас колыбель жизни, – Захим подвел Диму к бассейну с вязкой лазурной жидкостью, в которой уже спал подросток, оплетенный синими корешками. – Самый безболезненный и самый быстрый способ превратиться в хранителя, – он провел раскрытой ладонью над поверхностью жидкости, не касаясь её.
Дима подпёр рукой подбородок, пока слушал хранителя. Он и подумать не мог, что Захим вполне может обходиться без пошлых шуток и не сводить все темы к взаимоотношению полов.
- Я правильно понимаю, до превращения мы ничем не отличаемся от людей? – спросил Дима.
- Или тэасов, – кивнул Захим.
- Даже органы у нас такие же, как у них?
- Да, поэтому наших детей практически невозможно вычислить среди детей людей или тэасов.
- Почему так? Раз превращаться больно, не проще было бы, если бы мы сразу рождались хранителями?
- Ты сталкивался с животными, которые имитируют других животных в личиночной стадии? – прежде чем ответить уточнил Захим.
- Да.
- А для чего они это делают, ты знаешь?
- Чтобы защититься от хищников…
- С давних пор на наших детей ведут охоту: из-за кристаллов, органов и крыльев, потому что дети – легкая добыча. И то, что наши дети превращаются в определенном возрасте – результат защитной эволюции. В твоем возрасте, ты уже в состоянии сбежать от охотников или даже дать отпор, если достаточно силён.
- Значит… на нас охотятся.
- К сожалению это так, – в его голосе появилась грусть. – Наши кристаллы ценнее, чем те, которые можно добыть из красных тэасов. Хотя мы и нелегкая добыча, но находится немало людей и тэасов, готовых рискнуть, чтобы поймать хранителя. И охотятся обычно на подростков, таких как ты. Особенно мы уязвимы зимой, когда впадаем в спячку. Сильные хранители засыпают всего на пару дней… но этого достаточно, чтобы мы успели лишиться части нашей молодежи.
- А разве… вы не умеете защищаться зимой?
- Умели. Раньше, но не сейчас.
- И вы не вычисляете тех, кто охотился на вас зимой?
- Они скрывают свои личности и в другое время года прячутся от нашей мести.
Захим опустил руку в жидкость и взъерошил волосы спящему в колыбели жизни подростку. Юный хранитель не проснулся, лишь пошевелился во сне.
- Он… ваш сын? – неуверенно спросил Дима.
- Мой, – кивнул Захим, вынимая руку. – Хотя воспитывал его не я.
