Сима, точнее Семен, отец троих несовершеннолетних детей, сторожил где-то еще на автостоянке, к тому же подрабатывал на стороне, и такая бурная деятельность отражалась на его вечно озабоченном облике. Был он худущего телосложения, к тому же вообще не пил, бедняга, не компанейский мужик, но выносливости его Изысков порою завидовал. Так вот, к девяти, как обычно появился бригадир отделочников Иван Макарович, измученный отсутствием работы, хотя делать было что, но нечем. Из бригады сегодня не явился никто, пятница, конец недели, чего сюда зря каждый день ходить, время тратить. Поэтому кто отсыпался, кто подрабатывал на шабашке или занимался домашними делами.
В это утро на лице Ивана Макаровича держалось непривычно деловое выражение. Оказалось, что сейчас привезут долгожданные стройматериалы – руководство города, наконец-то решило закончить строительство дома и через месяц сдать объект. Не очень хорошая новость для Изыскова, а вдруг, не дай Бог, и впрямь так будет. Эх, какая работа пропадет!
Вскоре на территорию въехал грузовик-фургон, из кабины выскочил прораб, не появляющийся здесь уже пару недель. Оглядевшись, прораб незлобно обматерил Макарыча за отсутствие работяг, не он же машину будет разгружать, вот и паши, мол, бугор, сам за них. Начальник ушел в прорабскую, а Макарыч подкатил к Изыскову, пообещав литряк за помощь. Это Володю, конечно, очень взбодрило, хотя груза присутствовало в кузове немало: краска, известь, сухая штукатурка, цемент и прочее, так что Изысков с непривычки упахался.
Скучающий водитель предупредил, что ряд картонных коробок, что ближе к кабине, не трогали, не их груз. Но любознательный Изысков успел рассмотреть коробки с надписью на немецком языке, очень аккуратно упакованные, сразу видно – фирма.
Выждав момент, когда припотевший бригадир, перекуривая, о чем-то разговаривал с водилой, Изысков, прикрыв коробку мешком-крафт со шпатлевкой, неуклюже спрыгнул с кузова, но зато ловко и незаметно сунул изъятое в пустую бочку.
Разгрузив машину, бригадир со сторожем начали таскать груз на временный склад, в квартиру на первом этаже. Водитель, бросив взгляд на коробки, не стал залезать в кузов, а закрыл дверь фургона и через минуту уехал. Прораб провел бурный краткий инструктаж с повеселевшим бригадиром, и они вместе уехали на машине Макарыча, который обещал вскоре вернуться, но Володя, гарцуя перед ним, вынудил рассчитаться сразу, вдруг потом бугор все напрочь забудет.
Да где же этот обормот Сима? И в магазин не слетаешь. Нельзя оставлять без присмотра вверенный ему объект даже на 15 минут. Кругом шарится столько бомжей и других несознательных граждан, так и норовят что-нибудь утянуть, только выйди за территорию, как будто специально выжидают. Никому верить нельзя, одни воры. Ладно, надо посмотреть на добычу. Изысков вскрыл коробку. Двадцать пять баллончиков, пять
93.
на пять разных цветов. Какая-то краска. Что тут написано, да, точно по-немецки. В школе и в институте Володя учил английский, который благополучно забыл, а в немецком он понимал лишь латинские буквы, а это уже неплохо, не каждый знает. Ага, вот температура хранения от –10°С/24F + 20°С/48 F. Больше ничего не понятно, но не стоит ломать голову, это вредно, особенно с похмелья и чревато тяжкими последствиями типа хронической бессонницы. Лучше проверить.
Володя снял колпачок и брызнул синей струйкой на кусок жести, но правая рука (гадство!) тряслась, и краска частично попала на ладонь левой руки. Какой красивый цвет, аж сияет, люминесцентная… Можно, наверное, граффити продать, они любят, что поярче.
Изысков попробовал оттереть краску, но она держалась намертво, не помог и растворитель.
У ворот просигналили. Почему-то вернулся грузовик, неужели из-за этой краски? Какие мелочные люди. Фу ты–ну ты. Изысков сжал левую руку в кулак и пошел к воротам.
– Слышь, браток, ты коробку с баллончиками здесь не видел? – водитель был очень озабочен и его взгляд словно пронизывал Изыскова, не страдай тот после вчерашнего,
наверное бы, смутился. Водиле следаком работать надо, а не баранку крутить, всех бы раскалывал, особенно невиновных.
– Какую коробку? – выпучил глаза Володя. – Те, которые сказал не трогать? Ну и не трогали, ты же видел, мы все при тебе разгружали. А че там было?
Шофер сник и опечалился.
– Да какая-то краска особенная, дорогая. Друг попросил на вокзал съездить, взять с поезда. Из Москвы для одного НИИ. Было пятнадцать коробок, стало четырнадцать, а на вокзале сам считал… Может, вы по запарке сняли? Посмотри там, я отстегну, и без претензий. А, братан?
Очень хотелось знать Изыскову, сколько бы отстегнул водила. Очень. Но кто его знает. Осторожность, прежде всего.
– Подожди, бригадир сейчас приедет, у него ключ от склада, можешь сам посмотреть, – равнодушно предложил Изысков.
Огорченный водила понял, что здесь ничего не светит, и обреченно махнув рукой, полез в кабину.
Вот это да! Володя повертел баллончик в руках, спецкраска, раз для НИИ. Нет, граффити отпадают, надо позвонить Веньке, он любит всякие особенные вещи. Точно, Веня клюнет. А сейчас надо поставить товар в холодильник в бытовке, он хотя и старенький, работает как трактор, но морозит – эскимосы обзавидывались бы. На улице держать краску нельзя, вон как печет, к обеду около тридцати будет, испортится еще.
Изысков открыл холодильник. Вот, черт! Он был забит пакетами с продуктами, это бугор на дачу собрался на выходные, затарился по полной. Ну ничего, засунем пока в морозильник, без коробки войдет. Потом переложим. Никто сюда не полезет – выходные впереди, а Симе, по фига, что тут.
Прирулил бригадир, и от злости, что сегодня сорвалась работа, привычно обматерил Володю за опаздывающего сменщика, забрал продукты, пригрозил за пьянство на рабочем месте (а где ж еще?), и укатил на дачу. Словно специально переждав его отбытие, возник Сима, и Володя рванул к магазину.
Потом выпив стаканчик-другой, Изысков пришел в благодушное настроение и заметно похрабрел, сейчас уже его не пугала находящаяся дома супруга, чутко реагирующая на то, в каком состоянии подпития он притопал. Но когда супруг появлялся трезвый (большая редкость), это ее несколько пугало, о чем с ним тогда говорить? Другое
94.
дело, привычно-поддатый вид муженька. О, тогда можно высказать в его пьяное мурло все накопившиеся обиды и претензии, пусть он даже и спит…
А фигня это все, берем шинель, идем домой… Изысков перелил оставшуюся в бутылке водку в плоскую фляжку со шнурком, – потом, перед тем, как зайти домой, он перекинет ее за спину, благополучно (Господи, помоги!) пройдя первичный досмотр супруги…
Да, осмотр вчера прошел благополучно, но забыл затырить бригадировы деньги на вторую бутылку. И их с удовольствием изъяла коварная жена. Какой прокол! А могли бы уже утречком с Генкой завалить по сто грамм. Одна надежда на товар и Веню.
Веня остановил «тойоту» у въезда на территорию стройки, и не спеша пошел к вагончику. Увидев его, приятели разом вскочили
– Что тут у вас? – небрежно поздоровавшись, спросил Тихий.
– Счас, – с готовностью кивнул Изысков, только в этот миг вспомнив, что вчера забыл вынуть товар из морозильника. Он бросился в бытовку и, чертыхаясь, вытаскивал покрытые густым инеем баллончики. С одним из них он предстал перед Веней.
– Эта что ли? – с кислой миной спросил одноклассник. – А что такая примороженная?
Выслушав сбивчивые объяснения Володьки, он покачал головой:
– Совсем память потерял. Жрать водяру надо меньше.
Он попробовал прыснуть из баллончика, но замерший спуск не работал.
– Пусть на солнышке полежит, – посоветовал Застенин. – Быстро отогреется.
– Советчик, блин, – начал злится Веня. – Я что до вечера тут буду ждать? Вот придурки. У меня дел по горло.
Изысков, чувствуя, что сделка висит на волоске, зачастил:
– Погодь, Веня, погодь. Счас все будет о’кей. – И он снова бросился в каптерку. Быстро включил электроплитку старого, но эффективного типа – с открытой нагревательной спиралью. Схватил кастрюлю, налил воды до половины, и аккуратно поставил туда семь баллончиков. Больше не влезло. Спустя минуту он снова оказался перед Веней.
– Все, Веня, – запыхавшись, – сообщил он, – через пять минут согреется. Ты вот, посмотри, – он сунул ладонь Тихому под нос. – Сутки прошло – не отмывается, и как будто только покрасил. Да, пятно сияло, переливаясь синим ярким светом и, похоже, это немного заинтересовало Веню. Он поплевал на палец и потер пятно.
– Видишь, – воспрянул Володя, – а я и мылом и растворителем… Бесполезняк.
Веня присел и закурил:
– Ладно, пять минут можно.
– Слышь, Веня, – чтобы быстрее летело время, завел разговор Изысков, – давно хотел тебя спросить: а ты Лиса давно не видел?
– А зачем он тебе? – покосился Веня. – Чего вдруг о нем вспомнил?
– А че такого? – удивился Володя. – В одной же школе учились, да и ты с ним корешился. Встретиться бы, поговорить.
«Ага, поговорить, – догадался Тихий. – На халяву выпить».
– Да давненько не пересекались, – почти правду сказал он. – У него, вроде, всё в порядке. Эй, долго мне еще ждать?! – переключился Веня.
Изысков тихонько ойкнул. Мать моя! Он вскочил и бросился к двери каптерки, но споткнулся об арматурину и сильно ударился коленом о кирпич. Превозмогая боль, он пальцем тыкал в сторону двери, не в силах сказать ни слова. Застенин ничего не понимал, но Тихий сообразил – что-то происходит в бытовке. Он распахнул дверь, увидел на плитке кастрюлю с баллончиками в кипящей воде и сделал шаг, что-бы отключить
95.
электроприбор… И в этот момент баллончики взорвались, уронив кастрюлю и сразу преобразив серый, неказистый, скучный интерьер помещения в блистающее радостное
разноцветье. Горячим плеснуло в лицо Вене и он, подпрыгнув, с воем вылетел спиной из каптерки, упав задом на строительный мусор.
Испуганные Застенин с Изысковым стояли над ним, как бойцы над павшим товарищем комиссаром. Веня разлепил глаза и потряс головой, приходя в себя, затем посмотрел на
вытянутые лица дружков. Такого изощренного мата они не слышали, этажность его превосходила самый высокий небоскреб, а протяженность – реку Нил с Кагерой, особенно после того, как Веня глянул на себя в зеркало.
И хотя Изысков принес ему более-менее чистую робу, лицо невозможно было заменить, поэтому садиться за руль – однозначно создавать аварийную ситуацию для встречных водителей. Такая фантастическая роспись на роже, с торчащими в разные стороны слипшимися прядями волос, несомненно, привлечет их внимание, отвлекая от дороги. А про гаишников тут и говорить нечего.
Веня наорался так, что осип. Он схватил сотовый и начал набирать номера, до своих корешей он не дозвонился, но кого-то из братков застал, умоляя срочно приехать. Затем угрюмо плюхнулся на сиденье, и все еще не веря своим глазам, старался стереть эту проклятую краску ацетоном, затем бензином, но Володька не врал – краска ничему не поддавалась и, кажется, стала еще ярче.
Через минут двадцать около Вениной «тойоты» притормозил джип. Из него выскочили двое парней, один низенький, коренастый, точнее квадратный, второй повыше на полторы головы, но тоже не хилого телосложения.
– Вот его машина, – кивнул один. И они не спеша подошли к сидевшему на месте водителя Вене, тот обрадовано открыл дверь.
– Ни хрена себе! – отшатнулся высокий. – Это что за клоун? Слышь, ты, где Тихий?
– Это я, – просипел Веня, – вишь, как раскрасило. Тут, братаны, вот что получилось…
– Эй, придурок! – подскочил низенький. – Тебя спрашивают: где Тихий, хозяин этой тачки? И ты че сюда забрался.
– Я это, я, – умоляюще захрипел Веня, выбираясь из машины. От того, что его не узнают, голос осел еще больше.
Квадратный, не раздумывая, коротким ударом в дых прервал сипение Тихого. Тот скорчился от боли, а напарник открытой ладонью добавил ему по уху. Веня тихонько завыл.
– Он же обкуренный, – вынес диагноз проницательный крепыш. – Давай его в багажник.
Искатели своего коллеги ловко замотали неизвестному руки за спиной скотчем (благо, он всегда есть в машине), залепили рот и, не обращая внимания на прерывистое мычание наркоши-панка, запихнули его в багажник. Предупредив, чтобы не дергался, а то пришьют, они отошли от джипа.
– Пойдем, на стройке посмотрим, может, там что, – предложил высокий.
Застенин бесследно исчез, как туман под порывом ветра, а Изысков спрятался в подъезде, где временный склад и, закрыв за собой дверь на ключ, сидел на ступеньках, тихо дрожа и боясь пошевелиться.
Высокий и низкий обошли территорию строящегося дома №7. Везде было пусто. Они заглянули в бытовку и присвиснули – разрывов таких цветных гранат они еще не видели. Блин, интересно, куда пропал Тихий? Но этот урод должен знать. Посовещавшись, братки решили позвонить Стеку и привезти к нему задержанного типа. Пусть он разбирается, что к чему, у него и глухонемые болтают как заведенные, большой талант имеет людей
96.
разговорить. Один, значит, отгонит туда же «тойоту», другой на джипе. Договорились? Тогда по коням.
… Когда все трое вышли из пристройки, Калач находился во дворе дома. Выслушав подтверждение по Тихому и краткий пересказ истории пострадавшего, он коротко хмыкнул. Видать, развеселился. Да, после успешного лечения за границей невыносимый характер вора в законе заметно изменился к лучшему, помягчел, все-таки из лап смерти вывернулся в последний момент в очередной раз. Да Калачу всегда везло.
– Ты, чудило, отойди подальше, – махнул он Тихому.
Здесь, на солнышке, исходящее от того сложное амбре, заметно усилилось.
– Вот что, Лис, ты у своих дружков разузнай, где эта чертова краска, и вообще, для чего она? Может, нам пригодится.
Лис с Тихим пошли к открывающимся воротам и, увидели на улице, у машины ожидающих Пилота с должником. Калач, мельком взглянув в их сторону, вдруг
остановился. Судак и Стек тут же прикрыли его от возможности нападения снаружи, но Калач отодвинул их.
– Эй, лепила! – обрадовано окликнул он, – иди сюда, дорогой.
Виктор и Савкин переглянулись, кого это он зовет?
В это утро на лице Ивана Макаровича держалось непривычно деловое выражение. Оказалось, что сейчас привезут долгожданные стройматериалы – руководство города, наконец-то решило закончить строительство дома и через месяц сдать объект. Не очень хорошая новость для Изыскова, а вдруг, не дай Бог, и впрямь так будет. Эх, какая работа пропадет!
Вскоре на территорию въехал грузовик-фургон, из кабины выскочил прораб, не появляющийся здесь уже пару недель. Оглядевшись, прораб незлобно обматерил Макарыча за отсутствие работяг, не он же машину будет разгружать, вот и паши, мол, бугор, сам за них. Начальник ушел в прорабскую, а Макарыч подкатил к Изыскову, пообещав литряк за помощь. Это Володю, конечно, очень взбодрило, хотя груза присутствовало в кузове немало: краска, известь, сухая штукатурка, цемент и прочее, так что Изысков с непривычки упахался.
Скучающий водитель предупредил, что ряд картонных коробок, что ближе к кабине, не трогали, не их груз. Но любознательный Изысков успел рассмотреть коробки с надписью на немецком языке, очень аккуратно упакованные, сразу видно – фирма.
Выждав момент, когда припотевший бригадир, перекуривая, о чем-то разговаривал с водилой, Изысков, прикрыв коробку мешком-крафт со шпатлевкой, неуклюже спрыгнул с кузова, но зато ловко и незаметно сунул изъятое в пустую бочку.
Разгрузив машину, бригадир со сторожем начали таскать груз на временный склад, в квартиру на первом этаже. Водитель, бросив взгляд на коробки, не стал залезать в кузов, а закрыл дверь фургона и через минуту уехал. Прораб провел бурный краткий инструктаж с повеселевшим бригадиром, и они вместе уехали на машине Макарыча, который обещал вскоре вернуться, но Володя, гарцуя перед ним, вынудил рассчитаться сразу, вдруг потом бугор все напрочь забудет.
Да где же этот обормот Сима? И в магазин не слетаешь. Нельзя оставлять без присмотра вверенный ему объект даже на 15 минут. Кругом шарится столько бомжей и других несознательных граждан, так и норовят что-нибудь утянуть, только выйди за территорию, как будто специально выжидают. Никому верить нельзя, одни воры. Ладно, надо посмотреть на добычу. Изысков вскрыл коробку. Двадцать пять баллончиков, пять
93.
на пять разных цветов. Какая-то краска. Что тут написано, да, точно по-немецки. В школе и в институте Володя учил английский, который благополучно забыл, а в немецком он понимал лишь латинские буквы, а это уже неплохо, не каждый знает. Ага, вот температура хранения от –10°С/24F + 20°С/48 F. Больше ничего не понятно, но не стоит ломать голову, это вредно, особенно с похмелья и чревато тяжкими последствиями типа хронической бессонницы. Лучше проверить.
Володя снял колпачок и брызнул синей струйкой на кусок жести, но правая рука (гадство!) тряслась, и краска частично попала на ладонь левой руки. Какой красивый цвет, аж сияет, люминесцентная… Можно, наверное, граффити продать, они любят, что поярче.
Изысков попробовал оттереть краску, но она держалась намертво, не помог и растворитель.
У ворот просигналили. Почему-то вернулся грузовик, неужели из-за этой краски? Какие мелочные люди. Фу ты–ну ты. Изысков сжал левую руку в кулак и пошел к воротам.
– Слышь, браток, ты коробку с баллончиками здесь не видел? – водитель был очень озабочен и его взгляд словно пронизывал Изыскова, не страдай тот после вчерашнего,
наверное бы, смутился. Водиле следаком работать надо, а не баранку крутить, всех бы раскалывал, особенно невиновных.
– Какую коробку? – выпучил глаза Володя. – Те, которые сказал не трогать? Ну и не трогали, ты же видел, мы все при тебе разгружали. А че там было?
Шофер сник и опечалился.
– Да какая-то краска особенная, дорогая. Друг попросил на вокзал съездить, взять с поезда. Из Москвы для одного НИИ. Было пятнадцать коробок, стало четырнадцать, а на вокзале сам считал… Может, вы по запарке сняли? Посмотри там, я отстегну, и без претензий. А, братан?
Очень хотелось знать Изыскову, сколько бы отстегнул водила. Очень. Но кто его знает. Осторожность, прежде всего.
– Подожди, бригадир сейчас приедет, у него ключ от склада, можешь сам посмотреть, – равнодушно предложил Изысков.
Огорченный водила понял, что здесь ничего не светит, и обреченно махнув рукой, полез в кабину.
Вот это да! Володя повертел баллончик в руках, спецкраска, раз для НИИ. Нет, граффити отпадают, надо позвонить Веньке, он любит всякие особенные вещи. Точно, Веня клюнет. А сейчас надо поставить товар в холодильник в бытовке, он хотя и старенький, работает как трактор, но морозит – эскимосы обзавидывались бы. На улице держать краску нельзя, вон как печет, к обеду около тридцати будет, испортится еще.
Изысков открыл холодильник. Вот, черт! Он был забит пакетами с продуктами, это бугор на дачу собрался на выходные, затарился по полной. Ну ничего, засунем пока в морозильник, без коробки войдет. Потом переложим. Никто сюда не полезет – выходные впереди, а Симе, по фига, что тут.
Прирулил бригадир, и от злости, что сегодня сорвалась работа, привычно обматерил Володю за опаздывающего сменщика, забрал продукты, пригрозил за пьянство на рабочем месте (а где ж еще?), и укатил на дачу. Словно специально переждав его отбытие, возник Сима, и Володя рванул к магазину.
Потом выпив стаканчик-другой, Изысков пришел в благодушное настроение и заметно похрабрел, сейчас уже его не пугала находящаяся дома супруга, чутко реагирующая на то, в каком состоянии подпития он притопал. Но когда супруг появлялся трезвый (большая редкость), это ее несколько пугало, о чем с ним тогда говорить? Другое
94.
дело, привычно-поддатый вид муженька. О, тогда можно высказать в его пьяное мурло все накопившиеся обиды и претензии, пусть он даже и спит…
А фигня это все, берем шинель, идем домой… Изысков перелил оставшуюся в бутылке водку в плоскую фляжку со шнурком, – потом, перед тем, как зайти домой, он перекинет ее за спину, благополучно (Господи, помоги!) пройдя первичный досмотр супруги…
Да, осмотр вчера прошел благополучно, но забыл затырить бригадировы деньги на вторую бутылку. И их с удовольствием изъяла коварная жена. Какой прокол! А могли бы уже утречком с Генкой завалить по сто грамм. Одна надежда на товар и Веню.
Веня остановил «тойоту» у въезда на территорию стройки, и не спеша пошел к вагончику. Увидев его, приятели разом вскочили
– Что тут у вас? – небрежно поздоровавшись, спросил Тихий.
– Счас, – с готовностью кивнул Изысков, только в этот миг вспомнив, что вчера забыл вынуть товар из морозильника. Он бросился в бытовку и, чертыхаясь, вытаскивал покрытые густым инеем баллончики. С одним из них он предстал перед Веней.
– Эта что ли? – с кислой миной спросил одноклассник. – А что такая примороженная?
Выслушав сбивчивые объяснения Володьки, он покачал головой:
– Совсем память потерял. Жрать водяру надо меньше.
Он попробовал прыснуть из баллончика, но замерший спуск не работал.
– Пусть на солнышке полежит, – посоветовал Застенин. – Быстро отогреется.
– Советчик, блин, – начал злится Веня. – Я что до вечера тут буду ждать? Вот придурки. У меня дел по горло.
Изысков, чувствуя, что сделка висит на волоске, зачастил:
– Погодь, Веня, погодь. Счас все будет о’кей. – И он снова бросился в каптерку. Быстро включил электроплитку старого, но эффективного типа – с открытой нагревательной спиралью. Схватил кастрюлю, налил воды до половины, и аккуратно поставил туда семь баллончиков. Больше не влезло. Спустя минуту он снова оказался перед Веней.
– Все, Веня, – запыхавшись, – сообщил он, – через пять минут согреется. Ты вот, посмотри, – он сунул ладонь Тихому под нос. – Сутки прошло – не отмывается, и как будто только покрасил. Да, пятно сияло, переливаясь синим ярким светом и, похоже, это немного заинтересовало Веню. Он поплевал на палец и потер пятно.
– Видишь, – воспрянул Володя, – а я и мылом и растворителем… Бесполезняк.
Веня присел и закурил:
– Ладно, пять минут можно.
– Слышь, Веня, – чтобы быстрее летело время, завел разговор Изысков, – давно хотел тебя спросить: а ты Лиса давно не видел?
– А зачем он тебе? – покосился Веня. – Чего вдруг о нем вспомнил?
– А че такого? – удивился Володя. – В одной же школе учились, да и ты с ним корешился. Встретиться бы, поговорить.
«Ага, поговорить, – догадался Тихий. – На халяву выпить».
– Да давненько не пересекались, – почти правду сказал он. – У него, вроде, всё в порядке. Эй, долго мне еще ждать?! – переключился Веня.
Изысков тихонько ойкнул. Мать моя! Он вскочил и бросился к двери каптерки, но споткнулся об арматурину и сильно ударился коленом о кирпич. Превозмогая боль, он пальцем тыкал в сторону двери, не в силах сказать ни слова. Застенин ничего не понимал, но Тихий сообразил – что-то происходит в бытовке. Он распахнул дверь, увидел на плитке кастрюлю с баллончиками в кипящей воде и сделал шаг, что-бы отключить
95.
электроприбор… И в этот момент баллончики взорвались, уронив кастрюлю и сразу преобразив серый, неказистый, скучный интерьер помещения в блистающее радостное
разноцветье. Горячим плеснуло в лицо Вене и он, подпрыгнув, с воем вылетел спиной из каптерки, упав задом на строительный мусор.
Испуганные Застенин с Изысковым стояли над ним, как бойцы над павшим товарищем комиссаром. Веня разлепил глаза и потряс головой, приходя в себя, затем посмотрел на
вытянутые лица дружков. Такого изощренного мата они не слышали, этажность его превосходила самый высокий небоскреб, а протяженность – реку Нил с Кагерой, особенно после того, как Веня глянул на себя в зеркало.
И хотя Изысков принес ему более-менее чистую робу, лицо невозможно было заменить, поэтому садиться за руль – однозначно создавать аварийную ситуацию для встречных водителей. Такая фантастическая роспись на роже, с торчащими в разные стороны слипшимися прядями волос, несомненно, привлечет их внимание, отвлекая от дороги. А про гаишников тут и говорить нечего.
Веня наорался так, что осип. Он схватил сотовый и начал набирать номера, до своих корешей он не дозвонился, но кого-то из братков застал, умоляя срочно приехать. Затем угрюмо плюхнулся на сиденье, и все еще не веря своим глазам, старался стереть эту проклятую краску ацетоном, затем бензином, но Володька не врал – краска ничему не поддавалась и, кажется, стала еще ярче.
Через минут двадцать около Вениной «тойоты» притормозил джип. Из него выскочили двое парней, один низенький, коренастый, точнее квадратный, второй повыше на полторы головы, но тоже не хилого телосложения.
– Вот его машина, – кивнул один. И они не спеша подошли к сидевшему на месте водителя Вене, тот обрадовано открыл дверь.
– Ни хрена себе! – отшатнулся высокий. – Это что за клоун? Слышь, ты, где Тихий?
– Это я, – просипел Веня, – вишь, как раскрасило. Тут, братаны, вот что получилось…
– Эй, придурок! – подскочил низенький. – Тебя спрашивают: где Тихий, хозяин этой тачки? И ты че сюда забрался.
– Я это, я, – умоляюще захрипел Веня, выбираясь из машины. От того, что его не узнают, голос осел еще больше.
Квадратный, не раздумывая, коротким ударом в дых прервал сипение Тихого. Тот скорчился от боли, а напарник открытой ладонью добавил ему по уху. Веня тихонько завыл.
– Он же обкуренный, – вынес диагноз проницательный крепыш. – Давай его в багажник.
Искатели своего коллеги ловко замотали неизвестному руки за спиной скотчем (благо, он всегда есть в машине), залепили рот и, не обращая внимания на прерывистое мычание наркоши-панка, запихнули его в багажник. Предупредив, чтобы не дергался, а то пришьют, они отошли от джипа.
– Пойдем, на стройке посмотрим, может, там что, – предложил высокий.
Застенин бесследно исчез, как туман под порывом ветра, а Изысков спрятался в подъезде, где временный склад и, закрыв за собой дверь на ключ, сидел на ступеньках, тихо дрожа и боясь пошевелиться.
Высокий и низкий обошли территорию строящегося дома №7. Везде было пусто. Они заглянули в бытовку и присвиснули – разрывов таких цветных гранат они еще не видели. Блин, интересно, куда пропал Тихий? Но этот урод должен знать. Посовещавшись, братки решили позвонить Стеку и привезти к нему задержанного типа. Пусть он разбирается, что к чему, у него и глухонемые болтают как заведенные, большой талант имеет людей
96.
разговорить. Один, значит, отгонит туда же «тойоту», другой на джипе. Договорились? Тогда по коням.
… Когда все трое вышли из пристройки, Калач находился во дворе дома. Выслушав подтверждение по Тихому и краткий пересказ истории пострадавшего, он коротко хмыкнул. Видать, развеселился. Да, после успешного лечения за границей невыносимый характер вора в законе заметно изменился к лучшему, помягчел, все-таки из лап смерти вывернулся в последний момент в очередной раз. Да Калачу всегда везло.
– Ты, чудило, отойди подальше, – махнул он Тихому.
Здесь, на солнышке, исходящее от того сложное амбре, заметно усилилось.
– Вот что, Лис, ты у своих дружков разузнай, где эта чертова краска, и вообще, для чего она? Может, нам пригодится.
Лис с Тихим пошли к открывающимся воротам и, увидели на улице, у машины ожидающих Пилота с должником. Калач, мельком взглянув в их сторону, вдруг
остановился. Судак и Стек тут же прикрыли его от возможности нападения снаружи, но Калач отодвинул их.
– Эй, лепила! – обрадовано окликнул он, – иди сюда, дорогой.
Виктор и Савкин переглянулись, кого это он зовет?
