Несколько минут он рассматривал фотографии, хмурясь и неодобрительно морща носик. Потом кликнул мышкой:
— Вот этот. И… может ещё этот, но первый как-то… получше. — Синие глаза быстро пробежали анкету: «Майкл Лоуренс. Тридцать четыре года, доктор физики, профессор Йельского университета, штат Коннектикут, овдовел пять лет назад, детей нет, владеет собственным…» Не дочитав, Милош не удержался и воскликнул, — ничего себе! Профессор? И кто же второй? Подожди секундочку… Сержант полиции? Пап, а космонавта среди них нет?
Ива улыбнулся и виновато пожал плечами. Нет, к сожалению, космонавта не было. Да, он так выбирал. Ему казалось, что альфа благородной профессии и в жизни должен быть благородным, а значит, не обидит его сына, не станет поступать с ним подло или жестоко.
— Так кому из них ты напишешь первому, котёнок? — спросил он.
Прежде чем принять окончательное решение, Милош снова углубился в анкеты.
— Вот этому, — сказал он наконец. — Профессору… как его там.
— Ну вот и славно, — отозвался Ива.
Выбор сына искренне обрадовал его. Хотя полицейский тоже был неплох, но подсознательно Ива отдавал предпочтение профессору — высокому темноволосому альфе с открытым взглядом. Было в нём что-то такое… необъяснимое, располагающее.
— Хорошо, милый. Завтра и напишешь. Старайся не делать ошибок, если засомневаешься — спросишь меня. И вот ещё что — я не хочу контролировать вашу переписку, котёнок. Беседуйте сами. Но если этот Лоуренс напишет тебе что-то… непристойное или посмеет тебя обидеть…
— Понял, пап, я сразу же позову тебя.
Милош подозвал папу к компьютеру только две недели спустя — и, прочитав сообщение Лоуренса: «Приглашаю вас с папой несколько дней погостить в моём доме. Все расходы беру на себя», — Ива почувствовал, что ему необходимо срочно присесть — так сильно закружилась вдруг голова.
— Что мне ему ответить, пап?
— Как что? — Ива, как мог, старался скрыть волнение. — «Будем рады принять ваше любезное приглашение».
— Но как? Нужны же загранпаспорта… — с сомнением протянул Милош.
В ответ Ива с загадочным видом вынул из ящика стола коробочку и извлёк из неё две блестящих новеньких книжечки.
— Я знал, котёнок, что они пригодятся. Вот, решил оформить заранее.
В начале декабря две омеги с маленькими рюкзачками и тощим чемоданчиком поднялись на борт самолёта. «Так не бывает. Так не бывает, — твердил себе Ива. И сам себя убеждал, — не бывает, но мы уже летим в Америку. Это уже реальность. И если всё сложится хорошо, то Милош обретёт своё счастье на берегу Лонг-Айлендского пролива. О господи, только бы они понравились друг другу».
Часть II
Милош выловил чемоданчик с багажной ленты, поправил рюкзачок за плечами:
— Теперь всё в порядке, папочка, можно идти.
То ли виной тому был многочасовой перелёт, то ли волнение, только ноги едва слушались Иву, когда они шли по терминалу Нью-Йоркского аэропорта. А в тот миг, когда он увидел среди встречающих его — того самого альфу — с табличкой «Ива и Милош Ткалич» в руке, коленки вдруг налились такой страшной слабостью, что омега вынужден был остановиться.
— Вот он, Милош, — шепнул Ива сыну. — Пожалуйста, веди себя с ним естественно, следи за произношением и не забывай о хороших манерах.
— О'кей, пап, — отозвался Милош и в следующую секунду приветственно взмахнул ладошкой.
Однако произнести напутствие оказалось проще, чем выполнить свой же совет. Подавая руку альфе, Ива молил небеса, чтобы тот не заметил, как сильно она дрожит, и, кажется, забыл улыбнуться. Не в силах преодолеть сковавшую его неловкость, он не сумел даже ответить на вопрос профессора «это весь ваш багаж?».
— Мы решили, мистер Лоуренс, что лучше путешествовать налегке, — подоспел на выручку сынишка.
— О, понимаю, — Лоуренс одобрительно кивнул. — Я и сам не люблю лишних вещей в дороге. Только выходит, я зря пригласил помощника… Знакомьтесь, это мой ассистент, восходящая звезда научного мира, будущий нобелевский лауреат, Гекльберри Грей.
При этих словах Ива растерялся окончательно. Научный мир, Йельский университет, нобелевский лауреат и… они с Милошем. Так не бывает. Такого просто не может быть. Но прикосновение руки молодого альфы оказалось совершенно реальным, а сам будущий лауреат — скромным, но улыбчивым.
— Не обращайте внимания на дока, мистер Ткалич. — В глазах Грея играли весёлые искорки. — Как обычно, он преувеличивает.
— Какое интересное имя у вас, мистер Грей — похоже на пирожное с ягодкой*, — заметил Милош, в свою очередь отвечая на рукопожатие.
Ива было встрепенулся, подумав, что сын допустил бестактность, но увидеть реакцию Грея ему не удалось — профессор Лоуренс деликатно подхватил его с Милошем под локотки и повёл к парковке.
— Раз носильщика из тебя не вышло, Грей, сядешь за руль, — скомандовал он по дороге.
***
Салон наполнял спокойный, устойчивый аромат уверенности и неброского достатка.
— До Нью-Хейвена два часа пути, — объявил Лоуренс, вполоборота повернувшись к омегам, — так что устраивайтесь поудобнее. Можете подремать. А если хотите, я расскажу вам о местных достопримечательностях.
Ива с радостью выбрал бы первый вариант, но Милош уже навострил ушки и приготовился слушать рассказ профессора, поэтому ему оставалось только кивнуть.
Если верно, что молодые быстрее адаптируются к новой ситуации, то Ива чувствовал себя сейчас древним ископаемым. К тому же совершенно бесполезным — не покидающее его смятение мешало поддерживать разговор или хотя бы к месту улыбаться. Он не понимал, как Милошу удаётся настолько непринуждённо вести себя в обществе двух едва знакомых альф, тем более в присутствии Лоуренса, который, возможно, станет его мужем. Он был бы рад, если бы на него просто не обращали внимания, но профессор то и дело обращался к нему, вовлекая в беседу, и стать незаметным никак не получалось. Да ещё этот ассистент… Время от времени Ива чувствовал на себе взгляд Грея, обращённый в зеркало заднего вида. Часто. Пожалуй, даже слишком часто. «Зачем он здесь? — забеспокоился Ива. — Неужели Лоуренс всерьёз думал, что мы втроём не справимся с багажом, и поэтому взял с собой помощника? Или есть другая причина? Но какая? А может, я всё-таки ошибся, может быть, везу Милоша в западню?»
Неразрешимые загадки не давали ему покоя. Смешавшиеся запахи двух взрослых альф сбивали с толку, с кожаного сиденья за воротник пальто, казалось, начало заползать неосознанное предчувствие смутной угрозы, и, как Ива не старался взять себя в руки, ощущение опасности вопреки всему неуклонно усиливалось, раскатываясь в груди ледяными волнами. Он и не заметил, как потёр кончиками пальцев занывший от напряжения висок — зато на непроизвольный жест немедленно обратил внимание Грей.
— Вы, наверное, очень устали в дороге, мистер Ткалич? Вам нехорошо?
Тут же возник маленький переполох, в результате которого Ива получил таблетку аспирина от Милоша, термос с горячим чаем от профессора, дорожную подушечку под голову, а самое главное — возможность отвернуться ото всех, не боясь показаться невежливым. С облегчением вздохнув, он прижался лбом к прохладному стеклу. Лоуренс вполголоса продолжил свой рассказ, Милош отвечал тихонько, едва слышно, изредка что-то спрашивал. За окном мелькали домики и особняки, уже украшенные к предстоящим праздникам; яркие вывески, зовущие посетить рождественские распродажи; деревья, искрящиеся разноцветными огоньками. Чужая жизнь выглядела такой безмятежной, размеренной, правильной, что постепенно тревога Ивы начала утихать. В самом деле, с чего он вдруг переполошился? За всё время их переписки профессор ни разу не дал повода усомниться в его честности и в серьёзности его намерений. А Грею, который сумел самыми обыкновенными словами остановить внезапно захлестнувшую его панику, он был даже благодарен. «Не стоит думать о них плохо. Просто они часть этой жизни, у них тут свои правила и порядки, нам непонятные, — успокаивал он себя. И добавлял мечтательно, — а если всё сложится хорошо, Милош тоже станет её частичкой. Ведь он этого достоин».
Украдкой обернувшись, Ива обнаружил, что Милош уже перебрался поближе к Лоуренсу, с интересом слушает его и вытягивает тонкую шейку, рассматривая что-то впереди. «Совсем ещё ребёнок, — болезненно стукнуло сердце. — Такой доверчивый. Такой беззащитный». Потом перевёл взгляд на аккуратно постриженный затылок профессора: «А какой же на самом деле вы, мистер Лоуренс? Вы ведь не обидите моего малыша?» — беззвучно вздохнул и закрыл глаза. Правдивый ответ на эти вопросы даст только время.
***
Двухэтажный, ослепительно белый под яркой черепичной кровлей дом профессора оказался намного большим, чем на фотографиях; больше, чем любой из домов, которые он нанимался убирать по выходным. Оглядев светлый просторный холл, Ива снова почувствовал подкрадывающуюся к сердцу робость. Слишком красиво. Слишком чисто. Автоматически провёл ладошкой по рамке висящего на стене пейзажа. Да, чисто, ни единой пылинки. «Так не бывает», — с уверенностью заключил он для себя.
— Я приготовил для вас две комнаты, — сообщил профессор, — но можете разместиться и в одной, если вам будет комфортнее вместе.
На лице Милоша разве что только красками не был написан изумлённый вопрос «а что, можно спать в отдельных комнатах?», но, слава хорошему воспитанию, он ответил учтиво:
— Если вы не возражаете, мистер Лоуренс, мне было бы уютнее рядом с папой.
Нет, мистер Лоуренс ничего не имел против. Он принял у гостей пальто, отнёс чемоданчик на второй этаж, показал обе комнаты, предоставив им сделать выбор, затем извинился:
— Вам нужно отдохнуть после долгой дороги. Располагайтесь, не стану вам мешать. И, очень прошу, чувствуйте себя свободно. Весь дом и всё что в нём есть — в вашем полном распоряжении. Я буду внизу. Мой кабинет справа от лестницы, — и омеги остались одни.
Милош тут же отправился изучать ванную, а Ива с осторожностью присел на краешек кровати. Слишком мягкая. Слишком роскошная. «Интересно, сколько…» Нет. Он слишком устал, чтобы думать сейчас обо всём этом. В такой постели, наверное, снятся прекрасные сны. Искушение оказалось слишком велико. «Я только на минутку, Милош, просто закрою глаза». Сон окутал Иву прежде, чем голова его коснулась подушки. Зачарованный нежным медовым благоуханием, убаюканный мирным шелестом изумрудной листвы, он погрузился в волны шелковой травы посреди цветочной поляны и замер, вслушиваясь и всматриваясь. О чём-то шептал вдалеке невидимый водопад, золотистые лучи играли с невесомыми былинками, нежно вздыхало низкое аквамариновое небо, украшенное пушистым облачком. Здесь было так хорошо и спокойно. Он знал, что так не бывает. Но ему хотелось стать частью этого удивительного мира. Здесь, на опушке тёплого летнего леса, ему хотелось бы остаться навсегда. Только… Почему здесь нет Милоша?
Прерывисто вздохнув, Ива вырвался из зелёных волн — и в ту же секунду яркое небо над головой улыбнулось ему огромными синими глазами, а светлое облачко брызнуло в лицо ласковым дождиком и рассыпалось влажными белокурыми прядками.
— Прости, что разбудил, папочка!
— Я спал, котёнок? Долго? — растерянно оглядывался Ива.
— Да нет, всего часок подремал, — поспешил успокоить его Милош и тут же горячо зашептал в ухо, щекоча ему шею кончиками мокрых волос, — представляешь, пап, тут в каждой комнате есть своя ванная! И не просто, а сразу с туалетом! А ещё там стоит такая штука, вроде унитаза, только в ней фонтанчик! А в каждой ванной висит новый халат. Я не понял сначала, пошёл спросить дока, чьё это — так он сказал, что это специально для нас! И даже сам принёс сюда халат из соседней ванной!
— Дока? — переспросил Ива, безуспешно пытаясь понять, что же он пропустил.
— Ну да. Берри, ассистент, всё время так его называет, — пояснил Милош, — я спросил, можно мне тоже, и док сказал — конечно можно.
Так. Значит, док и Берри. Похоже, он пропустил больше, чем показалось сначала.
— Я очень рад, что ты осваиваешься, милый! — Ива крепко обнял сынишку. Но знакомая тень безотчётной тревоги не отпускала его. — Значит, профессор заходил в комнату, когда я спал?
— Не волнуйся, папочка, он совсем не смотрел в твою сторону, — заверил Милош. — Он только объяснил мне про кнопки в ванной, которые включают гидромассаж и всё такое. Понимаешь, сам бы я ни за что не догадался, как это работает. Так и ходил бы грязным до сих пор.
Усваивая информацию о ванных, кнопках, халатах и путешествиях профессора, Ива опечалился. Надо же, не успел приехать и уже наделал столько ошибок. Неправильно было оставлять Милоша наедине с профессором на целый час — кто знает, что могло бы случиться… хорошо ещё, что всё обошлось. Неправильно было уснуть и позволить Лоуренсу смотреть на себя — ведь ни один альфа, никогда в жизни не видел его спящим. Ну и наконец…
— Котёнок, а про ту штуку с фонтанчиком профессор тебе ничего не объяснял? — осторожно спросил Ива. — Нет? Тогда пойдём, милый. Я расскажу, зачем она нужна. А на будущее давай договоримся — если увидишь в доме мистера Лоуренса или где-то ещё незнакомый предмет, сначала спроси у меня, а к профессору мы будем обращаться только в крайнем случае, если сами не разберёмся.
«Штука» необыкновенно развеселила Милоша. Ива оставил его в ванной развлекаться с фонтанчиком, а сам взялся за работу над ошибками. Первым делом проверил дверь — ну конечно, замок на ней был, правда, задвижка как-то не внушала доверия, но это ладно, хоть такая есть — затем привёл себя в порядок и отправился на поиски профессора с твёрдым намерением извиниться.
Кабинет Лоуренса был пуст, но где ещё искать профессора, Ива не знал, поэтому, немного помедлив в дверях, решил подождать здесь, а заодно осмотреться — ведь рабочее место много чего может поведать о своём хозяине. Рассказ оказался лаконичным и красноречивым одновременно. Ничего лишнего. Никаких кружек с недопитым кофе на столе. Никаких фотокарточек или канцелярских безделушек — только аккуратные стопки бумаг, завязанные папки и стаканчик с ручками. Никакой пыли на книжных полках. «Интересно, что он читает?» Ива подошёл поближе. Среди ровного ряда знакомых и незнакомых названий заметил несколько корешков с надписями на французском. Осторожно вытащил одну из книг. На изнанке обложки стояла надпись от руки «Дорогому Майклу в знак уважения», внизу незнакомое имя и дата…
— Не ожидал увидеть вас здесь, мистер Ткалич! — послышалось вдруг за спиной. — Вы уже отдохнули?
Всё произошло слишком быстро — застигнутый врасплох омега вздрогнул, стремительно повернулся на голос, снова вздрогнул, вместо профессора увидев его ассистента, оступился, выронил книгу, тут же кинулся поднимать её; в стремлении помочь ему Грей сделал то же самое — и не успел Ива опомниться, как уже сидел на полу, самым неприличным образом раскидав ноги в разные стороны.
— Ой, простите! Вы не ушиблись? — воскликнул Грей.
Ушибся он или нет, Ива не знал. Он даже не знал, что делать теперь — расплакаться от досады или поскорее подняться, но первое было слишком стыдно, а второе совершенно невозможно — этому мешало бедро опустившегося на колени альфы, которое, случайно или нет, оказалось у него между ног.
